Whispers of a Raven

      К её облегчению это была последняя ночная смена, в которую ей предстояло работать до тех пор, пока ротация персонала снова не пройдет полный круг. По большей части она не возражала, просто раньше в больнице было спокойнее.              В последние пару недель нападения происходили почти каждую ночь, становясь все более частыми и не менее жестокими. Она уже сбилась со счета, сколько магглов ей довелось лечить, в сколько мертвых пар глаз она заглядывала, и на скольки телах ставила метки, прежде чем избавляться от них.              Она покачала головой, приподнявшись в постели: в окно лилось раннее полуденное солнце.              Нарцисса никогда не ожидала, что работа целителя будет легкой, но к этому была попросту не готова. Однако утешала себя тем, что не она будет разбираться с последствиями этих нападений, когда закончится её стажировка в больнице Святого Мунго.              На смену придет другой стажер, и, возможно, она сможет на время забыть об этом.              Не то чтобы она могла забыть то, что видела, и те противоречивые мысли, которые возникали у нее по поводу причастности сестры к происходящему.              О чем вообще думала Белла? Она не станет притворяться, что понимает работу ее извращенной логики.              Не желая провоцировать головную боль, она неохотно покинула уютные простыни и занялась подготовкой к дню.              Войдя на кухню, она увидела отца, который, похоже, был в более хмуром настроении, чем обычно.              — Какие бы планы у тебя ни были на завтрашний вечер, забудь о них, — проворчал он. — Мы все идем ужинать к Вальбурге. Судя по всему, твой дед созвал всю семью.              — Завтра я должна ужинать с Люциусом, — напомнила она ему.              Сигнус покачал головой.              — Тогда он может сопровождать тебя, — вздохнул ее отец. — Он же не чужой человек, да и Родольфус будет там.              Нарцисса кивнула.              — Я напишу ему.              Какая-то часть её души всё ещё не понимала, почему она согласилась снова пойти с ним на свидание. Возможно, потому что знала, что от неё этого ждут. Если бы она отказалась от приглашения без веской причины, это вызвало бы всевозможные проблемы с ее отцом.              Не стоит показывать, что она так просто отказывает такому человеку, как любимый сын лорда Малфоя.              Он был по-своему очарователен и, похоже, искренне раскаивался в том, что произошло во время их первого свидания. Они оказались по разные стороны баррикад, но Люциус был единственным, кто разыскал ее и извинился.              — Тебе лучше сделать это сейчас, — посоветовал ей отец.              Нарцисса вышла из зала и вернулась в свою.              Она не думала, что дед будет возражать. Он достаточно хорошо знал отца Люциуса, и она сомневалась, что кто-то ещё будет возражать против его присутствия.             

══════ஜ▲ஜ══════

      Уже больше недели Миллисент избегала его, отмахивалась от него под разными предлогами, но он оставался всё таким же вежливым, несмотря на то что дело приобретало срочный характер. То, что происходило, уже требовало серьезного вмешательства. Теперь же, с ростом числа нападений, о которых сообщал Аластор, дело близилось к перелому.              Если не справиться с угрозой как можно раньше, ущерб будет непоправимым.              Альбус не мог понять ход мыслей министра. Она не была бесчувственной, напротив, она могла подолгу упиваться своим состраданием, как это произошло с лордом Певереллом и Томасом Эйвери, так почему же она игнорирует нынешнюю ситуацию?              Он не знал, но намеревался разобраться в этом сегодня.              Она наконец согласилась встретиться с ним, хотя, как он подозревал, очень неохотно. Для него это не имело значения. У них обоих был долг перед волшебной Британией, и он надеялся, что им удастся найти общий язык.              Так продолжаться не могло.              — Входи, Альбус, — вздохнула Миллисент, когда он постучал в её дверь, и секретарь, стоявший у входа, пропустил его вперед.              — Спасибо, что приняли меня, мадам министр, — вежливо ответил Альбус и, войдя в кабинет, отвесил женщине поклон, закрыв за собой дверь.              — Мне бы хотелось, чтобы это подождало, Альбус. Как видишь, я сейчас очень занята, — раздраженно ответила она, жестом указывая на кипы пергаментов, разбросанные по ее столу.              — Тогда я не задержусь здесь надолго, — заверил её Дамблдор, решив встать, а не занять свободное место напротив министра.              Миллисент выглядела более уставшей, чем обычно: темные круги под глазами были плохо скрыты, а объем работы казался бесконечным, если судить по стопкам перед ней.              — Я хотел обсудить недавнюю серию нападений и то, что делается в связи с ними, — пояснил он.              Миллисент сузила глаза и покачала головой.              — Не знаю, где вы узнаете о том, что должно храниться в тайне, но скажу вам то же самое, что говорила Барти. Пока нет убедительных доказательств того, кто за этим стоит, мы и так делаем всё, что можем. Без доказательств, арестов и четких мотивов мы должны рассматривать каждое из этих нападений как отдельное событие. У нас нет ничего, кроме слухов, и я не буду обсуждать это дальше.              Дамблдор разочарованно покачал головой.              — Разве это не наш долг — сделать все возможное, чтобы Статут секретности соблюдался? Разве мы не обязаны защищать наших простых жителей Британии, чтобы они не подвергались опасности со стороны криминальных элементов нашего общества? Люди умирают, Миллисент, и, похоже, мало что делается для того, чтобы предотвратить это. Авроры просто реагируют на происходящее, а мы не выполняем свой долг перед теми, кого нам поручено защищать.              — Что ты хочешь, чтобы я сделала, Альбус? — отмахнулась Багнолд. — Мы ничего не можем. Вы, как никто другой, должны понимать, насколько деликатна эта ситуация. До меня дошли слухи, что это движение поддерживающее превосходство чистокровных. Это значит, что в нем могут быть замешаны члены Визенгамота, даже их сыновья, дочери или кто-то еще из их семей.              — Вы имеете в виду Томаса Эйвери.              Миллисент кивнула.              — Если окажется, что Крауч и даже я окажемся правы, что тогда, Альбус? Что мне делать?              — Поступай правильно, Миллисент, — посоветовал Дамблдор. — Это будет нелегко, но ты не можешь продолжать позволять этому происходить. Чем дольше ты будешь ждать, тем хуже становится ситуации.              — А если я начну действовать слишком рано, то всё будет напрасно, — побеждено ответила она. — Чистокровные слишком защищены законами, и их нельзя привлечь без неопровержимых доказательств. Посмотрите, что случилось с лордом Певерелом.              Дамблдор понимающе кивнул, и, хотя он не был с ней согласен, он не завидовал её положению.              — Тогда вам следует разобраться с теми, кто, как мы знаем, не замешан в этом деле, — предложил он.              — А как мы можем быть уверены в том, кто замешан, а кто нет?              — Это будет трудно, — согласился Дамблдор, — однако нельзя допустить, чтобы это продолжалось в том же духе.              — Нет, нельзя, — вздохнула Миллисент и устремила на старика устала взгляд. — Что бы ты сделал на моем месте?              — Эту ситуацию вряд ли можно назвать благоприятной, но я бы порекомендовал установить больше датчиков в маггловских районах, чтобы можно было быстрее реагировать на подобные нападения.              — Я обдумывала эту идею, но мне не хочется этого делать, — ответила она. — В отделе работает много чистокровных, которые следят за датчиками. Если они замешаны, то в их силах предупредить нападавших или, по крайней мере, не оповещать авроров. Магия, лежащая в их основе, не безупречна и может быть легко скомпрометирована.              Дамблдор понимающе кивнул.              — Тогда, возможно, я могу предложить свою помощь. Если я смогу найти надежных людей, которые будут их размещать и следить за ними, ты не откажешься?              Миллисент задумчиво нахмурилась и через мгновение кивнула.              — Думаю, это не будет лишним, но если я соглашусь, то разрешаю тебе только наблюдение, Альбус. Я не допущу, чтобы представители общественности выступали в роли мстителей.              — Конечно, — с поклоном согласился Дамблдор.              — Тогда тебе стоит начать приготовления. Я объясню Барти, он единственный, кто, на мой взгляд, пока вне подозрений.              Дамблдор кивнул и вышел из кабинета, довольный тем, что, похоже, был достигнут хоть какой-то прогресс. Теперь, однако, ему нужно было найти людей, которым он доверял, чтобы выполнить задание, и с чего начать?       

══════ஜ▲ஜ══════

             Он наблюдал за тем, как две большие фигуры в плащах, одна из которых была сделана из песка, а другая — из воды, сражались между собой. За последнюю неделю он много экспериментировал со своей магией, и различия, которые ощущал, нельзя было игнорировать.              Раньше ему хорошо удавались защитные заклинания, чаще всего он использовал щиты и чары. Теперь же его инстинкты словно изменились: магия больше не предпочитала оборонительные заклинания, а почти подстегивала его к действию. Смена парадигмы была довольно сложной, но, как ему казалось, она его устраивала, а магия была рада помочь.              Тем не менее он не понимал, в чем заключаются эти изменения. К ощущению холода он уже привык, но то, что она делала с ним, было чем-то совершенно иным.              Это началось почти сразу после того, как палочка попала в его руки, — случаи, когда она, казалось, обладала собственным разумом и произносила незнакомые ему заклинания. В чем-то это было похоже на то, что было раньше, но теперь он чувствовал, что контролирует палочку в большей степени; результаты, однако, были другими.              Первый случай произошел с Эйвери в больнице Святого Мунго. Он сражался, как всегда, когда оказывался против Пожирателя смерти, и даже защитился от убивающего проклятия, как учил его Дамблдор. Внезапное желание напасть было неожиданным, и, когда он вспоминал тот момент, то это показалось ему чуждым.              Он поддался этому инстинкту, и из-за этого Эйвери погиб. Коса, вонзившаяся в его грудь, могла зависеть от его намерений, а может и нет. Но что он точно знал, так это то, что, проведя много часов с палочкой на берегу океана, он, несомненно, изменился во многих отношениях и продолжает меняться.              Пока что это было положительным моментом, и он обнаружил, что Старшая палочка работает для него лучше, хотя всё ещё оставалось ноющее чувство, что чего-то не хватает.              Слова братьев снова зазвучали в его голове, и он не мог отделаться от мысли, что они важнее, чем он думал вначале.              С разочарованным вздохом он развеял заклинания и вернулся в палатку, чтобы подготовиться к ужину с Блэками, хмуро глядя на пачки пергамента, покрывавшие стол.              Арктурус оказался прав, что желающих заручиться его благосклонностью будет много. Всего неделю назад начали поступать послания, некоторые из которых были невинными, как краткое представление с последующими пожеланиями, а другие предлагали обсудить возможность заключения союза. Наименее желанными были предложения о браке, которых он получил не менее трех.              Он даже не знал, как ими распорядиться.              Ему требовалась помощь, и предложение патриарха Блэков было как раз тем, что он рассматривал. Он прямо сказал, что ему нужно и что Гарри получит взамен. Предложение становилось все более привлекательным. Если бы он был в союзе с Блэками, то желающих заискивать перед ним было бы меньше.              Еще больше он надеялся, что ему удастся избежать вовлечения в политику волшебной Британии, но эта идея была практически разрушена. Казалось, чем больше он старался не обращать на это внимания, тем сильнее его втягивали, и он рисковал оказаться не в своей тарелке.              Почему люди не могут просто оставить его в покое и дать ему возможность подготовиться к тому, что ему нужно сделать?              Часть его сознания понимала, что ему понадобится репутация и союзы. Найдутся те, кто будет категорически против того, что он собирается сделать, и суд научил его, что союзы — имеет значение.              Ему просто нужно было смириться с тем, что политика станет частью его жизни, и он предпочтет получить преимущество, когда начнется эта фаза его жизни. Для этого ему нужны были союзники, и ни один из них не был бы более полезен, чем Арктурус Блэк.              Он вздохнул, и выбрал оливково-зеленую мантию, чтобы надеть её на вечер.              Ему уже пришлось приспосабливать ту, что он привез всего две недели назад: от постоянного питания и физических упражнений он набрал вес.              Гарри даже нашел время, чтобы полетать на метле: визит к Поттерам вновь пробудил в нем страсть. Он проводил не менее часа в день, кружась над побережьем под действием чар невидимости, и даже выполнил несколько старых упражнений, чтобы дополнить полеты.              Первую неделю его тело болело: он не привык к строгому режиму тренировок Оливера Вуда, особенно вдали от холода, который мучил Хогвартс большую часть года.              В летние месяцы на пляже это было гораздо сложнее. Его режим в сочетании с диетой и магическими тренировками помогал ему чувствовать себя лучше, чем когда-либо.              Однако этот вечер он проведет не в полетах, не в тренировках и не с палочкой в руках. Сегодня он будет ужинать с Блэками, и ему нужно быть начеку.              Приняв душ, убедившись, что одет как можно более безупречно, и позволив Олину занять место на коже, после чего вышел из палатки и активировал порт-ключ, который Арктурус предоставил всего за день до этого.              Прибыв на знакомую площадь и оказавшись перед домом, в котором когда-то прятался, он отогнал нахлынувшие воспоминания: ночи, проведенные в библиотеке с Гермионой после убийства Рона, сидение за столом на кухне, когда Муди передавал новости о том, что происходит во внешнем мире. Даже те воспоминания, которые он с нежностью вспоминал, к примеру уборка дома, когда его впервые привезли сюда перед пятым курсом.              Он любил и ненавидел Площадь Гриммо в равной степени.             

══════ஜ▲ஜ══════

             Арктурус окинул взглядом собравшихся членов своей семьи, его челюсть сжалась, а глаза предостерегающе сузились. Он не сомневался, что кто-то из глупцов скажет что-то не то, как-то оскорбит их гостя. Он заранее предупредил Певерелла о том, с чем ему придется столкнуться, и тот, похоже, воспринял это спокойно: в последнем письме он заверил его, что поведение остальных Блэков не повлияет на его решение относительно предлагаемого союза между ними.              Он покачал головой при воспоминании о том, как ворон прилетел к его дому. Проклятая птица была жутковатой, и детские истории, которые рассказывал ему отец о этом зловещем семействе, возможно, исказили его представление об этом существе. Однако, похоже, она приглянулась его жене, которая кормила её сырым мясом, пока Арктурус писал ответ молодому лорду.              — А, это Дорея, — объявил он, когда через камин в соседней комнате чары оповестили его о прибытии гостя.              Как и ожидалось, через мгновение в комнату вошла его сестра. К удивлению, Арктуруса, к ней присоединился её муж, и атмосфера за столом сразу же изменилась.              Младший сын застыл на своем месте, а Вальбурга открыто, гневно взглянула на лорда Поттера. Ему не нужна была ссора, а Карлус уже был в ярости от того, как та обращалась с Сириусом. В её интересах было не провоцировать его.              Арктурус, хоть и был ошеломлен, был рад видеть своего друга. Слишком давно они не обедали вместе.              — Карлус, — тепло поприветствовал он, вставая и беря его руку в свою. — Что привело тебя сюда?              — Я подумал, что мне лучше показаться, давно не виделись, — легко ответил Карлус, — и сообщить, что у Сириуса все хорошо. Он попросил меня забрать его вещи, пока я здесь. Прости, старый друг, но я не думаю, что он вернется.              Арктурус опустил глаза и кивнул в знак понимания. Он предпочел бы, чтобы его наследник остался в семье, но не мог его винить.              — Ха, от него ничего не осталось. Я его выжгла, — гоготнула Вальбурга.              Арктурус почувствовал, как его гнев начинает бурлить, но его прервал стоящий перед ним человек.              — Как предсказуемо, — ответил Карлус. — Остается надеяться, что Сириус будет так же снисходителен, как и ты, когда займет место главы вашей семьи. Не волнуйся, Вальбурга, я позабочусь о том, чтобы у него было все необходимое, а ты в один прекрасный день сможешь пожать то, что посеяла.              Вальбурга усмехнулась, но Арктурус поднял руку, не давая ей говорить.              — Попридержи язык, мы обсудим это позже, — предупредил он.              Женщина ничего не ответила, только задрала нос, и Арктурус жестом велел сестре и зятю садиться.              Стол был уже почти полон, оставалось только одно свободное место.              Здесь были Сигнус и Друэлла, а также Беллатрикс, Родольфус, Нарцисса и Люциус, причем присутствие последнего стало неожиданностью, но это не имело значения. Если что, это покажет Корвусу и Абраксасу, что он не так слаб, как они считают. Они будут более сдержанны, если узнают, что на его стороне есть сильный союзник, помимо Карлуса; если Певерелл примет его предложение.              Он надеялся, что влияние молодого лорда будет расти. Ему было бы легче, имея ещё одного союзника, равного себе.              — И я полагаю, что наш гость прибыл, — объявил он, вставая и не обращая внимания на выражение волнения, украшавшее лицо Беллатрикс.              Неужели она убедила себя в том, что убедила его и он пригласил сюда лидера группы чистокровных?              Если так, то она оказалась глупее, чем он думал. Если ему и суждено встретиться с этим человеком, то не в присутствии всей его семьи.              Нет, он уже доказал, что представляет опасность, и Арктурус не хотел участвовать в том, что он замышляет.              Темные Лорды появлялись и падали, а вместе с ними падали целые семьи. Но что было неизменно, так это то, что они никогда не побеждали. Никогда в истории Темный лорд не выходил победителем из конфликта, во всяком случае, не на британской земле, и этот случай не будет исключением.              — Я приведу его, ведите себя достойно, — предупредил он в последний раз, зная, что его слова не услышат многие собравшиеся.             

══════ஜ▲ஜ══════

             Дверь дома номер двенадцать открылась, и из неё вышел лорд Блэк, жестом приказав Гарри оставаться на месте. И он понял, почему: здешние чары были, пожалуй, самыми неумолимой из всех, с которыми ему приходилось сталкиваться, и ему, скорее всего, потребуется разрешение на вход.              — Приношу свои извинения, лорд Певерелл, но я должен проводить вас на территорию, — объяснил пожилой мужчина, подойдя к нему.              Гарри кивнул и последовал за ним.              — Я также должен извиниться за то, с чем вам придется столкнуться, — раздраженно добавил Арктурус. — У нас больше гостей, чем я ожидал, но уверен, что вы прекрасно с ними справитесь. Только помните, что вы — лорд. Не бойтесь ставить на место таких, как Малфой и Лестрейндж.              Гарри почувствовал, как его рука инстинктивно потянулась к палочке. Конечно же, он представить себе худшего гостя на ужине, чем Волдеморт. Но делить стол с Лестрейнджем, Малфоем и Беллатрикс — вот три наименее желанных человека после него.              Тем не менее, он пришел сюда по своей воле. Возможно, он даже узнает что-нибудь об этой троице. Не то чтобы его это волновало. Скорее всего, в будущем ему всё равно придется с ними столкнуться. Он не верил, что что-то изменит этот исход.              — Гарри! — Дорея с энтузиазмом поприветствовала его, даже встала и крепко обняла.              Сначала ему показалось, что она слишком фамильярна, но то, что она сделала, было заявлением для всех собравшихся за столом. И, принимая во внимание странные взгляды, украшавшие остальных собравшихся, он был благодарен ей за это.              — Леди Поттер, — так же тепло поприветствовал он ее. — Рад снова видеть вас, и, конечно же, вас, лорд Поттер, — добавил он, обращаясь к Карлусу, который встал и крепко пожал ему руку.              — Я уже говорил тебе, Гарри, что ты можешь называть меня Карлусом, — ответил тот с притворным раздражением.              Он не говорил ничего подобного. На самом деле Гарри написал каждому из них всего два раза за все время их знакомства, но это было сказано в качестве заявления, и он не мог не думать, что оба Поттера спланировали это еще до его прихода. Он был благодарен, и, возможно, это даже поможет удержать Блэков от попыток запугать его или оскорбить.              — Вы уже знаете друг друга? — спросил Арктурус, растерянно нахмурив брови.              — Я связался с Ло… Карлусом после суда, — пояснил Гарри. — Он был одним из немногих, кто помог, и я хотел выразить ему свою благодарность.              — Он присоединился к нам за ужином почти две недели назад, — добавила Дорея.              Арктурус одобрительно кивнул, и повернулся к остальным гостям.              — Для тех из вас, кто не знает, это лорд Гарри Певерелл, — представил он Гарри сидящим за столом. — Это мой старший сын Орион, его жена Вальбурга и их младший сын Регулус.              Гарри кивнул каждому.              — Сириус — их старший сын? — спросил он.              — Да, — подтвердил Арктурус. — Я могу только предположить, что вы познакомились с ним, когда навещали Карлуса и Дорею.              — Да. Он был очень умным мальчиком, и это ваша заслуга, — ответил Гарри.              Арктурус почти ухмыльнулся, повернувшись ко второй группе и не обращая внимания на взбешенную Вальбургу.              — Это мой младший сын Сигнус, его жена Друэлла, их дочь Беллатрикс и ее жених Рудольфус Лестрейндж. Нарциссу вы уже знаете, а ее сопровождающий на этот вечер — Люциус Малфой.              Желание всю троицу на месте было трудно игнорировать, но ему удалось вежливо, хотя и жестко, кивнуть в знак признательности каждому из них. Люциус и Родольфус смотрели на него с любопытством, а Беллатрикс — с полным презрением.              Нарцисса, похоже, была удивлена его появлением и смотрела на него дольше, чем это считалось бы вежливым.              — Проходите, присаживайтесь, лорд Певерелл, — прервал его размышления Арктурус, жестом указывая на место рядом со своим. — Должен заметить, что вы выглядите гораздо здоровее, чем в нашу последнюю встречу. Не думаю, что такая травма, и пребывание в Азкабане пошли вам на пользу.              — Нет, — согласился Гарри, устраиваясь поудобнее. — После освобождения мне удалось заняться спортом, начать правильно питаться и даже найти время для полетов.              — Вы играете в квиддич, лорд Певерелл? — вежливо поинтересовался Малфой.              Гарри поборол желание пнуть блондина под столом.              — Пока нет, — ответил он. — Я подумываю о том, чтобы попробовать.              — Джеймс будет в ярости, если ты этого не сделаешь, — усмехнулся Карлус. — Он уверен, что в следующий раз выиграет.              Гарри усмехнулся, но его внимание привлек самый молодой участник за столом.              — Ты победил Джеймса Поттера в квиддич? — спросил Регулус.              Это было странное ощущение, ведь он только слышал о младшем сыне Ориона и Вальбурги, когда Сириус говорил о нем. Одним из самых больших сожалений его крестного было то, что случилось с его младшим братом.              — Не в квиддич, мы летали на полосе препятствий, — пояснил Гарри.              Регулус одобрительно кивнул.              — На какой позиции вы играете?              — Я играл ловцом.              — Может быть, я смогу убедить Слизнорта, чтобы он разрешил вам приехать и потренировать нас. Тогда у нас будет шанс выиграть кубок в следующем году, — пробурчал мальчик.              — Уверен, у лорда Певерелла есть куда более важные заботы, чем квиддич в Хогвартсе, — вздохнул Сигнус. — Он едва вышел из больницы и Азкабана.              Регулус хмуро посмотрел на дядю, но ничего не сказал.              — И как у вас дела после освобождения, лорд Певерелл? — спросил Арктурус, похоже, он желал предотвратить неприятности, которые может спровоцировать его младший сын.              Гарри фыркнул и покачал головой.              — Могу только сказать, чтобы вы ошиблись в своем предсказании о том, сколько людей напишет мне, — честно ответил Гарри.              Арктурус ухмыльнулся, наклонившись вперед.              — Сколько?              — Пока одиннадцать лордов и четыре леди, — пробормотал Гарри.              Арктурус усмехнулся.              — И сколько из них хотели обсудить возможность заключения брачного контракта? — весело сказала Леди Блэк, а её глаза загорелись весельем.              — Обсудить? — ответил Гарри. — Три из них были прямыми предложениями, а еще четыре намекали на это.              На этот раз Арктурус от души рассмеялся, в то время как остальные гости зашушукались между собой.              — Я этого и ожидал, — самодовольно заявил Блэк. — И кто же это?              Гарри нахмурился, пытаясь вспомнить имена дочерей, которые были предложены ему, как будто они были каким-то товаром.              — Флоэлла Паркинсон, Мария Огден и Кара Розье, — перечислял он.              — Вам предложили Кару Розье? — Родольфус поперхнулся. — Да вы счастливчик.              Беллатрикс бросила на него взгляд, полный отвращения, как и её мать, хотя Люциус кивнул в знак согласия с мальчиком.              — Хочу напомнить тебе, Родольфус, что рядом с тобой сидит твоя невеста, а Кара — моя племянница, — укорила его Друэлла.              Родольфусу хватило приличия сделать смущенный вид и пробормотать извинения.              — Они просто предложили их вам в жены, даже не встретившись? — с отвращением спросила Нарцисса.              Гарри лишь пожал плечами, слегка ошеломленный ее реакцией.              — Конечно, — усмехнулся Арктурус, — на Певерелла бросится половина лордов с достаточно юными дочерьми. Им плевать на всё, важно лишь фамилия и влияние, которое она им принесет.              — Именно поэтому я скажу им, чтобы они отвалили, — ответил Гарри. — Я не собираюсь ни на ком жениться по политическим причинам.              — Значит, ты считаешь себя лучше других? — фыркнула Вальбурга.              Гарри повернулся к ней и покачал головой. Она действительно была неприятной женщиной.              — Нет, — покачал головой он, — но я не хочу оказаться с кем-то, кого я терпеть не могу только потому, что это может заставить людей думать обо мне лучше. Мне плевать, что подумают люди.              Арктурус фыркнул.              — Вот за это ты мне и нравишься, Певерелл. Ты говоришь все как есть.              — Но откажешься от предложения ты вежливо, — язвительно заметила Дорея. — Я уверена, что ты отнесешься к этому с уважением и постараешься никого не обидить.              — Конечно, — согласился Гарри.              Дорея улыбнулась ему, когда первое блюдо было поставлено на стол очень знакомым домовым эльфом.       

══════ஜ▲ஜ══════

             Его появление застало ее врасплох. Она думала, что этот ужин будет ещё одним из многих ожидаемых собраний, посвященных помолвке Беллы с Родольфусом. Поскольку сестра до сих пор не разговаривала с ней, она и не думала задаваться вопросом о причине его появления. Появление Гарри стало неожиданностью, и она прекрасно понимала, почему Люциус находится здесь вместе с ней. Стал бы Гарри задаваться этим вопросом?              Он не обратил на нее особого внимания, лишь кивком признал её присутствие, как и всех остальных.              Это слегка раздражало. После всего, что им пришлось пережить за время его выздоровления, она считала, что заслужила хотя бы приветствие и вопрос о том, как она поживает.              Судя по всему, дела у него шли хорошо. Он выглядел здоровым, набрал вес и даже успел загореть. Он выглядел совсем другим человеком, нежели тот неопрятный, страдающий от недостатка веса и травм мужчина, которого она встретила в ту ночь, когда он очнулся в больнице Святого Мунго.              При упоминании о брачных контрактах она тихонько фыркнула, но Люциус бросил на нее вопросительный взгляд, который она проигнорировала.              Когда она узнала, кто ему предложил своих дочерей, это вызвало у нее раздражение. Эти лорды пытались воспользоваться наивностью Гарри и заставить его жениться на членах их семей. Она не могла поверить в дерзость Паркинсона и Огдена. Она знала Марию и Флоэллу. И конечно же, они не заслуживали столь выгодного предложения, лорды их семей были гораздо ниже по положению.              А вот её кузина Кара, напротив, была бы для него хорошей парой. Она была красива, умна и, возможно, самая талантливая ведьма из всех, кого Нарцисса встречала. Многие лорды пытались сосватать ей своих сыновей и наследников, но дядя Эван на каждом шагу отвечал отказом.              Ходили слухи, что он даже отказал Абраксасу, когда тот заговорил об этом. То, что он предложил её Гарри, говорило либо о его стремлении улучшить положение Розье, либо о том, что он наконец-то почувствовал, что кто-то достоин его дочери.              Нарцисса чувствовала себя неловко из-за перспективы того, что этот брак может стать реальностью. Каре всегда удавалось заставить её чувствовать себя неполноценной. Она просто без труда привлекала внимание противоположного пола. Даже мальчиков-гриффиндорцец, несмотря на то что Кара была слизеринкой.              Нет, это совпадение не устраивало ее, и она даже не знала почему. Если рассуждать непредвзято, то это была бы хорошая сделка для них обоих. Хуже всего было то, что она не знала, кого, в своих мыслях, пытается защитить. Гарри и его наивность или Кару от неизвестности.              Последнее не имело смысла, но она отмахнулась от этой мысли, молча поблагодарив мать за то, что та нарушила наступившую тишину.              — Надеюсь, мой брат был вежлив, когда писал, — обратилась она к Гарри. — Эван иногда бывает немного вспыльчивым.              — Так и было, — ответил Гарри. — Честно говоря, это было одно из менее назойливых писем, которые я получил, как и от лорда Малфоя.              — Мой отец писал вам? — нахмурившись, спросил Люциус.              — Да, но я бы не волновался, он не предлагал мне твою руку.              Люциус покраснел, и, хотя Гарри улыбался достаточно легко, под этой улыбкой чувствовался какой-то намек. У Нарциссы сложилось впечатление, что Люциус ему не очень нравится, хотя он пробыл с ним в одной комнате меньше часа.              — В платье ты выглядел бы уродливо, Люциус, — со смешком сказал Родольфус, заставив блондина ответить.              — В то время как ты был бы воплощением женской красоты, — возразил блондин.              Родольфус усмехнулся, кивнув в знак согласия.              — Чертовски верно, — ответил он. — Думаю, мы оба выглядели бы нелепо.              Это было странное проявление дипломатии со стороны наследника Лестрейнджей, что не соответствовало тому, что Нарцисса знала о нём. Обычно он был очень вспыльчивым, воинственным и довольно неприятным. Возможно, он повзрослел после выпуска из Хогвартса.              — Паркинсон и Огден перегнули палку, но Розье — старинная семья. Брак с племянницей Друэллы был бы взаимовыгодным, — обратился к Гарри её дед. — Эван наладил прекрасные отношения с большой частью Магической Британии и почти всегда политически нейтрален.              Нарцисса нахмурилась, и даже её тетя Дорея кивнула в знак согласия.              Почему они так стремились поскорее выдать Гарри замуж? Она чувствовала странный защитный инстинкт по отношению к нему. Может быть, дело в том, что она выхаживала его, лечила, или в том, что она знала, насколько он неопытен в политических вопросах?              — Я приму это к сведению, — ответил Гарри. — Я не стану отвергать эту идею, но предпочту проявить осторожность.              Нарцисса не могла поверить, что он рассматривает эту идею. Она думала, что он будет категорически против. Как часто он разговаривал с её дедом за последние две недели?              Гарри, с которым она разговаривала в больнице, не был бы таким сговорчивым. Неужели он просто успокаивает её деда?              Невозможность понять его оставляла её расстроенной и задавала множество вопросов, которые она не стала бы задавать в нынешней компании.              Все мысли о том, чтобы высказаться, замерли на языке, когда заговорила Беллатрикс, широко раскрыв невинные глаза, задала вопрос, от которого за столом воцарилась неловкая тишина.             

══════ஜ▲ஜ══════

             — Что вы думаете о новом движении чистокровных, лорд Певерелл? К вам уже обращались по этому поводу?              Краем глаза Гарри заметил, как Люциус мельком взглянул на Беллатрикс, а Родольфус занялся тем, что с внезапным интересом уставился в свою тарелку. Однако все остальные смотрели на него, он чувствовал это, хотя его глаза были устремлены на фиолетовые глаза старшей дочери Блэков.              — Это не тот вопрос, который следует задавать за обеденным столом, Беллатрикс, — огрызнулся Арктурус.              — Нет, все в порядке, — ответил Гарри, откинувшись в кресле. — Ко мне никто не обращался, и вряд ли меня примут с раскрытыми объятиями после убийства Эйвери.              Беллатрикс кивнула, её губы слегка разошлись в вежливой улыбке.              — Но вы не ответили на мой первый вопрос, — заметила она. — Что вы думаете о движении чистокровных?              — Беллатрикс! Хватит, — предупредила Друэлла.              Гарри встретил ее вызывающий взгляд и ухмыльнулся.              — Лично я считаю, что группа привилегированных чистокровных, которые одевают маски и нападают на магглов, которые не могут себя защитить и раненных женщин в их постелях, — это самое трусливое, что я когда-либо видел, — заявил он, вызвав яростный взгляд женщины. — Если бы вы действительно верили в какое-то дело, вы бы не прятались за масками. Покажите свои лица и отстаивайте то, во что верите.              — Магглолюб, — разочарованно вздохнула Беллатрикс, атмосфера в доме стала напряженной.              Гарри покачал головой.              — Нет, — отрицал он, — некоторые шрамы я получил от магглов, которые называли меня уродом и делали мою жизнь несчастной. Мой опыт общения с ними довольно неудачный, я просто не вижу смысла нападать на них без необходимости. За что вообще борится движение чистокровных?              — За необходимость сохранить наши права, — горячо ответила Беллатрикс.              — И какие права находятся под угрозой? — ответил Гарри. — Одна ваша фамилия намного больше влияния чем у других. Вам будет отдаваться предпочтение при приеме на любую работу или при появлении новых возможностей в нашем мире, а другие, возможно, более подходящие и талантливые, будут отодвинуты на второй план, потому что у них нет такой известной фамилии, как у тебя или у меня. Итак, скажи мне, в чем же, собственно, суть?              Беллатрикс уставилась на него, и Гарри прервал её, прежде чем она успела дать ему бессмысленный ответ.              — Речь идет только о власти, которой чистокровные и так обладают больше, чем кто-либо другой, — продолжил он. — Если бы речь шла о сохранении традиций и сохранения магической крови, зачем было бы выбирать семью Боунс? Кто бы ни стоял за этой нелепостью, он должен знать, что они семья более древняя, чем большинство других? Какая может быть причина нападать на них? Никакой, так что давайте не будем притворяться, что речь идет о чем-то большем, чем просто о каком-то дураке, пытающемся получить больше, чем у него есть, под видом чего-то другого. Тот, кто поддерживает его, либо идиот, раз верит в ту чушь, которой его кормят, либо использует это как возможность проявить свою жестокость над тем, кто слабее его.              Все сидящие за столом в разной степени потрясены его словами. Беллатрикс и Родольфус, однако, были лично оскорблены его словами, но ничего не ответили.              — Похоже, вы глубоко задумались над этим, лорд Певерелл, — вмешался Люциус.              — Когда мне грозит непомерное количество времени с дементорами за убийство труса, который пытается убить женщину на больничной койке, это заставляет меня задуматься, Малфой, — ответил Гарри. — Судя по тому, как вы трое отреагировали, я могу предположить, что к вам как минимум обращались. Скажите мне, кто возглавляет это движение? Полагаю, вы не знаете. Это таинственная фигура, обладающая огромной силой, которая обещает перемены в мире и заставляет вас ловить каждое его слово?              Люциус ничего не ответил, а Родольфус тупо уставился на него, словно Гарри проделал невероятный фокус с чтением мыслей. Беллатрикс отреагировала иначе: она дрожала от ярости, стиснув челюсти.              Скорее всего, это было от того, что он сказал, и ещё больше от того, что у нее не было ответа на его слова.              — Итак, отвечая на заданный вопрос, я думаю, что движение чистокровных состоит из трусов и идиотов, которые не понимают, какие привилегии они имеют, и ведомы дураком с манией величия.              — Какой из тебя чистокровный? — прорычала Беллатрикс.              — А кто сказал, что я чистокровный? — мрачно ответил Гарри, его раздражение постепенно брало верх.              Несколько человек за столом удивленно выдохнули, а глаза Беллатрикс расширились.              — И ты посмел? — опасно прошептала она. — Посмел поднять свои грязные руки на чистокровного? Ты посмел убить того, кто выше тебя?              Гарри хихикнул.              — Я не поднял на него руку, я убил его своей палочкой. Все ваши доводы о том, что чистокровные превосходят всех в магии, испарились.              Разгневанная женщина вскочила на ноги, но тут же попятилась назад и уперлась в стену, выхватив палочку.              — Хватит, Беллатрикс! — прорычал Арктурус. — Ты извинишься перед лордом Певереллом.              — Нет! — горячо возразила Беллатриса, борясь с удерживающей её магией. — Я убью его!              — Белла, контролируй себя! — взмолилась Друэлла.              Гарри встал, не сводя глаз с женщины, и холодная магия, к которой он уже привык, наполняла его вены и медленно затуманивала разум.              — Повтори, что ты только что сказала, — шепотом потребовал он.              — Я УБЬЮ ТЕБЯ! — вскрикнула Беллатрикс, а её глаза выпучились.              Даже Родольфус смотрел на неё с беспокойством, пока она продолжала бороться, но маньячное выражение лица невесты, очевидно, застало его врасплох.              — Тогда кто я такой, чтобы отказывать тебе в этой возможности, — холодно ответил Гарри.              Он не знал, что на него нашло. Он был не из тех, кто так легко ввязывается в драку, но не мог игнорировать порыв магии, который подстегивал его.              Все сидящие за столом повернулись к Арктурусу, который покачал головой и победоносно вздохнул.              — Ты должен это разрешить, — шипела Вальбурга. — Пусть этот мерзкий грязнокровка будет поставлен на место.              — Замолчи, Вальбурга, — едва слышно прошептал Арктурус.              — Ты должен разрешить это, пусть справедливость восторжествует!              — Я же приказал тебе замолчать, — предупредил Арктурус.              — Я НЕ БУДУ М…              — CRUCIO!              Вальбурга закричала, и упала с кресла, у патриарха Блэков кончилось терпение. Мгновение спустя он прекратил проклятие и почти равнодушно уставился на её дрожащую фигуру.              — Я же просил тебя заткнуться, — пробормотал он, прежде чем снова обратить внимание на Беллатрикс. — Ты говоришь не по делу, девочка. Я слишком долго терпел твои беспрестанные мольбы и безумные бредни. Ты поставила под угрозу потенциальный союз, оскорбила и угрожала гостю. Ты извинишься.              — Я не буду извиняться, — прорычала Беллатрикс. — Ты встал на сторону грязнокровки, который убил одного из нас.              — Тогда ты не дождешься от меня помощи, — ответил Арктурус. — Ты сама будешь отвечать за свои поступки. Если хочешь попытаться причинить вред лорду Певереллу, то одна и только лицом к лицу. Как глава этой семьи, я не стану вмешиваться.              Затем он повернулся к Гарри, который кивнул.              — Я не воспринимаю угрозы в свой адрес легкомысленно. Она направила на меня свою палочку и сделает это снова, если ей представится такая возможность. Если она хочет попытаться убить меня, я с радостью предоставлю ей такую возможность.              — Гарри, нет… — попыталась Дорея, но ее заставил замолчать Карлус, который сурово покачал головой.              — Ты не направишь палочку ни на лорда, ни на гостей, — напомнил он ей.              — Значит, решено, — мрачно пробормотал Арктурус. — Это можно сделать сейчас или договориться на более поздний срок.              — Возможно, обоим стоит поспать и позволить более холодному разуму одержать верх, — предложила Друэлла. — Не стоит решать проблему с помощью насилия.              Она беспокоилась о своей дочери, и Гарри мог это понять, но не стал бы колебаться в случае чего.              — Я не вижу причин откладывать неизбежное.              Казалось, что это говорит не он, а та его сторона, которая никогда не проявлялась раньше. Было странно, но приятно вот так постоять за себя.              — Я убью его прямо сейчас, — согласилась Беллатрикс, заметно воодушевившись данной ей перспективой.              — Очень хорошо. Если это произойдет сейчас, то вы можете воспользоваться местом для дуэлей в подвале, — объявил Арктурус.              — Нет, — не согласился Карлус. — Это будет происходить на нейтральной территории. Мы можем отправиться в Поттер-Мэнор, где я контролирую защитные чары.              Арктурус неохотно кивнул в знак согласия.              — Тогда мы встретимся с вами там. Дорея останется.              — Идем, Гарри, — сказал Карлус.              Гарри последовал за мужчиной из комнаты в соседнюю. Он наблюдал, как молчаливый Карлус бросил горсть летучего пороха в камин, и назвал адрес.              — Просто скажите «Поттер-Мэнор», и я впущу вас, — сказал он, после чего исчез в пламени.              Гарри глубоко вздохнул и последовал его примеру.              Спустя мгновение он оказался у входа в дом Поттеров.              — Ты уверен, что знаешь, что делаешь? — спросил Карлус. — Беллатрикс — Блэк во всех смыслах этого слова. К ней нельзя относиться легкомысленно.              — Я знаю, но это она относится ко мне легкомысленно.              Карлус понимающе кивнул и повел его через кухню на площадку, где, очевидно тренировались Джеймс и Сириус.              — Пришёл на матч-реванш, Певерелл? — позвал Джеймс, заметив его.              — Не сегодня, Джеймс, — ответил Карлус. — За ужином произошло кое-что… неприятное, и Гарри с Беллатрикс должны уладить свои разногласия.              — Ты собираешься драться с Беллатрикс? — недоверчиво спросил Сириус. — Она придет сюда?              — Тебе не обязательно видеться с ними, Сириус, — предложил Карлус.              — Слишком поздно, — вздохнул Джеймс, указывая на группу людей, выходящих из дома и направляющихся в их сторону. Даже Вальбурга успела прийти в себя, хотя и выглядела неважно.              — Не волнуйся, Сириус, здесь никто не посмеет причинить тебе вред. Ты под моей защитой, — заверил Карлус потрясенного подростка, который благодарно кивнул.              — Ты действительно собираешься сражаться с ней, Певерелл? — прошептал Джеймс, когда группа приблизилась.              — Да, — пробормотал Гарри.              — Необходимо обсудить условия, — заявил Сигнус. — Без условий битвы не будет.              — Каковы ваши условия? — спросил Гарри.              — Секундантов не будет. Бой будет только между вами и Беллой. Поттер не будет участвовать.              Гарри нахмурился, не зная, действительно ли этот человек верит в то, что Карлус вмешается, или просто хочет оскорбить лорда Поттера.              — Что-нибудь ещё?              — Когда все закончится, это безумие закончится здесь, — вклинился Арктурус. — Ни одна из сторон не будет держать зла на другую, независимо от результата.              — Согласен, — легко ответил Гарри.              Против остальных членов семьи он пока ничего не имел. Вальбурга была жалким оправданием человека, но Арктурусу приходилось иметь с ней дело.              — Тогда желаю вам обоим удачи, — недовольно произнес Арктурус, раздосадованный таким поворотом событий.              Гарри кивнул, наблюдая, как Беллатрикс практически скачет, чтобы занять свое место.              — Олин, — позвал он, вспомнив, что его фамильяр с ним.              Ворон появился из дыма и уселся на плечи Гарри, его белые глаза зловеще сверкали.              — СМЕРТЬ! — прокричал он, испугав группу и вызвал среди них ропот.              — Да, старина, — успокоил его Гарри, поглаживая перья птицы. — Кто-то может встретить его сегодня.              Вскрикнув, Олин взмыл в небо, а Гарри занял место напротив Беллатрикс, вложив в его руку Старшую палочку.              — Когда будете готовы, — сказал он, отвесив женщине легкий поклон.              Без предисловий Беллатрикс выпустила в его сторону серию проклятий.              Гарри с легкостью уклонился от них и нахмурился.              Это, конечно, была не Беллатрикс его времени, с которой он больше всего боялся столкнуться. Она ещё не испытала того, что, возможно, однажды испытает, но молодой, и несомненно, сумасшедшей, но не ведьмой из его кошмаров.              Однако Гарри, уже был опытен. В свои юные годы он пережил многое из того худшего, что мог предложить мир, и Беллатрикс Блэк не могла сравниться с Беллатрикс Лестрейндж. Она не страдала, не видела, как умирают её друзья, и ей не пришлось учиться выживать так, как Гарри.              Она была хороша, быстра и точна, но делала ошибки. Он видел, что она собирается сделать, еще до того, как магия покидала её палочку.              За долгие месяцы жизни в доме Блэков он выучил всё, что можно было почерпнуть из библиотеки Блэков. Он узнал и проклятие, вырывающее кишки через пупок, и непонятный туман, от которого глазные яблоки лопались в глазницах. Для него это были старые друзья; магия, которой владели Блэки, была знакома ему не хуже любой другой.              — СРАЖАЙСЯ! — закричала Беллатрикс, когда он взмахом палочки свел на нет её последнее проклятие. Заклинания, посланные в его сторону, были поглощены черным туманом, который рассеялся в небытие, исчезнув вместе с её магией.              Кивнув, он подчинился. Глубоко вздохнув, и позволил магии омыть его и начал отвечать.       

══════ஜ▲ஜ══════

      Нарцисса с опаской наблюдала за поединком Гарри и Беллы, не зная, что из этого выйдет. Она видела, что Гарри может постоять за себя, но Эйвери не был её старшей сестрой. Беллатрикс обучалась семейной магии с того самого дня, как получила палочку, и была, без сомнения, лучшей дуэлянтом в Хогвартсе за время своего пребывания там и обладала ужасающими способностями.              Она не могла не думать о том, что Гарри откусил больше, чем мог прожевать.              Она с недоверием наблюдала за тем, как он отбивает всё её заклинания, казалось бы, без особых усилий: магия её семьи — которой так боялась большая часть волшебников Британии — ничуть не смущала лорда Певерелла. На самом деле его почти не трогали и не волновали используемые против него заклинания, как будто они были не более чем заклятием щекотки.              — Невозможно, — пробормотал рядом с ней дедушка, тоже наблюдавший за этим зрелищем.              Она никогда не видела его таким потрясенным, но у нее не было времени на раздумья, так как Беллатрикс яростно кричала.              — СРАЖАЙСЯ!              Почти сразу же на неё накатила волна холода: Гарри подчинился, и Белла успела лишь броситься на землю, чтобы избежать четырёх заклинаний, которые словно материализовались из ниоткуда. Однако её сестра не получила передышки.              Вторая стена холода обрушилась на Нарциссу и окружающих её людей, когда из палочки Гарри вырвался яркий белый свет, но направился он не к упавшей Беллатрикс. Вместо этого он разлетелся на множество мерцающих шаров, пока из них не появились крылья и они не превратились в бесплотных воронов.              Громко каркнув, они набросились на Беллу, схватив её за мантию. Она удивленно вскрикнула и стала сопротивляться, но вороны унесли её за пределы видимости и подняли в воздух.              Наступила предвкушающая тишина, каждый гадал, что же произошло. Но не успели они заговорить, как крик снова приблизился, и вороны отпустили женщину, заставив ее покатиться по земле.              Пока она катилась по земле, вороны сгруппировались на её пути в большую фигуру в плаще, которая крепко схватила её за горло и подняла с земли. Со своего места Нарцисса слышала, как сестра задыхается, когда её тащили к Гарри.              — Арктурус положи конец этому безумию. Он доказал свою правоту, — прошептала Друэлла.              Её дед смотрел на то, что разворачивалось перед ним, широко раскрыв глаза, но покачал головой.              — Я сделаю это, — заявил Родольфус.              Прежде чем кто-либо успел вмешаться, он выпустил в Гарри заклинание, которое замерло в воздухе в нескольких футах от цели. Всех поразило не проявление защитной магии, а белые глаза, которые на мгновение повернулись в их сторону, а затем вернулись к Беллатрикс, беспомощно болтавшейся перед мужчиной.              Нарциссе стало не по себе, когда она увидела, что глаза Беллы выпучились, а бледная кожа посинела от выжатого из нее воздуха. Она понимала, что её сестра навлекла на себя это, но она всё ещё была её сестрой.              Не раздумывая, она направилась к ним двоим, не обращая внимания на голос деда.              — Гарри, пожалуйста! — сказала она спокойнее, чем чувствовала.             

══════ஜ▲ஜ══════

             Гарри посмотрел на Нарциссу, затем на Беллу, решая, что ему делать, и вздохнул, когда после взмаха палочки исчезла фигура.              Он не просил об этом, и это она угрожала ему. Слишком долго он получал угрозы. От Дурслей до Волдеморта и даже других пожирателей смерти. Все они в какой-то момент угрожали покончить с его жизнью.              Он устал от этого, но был в долгу перед Нарциссой и Арктурусом за то, что они для него сделали, и уже привлек к себе больше внимания, чем хотелось бы.              Беллатрикс пыталась отдышаться после ужаса того, что с ней произошло, и почти умоляюще смотрела на него.              — Ты обязана своей сестре жизнью, — пробормотал Гарри. — Ты сама навлекла на себя это, и я бы очень хорошо подумал, стоит ли снова подходить ко мне. В следующий раз я убью тебя.              Сказав прощальные слова, он повернулся и направился к бледному и неподвижному Арктурусу Блэку.              — Мы квиты. Я пощадил ее жизнь, и долг, существовавший, между нами, оплачен сполна. Я не держу на вас зла, лорд Блэк, но и угрожать мне не больше не стоит. Я пришел к вам с добрыми намерениями, а тут…? Думаю, будет лучше, если любой союз, между нами, пока отложится.              С почти печальным и извиняющимся кивком в сторону Поттеров он свистом подозвал своего спутника, который приземлился ему на плечо.              — СМЕРТЬ! — закричал Олин.              — Не сегодня, старина, — пробормотал Гарри, и они вдвоем исчезли в клубах черного дыма, оставив после себя ошарашенную группу чистокровных волшебников и ведьм.       

══════ஜ▲ஜ══════

             То, что он увидел, было не чем иным, как ожившими на его глазах детскими страхами, и Арктурус Блэк мог только смотреть на пространство, которое занимал Певерелл. Возможно, истории, которые рассказывал ему отец, повлияли на его чувства, но он никогда не видел ничего подобного. Беллатрикс прекрасно владела их семейной магией, и он гордился тем, как она посвящала себя ей на протяжении многих лет, но, похоже, всё было напрасно.              Певерелл нейтрализовал её, словно это было не более чем надоедливое насекомое, которое нужно прихлопнуть.              — Домой, сейчас же, — прошептал он, когда Нарцисса помогла спотыкающейся сестре подойти к нему. — Все вы! — сурово добавил он. — Не ты, Родольфус, это семейное дело.              — Я позабочусь о том, чтобы они с Люциусом добрались до дома, — предложил Карлус.              Арктурус благодарно кивнул и последовал за членами своей семьи, когда они направились к дому, каждый из них молча прошел через камин обратно на Площадь Гриммо. Он прошел последним и присоединился к ним в столовой, которую они покинули, казалось, несколько часов назад.              — Не говорите ни слова, — прикрикнул он, когда они заняли свои места, причем Арктурус предпочел остаться стоять во главе. — Что за чёртовщина.              — Ты не можешь спустить ему это с рук, — прорычала Вальбурга.              — Спустить с рук? — отозвался Арктурус. — Ты вообще видела, что произошло? Ты вообще обращала внимание на то, что произошло сегодня вечером, глупая женщина?              — Он чуть не убил Беллу, — прорычала Вальбурга, указывая на свою всё ещё потрясенную племянницу.              — Которая спровоцировала всю эту ситуацию своей тупостью, — огрызнулся Арктурус. — Я пригласил его сюда как гостя, а она навела на него свою палочку. Он имел полное право убить её. Как ты думаешь, что скажут другие, когда узнают, что с гостем обошлись подобным образом? Они будут спрашивать, почему он этого не сделал.              — Я достану его в следующий раз, — прохрипела Беллатрикс, и Арктурус недоверчиво покачал головой.              — В следующий раз? Пока ты носишь фамилию Блэк, следующего раза не будет. Если ты захочешь опозориться ещё больше, то сделаешь это с другой фамилией. А пока делай, что тебе говорят, девочка, и будь благодарна, что дышишь.              — Ты перегибаешь палку, отец, — вздохнул Сигнус.              — Ты так думаешь только потому, что у тебя дерьмо заместо мозга, мальчишка, — огрызнулся Арктурус. — Подумай о последствиях этого вечера, тупица, хорошенько подумай.              Сигнус нахмурился, и Арктурус оборвал его, так как был не в настроении слушать отповедь, которая вертелась на языке у его сына.              — Люди уже крутятся вокруг Певерелла, словно он сорит золотом, бросают ему своих дочерей, даже не познакомившись с ним как с человеком. Когда они узнают о том, что произошло сегодня ночью, а поверьте мне, они узнают, как вы думаете, что произойдет? Как вы думаете, какую цену лорды и леди волшебной Британии будут готовы заплатить за союз с человеком, который обоссал всех Блэков? Да эти ублюдки ради такого союза опустошат половину богатств в своих хранилищах!              — Тогда мы должны быть благодарны, что Певерелл не держит на нас зла, — сказал Орион. — Если только кто-нибудь из присутствующих не думает, что сможет противостоять ему? Нет, я так не думаю, — заключил он, когда никто не возразил.              Арктурус кивнул, оценив редкую мудрость своего старшего сына.              — Остается надеяться, что он окажется человеком слова и что мне удастся хоть что-то из этого извлечь, — пробормотал он. — Я боролся за его свободу, не для того, чтобы он стал моим врагом.              На этот раз большинство Блэков были задумчивы, смирившись с тем, чему они стали свидетелями этим вечером. Хотя Беллатрикс поклялась отомстить, было бы глупо делать это, пока она, всё ещё будучи Блэком.              Нарцисса была потрясена увиденным, но больше всего она думала о том, как печально выглядел Гарри после того, как пощадил жизнь Беллы. Он чувствовал себя преданным, и в этот момент она вспомнила, что у него больше никого нет, что он будет так же одинок, как и до встречи с ней.              Он не заслужил того, что произошло сегодня вечером. Нарцисса очень любила свою сестру, но та показала свою истинную сущность, показала, где лежит её верность, и это была не семья. Она заявила о своих намерениях, отдалась движению чистокровных.              Бывали моменты, когда блондинка не могла поверить в поступки сестры, но никогда еще она не была так разочарована в ней, как сейчас.              Ей хотелось злиться на Гарри, винить его в случившемся, но она не могла. Он сделал единственное, что мог в тот момент, и выстоял. Белла поступила так, как всегда и поступала, когда не могла больше спорить, и это привело к печальному результату. Обычно такие ситуации заканчивались в её пользу, но на этот раз всё было по-другому. Как бы она ни чувствовала себя обязанной встать на сторону сестры, во всем была виновата Белла.       

══════ஜ▲ஜ══════

             — Что случилось, Люциус? — спросил Абраксас у своего необычно тихого сына.              Тот лишь покачал головой, пытаясь подобрать слова, чтобы объяснить, что именно видел.              — Я ужинал с Блэками, и там был лорд Певерелл.              Абраксас недовольно нахмурился. Он ожидал, что Арктурус начнет налаживать отношения с заблудшим лордом, но приглашение отобедать с его семьей означало, что он был ближе к тому, чтобы закрепить с ним союз, чем ожидалось.              — И какой он, этот Певерелл? — с любопытством спросил он.              Люциус покачал головой.              — Он сказал, что уже получил несколько предложений брака, к тому же ему написали несколько лордов.              Абраксас кивнул. Он сам был одним из них и до сих пор не получил ответа.              — Но дело не в этом, — вздохнул Люциус.              — Что ты имеешь в виду?              Люциус неопределенно пожал плечами, словно пытаясь с чем-то смириться.              — Думаю, будет лучше, если ты сам все увидишь.              Пока Люциус извлекал воспоминания, Абраксас достал свою ручку, и его поведение начало беспокоить. Что же такого произошло, что его сын так заметно потрясён?              Выйдя через некоторое время из омута, он все понял и налил себе и наследнику по щедрой порции огненного виски.              — Это все меняет, — проговорил он. — Если бы Лестрейнджа не было рядом, возможно, это удалось бы скрыть, но мальчишка не умеет держать язык за зубами. Насколько хороша дочь Сигнуса?              — Она очень грозный противник, — честно ответил Люциус.              Абраксас кивнул.              — Я утешаюсь тем, что Блэк не закрепил свой союз с Певерелом, однако это означает, что все будут бороться за него. Я никогда не видел ничего подобного тому, что он сделал.              — Что же нам делать, отец? — спросил Люциус.              Абраксас задумчиво нахмурился и кивнул.              — Мы найдем способ обратить это себе на пользу, — ответил он. — Я не знаю, как, но я что-нибудь придумаю.              — Конечно, — согласился Люциус, все еще странно подавленный. — А что насчет Блэков? Ты всё ещё хочешь, чтобы я продолжал ухаживать за Нарциссой?              — Пока да, но не слишком заискивайте перед ними. Если я добьюсь успеха, будет лучше, если мы отдалимся от них. Учитывая все, что происходит вокруг нас, такой могущественный союзник, как Певерелл, на вес золота, и все остальные будут знать об этом.              — Отец, разве мы не должны быть на стороне чистокровных? Ты же слышал, что Певерелл…              — Нет, — перебил Абраксас. — Я думал, что ты уже понял, что кровь мало что значит, когда речь идет о способностях. Она дает нам влияние и репутацию, но, как ты видел, это ничего не значит, когда появляется кто-то вроде этого Певерелла. Люди будут тянуться к нему из-за этого и легко забудут, что он не один из нас. Попомни мои слова, Люциус, то, что произошло сегодня, сделает любую связь с ним еще более желанной.              Люциус кивнул и, похоже, о чем-то размышляя, вышел из кабинета.              Абраксас снова вернулся к воспоминаниям. Ему нужно было вернуться к нему, чтобы понять, как можно извлечь выгоду из случившегося, и он не хотел думать о том, что мучило его мысли в последнее время.              Он знал, почему Люциус беспокоился. Его сын попробовал себя вместе с другими молодыми глупцами, которых обманули, заставив поверить, что этот Темный Лорд будет отличаться от всех остальных.              Если Певерелл выступит против него, ситуация может стать как очень опасной, так и очень интересной. Так или иначе, Абраксасу предстояла работа, хотя он даже не представлял, как начать ориентироваться в последнем событии.             

══════ஜ▲ஜ══════

      Гарри смотрел на море, уходящее к горизонту, и гадал, что на него нашло сегодня. Никогда прежде он не был так настроен на противостояние, не желал драться, как сейчас. Конечно, при необходимости он защищался бы, но никогда не стремился к конфликту. Это всегда приходило само.              — Смерть! — негромко каркнул Олин, и Гарри рассеянно погладил перья ворона.              Быть может, это одно из изменений, произошедших с ним после того, что сделала та фигура?              Это было единственное, что имело для него смысл, и он спросит об этом, когда представится возможность.              Вечер в целом прошел неудачно, но больше всего его занимало другое: какие еще изменения вылезут наружу?              Он не знал, и в очередной раз вопросов у него было больше, чем ответов.              Теперь не палочка действовала сама, а магия, которую он проявлял, была незнакома, но чувствовалось, что принадлежит ему. Она исходила от него или, по крайней мере, от его части.              Это было единственное, в чем он был уверен.