Осознанные сны

      Уилтшир встретил Лоренса противным холодным ливнем, словно сама природа протестовала против его перемещения в Англию. — Bienvenue en Angleterre , — недовольно пробормотал он себе под нос, смахивая дождевые капли с лица.       Перед ним возвышался величественный особняк Малфоев — древний и мрачный, подобно фамильным корням этого рода, словно поглощавший всё вокруг своим холодным величием. Лоренс поморщился от ассоциаций с их семейным поместьем Делаж, в котором они с сестрой росли: Анкея не будет рада, он знал точно.       Поймав себя на забегании вперёд, ведь письмо сестре было отправлено всего около часа назад, он покачал головой. Письмо будет доставлено ей не менее, чем через два дня, и Лоренс не мог знать наверняка, примет ли его сестра приглашение в неизвестность. Он понимал, что перспектива обосноваться в одном месте, а точнее в Британии, не будет радовать его сестру, учитывая её образ жизни последний десяток лет. Но на войне все средства хороши, и именно поэтому старший Делаж знал на что давить — знания и авантюры. Он подметил, что уже на третий год путешествий Анкея превратилась в зависимую от адреналина и была готова поучаствовать в любой авантюре, в которой она может попрактиковать очередной ритуал, познанный ей в дебрях мира. И где может быть лучшее место для практики, если не под крылом у самого опасного волшебника Британии? Особенно, если этот самый опасный волшебник со своим арсеналом навыков и знаний возможно поможет разгадать так давно мучащую её материнскую загадку, на поиск решения к которой Анкея потратила уже почти пятнадцать лет.       Путь к воротам был коротким, но каждое его движение сопровождалось громким шуршанием гравия под ногами. Мрачные тучи низко висели над огромным поместьем Малфоев, словно предвещая бурю не только в природе, но и в его новой жизни. Лоренс поднялся по выложенной гравием дорожке, ведущей к массивным дубовым дверям. Они открылись ещё до того, как он успел коснуться их.       На пороге стоял высокий мужчина с белокурыми волосами, уложенными с педантичной точностью. Абраксас Малфой встретил его лёгкой, почти формальной улыбкой.       — Bienvenue, Monsieur Delage, — произнёс он на безукоризненно чистом французском, протягивая руку. Лоренс, ничуть не удивившись знанию французского у Британца, слегка кивнул и пожал руку.       — Merci, Monsieur Malfoy. Всё в порядке, я отлично говорю по-английски, — ответил он, голос был низким и ровным, но взгляд не терял настороженности.       Абраксас заметил изучающий взгляд собеседника и улыбнулся шире в надежде сбавить напряжение, приглашая жестом пройти внутрь. В огромном холле особняка Лоренса уже ждал домовой эльф, обмотанный в грязную простынь, которая, видимо, являлась подобием одежды. Лоренс подавил желание поморщиться: видимо, эльфы в Британии были совсем на птичьих правах, настолько несуразно смотрелись обноски на фоне роскоши внутри дома.       — Конечно, прошу меня простить, — протянул весело Малфой. — Прошу, зовите меня Абраксас! Всё-таки нам с Вами предстоит… — он сделал едва заметную паузу аккуратно подбирая следующее слово, — …работать вместе в течение многих ближайших лет. Увидев кивок и услышав разрешение на ответное обращение по имени к французу, довольный выбором своего слова Малфой повернулся к эльфу и его тон моментально поменялся.       — Тинки, покажи господину Делаж его покои и помоги с вещами, — холодным тоном сказал он, а затем, в мгновение ока, вернул вежливый тон вновь обращаясь к новоприбывшему гостю. — Как устроитесь в своих покоях — позовите Тинки, он проведёт Вас до обеденного зала: там вас буду ожидать я с остальными...коллегами. Хочу Вас представить им, хотя, думаю, с некоторыми из них вы уже знакомы, учитывая вашу общую родину, — на лице Абраксаса появилась ухмылка. — В общем, чувствуйте себя как дома! Огневиски и обед будут Вас ждать снизу. Давайте просто надеяться, что один мой русский товарищ соизволит вспомнить о своем хваленом национальном радушии и оставит вам хотя бы на один стакан, — блондин театрально развел руками, будто бы в богатейшей семье Британии алкоголь выдавали по талонам строго раз в определённый период.       Лоренс ответил искренним смешком, пока передавал мокрый плащ и вещи эльфу.       — Спасибо за заботу, Абраксас. Надеюсь, что мне не придётся драться за выпивку, хотя если это то, что обычно получает победитель после тренировочных дуэлей, тогда я готов хоть сейчас хвататься за палочку.       Лицо Малфоя осветила искренняя улыбка во все его белоснежные «тридцать два».       Расположившись в спальне, выделенной под него, Лоренс последовал за хромающим эльфом в обеденную комнату, попутно изучая многочисленные портреты и произведения искусства на стенах в коридоре. На подходе к залу он услышал звон бокалов и громкий коллективный мужской смех, за которыми последовала отборная порция ругательств на разных языках.       На этом моменте Лоренс понял, что спокойно вольётся в коллектив.       Эльф, прихрамывая, приоткрыл массивные двери, и Лоренс вошёл в просторную обеденную комнату. В воздухе витали ароматы дорогих вин, огневиски и свежеприготовленного обеда, а золотые канделябры отбрасывали тёплые отблески на гобелены, украшавшие стены.       За длинным столом собрались несколько человек. Разговоры тут же прекратились, и взгляды всех присутствующих устремились на вошедшего.       Первым его заметил высокий человек со слегка седыми висками, но чёрными, как смоль, волосами и чуть грубоватой внешностью, чьи пальцы всё ещё держали слишком наполненный бокал.       — Enfin! Французская аристократия удостоила нас своей компанией! — громко объявил он, поднимаясь из-за стола с ленивой ухмылкой чуть пошатываясь в попытке сделать реверанс и снять несуществующую шляпу. — Добро пожаловать, мсье Делаж! Vive la France! Vive la révolution!       Лоренс засмеялся, когда в мужчину, который начал перечислять все французские фразы, которые он только знал, прилетело Силенцио аж с двух сторон. Двое рядом сидящих британцев французского происхождения чокнулись бокалами с огневиски в жесте празднования синхронности в действиях — в них он узнал Кассиана Лестрейнджа и Итана Розье.       — Антонин, давайте оставим подобные комментарии до десерта, — вмешался Абраксас с лёгкой укоризной.       — Польщён столь тёплым приёмом, — ответил Лоренс с лёгким поклоном, его голос звучал уверенно, но без лишнего пафоса.       — Позвольте представить, — начал Абраксас, выходя из-за стола и плавно жестом указывая на присутствующих, — это Антонин Долохов, наш дорогой русский друг, о котором я упоминал. Как видите, ваш обед стоит нетронутым, чего не могу сказать о вашем виски — уж очень похотливые взгляды кидал он на него, поэтому не могу гарантировать, что мой коллега не успел отпить.       — Поверьте, если бы Антонин и заприметил его, то содержимого бокала уже не было, поэтому можете не волноваться, — четвертый мужчина с каштановыми кудрявыми волосами плавно встал со стула и подошел к Лоренсу с искренней улыбкой и порозовевшими от выпивки щеками, затем протянул руку. — Августус Руквуд. Приятно с Вами познакомиться. К сожалению, не могу похвастаться знанием французского, как все сидящие здесь, — он с ухмылкой глянул на Долохова, который обиженно сидел на стуле скрестив руки, и продолжил, — поэтому пока что только приветствие на английском. Добро пожаловать в Британию. А этот хмурый молодой человек — Орион Блэк. Он тоже только подошёл, поэтому веселеть вы будете вместе! — Августус отлеветировал Лоренсу бокал.       — Приятно познакомиться, мьсе Делаж. Наслышан о Вас только хорошее. — вежливо сказал Орион и слегка кивнул в приветствии, осматривая второго. Лоренс подметил, что Орион Блэк был помладше всех сидящих тут мужчин на пару лет.       Делаж кивнул в ответ, пожимая руку обоим, а затем повернулся, заметив, как у Лестрейнджа и Розье уже загорелся огонь в их серых глазах, ожидая возможности поприветствовать старого знакомого.       — Господа, — показательно распахнул объятия Лоренс, подходя к ним, — сколько лет сколько зим!       Розье, молодой человек с ухоженными светлыми волосами и профилем, словно высеченным скульптором из мрамора, встретил его широкой, почти лучезарной улыбкой.       — Лоренс! — воскликнул он с воодушевлением, раскинув руки, будто хотел обнять старого друга, — Неужели и ты решил покинуть солнечный Биарриц ради этой промозглой британской серости?       — Боюсь, меня больше привлекло небо, сгущённое магическими перспективами, Итан, — сдержанно подшутил Лоренс, уголки его губ чуть приподнялись.       — Тогда ты, несомненно, в правильном месте, — вмешался черноволосый Кассиан Лестрейндж, откинувшись назад с напускной небрежностью и похлопав Лоренса по плечу.       Итан хмыкнул и, даже не глядя, взмахнул палочкой, накладывая Фините на замычавшего где-то под Силенцио Долохова, а затем указал Лоренсу на свободный стул у длинного стола.       — Признаюсь, фраза Долохова «Vive la révolution» звучит весьма уместно для нашего маленького собрания, — заговорил Абраксас Малфой, поднимая свой бокал с таким видом, будто уже произнёс тост. — Только подумайте: четверо французов присоединяются к британской оппозиции, чтобы построить новый порядок в чужой стране. Это уже не просто ирония — это историческая закономерность. У вас, видимо, в крови — вместо хлеба дай только повод перевернуть мир, а?       Смех раздался почти одновременно: трое мужчин весело закивали, словно соглашаясь, но прежде, чем Долохов успел что-то съязвить в ответ, его взгляд вдруг переменился. Он медленно провёл глазами по сидящим, что-то неразборчиво шепча себе под нос. Пальцы его правой руки один за другим загибались, будто он подсчитывал что-то крайне важное. Раз, другой, третий. С каждым повтором он всё дольше задерживал взгляд на каждом мужчине.       Наконец, его брови резко сошлись на переносице. Под общий вопросительный взгляд он молча потянулся к своему бокалу с алкоголем… и неожиданно отодвинул его от себя. Этот жест выглядел настолько нехарактерным, что сидящий рядом Орион Блэк невольно рассмеялся, впервые за вечер.       — Господа, я вас официально предупреждаю: приближается конец света. Я только что стал свидетелем того, как Долохов сделал выбор в пользу здоровья! — объявил он, указывая на русского, который, словно поддразнивая всех, жадно осушил уже второй бокал воды.       Пять пар глаз уставились на Долохова, явно изумлённые. Сам он, вытирая рот рукавом, был спокоен, будто ничего не произошло.       — Четверо, — вдруг пробормотал он, низко глядя в стол, как человек, пришедший к важному выводу.       — Что? — переспросил Абраксас, чуть наклонив голову, его глаза сузились в попытке понять, о чём речь.       — Ты сказал: «четверо французов», — повторил Долохов, поднимая на него сосредоточенный взгляд. — Кассиан, Итан, мьсе Делаж, — начал он перечислять сидящих за столом, беспардонно тыча пальцем в каждого. — Это три, — заключил он с уверенностью человека, который только что раскрыл заговор века. — Значит, либо мне пора перестать пить, либо вы все…       Наступившее молчание было прервано дружным взрывом хохота.       — Прошу простить нас, Антонин, мы же совсем забыли тебя предупредить! — протянул Абраксас, всё ещё смеясь, но уже с нотками извинения в голосе. — Хотя думаю, тебе эта новость придётся по душе!       Долохов прищурился, с подозрением оглядывая друзей.       — Прошу пояснить, какая именно новость, о, мой дорогой Абраксас, — процедил он с фальшивой вежливостью, отставляя опустевший стакан с водой. — И от какой же вести мне уже можно радостно вставать и начать плясать? О том, что я окончательно лишился рассудка? Или, быть может, меня должно обрадовать присутствие ещё одного иностранца? Четвёртого, — добавил он, глядя на всех за столом с таким выражением, будто вот-вот вынесет вердикт.       Итан и Кассиан, не сговариваясь, закатили глаза.       — Ох, ну что ты, mon cher , — чуть насмешливо начал Малфой, его голос зазвучал почти утешительно, как у гувернантки, успокаивающей взбунтовавшегося ребёнка. Его палец, небрежно скользивший по краю бокала, остановился, а губы тронула едва заметная улыбка. — Отнюдь. Никаких причин для таких тревожных выводов. Хотя, возможно, ты и правда должен задуматься над водным режимом: похоже, Огден вызывает у тебя избыточный шовинизм в адрес совсем не тех, кто этого заслуживает.       Долохов тяжело вздохнул, не то из-за очередного «mon cher», не то из-за очередной издёвки на его счёт, но глаза его не отрывались от Малфоя, который медленно встал.       Абраксас двигался с грацией хищника, высматривающего подходящий момент для атаки. Почему-то до этого Лоренс никогда не задумывался о том, как легко манерный и элегантный Малфой может стать по-настоящему пугающим. Старший Делаж чуть напрягся, вспоминая, что за этим столом сидят не просто приятели с одинаковыми взглядами, а люди, чьи методы борьбы с британским Министерством давно переступили черту закона, и все они — от молчаливого Ориона до галантного Абраксаса — были этому напоминанием.       Малфой остановился за спиной Долохова, чьи плечи едва заметно напряглись. Но вместо угрозы или насмешки Абраксас мягко положил руки ему на плечи в дружеском жесте.       — Наш дорогой мсье Делаж, — начал он, чуть растягивая слова, — присоединяется к нам не в одиночку.       Его голос был почти мурлыкающим, как у кошки, которая поймала мышь, и теперь наслаждается игрой. Он слегка наклонился к Долохову, и тот поёжился, словно почувствовал, как хищник склонился слишком близко.       — Возможно… Очень возможно, что к нам вскоре присоединится сестра Лоренса, — продолжил Абраксас, медленно наклонив голову, чтобы заглянуть русскому прямо в лицо. — мадемуазель Делаж.       Слова прозвучали тихо, почти мурлыкающе, но они сработали как заклинание. На лице Антонина, ещё мгновение назад напряжённом и недовольном, расцвела широкая, даже чересчур довольная улыбка. Лоренсу такая улыбка пришла не по нраву, и старший Делаж уже начал перечислять в голове тысячу и один способ как предотвратить появление русско-французского наследника в Уилтшире, ну, или потенциальную возможность его появления.       Антонин продолжал улыбаться почти беззастенчиво. Лоренсу казалось, что Долохов уже мысленно строит стратегию, готовясь к долгосрочному плану, в котором его род и род Делаж были бы неразрывно связаны. В глазах Долохова мелькали чёртики, танцующие свой задорный хорнпайп.       — Мадемуалезь Делаж, говорите? — переспросил русский, выпрямляясь, как будто само упоминание её имени требовало от него безупречных манер и осторожности. Он даже прочистил горло, словно она уже стояла перед ним и собиралась оценивать его поведение, но тут же, забыв о том, что собирался продолжить пить воду, он вновь схватил стакан с огневиски, как будто это могло вернуть ему контроль над ситуацией.       — О-о, смотрите, кажется, кто-то решил стать джентльменом! — протянул Руквуд с притворным восторгом, умиляясь.       — Попридержи коней, мой друг, — с усмешкой вмешался Итан, внимательно наблюдая за этой драматической сценой. — Мадемуазель Делаж, если я правильно осведомлён, специализируется на тёмных ритуалах. Его взгляд скользнул к Лоренсу, и, получив утвердительный кивок старшего Делаж, Розье продолжил, понизив голос почти до шёпота:       — Ты же не хочешь, чтобы одно неосторожное слово в сторону этой дамы обернулось каким-нибудь её маленьким ритуалом, после которого твой драгоценный род останется без наследника, а?       — О, нет-нет! — Долохов поспешно замотал головой, подняв руку, как будто уже клянётся перед невидимым судом. — Я никогда бы не посмел! — но всё же его глаза на мгновение задумчиво прищурились, а уголки губ выдали невольную, восхищённую улыбку. Было очевидно: мысли Антонина витали где-то далеко, унося его к образу таинственной француженки.       Он вдруг хлопнул себя по груди так резко, что стакан в другой руке едва не выскользнул, и с театральным вдохновением воскликнул:       — Ах, зачем мне вообще род, если его продолжение не послужит славе нашей дорогой мадемуазель? Опасная француженка, прошедшая одобрение Тёмного Лорда? Дайте две! — В завершение своей речи он возложил руку на сердце, изображая страдальца из старинной баллады, а затем вдруг поднял взгляд к потолку, словно молясь, чтобы кто-нибудь услышал его притворные стенания.       Итан прикрыл лицо рукой, будто поражён невероятным драматизмом друга, но с трудом сдерживал смех. Абраксас, сидевший рядом, тяжело вздохнул, лениво протянув:       — Да она тебя съест на завтрак, Долохов, ставлю десять галлеонов, — но Антонин проигнорировал эту реплику, его глаза уже блестели в каком-то мистическом восторге.       Розье неспешно отпил из бокала, наблюдая за лицом друга, и потом, словно нехотя, добавил, нарочно растягивая слова:       — Боюсь, Тёмный Лорд не оценит твоих… э-э, попыток развлечься с его подопечными. Не думаешь, что к лёгкому проклятию рода может добавиться несколько весьма ощутимых Круцио?       Антонин на мгновение застыл, словно гром ударил прямо над его головой. Он судорожно сглотнул, а затем опустил руку с бокала, пристально уставившись куда-то за край стола, будто обдумывая всю свою жизнь.       — Да что ты за друг, Розье? — мрачно буркнул он, шумно выдохнув и откинувшись на спинку стула. — У меня был план. Прекрасный план! Ты его уничтожил.       — Твоё здравомыслие поблагодарит меня позже, — беззаботно парировал Итан, сверкая улыбкой.       — Кстати про Тёмного Лорда... — начал Делаж, как атмосфера за столом сразу переменилась. — Я ожидал, что встречу его в твоём поместье по прибытие, Абраксас. Когда я смогу с ним встретиться лично?       Для Лоренса Лорд Волдеморт был фигурой почти мифической. Даже титул "Тёмный Лорд" он мысленно произносил с подчёркнутой осторожностью, словно боялся пробудить ту самую тёмную силу, о которой слышал в письмах. Он не воспринимал его как человека, скорее как явление, как нечто неосязаемое, почти потустороннее. Словно обскур — грубая, разрушительная сила, противоречащая самим законам магии, но всё же принявшая человеческий облик. Только вот каким был этот облик?       Это странное впечатление складывалось из многих деталей. Из переполненных восторгом писем Кассиана, в которых тот использовал хвалебные эпитеты так щедро, что текст почти терял структуру. Из завуалированных упоминаний силы Тёмного Лорда, которые звучали в каждом разговоре, но всегда в полголоса, будто это имя охраняло тайну, слишком великую, чтобы обсуждать её вслух. И, конечно, из самого факта, что Кассиан Лестрейндж, чистокровный британский маг с его гордостью и маниакальной преданностью традициям, называл кого-то «своим Лордом».       Абраксас, до этого безмятежно созерцающий игру света свечей в своём бокале, поднял взгляд.       — Лоренс… — он сделал паузу, выпрямившись, — Тёмный Лорд очень занятой человек, он не находится в моём поместье постоянно, но можешь не беспокоиться, я уже уведомил его о твоем прибытии. Думаю, он прибудет по возможности, всё-таки вам нужно будет обсудить детали вашего сотрудничества.       В этот момент Итан Розье, сидящий неподалёку, усмехнулся, будто готовясь вставить свой саркастичный комментарий, но вовремя сдержался, едва заметно поджав губы. Орион и Август обменялись взглядами, не скрывая интереса к разворачивающейся беседе. Слова Абраксаса произвели эффект на всех присутствующих, включая Кассиана Лестрейнджа, который, сидя напротив, не отрывал взгляда от Лоренса, подталкивая его к дальнейшему размышлению.       — Я рад, что ты понимаешь важность встречи с ним, — добавил Кассиан, будто слегка ускоряя процесс, но в его голосе не было ни малейшей поспешности. — Не сомневайся, твоя встреча пройдёт нормально, Лоренс. Я же поручился за тебя и Анкею.       Кассиан сдержанно улыбнулся, но в его взгляде читалась какая-то скрытая уверенность, словно этот момент уже был предсказуем и неизбежен.       — Я не сомневаюсь, что обсуждение сотрудничества с Тёмным Лордом станет важной вехой, — наконец ответил Лоренс, глядя в глаза Кассиану. Его голос звучал уверенно, но что-то в его тоне всё-таки выдавало лёгкое волнение. — Думаю, он будет рад подтвердить мою непоколебимую преданности его идеям, сам понимаешь, всё-таки, это у семьи Делаж в крови.       Намёк на его родителей не ускользнул от понимания Розье и Лестрейнджа и те невольно напряглись, вспоминая семейную трагедию Делаж, но те, воздержавшись, от ненужного сочувствия, просто кивнули.       — Звучит как тост! — промолвил Долохов и поднял стакан вверх, — За Тёмного Лорда и за прекрасный мир будущего! — он сделал паузу, задумавшись, а затем продолжил с широкой улыбкой, — и за мадемуазель Делаж!       За столом раздались смешки под звук стукающегося хрустался.