Осознанные сны

      — Лоренс, Тёмный Лорд ждёт тебя в своём кабинете.       Возможно, то, с какой интонацией Абраксас произнёс это, или сам факт того, что он пулей влетел в обеденный зал, заставило Лоренса моментально напрячься. Весь шум, сопровождавший трапезу, стих, как будто его магией смели с лица земли. Все взгляды сконцентрировались на Абраксасе и, разумеется, на Лоренсе, который, несмотря на внутреннее беспокойство, поднялся с места с ледяным спокойствием, словно каждое движение было просчитано заранее.       Француз кивнул, не сказав ни слова, и направился к выходу, последовав за Малфоем. Спина прямая, шаги ровные, но где-то внутри, под толщей привычной сдержанности, тлела то ли тревога, то ли предвкушение от первой встречи с волшебником, за идеями которого Лоренс принял для себя решение следовать до конца.       Коридоры Малфой-мэнора, обычно казавшиеся величественными, сейчас словно опустели, уступая место гнетущей тишине. Лоренс шёл за Абраксасом, внимательно следя за каждым поворотом. Сердце билось ровно, но в голове проносились разные мысли. Всё, что он знал о Тёмном Лорде, было либо домыслами и сплетнями, наслоёнными одна на другую, будто паутина, скрывающая лицо паука, либо, как казалось Лоренсу, фанатичными рассказами его последователей.       Абраксас ничего не говорил. Он двигался с такой уверенностью, словно знал, что за каждым его движением следят. Но для себя Делаж старший подметил, что кабинет Лорда Волдеморта находился отнюдь не в гостевом крыле. Когда они наконец остановились перед дверью кабинета, Малфой обернулся, пристально посмотрел на Лоренса и коротко сказал:       — Удачи.       Лоренс кивнул, протянул руку к дверной ручке и толкнул её, перешагивая порог.       Комната встретила его густой тишиной и мерцающим светом от огня в камине. Воздух был насыщен странным ароматом — смесью жжёного пергамента, зелья и чего-то едва уловимого, почти зловещего. В кресле, спиной к двери, сидела фигура. Волосы, чёрные, как ночь, торчащие из-за кресла, блестели в свете пламени, а рука, небрежно лежащая на подлокотнике, перебирающая какие-то бумаги, казалась бледной, почти прозрачной.       — Добрый вечер, мсье Делаж, — произнёс бархатный, на удивление француза, голос.       Лоренс от неожиданности застыл на месте, но тут же взял себя в руки, делая лёгкий поклон, будто бы сидя спиной к кланяющемуся можно было его увидеть.       — Добрый вечер, Милорд, — произнёс он, тщательно выбирая тон. Его голос звучал ровно, но он сам ощущал, как каждый мускул в теле напрягся, словно перед дуэлью.       Фигура в кресле взмахом запястья отлевитировала пергамент на подоконник и медленно развернулась. Лоренс, внутренне напрягшийся до предела, замер в ожидании. За эту неделю он успел нарисовать в своём воображении нечто совершенно иное — мрачный силуэт, затянутый в чёрную мантию, с лицом, изуродованным магией или временем. Он ожидал увидеть нечто большее, чем человека. Что-то неестественное, внушающее трепет своим одним только видом.       Но перед ним оказался… просто молодой мужчина. Его ровесник.       Лоренс почувствовал, как его мысли споткнулись об эту картину, как будто реальность в этот момент с силой ударила по его собственным ожиданиям. Это был человек — и одновременно не совсем человек. Привлекательность мужчины была настолько безупречной, что даже его красота казалась чуждой и, более того, пугающей. Идеальные черты лица выглядели выточенными, будто искусный скульптор потратил годы на создание этого облика. Линии скул, прямой нос, чётко очерченные губы — всё это напоминало статуи древнегреческих богов, которые Лоренс когда-то видел в Париже.       Старший Делаж не мог сразу понять, что именно в нём было таким пугающим. Его чёрные, словно ночь, волосы идеально подчёркивали мраморную бледность кожи. Грациозность движений, даже когда он разворачивался в кресле, казалась непринуждённой, но вместе с тем не оставляла сомнений в его абсолютной власти. А потом Лоренс понял, что было не так.       Его глаза.       Алые, насыщенные, словно налитые кровью, глаза были неестественными и вместе с тем настолько живыми, что от них невозможно было отвести взгляд. Они переливались в свете камина, и в них было всё: ночь, пламя, холодный разум и какая-то дикая, необузданная сила. Эти глаза смотрели на него, но не просто смотрели — они словно видели каждую мельчайшую мысль, каждую крупицу страха и сомнений.       Мужчине на мгновение показалось, что эти глаза обнажили его до костей, исследовали глубины его души, которые он сам боялся изучать. Он вдруг ощутил себя до ужаса маленьким, словно всё его прошлое, его знания, его умения, которые он накопил за тридцать два года жизни, не значили ничего в присутствии этого молодого человека.       И всё же, несмотря на весь этот подавляющий эффект, Лоренс не мог найти в нём ни одной черты, которая подходила бы под образ великого и опасного мага, который наводил ужас на живущих в особняке волшебников. Он был не похож на Лестрейнджа с его шрамами на лице, не похож на Долохова с его сединой по бокам, на Малфоя с его морщинами — в общем, на тех, чьи лица или движения несли следы суровой борьбы и риска. Этот мужчина выглядел слишком безупречным, слишком холодным и собранным, чтобы быть простым магом, но и слишком человеческим, чтобы быть тем явлением, которое Лоренс ожидал увидеть.       На секунду в голове француза пронеслась мысль о том, что пока в особняке находится мужчина с такой внешностью — у Долохова точно нет шансов завладеть сердцем его сестры, да и, в целом, сердцем какой-либо любой другой женщины.       Уголки рта Лорда Волдеморта слегка приподнялись, создавая подобие улыбки, будто бы тот прочитал его мысли.       — Пожалуйста, присаживайтесь, — сказал он, указывая на кресло напротив.       Лоренс двинулся вперёд, не спеша. Он сел, сохраняя прямую спину, руки спокойно сложил на коленях.       — Прошу меня простить, что заставил ждать Вас неделю с момента прибытия сюда, — вежливо, на удивление Делаж, начал тёмный маг. Его голос, низкий и бархатистый, словно окутывал комнату, наполняя её невидимой энергией. В нём не было ни капли поспешности или раздражения, лишь холодная уверенность человека, который знает, что его слова — закон.       Лоренс кивнул, сохраняя ровное выражение лица, хотя внутри его мысли метались. Он ожидал более резкого тона, приказа, требования... но никак не этой странной учтивости, от которой становилось только тревожнее.       — Я ценю ваше терпение, мсье Делаж, — продолжил мужчина, чуть наклонив голову, будто бы подчёркивая искренность своих слов. — Надеюсь, Абраксас оказал Вам тёплый приём, и за эти дни вы успели освоиться в нашем... сообществе и стране. Конечно, не солнечный Биарритц и не совсем такой активный как Нью-Йорк, но нынешний контингент тут под стать Вам, как ни как.       Лоренс просто кивнул, а затем в ответ слегка склонил голову вбок, как бы побуждая собеседника продолжать. Лорд изобразил подобие улыбки и продолжил:       — Как оцените боевые навыки обитателей поместья? Быть может, Вам кто-то уже приглянулся? Что скажете о моих союзниках? Абраксас уже доложил мне, что Вы вступили в тренировочные дуэли сразу по приезде. Похвально.       Француз задумался, тщательно подбирая слова.       — Ваши союзники впечатляют, Милорд, — наконец произнёс он ровным тоном. — У них разный подход к магии, но все они демонстрируют... выдающиеся способности.       Волдеморт прищурился, внимательно наблюдая за ним, словно выискивая в его словах скрытый подтекст.       — Вы уклончивы, мсье Делаж, — заметил он, на его губах снова мелькнула эта тонкая, почти насмешливая улыбка, но его тон стал чуть холоднее. — Я ведь задал вполне конкретный вопрос. Пожалуйста, отвечайте конкретно, когда я спрашиваю. Кто, по вашему мнению, наиболее перспективен?       Вопрос прозвучал мягко, но угроза, скрытая за словами, была очевидна. Лоренс почувствовал, как напряжение в комнате стало почти осязаемым, словно воздух вдруг стал гуще.       — Антонин Долохов, Милорд, — произнёс он ровно, но с подчёркнутой уверенностью. — Его навыки в боевой магии впечатляют, а стратегическое мышление видно даже в самых простых тренировках. Он не только силён, но и умеет адаптироваться к ситуации. Да и в целом, арсенал тёмных заклинаний у него огромен, я даже взял себе пару на вооружение.       Лорд откинулся на спинку кресла, его глаза вспыхнули странным светом, но на этот раз его улыбка была шире, почти хищной.       — Вы проницательны, — произнёс он, протянув слова. — Антонин действительно талантлив... хотя и импульсивен. Но вот что интересно... — он чуть наклонился вперёд, поглаживая тонкими пальцами свою палочку, которая, как оказалось, лежала всё это время на столе. — Он сказал мне то же самое о Вас. Не буду передавать дословно, что конкретно, потому что, боюсь, что такие эпитеты, которые он использовал для описания, нельзя произносить вслух в приличном обществе, — маг усмехнулся и покачал головой.       Лоренс слушал внимательно, но внутри почувствовал лёгкое удивление. Он едва мог представить, чтобы Долохов, с его острым языком и презрением к любым конкурентам, выразил хоть что-то, напоминающее похвалу. Не в адрес женщины.       Делаж старший заметил, что на моменте обсуждения Долохова взгляд Лорда как бы слегка смягчился, а холодный оскал на толику секунды превратился в подобие искренней эмоции. Волдеморт производил впечатление воспитанного британского аристократа, от которого не ожидаешь ничего кроме презрения в сторону использования подобного лексикона, но обсуждая манеру речи русского и его привычку выбирать не самые приличные слова, у него на лице на миг мелькнула какая-то эмоция, которую француз не понял.        — Антонин резок, — продолжил Лорд, откидываясь назад и складывая руки вместе. — Иногда это раздражает, но в этом есть своя польза. Я так понимаю, вы уже успели ознакомиться с его манерой вести разговоры? — спросил Волдеморт, склонив голову набок.       — Он отличается... прямолинейностью, — холодно ответил Лоренс, вспоминая многочисленные ежедневные тосты русского за Анкею.       — Прямолинейностью? — переспросил тот, усмехнувшись. — Интересное определение. Хотя для Долохова, считающего, что крепкое слово — это вершина ораторского искусства, прямолинейность действительно звучит как комплимент.       Лоренс уловил тонкую насмешку в его словах, но понял, что мужчина скорее забавлялся, чем критиковал.       — Что касается вас, мсье Делаж, — он сделал лёгкую паузу, словно смакуя каждое слово, — похоже, Кассиан на этот раз действительно не ошибся. Лестрейндж выражал уверенность в вашем потенциале, собственно, Вы и так знаете, что именно он поручился за Вас. И, что любопытно, его уверенность оказалась обоснованной. Это…редкость.       Пальцы волшебника легли на подлокотник, и тот поднял взгляд на Лоренса, задумавшись, а затем продолжил свой монолог:       — Повторюсь, мне приятно иметь ещё одного опытного дуэлянта на своей стороне, и я надеюсь, что скоро смогу увидеть ваш дуэт в действии. Но довольно о дуэлях, — Лорд поставил локти на стол и положил голову поверх скрещенных рук. — Теперь, когда я почти точно уверен в Вас, остаётся ещё один человек, которого Кассиан рекомендовал.       Лоренс напрягся. Он понял, что речь сейчас пойдёт о его младшей сестре.       — Мадемуазель Делаж. Как её там звали... Анкея? Какое странное для Франции имя. Что-то я не вижу её здесь. Она отклонила приглашение? — раздражённо спросил маг, будто получить отказ для него являлось чем-то невероятным. Француз проигнорировал выпад в сторону имени его сестры, но заметил, как на секунду красный цвет глаз собеседника стал чуть ярче.       — Боюсь, я не могу Вам точно сказать этого, Милорд, — одна бровь Волдеморта слегка приподнялась от такого ответа. — Я отправил ей письмо неделю назад. По идее она должна была уже получить его, но, боюсь, одна неделя — это ничтожно мало для того, чтобы отправить письмо совой и получить на него ответ из Индонезии тем же способом.       Лорд, довольный ответом, кивнул и уставился на ночной пейзаж территории особняка в окно, задумчиво постукивая пальцами по столу. В тусклом свете камина сквозь стекло виднелся дождливый вечер. Мелкий дождь струился по стеклу, образуя тонкие водяные дорожки, словно кто-то рисовал неясные, затуманенные линии.       — Что ж, Вы правы. Будем надеяться, что ваша сестра также умна, как и Вы, и не упустит столь… интересной возможности. Впервые я предложил женщине присоединиться к нашим рядам.       — Я уверен, — ответил Лоренс, стараясь не выдать волнения, — что она примет ваше предложение и что сочтёт его достойным. Я знал, на что давить, когда писал ей письмо.       Старшему Делаж оставалось молиться, чтобы Тёмный Лорд не решил отправиться на личную встречу с его сестрой прямиком через материк.       Мужчина снова усмехнулся, как будто он уже понял, о чём Лоренс думает, но не стал показывать, что он знает больше. Он просто кивнул и поднял взгляд на собеседника.       — Хорошо. Вы свободны, мсье Делаж, — сказал Волдеморт, его голос стал ещё более ровным, почти безэмоциональным. Он откинулся на спинку кресла, будто заканчивая разговор, но в его взгляде всё ещё оставалась неуловимая напряжённость, как будто он продолжал обдумывать каждое слово Лоренса.       Лоренс, не испытывая желания задерживаться, встал с места и сделал лёгкий поклон. Но прежде чем направиться к двери, он почувствовал, как взгляд Тёмного Лорда снова коснулся его.       — Мсье Делаж, — произнёс маг, его голос теперь звучал как холодный, неизбежный приговор, — не разочаруйте меня. До скорой встречи.       Зная, что разговор завершён, Лоренс, не оборачиваясь, вышел из комнаты.       Теперь он как никогда понимал Долохова.       Сегодня он напьётся.