Осознанные сны

      Растущая фрустрация от очередного словесного потока незнакомца заставила Анкею напрочь позабыть о своём желании обследовать поместье. Кажется, даже при наличии стольких акров и всего нескольких людей на них, остаться одной хотя бы хоть где-то вне своей спальни представлялось девушке невозможным.       «Десять. Я не сплю.»       Поэтому, дабы не быть единственным человеком с плохим настроением в особняке, Анкея приняла твёрдое решение, которое никогда её не подводило: найти своего брата и своим нытьём испортить настроение и ему тоже.       — Тинки! — прохрипела зло девушка.       Домашний эльф появился перед ней, и, видимо, чувствуя её настроение, испуганно выпучил свои огромные глаза, как будто ждал, что она вот-вот запустит и в него очередным сувениром.       — Ты знаешь где сейчас Лоренс? — девушка медленно перевела взгляд с двери библиотеки и глянула на эльфа, делая глубокий вдох, чтобы ненароком не сорваться на бедном существе. Она оглядела его простынь. Ну, не так уж сильно они были похожи с ним.       — Тинки знает где мсье Делаж! Тинки перенесёт мадемуазель! — он протянул трясущуюся маленькую ручку к девушке, и они переместились.       Перед глазами девушки предстал внутренний тренировочный корт особняка.       Каждая деталь буквально кричала о своём намерении превзойти остальные. Мраморный пол, отполированный до такой степени, что можно было увидеть своё уставшее отражение; колонны, украшенные резьбой в виде закручивающихся змей (почему змей, интересно?); высокие окна, из которых струился холодный, осенний свет. Всё это напоминало арену, готовую принять гладиаторские бои с обязательным драматическим освещением.       В центре происходило настоящее противостояние. Анкея не могла оторвать глаз от сцены. Это было зрелище, которое и захватывало, и одновременно заставляло чувствовать себя… неуютно.       Лоренс, её старший брат, с его идеально уложенными тёмными волосами, изысканно строгим выражением лица, которое могло бы оскорбить даже камень, сражался с Руквудом. Она знала, что Лоренс всегда был сильным боевым магом — но чтобы настолько... Он был молнией в ночи, его палочка выпускала наитемнейшие проклятия так быстро, что Анкея едва успевала различить их траекторию, а сами заклинания, которые он запускал, не просто разрывали воздух — они создавали ощущение, будто сама концепция магии была под его контролем. Неожиданно, идея побесить своего брата уже казалась ей не такой хорошей.       Руквуд, с его мрачным, но холодным видом, был не менее опасен. Он держался с такой решимостью, что даже в моменты, когда казалось, что Лоренс вот-вот одержит верх, тот парировал вспышки с абсолютным спокойствием. Заклинания сверкали молниями, сталкиваясь в воздухе, рикошетили от защитных барьеров, а каждый взгляд, который они обменивались, был настолько ледяным, что казалось, что этот поединок не о победе, а о том, кто из них сможет сохранить своё человеческое лицо.       Анкея невольно сжала руки в кулаки, восхищённая и, одновременно, немного испуганная. Это была магия, которую она едва ли могла себе представить. Лоренс был не просто хорош — он был абсолютен. Его движения были точными, быстрыми, как выстрелы, которые невозможно предугадать. Она даже не могла понять, сколько шагов вперёд он уже сделал, пока её глаза не успели проследить за его маневром. Он был в своей стихии, как рыба в воде, и эта борьба, эти заклинания были как музыка для его рук, жёсткая и безжалостная.       Не отрывая взгляда от брата, Анкея перевела взгляд на другую дуэль. На противоположной стороне стоял Лестрейндж — её старый знакомый, который, казалось, был в этом мире не столько ради победы, сколько ради возможности демонстрировать своё превосходство в сарказме и жестокой иронии.       «А он похорошел за все эти года» — пронеслось у неё в голове. Последний раз семейство Лестрейнджей она видела ещё на похоронах их родителей. Кажется, Кассиан тоже был ровесником её брата? Она помнила, как он терпеливо держал над ней зонтик у памятника её родителей, позволяя использовать себя как жилетку для слёз. И картина того, как тот обходительный парень из детства сейчас сражался так…яростно отозвалась у неё вставшими волосами на шее.       Лестрейндж тоже был мастер своего дела. Он не просто махал палочкой — он заставлял заклинания плавно извиваться в воздухе, создавая целые узоры, а затем направляя их с такой точностью и силой, что даже Эйвери, казавшийся всегда уверенным в себе, был вынужден отвечать с яростным упорством.       Эйвери был полон ярости, его лицо покраснело от напряжения, а его движения были быстрыми и резкими, как удав, который пытается поймать свою жертву. Заклинания, которыми он атаковал, были грубыми, но они казались живыми, настолько сильно в них была вложена его энергия. Однако Лестрейндж был другим. Он не тратил силы на лишние движения, его заклинания не просто уничтожали цель — они выстраивались, обвивали, словно змея, готовая напрыгнуть на противника и моментально отправить его на свет иной.       Девушка облокотилась на стену и, прикусив губу, продолжила смотреть на бои с новым чувством — лёгкой зависти. Боевая магия, которой они владели, была ей почти недосягаема, а их мастерство — как картина, которую она могла бы созерцать часами, но никогда не смогла бы воспроизвести сама. Если это — всего лишь последователи Тёмного Лорда, то каков он сам? Анкея сделала себе пометку в голове никогда не провоцировать его, чтобы не проверить это на своей же шкуре.       — Ох, моя дорогая Анкея! — пропел знакомый сладкий голос, заставив её вздрогнуть. — Некий русский молодой человек очень сильно негодует: он бы отдал всё, чтобы ты такими глазами смотрела сейчас на него, а не на других мужчин!       Анкея обернулась. Из-за угла где кончался защитный барьер, словно незаметно появившись, выходили трое: Мальсибер, Розье и Долохов.       Она не могла сдержать небольшой смешок, встретив взгляд Розье. Уже второй человек из прошлого. Это был тот человек, с которым она когда-то проводила беззаботные каникулы в Биарритце, когда Лоренс, Розье и она сами были ещё детьми. Итан всегда был рядом, когда они гуляли то по поместью Розье, то по поместью Делаж, пока их родители были заняты обсуждением дел Геллерта. Они обсуждали будущее и мечтали о карьерах, о которых вряд ли задумывались их взрослые родители. Вспоминать всё это в этот момент было почти странно, особенно учитывая, что они буквально сейчас заняли места их родителей.       — Протестую! — вмешался в разговор Долохов, по его тону было понятно, что он говорит с лёгким напором и уже был хорошем настроении. — Я полностью уверен в том, что среди моих коллег мне нет равных!       Анкея слегка подняла бровь. Даже несмотря на нешуточный флирт, который он так старательно продолжал с ней, она не могла не заметить, как он всегда по-своему обостряет любое мнение и ситуацию. Его энтузиазм заразителен, но порой немного раздражает, если честно.       Мальсибер, который всё это время молча стоял рядом, едва заметно улыбнулся, и в его голосе зазвучал профессиональный интерес.       — Протестовать можно и дальше, — заметил Мальсибер, бросив быстрый взгляд на Долохова, который явно хотел вступить в разговор, а затем повернув голову к Анкее. Его тон был мягким, почти учёным, но в глазах играла любопытная искорка. — Мне кажется, ваша зависть к этим поединкам довольно явная, Анкея. Не сильны в дуэлях?       Анкея не смогла удержать улыбки. Она не пыталась скрывать свои эмоции — их было трудно не заметить. Все её мысли были как на ладони, и она сама это прекрасно осознавала.       Вздохнув, она аккуратно поправила волосы и с усмешкой ответила:       — К моему сожалению, или к вашему счастью — мне до вас далеко. Специализация всё-таки другая. — Голос её был спокойным, но в нём чувствовалась лёгкая доля самокритики и признания собственной слабости в этом вопросе.       Глаза Долохова тут же засияли, как будто он был готов к любому вызову, а его улыбка стала ещё более игривой, если это вообще возможно.       — Ах, не переживайте! — произнёс он с таким почти театральным напором, что Анкея невольно рассмеялась. — Этому всему можно не-пре-мен-но легко научиться, стоит только найти толкового преподавателя.       Он подмигнул ей, и в этом жесте было не только кокетство, но и уверенность в том, что он сам — непременно единственная кандидатура на роль толкового преподавателя. Его взгляд скользнул по девушке, явно оценивая, насколько она готова принять его предложения.       — Антонин, избавь меня от этих дешёвых игрищ, Салазара ради, — Итан снова закатил глаза, выражение его лица мгновенно сменилось на смесь усталости и сарказма. — Иначе я действительно подумаю, что ты всерьёз нацелился завоевать сердце мадемуазель Делаж, а это, как ты сам понимаешь, далеко не простая задача.       Его голос был лёгким, но в нём сквозила та лёгкая меланхолия, которую он так умело скрывал за своим остроумием.       Он повернулся к Анкее и с такой мягкой искренностью, что девушке даже стало немного неловко, произнёс:       — Выглядишь сногсшибательно, взросление определённо пошло тебе на пользу. Твой загар — определённо к лицу, — заметил он, окидывая её лицо и руки своим проницательным взглядом. В его серых глазах отражалась не только оценка, но и что-то вроде воспоминания о прошедших годах. — Как прошли твои… м-м… поиски? Что нового нынче в мире магии?       Анкея слегка порозовела от такого прямого комплимента. Она вздохнула, попыталась сдержать смешок и ответила с лёгкой ироничной ноткой в голосе:       — Merci, mon cher. Я практиковала окклюменцию на Яве. Медитации там... Узнала парочку лечебных ритуалов, ничего нового, в общем, — промурлыкала она, отмахиваясь от подробностей. Она чувствовала, как по её венам пробежала лёгкая дрожь, вспоминая, как её брат как-то раздражённо отреагировал на её упоминания о медитации под крылом того, кого все здесь собравшиеся называли «магглами». Поэтому она тактично умолчала, хотя внутренне ценила, что Розье, похоже, не собирался предаваться ненужным вопросам.       В ответ Итан приподнял брови, его губы растянулись в хитрой улыбке:       — Ну, определённо лягушка путешественница! — усмехнулся он, откровенно наслаждаясь её ответом.       Долохов в этот момент, кажется, не сдержался. Его взгляд стал настолько настойчивым, что Анкея не могла не заметить того, как его глаза сузились, а уголки губ слегка поднялись.       — Звучит угрожающе, — заметил он с сарказмом, — особенно из уст француза, учитывая ваши гастрономические привычки, — его голос был наполнен таким слоем иронии, что Анкея не могла не засмеяться.       Он бросил на неё взгляд, в котором играл огонёк вызова, и тут же наклонился к Розье, как будто собирался начать ещё одну словесную дуэль.       Но в этот момент Мальсибер, который всё это время стоял в тени, наблюдая за дуэлями с видимым интересом, приподнял брови и с лёгким вздохом повернулся обратно к компании.       — Кажется, они закончили, — спокойно произнёс он, направив взгляд к Эйвери, который, словно выбитый с арены, лежал на полу. Его тело было покрыто ужасными волдырями, на коже ещё оставались следы от заклинаний, а дыхание было тяжёлым, как если бы ему только что пришлось бороться с самой смертью.       Анкея, не раздумывая, уже сделала шаг в его сторону, готовая предложить помощь, но Итан, моментально уловив её намерение, выставил руку перед ней. Его жест был спокойным, но в нём чувствовалась лёгкая настороженность, как будто он знал, что Анкея всегда готова прыгнуть в омут с головой.       — Не утруждай себя, — произнёс Итан мягким голосом, но с едва заметным оттенком беспокойства, — у нас Мальсибер обычно за колдомедика. Он мастер в таких делах, — добавил он, скосив взгляд на Эдвана, который стоял чуть в стороне, тихо оценивая ситуацию с невозмутимым выражением на лице.       Анкея застыла, не зная, как отреагировать. Она успокоилась, но всё же не могла избавиться от чувства лёгкой тревоги за Лестера, который теперь неумело пытался подняться, но его руки словно не слушались. Мальсибер же стоял, не торопясь, и взгляды этих двоих как будто говорили о чём-то большем, чем просто забота о пострадавшем.       Розье заметил это и, с лёгким свистом, добавил:       — Эдван действительно умеет удивлять, — его голос был пронизан лёгким весельем, будто всё происходящее было лишь очередной мелкой сценой на большом спектакле. — Это всё не так уж и серьёзно, — продолжил он с тенью усмешки, наблюдая, как Мальсибер приступил к обработке Эйвери сканирующем заклинанием.       — Гадёныш! Твоя взяла! — хрипя засмеялся Лестер, пока Лестрейндж довольно скалился от победы. Кажется, это был первый раз, когда Анкея видела Эйвери с улыбкой на лице.       В этот момент Мальсибер бросил быстрый взгляд на Розье, и его лицо на секунду стало почти незаметным, как тень.       — Он справится. — Слова были простыми, но в них скрывалась сила уверенности.       Эдван просто продолжил свою работу, не давая повода для лишних комментариев.       Розье, с довольной улыбкой, повернулся к Анкее и сказал:       — Ну вот, все под контролем, — он повернулся к другой паре, где Лоренс, видимо, победив в дуэли, помогал Руквуду встать с пола, а затем они оба поклонились друг-другу и направились к Итану с Анкеей. — Лоренс удивительный дуэлянт, а уж в паре с Долоховым…Мама не горюй! Тебе стоит почаще приходить на наши тренировки, — увидев удивленный взгляд младшей Делаж он поспешил продолжить. — По поводу предложения Долохова, кстати, задумайся. Я понимаю, что ты по ритуалам…но никогда не знаешь, на какую миссию тебя отправит Тёмный Лорд, а Антонин действительно превосходный боевой маг, который хоть чуть-чуть, да поможет подтянуть тебе боевые навыки.       Анкея кивнула, задумавшись над этим предложением. Возможно, Итан был прав. Было бы неправильно отказываться от потенциальной возможности стать сильнее, когда ты сплошь окружена такими сильными дуэлянтами.       Они продолжали болтать, когда остальные мужчины присоединились к ним, и, после обмена ещё парочкой ностальгических моментов о детстве с Лоренсом, Розье и Лестрейнджем, который подошёл после помощи Эйвери, разговаривающие были прерваны хлопком появления эльфа.       — Мастер Малфой просил передать, чтобы вы все шли в зал для приёмов, — снова трясущимся голосом провыл эльф и моментально исчез.       Кажется, пришёл момент встречи с Тёмным Лордом.       На тренировочном корте воцарилась тишина, и мужчины переглянулись.       — И вечный бой! Покой нам только снится! — театрально взмахнул руками Долохов, открывая дверь перед остальными. — Мадемаузель Делаж, после вас.       Анкея украдкой бросила взгляд на Лоренса, словно пытаясь выудить из него подсказку, как быть дальше. Его едва заметный кивок, лаконичный и обыденный, успокоил её настолько, насколько это вообще было возможно в текущей ситуации. Словно говоря: «Не волнуйся. Или, по крайней мере, притворись, что не волнуешься».       Она вышла из корта, стараясь не ускорять шаг, будто уговаривая себя, что в этом есть хоть капля достоинства. Мужчины, замешкавшиеся на пороге, быстро последовали за ней, едва ли скрывая в глазах предвкушение. Младшая Делаж сбавила шаг и поравнялась с братом, позволяя другим пройти чуть вперёд.       — Чего мне ожидать? Ты уже знаком с ним лично? — тихо спросила девушка.       Она теребила свой медальон, словно он был якорем, удерживающим её в реальности. Лоренс на мгновение замер, его лицо оставалось невозмутимым, но во взгляде мелькнула тень напряжения.       — Да. Знаком, — сдержанно отозвался он. В его голосе не было ни восторга, ни страха, лишь сухая практичность. — Просто выкинь из головы все образы, которые ты строила у себя в попытках представить, кто он и как выглядит.       Очень обнадеживающе. Не уж то сам Мерлин предстанет перед ними?       Зал для приёмов был наполнен приглушённым светом, который словно нарочно прятал детали. Абраксас Малфой стоял у стола, а рядом с ним пара, выглядевшая так, будто сошла со страниц учебника о британской магической аристократии. Мужчина — сдержанный и выверенный, как идеально написанный протокол; женщина — утончённая, но холодная, как зимний утёс.       Пара привстала, заметив заходящую толпу. Мужчина первым двинулся вперёд, его движения были плавными, но исполненными определённой доли высокомерия.       — Мадемуазель Делаж. Приятно, наконец, познакомиться, — произнёс он, чуть поклонившись и касаясь костяшек её пальцев губами с безупречным, почти театральным изяществом. — Меня зовут Орион Блэк, это моя супруга Вальбурга.       Анкея ответила мягкой улыбкой, хотя её сердце билось чаще, чем хотелось бы. Вальбурга Блэк, стоящая чуть позади, молчала, но её взгляд красноречиво говорил за неё: «Так ты та самая француженка, о которой все судачат?». Её улыбка была вежливой, но ледяной, как утренний иней, а глаза скользили по платью Анкеи с такой интенсивностью, будто она приценивалась к новой ткани.       — Добро пожаловать в Британию, мадемуазель Делаж, — коротко произнесла Вальбурга.       — Спасибо. Очень приятно, — Анкея постаралась придать своему голосу лёгкости, отметив, как схожи муж и жена и внешне, и даже в манере говорить.       За столом, куда их вскоре пригласили, обстановка сразу стала напряжённой. Анкея, ведомая каким-то необъяснимым инстинктом, выбрала место между Эдваном Мальсибером и Вальбургой Блэк. В этих двоих было что-то общее — сдержанность, граничащая с ледяной отстранённостью. Это создавало иллюзию спокойствия, которой Анкея охотно воспользовалась.       Слева от Вальбурги, разумеется, уселся Орион, рядом с ним — Абраксас и Руквуд. Они шептались между собой, явно обсуждая что-то стратегически важное. Их шёпот напоминал сквозняк — шелестящий, настороженный. Напротив, компания мужчин — Лоренс, Долохов, Розье, Эйвери и Лестрейндж — устроилась с явным комфортом. Лоренс, как всегда, выглядел отстранённо, в то время как Розье и Долохов бросали друг другу искрящиеся взгляды, словно уже готовились к новому раунду своей словесной дуэли.       Вальбурга первой нарушила молчание, выпрямив спину с таким совершенством, что её фигура могла бы украсить герб какого-нибудь знатного рода.       — Как вам Британия? — спросила она, тон её голоса был настолько светским, что почти отдавал металлическим звоном.       Анкея уловила взгляд Вальбурги, которым та окинула мужчин напротив. В нём было всё: от презрения до усталого принятия, будто уставшая от детских выходок мать следила за своими детьми на каком-то светском вечере.       — Холодно, — решила разрядить обстановку Анкея смешком, который вырвался из неё чуть более нервно, чем ей хотелось. — Мне пришлось переместиться с помощью порт-ключа напрямую с Индонезии лишь с одним сундуком вещей. Признаюсь, тяжеловато здесь находится без подходящих под погоду вещей.       Вальбурга на этот раз улыбнулась в ответ чуть искренней, словно паззл сошелся у неё в голове, который сообщил ей, что странный стиль наследницы древнего французского рода Делаж обусловлен не специфичным вкусом в одежде, а экстренной необходимостью.       — Могу представить, — качнула головой она и повернула свой корпус к Анкее, сложив руки у себя на коленях. — В таком случае, Вам требуется посетить местные магазины одежды? Я предполагаю, местный контингент… — она обвела взглядом мужчин, — не озаботился этим вопросом и даже не рассказал, где и что здесь приобрести, если потребуется?       Сидящий рядом Мальсибер поёрзал на стуле.       Анкея выдохнула и отрицательно покачала головой. Неожиданная компания женщины словно скинула балласт с души: как же давно она не обсуждала чего-то настолько тривиального, как модные привычки!       Взгляд Блэк смягчился, и она посмотрела на младшую Делаж с сочувствием.       — Так и знала, — она цокнула языком. — Ну, в таком случае, позвольте мне взять эту обязанность на себя. Давайте, может быть, как-то пересечёмся за чашечкой чая у нас с Орионом дома, а затем пройдёмся по магазинам? Уверена, вам претит ходить в одном и том же, — сказала она с отсылкой на её родовую.       Анкея почувствовала, как крошечная искра облегчения пронзила её напряжённый разум. Вальбурга Блэк, на первый взгляд олицетворяющая неприступную аристократию, неожиданно стала её спасением в этом хороводе сарказма и скрытых интриг.       — Я... буду крайне признательна, — ответила Анкея, чуть склонив голову в знак благодарности. Её голос прозвучал мягче, чем она ожидала, и даже с каким-то оттенком искреннего восхищения.       Вальбурга улыбнулась, на этот раз по-настоящему, и поджала губы, бросив очередной взгляд на мужчин.       — Ну, конечно, кто ещё, как не я, — произнесла она почти шепотом, но с таким намёком на обличение, что даже самый тугодумный человек уловил бы её тонкое презрение. — Мужчины способны думать о многом, но, к сожалению, не о деталях.       — Мы слышим, Вальбурга, — лениво протянул Орион, не отрываясь от разговора с Абраксасом. Его тон был равнодушным, но в уголке рта мелькнула улыбка, будто он привык к подобным замечаниям и воспринимал их скорее как неизбежность, чем как укол.       — Отлично, значит, вы будете помнить об этом, когда в следующий раз кто-то из вас забудет хотя бы упомянуть о чем-то столь базовом, как комфорт гостя, — Вальбурга холодно улыбнулась ему, прежде чем снова повернуться к Анкее. — Ну, так как? Завтра?       Анкея улыбнулась, чувствуя, как напряжение в плечах начинает ослабевать.       — Завтра было бы замечательно, — ответила она, в то время как внутри неё разгоралось лёгкое чувство эйфории от перспективы вырваться хоть на время из этой мрачной атмосферы.       — Прекрасно. Мы пришлём эльфа за вами утром, — кивнула Вальбурга, её голос был мягче, но всё ещё сохранял нотку властности, характерную для женщины её положения.       В этот момент Антонин Долохов, очевидно не в силах больше выносить тему, которая полностью игнорировала его присутствие, наклонился вперёд и саркастически пробормотал:       — Чудесно. Вы будете обсуждать перья для шляпок и романы? Не забудьте упомянуть меня! Буду надеяться, что я завтра я буду икать без остановки!       Вальбурга не удостоила его даже взглядом, будто он был досадным комаром.       — Возможно, Антонин, вам стоит беспокоиться о том, чтобы ваша дуэльная техника оставалась столь же эффектной, как ваш сарказм, — произнесла она, даже не моргнув.       Анкея прикусила губу, чтобы не рассмеяться, а Мальсибер, сидящий рядом с ней, смиренно опустил взгляд, очевидно, изо всех сил стараясь оставаться нейтральным.       Розье, сидящий напротив, склонил голову набок, его серые глаза блеснули.       — О, Долохов, ты действительно никогда не разочаровываешь, — произнёс он, на этот раз уже открыто смеясь.       Антонин хмыкнул, но его глаза искрились весельем.       — Ну ладно, я сдаюсь. Пусть дамам будет их чайный день. Мы будем наслаждаться затишьем.       — Какой добрый жест, — ответила Вальбурга, всё ещё не смотря на него. Её голос звучал абсолютно ровно, но в нём чувствовалась стальная нота победы.       Она почувствовала, что Вальбурга каким-то образом сумела за короткое время поставить мужчин на место, не прибегая ни к одному заклинанию. Настоящее искусство. Анкея тихо засмеялась, её напряжение полностю ослабло благодаря разрядившему обстановку разговору. Но ненадолго.       Двери зала, наконец, вновь распахнулись, и брови Анкеи поползли на лоб.