Секрет

      Игры начнутся через 3 дня, а в голове каша. Весь остаток ночи Ин Хо просидел на своем огромном диване в холодной коробке, которая уже столько лет является для него домом. Перед мужчиной стоит почти допитая бутылка виски, которая уже скоро будет опустошена.       Что с ним такое?       Неужели он, человек, который буквально выстрадал себе путь наверх, опустится до сантиментов?       Ни за что.       Хван тряхнул головой и откинулся на спинку дивана. Как же он устал. В нем не осталось чувств, никаких, кроме бесконечной усталости. Работа выматывала его и выжимала из него все жизненные силы, но у него не было других вариантов. Его мачеха всегда обращала больше внимания на своего сына, его сводного брата, чем на Ин Хо, жена умерла от ужасной и тяжелой болезни. У него не было причин и времени на проявление чувств. Со смертью О Иль Нама вся ответственность перешла на него и он должен нести этот груз. Это его крест, который он должен нести за собой.       Ин Хо понимал, что Иль Нам видел в нем выгодное вложение и точно не обольщался насчет этого. Тем не менее, старик был единственным, кто был рядом в трудное время. Только за это он был обязан ему.       Нужно заставить себя поспать, иначе завтрашний день будет потрачен впустую, а без постоянного контроля работники отбиваются от рук. Еще этот Ки Хун. Ведущий бросил взгляд на стопку бумаг рядом с бутылкой. К верхней папке серой канцелярской скрепкой была прикреплена фотография задорно и по-детски улыбающегося мужчины около пятидесяти лет. Его лицо отекшее, характерное для пьющего человека, а волосы грязные и не ухоженные. Ин Хо хмыкнул. Когда-то и он мог так улыбнуться. Игры не просто меняют тебя, они перекраивают тебя и не оставляют ничего от прошлой жизни, это он знал точно.       Мужчина лениво потянулся за папкой и медленно пролистал ее. Никакой ты не герой, Ки Хун. Вся твоя жизнь — жалкая и бесполезная, как и попытки остановить все это. Папка полетела обратно на стол.       Надоело.       Солнце уже вставало, а значит пора начинать рабочий день. Хван встал, подхватил пальто и маску и быстро ушел.

***

      Тяжелый день предстоял не только распорядителю игр. Шелли не могла уснуть от волнения. Ее захватывало небольшое приключение, произошедшее вчера.       С самого утра у нее появился новый объект интереса — загадочный мужчина, приводивший ее в замешательство и ужас одновременно. Его манера держаться поражала ее. Человек, перенесший в жизни такие кошмары, но остающийся в игре.       Нужно собираться. Шелли не может пропустить этот длинный и унизительный день в компании гостей игр. От одной мысли о них становилось дурно, а в груди появлялся тянущий комок. Как они могут сидеть и смотреть на то, как люди умирают? В голове раздался голос Ин Хо: «Разве это не лицемерно?».       Еще как лицемерно, она не была полной дурой. Если бы не отец, то вряд ли бы она могла позволить себе хоть что-то из того, что являлось для нее обыденностью. Но все это отцу чести не делало. Шелли боялась отца и больше всего боялась, что он может что-то с ней сделать, если что-то пойдет не так, поэтому выражать свое мнение при нем она попросту не могла.       Солнечный луч из небольшого окна упал на пудреницу и отразился в лицо девушке. В зеркале перед ней сидела молодая девушка, милая, с красивыми волосами и большими голубыми глазами. Говорят, что глаза не врут, а ее глаза кричали о помощи.       Размышления прервал громкий стук в дверь и Шелли обернулась.       — Шелли, быстрее, что ты там возишься, — рявкнул мистер О’Брайан за дверью. — Мы ждем тебя на завтраке.       Стук прекратился и сменился тяжелым топотом грузных дорогих ботинок отца. Девушка выдохнула — он не стал ее дожидаться и ушел.       На спинке уродливого стула висело подготовленное платье, которое она сегодня наденет. Тяжелый шелк сарафана повис на плечах.       Напоследок Шелли оглядела себя в зеркале — бледно-желтый опреденно удачный цвет для завтрака в аду.

***

      Столовая была еще отвратительнее, чем ее комната — вся зеленая с золотом, она вызывала ассоциацию банки с плесенью. За столом гоготали мужчины, пока официанты носились вокруг стола, прислуживая им. Живые скульптуры, представляющие собой обнаженных женщин и мужчин, покрытых золотой краской, дополняли этот китч своим присутствием, а некоторые из них играли на музыкальных инструментах в углу. Лучше вернуться в свою мерзкую бордовую комнату, где хотя бы тихо и прохладно, чем находиться в этом душном балагане.       — Шелли! — крикнул мужчина из-за стола. Мистер Алекс Гордон, медиамагнат и владелец нескольких киностудий. — Как же ты выросла, детка. Садись тут, мы уже не надеялись, что ты придешь, — Алекс указал на место между собой и мистером О’Брайаном.       Других опций не было и Шелли молча села на место. Ногу больно ущипнули и девушка слегка повернула голову в сторону отца, который тут же наклонился к ее уху.       — Будь вежливее с этими людьми, — послышалось шипение отца. От него пахло спиртным и парфюмом. — Улыбайся.       Шелли лишь кивнула и отодвинулась обратно. Ловкий официант уже расставил перед ней тарелки с кашей и фруктами — есть не хотелось, но без еды станет еще хуже. Вокруг обсуждали предстоящие игры.       — Я слышал, что Ведущий приготовил что-то особенное, — сказал один из мужчин, наматывая ветчину на вилку.       — Надеюсь на это. Прошлогодние игры прошли без неожиданностей и поганец, — второй мужчина указал на отца Шелли. — Выигрывал одну ставку за другой.       Отец расхохотался и Шелли стало не по себе. Мужчины продолжали вспоминать яркие для них моменты прошлых игр, но девушка уже не слушала. Она ковырялась в тарелке и взглянула на руку, которую вчера поцеловал Ин Хо на прощание. От воспоминания сердце забилось чаще. Перед глазами всплывал его взгляд, такой острый, как лезвие ножа. Очнувшись от своих мыслей, мисс О’Брайан заметила, что все взгляды прикованы к ней.       — Простите, не могли бы вы повторить то, о чем вы говорили? — Шелли мягко улыбнулась, стараясь не подавать вида, что ей абсолютно не интересна тема разговора.       — Мы говорили о том, какой ты стала. Настоящая красавица, — мистер Говард игриво толкнул ее локтем. — Когда ты успела так вырасти?       — Вы просто давно меня не видели, — неловкий разговор, от которого хотелось провалиться под землю. Девушка опустила опустила глаза, в надежде, что на нее перестанут таращиться.       — Красивая и скромная, — Говард не останавливался. — Ты вырастил идеальную женщину, О’Брайан, — все за столом снова разразились хохотом.       — Простите, — не выдержала Шелли, встала из-за стола и как можно быстрее вышла из столовой.       Находиться рядом с этими людьми — пытка похуже многих. Нужно было уйти хоть куда-то, чтобы скрыться от этой компании. На одном из поворотов она уперлась в кислотный комбинезон солдата. Девушка опустила голову и отошла на пару шагов.       — Госпожа О’Брайан, что вы здесь делаете? — услышала она знакомый ледяной голос и подняла глаза.       Перед ней был распорядитель в своем сером плаще и в окружении четырех розовых треугольников. Жестом он указал им идти дальше.       — Господин, — девушка слегка наклонила голову.       — Мне снова повторить вопрос и приставить к вам конвой? — голос под маской был таким же ровным и безразличным, как при первой встрече в кабинете.       — Я ищу кухню, чтобы поблагодарить повара за завтрак.       — Вы лжете, Шелли, — Ведущий протянул руку в сторону, противоположную той, куда ушли солдаты. — Пойдемте, я отведу вас.       Снова дорога в тишине, но сейчас Шелли уже чувствовала себя увереннее. Ведущий казался менее опасным, чем те, с кем она сидела за завтраком. Видимо, она забрела слишком далеко, потому что коридоры тянулись бесконечно, пересекаясь друг с другом. Послышался шум голосов и звон бокалов — он привел ее к столовой.       Девушка остановилась, схватив нейлоновый рукав плаща Ин Хо.       — Ин Хо, я не вернусь туда, — решительно сказала она.       — Я не могу оставлять вас одну, это может быть не безопасно.       — Не безопасно мне находиться среди них, — резко выпрямившись и повернувшись лицом к своему сопровождающему, стараясь сохранять уверенность в голосе, Шелли продолжила: — Отведите меня в комнату.       Хван чувствовал, что она дрожала. Он не хотел возиться с девчонкой, которая за один день смогла устроить ему проблемы, но что-то заставило его кивнуть и пройти мимо обеденного зала. Влияло и то, сколько времени он бы потратил на споры с ней.       Остановившись у комнаты Шелли, он на мгновение замер, не зная, что сказать. За всю свою жизнь Хван Ин Хо не испытывал проблем со словарным запасом, но сейчас все слова будто испарились. Чтобы избежать этой паузы, он лишь бросил взгляд на желтое платье, произнеся напоследок:       — Вечером назначен торжественный ужин и прибудут оставшиеся гости. Будь так добра не теряться в служебных коридорах в это время, я не буду тебя искать, — и снова растворился в мрачной пустоте холла.

***

      Торжественный ужин — дело непростое, особенно, если тебя обязывают обстоятельства на нем присутствовать. Шелли О’Брайан давно выучила материнские наставления: выгляди ярко, но не броско, следи, чтобы прическа и макияж были уместны, а украшения соответствуют уровню публики. Крупный сапфир, свисающий с тонкой шеи придавал Шелли возраста и был настолько тяжелым, что с ним можно было утопиться, но это выбрал для нее отец, празднующий сегодня юбилейный год его приезда на корейские игры. «Не испорти праздник» — все, что сказал ей тот, кто должен быть другом и опорой на всю жизнь.       — С таким уродством на шее я вполне вписываюсь, — пошутила девушка, смотрясь в зеркало в своей комнате. Но смешно ей не было.       Сейчас, сидя в зале для просмотра игр, среди толпы и жутко наряженных официантов в масках, Шелли О’Брайан чувствовала себя как никогда одиноко. К ней подходило много людей — кого-то она знала, с кем-то они не были представлены, но все они были одинаково неприятны. Убедившись, что зал переполнен и никто не заметит ее пропажу, она собиралась уйти в свою комнату и засесть за чтение книги, которую взяла с собой. Шелест длинного платья мог предательски выдать ее, если кто-то сможет засечь ее на входе, но в этом случае она скажет, что плохо себя чувствует и попросит одного из розовых охранников помочь ей пройти до ее отвратительно бордовой комнаты. План должен сработать идеально.       На пути к выходу она не столкнулась ни с кем из тех, с кем разговаривать было навязанной необходимостью, и Шелли смогла пробраться в лабиринт из коридоров. Но план не учитывал важный фактор — кто-то еще мог выйти из зала. За дверьми стоял мистер Говард и рассказывал молчаливому охраннику о своем новом проекте. Даже не рассказывал, кричал на него.       — Да скажи же ты, что думаешь об этом, — охранник, тем не менее, не сдавался под натиском явно перебравшего с выпивкой магната. Девушка прошмыгнула мимо этой сцены и свернула за угол, чтобы пройти в другую сторону и остаться незамеченной, но этому не суждено было случиться. Алекс Говард, слегка шатаясь, направился в ее сторону.       — Какой же ты стала, — снова начал он. — Я и не думал, что с генами твоего папаши может получиться что-то настолько красивое, — друг ее отца протянул к ней руки, одной рукой схватив девушку за подбородок, а второй удерживая за талию. Шелли пыталась вырваться, но ее попытки были безуспешны — Куда ты собралась, детка? Я не закончил, — его руки сильнее вжались в кожу. — Твое платье сегодня безупречно, но я бы хотел узнать, что оно скрывает.       Девушка хотела закричать, но ее рот накрыла ладонь.       — Лучше не надо, Шелли, — лицо Алекса Гордона приблизилось слишком близко и слизистую носа уже жгло от запаха виски и сигар. — Не будем так портить веселье, — он уже было потащил ее за собой, но приближающиеся звонкие шаги заставили его на миг ослабить хватку. Девушка побежала вперед и врезалась в нейлон. Если на свете есть хоть какой-то Бог, то сейчас он послал для нее спасение.       — Как я понимаю, я все-таки обязан поставить за вами конвой, госпожа Шелли.