Свадьба в огне, как и мое сердце.

Недели после его дня рождения прошли без происшествий, Эдвард большую часть времени проводил в своем кабинете, читая книги, которые подарили ему Ал и Мэй, и переводя их с ксинсского на аместрийский. Уинри больше не спрашивала о шпильке, однако он знал, что Паниния отправилась на ее поиски, но у него не было никаких доказательств, что это была она, пока нет. Он пытался быть счастливым и занятым, но не настолько, чтобы быть рядом, когда бы Уинри ни позвала его. Он думал, что делать ее счастливой — это то, что помогает ему оставаться в здравом уме в этом городе, ему это никогда особо не нравилось, и по прошествии месяцев он начал думать, что никогда не будет. Почти через два месяца после своего дня рождения он получил письмо, в котором никогда бы не признался, но почти безмолвно умолял прийти. Это была бы его спасительная милость, шанс покинуть Раш-Вэлли, хотя бы ненадолго. Он осторожно обратился к Уинри по этому поводу. —Уинри? — спросил он, заглядывая в мастерскую, когда был полдень и не нашлось никого настолько сумасшедшего, чтобы заставить кого-то работать, когда солнце стояло так высоко, а воздух был таким сухим и горячим. —Что случилось, Эд? — спросила она, делая глоток воды за ланчем. —Ты не против…—осторожно начал он, не помня времени, когда он был так осторожен со словами. —Если я ненадолго съезжу в Ксинг? —Что? — Уинри закричала, проливая на себя воду, Эдвард вздрогнул, ища глазами ее гаечный ключ, и у него скрутило живот, когда он понял, что он был прямо рядом с ней. Ему следовало быть осторожнее. —Почему? Что-то не так? — её голос звучал сердито. —Император умер, и меня пригласили на коронацию Линга. Если ты хочешь пойти, ты можешь, но я не думал, что это будет чем-то, что тебя заинтересует, — сказал Он очень поспешно, надеясь успокоить ее. —О, — вздохнула Уинри, ставя свой бокал. —Это имеет смысл, я думала, что что-то не так, — её рука лежала на столе всего в нескольких дюймах от инструментов. —Нет, ну, я имею в виду, кто-то умер, но это не самая важная часть — ой! — боль, вспыхнувшая в его голове, не была такой уж неожиданной, как и кровь, которая, как он почувствовал, начала пузыриться на поверхности, когда гаечный ключ упал на пол рядом с ним. Он поднес руку к голове, чтобы остановить кровь, стекающую по голове. —Эдвард, смерть того, кто умирает, важна! —Уинри прокричала и рукой, которая бросила гаечный ключ, обвиняюще указывая на него. —Меня не волнует, поможет ли это твоему другу, но ты не должен относиться к этому наплевательски. Их страна только что потеряла своего правителя, должно быть, для них это трудное время! — Прости, — пробормотал Эдвард, убирая руку с письмом в карман, когда она начала дрожать. — Я знаю, что страна всё ещё в трауре, но Линг приехал в Аместрис только для того, чтобы стать наследником престола. — он подумал обо всём, через что Лингу пришлось пройти из-за его поисков бессмертия. —Он отдал своё тело Алчности, Ланг-Фан потерял руку, а её дедушка Фу лишился жизни в Обещанный День, да, смерть императора печальна, но Линг многое пережила ради этого… Уинри всё ещё выглядела сердитой, даже если гнев её поутих, он снова заговорил не по делу. Почему он просто не заткнулся после того, как извинился? Он попятился, когда Уинри направился к нему, и его сердце громко застучало в ушах. Пожалуйста, не бей меня снова, я не хотел. Я останусь здесь, только, пожалуйста, не причиняй мне боль. Она наклонилась, чтобы поднять с земли гаечный ключ, и вздохнула. У Эдварда пересохло в горле, он оглянулся на дверь, размышляя, сможет ли он убежать. И что потом? Что он мог сделать после этого, просто сбежать от женщины, которая делала его счастливым? Сейчас он чувствовал себя не очень счастливым. И она тоже. Почему он не сделал ее счастливее? Он должен был уже знать, что его собственное счастье зависит от нее, что он не может быть счастлив без ее улыбки. —Хорошо, — сказала она, вставая, и Эдвард почувствовал, как у него перехватило дыхание. —Я знаю, ты не это имел в виду, прости, что ударил тебя, это больше не повторится. Лгунья. Он оглянулся на нее, но не было никаких признаков того, что она подумала, что она лжет. —Когда тебе нужно уезжать? —Чем скорее, тем лучше, Ксинг далеко отсюда. —Ты ведь вернешься к моему дню рождения, правда? — он кивнул, не раздумывая. Уинри улыбнулась, шагнув к нему, его тело напряглось, когда она поцеловала его, но она даже не заметила разницы. —Ладно, уходи, когда тебе нужно, я знаю, ты вернешься. А какой еще у него был выбор? Подумал он про себя, когда Уинри развернулась и вернулась к своей работкэе. Казалось, что даже сейчас его невеста понятия не имела, какой шрам она нанесла ему, как сильно сотрясалось его тело всего от одной вспышки гнева. Ему пришлось постараться ради неё получше, прежде чем она поняла, что никто не заслуживает того, чтобы кто-то любил его, потому что он боялся. Он должен был добиться большего.