Осознанные сны

      Оказавшись в своей спальне, Анкея с явным раздражением скинула одеяло на пол, словно пытаясь сбросить с себя весь абсурд этого утра. Её рука автоматически потянулась к волосам, чтобы убрать растрёпанные пряди с лица, но она остановилась, глядя на себя в зеркало. Двадцать восемь лет жизненного опыта, путешествий, познания тайн тёмной магии… и что? Первый «друг» в этом чудесном доме — четырёхлетний мальчик с философией взрослого и потребностью в утренних встречах.       Она потерла лицо руками, пытаясь выкинуть из головы образ Люциуса с его серьёзным взглядом, и всё же не могла избавиться от лёгкой улыбки, которая настойчиво ползла на губах. Видимо, у неё появился первый друг, хоть и младше её на двадцать четыре года. Какая честь.       — Ну, Анкея, поздравляю, ты официально дошла до уровня обсуждения своих привычек с ребёнком, который только недавно научился завязывать шнурки, — пробормотала она себе под нос, наблюдая за тем, как одеяло скучно растеклось на полу. И ведь с каким лицом! Такое ощущение, что это она должна учиться у него, а не наоборот.       Она прошлась по комнате, пытаясь собрать мысли. Люциус, конечно, был ещё ребёнком, но, чёрт возьми, он умудрялся вести себя так, будто ему уже лет тридцать, а не четыре. Этот его взгляд, эти интонации — словно маленький судья, выносящий вердикт на основании детских понятий о морали. Да, она сделала ошибку, куря на морозе в одеяле, но кто он такой, чтобы напоминать ей о её вредных привычках?       "Вы же женщина, и это вредно." Ах да, спасибо, Люциус. Напомнил, а то она вдруг забыла. Но самое забавное, конечно, это его условия. "Каждое утро". Каждое утро! Не будь он ребёнком, она бы всерьёз задумалась, не ведёт ли он двойную жизнь — младший член Тайного совета Малфоев, определяющий повестку дня взрослых. Но нет, он просто мальчик, которому, видимо, смертельно надоело слушать Тинки и разговоры взрослых.       Она уселась на кровать, подогнув ноги под себя. Конечно, она могла бы просто проигнорировать его "условие". Всё-таки она была не обязана каждое утро сидеть в саду, ожидая, пока её новый знакомый притащится на утреннюю прогулку на пару с эльфом. Но что-то в его словах зацепило. Возможно, это был тот детский восторг в глазах, когда он понял, что она согласилась. Или же это тихое признание: "Хочу, чтобы кто-то был рядом".       — Ну всё, Анкея, поздравляю. Ты попалась на детскую манипуляцию, — пробормотала она и закатила глаза, в то же время чувствуя, как на душе становится теплее. Сарказм сарказмом, а мальчишка оказался умнее, чем можно было подумать.       В животе заурчало, и вспомнив, что скоро подойдёт уже время завтрака, где ей снова придётся встретиться с остальными обитателями поместья, а затем и непосредственно с Лордом, она почесала макушку — ничего приличного из одежды, которую она могла бы надеть на столь знаменательную аудиенцию, у неё все так же не было. Злостно пнув одеяло ногой, она заворчала и приблизилась к стулу, на котором висело вчерашнее оливковое платье. Ну, придётся довольствоваться тем, что имеем.       После утреннего туалета и миллиона разных хаотичных мыслей, которые, к несчастью для её окклюментых барьеров, бегали от моды до тёмных ритуалов, она нашла в себе силы спуститься на завтрак.       На удивление Анкеи, он прошёл спокойно. Похоже, после вчерашней приветственной пьянки все сидели, в основном, в своих мыслях, изредка обмениваясь репликами и планами о тренировках на день или обсуждая дела в министерстве. Люциус сидел спокойно жевал омлет и вообще не подавал виду, будто они с француженкой уже успели пересечься ранее. Даже Долохов поубавил пыл, отпустив всего пару комплиментов её красивым глазам (иронично), и продолжил с невероятно серьезным лицом обсуждать какие-то боевые техники с Лоренсом. Видимо, все напряглись перед посещением Волдеморта.       Анкея лениво покрутила вилку в руках, наблюдая за тихой, почти гробовой атмосферой за столом. Все новоиспечённые знакомые, собравшиеся здесь вчера вечером, теперь выглядели как люди, которым, вместо роскошной трапезы, подали на завтрак пепел их былых надежд. Даже Абраксас, обычно блиставший остроумием, выглядел почему-то слегка утомленным, хоть и сохранял идеально выверенную осанку.       Она позволила себе улыбнуться, размышляя о том, как же прекрасно это выглядит: группа чистокровных британских мужчин собирается трястись перед одним волшебников, а ведь вчера они были такие грозные и самоуверенные. Кажется, лет шестнадцать назад ей уже доводилось наблюдать такую картину, только с другими переменными.       — Уже известно, когда прибудет Тёмный Лорд? — как бы невзначай аккуратно вбросила девушка. Разговоры сразу притихли и все взгляды моментально были направлены на неё.       — Он уже здесь, — как-то ну уж слишком коротко ответил Абраксас, неловко почёсывая шею, пока Мальсибер и Эйвери многозначительно переглянулись. — Он пока что занят, Тинки сообщит, когда он освободится. После завтрака, думаю у нас будет ещё немного свободного времени.       Занят, значит? Она чуть не хмыкнула вслух. Интересно, чем Тёмный Лорд вообще занимается в поместье Малфоев. Штурмует библиотеку? Осушает винный погреб, пока Долохов занят завтраком? Пытает не-магов? Дальше прописывает план по захвату магической Британии? Или он уже с ним закончил и принялся к плану по захвату мира?       Младшая Делаж слегка наклонила голову и перевела взгляд на Лоренса, тот лишь в ответ пожал плечами и продолжил трапезу. Поняв, что, видимо, лимит занимательных диалогов с утра она уже исчерпала на младшем Малфое, девушка доела свою порцию и приняла решение обследовать особняк не только снаружи за сигаретой.       На выходе из обеденного зала её встретила главная лестница, которая ещё вчера наблюдала её позорно-грязное появление в Уилтшире. Анкее пришла в голову замечательная идея — найти библиотеку, чтобы скоротать время, а по дороге туда она как раз сумеет оглядеться. Кажется, она была в крыле, где живёт сам Абраксас с сыном?       Пройдя через пустой коридор, она отметила тишину, почти гипнотическую, с которой здесь всё было устроено. Стены, покрытые темными бархатными обоями, поглощали каждый шаг, не давая ни малейшего эха. В воздухе витал лёгкий запах воска — очевидно, старинные мебель и картины требовали постоянного ухода.       Коридоры были не просто длинными — они были бесконечно глубокими, как если бы поместье не имело конца. Каждую пару метров встречались массивные двери, ведущие в неизведанные помещения, скрытые от чужих глаз. Картины, висящие на стенах, словно следили за каждым её движением — лица из старинных рамок смотрели с интересом, почти с любопытством.       Она огляделась, чувствуя, как её шаги растворяются в этом лабиринте. Порой из-за поворота появляется мягкий свет, исходящий от изящных канделябров, установленных вдоль стен. Мраморный пол, блестящий и холодный, отражал свет, создавая ощущение, что она ступает не по земле, а по облакам. Как всё здесь было роскошно — и каждый элемент казался продуманным до мельчайших деталей, начиная от древних вазы, стоящих на колоннах, и заканчивая изысканными коврами с редким узором, который был, по-видимому, также уникален, как и это место.       Наконец, на втором этаже, она нашла библиотеку. Огромные дубовые двери распахнулись перед ней, открывая пространство, которое моментально поглотило её внимание. Высокие потолки с витражными окнами, через которые пробивались лучи утра, создавали удивительную игру света и тени. Стеллажи, наполненные фолиантами, тянулись до самого потолка, словно какие-то стражи древних знаний.       Эта библиотека была в разы больше, чем в поместье семьи Делаж. Да и не удивительно, всё-таки Малфои были птичками другого полёта, даже среди чистокровных семей. Всё здесь было монументально и величественно. Каждая полка, каждый стол, даже простые стулья, казались частью какого-то великого плана, созданного не для того, чтобы просто чтить знание, а чтобы властвовать им. Книги выглядели древними, словно они пережили века, готовые передать свои секреты только тем, кто способен их понять и, возможно, использовать. Некоторые фолианты стояли под защитными чарами, их переплёты покрыты пылью, как будто они хранили в себе истину, которую не стоит открывать без должной подготовки.       Запах дерева, пыли и бумаги наполнил её лёгкие, и, несмотря на ощущение, что она попала в храм, Анкея не могла избавиться от чувства, что каждый из этих томов — это драгоценность за сотни, если не тысячи, галлеонов. Стеллажи наполняли пространство безжалостно, создавая ощущение, что отсюда невозможно выбраться, если ты не знаешь точного пути.       Она подошла к ближайшему стеллажу и осторожно провела пальцами по книгам. Некоторые тома были оформлены роскошно, с золотыми и серебряными буквами, некоторые выглядели так, будто находились на последнем издыхании. Анкея почувствовала, как её руки инстинктивно тянутся к тем, которые выглядят уродливо. Определённо, надо как-то провести здесь целый день.       Она скрестила руки за спиной и, насвистывая, прошла дальше вдоль стеллажей. Чуть поодаль от стеллажа с фолиантами по родовой магии она заприметила яркие обложки — кажется, это были детские книги.       Анкея села на корточки и принялась осматривать названия на корешках. На одном из томов был изображён дракон с огненным хвостом, а на другом — какое-то существо, которое больше походило на огромную лягушку с короной. Названия казались забавными и слегка нелепыми: «Как приручить дракона», «Приключения Мудрой Мыши», «Зачарованные сёстры: История о трёх лягушках».       Однако, среди этих на первый взгляд невинных книг, был и один том, который привлёк её внимание. Его корешок был тёмно-зелёным, почти чёрным, а буквы — серебряными, будто они были выжжены.       — Non, c'est impossible, — прошептала она, от удивления даже вспоминая свой родной язык.       Анкея с удивлением вглядывалась в корешок книги, пытаясь осознать, как иронично судьба решила пошутить над ней. Её сердце сделало кульбит, когда её взгляд вновь упал на название: «Сказки барда Бидля».       Француженка осторожно взяла книгу в руки, её пальцы едва касались кожаного переплёта, как будто сама книга могла ожить и укусить её за любопытство. Она не забыла те ночи, когда её родители, заперевшись у себя в кабинете переговаривались о каких-то дарах смерти, словно «Сказка о трёх братьях» была чем-то сакральным и опасным. Будучи ребёнком, Анкея всегда находила это странным, пока в один момент она не подслушала, что дары смерти, о которых было написано в сказке, — правда. И что её родители обсуждали их исключительно с целью помочь Гриндевальду найти их. Он, как оказалось, был одержим идеей завладеть ими, зная, что эти древние артефакты, которые все считали выдумкой, могут подарить ему силу, которой никто в мире не обладал. Кажется, у него на тот момент уже была старшая палочка?       Сейчас, находясь в этой библиотеке, окружённой древними и таинственными томами, Анкея ощутила странное дежавю именно от детской книги. Тот самый мрак, который она пыталась отпихнуть от себя с тех пор, как её родители погибли, вдруг вернулся. Она медленно перевернула страницы, надеясь найти там что-то, но вместо этого наткнулась на старинные иллюстрации и текста, которые, несмотря на свою безобидность, вызывали в ней тревогу.       — Если Вы с таким испуганным видом рассматриваете детские сказки, то боюсь представить, как Вы изучали фолианты по тёмным ритуалам, — холодно произнёс очень знакомый насмешливый голос сзади, нарушая процесс рефлексии.       Анкея вздрогнула, инстинктивно отпустив книгу. В груди забилось сердце, но скорее от досады, чем от испуга. Второй раз за день к ней уже подкрадываются неприлично бесшумно со спины — это уже не просто совпадение. Оглохла, что ли?...       Девушка обернулась. Перед ней оказались ноги. Она медленно подняла взгляд вверх и её выражение лица сменилось с задумчивого на раздражённое, когда она встретилась с взглядом с мужчиной с алыми глазами.       — Вы не изменяете себе в привычках. Всё так же крадётесь, как маньяк, — пробормотала она, снова обратив взгляд на незнакомца. Он, как ни странно, появлялся уже во второй раз исключительно в момент, когда она чувствовала себя наиболее беспомощной, почти уязвимой. Это не могло не раздражать.       Француженка заметила, как он стоял, словно воплощение спокойной угрозы, с легким превосходством на лице, всё так же смотря на неё сверху вниз. Но сейчас, при свете библиотеки, она не могла не заметить, как это всё складывается в цельную картину. Его черные брюки струились по его ногам, а белая рубашка, аккуратно заправленная в них, с закатанными рукавами, излучала невообразимый стиль, оголяя его бледные предплечья. Своими тонкими и длинными пальцами он держал в руках старый, потрепанный фолиант — точно тот самый тип книги, который любой другой волшебник никогда бы не взял в руки. Он же, похоже, с интересом её листал.       Её глаза непроизвольно пробежались по его фигуре, и в этот момент она почувствовала, как её раздражение усилилось. Всё это не только выглядело, но и чувствовалось как будто он хотел выглядеть не просто частью окружающей роскоши — он был её неотъемлемой частью. Почему всегда так? Почему он выглядит так, словно в любой момент может подойти, наклониться, и, как ни в чём не бывало, сказать что-то, что заставит её на минуту забыть, как нужно держать лицо? Она моментально проверила ментальные барьеры — кажется, всё в порядке.       — «Не изменяете себе в привычках», говорите? — его голос был ровным, но из его тонких губ эти слова звучали как издевка. Он слегка наклонил голову, словно пытаясь разобраться в её реакции. — Я предпочитаю быть тихим, когда нахожусь в подобных местах. В отличие от некоторых, кто нарушает тишину в библиотеке своим насвистыванием.       Он оглядел её замысловатую позу, пока она всё еще смотрела на него, сидя на корточках:       — Рад видеть, что Вы наконец избавились от амплуа нищенки, — произнёс он, оценивая её платье. — По крайней мере, Вас теперь немного труднее спутать с местным эльфом.       Анкея фыркнула и вновь взглянула на фолиант в его руке, ей удалось прочитать название «Ars Obscura Sanguinis». Её недавнее предположение о том, что этот мужчина был практиком тёмных ритуалов, как она и предполагала, только укрепилось.       — «Тёмное искусство крови»? Интересный выбор литературы. Жаль бесполезный, — небрежно заявила она вновь переводя свой взор на полку с детскими книгами.       Мужчина скептически поднял одну бровь.       — Ну да, куда уж этим древним знаниям до детских сказок, — проворковал он нарочито ласково, будто разговаривая с ребёнком, оглядывая стеллаж за ней.       — Смешно, — спокойно сказала француженка и поднялась на ноги поправляя юбку, дабы хоть немного поравняться с незнакомцем взглядом. Не удалось — он всё был выше неё на пять дюймов. — Но я серьезно. Написанное здесь — чушь, и если вы хотите защитить свой обитель магией крови, то даже не думайте повторять написанное. Потому что методология нанесения рун, описанная в книге, давно устарела.       Анкея сдержала ухмылку, заметив, как мужчина на мгновение замер, а затем его взгляд стал чуть более интересующимся, хотя и с легким презрением.       — Ну, расскажите, — проговорил он сдержанно, почти с насмешкой. — Какую магию крови вы бы предпочли использовать в таком случае?       Она вздохнула, сдерживая раздражение. Из всех тем, она ожидала, что он попытается спорить о чём-то другом. Но это было даже слишком легко.       — Магия крови — это не только руны и древние заклинания, — ответила она, равнодушно поглядывая на книгу в его руках. — Древние тексты, как эта "Тёмная магия крови", очень часто перегружены метафизическими штампами и недооценены реальной практикой. Они описывают ритуалы, которые были актуальны много лет назад, но даже тогда волшебники не всегда понимали, как именно их использовать, пока не освоили новые техники. К тому же методология нанесения рун, о которой говорится здесь, не учитывает последние достижения в области магической концентрации. Вдобавок, эти ритуалы полагаются на эмоции — а эмоции, как вы знаете, могут быть нестабильными. Например, методика, предложенная в этой книге, приводит к утрате контроля, и это может сильно повлиять на результат. Это вообще не подходит для такого уровня магии, тем более для защиты, — продолжила она, скрещивая руки на груди, заметив, как его внимание сосредоточилось на её словах.       Её взгляд был хладнокровным, но внутренне она ощущала, как её знание темы вызывает у него некоторое удовлетворение. Она посмотрела на него, готовая наблюдать, как он отреагирует на её слова, ожидая раздражение или вызов. Но мужчина, несмотря на свою насмешливую манеру, все больше и больше походил на человека, который действительно хотел услышать её мнение.       — Что, если я хочу защитить тёмный артефакт, а не область? Даже не так. Защитить область нахождения артефакта физически, — поинтересовался он, ставя книгу на соседний стеллаж.       Анкея задумалась на мгновение, оценивая его вопрос. Он явно не задавал его просто так, и это давало ей возможность для развернутого ответа.       — Защита артефакта... — начала она, слегка потирая подбородок. — В этом случае всё не так уж и сложно, если учесть несколько ключевых факторов. Во-первых, физическая защита требует сочетания нескольких типов магии — не только магии крови, но и защиты от проникновения, магии укрепления, возможно, даже самой элементарной магии пространства. Для этого можно использовать рунные защитные барьеры, но они должны быть настроены так, чтобы учитывать не только местоположение артефакта, но и его природу. К примеру, если артефакт обладает свойствами привязки к определенной области или, наоборот, способен вызывать магический отклик, нужно подстроить защиту так, чтобы она не влияла на его функционирование, — продолжала Анкея, следя за тем, как мужчина внимательно слушает её. — Использование крови имеет смысл только в тех случаях, когда артефакт настраивается на конкретного владельца, но для этого нужна определенная подготовка и способность установить магическую связь с объектом.       Она сделала паузу, чтобы оценить реакцию собеседника, и, заметив, что его взгляд стал чуть более сосредоточенным, продолжила:       — Однако, если речь идет о защите от физического вторжения, то здесь уже требуется иной подход. Например, использование магических барьеров с рунной подложкой, усиливающих защитные свойства. Также стоит учитывать, что защита области требует не только стационарных рун, но и активных защитных заклинаний, которые срабатывают при нарушении пространства вокруг артефакта. Если мне нужно защитить что-то подобное, я бы использовала комбинацию рун для создания псевдопространственного барьера, так чтобы его нельзя было просто разрушить или ослабить магией крови. Но чтобы понять, насколько эффективна будет такая защита, нужно знать больше о самом артефакте. Ну, на крайний случай засуньте его куда-то в глушь и поставьте дементоров его защищать. Если сумеете с ними договориться, в чём, учитывая Ваши навыки общения с людьми, я сомневаюсь, — промурлыкала она с ехидной улыбкой и продолжила, — Или…ну, инферналов или другую сущность.       Мужчина проигнорировал её выпад в сторону его социальных навыков и просто уставился ей в глаза, постукивая пальцами по полке, словно ища там ответ на вопрос, который знал только он. Звук был ровным и мерным, как метроном, напоминающий об времени, который не спешил и не собирался откликаться на её попытки вывести его из равновесия.       — Дементоров или инферналов, говорите? В ваших словах есть доля правды, — протянул он, сдерживая какое-то едва заметное недовольство, будто признание её правоты стоило ему немалых усилий. — Как поразительно быстро вы метнулись от сверления убийственным взглядом детской сказки до обсуждения подобных тёмных магических практик с незнакомцем, мадемуазель Делаж, — спокойно сказал тот.       — Ну, по крайней мере мне удалось завести наш диалог в более приятное русло, чем обсуждение моей схожести с нищенкой и эльфом, как Вы выразились ранее, — буркнула она, её голос был полон сарказма, губы изогнулись в лёгкой усмешке, а янтарно-зелёные глаза блеснули вызовом.       — Не хотел задеть вашу чуткую женскую натуру, мадемуазель, — уголки его губ приподнялись в саркастичной улыбке. — Хотя признаться не думал, что мои слова могут задеть женщину, за которой за милю тянется шлейф табака, и чей словарный запас нецензурной лексики превосходит лексикон Долохова. Вы прямо пират. Только шляпы не хватает.       Кажется, её утренняя эскапада осталась незамеченной не ото всех. Анкея сделала шаг назад, будто это помогло бы ей прочистить обонятельные рецепторы собеседника, тот лишь усмехнулся на этот жест.       — Ну вот вы опять начинаете хамить! — воскликнула Анкея и закатила глаза. — Вас что, мама в детстве не любила?       На мгновение взгляд мужчины стал ледяным, его глаза сузились, а губы растянулись в опасной усмешке.       — А вас? — ответил он, голос становился всё более низким и угрожающим. — Судя по вашей бледной физиономии при виде детской сказки, смею предположить, что она Вас в детстве колотила книгой по голове. Наверное, это Вы от неё переняли привычку кидаться вещами.       Младшая Делаж открыла рот, чтобы ответить, но ничего не пришло на ум, поэтому девушка просто хмыкнула и начала в ответ сверлить его взглядом. Мужчина не отводил взгляда, он снова постучал пальцами по полке, будто наслаждаясь паузой. Она проследила за этим жестом и сглотнула.       — А вот молчание, мадемуазель Делаж. Неужели я попал в яблочко? — с едва заметной издёвкой произнёс он. — Не волнуйтесь, вы не первый и не последний чистокровный отпрыск, на которого родителям было плевать.       Анкея ощутила, как его слова вонзаются в неё, но решила, что не стоит показывать ни малейшей уязвимости. Вместо этого она усмехнулась, не отводя взгляда.       — Ах, да, вы действительно попали в яблочко, — сказала она, улыбаясь так, что её глаза сверкали, а губы кривились в саркастической усмешке. — Но вы забыли одно маленькое уточнение. Моя «бледная физиономия» вовсе не от недостатка любви в детстве. Это скорее от недостатка терпимости к людям, которые считают, что могут разоблачить «чужие слабости», не имея ни малейшего представления о настоящих мотивах и всему, что им предшествует.       Он наклонился чуть вперёд, его взгляд становился всё более холодным и проницательным.       — А вот вам и мои поздравления, — сказал он с такой же усмешкой. — Кажется, вы начали понимать, что эта игра не для того, чтобы победить, а для того, чтобы на каждый ответ иметь ещё более тонкий и ядовитый контрприём. У меня есть два варианта развития последующих событий: либо вы признаетесь, что были бы рады на минуту остаться в своём безопасном мирке, либо продолжите этот разговор, рискуя раскрыть ещё больше, чем хотите.       — Ах, так это игра-а-а, — протянула она с легким ехидством. — Позвольте поинтересоваться, а Вы вообще кто? Пока у меня создаётся впечатление, что вы блуждаете по поместью как какой-то полтергейст и то и дело выбираете себе жертву для своих едких фразочек, неожиданно подкрадываясь сзади.       Её голос, наполненный чрезмерной настойчивостью, прозвучал в комнате как рокот. Мужчина усмехнулся, его губы слегка приподнялись в ту же издевательскую улыбку, что она уже успела так хорошо запомнить, и он медленно обошёл её, делая уверенные шаги. Его движение было плавным, почти беззвучным, и он словно растягивал паузу в их разговоре.       — Можно и так сказать, — лениво вкинул он, направляясь к выходу. — Должен признаться, я удивлён, что Вы только на второй встрече додумались уточнить моё имя уже после того, как атаковали меня безделушкой и назвали меня маньяком два раза. Как…недальновидно. Но знаете, Вы меня так сильно взбесили своим неуместным и пошлым остроумием, что, пожалуй, я пока не буду раскрывать карты раньше времени.       — Ах, ну Вы мне ещё язык покажите! Хочу напомнить, что моего слоника Вы мне так и не вернули, — проворчала она, оглядывая мужчину с ног до головы, — Так что к титулу маньяка прибавляется еще титул вора.       — Я оставил его себе в качестве сувенира, — спокойно ответил тот, будто в этом не было ничего странного, все ещё направляясь к выходу из библиотеки. — Как напоминание о взбалмошности французской аристократии и её любви к валянию в грязи. А что до титула... — он вдруг остановился, его пальцы аккуратно коснулись дверной ручки, и, чуть повернувшись, взглянул на неё через плечо. Два вспыхнувших алых глаза проникли в её душу, в них было что-то гипнотизирующее, манящее. — Как же вы близки к разгадке, мадемуазель Делаж. Вашу бы прыткость направить на наблюдательность, и цены бы Вам не было.       Мужчина вышел уже во второй раз оставляя Анкею в замешательстве.       — Каков чёрт, — прошипела она себе под нос.