Whispers of a Raven

      Несмотря на то, что лето заканчивалось и на горизонте маячили экзамены ТРИТОН, Джеймс с нетерпением ждал возвращения в замок на последний год обучения в Хогвартсе. Как бы ему ни нравилось быть дома с Сириусом и родителями, он скучал по квиддичу, по общению в общей гостиной с Ремусом и Питером, а также по компании некой рыжеволосой девушки, с которой переписывался на каникулах.              В основном они с Лили обсуждали ТРИТОНы и школьную жизнь, но это было лучше, чем когда его называли болваном и посылали неодобрительные взгляды.              — Ваши письма, — объявила Дорея за чашкой чая и кивнула в сторону окна, где две совы ждали разрешения влететь.              Карлус открыл окно, чтобы впустить их, и птицы приземлились перед подростками, протягивая им лапки, к которым были привязаны конверты.              — Интересно, нам скажут, кто новый профессор защиты? — проговорил Сириус, доставая свое письмо и открывая его.              — Сомневаюсь, — пробормотал Джеймс. — Вряд ли они смогут сравниться с Певереллом.              Сириус кивнул в знак согласия, а Джеймс вздохнул, открывая свое письмо, и нахмурился, когда ему на ладонь упали два значка.              — Что это, чёрт возьми, такое? — спросил он.              Первый привел его в восторг: он надеялся на это с тех пор, как его выбрали в команду. Его назначили капитаном Гриффиндора по квиддичу.              Второе — то, чего он не хотел и не ожидал даже в самых смелых мечтах.              — Это…?              — Нет, — отрицал Джеймс, — должно быть, это ошибка. С какой стати?              Сириус, похоже, был в таком же ужасе от другого значка, и Джеймс уронил его на стол, словно тот был покрыт ядом докси.              — Они, должно быть сумасшедшие, — заявил Сириус. — Я не могу придумать никого хуже…              — Сириус, — укорила Дорея. — Итак, что тебя расстроило, Джеймс?              Мальчик ничего не ответил, но с отвращением указал на выброшенный значок.              — Конечно, это не…              — Так и есть, — подтвердила Дорея, с гордостью улыбаясь сыну. — О, Джеймс, — вздохнула она, встала и обняла его.              — Мама, отстань, — проворчал Джеймс, несмотря на то что улыбался.              Дорея смилостивилась и внимательно оглядела своего сына.              — Это ведь прекрасно, — заметила она. — Почему ты расстроился?              — Я не хочу быть старостой школы, — пробормотал он. — Во-первых, я этого не заслуживаю, а во-вторых, это значит, что мне придется следовать правилам. МакГонагалл сделала это специально!              Сириус кивнул в знак согласия.              — Эта женщина — злой гений, — заявил он. — Она думает, что если ты станешь старостой, то никаких розыгрышей не будет. А вот и нет. В прошлом году их не было, потому что там был Певерелл.              Карлус фыркнул, и покачал головой.              — Похоже, тебя нейтрализовали, — весело сказал он.              — Это мы еще посмотрим, — вызывающе ответил Джеймс.              — Джеймс Поттер! — предупредила Дорея. — Ты получил ответственную должность, и ты будешь относиться к ней серьезно, а если ты будешь продолжать розыгрыши, помоги мне Моргана, я тебя прокляну, — добавила она своему сыну, который попятился, надувшись.              Джеймс на мгновение встретил взгляд матери, прежде чем сдаться. В этом состязании ему не победить.              — Ладно, — ворчливо согласился он, вызвав у женщины ещё одну улыбку.              — Полагаю, на этом наше веселье закончилось, — пробормотал Сириус. — Если посмотреть с другой стороны, то Эванс точно станет старостой школы, — предсказал он.              Джеймс задумчиво кивнул, и на его губах появилась ухмылка.              В конце концов, в этом есть и положительная сторона, хотя он предпочел бы, чтобы всё продолжалось по-прежнему.              — Все должно было когда-то закончиться, — вздохнул он.              Карлус покачал головой, глядя на мальчиков, которые вели себя так, словно их жизнь закончилась.              — Ну, здесь есть кое-что, что может вас развеселить, — утешительно сказал он, протягивая подросткам утренний выпуск «Ежедневного пророка».              Джеймс, нахмурившись, взял его и обнаружил, что смотрит на спортивный раздел газеты, и его глаза расширились, когда он увидел заголовок.             

Певерелл подписывает контракт с «Соколами»!

             Адриан Каррингтон              В результате рискованного шага, который многие сочли бы авантюрой, «Сенненские соколы» подписали лорда Гарри Певерелла из «Харриер» за нераскрытую сумму. Для тех, кто не знает, «Харриеры» — это команда, которая только что завершила свой первый сезон в пятом дивизионе Лиги, выиграв его без поражений.              Такой трансфер, однако, является беспрецедентным, и когда менеджера «Сокола» Титуса Джонса спросили об этом, он сказал следующее:              — Подписать Певерелла было несложно. Я наблюдал за его игрой и знал, что передо мной будущая звезда. Попомните мои слова, через год другие команды будут умолять нас расстаться с ним, и я даже готов поставить свой дом на то, что национальная сборная проявит к нему интерес. За все годы работы игроком и тренером я никогда не видел никого с таким потенциалом. Певерелл добьется здесь больших успехов.              Окажутся ли громкие заверения тренера Джонса пустыми словами? Это ещё предстоит выяснить, но, несомненно, найдутся те, кто поставит под сомнение мотивы такого подписания.              Когда лорда Певерелла спросили о его собственных мыслях, он ответил очень откровенно:              — Я рад, что подписал контракт с «Соколами», которые решили рискнуть. Если кто-то сомневается в моих способностях, я позволяю своей игре говорить за себя. Сомневайтесь во мне, как хотите, а я только сильнее хочу доказать, что вы ошибаетесь.              Новый сезон начнется всего через несколько недель, и репортеру не терпится увидеть, как Певерелл будет конкурировать с ловцами, находящимися на самой вершине Лиги.              — Черт возьми, неудивительно, что он ушел, — вздохнул Сириус, прочитав статью через плечо Джеймса. — Он теперь профессионал!              Джеймс улыбнулся, и кивнул.              — Мы можем получить сезонные абонементы? — спросил он.              — Они у нас уже есть, — усмехнулся Карлус. — Гарри настоял на этом как на части своего контракта. Он даже выделил нам ложу для домашних игр.              — Думаю, теперь я простил его уход, — заявил Джеймс. — Это гораздо лучше, чем если бы он был профессором.              Сириус кивнул в знак согласия.              — По крайней мере, выходные будут более сносными, мистер староста, — насмешливо сказал он и хмыкнул, когда Джеймс ударил его по руке.       

══════ஜ▲ஜ══════

      По мере того, как проходили недели, он чувствовал, как к нему постепенно возвращаются силы, хотя и недостаточно быстро. Он достиг того уровня, когда снова мог позаботиться о себе, но в конце каждого дня чувствовал усталость. Все силы он тратил на изучение своего врага и того, что его беспокоило.              Последнее ничего не дало: ни магглы, ни магические целители не поставили медицинского диагноза. С неохотой он решил, что придется подождать, пока все пройдет, пока его собственное тело очистится от чужеродной магии, что медленно, но верно происходило.              И все же, несмотря на улучшения, он еще не был готов к тяжелым нагрузкам. Магия Певерелла лишила его этой способности, и, хотя Темный Лорд не был таким уж терпеливым, он знал, что ему нужно больше времени, чтобы полностью оправиться от того, что с ним произошло. Поэтому он старался держаться как можно спокойнее, пользуясь постоянной помощью Беллы, которая выполняла для него поручения и заботилась о нем в моменты его слабости.              Именно она предоставила ему книги, которые лежали на столе, — в каждой из них в той или иной степени упоминалась семья Певерелл. Однако, к его немалому огорчению, упоминания были в лучшем случае туманными и лишь усугубляли загадочность этой семьи.              Это раздражало, но еще никогда не было такого, что он не смог бы раскопать, и Тёмный Лорд не позволил бы себе опускать руки из-за такой мелочи.              — Милорд, вы хотели меня видеть? — оторвал его от размышлений голос Беллатрикс.              — Да, присаживайся, — сказал он.              Женщина послушно села, скрестив ноги и смотрела на него так же благоговейно, как и прежде.              — Какие настроения там? — спросил Темный Лорд, указывая на окно своего кабинета.              — Я не понимаю, милорд, — ответила Белла.              — Счастлив ли народ? Верят ли они, что я проиграл?              Беллатрикс неохотно кивнула.              — Они считают, что вы мертвы, милорд, и забыли о вас.              Волдеморт задумчиво кивнул.              — Тогда пришло время напомнить им о нас, как ты думаешь?              Глаза Беллатрикс загорелись от восторга, и она тоже кивнула, как ребенок, которому предлагают сладость.              — Когда? — спросила она.              — Скоро, — заверил её Тёмный Лорд. — Я хочу, чтобы ты начала собирать внутренний круг, а затем и остальных последователей. Скажи им, что я еще жив и скоро вернусь.              — Так и будет, милорд?              — Когда я буду готов, Белла, но это не значит, что наша миссия должна ждать дольше, чем сейчас. Я бы хотел, чтобы они собрались как можно скорее.              — Конечно, милорд, я начну немедленно.              Женщина почти бегом направилась к двери, и явно была довольной принятым им решением.              — Белла? — позвал он, прежде чем она скрылась из виду. — Ты что-нибудь слышала о Люциусе? Я написал ему больше недели назад и до сих пор не получил ответа.              Беллатрикс нахмурилась и покачала головой.              Она не любила наследника Малфоя, как не любила и любого другого, кто привлекал внимание её хозяина, но она отправила письмо, она научилась не бросать ему вызов.              — Нет, милорд. Он не ответил.              Волдеморт недовольно хмыкнул.              — Тогда найди его первым и напомни, что бывает, когда те, кто поклялся следовать за мной, оказывают непослушание.              Женщина с радостью восприняла поручение, которое ей дали, и продолжила убегать, её гулкие шаги разносились вдали по коридору.              Забавно покачав головой, Темный Лорд вернулся к стопке книг, намереваясь просмотреть их ещё раз. Должно же быть хоть что-то, объясняющее, что это была за магия.              Единственное, что было неизменно во всех прочитанных им книгах, — это одно.              — Смерть, — раздраженно пробормотал он.              Он всегда возвращался к смерти — единственному, чего он старался избежать. Не то чтобы он потерпел неудачу, конечно. Менее сильные маги могли бы умереть от того, что сделал с ним Певерелл, но не лорд Волдеморт.              Он предпринял шаги, на которые другие не осмелились бы пойти, чтобы обеспечить свое наследие, которое он никогда не собирался оставлять позади. До него Темные Лорды приходили и уходили, но не он. Там, где другие погибли, он преуспеет, он будет процветать и жить дальше.              Его творения позаботятся об этом.              — Смерть, — фыркнул он.              Смерть для него ничего не значила, это было то, что он давно победил и больше не боялся. Если он не боялся смерти, то не нужно было бояться и Жнеца. Ведь именно в это верил весь мир, или, по крайней мере, глупцы на этих страницах; Певереллы были избранниками Смерти, теми, кто добирался туда, куда не могло добраться само божество, чтобы выполнить благородную работу сборщика душ.              Никто не мог надеяться забрать его. Даже сама Смерть не могла дотянуться до него, а уж тем более его избранники.              В следующий раз, когда их пути пересекутся, Певерелл встретится с их хозяином, потерпев неудачу, а Лорд Волдеморт будет процветать.              В конце концов, это была его судьба.             

══════ஜ▲ஜ══════

             — Так, успокойтесь. Я знаю, что вы все рады вернуться, но нам нужно кое-что обсудить, прежде чем вы выйдете на поле и встряхнетесь, из-за перерыва в течение почти трех месяцев, — резко сказал Титус Джонс, обращаясь к собравшейся команде и персоналу. — Во-первых, конечно, Певерелл, которого мы приобрели в перерыве, чтобы заменить Гловера.              Собравшаяся команда и персонал вежливо захлопали, и, хотя Гарри не знал никого из них, он оценил теплый прием.              — Никто из вас не должен беспокоиться о нем. Он будет выполнять свою работу, так что продолжайте в том же духе, что и раньше, — Джонс продолжал делать записи на своем планшете. — Полагаю, вам лучше представиться по очереди, начнем с тебя, Коллинз.              Коллинз помахал Гарри рукой в знак приветствия.              — Я Альберт Коллинз, вратарь и капитан этой команды. Это мой восьмой сезон.              Гарри кивнул Коллинзу, а затем переключил внимание на следующего человека, более молодого, чем Коллинз, с толстым шрамом под левым глазом.              — Я Стив Джонс, один из загонщиков, — просто сказал он.              — А я Крейг Торп, — продолжил мужчина, сидевший рядом с Джонсом. — Другой загонщик.              — А теперь охотники — подтвердил Титус, указывая на трех последних мужчин в квиддичных мантиях. — Алдон Огден, Пол Крессвелл и Кристиан Бод.              Эти три фамилии Гарри уже слышал. Бродерик Бод задушил себя горшком Дьявольских сил в больнице Святого Мунго, Тиберий Огден был членом Визенгамота, и он смутно помнил еще одного Крессвелла. Может быть, Дирк?              Впрочем, это не имело значения: никто из этих людей не был его соратником, и он приветствовал троицу почтительным поклоном.              — Последний, кого ты должен знать, — это пожилой джентльмен сзади, — пояснил Титус, указывая на очень старого человека, прислонившегося к стене рядом с дверью раздевалки. — Это Артур Багнолд, наш целитель. Если вам что-то понадобится, он сможет вас вылечить, но, опять же, у тебя жена целительница, так что у тебя не должно быть проблем с этим, — добавил он, нахмурившись.              — Багнолд? — переспросил Гарри.              — Миллисент — моя внучатая племянница, — сообщил ему Артур. — Она хорошая девочка, хотя порой и упрямая кобыла.              Гарри фыркнул.              — В любом случае, сегодня мы проведем несколько тренировок, чтобы вы на некоторое время вернулись в форму. Ничего слишком сложного, — заверил их Джонс. — Певерелл? Может, ты покажешь этим соплякам, на что ты способен? Я не допущу, чтобы в этом году мы оказались за пределами тройки лидеров.              Гарри последовал за остальными и вышел на поле стадиона, который был гораздо больше, чем тот, на котором он привык играть. По его мнению, здесь с комфортом могли разместиться около пяти тысяч человек, что было гораздо больше, чем он привык.              — Всё будет в порядке, лорд Певерелл, — сказал рядом с ним вратарь, Коллинз. — Джонс не из тех, кто рискует, так что он наверняка что-то в вас разглядел.              — Можешь не называть меня лордом Певереллом, Гарри — будет вполне достаточно.              Коллинз благодарно кивнул.              — Это всё упрощает, — проговорил он, — а теперь посмотрим, как быстро ты сможешь поймать это.              Без предупреждения мужчина выпустил снитч, который держал в руках, и Гарри взлетел в воздух. Крутясь и поворачиваясь среди других игроков и даже трибун, он быстро поймал его.              — Думаю, этот сезон будет очень интересным, — прокомментировал Коллинз, вызвав кивки согласия у своих товарищей по команде. — Сколько времени это заняло?              — Двадцать три секунды, — ответил Джонс с широкой ухмылкой на лице. — Черт возьми, мы даже можем выиграть лигу.              Коллинз кивнул.              Это, безусловно, было возможно. Оставалось только узнать, как Певерелл справится с атмосферой и сильным соперничеством, пока он будет пытаться поймать снитч.       

***

             В последнее время Абраксас редко получал хорошие новости. Его попытки ухаживать за девушкой Блэков провалились и ни к чему не привели, но он был несколько унижен, когда его сын был отвергнут в пользу лорда Певерелла. Не то чтобы Абраксас мог винить Арктуруса за этот шаг. Престиж его семьи превышал его собственный, да и Нарцисса не возражала против этого брака.              Если бы на этом его несчастья закончились, он бы с радостью принял это. В его жизни было немало неудач, но это был не конец, а лишь начало.              В поисках подходящей пары для сына его жена, леди Малфой, смертельно заболела. Хотя болезнь была недолгой, и она не сильно страдала, Абраксас оказался вдовцом, оплакивающим то время, когда его жена была рядом, чтобы утешить и направить его, когда он в этом нуждался.              Её смерть сильно ударила по нему, и он не мог не осознавать, насколько сильно он воспринимал её как должное на протяжении всей их супружеской жизни. Он скучал по ней и, не задумываясь, опустошил бы семейную казну, чтобы она вернулась.              Однако это было невозможно. С тех пор как её не стало, он принимал каждый день как должное, не понимая, что делает, и как бы проваливаясь в небытие.              Его собственное горе оказалось непосильным, но оно меркло по сравнению с горем Люциуса.              Отношения Абраксаса с наследником и без того расшатались, а с уходом женщины, которая их скрепляла, и вовсе разошлись по швам. На протяжении всех их разногласий именно леди Малфой улаживала конфликты между ними своим легким поведением или даже откровенным осуждением того, насколько упрямыми оказывались оба мужчины.              Без нее ничто не могло вернуть их на грань краха. С падением Темного Лорда Люциус уже отдалился, а последующая смерть матери только увеличила пропасть между ними.              Люциус неделями не выходил из дома, держался особняком в своих комнатах и отказывался от чьей-либо компании. На столе Абраксаса лежала груда писем, полученных его сыном, но то, которое только что получил лорд Малфой, было насущным вопросом, который необходимо было обсудить с наследником.              Они достаточно долго скорбели, и теперь настало время вновь начать двигаться вперед. Все не могло оставаться так, как есть.              Проходя по тихим и пустым залам своего особняка, он тосковал по звукам, которые издавала его жена, занимаясь своими делами, или по её далекому, звонкому смеху, когда она развлекала своих подруг. Тишина лишь напомнила ему, что он больше не услышит таких звуков, и он ускорил шаг, желая поскорее оставить все это позади.              Переключив внимание на текущую задачу, он глубоко вздохнул и вошел в крыло дома, которое Люциус отвел для себя. Постучав в дверь хозяйской спальни, он нахмурился, не получив ответа.              — Люциус, нам нужно поговорить, — позвал он, его голос был хриплым от непривычки. — Открой дверь.              Ничего, кроме тишины, которую он уже успел возненавидеть.              — Если ты не откроешь дверь, я сделаю это сам, — предупредил он.              Снова ничего, и Абраксас вынул из рукава палочку и направил её на замок. Пробормотав заклинание, замок открылся, и на него повеяло затхлым и неприятным запахом.              Однако этот запах был ничто по сравнению с видом его истощенного сына, который дрожал в углу, бормоча бессмысленные слова.              У него разрывалось сердце от мысли, что его некогда энергичный мальчик находится в таком состоянии, и старший Малфой почувствовал, что его внезапно охватило чувство вины. Последние несколько недель он почти не думал о Люциусе, но, очевидно, тот страдал гораздо сильнее, чем казалось на первый взгляд.              — Люциус? — мягко спросил он, подходя к нему.              — Нет, нет, — прохрипел Люциус, его глаза выпучились, что еще больше усиливало ужас из-за темных кругов вокруг них и выпирающих скул.              — Сынок, что с…              — Ш-ш-ш, — судорожно оборвал его Люциус. — Оно тебя услышит.              — Что?              — Ворон, — прохрипел Люциус, обводя глазами комнату. — Он здесь, он всегда здесь.              — Люциус, нет никакого ворона, — сказал Абраксас, беспокоясь о благополучии сына.              — НЕТ, ЕСТЬ! — внезапно закричал Люциус, вскакивая на ноги. — Он всегда смотрит этими проклятыми глазами. Смерть! — закричал он, пригибаясь и закрывая голову руками.              Абраксас мог только смотреть в полном недоумении, как Люциус бегает по комнате, переворачивает мебель, отчаянно пытаясь спастись от врага, которого там не было, и кричит о смерти и воронах.              — ОТЕЦ! — причитал Люциус, — Отец, пожалуйста, сделай так, чтобы это прекратилось.              Не зная, что ещё предпринять, Абраксас оглушил мужчину и с тревогой посмотрел на его неподвижную фигуру. Что бы ни случилось с Люциусом, причиной тому была не смерть матери, а нечто иное. Он словно сошел с ума, его что-то преследовало, и Абраксас догадывался, кто за этим стоит.              Глубоко сглотнув, он поднял измученное голодом и более легкое, чем нужно, тело своего сына. Обнял его, и позвал своего домового эльфа.              Люциусу требовалась помощь, и немалая. Репутация семьи и так пострадала, и, похоже, ей придется пережить ещё больше, прежде чем она сможет оправиться. Пока что сын был для него приоритетом, но он не хотел забывать, кто виноват в его нынешнем состоянии.              Что он мог сделать, он не знал. Певерелл был опасным противником, и с ним нельзя было легкомысленно связываться.              Несмотря на это, Абраксас не мог допустить проступка.             

══════ஜ▲ஜ══════

             Хотя для Нарциссы, привыкшей заботиться лишь об одной комнате в родительском доме, привычка жить в новом доме вместе с Гарри оказалась довольно сложным испытанием, она восприняла это без особых проблем. Гарри, по большей части, поддерживал чистоту и порядок в доме, пока она работала в больнице, и она обнаружила, что семейная жизнь их вполне устраивает.              Часто он готовил и сам, но теперь, когда он столько же часов тренировался, сколько и играл в квиддич, у него было меньше времени на это. Она высказала идею завести эльфа, и он был не против. Это позволило бы им обоим делать то, что они хотят, без дополнительного стресса, связанного с содержанием дома.              Не обращая внимания на супружеское счастье и всё сопутствующие ему чудесные преимущества, привыкание к новой фамилии оказалось неожиданным препятствием. Для персонала и даже для нее самой в больнице Святого Мунго она всегда была стажером-целителем Блэк. Однако теперь её официально называли Леди, Целительница-стажер Певерелл, хотя она настояла на том, чтобы использовать только последнее, чтобы сэкономить время и не путаться в словах. Было достаточно сложно привыкнуть к новой фамилии, не говоря уже о том, чтобы ожидать, что другие будут обращаться к ней таким длинным образом.              В целом, несмотря на перемены, Нарцисса наслаждалась своим новым статусом и жизнью, которую она строила вместе с Гарри. Они были счастливы, жили в ладе, и она не могла представить, где бы она хотела быть, чем с ним, когда работа была закончена.              — Блэ… Певерелл, к нам только что привезли одного человека. Они забирают его в отделение Януса Тики, — сообщил ей Камден, всё ещё пытаясь запомнить её новую фамилию.              — Кого? — растерянно спросила она, не представляя никого, кто нуждался бы в таком лечении, кроме, возможно, сестры или Вальбурги.              — Люциус Малфой.              Нарцисса нахмурилась.              Почему Люциуса забрали в палату Януса Тики? У него были свои недостатки, он был несовершенен во многих отношениях, но всегда казался стабильным. Что же могло случиться?              С любопытством она направилась туда, и обнаружила в приемной довольно хрупкого на вид лорда Малфоя, его кожа была бледнее, чем обычно, а глаза лишены жизни.              Нарцисса слышала о кончине леди Малфой — женщины, которая всегда была вежливой и уважительной в тех немногих случаях, когда ей доводилось с ней встречаться. Сердце Нарциссы сжалось, когда она увидела перед собой лорда, который всегда казался таким непоколебимым.              — Это сделал ваш муж, — внезапно пробормотал он, встретившись с ней взглядом. — Вороны, смерть, — добавил он. — Люциус разглагольствует об этом, и повсюду видел этих проклятых птиц.              — Гарри? — спросила она.              — Больше некому! — огрызнулся Абраксас.              Нарцисса покачала головой.              — Гарри не стал бы этого делать, — твердо возразила она. — Кроме свадьбы Лестрейнджей, они встречались лишь однажды и были вежливы друг с другом.              — ТОГДА ПОЧЕМУ МОЙ СЫН — БУЙНЫЙ СУМАСШЕДШИЙ? — прорычал Абраксас, внезапно встав и задрожав от ярости.              Двое охранников, которым было поручено охранять палату, бросились к Нарциссе, встав по обе стороны от нее с вытянутыми палочками. Она подняла руку, чтобы не дать им ничего сделать — мужчина был убит горем и расстроен. Нарцисса, однако, не собиралась позволять ему вымещать свою злость на ней.              — Лорд Малфой, не забывайте, с кем разговариваете, — ответила она. — Я могу заверить вас, что мой муж не замешан в этом, но я поговорю с ним. Гарри не высказывал Люциусу никаких претензий, и, что бы вы ни думали, он не из тех, кто причиняет страдания без причины.              Абраксас осклабился и кивнул.              — Мне жаль, — пробормотал он, — это было трудное время, и с…              — Я понимаю, — утешительно сказала Нарцисса.              Несмотря на все амбиции, которые этот человек когда-то имел, и хотел поглотить Блэков, он не был ужасным человеком. Её дед всегда уважал Абраксаса Малфоя, который когда-то был сильным союзником её семьи.              — С ним всё будет в порядке?              Нарцисса подавленно вздохнула.              — То, что его привезли в эту палату, означает, что целители считают Люциуса больным с серьезным заболеванием. Они сделают для него всё возможное и обсудят возможные варианты лечения. Я бы посоветовала вам принять всё, что вам предложат. Что бы это ни было, они сделают для него всё возможное.              Абраксас кивнул.              — Они уже говорили об использовании легилименции, чтобы понять его психическое состояние, и о курсе питательных зелий, чтобы восстановить его силы. Они считают, что голод только усилил его склонность к галлюцинациям.              — Вероятно, это лучший вариант действий, но они не будут вторгаться в его разум без разрешения или пока он не станет достаточно стабильным, чтобы они могли это сделать. Здешний эксперт по искусству разума — один из лучших, так что я бы прислушался ко всему, что он скажет.              Патриарх Малфоев снова кивнул.              — Спасибо, — ответил он. — Я запомню.              Нарцисса грустно улыбнулась мужчине и вышла из палаты.              Он плохо справлялся. От него исходил запах алкоголя, и было заметно, что он мало спит. То, что ему пришлось пережить, не могло не отразиться на нем, который, казалось, постарел на десяток лет всего за несколько месяцев.              Если он будет продолжать в том же духе, то не скоро погибнет и сам, оставив после себя сына, неспособного справиться с обязанностями лорда столь выдающейся семьи.              Она покачала головой при мысли об обвинении, выдвинутом против Гарри.              Гарри бы рассказал ей, если бы это был он, но от причастности ворона и смерти нельзя было просто отмахнуться.              Неужели её муж непреднамеренно выпустил что-то на Люциуса? Или это просто совпадение?       

══════ஜ▲ஜ══════

             Жизнь профессионального спортсмена по квиддичу оказалась намного сложнее, чем Гарри предполагал. Играя за «Харриеров», он должен был тренироваться несколько раз в неделю по часу вместе с командой, и больше ему нечем было заняться за пределами этих обязанностей. Однако играть за «Соколов» было не так просто.              Его преданность команде проявлялась не только в тренировках несколько раз в неделю и играх. На этом уровне за его здоровьем следили очень внимательно, он должен был соблюдать строгую диету и режим тренировок, а тренировки выходили за рамки того, что происходило на поле.              Часами обсуждалась тактика, использование скорости ветра как преимущества в полете и даже то, какой материал мантии следует надевать в тех или иных условиях. Квиддич перестал быть для Гарри хобби, а стал образом жизни, который ему пришлось принять.              Не то чтобы это было проблемой, он любил этот вид спорта, и всё, что он мог сделать для улучшения собственных результатов, могло сослужить ему хорошую службу во время его карьеры, просто он не подумал об этом до подписания своего довольно выгодного контракта.              Если всё пойдет по плану, он и Нарцисса будут богаты, даже не считая дополнительных выгод, которые можно было бы получить, например, от спонсоров и бонусов.              Золото не было столь важным фактором, но Гарри не мог отрицать, что его зарплата сама по себе была неприлично большой по сравнению с тем, что он зарабатывал, будучи профессором. Несколько сезонов игры в квиддич по нынешнему выгодному соглашению — и он не будет нуждаться в деньгах на всю оставшуюся жизнь.              Когда он спросил о золоте, Джонс был с ним предельно откровенен.              — Певерелл, когда люди увидят, насколько ты хорош, они предложат тебе весь мир, чтобы ты присоединился к ним. Я не хочу, чтобы ты соблазнялся тем, что они будут тебе предлагать, не тогда, когда у тебя есть всё, что ты можешь пожелать, прямо здесь. Докажи, что ты стоишь этого контракта, и получишь ещё больше. Наши меценаты щедры, любят спорт и готовы платить за него, чтобы похвастаться перед соперниками.              Гарри был немало удивлен такой прямотой, но оценил честность, и уже сейчас все, кто ещё не видел его игру, с нетерпением ждали его появления.              Однако больше всего он ценил то, как плавно они с Нарциссой перешли к супружеской жизни.              Они провели медовый месяц на частном острове в Карибском море и вернулись через две недели, чтобы начать свою жизнь в качестве лорда и леди Певерелл. По правде говоря, мало что изменилось, кроме того, что теперь они жили в одном доме, делили друг с другом постель и каждое утро завтракали вместе.              Если Нарцисса работала в ночную смену, она возвращалась, они ужинали, а потом она отдыхала, пока Гарри уходил на тренировку. В рабочие дни они уходили вместе, а вечером ужинали.              Многим это показалось бы вполне нормальным существованием, но у Гарри такого никогда не было, и он ценил это ещё больше. Эта женщина скрашивала его дни без всяких усилий, и он знал, что делает то же самое для нее.              В его жизни не было ничего лучше, чем то, что он уже имел. Он был доволен, даже счастлив, и это было главное.              — Ужин скоро будет готов, — сказал он, услышав, как Нарцисса вошла в комнату, — Я вернулась немного позже, чем обычно.              Когда она ничего не ответила, он повернулся и увидел, что она вопросительно смотрит на него.              — Что случилось?              — Ничего, — ответила она. — Просто день выдался странный. К нам попал Люциус.              — Малфой? — недоуменно спросил Гарри.              Нарцисса кивнула.              — В плохом состоянии, — подтвердила она. — По словам Абраксаса, он бредил о смерти и воронах.              — СМЕРТЬ! — взволнованно каркнул Олин со своего насеста, хлопая крыльями и гордо выпрямляясь.              — Олин, ты имеешь к этому какое-то отношение? — спросил Гарри.              Ворон продолжал хлопать крыльями, и Гарри приблизился, встретившись взглядом с белыми глазами своего фамильяра.              — СМЕРТЬ! — прозвучало в ответ, и он вздрогнул, почувствовав присутствие кого-то в своем сознании.              Эти странные моменты стали происходить всё чаще с тех пор, как Гарри прочитал книгу и стал лучше понимать свою магию. Казалось, чем больше он понимал, тем теснее становилась его связь с вороном.              Часто ему казалось, что он точно знает, о чем думает или что чувствует Олин, и даже может почувствовать, где тот находится, когда не в его коже или вдали от дома.              Гарри мог многое рассказать о своей магии, но его отношения с вороном были неожиданным, хотя и нежелательным событием. Олин доказал свою полезность на протяжении многих лет и мог стать ещё более полезным, когда наступит неизбежный день возвращения Волдеморта.              — Что ты увидел, старый друг? — спросил Гарри, когда птица продолжила пытаться встретиться с ним взглядом.              Ослабив щиты окклюменции, он почувствовал, как его втягивает в разум ворона, и это ощущение было, мягко говоря, тревожным.              Ощущения были непривычными, тело было слишком маленьким, чтобы долго удерживать его присутствие, но он обнаружил, что смотрит в пару глаз, гораздо более острых, чем его собственные.              Он не знал, где находится, но сидел на ветке дерева и пристально смотрел на маггловский дом. Гарри не мог точно сказать, как долго он ждал, но вот появилась фигура в темной мантии и белой маске.              Глаза Гарри сузились, когда он заметил, что мужчина поправляет ремень на брюках, и его сердце заныло от ярости.              — Смерть! — закричал он, испугав мужчину, который уже прицеливался своей палочкой в другого ворона.              В считанные секунды он присоединился к сражению, когда десятки других людей пронеслись к бегущему человеку и исчезли.              Гарри снова вскрикнул, почувствовав, что летит к верхнему окну дома. Заглянув внутрь, он увидел обнажённую, избитую женщину, которая свернулась калачиком на полу и дрожала.              Он хотел только помочь ей, но с последним гневным карканьем его окружил густой черный туман.              Теперь его окружение снова поменялось, он сидел на другом дереве и смотрел на одинокую фигуру в белой маске.              — СМЕРТЬ!              Это слово предупредило мужчину о его присутствии, и Гарри сразу же узнал его. Взгляд Люциуса Малфоя встретился с его взглядом, и мужчина побежал в сторону большого поместья, расположенного на небольшом расстоянии от него.              Несмотря на все усилия, Гарри не смог его догнать, и входная дверь бесцеремонно захлопнулась, выбив его из Олиного сознания.              Он вернулся в свое тело, задыхаясь, а его собственные мысли на мгновение обрели ясность.              — Черт возьми, — простонал он. — Надеюсь я ещё долго не буду испытывать нечто подобное.              — Ты применил к нему легилименцию? — спросила Нарцисса.              Гарри покачал головой.              — Нет, думаю, он использовал ее на мне, — неуверенно ответил он, потирая пульсирующие виски. — Находиться в его сознании странно.              — Смерть, — каркнул Олин, все еще пристально глядя на него.              — Это было на самом деле? — спросил Гарри у ворона.              Олин взмахнул крыльями и кивнул.              — Тогда этот ублюдок заслуживает того, что ты с ним сделал, — огрызнулся Гарри. — Надеюсь, эта мразь будет страдать.              — А что сделал Олин?              Гарри безразлично пожал плечами.              — Я не знаю, но что бы это ни было, Малфой легко отделался. Если бы это зависело от меня, он был бы мертв!              — А что сделал Люциус? — спросила Нарцисса.              Гарри нечасто приходил в такую ярость, как сейчас, и в большинстве случаев позволял себе сохранять спокойствие. Люциус сделал что-то, что вызвало его гнев.              — Для начала он был одним из тех, кто в маске нападал на магглов, но дело не только в этом. Если то, что показал мне Олин, правда, то, похоже, ему нравилось принуждать их.              Нарцисса глубоко сглотнула, перед её глазами пронеслись лица всех женщин, которых она лечила.              — Принуждать?              Гарри мрачно кивнул.              — Он насиловал их, избивал и оставлял там.              Рука Нарциссы дернулась к палочке, гнев и чувство тошноты одолели её.              Она могла быть замужем за этим человеком. От одной этой мысли становилось тошно, не говоря уже о том, что после совершения одного из своих нападений он навещал её в больнице Святого Мунго, в том самом здании, где лечились его жертвы.              — Это был он, — пробормотала она, укоряя за то, что не рассмотрела такую возможность, но когда она задумалась над этим вопросом, все улики встали на свои места.              Люциус всегда появлялся после одного из нападений на магглов. В то время Нарцисса ни о чем не думала, её мысли были заняты лечением, но это всегда происходило после нападения.              — Как я этого не заметила? — бормотала она про себя.              — Что Малфой — подонок, который получает удовольствие от нападения на людей, не способных дать отпор? — спросил Гарри.              — Не только это, но и женщины. Я лечила их, восстанавливала после того, что он с ними сделал. Честно говоря, то, что он сделал — чистое зло.              Гарри глубоко вздохнул, обхватив жену за плечи.              — Ты не должна была знать, Цисси, — успокоил он её. — Малфой из тех людей, которые позволяют людям видеть только то, что он хочет, чтобы они видели.              Нарцисса угрюмо кивнула.              — Это могла быть и я, Гарри, — ответила она. — Последние, кого я лечила, все были в чем-то похожи на меня. Ты же не думаешь…?              — Если бы он попытался, я бы сделал последние минуты его жизни более страшными, чем он мог себе представить, — ответил Гарри. — Ну, не то, чтобы мне это было нужно сейчас. Олин проделал хорошую работу. Может, мне стоит его угостить?              — Смерть! — радостно воскликнул Олин, вызвав усмешку Гарри.              — Абраксас думает, что за этим стоишь ты, — вздохнула Нарцисса. — Он прямо обвинил тебя.              — Ну и пусть, — фыркнул Гарри. — Жаль только, что это не я узнал, что он делает. Он бы сейчас не находился в больнице Святого Мунго. Абраксас должен быть благодарен, что у него осталось хоть что-то, напоминающее его сына.              Нарцисса кивнула.              — Он может доставить тебе массу проблем, Гарри, — заметила она. — У него большие связи.              Гарри задумчиво кивнул.              По его мнению, лучше всего было пресечь это в зародыше, пока у этого человека не возникло мании величия.              — Он в больнице?              — Да.              — Тогда я поговорю с ним прямо сейчас, — сказал Гарри. — Положим этому конец, пока он не наделал глупостей.              — Гарри, он только что потерял жену.              — Я знаю, — вздохнул Гарри. — Я не собираюсь причинять ему боль, но мне нужно прояснить ситуацию. Абраксас относится ко мне уважительно, но достаточно будет одной глупости с его стороны… Я предпочту избежать возможных последствий. Ты помнишь, что случилось с Эйвери?              — Тяжело забыть.              — Я только поговорю с ним, заверю, что не имею никакого отношения к тому, что случилось с Люциусом, и надеюсь, что он не решит стать идиотом.              — Тогда я иду с тобой, — заявила Нарцисса. — Не то, чтобы я тебе не доверяла, но он Малфой, скользкий ублюдок, как сказал бы мой дед.              Гарри фыркнул и кивнул в знак согласия. В конце концов, присутствие Нарциссы могло пойти только на пользу.             

══════ஜ▲ஜ══════

             Они вернулись, как крысы, готовые к пиршеству, как ни в чем не, бывало, откликнувшись на зов своего хозяина, словно и не прошли месяцы. От вида их сборища её передернуло. Где они были? Почему они не искали его?              Под маской Беллатрикс раздувались ноздри.              Они просто вернулись к обыденности своей жизни, продолжали жить так же, как жили до того, как их привели к их лорду и позволили получить славу от его начинаний. Ей хотелось наказать их всех, а ещё больше — за веру в то, что они могут просто вернуться без последствий.              Однако с наказанием придется подождать.              — Где наш господин? — спросил Рабастан.              — В настоящее время он нездоров, — коротко ответила Беллатрикс. — Он вернется к нам, когда придет время, но он попросил меня передать послание.              — Послание? — переспросил Долохов. — Может он скажет сам?              Его тон раздражал Беллатрикс, и её терпение лопнуло.              — Crucio, — прошипела она.              Долохов закричал, его тело сотрясала боль, волна за волной.              Мгновение спустя она прекратила заклинание, наслаждаясь его хныканьем, а затем вернула свое внимание к остальным членам группы.              — Кто-нибудь ещё желает задать подобный вопрос?              Остальные покачали головами, и Беллатрикс убрала палочку обратно в рукав.              — Наш лорд скоро будет готов присоединиться к нам. Он взял некоторое время на переоценку нашего положения, но время для продолжения нашей работы пришло. Наш повелитель хочет, чтобы мы напомнили миру о том, кто мы такие, напомнили, что мы все еще здесь и что Темный Лорд не исчез. Те, кто находится ниже нас, считают, что они в безопасности. Сегодня вечером они узнают, что ошибаются.              Пожиратели смерти недовольно заворчали, и Беллатриса сузила глаза.              — А как же Певерелл? — спросил один из них.              — А что с ним? — с вызовом ответила Беллатрикс.              — Мы должны притвориться, что Хогсмида не было? — спросил человек, который когда-то занимал ее место.              — Хогсмид остался в прошлом, — огрызнулась Беллатрикс. — Наш лорд лично разберется с Певереллом. Я надеюсь, что вы его не недооцениваете.              Мужчина покачал головой.              — Я знаю о силе нашего лорда лучше, чем кто-либо другой, меня больше волнуют мы сами. Кто-нибудь из вас верит, что сможет победить его? — спросил он.              Окружающие его фигуры в масках забормотали, но никто из них не заявил это напрямую              — Если понадобится, я с ним справлюсь, — заявила Беллатрикс.              Мужчина громко рассмеялся.              — Глупая девчонка, Певерелл уже доказал, что превосходит тебя, — хмуро ответил он.              Беллатрикс зарычала, и ее палочка снова начала действовать, но мужчина оказался проворнее: её проклятие Круциатус было быстро перехвачено зачарованным куском камня.              Остальные Пожиратели смерти сделали несколько шагов назад, не желая стоять между ними.              — Ты можешь думать, что ты хороша, Белла, но я тренировался с Темным Лордом задолго до того, как ты узнала о нашем существовании. Я бы очень хорошо подумала над твоим следующим шагом.              Беллатрикс сжала палочку в предвкушении, но мягкий голос прорезал атмосферу, прежде чем можно было проявить дальнейшее насилие.              — В этом нет необходимости, — спокойно сказал Темный Лорд, появляясь из тени. — Беллатрикс, опусти свою палочку.              Та неохотно подчинилась и снова спрятала её в рукав.              — Я не допущу, чтобы между нами пролилась кровь, — твердо сказал Волдеморт. — Мы ведь союзники, не так ли? Или у нас больше нет общих амбиций?              — Конечно, милорд, — ответил мужчина, — но на меня никто не нападет, тем более глупая девчонка с манией величия.              Тёмный Лорд кивнул.              — И это больше не повторится, правда, Белла?              Женщина надулась, но покачала головой.              — Тогда решено, — объявил Волдеморт. — А теперь давайте отложим мелкие дрязги и вспомним, зачем мы здесь. Хогсмид был ошибкой с моей стороны. Я столкнулся с неизвестным мне врагом, который владеет магией, которая мне неизвестна. Этого больше не повторится. Следующая наша встреча с Певереллом будет последней. Он умрет так же, как и любой другой, кто выступит против нас.              Пожиратели смерти кивнули, спокойствие Темного Лорда утихомирило их мысли.              — Я полагаю, что единственный вопрос, на который необходимо ответить здесь и сейчас, — будете ли вы и дальше поддерживать меня? Или вы потеряли веру, сдались перед лицом испытаний?              — Нет, милорд, — хором ответили Пожиратели смерти.              — Тогда не будем церемониться, друзья мои, — заявил Волдеморт. — Идите и напомните миру, кто вы такие, пусть наша метка воцарится в эту ночь и посмотрите, как те, кто под вами, дрогнут под вашей мощью.              Пожиратели смерти одобрительно закивали, и Темный Лорд удовлетворенно кивнул. Лишь взывая к их самолюбию, они снова стекались к нему и были готовы исполнить его волю.             

══════ஜ▲ஜ══════

      После ухода профессора Певерелла в конце учебного года большая часть летних каникул была посвящена назначению нового преподавателя на его место, и Альбусу Дамблдору было нелегко справиться с этой задачей. Лишь немногие претенденты на эту должность были квалифицированы, а те, что были, просто не подходили для нее.              По правде говоря, Дамблдор знал, что ему нужен кто-то, кто окажется таким же хорошим, как его бывший сотрудник, кто-то, кто сможет увлечь студентов и подтолкнуть их, как это делал Певерелл, что стало ещё более очевидным, когда были подведены итоги СОВ и ТРИТОН за год. Под руководством Певерелла ученики достигли лучших результатов по Защите от темных искусств за многие годы.              Как директор, которому небезразлична их успеваемость, желал, чтобы такие успехи продолжались, и с наступлением середины августа понял, что времени на поиски преемника осталось мало.              К его удивлению и облегчению, ему удалось найти не одного, а двоих, способных и желающих занять эту должность. Решение принять их предложение вызвало скептицизм со стороны некоторых сотрудников, которые помнили буйный дуэт еще со школьных времен, но близнецы Прюэтт были бесспорно талантливыми волшебниками, когда дело касалось защиты, и Альбус был рад принять их на работу, как он надеялся, будут рады и студенты.              Решив кадровые проблемы и начав новый учебный год, он наконец-то смог сосредоточить свое внимание на тех вещах, которыми пренебрегал. Быть директором престижной школы означало контролировать гораздо больше, чем можно себе представить, и сейчас он просматривал бюджет для закупки ингредиентов за последние несколько лет.              Гораций был профессором не только потому, что блестяще разбирался в предмете, но и потому, что у него были друзья во всех нужных местах. Поэтому он получил привилегию на скидки при расходовании средств, и бюджет был в полном порядке. Каждый галеон был на счету, и Альбус решил, что школа вполне может позволить себе вложить деньги в более экзотические и редкие ингредиенты.              Удовлетворенно кивнув головой, он приступил к оформлению разрешения. Гораций будет в восторге, а ученики получат огромную пользу. В этом предприятии не было ни риска, ни минусов.              Покончив с этим, он порылся в стопке пергаментов, лежавших перед ним, и вынул записи для трансфигурации, а затем отложил их в сторону. Не было необходимости их просматривать. Минерва была скрупулезной в своих обязанностях, даже больше, чем он, и его время было бы потрачено впустую, если бы он проверял ее расходы по сравнению с бюджетом, выделенным ей.              Если бы только все его сотрудники были так прилежны.              Когда он начал искать бумаги для бюджета связанного с астрономической башней, его работа была прервана появлением патронуса, и ему стало дурно, когда тукан заговорил.              — Альбус, датчик в Таунтоне сходит с ума, думаю, нам стоит его проверить, — раздался голос Доркас Медоуз.              Какая-то часть старика хотела ухватиться за надежду, что датчик неисправен, но он не был столь наивен. Певерелл предупреждал его, что это ещё не конец, что Том вернется и всё будет ещё хуже, чем прежде.              Глубоко сглотнув, он отправил множество сообщений, чтобы предупредить Орден.              Передышка, которую им дали, похоже, подошла к концу.             

══════ஜ▲ஜ══════

      Абраксас гордился своей способностью предсказывать дальнейшие действия своих политических коллег или противников в той или иной ситуации, и он не ошибся в своем предположении, что лорд Певерелл будет искать его за эмоциональный всплеск в начале дня. Несмотря на свою обычную уверенность, он не мог даже предположить, что Певерелл будет делать дальше.              Само его присутствие нервировало, его уравновешенное и расчетливое поведение выдавало его неопытность в политической сфере. По правде говоря, такие люди, как Певерелл, не нуждались в политической хватке: одно их присутствие вызывало уважение, а его поступки только укрепляли и без того грозную репутацию.              Абраксас не мог быть уверен, что этот человек не набросится на него за обвинения, которые он выдвинул. Певерелла невозможно было не узнать: его изумрудные глаза ничего не выдавали, но челюсть была неподвижна.              Он был далеко от счастливого, и от его вида в комнате стало холоднее.              — Я не думаю, что между нами были какие-то недомолвки, — произнес он обычным тоном. — Даже если я забрал невесту вашего сына, вы приняли это с тем изяществом, которого следовало ожидать от человека вашего положения.              Абраксас кивнул.              Он неохотно согласился, ведь его многомесячные планы на будущее были разрушены человеком, стоявшим рядом с ним.              — В отличие от вашего сына, я уважаю вас, лорд Малфой, — продолжил Певерелл, удивив того. — Вы честолюбивы, добились большего, чем следовало, но в конечном итоге вполне достойны. Даже те, кто придерживается отличных от вас взглядов, отзываются о вас очень хорошо. Уважение, которое я питаю к вам, заставило бы меня искать вас, если бы у меня были претензии к кому-либо из вашей семьи.              — Нет, не стали бы, — тут же опроверг Абраксас, услышав неискренность в голосе Гарри. — Простите меня, лорд Певерелл, но дипломатия — не ваша сильная сторона. Ваша сила — в вашей палочке.              Певерелл ухмыльнулся и кивнул в знак согласия.              — Это правда, — согласился он, — но состояние вашего сына — не моя заслуга. Мой ворон, однако, не согласился с тем, что он увидел, и несет ответственность за нынешнее состояние Люциуса, и вы не получите от меня извинений.              — Если это был твой ворон, то ты за него и отвечаешь! — зашипел Абраксас.              — Возможно, — безапелляционно ответил Певерелл, — но, если бы я узнал, что задумал Люциус, он бы уже не дышал.              Абраксас сглотнул, когда белые глаза младшего лорда обратились к нему.              — Не будем играть в эти политические игры, Малфой, они служат лишь для того, чтобы скрыть правду, которую мы уже знаем. Твой сын — Пожиратель смерти, он присягнул другому человеку, который не является лордом его семьи, а ты — нет.              — И почему ты так уверен?              — Потому что ты не дурак, — откровенно ответил Певерелл. — Ты слишком умен, чтобы поддерживать человека, который имеет амбиции, но мало чего добился. А еще ты не носишь его клейма.              — Клейма?              — На левом предплечье, — ответил Певерелл. — Он отмечает своих выдающихся последователей, а у тебя его нет. Если бы он у тебя был, я бы его почувствовал, и ты был бы уже мертв.              Абраксас был ошеломлен тем, с какой беспечностью этот человек говорил об убийстве.              — А Люциус помечен?              Певерелл кивнул.              — Да, но тебя должна волновать не метка. Это его действия под видом поддержки движения чистокровных. Если он выздоровеет, я позабочусь о том, чтобы он провел остаток своих дней в Азкабане. Визенгамот не потерпит изнасилований, пыток и убийств магглов.              Абраксас горько рассмеялся.              Его давно мучил вопрос, чем занимается Люциус, когда скрывается под маской, которую они надевают во время своих «прогулок». Все было именно так, как он и ожидал.              — Надеюсь, у тебя есть доказательства, — ответил он.              — У меня есть все необходимые доказательства, — заверил его Певерелл, — и, кроме того, если Люциус хочет излечиться от того, что его беспокоит, он должен признаться.              — Признаться? — сузив глаза отозвался Абраксас.              Певерелл кивнул.              — Он не избавится от своей болезни, пока не признается, — повторил он. — Если он этого не сделает, Олин продолжит преследовать его, и его разум в конце концов сломается. Так или иначе, он предстанет перед судом.              Абраксас хмыкнул.              — Итак, моя семья разрушена, — прокомментировал он. — Значит, мне больше нечего терять.              — Кроме твоей жизни и твоего наследия, — возразил Певерелл. — Я скажу это лишь один раз: советую даже не думать о том, чтобы мстить за своего сына. Если я почувствую хотя бы намек на угрозу с твоей стороны, я позабочусь о том, чтобы то, что испытывает Люциус, не шло ни в какое сравнение с тем, что я сделаю с тобой.              Абраксас ухмыльнулся.              Это был Певерелл, которого он понимал.              — И что я от этого выиграю? — спросил он.              — Ничего, кроме страданий, — ответил Гарри.              Абраксас фыркнул.              — Я должен просто доживать остаток своих лет с испорченной репутацией моей семьи?              Певерелл покачал головой.              — Не обязательно. Ты можешь осудить то, что сделал Люциус, сохранить репутацию своей семьи и остаться в памяти как уважаемый человек, которым я тебя считаю, — предложил он.              — Это меня мало утешает.              — Я ожидал не меньшего, но выбор за тобой, — резко сказал Певерелл.              Абраксас с поклоном подтвердил свое понимание и нахмурился, когда в комнате появился феникс-патронус и заговорил голосом Дамблдора.              — Лорд Певерелл, я был бы признателен вам за помощь в Таунтоне.              Феникс исчез, а молодой человек мрачно кивнул, и его лицо в мгновение ока превратилось из приветливого в опасное, когда он повернулся лицом к своей жене.              — Иди, — сказала она. — Я предупрежу целителей.              — Олин, — резко прошептал Певерелл.              Ворон, ответственный за состояние Люциуса, появился в облаке черного тумана, приземлился на плечо Певерелла, и оба исчезли без лишних слов.              — Что происходит? — спросил Абраксас у леди Певерелл, когда та направилась к двери.              — Нападение, — объяснила она и поспешила из комнаты.              Абраксас глубоко вздохнул, переживая за сына, но в то же время радуясь, что Люциус больше не будет участвовать в конфликте.              Не думая больше о том, что происходит за стенами комнаты ожидания, в которой он устроил свое бдение, он сел в кресло и просто ждал новостей о самочувствии Люциуса.              Не то чтобы он ожидал чего-то хорошего. Певерелл был честен в своих словах относительно Люциуса. Наследник Малфоев либо отправится в Азкабан, либо останется таким, каким есть, и, к сожалению, Абраксас не знал, что может быть хуже.             

══════ஜ▲ஜ══════

             Запах гари и крики магглов не давали покоя последние несколько месяцев, и Беллатрикс снова наслаждалась хаосом. Она уже убила трех, командуя Пожирателями смерти, которые в отсутствие своего повелителя шли впереди.              Она бежала по улицам, освещенным меткой её хозяина, и проклинала всех, кто не был одет в черное и не носил белую маску, и в экстазе хихикала, когда они падали перед её палочкой, не оказывая никакого сопротивления.              Магглы действительно были жалкими.              Беллатрикс уже приготовилась уничтожить ещё одного, забредшего на её пути, когда ее обдало ледяным холодом, а затем наступила жуткая тишина.              Беллатрикс лишь смотрела, как гаснут костры вокруг неё, погружая улицы во тьму, когда тёмная метка взорвалась россыпью изумрудных искр. Это возмущало, и она стала искать источник, готовая наказать того, кто посмел совершить подобное.              — Это Певерелл! — крикнул один из Пожирателей смерти, и Беллатрикс обернулась, чтобы увидеть одинокую фигуру, идущую к ней, с белыми глазами и вороном, сидящим на плече. — БЕГИТЕ!              Беллатриса не стала бежать. Она не боялась, не тогда, когда её хозяин часами обучал ее магии, учил, как поставить любого врага на колени.              Она захихикала в предвкушении того, как её подчиненные трусы будут трястись от страха перед гневом повелителя.              — Знаешь, было бы очень неприятно убить мою невестку, — проговорил Певерелл.              Беллатрикс и глазом не повела, что он знает, кто она такая. Ей было всё равно, и она сняла маску, чтобы показать это. Певерелл говорил, что те, кто верит в свое дело, не должны скрывать своего лица.              — Я давно мечтала об этом дне, — ответила Беллатрикс, принимая боевую стойку.              — Тогда посмотрим, как ты справишься, — пожал плечами Певерелл, не обращая внимания на грозящую ему опасность.              Его пренебрежение к её способностям разозлило, и она выпустила шквал заклинаний, но каждое из них было перехвачено вороном, который материализовался перед ними.              — Беллатрикс, — вздохнул он. — Уходи, пока можешь. Я не хочу быть тем, кто сообщит новость о твоей смерти моей жене. Несмотря на все твои поступки, она всё ещё любит тебя.              — Она дура, — прошипела Беллатрикс. — Ей следовало бы объединиться с Тёмным Лордом, но вместо этого она выбрала тебя.              Певерелл покачал головой.              — Нет, ты выбрала его, а не свою семью, — возразил Гарри. — Дамблдор приближается. С ним пятнадцать человек. Ты можешь бежать, попытаться сражаться и умереть, или оказаться в Азкабане. Я оказал тебе последнюю милость.              — Тогда надо было убивать, пока была возможность, — ответила Беллатрикс, снова надевая маску и приготовилась к появлению своего бывшего директора.              — Олин, — приказал Гарри.              Беллатрикс могла только закричать от ярости, чувствуя, как её охватывает холод и уносит в дом, который она делила со своим мужем.              Как она ни старалась, она не смогла вернуться туда, где была, — магия Певерелла крепко держала её на месте.       

══════ஜ▲ஜ══════

             Беллатрикс исчезла не сразу: женщина исчезла в тот момент, когда Дамблдор с палочкой наизготовку и остальными членами Ордена подошёл к нему.              — Они ушли, — сказал Гарри, когда Олин вновь появился и приземлился ему на плечо.              — Это были они? — спросил старик.              Гарри кивнул, уже сомневаясь в своем поступке.              Если бы не Нарцисса, он бы убил её, но не хотел, чтобы это встало между ним и его женой. Нарцисса никогда не простит ему убийства её сестры.              В тот момент он сделал всё, что мог, и отослал Беллатрикс прочь. Она не позволила бы себя задержать, и это, скорее всего, стоило бы жизни не одному члену Ордена.              Тем не менее, отпустить её было против всего, за что он выступал, но единственным человеком, о котором он думал, была Нарцисса.              — Его здесь не было? — спросил Дамблдор.              — Нет, — подтвердил Гарри, понимая, что время на подготовку вышло, — но он скоро вернется.              Дамблдор кивнул в знак согласия, и Гарри посмотрел на небо, где виднелась темная метка.              Он использовал предоставленное ему время, прочитал том Певереллов от корки до корки и многое узнал о природе своей магии. Его рука неосознанно сжалась вокруг палочки, кольцо на пальце и плащ стали тяжелее, чем обычно.              Настало время сделать последний шаг и стать тем, кем хотела его сделать Смерть. Он размышлял об этом уже несколько месяцев и знал, что это неизбежно, но надеялся, что это произойдет не так скоро.