Whispers of a Raven

      — Похоже, Арктурус был прав, когда так беспокоился об этом Певерелле, — размышлял Корвус, выходя из своего омута. — Он опасен и станет ещё опаснее, когда это станет общеизвестным.              — Что мы будем с ним делать, отец? — спросил Родольфус.              — Мы ничего не будем делать, пока я не узнаю больше об этой семье линии, — твердо сказал Корвус. — Пока что он нам не нужен как враг. Не провоцируйте его. Мы должны подождать, чтобы увидеть, что Темный Лорд хочет сделать.              Родольфус кивнул в знак понимания.              — Я буду избегать его, — согласился он. — Он не наша проблема.              — Нет, пока нет, — пробормотал Корвус. — Возможно, мне стоит написать ему, протянуть оливковую ветвь. По крайней мере, он будет знать, что мы не намерены причинять ему вред.              Родольфус нахмурился.              — А как же то, что он сделал с Беллой?              Корвус рассмеялся.              — Глупая девчонка получила по заслугам. Ты поступил глупо, попытавшись вмешаться, но я думаю, что у Певерелла есть более важные дела, чем думать об этом, — добавил он.              — Значит, я просто оставлю всё как есть?              — Конечно, — вздохнул Корвус. — Выбирай сражения, сынок. Месть здесь ни к чему. Это Беллатрикс обесчестила свою семью, и это люди будут помнить. Она всё ещё Блэк, и именно она будет терпеть гнев наших сверстников.              — Но он же грязнокровка!              — Как и Дамблдор. Ты бы поднял против него свою палочку?              Родольфус угрюмо покачал головой.              — Нет, потому что это было бы глупо, — заметил Корвус. — Забудь о Певерелле. Я сам решу, что делать, если буду что-либо делать.              — Да, отец, — повиновался Родольфус и вышел из комнаты.              Корвус откинулся в кресле и глубоко вздохнул.              Его сын был похож на имбецила, и Корвус не знал, откуда это взялось. Его младший был еще хуже, и мысль о том, чтобы оставить семейный титул кому-то из них, не давала ему покоя.              Возможно, Родольфус проявит себя в ближайшие годы.              Корвус сомневался в этом, но выбора не было. Блэки, возможно, и уязвимы, но его собственная семья — тоже.              Ему нужно было больше наследников, и он был бы рад возможности обручить Рабастана с младшей дочерью Сигнуса, но, судя по тому, что он видел, Абраксас опередил его.              Неужели Малфой уловил ту же уязвимость, что и он сам? Если да, то был ли он будущим врагом?              Конечно, он знал, что дети Люциуса и младшей Блэк будут ниже в линии наследования, чем тех кто появится в результате брака Родольфуса и Беллы?              Корвус задумчиво кивнул.              Абраксас был проницательным и точно знал, что делает. Корвусу придется быть бдительным в отношении детей. Он не сомневался, что, если Абраксас преуспеет в своих попытках завязать отношения с Блэками, тот сделает всё необходимое, чтобы его амбиции осуществились.             

══════ஜ▲ஜ══════

      Никогда еще Карлус не видел Джеймса и Сириуса такими подавленными за столом во время завтрака. Обычно Дорея укоряла их за вспыльчивость, а то и просто за то, что они слишком много болтают вместо того, чтобы есть, но сегодня подростки молчали, погрузившись в собственные мысли и уставившись в свои тарелки.              Если бы он не был настолько захвачен неприятными событиями предыдущей ночи, то не позволил бы им стать свидетелями дуэли между Гарри и Беллатрикс. Даже для него самого произошедшее было отрезвляющим.              По правде говоря, он мало что знал о своих предках. Хотя он и был потомком Певереллов, они были для него такой же загадкой, как и для других волшебных семей. У него была тетрадь, в которой была записана родословная, но не более того. Его собственный отец рассказывал ему самые фантастические истории о деяниях Певереллов, но он считал их не более чем выдумками, историями, которые рассказывали, чтобы развлечь его в детстве.              Став свидетелем того, что произошло предыдущей ночью, он уже не мог быть уверен, что это всего лишь выдумки.              — Джеймс, завтрак, — потребовала Дорея, выводя мальчика из задумчивости.              — Я не голоден, — ответил он.              Дорея бросила взгляд на Карлуса, и тот понимающе кивнул.              — Я знаю, что вам, мальчики, нелегко было смотреть на то, что вы видели прошлой ночью, — вздохнул он. — Если бы я не был так сосредоточен на происходящем, я бы не допустил этого, но вы становитесь старше и должны понимать, что даже самые пустяковые вещи могут превратиться в то, что произошло. Вы оба — наследники важных семей, и вам важно это знать.              Джеймс кивнул, а Сириус поморщился при упоминании своего статуса.              — Что произошло? — с любопытством спросил первый.              Дорея разочарованно хмыкнула.              — У Гарри и Беллатрикс возникли разногласия по поводу чистоты крови и движения чистокровных. Она вышла из себя и направила на него свою палочку. Как вы сами видели, ничем хорошим это для неё не закончилось.              — Сука, — проворчал Сириус, вызвав у своей двоюродной бабушки укоризненный взгляд. — Что? Она заслужила это. Давно пора поставить её на место.              — Она всё ещё твоя кузина, — заметила Дорея.              Сириус безразлично пожал плечами.              — После всего, что она делала с людьми, Певерелл должен был убить её.              Дорея покачала головой.              Беллатрикс притворялась доброй и вежливой перед теми, кого хотела одурачить. Дорея раскусила это ещё в детстве, когда летом перед вторым курсом Хогвартса её поймали Сириус и Регулус за практикой семейной магии.              Она утверждала, что просто играла, но слезы и раскаяние были притворными. Белла знала, что делала, но ей всё сходило с рук, потому что мальчики были либо слишком малы, чтобы понять, либо слишком напуганы, чтобы сказать об этом.              — Что за магию использовал Певерелл? — спросил Джеймс.              — Наверное, его семейная магия. Я никогда не видел ничего подобного, — нахмурившись ответил Карлус.              — Если он член семьи, разве мы не должны уметь это делать? — продолжил Джеймс.              Карлус покачал головой.              — Нет, магии Певереллов в нашей линии теперь попросту нет, — объяснил он. — Прошло уже много поколений с тех пор, как наши семьи объединились, и у нас есть своя, отличная от той, что ты видел, магия.              Джеймс понимающе кивнул.              — Правда, возникает вопрос, откуда она у Гарри, — произнесла Дорея.              — Может быть, потому что он не чистокровный, — задумчиво ответил Карлус. — Возможно, единственная магия, доступная в его роду, — это магия Певереллов, и она проявилась у него.              — Возможно, — согласилась Дорея. — Мне так жаль его, и меня так злит то, что этому позволили случиться. Сигнус был слишком мягок с Беллой и только и делал, что оправдывал ее поведение. Ей чертовски повезло, что Гарри не убил её.              — Да, — согласился Карлус, — и он бы убил, если бы не Нарцисса.              — Интересно, как он себя чувствует после всего, что произошло, — вздохнула Дорея.              — Наверное, в бешенстве, — фыркнул Джеймс.              — Наверное, — согласился Карлус. — Я дам ему несколько дней, а потом напишу, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке.              Джеймс надеялся на это. Гарри не сделал ничего плохого и поступил так, как и должен был поступить Лорд, оказавшись в подобной ситуации.              Однако Карлуса беспокоила реакция других семей. Гарри уже получил письма от некоторых из них. Остальные вскоре последуют его примеру, и он задался вопросом, готов ли юноша к тому, что ему предстоит.             

══════ஜ▲ஜ══════

             — Спасибо, что так быстро приняли меня, — предложил Люциус, присаживаясь напротив фигуры в маске.              — Ты сказал, будто дело срочное, Люциус. Прошу, расскажи мне, что произошло, и что тебя так взволновало.              Люциус покачал головой, и глубоко вздохнул.              — Есть две вещи, которые меня беспокоят, и я считаю, что наш Лорд должен знать о них, — начал он, чувствуя внезапную сухость во рту. — Нам было сказано не нападать на лорда Певерелла. Беллатрикс Блэк не послушалась и нарушила приказ.              Человек под маской раздраженно хмыкнул и жестом велел ему продолжать.              — Беллатрикс — очень одаренная ведьма, столь же острая на язык, как и на палочку, однако её безумное состояние ума стало причиной её безрассудства. Она открыто угрожала лорду Певереллу и чуть не погибла из-за этого.              — И ты был свидетелем этого?              Люциус кивнул.              — Да, и как бы мне ни хотелось возложить вину на Певерелла, Беллатрикс сама навлекла на себя случившееся. Если бы не мольбы её сестры о пощаде, она была бы мертва.              — Глупая девчонка, — проворчал человек в маске. — Я хотел бы получить воспоминания, чтобы самому просмотреть их, а затем я доведу их до сведения нашего лорда. Ты хорошо поработал, Люциус.              Люциус положил воспоминания в флакон, хотя это не избавило его от груза переживаний. От него по-прежнему ожидали общения с Блэками, и какая-то часть его была в восторге от этой перспективы, та самая, что вызвала его порывы, когда они напали на магглов.              Ему очень хотелось сломать блондинку, и он не успокоится, пока не сделает этого, несмотря на опасность.              А этот Певерелл был опасен. Если он решит не обращать внимания на то, что произошло с ним во время ужина с Блэками, всё может стать очень запутанным.              Но если это произойдет, и он отомстит им, то задача его отца станет ещё проще. Так бы оно и было, если бы Нарцисса не вмешалась в дела сестры. Если бы она не вмешалась, Беллатрикс была бы мертва; значительное препятствие на пути амбиций Малфоев было бы устранено.              Но время ещё было.              Блэки рушились, и Беллатрикс, скорее всего, погибнет, если будет искать новой схватки с Певереллом. Это было почти неизбежно.              Та не знала, когда стоит остановиться.              Однако это было бы только на руку Люциусу. Сигнус будет вынужден быстро обручить Нарциссу, а с появлением Люциуса лучшей пары не найти.              Он улыбнулся этой мысли, и вышел из комнаты.              У него будет шанс сломить её. Так или иначе, независимо от того, что произошло, это был практически предрешенный исход.             

══════ஜ▲ஜ══════

             Насколько было известно всем в доме, последние несколько дней Беллатрикс провела в своей комнате. Она ушла туда сразу же, как только они вернулись домой, и с тех пор её никто не видел.              Нарцисса не сомневалась, что её сестра смущена случившимся, но, помимо этого, эмоции Беллы были слишком непредсказуемы. Она могла просто погрязнуть в жалости к себе, но более вероятно, что она была в ярости, и мысль о том, что она может проиграть в чем-либо, могут плохо закончиться.              В конце концов она совершит какую-нибудь глупость. Ибо была слишком упряма, чтобы признать, что кто-то лучше её, и снова и снова прокручивала в голове случившееся, будет убеждать себя, что это была не более чем случайность.              Любой дурак мог понять, что это не так. Беллатрикс ничего не могла противопоставить магии Гарри, она либо недооценила его, либо переоценила свои собственные возможности. Как бы то ни было, результат оказался одинаковым. Беллатрикс проиграла и, к счастью, избежала смерти.              Нарцисса не питала иллюзий по поводу того, что Гарри без колебаний убил бы её сестру, и не могла винить его в случившемся, она могла винить только Беллу за то, что та спровоцировала дуэль. Та пыталась убить его, посылаемые ею заклинания были смертоносными, и именно она выхватила свою палочку и пригрозила ему.              После этого мало что можно было сделать. Белла и в лучшие времена была неразумна и не пошла бы ни на какие компромиссы. Хуже всего было то, что она ничему не научилась. Она попытается ещё раз, и Нарцисса не верила, что что-то помешает Гарри покончить с ней.              — Ты хоть раз проверял её? — спросила Друэлла у мужа, должно быть, уже в десятый раз.              — Она не открывает дверь, — раздраженно проворчал Сигнус. — Глупая девчонка. Я получаю по шее от отца каждую вторую минуту с тех пор, как это случилось.              Друэлла глубоко вздохнула.              — Что мы будем с ней делать?              — Ничего, — хмуро ответил Сигнус. — А зачем нам что-то делать?              — Мерлин, Сигнус, ты же видел, что она сделала, и что она натворила за эти годы, — в отчаянии произнесла Друэлла. — С ней что-то не так, и мы не можем больше это игнорировать.              — С моей дочерью все в порядке, — прорычал Сигнус.              — Отец…              — Заткнись, — решительно оборвал он Нарциссу. — Я больше не хочу слышать об этом и слова. С Беллой всё в порядке.              Он окинул их обоих злым взглядом и вышел из комнаты, оставив после себя двух ошарашенных женщин.              — Он и продолжит всё отрицать, — пробормотала Нарцисса.              Друэлла кивнула в знак согласия.              — Если ей не помочь, она наделает глупостей.              — Уже наделала, — вздохнула Нарцисса. — Ты слышала её вчера вечером, мама. Если она не будет участвовать в движении чистокровных и нападать на магглов, я должна буду бросить работу и выйти замуж за Рабастана Лестрейнджа.              Друэлла сглотнула.              — У меня были подозрения, — прошептала она. — Может быть, я не хотела с этим сталкиваться. Не заблуждайся, Нарцисса, я не люблю эту падаль, но я бы не причинила вреда ни одному их без причины.              — Но не Белла, и я видела, что они делают с ними. Женщины…              Она слегка запнулась, вспомнив лица всех женщин и девушек, которых она исцеляла за последние месяцы. Сколько их было?              — Сколько их было в больнице Святого Мунго?              Нарцисса пожала плечами.              — Слишком много, — просто ответила она.              — И Белла в этом замешана?              — Да, — подтвердила Нарцисса, и все сомнения, за которые она так долго цеплялась, были полностью уничтожены действиями Беллы во время семейного ужина.              — Что же нам делать?              — А что мы можем? — ответила Нарцисса. — К концу года она будет замужем за Рудольфусом. Думаю, дедушка уже умыл руки.              Друэлла печально покачала головой.              — Может, нам стоит что-то предпринять?              — Если Белла не хочет помощи, мы ничего не можем сделать. Она уже выбрала свою сторону, и ты не хуже меня знаешь, что она не изменит своего решения.              — Нет, не изменит, — согласилась Друэлла. — Я просто благодарна, что Певерелл не убил её. Нам повезло, что он послушал тебя.              — Я не думала, что он это сделает, но должна была попытаться, — призналась Нарцисса.              Она не понимала, почему Гарри послушался. Он был в своем праве убить Беллу, но простая просьба Нарциссы помешала этому. Не то чтобы она была неблагодарна за его милосердие, но почему?              Несмотря на то, что Белла натворила, она всё ещё была её сестрой, и Нарциссе стоило хотя бы пытаться спасти её. Гарри был для нее загадкой, которую невозможно было понять, и тем меньше, чем больше она о нем думала. В том, что он был чрезвычайно одаренным волшебником, уже не было и сомнения, но вместе с этим пришло и кажущееся непонимание многих других вещей.              Он был, мягко говоря, интересным человеком.              Сегодня утром она написала ему письмо, чтобы извиниться за то, что сделала Белла, и поблагодарить его. Ответит он?. У него не было причин для этого. Когда-то она была его целительницей, но не более того. Между ними не было дружбы, и всё же он был достаточно высокого мнения о ней, чтобы пощадить её сестру.              — Возможно, он был благодарен тебе за помощь, которую ты ему оказала, — предположила Друэлла.              Нарцисса задумчиво кивнула.              — Возможно, — согласилась Нарцисса. — Вряд ли он будет благодарен, если чистокровное движение начнет преследовать его, — добавила она, глубокомысленно нахмурившись.              — Ну, я им не завидую в случае чего, — фыркнула Друэлла. — Судя по тому, что я видела, это будет не очень разумный шаг.              — Действительно.              Мысль о том, что Гарри преследуют те же самые люди, которые посеяли столько хаоса в мире магглов, не давала ей покоя. Это была та вещь, ради которой слишком ретивые чистокровные могли бы объединиться, особенно если бы они были среди убийц в масках, которые наводнили Британию.              Он не был дураком и принял бы меры предосторожности, как и подобало его характеру, но она все равно беспокоилась.              Белла вряд ли допустит, чтобы то, что она считает оскорблением в свой адрес, осталось в прошлом.              Несмотря на то, что она видела в Гарри, он всё ещё был всего лишь одним человеком, и, похоже, у него не было никого, к кому он мог бы обратиться за помощью, если бы она ему понадобилась.             

══════ஜ▲ஜ══════

             Гарри смотрел на завесу, а голоса, знакомые ему по снам, продолжали нашептывать ему одни и те же слова, повторяя их бесконечно. Они преследовали его, когда он задумывался над ними, но он ни на йоту не приблизился к поиску ответов, которые они призывали его искать.              Он не знал, о какой книге идет речь, о хранилище или о том, что они имели в виду, когда говорили ему «объединить их».              У него были все три дара, разве они уже не были объединены?              Это, мягко говоря, расстраивало, но еще больше усугубляло ситуацию, когда он знал, что больше не получит никакой помощи.              Однако сегодня он не собирался поднимать эту тему. Он надеялся, что его просветят в чем-то другом. Все остальное могло подождать.              — Певерелл, ты снова ищешь меня, — раздраженно проворчала фигура.              Гарри кивнул. Он уже прорепетировал, что хотел сказать, когда окажется здесь, но слова никак не находились.              — Что со мной происходит? — пролепетал он. — С Беллатрикс мне хотелось сражения и даже хотелось убить ее. Я никогда раньше не испытывал таких чувств и не использовал магию так, как сейчас.              Фигура на мгновение окинула его внимательным взглядом и кивнула.              — Пойдем со мной, Певерелл, — приказала она, жестом приглашая его следовать за собой.              Гарри так и сделал, опустившись на одну ступеньку с фигурой в плаще, которая издала нехарактерный вздох.              — Чтобы понять, что с тобой происходит, нужно просто разобраться в душах, — начало оно. — Я понимаю души лучше, чем кто-либо другой, как и магию, которой ты владеешь.              Гарри кивнул и стал ждать продолжения.              — Ты никогда не был тем, кем был рожден, — твоя собственная душа была испорчена частичкой другой, когда ты был младенцем. Она стала частью тебя, и ты неосознанно перенял черты ее владельца. А твоя собственная душа так легко приняла чужую часть, потому что между вами существует родственная связь. Она далека, но магия распознала эту связь и без труда соединила их.              — Значит, я не крестраж?              — Нет, твоя душа больше не испорчена, — уточнила фигура. — Полагаю, я недостаточно хорошо продумал, что произойдет, когда я добавлю к твоей душе еще одну часть души Певерелла. Объединение трех разных душ, которые ты теперь носишь, оказалось сильнее, чем я ожидал. Твоя готовность сражаться — черта последней. Антиох никогда не избегал битв, как и ты теперь.              — Значит, я всегда буду таким?              Замаскированная фигура покачала головой.              — Не обязательно, — отрицал он. — Это зависит от того, что произойдет, когда души закончат становиться единым целым. Сейчас в тебе слились три души одной линии, и когда они завершат слияние, ты станешь другим. До тех пор некоторые черты могут быть более заметны, чем другие.              — Я не буду собой, когда все закончится? — пробормотал Гарри.              — Нет, Певерелл, ты станешь больше, — поправила фигура. — Я ведь говорил, что Гарри Поттера здесь не существует, не так ли? Если ты хочешь победить его, тебе придется стать больше, чем просто Гарри Поттером, как он больше, чем просто Том Риддл.              — Полагаю, это правда, — согласился Гарри. — В конце концов, я должен принести равновесие, — добавил он.              Фигура остановилась и снова уставилась на него.              — Судьба распорядилась так, что вы двое встретитесь на равных, один останется жить, а другой погибнет, но это не должно быть всей твоей жизнью, Певерелл. Ты волен идти своим путем, делать то, что хочешь. Единственное, что обещает тебе жизнь, — это то, что ты встретишь его в бою и однажды придешь ко мне. Но больше всего, я хочу увидеть Риддла здесь раньше этого, Певерелл.              Гарри нахмурился, когда фигура начала отходить к завесе.              — Почему? — спросил он.              — Ты мой избранник, Певерелл. Ты владеешь моей магией, а Риддл пытается убежать от меня. Готовься, но и живи своей жизнью. Твои мечты должны простираться дальше, чем встреча со мной. Живи ими. Все остальное произойдет, когда придет время, не сомневайся.              Гарри наблюдал, как фигура помахала ему рукой, и исчезла сквозь завесу, и он покинул это место.              Он проснулся в своей постели под крики чаек у палатки и почувствовал себя легче, чем перед сном. Из всех чувств, которые вызывала в нем замаскированная фигура, именно этого он никак не ожидал.              Гарри строил предварительные планы, что будет делать со своей жизнью, но, возможно, не хотел воплощать их в жизнь, зная, что его ждет впереди. У него никогда не было собственной жизни. Может быть, он немного боялся того, что это повлечет за собой?              С самого рождения Волдеморт был рядом, да, по большей части в тени, но Гарри чувствовал его присутствие. Его жизнь в Хогвартсе была сопряжена с опасностями, и ещё больше их стало, когда он покинул замок.              Если вспомнить, то встреча с Волдемортом всегда была неизбежна, и Гарри делал всё возможное, чтобы избежать её. Он бежал, зная, что не может сравниться со своим врагом.              И теперь устал от этого, устал бежать от неизбежного, устал просто существовать. Был ли он готов встретиться с Темным Лордом лицом к лицу? Нет, но он не хотел больше прятаться, как испуганный кролик, ожидая неизбежного.              У него тоже были свои мечты, свое видение того, какой он хотел бы видеть свою жизнь, и вечное прятанье не входило в их число. Здесь ему дали шанс воплотить в жизнь хотя бы подобие своих желаний, и он это сделает.              Он никогда не забудет, к чему все это приведет, подготовится, как нужно, но будет делать это, наконец-то занимаясь тем, чем хотел.              С новыми силами он покинул кровать и вошел в гостиную, хмурясь от неряшливости, которой веял его внешний вид, и окружающая обстановка.              Повсюду валялась выброшенная одежда после тренировок, раковина была полна тарелок, которые нужно было помыть, а на столе по-прежнему лежали многочисленные письма, которые он получил.              Гарри неодобрительно покачал головой, и достал свою палочку. Беспорядок был не к месту и лишь отражал неорганизованность его мыслей. Он не был до конца уверен, с чего начнет, но приведение в порядок своей палатки казалось хоть чем-то.              Несколькими взмахами палочки тарелки были вымыты и убраны, а одежда свежевыстирана и сложена в аккуратные стопки.              — Смерть! — одобрительно Каркнул Олин.              — Когда-нибудь, друг мой, — ответил Гарри, когда птица приземлилась ему на плечо. — Когда-нибудь, — повторил он, разглядывая множество свернутых и запечатанных кусков пергамента.              Они продолжали прибывать непрерывным потоком, и он складывал их в кучу, откладывая на задворки сознания. Все эти люди чего-то хотели, а ему, насколько он понимал, нечего было дать. Всю свою жизнь он отдавал, отдавал и ничего не получал за все свои жертвы. Он устал от этого не меньше, чем от бегства.              Их добрые пожелания ничего не значили, и скорее всего, были пустыми словами в попытке либо заискивать перед ним, либо получить возможность манипулировать. Возможно, и то, и другое.              Гарри не был политиком, но за свою жизнь он успел пообщаться с людьми-манипуляторами, чтобы понять, что это за фанфары: предложения жениться, чтобы он стал обязанным этой семье, намерения заключить союз для того же самого и медовые слова, чтобы ослабить его бдительность.              Ему всё это было безразлично. Он ничем не был обязан никому из тех, кто обратился к нему. Однако ему нужно было разобраться в них и принять к сведению тех, кто проявил к нему интерес. Это могло сослужить ему хорошую службу в будущем и дать представление о том, как далеко они готовы зайти, чтобы завоевать его.              Он с интересом рассматривал кольцо лорда Певерелла. Вот почему так много людей проявляли к нему интерес, даже те, кто однажды станет врагом, делали это. Просматривая пергамент, он узнал много фамилий: Малфой, Лестрейндж, Руквуд…              О том, чтобы отвлечь их от Волдеморта, не могло быть и речи. Они уже, скорее всего, вступили в союз с Тёмным Лордом, но это не означало, что Гарри не сможет чего-то от них добиться. Если они так решительно настроены на знакомство с ним, то должны доказать, насколько сильно они этого хотят.              Однако для этого Гарри должен был сам стать доступным.              Он был не настолько глуп, чтобы отдавать себя на их милость, посещая их дома, но было одно место, где они собирались, и это было единственное место, где он мог начать что-то менять.              Может, Гарри и не был политиком, но ему и не нужно было им быть, когда их было так много, и все они желали заслужить его расположение.              Он задумчиво кивнул, когда в его голове начал формироваться план. Это потребует долгих размышлений, и он не очень-то стремился к этому, но между тем, как Волдеморт выйдет из тени, это может стать благом.              Чего он сможет добиться от этого, было сложно сказать, но ему нечего было терять и все же, что-то, да можно было выиграть от этой затеи.              — Чёрт возьми, — проворчал он, читая письмо, присланное ему лордом Селвином.              Тот открыто предлагал ему выбрать любую женщину из своей семьи, которую Гарри сочтет подходящей в качестве невесты. Насколько отчаянным был этот человек?              Он покачал головой, откладывая записку в сторону и развернул другую, написанную гораздо более аккуратным почерком, чем остальные, которые читал до сих пор.              Дорогой Гарри,              Он сделал паузу, почувствовав, что вместо «Дорогой лорд Певерелл», с которого начинали другие, тут использовалось его имя.              Прежде всего, я хотела бы извиниться за то, что произошло за ужином в тот вечер. Беллатрикс создала не лучшее впечатление о нашей семье, несправедливо обошлась с тобой и перегнула палку.              Я никогда не видел своего деда таким разъяренным, каким он был после твоего ухода. Тебя поставили в положение, в котором ты никогда не должен был оказаться, и мне очень жаль.              Я зла на то, что случившееся можно было предотвратить, но еще больше меня радует то, что ты нашел в себе силы выслушать меня, даже если это было не обязательно. Спасибо, что пощадил мою сестру. Я знаю, что с ней трудно, но всё же она единственная, кто у меня остался.              В общем, я просто хотела извиниться и дать понять, как я тебе благодарна. Мне жаль, что так получилось, и надеюсь, что у тебя все хорошо.              Пожалуйста, напиши мне в ответ хотя бы для того, чтобы я знала, что с тобой все в порядке.              Нарцисса Блэк              Он вздохнул, добавляя письмо в небольшую стопку писем, которые он будет хранить, вместе с последним, полученным от лорда Блэка.              Тот тоже выражал сожаление по поводу того, как закончился ужин, приносил свои извинения и заверял, что возможность союза между ними по-прежнему открыта, если и когда Гарри решит обсудить это.              Перспектива казалась неплохой, но, разделив с ними ужин, он понял, как много среди них и среди тех, с кем они связаны, сторонников Волдеморта.              Даже Нарцисса, человек, который помогал ему больше всех с момента попадания сюда, в конечном итоге будет замужем за Люциусом, и этот процесс уже начался, судя по присутствию Малфоя за ужином.              Нет, так не пойдёт. Как бы ни были ему нужны могущественные союзники, он не мог связать себя с Блэками, учитывая, как много его врагов уже сблизились с ними.              Наконец, письмо, полученное от Нарциссы, привело его к концу кипы пергаментов, и он встал, чтобы размяться.              Было еще раннее утро, и ему нужно было потренировать ноги, изучить книги, которые дал ему Дамблдор, и немного поработать над заклинаниями. Однако сначала он хотел полетать.              Поэтому он достал из сундука свою Молнию и вышел из палатки.              Получив от таинственной фигуры некоторые ответы на свои вопросы, он чувствовал себя лучше, чем когда-либо в этом времени, и хотел воспользоваться своим хорошим настроением. По его мнению, для этого не было лучшего места, чем воздух.              Вокруг него, несомненно, будут разворачиваться события, которые он сможет изменить, а другие останутся такими, какими были с того момента, как он прибыл сюда. Как бы ему ни хотелось все изменить, он все равно оставался всего лишь одним человеком.              Однажды он встретится с Волдемортом, но, как сказала ему фигура, то, что произойдет дальше, будет зависеть от него.              Гарри предстояло прожить жизнь, чего он не мог сделать так долго, если вообще мог, и он намеревался сделать именно это.              Даже когда он поднимался в небо, перед ним открывались все новые и новые возможности, и он начал мысленно составлять список. Некоторые он отбрасывал, а другие откладывал, чтобы поразмыслить над ними.              Независимо от того, что он решил сделать, он будет делать это на своих условиях, и это была самая свободная вещь, которую он когда-либо чувствовал.             

══════ஜ▲ஜ══════

      Темный лорд нахмурился, выходя из омута, и был удивлен и рассержен тем, чему он стал свидетелем. Первое было вызвано мастерством, с которым лорд Певерелл владел палочкой, а второе — глупостью своей подчиненной, которая без нужды спровоцировала ситуацию.              Лорд Певерелл действительно впечатлял, и о нем стоило подумать в ближайшие месяцы и даже годы, но не сейчас.              — Ты правильно сделал, что обратил на это мое внимание, — с кивком проговорил он. — Это за ней ты пристально наблюдал?              — Да, милорд, — подтвердил мужчина.              Волдеморт кивнул.              — Милорд, что мы будем делать с Певерелом? Вы сами слышали его слова.              — А что, Певерелл? — с любопытством спросил Волдеморт.              — Разве он не представляет для нас угрозы? Он уже убил Эйвери, и посмотрите, что он сделал с Беллатрикс…              Темный Лорд прервал его суровым взглядом.              — Певерелл сделал только то, что от него требовалось в тот момент. Он не испытывает к нам симпатии, но и не угрожал. Он просто защищался, причем превосходно, — заметил он. — Нет, проблема не в Певерелле, а в Блэк.              — Беллатрикс, милорд?              — Да. Ей было сказано не провоцировать Певерелла, но она всё же сделала это. Я надеялся, что он может стать моим союзником, но действия этой глупой девчонки, по меньшей мере, значительно отодвинули этот вопрос. Она бросила вызов мне.              — Милорд, она защищала ваши амбиции…              — И ей было велено оставить Певерелла в покое. У меня есть планы относительно этого человека, которые, если нам повезет, не будут сорваны из-за её глупости.              Его собеседник неохотно кивнул.              — Ты всё еще веришь, что она достойна? — спросил Волдеморт.              — Верю, милорд. Несмотря на этот промах, она обладает наибольшим потенциалом из всех новобранцев. Она прекрасно владеет палочкой и предана делу.              — Я буду судить об этом сам, — заявил Темный Лорд. — Прикажи привести её ко мне, я сам увижу, чего она стоит. А теперь уходи.              Мужчина поспешно удалился, а Волдеморт покачал головой.              Блэк поступила опрометчиво, не подумав о последствиях.              Этот Певерелл привлек внимание многих, в том числе и тех, кого он завербовал с самого начала. Лорды из знатных семей добивались его расположения, и Волдеморт понимал его.              Он был из семьи, такой же древней, как и его, и обладал интригующим наследием. Конечно, не такое, как у его семьи, но более таинственным.              Увидев, какой магией владеет Певерелл, он был впечатлен. Возможно, Блэк была застигнут врасплох, но, судя по полученным им сведениям, скорее всего, Певерелл был отличным дуэлянтом.              Привлечь его на свою сторону сейчас было бы сложно, но не невозможно. Если однажды ему удастся поговорить с ним, то тот может оказаться очень сильным союзником.              Однако сейчас было не до этого. Возможно, он сможет послать письмо с извинениями, когда Певерелл достаточно успокоится после того, что произошло с Беллатрикс?              Мысли о ней заставили его снова покачать головой.              Он много слышал о Блэках, их репутация была несравнима ни с одной другой семьей. Беллатрикс оказалась именно той, чего он ожидал от одной из них, но не слишком ли она опасна?              Если она не может выполнить простой приказ, можно ли ей доверять быть среди его окружения?              Он не знал, но скоро узнает.              Волдеморт лично увидит, насколько она предана, насколько велик её потенциал и, в конце концов, как далеко она готова зайти, чтобы быть принятой им.             

══════ஜ▲ஜ══════

             Альбус Дамблдор редко приглашал бывших студентов в свой кабинет, особенно если с момента их выпуска прошло много лет. Однако этот вечер был другим. Возможно, он рисковал, приглашая этого человека, но был уверен, что принимает правильное решение.              В последние дни он проводил подобные встречи с теми, кому безоговорочно доверял, с кем много лет работал в Визенгамоте или с кем завязал тесную дружбу.              Миллисент, похоже, наконец-то начала обращать внимание на то, что происходит, и дала ему возможность что-то изменить. Что именно получиться сделать с теми ограниченными полномочиями, которые ему предоставили… было сложно сказать, но сейчас он ими воспользуется.              Если ему удастся спасти хотя бы одну жизнь, его усилия не будут напрасными.              Для этого, ему нужно было больше союзников, даже тех, кто не всегда соглашался с его политическими планами. Волшебная Британия должна объединиться, чтобы покончить с угрозой, которую представляло собой движение чистокровных.              От размышлений его оторвало легкое постукивание в дверь.              — Входите, — позвал он, устраиваясь за столом.              Гость вошел, его лицо было настороженным, а глаза обшаривали комнату, прежде чем остановиться на нем.              — Пожалуйста, присаживайтесь, — тепло предложил Дамблдор, стараясь расположить того к себе.              Гость так и сделал, и директор пододвинул к нему миску с кислым лакомством.              — Лимонный шербет? — предложил он.              — Нет, спасибо, директор, — ответил мужчина.              Альбус усмехнулся, и угостился. Минерва по-прежнему была единственным человеком, который оценил его вкусы, и он не ожидал, что в ближайшем будущем ситуация изменится.              — Полагаю, вам интересно, почему я попросил вас встретиться со мной, лорд Боунс.              — Мне любопытно, — ответил Эдгар. — Полагаю, в последний раз я был в этом кабинете, когда на шестом курсе меня застукали в чулане с Элеонорой Кармайкл.              — Действительно, — весело подтвердил Дамблдор. — Полагаю, тогда я назначил три недели отработок.              Эдгар кивнул, а на его губах появился намёк на ухмылку.              — Оно того стоило, — пробормотал он.              — Однако я рад, что ваша сестра никогда не была такой.              — Как и я, — согласился Эдгар, морщась при этой мысли.              Дамблдор ещё раз усмехнулся, и покачал головой.              — Как бы мне ни нравилось вспоминать, но ваши прошлые проступки в этих стенах — не то, зачем я вас сюда пригласил, — пояснил он.              — Тогда почему?              — Потому что я считаю, что вы можете помочь мне в одном очень важном деле, лорд Боунс, — ответил Дамблдор, и все следы юмора, который он чувствовал всего мгновение назад, практически исчезли.              — Как? — недоверчиво спросил Эдгар.              — Движению чистокровных.              Увидев, как его бывший ученик застыл в кресле, а его глаза гневно сузились, Альбус понял, что сделал правильный выбор.              — А что с ними?              — Я собираю то, что я бы назвал сопротивлением против них. Я получил благословение министра на то, чтобы начать предпринимать шаги по прекращению их нападений, и мне нужны надежные люди, которые помогут.              — Я в деле, — без колебаний ответил Эдгар.              — Я не объяснил, что именно мы будем делать, — заметил Дамблдор.              — Мне все равно, — пренебрежительно ответил Эдгар. — Мой отец был убит ими, а моя мать была в шаге чтобы последовать за ним.              Дамблдор понимающе кивнул. Он, конечно, уже знал об этом, поэтому новый лорд Боунс был первым, к кому он обратился помимо его обычных соратников. У него уже были причины захотеть, чтобы виновные предстали перед судом.              — Примите мои соболезнования, — с легким поклоном произнес он. — Ваш отец был хорошим человеком.              Эдгар кивнул: похоже, эти же слова звучали в его адрес несколько раз за прошедшие недели после смерти отца и пребывания здесь.              — Итак, что будет делать эта группа сопротивления?              — Пока что мы разместим дополнительные магические датчики и будем следить за ними. Затем сообщим аврорам, если они сработают.              Эдгар задумчиво нахмурился. Поскольку Амелия работала в Аврорате, он понимал, насколько это важно. Если бы их было больше, это увеличило бы шансы поймать волшебников в масках.              — Я помогу, — согласился он. — Я не позволю убийце моего отца остаться безнаказанным.              — Превосходно, — радостно заявил Дамблдор, довольный тем, как охотно согласился молодой человек.              — Когда мы начнем? — с нетерпением спросил Эдгар.              — Уже начали, — сообщил ему Альбус. — Я скоро свяжусь с вами со списком мест, где я хотел бы, чтобы вы установили датчики, и лорд Боунс? Уверен, мне не нужно этого говорить, но наша работа должна быть под грифом «секретно». Мы не можем быть уверены в том, кто наши враги.              — Конечно, — согласился Эдгар, и встал, — никто от меня этого не услышит.              Дамблдор благодарно кивнул.              — Кроме того, если вы можете назвать еще кого-нибудь, кому мы могли бы доверить присоединиться к нам, я приму любые предложения к сведению.              Эдгар, казалось, на мгновение задумался над мыслями директора, прежде чем заговорить.              — Лорд Певерелл.              — Певерелл? — Дамблдор нахмурился, а его желудок скрутило при мысли об этом человеке, а палочка, которую он всё ещё держал при себе, внезапно потяжелела в рукаве. Она больше не реагировала на него и казалась лишь бесполезной деревяшкой.              Эдгар уверенно кивнул.              — Не мне объяснять, почему, но у него не меньше, если не больше причин желать разобраться с ними, чем у меня, и я ему доверяю. Он был первым, кто поверил мне и моей матери, когда она рассказала ему о бледном волшебнике с красными глазами.              У Дамблдора ещё больше свело желудок, когда в памяти всплыло воспоминание о другом студенте, хотя он не был таким бледным и не имел красных глаз, когда ходил по коридорам этого замка.              Это случилось только после того, как он окончил школу и вернулся через несколько лет с рассказами о своих приключениях и просьбой занять вакантную должность преподавателя Защиты от темных искусств.              Он покачал головой.              Нет, этого не может быть. С той ночи он ничего не слышал о Томе Риддле. Как и подобает его натуре, он снова скрылся в тени.              — Вы в порядке, директор? — спросил Эдгар.              — Этот волшебник, как он связан со смертью вашего отца?              Эдгар пожал плечами и глубоко вздохнул.              — Я не знаю. Мой отец встречался с ним и умер всего через несколько часов. Я подозревал, что он причастен к этому, но ничего не мог объяснить, пока не пообедал с лордом Певереллом. Он, похоже, узнал описание, которое дала ему моя мать, и предупредил нас, чтобы мы были осторожны. Он сказал, что этот волшебник очень опасен.              Дамблдор понимающе кивнул.              Ему пришла в голову мысль, что этот Певерелл может быть связан с движением чистокровных, но это уже не имело смысла. Если он враждовал с человеком, убившим лорда Боунса, и знал об этом таинственном волшебнике, то, возможно, Альбус ошибался?              — Лорд Певерелл говорил о нем что-нибудь еще?              Эдгар покачал головой.              — Как я уже сказал, профессор, не в моей компетенции говорить что-либо еще по этому вопросу. Мне очень жаль, но я не стану нарушать доверие лорда Певерелла. Вам придется поговорить с ним лично.              — Конечно, я бы не хотел ставить вас в компрометирующее положение, — вздохнул Альбус. — Спасибо, лорд Боунс, ваша помощь очень ценна, и я скоро свяжусь с вами.              Мужчина поклонился Дамблдору и вышел, оставив после себя задумчивого директора.              — Все может быть гораздо хуже, чем я предполагал, — пробормотал он, поглаживая оперение Фоукса. — Действительно, гораздо хуже.              Однако его утешало то, что он вполне мог ошибаться насчет лорда Певерелла, но встреча с лордом Боунсом только прибавила вопросов.              Если Певерелл не был связан с движением чистокровных, то действительно ли он враждовал с ними или как-то связан с бледным волшебником с красными глазами?              Дамблдор покачал головой.              Сколько бы он ни размышлял над этим, это не приближало его к ответам. Их мог дать только один человек, и Альбус по-прежнему не хотел говорить с ним, хотя и не мог игнорировать, насколько могущественным союзником он может оказаться.              Если ему удастся привлечь Певерелла на свою сторону, то велика вероятность, что и другие будут не прочь присоединиться к нему, а если их враг окажется тем, кого он начал подозревать, то волшебной Британии понадобится вся возможная помощь.       

══════ஜ▲ஜ══════

      Она нервничала. Не потому, что ей наконец-то представилась возможность впервые встретиться с Тёмным Лордом — нет, она ждала этого, — а потому, что человек, который привел её сюда, сказал, чтобы она не ждала теплого приема.              Очевидно, слухи о том, что произошло в поместье Поттеров, уже разлетелись, и Тёмный Лорд был очень недоволен случившимся.              Слышал ли он всю историю? Знает ли, почему она бросила вызов Певереллу?              Она была уверена, что, когда он узнает об этом, ей простят любую кажущуюся обиду. Так как сделала то, что должна была сделать, чтобы защитить чистокровных от мерзости, посмевшей напасть и убить одного из них.              Он должен был понять, что она сделала это ради них. Если не она, то кто?              Похоже, никто в ее семье не желал поступать правильно.              Она покачала головой, когда её вели по коридору в незнакомом доме.              Беллатрикс злилась, что Певерелл каким-то образом взял над ней верх. Она не знала, что он сделал, какую магию использовал и как одержал победу.              Но точно знала, так это то, что не оставит это без внимания. Он застал её врасплох, использовал трюки, которых никто не ожидал, и в итоге опозорил.              Она помнила, как стая птиц подняла её в воздух, а затем за горло схватила закутанная в плащ фигура. Она была дезориентирована, не могла защитить себя и лишилась чувств.              Если бы не это, он бы не добился такого успеха. Фигура была бы сожжена, а Певерелл последовал бы за ней.              Вместо этого вмешалась ее сестра и почти умоляла грязнокровку сохранить ей жизнь. Беллатрикс никогда не испытывала такого стыда, как в тот момент.              Несколько дней она пряталась в своей комнате, снова и снова прокручивая в голове произошедшее.              Она знала, что может победить его, знала, что ему повезло, и у нее будет шанс исправить это.              Она не хотела, чтобы её семья смотрела на нее свысока, как на недостойную носить их фамилию, чтобы Поттеры, Родольфус или Люциус помнили, что её победил кто-то вроде этой мрази.              Беллатрикс всегда смеялась последней, и этот случай не будет исключением.              Она усмехнулась при мысли о новой схватке с Певерелл: образ триумфально стоящей над его неподвижной фигурой возбуждал сильнее, чем все остальное, что она могла себе представить.              С той ночи в Поттер-Мэноре эта мысль поглотила её. Она сосредоточилась на этом, представляя себе их следующую встречу в бесчисленных вариантах, и каждый из них заканчивался тем, что он был мертв, его тело было сломано, а свет покидал его глаза, пока она с ликованием смотрела на происходящее.              — Подожди здесь, — твердо приказал мужчина, который привел её, входя в дверь в конце коридора.              Через несколько мгновений он вернулся, но не стал жестом приглашать ее войти. Вместо этого он снова подошел к ней и крепко взял ее за запястье.              — Ты будешь говорить только тогда, когда тебе разрешат. Ты будешь обращаться к нему «милорд» и не навлечешь на себя ещё больший позор. Я понятно объясняю?              Белла нахмурилась и вырвала руку из его хватки.              — Я — Блэк, тупица. Не говори мне того, что я и так знаю.              Она бросила на мужчину взгляд, полный отвращения, и вошла в тускло освещенную комнату, единственным источником света в которой был огонь, весело потрескивающий возле кресла, где в ожидании ее сидела фигура в мантии.              — Присаживайся, Беллатрикс, — шёпотом приказал он. — Нам нужно многое обсудить.              Она вгляделась в стоящего перед ней мужчину и слегка поморщилась, когда его малиновые глаза уставились в её собственные фиолетовые. Он был очень красив, несмотря на странный цвет глаз и бледную кожу.              — Ты впечатляешь, — прокомментировал мужчина. — Я часто слышу о твоем мастерстве владения палочкой, преданности нашему делу и непоколебимой верности. Это достойно похвалы.              — Спасибо, милорд, — с благодарностью произнесла она.              Он одарил её легкой улыбкой, от которой у нее затрепетало в животе.              — Видишь ли, Белла, у меня есть видение того, каким однажды станет наш мир, не хочешь послушать о нем?              Беллатрикс могла только кивнуть, пока он продолжал улыбаться ей.              — Однажды наш мир займет свое законное место. Над магглами, перед которыми мы до сих пор прятались, и даже над теми, кто не разделяет нашего замечательного наследия. Существуют различия, Белла, даже между теми, кто одарен магией.              — Грязнокровки, — прошипела Беллатрикс.              Мужчина кивнул.              — Грязнокровки, — повторил он. — У них есть дар, этого нельзя отрицать, но они не разделяют нашу богатую историю. Они приходят в наш мир из другого мира, считая, что могут изменить наши традиции, наш образ жизни. Этого нельзя допустить. Наши пути должны быть сохранены, наша кровь не запятнана их кровью, а наша магия защищена. Они хотели бы, чтобы мы делились знаниями наших семей, чтобы мы все были равны. Но мы выше их, разве ты не согласна?              — Конечно, милорд, — ответила она.              — Хорошо, тогда ты понимаешь, что для осуществления моего замысла меня должны окружать те, кому я могу доверять, те, кто будет следовать за мной и не ослушается моих приказов.              — Да, милорд. Если бы я только могла…              — Замолчи, — яростно прошипел мужчина.              Беллатрикс глубоко сглотнула, когда его улыбка исчезла, а гнев вырвался наружу. Она задрожала от его магии, но дрожь была не от страха. Он согрел её так же, как и его улыбка, возбудил её, а горящие глаза притянули к себе.              Он был красив, но ещё более красивым он был, когда злился. Это заставляло её чувствовать себя слабой, к тому же не вызывало недовольства. Наоборот, это делало его ещё более привлекательным.              Его сузившиеся глаза буравили её, а ноздри подергивались, как будто он чувствовал её возбуждение. Это было так же страшно, как и волнующе.              — Ты ослушалась меня, Белла, — прошептал он.              Она предполагала, что это прозвучит угрожающе, но для нее это было знойно. Однако его не тронула её реакция.              — Crucio!              Он выхватил палочку быстрее, чем она успела моргнуть, и она закричала от боли, прорвавшейся сквозь всё её существо. Это была боль, превосходящая все, что она когда-либо испытывала, и все мысли, которые были до того, как он проклял её, исчезли.              Беллатрикс открыла рот, набирая полные легкие воздуха, когда заклинание закончилось. Когда через несколько мгновений в её голове прояснилось, она пошевелилась и застонала от мучительной дрожи в теле.              Однако её взгляд нашел его, стоящего над ней с палочкой, всё ещё направленной в её сторону. Несмотря на боль, она почувствовала, что снова возбуждается от этого зрелища.              Её лорд причинил ей боль, и пока он это делал, она презирала его и хотела ответить тем же. Теперь, когда он пристально смотрел на нее, и какая-то часть её души желала, чтобы он сделал это снова.              В её сознании это звучало неправильно, но в то же время так правильно. Это было странное чувство, которого она не понимала, но оно каким-то образом приносило ей радость и предвкушение, подобных которым она никогда не испытывала.              — Тебе было велено не приближаться к Певереллу, и все же ты это сделала. Ты ослушалась моего приказа. Пусть никто не говорит, что я не милосердный. Встань.              Он отвернулся от неё, и она неохотно сделала то, что ей велели, — та малая часть ее души, которая была взволнована происходящим, почти заставляла её бросить ему вызов.              — Достань свою палочку.              — Милорд? — растерянно спросила она.              — Достань свою палочку и докажи мне, что ты достойна места в моем внутреннем круге.              Сначала она подумала, что он говорит несерьезно, но, когда он послал в ее сторону режущее проклятие, от которого ей удалось уклониться, сомнения исчезли, и она подчинилась.              — Давай посмотрим, насколько ты превосходишь остальных, Белла. Покажи мне всё, что у тебя есть.              В её сторону с визгом полетело еще одно заклинание, которое она не узнала, и ответила на него своим собственным.              Тёмный Лорд одобрительно кивнул.              — Ты быстра, но должна быть еще быстрее.              Еще три незнакомых заклинания обрушились на нее одно за другим, и она едва успевала их блокировать, а её собственная палочка превращалась в сплошное пятно.              — Хорошо, но ты должна дать отпор. Защищаясь щитом, ты не победишь.              Беллатрикс кивнула и неуверенно послала в мужчину три своих заклинаний, которые были небрежно отбиты.              — Нет, Белла, я хочу, чтобы ты действительно сражалась. Это твой единственный шанс доказать мне свою правоту. Ничего не утаивай.              Не дав ей возможности собраться, он обрушил на нее шквал заклинаний, от которых ей пришлось броситься на пол, чтобы уклониться. Это злило, напоминало о том, как Певерелл издевался над ней, и она тут же встала, с ожиданием, что её схватят за горло.              Она не позволит этому повториться.              Темный Лорд кивнул, но она не обратила на это внимания, атаковав в ответ, и заклинания без раздумий покинули её палочку, выполняя его пожелания.              Несколько мгновений они делали шаг то вперед, то назад, защищаясь, когда это было необходимо, но в основном атакуя друг друга. Она не отставала от него, подбирая заклинание за заклинанием, и ликовала от того, что ей это удается.              Однако внезапно ему, похоже, это наскучило, и от скорости, с которой он начал атаковать в ответ, она потеряла дар речи.              Она рухнула на землю, когда плоть на ведущей руке разорвалась.              Беллатрикс вскрикнула, когда палочка выпала из неё, и, замерла, посмотрела на мужчину, сквозь волосы, прилипшие к её вспотевшему лбу.              Её снова победили, но на этот раз она не злилась, а была очарована.              Его скорость и мастерство владения палочкой превосходили все её представления. То, что она видела, когда он сжигал деревню магглов много месяцев назад, меркло по сравнению с тем, на что он действительно был способен.              Хотя рану жгло, а кровь всё ещё текла, это её не беспокоило. Это делало ощущения более реальными, более осознанными, и она с гордостью носила бы шрам, который он ей подарил.              — Идем, Белла, — прошептал он, убирая палочку в кобуру и сел у огня.              Она последовала за ним, но зашипела, когда пот стек с её шеи на разорванную плоть.              — Ты очень хорошо справилась, но ты будешь еще лучше, — проговорил он, как только она села. — Твоё владение палочкой впечатляет, даже больше, чем я ожидал, и мне хотелось бы, чтобы ты заняла место одной из самых преданных мне.              — Конечно, милорд, — взволнованно прошептала она, не сводя с него взгляда.              Он снова улыбнулся ей, вызвав очередную дрожь.              — Я буду обучать тебя, Белла. Я открою в тебе все самое лучшее, покажу то, что ты и представить себе не можешь. Докажи мне свою силу, и никто не сможет сравниться с тобой.              — Я докажу, милорд, — вздохнула она.              — Я надеюсь на это, — вздохнул он. — Ты больше не ослушаешься меня.              Беллатрикс глубоко сглотнула, и покачала головой.              — Тогда остается только одно. Ты должна носить мою метку, ту самую, которую скоро все будут бояться и уважать. Пока же она предназначена только для твоих глаз. Ты поняла?              Беллатрикс кивнула, когда он снова достал свою палочку и осторожно взял её за запястье левой руки.              — Сделай глубокий вдох, Белла, это будет больно.              Она не слышала его последних слов, её глаза были прикованы к бледным пальцам, обхватившим руку, и, хотя последовавшая за этим боль, когда чёрная метка впечатывалась в её кожу, обжигала, она не издала ни звука.              Экстаз, который Беллатрикс испытывала от его прикосновений, делал боль терпимой, и она готова была терпеть её снова и снова, лишь бы он сделал это ещё раз.