Секрет

      Только камин в комнате мог стать свидетелем происходящего.       — Теперь я хочу все контролировать, — прошептала Шелли в ухо Хвану, как только они приземлились на уже привычном кожаном диване в затемненной гостиной распорядителя.       Ему понравился ее горящий взгляд. После того, что сделал с ним его сегодняшний поступок, видеть, как в голубых глазах снова мечутся искорки было подарком судьбы.       Собственнические движения жестких мужских рук по телу уже могли довести Шелли до исступления и дрожи. Ее собственные руки то закапывались в жесткие черные волосы мужчины, то опускались к его шее, снова возвращаясь обратно. Девушка одной ногой перепрыгнула через находящегося возле нее Ин Хо и оказалась сидящей на его коленях.       Он не хотел торопиться, хотелось, чтобы тот момент, когда нежные пухлые губы оказываются на его губах длился как можно дольше. Он целовал каждую веснушку на ее лице, целовал шрам над бровью, так завлекший его несколько дней назад и доставшийся ей из-за ее сострадания, а она, в свою очередь, отвечала тем же — как только мужчина освободился от рубашки, каждый его шрам и порез были излечены ее прикосновениями, мягкими и осторожными, будто она боялась, что из них вот-вот снова пойдет кровь.       Шелли думала о том, что если и погибнет, то действительно от его рук. Потемневший синяк, оставленный Ведущим, когда он пытался задушить ее, был аккуратно осмотрен им же и словно перестал болеть. Теперь эти же руки снимали с нее платье, заставляя вздрогнуть от холода комнаты, и поднимали, чтобы перенести девушку на мягкую кровать. Вся спальня была заставлена белыми лилиями с их тяжелым, но прекрасным ароматом.       Такой вид удивил Шелли и она ошарашено взглянула на своего спутника.       — Я правда хотел загладить вину перед тобой, — все, что он ответил, опуская девушку на свою кровать, на которой она почувствовала себя словно на облаке.       — Без фамильярности, Ин Хо, — она улыбнулась. — Неужели тебя не учили манерам?       — Боюсь, мои манеры не стоят рядом с вашими, госпожа, — Хван навис над ней и его хрипловатый голос стал еще ниже. — Несмотря на мой возраст, я быстро учусь, так что вы могли бы меня научить, — сказал он и потянулся за поцелуем, но быстро был остановлен.       — Тебе предстоит многому научиться, — девушка потянула распорядителя на себя и перевернулась, снова оказавшись на нем. — В первую очередь помни, что я тут главная и ты слушаешь только меня.       Хван улыбнулся и от этой улыбки сердце замирало.       — Это интересное правило, но, — теперь уже он перевернул их легким движением, сменив позиции. — Кажется, ты не поняла, что я всегда буду на шаг впереди.       К ее телу хотелось возвращаться снова и снова, чем он и планировал заниматься. Казалось, что без внимания не осталось уже ни миллиметра кожи. Ее тихие стоны соединялись с его тяжелым дыханием и опять в этом мире были только они вдвоем.       — Мне нужно больше, — сорвалось с губ Шелли.       Мужчину бросило в жар от этих трех простых слов. Он с еще большим рвением прильнул к ее губам, которые только что подарили ему проблеск надежды в его тяжелой, полной злости и смертей, жизни.       Шелли же почувствовала, как в ней вспыхивает что-то новое, то ли его холод, то ли ее собственная решимость. Они больше не были просто двумя противоположностями — их энергии переплетались, создавая нечто третье, незнакомое и необъяснимое.       Ведущий смотрел на нее, и в его глазах была странная смесь растерянности и восхищения. Он привык держать всё под контролем, привык быть одиночкой, окруженным только своими мыслями. Но Шелли, хрупкая и упрямая, пробила брешь в его оболочке.       — Не боишься меня? — его голос оставался низким и хриплым, а тональность срывалась до шепота.       — Это ты боишься сам себя. И я знаю, что это значит.       Ее слова были простыми, но в них чувствовалась та истина, от которой он постоянно пытался отмахнуться. Он слегка напрягся. Он чувствовал её пульс, быстрый, но уверенный.       — Ты не понимаешь, — сказал он, глядя ей прямо в глаза. — Если я потеряю контроль, это уничтожит меня, а может и тебя.       Шелли не отводила взгляд. Она знала, что сейчас он не пытался её напугать, что это было его предупреждением, его защитной реакцией.       — Тогда держи контроль дальше, — ответила она мягко. — А я буду где-то неподалеку.       На миг мир вокруг перестал существовать. Только они двое, только их слова, их общее стремление вырваться из хаоса и найти что-то большее.       И в этот момент Ин Хо понял, что, возможно, она — его единственный шанс на спасение.

***

      Ин Хо закрыл глаза, стараясь впитать этот момент всем своим существом, будто хотел выгравировать его в памяти, как последнее напоминание о тепле, которое он, возможно, больше никогда не испытает. Его дыхание было ровным, но в груди что-то сжималось с болезненной силой. Он знал, что этот миг — иллюзия спокойствия перед тем, что он уже не сможет остановить.       Шелли казалась такой безмятежной, такой доверчивой. Её пальцы иногда чуть сильнее сжимали его руку, как будто она бессознательно боялась, что он исчезнет. Она не знала, что в этом даже была ирония.       — Шелли… — его голос прозвучал тихо, почти неуверенно. Она подняла голову, её глаза были полны света, который был слишком ярким для его мира, к которому ему придется вернуться.       — Да? — спросила она, чуть улыбнувшись, как будто ничего не могло омрачить эту мгновенную идиллию.       Он хотел сказать ей всё. Рассказать о том, что надвигается, о том, что он принесёт ей только боль. Но слова застревали в горле. Он понимал, что, как только он заговорит, этот момент разрушится.       — Ничего, — ответил он наконец, чуть улыбнувшись в ответ. Она снова просияла, и она вернула голову на его грудь, закрыв глаза. А он посмотрел в потолок, где тени словно плясали в зловещем предвкушении.       Он сжал её руку чуть крепче, будто это могло удержать её в безопасности, но в глубине души знал правду. Он уже перешёл черту, уже сделал выбор, который либо даст ему жить спокойно, либо обречет его навсегда.