Секрет

      Распорядитель бесшумно вошел в зал для показа игр, где уже собрались все зрители, как вдруг его поразило током — она была здесь, сидела рядом со своим отцом и смеялась с его приятелями. Веселая, шумная и излучающая такую яркую и искрящуюся энергию, которую только было можно представить. Он сглотнул. Наступило время его вступительной речи и нельзя было показывать, что они в принципе когда-то взаимодействовали.       Шелли повернулась в его сторону лишь на секунду, мимолетно встретившись глазами, заставив его желудок тотчас сделал сальто. Это плохо. Тут же мистер О’Брайан, проследивший за жестом дочери, встал и воскликнул:       — А вот и вы, — тучный и лысоватый, он больше напоминал карикатуру. — Наконец-то мы сможем начать то, ради чего тащились в такую даль.       Зазвенели бокалы и вся компания разошлась по местам. Ин Хо видел, как Шелли брезгливо смотрит на своего отца, ставящего ноги на женщину, раскрашенную в тигровый окрас, но ничего не говорит. Прочла ли она его записку с извинениями? Судя по тому, что она здесь и села спиной к его месту — да. В этой записке он излил ей свою душу и хотел лишь поговорить с ней хотя бы еще раз. Он ждал, но девушка так и не пришла, что вызвало в нем бурю эмоций, которые будто давно спали внутри грудной клетки. Сейчас она была так близко, но он не смел даже обратиться к ней. Он лишь наблюдал из-под маски как она поправляет свои роскошные длинные волосы, которые совсем недавно он держал в своих ладонях. Шелли подняла волосы, чтобы заколоть их и Ин Хо смог снова увидеть ее лебединую шею, на которой красовался почти черный синяк. От увиденного что-то в сердце защемило — он сделал этой с ней собственными руками и некого было винить кроме себя. Хотелось только оказаться возле нее, прижаться к ее ногам и умолять о прощении и умолять так, как он не делал никогда, но это было невозможно.       Почти четыре часа он показывал гостям игроков и рассказывал о каждом. Мужчины, вальяжно развалившись на своих обитых шелком диванах, делали ставки и смеялись над жалкими жизнями людей на экране, как, наверняка, когда-то смеялись и над ним.       — Но где же номера 1 и 456? — спросил в конце выступления Ведущего долговязый банкир из Лондона.       — Как я уже говорил вам, сэр, — ответил ему Ин Хо. — В этот раз я подготовил для вас сюрпризы, о которых вы узнаете после начала игр.       — Ну не томите нас, — крикнул О’Брайан. — Вон, Говард не смог ждать и уехал, а потом и вовсе умер от интриги, — все загоготали.       Впервые Шелли повернулась к Ведущему. Ее глаза расширились, сделавшись еще больше, чем обычно. Она поджала губы и покачала головой.       — Мы уже обсуждали это, господин О’Брайан. Вы увидите все уже совсем скоро, — вместо ответа мужчины снова стали что-то громко обсуждать.       Высказавшись еще раз о своих ставках, гости поднялись и направились к выходу, а за ними выстроилась процессия из прислуги. Скорее всего, позже он увидит их в обеденном зале у бара, пьяных после празднования открытия игр. В смотровой осталось лишь двое и щемящее чувство вернулось. Шелли так и продолжала сидеть, молча уставившись в выключенный экран, на котором сейчас демонстрировались фотографии игроков. Переступая через себя Ин Хо зашагал к ее дивану.       — Не подходите слишком близко, господин, — она все еще смотрела перед собой. — Не думаю, что вы хотите замарать свой прекрасный костюм близостью с такой, как я.       Ин Хо не мог оторвать от нее глаз — так прекрасна она была. На ней было то платье с оборками, в котором он встретил ее в своем кабинете и позже доставал из своего шкафа, а ее обворожительно длинные ноги были вытянуты вперед на диван. Даже мысль о них заставляла загореться. Он смотрел и молчал.       — Вам даже не приходило в голову, — снова заговорила она. — Что ваша одержимость контролем оказывает вам медвежью услугу. Вы, господин, пытаетесь контролировать все, кроме своей головы. Иначе я никак не могу объяснить вашу жестокость ко мне, я совсем не тот человек, который заслуживает подобного.       Наконец он собрался с духом, чтобы ответить.       — Я хотел бы объясниться с вами, госпожа О’Брайан, — услышав его голос, Шелли повернула голову. — Рядом с вами я впервые за долгое время стал чувствовать себя иначе. Вы пробудили во мне те чувства, на которые, как я думал, я уже не способен, — Ведущему тяжело давались эти слова: признаться в своей слабости было равносильно смерти. — Очень быстро вы стали мне близки и после стольких лет одиночества все было в новинку. Но я перешел грань, пока пытался подавить это в себе. Я не должен был позволять себе этого и больше не позволю себе даже разговор с вами.       Девушка легко кивнула. Внутри ее разрывало на мелкие части, которые разбивались на еще меньшие. Этот мужчина, который заставил ее за такой короткий промежуток времени испытать такой спектр эмоций, заставил чувствовать себя самой невероятной и самой отвратительной, заставил жалеть обо всех своих действиях, сейчас стоял перед ней и говорил все это.       Сегодня, вернувшись в свое безвкусное бордовое жилище, она не плакала. Она только лежала на кровати и смотрела в потолок, в голове не мелькнуло ни одной мысли. Просто пустота. Все вокруг не имело смысла и ничего не значило — «Прямо как и ты» шептал внутренний голос.       — Что стало с другом отца? — сменила тему Шелли и заправила выбившийся локон за ухо.       — С Говардом? — кивок. — Я уже упоминал, что если его не удовлетворят вынесенные ему условия, то с ним свяжется наш сотрудник.       — Сотрудник? И что он сделал, этот сотрудник?       — Мистер Говард проиграл в игру и был дисквалифицирован.       Оба в молчании размышляли над сказанным. Распорядителю было нечего добавить к тому, что он уже сказал и в секунду он принял решение уйти.       — Ин Хо, — донесся тихий голос Шелли. — Прошу, останься со мной.       Хван остановился.       — Я причиняю боль всем, госпожа, и вам точно следует быть как можно дальше от меня, — говорить становилось все тяжелее.       — Если вас это устроит, то я требую, чтобы вы остались, Ин Хо, — сказала девушка.       Ин Хо вернулся к дивану и жестом был приглашен сесть рядом. Сидя рядом с ней даже эта комната казалась отличным местом, будто входя куда-то она оставляла там частичку себя и своей красоты. Юная и доверчивая женщина, которая слишком отчаянно пытается найти свое место под солнцем, отдала ему часть себя, понадеявшись на него — и что он с этим сделал? Он не знал, о чем поговорить сейчас, но в разговоре не было необходимости. Ей надо было бежать от него и как можно скорее.       Она вновь повернула свое испещренное веснушками лицо к нему и дотронулась пальцами до его руки. Снова разряд тока, проходящий через все тело, дыхание прервалось. Мужчина держался из последних сил, чтобы не схватить ее и не утащить в свое убежище, запереть там навсегда и запереться самому. То, что она делала с ним, медленно превращало его в смиренного и покорного слугу. И Ин Хо действительно не хотел так себя чувствовать, но не мог ничего с этим сделать. Он перехватил пальцы девушки и сжал, чтобы она не отняла их слишком быстро.       — Я не смогла поужинать, Ин Хо, — вдруг произнесла Шелли.       — Тогда я хотел бы предложить вам разделить ужин со мной, госпожа, — ответил ей Ведущий и слегка склонил голову, пока под маской его рот растянулся в ухмылке.