Свадьба в огне, как и мое сердце.

—Ты выглядишь измученным, — сказал ему Альфонс, когда он проснулся не раньше полудня. Он снова потянулся, чувствуя, что что-то потерял во сне, чувство покоя, которое сопровождало его до постели, нигде не было. Ал был там, Уинри, вероятно, в мастерской, а Мэй нигде не было видно, но ему не стоило беспокоиться о ней. Не то чтобы он не был спокоен, не так ли? Это был идеальный финал, его просто нужно было дополнить церковными колоколами и белым цветом. —Брат? —Хмм? —Он отвлекся от своих мыслей, когда Ал снова окликнул. Его брат, казалось, не волновался, скорее, на его лице было неподдельное удивление. —О, точно. Да, устал, — сказал он, вспомнив предыдущее заявление своего брата. —Как долго вы с Мустангом говорили? —Кажется, он сказал, что ему нужно было уходить в четыре, — Эдвард сел за кухонный стол рядом с Альфонсом, положив голову на холодную поверхность, пока пытался проснуться. Казалось, что стены надвигаются на него, и он не мог понять почему, но чем скорее он встанет, тем скорее сможет выбраться из удушающих стен в город. Хотя сухой воздух был ненамного лучше, здесь было свежее, чем внутри, даже несмотря на всю пыль. Это немного напомнило ему пустыню — место, которое ему тоже не слишком нравилось. —Вы проговорили до утра? Я не знал, что вы сможете выносить друг друга даже час, не говоря уже о том, чтобы проговорить достаточно долго, чтобы забыть о сне. —Он у меня в долгу, — заявил Эдвард, поднимая голову и снимая с запястья резинку для волос. Он начал собирать волосы в низкий хвост, когда Альфонс нахмурился, гадая, что он имел в виду. —У нас была игра: тот, кто больше всех исправит ошибок у другого, получит услугу от проигравшего. Я выиграл. Он улыбнулся Алу, который рассмеялся, и удивление исчезло с его лица. —Ну, это, конечно, все объясняет, ты никогда не смог бы отступить перед вызовом. —Я не мог позволить этому ублюдку победить меня, не так ли? Кто знает, что бы он заставил меня сделать! —Ничто не сравнится с тем, что ты придумаешь для него, — Альфонс все еще смеялся. Эдвард задавался вопросом, что он нашел такого смешного в том, что он так долго разговаривал с Мустангом, почему это имело смысл только тогда, когда это была просто игра? —Это было не только из-за игры, Ал, мне понравилось с ним разговаривать, — Он обнаружил, что говорит это, положив руки на стол. Альфонс перестал смеяться. —Конечно, брат, ты не из тех, кто мирится с тем, что тебе не нравится, даже в ущерб своей гордости. Это никогда не было твоим смертным грехом. —Хорошо, —значит, он не думал, что разговаривает с Мустангом только ради игры. Тогда почему он смотрел на него так, словно пытался разгадать головоломку? —Кроме того, этот ублюдок проделал всю поездку из Ишвара в Ист-Сити только для того, чтобы позвонить, так что, я имею в виду, было бы глупо тратить столько времени впустую, — он не знал, зачем придумывает оправдания, и он не знал, почему Ал просто кивал, как будто они имели смысл. Их взгляды встретились, Ал все еще был озадачен, прежде чем они успокоились, как будто он понял последнюю деталь. Эдвард не знал, что это была за деталь, но, похоже, Ал не собирался делиться ею с ним. — Как там Мустанг в Ишваре? — внезапно спросил Ал через несколько мгновений, снова отвлекая Эдварда от его мыслей. На этот раз о Мустанге и о том, как его звонок повлиял на обстановку в доме, хотя он и не понимал почему. —Он завоевал доверие людей, и они постепенно принимают его в свою культуру, чтобы он мог помочь восстановить её вместе с ними, а также физический ландшаф. — Это чудесно! — Эдвард фыркнул, когда Альфонс воскликнул. — Ты говоришь почти так же взволнованно, как и он, хотя, конечно, он говорил об этом гораздо спокойнее, по крайней мере, он так думал, — на этот раз Эдвард рассмеялся, вспомнив, как почерк Мустанг становился всё более неразборчивым, как будто он не мог писать достаточно быстро, чтобы успеть изложить на бумаге то, что хотел, или как он пытался скрыть своё счастье по телефону, но Эдвард всё равно слышал достаточно, чтобы поддразнить его. —Он думает, что звучит очень профессионально, и, возможно, на некоторых людей это действует, но он не может пройти мимо меня, даже если он за миллионы миль отсюда. —Звучит забавно, брат. Эдвард снова рассмеялся. —Ты понятия не имеешь, — пришла ему в голову мысль, от которой он перестал смеяться, и у него неприятно скрутило живот. —Уинри хотела поговорить со мной прошлой ночью, я сказал ей, что вернусь всего на несколько минут, снова потерял счет времени, — усмехнулся он, нервно приглаживая свой конский хвост. —Она злится на меня? —нерешительно спросил он. —Нет? —Ал ответил ему, но это прозвучало скорее как вопрос. —Нет, она не сердится, или ты не уверен? —его сердце забилось быстрее, а в голове застучало, как будто напоминая ему о боли, которую он испытал бы, если бы она разозлилась. Слой крови, который покроет её гаечный ключ, когда она закончит, как она будет лечить его раны и извиняться, но это никогда не прозвучит по-настоящему, по крайней мере, для его ушей. —Я не думаю, что она сердится, брат, она, казалось, была счастлива, что у тебя есть с кем еще поговорить об алхимии, так как она разговаривала со мной и Мэй. —Хорошо, — он глубоко вздохнул, успокаивая себя, Альфонс казался обеспокоенным. —Извини, наверное, я просто подумал, что это что-то важное, и она разозлится, наверное, мой мозг все еще не работает, — Прошла минута, пока Ал кивнул, убежденный в том, что он говорит, и Эдвард понял, что это может быть ложью.

***

Позже в тот же день Ал привёл его в мастерскую, где были Мэй и Уинри. Уинри усердно работала над созданием нового протеза для одного из своих клиентов, который хотел его модернизировать. Она была рада видеть Эда, хотя он чувствовал себя довольно напряжённо, не зная, прав ли Ал и не злится ли она, но она не злилась, а просто сказала ему то, что хотела сказать вчера. У нее была идея для свадьбы, о которой она всегда мечтала, но не была уверена, что Эду понравится. То, как заблестели ее глаза, когда она попыталась описать ему, о чем она думала, хотя внутри он съежился при мысли об этом, заставило его держать свои эмоции под контролем. Не было необходимости портить её знаменательный день, не было ничего, что ему особенно нужно, чтобы эта свадьба состоялась, поэтому все, что делало Уинри счастливой, было лучше, чем навязывать ей свои желания. Он сказал ей, что это замечательная идея, и даже Альфонс, похоже, не догадался, что он снова лжёт. Может быть, он расскажет ему об этом когда-нибудь в далёком будущем, когда его действия не повлекут за собой никаких последствий. Как только хаос, связанный с подготовкой к свадьбе, остался позади, день шёл своим чередом, но Эдвард по-прежнему не чувствовал никакого покоя. Уинри работала над своим проектом, он разговаривал с Алом и Мэй об алхимии и различных теориях, о которых они с Мустангом говорили прошлой ночью. Панинья вошла и поздравила Эда с днём рождения, пошутив, что держаться от него подальше — это её подарок. Он проворчал себе под нос, что это идеальный подарок, чтобы Уинри не услышала. Панинья поговорила с Алом и была официально представлена Мэй, которая, по словам Ала, не была его девушкой, но было очевидно, что это ненадолго. Вскоре после того, как Панинья заглянула к ним, пришёл почтальон. Уинри дружила со многими жителями Раш-Вэлли, которые настороженно относились к Эдварду, учитывая количество раз, когда он взрывал их город, преследуя кого-то, но, казалось, они всегда знали о ней больше, чем он. Ему просто нужно было наверстать упущенное, вот и все, и он все еще знал о том, кем стала Уинри, больше, чем Уинри, казалось, знала о нем. Как бы то ни было, мужчина поздоровался с Уинри и Панинией и немного поговорил с ними, пока Эдвард держался в стороне. Затем, после десятиминутного разговора об автоброне, погоде в Раш-Вэлли и обо всём остальном, что происходило в этом городе, он повернулся к Эдварду. —У меня для тебя посылка, Эдвард, твой обычный отправитель, мистер Рой Мустанг, — он вручил ему маленькую коробочку с письмом, к обоим предметам прилипли кусочки песка. —Как всегда, они засыпаны песком, не знаю, что делает военный, который поддерживая с тобой связь, когда он уезжает по делам, но он, должно быть, хороший друг по переписке, — у него был акцент, более южный, чем тот, который он привык слышать в этих краях. — Спасибо, — он даже не потрудился вспомнить его имя, он видел этих людей почти каждый день, но всё, о чём они хотели говорить — это автоброня. Он начал думать, что никогда не сможет считать это место своим домом. — Уинри, а зачем генералу вообще поддерживать связь с твоим женихом? — он отвернулся от Эда, снова посмотрел на Уинри и помахал рукой Алу и Мэй, которые наблюдали за происходящим рядом с Эдвардом. — Эд раньше был государственным алхимиком, он работал под началом Мустанг почти год назад, — Уинри просияла, глядя на него, но Эд не обращал внимания, вскрывая письмо. Мой самый дорогой друг Эдвард, Я лишь приблизительно представляю, когда это дойдёт до вас, ведь почта здесь, в пустыне, довольно ненадёжна. Но я надеюсь, что вы получите этот подарок не слишком далеко от вашего дня рождения, ведь это второй подарок вам на день рождения. Изучая ишварцев, их обычаи и культуру, я имел честь наблюдать за тем, как мастер по металлу создаёт прекрасное изделие, которое, казалось, светится в лучах солнца, удерживая свет таким образом, что оно даже светится в лунном свете своими первоначальными цветами, но при этом не выглядит броским и слишком сложным. Рабочий дал мне это, чтобы я делал с этим, что захочу, должен признаться, первое, о чем я подумал, был ты. Кажется, что твои волосы обладают теми же свойствами, что и украшение, они сияют под солнцем, луной или даже факелом, но при этом никогда не бросаются в глаза и не привлекают внимания. Я надеюсь, ты поймешь, и я не получу гневного ответа на это письмо. Я надеюсь, что твой день рождения пройдёт счастливо и что тебе понравятся оба твоих подарка, а я отправлю следующее письмо как можно скорее. Надеюсь, к тому времени ишварцы начнут учить меня своему языку, который сложен, но так элегантен. С Днем рождения, Эдвард. Искренне, Рой Мустанг —Что там написано, Эдвард? —Паниня попытался заглянуть через его плечо на письмо в его руке, когда он закончил читать. Мэй мягко оттолкнула ее и сделала несколько шагов назад, глядя на молодую девушку, а затем снова на Эдварда. —Это еще один подарок на день рождения, — ответил он, пряча письмо в карман пальто, чтобы она снова не пыталась прочесть через его плечо, и снова беря посылку в руки. —Еще один подарок. Генерал тебя балует или что-то в этом роде? — почтальон все еще был там, и Ал фыркнул в ответ на вопрос, а Уинри ласково закатила глаза. —Этот ублюдок? Никогда, и я бы этого не хотел, — ответил Эдвард, немного более язвительно, чем было необходимо. Он разорвал картон коробки, опасаясь, что Паниня все еще так близко, боясь, что она может попытаться забрать ее своими липкими пальцами. Он замер, увидев, что это было. —Эдвард? — спросил Ал, когда тот несколько минут не двигался. Эдвард достал заколку из коробки, люди вокруг него ахнули, увидев, как оранжевые и красные металлические стержни казались почти прозрачными в солнечном свете, заставляя изделие светиться. Оно было в форме перышка, каждому стержню изящно придали форму трепещущей штуковины, бронзовая булавка плотно прилегала к головке. Она была не очень большой, чуть меньше его ладони, и Мустанг был прав, когда она еще не была в центре внимания, она не украла бы ее своей красотой. В общем, это был один из лучших подарков, которые он получил на свой день рождения, даже если не считать многочасового телефонного разговора, книг из Ксинга, которые привезли Ал и Мэй, а также словаря для их перевода. Уинри попробовала свои силы в работе с металлом, сделав то, что Эдвард смог бы сделать лучше с помощью своей алхимии, но он никогда этого не говорил. Это был крошечный спящий дракон из железа, под крыльями которого Уинри выгравировала надпись «Я люблю тебя». Он первым делом посмотрел на Уинри, когда закончил восхищаться мастерством, надеясь, что она не рассердится. Она выглядела растерянной и немного обиженной, но не злой. —Он сказал, что видел, как один из ишварских кузнецов сделал его, и они отдали его ему, чтобы он сделал с ним всё, что пожелает. У него нет причин хранить его, кроме того, что он красивый, — он пожал плечами, осознав, что утаил тот факт, что отправил его ему, потому что тот напомнил ему о его волосах. Уинри, казалось, была достаточно расстроена. —Поскольку приближался мой день рождения, он подумал, что это хороший повод подарить ее мне, — закончил Эдвард, он сжал ладонь, плотно зажав шпильку в кулаке, где Паниня не могла до нее дотянуться, а Уинри не могла продолжать таращиться на нее, как будто она обожгла ее. —Это действительно красиво, — сказала Мэй, — Он сказал, как они это сделали? —Нет, мне придется спросить его об этом. — Ха, так он работает с ишварцами, это объясняет весь этот песок, — громко смеясь, сказал почтальон. — Мне нужно закончить свою работу, — он похлопал Уинри по плечу, и тот улыбнулся ему фальшивой улыбкой, но он этого не знал. — Пока! — она помахала ему, когда он выходил из мастерской, а затем повернулась и посмотрела на него. — Можно мне посмотреть поближе? Я хочу знать, как им удалось придать стержням такую форму, а металл выглядит таким полупрозрачным и ярким, — она протянула ему руку, и Панинья подошла и встала рядом с ней. Эдвард посмотрел на девушку, крепче сжимая булавку в руке, а затем начал медленно кивать. Спасибо богу за младших братьев. —Я хочу увидеть это в волосах Эдварда, — сказал он, прежде чем Эдвард смог закончить свой ответ, его глаза быстро метнулись к Мэй, которая внезапно сказала: —Да! У тебя есть все время в мире, чтобы посмотреть на это, так что как насчет того, чтобы увидеть это в волосах Эда, прежде чем нам с Элом придется уйти, — Она встала, заслоняя Панинью, которая была вынуждена отступить, когда Мэй оглядела его. —Я думаю, если ты заплетешь волосы в косу, они будут красиво лежать в завитках, — заявила она. —Как ты думаешь? — Спросила она, поворачиваясь к Уинри. —Да, звучит заманчиво, — сказала она, без особого энтузиазма отдергивая руку. — Хорошо, если ты так говоришь, — ответил Эдвард, потянувшись свободной рукой назад, чтобы снять для волос.

***

Он обернулся, услышав, как Мэй визжит уже пять минут, и приподнял бровь. Она захлопала в ладоши и показала ему большой палец вверх, когда Ал улыбнулся Уинри, которая сидела с Паниней позади них. — Полагаю, выглядит неплохо? — саркастически спросил Эдвард, пока девушка в волнении подпрыгивала на месте. —Да! — она воскликнула. . — Это потрясающе, Эдвард, — улыбнулась Уинри, но он знал, что она не имеет в виду ничего подобного. Он всё равно улыбнулся ей в ответ. И если позже той же ночью он притворялся, что слишком устал, чтобы слышать её, когда она просила показать заколку снова, пока она не сдалась и не пошла спать, чтобы он мог спрятать её вместе с письмами Мустанга и всем остальным, что было важно для него при помощи алхимии, где Панинья не смогла бы их найти; она была так же слепа к его чувствам, как и к тому, что он не был слеп к её чувствам.