Whispers of a Raven

      Нечасто приходилось созывать импровизированное собрание Визенгамота, и Альбусу Дамблдору было очень любопытно узнать, что же произошло, что вызвало такую необходимость.              Депеша с известием о собрании пришла поздно вечером, и он не успел ничего узнать, но в зале царила напряженная атмосфера. Абраксас Малфой, его наследник и приближенные шепотом переговаривались между собой. Что-то затевалось, и это, мягко говоря, нервировало.              Он презирал подпольный образ жизни некоторых своих коллег, и подобные сборища редко сулили что-то хорошее. Его подозрения только усилились, когда вошла министр с торжественно шествующим рядом с ней Маркусом Эйвери и большим, чем обычно, числом авроров.              Она заняла свое место и принялась перекладывать толстую пачку пергаментов, которую достала из сумочки, после чего кивнула ему, чтобы он начинал.              Без предисловий он постучал молотком по подиуму и обратился к собравшимся лордам, леди и представителям общественности, которые прибыли, чтобы наблюдать за ходом заседания.              — Я объявляю заседание Визенгамота открытым и предоставляю слово министру Багнольд. Мадам министр? — спросил Дамблдор.              — Благодарю вас, Верховный Чародей, — ответила она, и встала. — Я собрала нас здесь сегодня, чтобы обсудить и вынести приговор по самому отвратительному из преступлений, произошедших две недели назад. Из-за характера этого преступления я сочла нужным не разглашать его подробности до выяснения всех обстоятельств дела. Преступление, о котором я говорю — убийство.              Дамблдор окинул взглядом собравшихся членов Визенгамота, которые что-то бормотали между собой в ответ на заявление министра. По смешанной реакции он понял, что большинство из них не в курсе произошедшего, но были и те, кто уже был проинформирован о деталях еще до сегодняшнего утра.              К ним относился Абраксас Малфой, как и его окружение, и Дамблдор нахмурился, но подождал, пока министр продолжит.              — Если бы это было простое убийство, — глубоко вздохнула она. — Само преступление отвратительно, но это убийство было совершено против одного из нас. Жертвой стал сын и наследник лорда Эйвери, Томас.              Это откровение вызвало гораздо более драматичную и единодушную реакцию лордов и леди. Убийство наследника было одной из немногих вещей, которые могли вдохновить на единение тех, кто часто разделял разные взгляды на большинство вещей.              — Вы задержали убийцу? — спросил лорд Лонгботтом сквозь шум толпы.              — Да, — подтвердил министр. — Последние две недели он провел в Азкабане, пока велось расследование против него. Приведите его, — приказала она.              Дамблдор с интересом наблюдал, как Аластор и еще одиннадцать авроров ввели молодого человека в покои. Чрезмерный жест, который можно было применить только к самым опасным преступникам.              Но этот парнишка держался молодцом. Он мог пробыть вне школы всего несколько лет, хотя это было лицо, не прошедшее через Хогвартс. Несмотря на знакомые черты, он был уверен в этом.              — Для собравшихся лордов и леди волшебной Британии назовите свое полное имя, — приказала Миллисент.              Мужчина непонимающе уставился на нее, его ноздри вызывающе раздувались.              — Меня зовут лорд Гарри Певерелл.              Дамблдор почувствовал, как его сердце опустилось в желудок, а палочка, которую он носил с собой, стала почти неподъемной, когда он посмотрел на этого человека. Она всегда была для него тяжелым бременем, напоминанием о потерях, которые понес в молодые годы, а в последнее время ещё больше.              Она больше не работала на него так, как раньше, упорно сопротивляясь его попыткам овладеть ею.              Он покачал головой.              Это было невозможно. Певереллы вымерли уже много поколений назад, они с Геллертом убедились в этом ещё в юности. Неужели они что-то упустили?              Его взгляд метнулся к кольцу, украшавшему палец юноши, и он глубоко сглотнул. Символ был на месте, но может ли он быть подделкой?              Многие в зале смотрели на юношу в замешательстве: эта фамилия была им незнакома. Те, кому рассказывали о Певереллах, казалось, были в шоке, а некоторые даже нервно ерзали на своих местах.              Легенда была очень даже живой, даже если о семье не было слышно так давно. Даже для Альбуса Певереллы были страшилкой, о которой говорил его отец, когда он, брат или Ариана попадали в переделку.              — ТИШИНА! — потребовала Багнольд.              В комнате снова воцарилась тишина, хотя глаза Альбуса не отрывались от Певерелла. Если он был тем, за кого себя выдавал, то где же он скрывался? Что случилось, что семья так долго отсутствовала в обществе?              — Лорд Гарри Певерелл, — язвительно обратилась к нему Миллисент, — вы обвиняетесь в убийстве и нападении на двух тюремных охранников, оба из которых страдают от долгосрочных последствий вашего нападения.              Певерелл фыркнул.              — Они напали на меня и пытались снять кольцо, — пояснил он. — Любой идиот здесь скажет вам, что прикосновение к фамильному кольцу без разрешения может плохо кончиться.              В ответ на его слова раздался ропот согласия, и министр раздраженно покраснела.              — ТИХО! Вы не будете говорить, пока вас не попросят.              — Тогда как же мне защищаться? — спросил Певерелл. — Мне очень интересно услышать ваши аргументы против меня. Поскольку мне не предоставили защитника, не попросили дать показания под сывороткой правды и не дали предоставить воспоминаний о случившемся, я могу лишь предположить, что в этом нет необходимости и что меня без промедления оправдают по всем пунктам обвинения.              Миллисент покраснела ещё больше, когда члены суда обратили внимание на то, что она должна ответить этому человеку. Такое пренебрежение его правами и главными доказательствами следствия было ошибкой с её стороны.              — В этом не было необходимости, — ответила она. — Вас обнаружили на месте преступления не менее дюжины свидетелей, которые видели, как вы убили Томаса Эйвери.              — Которые видели, как я защищался после того, как этот болван попытался убить пациента, а затем меня, — продолжил Певерелл. — Мне было бы очень интересно услышать их версию событий. У вас же есть копии собранных показаний?              Челюсть Миллисент сжалась, а глаза опасно сузились.              Певерелл оказался гораздо лучше, чем она ожидала, и даже лучше, чем ожидал Дамблдор. Те, кто провёл две недели под действием дементоров, обычно не отличались ясностью мышления, в лучшем случае были вялыми и гораздо более покладистыми.              Альбус откинулся в кресле и с интересом наблюдал за происходящим.              Он не знал, откуда появился Певерелл, но, в зависимости от сегодняшних результатов, он будет выяснять это.             

══════ஜ▲ஜ══════

             — Ну и какие у вас есть улики против меня? — надавил Певерелл. — Я с радостью предоставлю воспоминания на всеобщее обозрение, и тогда правда станет известна. Единственное, в чем я уверен, так это в том, что обнаружил мертвого аврора за пределами коридора и идиота в темной мантии и белой маске, наложившего убивающее проклятие на бессознательную женщину. Я защищался, и он умер. После этого меня взяли под стражу авроры, и больше я ничего не знаю. Итак, каковы подробности дела, министр?              Арктурус боролся с ухмылкой, которая грозила появиться.              Певерелл держался молодцом. Он не так хорошо разбирался в политике, но его прямолинейного и наглого подхода было достаточно, чтобы расстроить министра. Она ожидала, что пребывание в Азкабане ослабит его, но этого не произошло, и мнение о Певереллах для него поднялось.              — Мне тоже очень интересно это услышать, министр, — вмешался лорд Боунс. — Поскольку Эйвери пытался убить мою мать, я особенно заинтересован в этом деле.              — Томас никого не пытался убить! — гневно ответил лорд Эйвери.              — Тогда какого черта он делал в охраняемом отделении больницы Святого Мунго в три часа ночи? — ответил Боунс. — Уж точно не для того, чтобы навестить кого-то.              — ХВАТИТ! — вмешалась Багнолд. — Томас Эйвери — не тот, кого здесь судят.              — Мы должны установить все факты, — ответил Боунс, не обращая внимания на отказ министра.              — По-моему, лорд Боунс забывается, — вмешался Абраксас Малфой. — Он эмоционален и преследует свои интересы. Я предлагаю простить его за дерзость и призвать его занять свое место, пока он не опозорил свою семью.              Эдгар Боунс злобно посмотрел на лорда Малфоя, а Арктурус едва заметно кивнул ему.              Он ожидал такого поворота событий и встал.              — Я тоже заинтересован в установлении всех фактов, — заявил он, удивив многих в зале, включая министра, которая посмотрела на него так, словно он её предал. — Вы, кучка мразей и лизоблюдов, можете спокойно верить на слово нашему министру, но я — нет. Какие, черт возьми, у вас есть доказательства, Багнолд, и не тратьте мое время своими банальностями. Я участвовал в этой игре задолго до того, как вы оторвались от соска своей матери.              Министр была ошеломлена его словами и снова принялась перебирать свои бумаги. Арктурус раздраженно хмыкнул и заговорил раньше, чем она успела ответить.              — У вас нет веских аргументов. Вы хотите осудить человека за то, что он спас жизнь леди Боунс только потому, что не можете смириться с тем, что преступник — близкий вам человек. Почему именно вы решили возглавить это расследование? Почему Крауч не выступает в качестве обвинителя?              — Я чувствовала, что это дело требует моего полного внимания…              — Нет, вы перегнули палку и не смогли правильно провести расследование в надежде осудить человека, который поступил правильно.              — ОН УБИЛ МОЕГО СЫНА! — закричал Эйвери.              — Который пытался убить леди благородной семьи и который уже убил аврора.              — Нет никаких доказательств этого, — покачал головой Эйвери.              — Как удобно, — отозвался Арктурус. — Однако так случилось, что я видел воспоминания о том, что произошло. Лорд Певерелл находился под присмотром моей внучки в больнице Святого Мунго, и она сопровождала его во время всего происшедшего. Должен сказать, министр, рассказ лорда Певерелла гораздо правдивее, чем ваша неуклюжая попытка сохранить репутацию Эйвери.              — Этим воспоминанием не следовало делиться с вами. Я специально проинструктировал всех сотрудников, которые были в больнице в ту ночь, не обсуждать это. Ваша внучка потеряет свою должность!              Арктурус лишь приподнял бровь, глядя на разгневанную женщину, и покачал головой.              — Мы говорили об этом до того, как был издан ваш приказ, министр. Почему бы нам не просмотреть воспоминания лорда Певерелла о случившемся, а я проверю их правдивость?              — Нет, — горячо возразила Багнолд. — Всё и так понятно. Гарри Певерелл убил Томаса Эйвери.              — Если все так ясно, министр, то почему вы отказываете в просьбе просмотреть воспоминания? Наверняка они лишь подтвердят ваши слова, которые имеют очень мало веских доказательств, — заметил Абраксас Малфой.              Он отвесил Арктурусу почтительный поклон, и Блэк поборол желание скривиться.              Как он и предполагал, Малфой встал на его сторону, понимая, что поддерживать министра в этом деле — гиблое дело, и надеясь ещё больше задобрить его.              На этот раз предательство, которое чувствовали Багнолд и даже Эйвери, стало очевидным для всех. Очевидно, Абраксас сначала предложил им свою поддержку, а теперь отказался от нее.              — Воспоминания можно подделать, — победоносно заметила Багнолд.              Арктурус покачал головой. Министр никак не могла понять, что уже проиграла. Тот факт, что расследование в лучшем случае было проведено ненадлежащим образом, мало кого убедит осудить Певерелла.              — Тогда вы можете допросить меня под веритасерумом, — предложила Нарцисса со своего места.              Арктурус улыбнулся ей, когда она встала.              Он пытался предотвратить необходимость в этом, но, учитывая упрямство министра и нежелание других лордов и леди подвергать сомнению её версию событий, это может быть единственным способом доказать, что произошло.              Багнолд, похоже, не обрадовалась такому развитию событий и бросила на Абраксаса вопросительный взгляд. Малфой проигнорировал её, и челюсть Арктуруса сжалась. Он мог лишь предположить, что Малфой обещал заставить Нарциссу молчать, но его усилия оказались тщетными.              Наследник Абраксаса удивился и, казалось, хотел что-то сказать Нарциссе. Но под предостерегающим взглядом отца он сдержался и промолчал.              Певерелл тоже был удивлен, но кивнул ей в знак благодарности.              — Если мисс Блэк не против, то именно такой подход нам и следует выбрать, — сказал Дамблдор. — Это самый верный способ прояснить произошедшее, не ставя под сомнение показания лорда Певерелла, которые, скорее всего, будут поставлены под сомнение теми, кто желает обвинения. Есть ли у кого-нибудь возражения против того, чтобы мисс Блэк подверглась допросу под веритасерумом?              Несколько человек выглядели недовольными, но не высказали своих мыслей. Нарциссу вызвали вперед, и она подошла с тем самообладанием, которого Арктурус ожидал от своей внучки.             

══════ஜ▲ஜ══════

      Нарцисса чувствовала на себе пристальные взгляды всех членов Визенгамота, пока она пробиралась от публики к довольно неудобному креслу, в которое Дамблдор жестом предложил ей сесть.              Когда она села, то была уверена, что цепи, украшающие подлокотники, оживут и скуют её, но, к облегчению, они остались неподвижными.              — Мисс Блэк, прежде чем мы введем веритасерум, можем ли мы задать вам несколько вопросов, чтобы выяснить основные факты? — спросил Верховный Чародей              — Да, — согласилась она, кивнув в знак согласия и не обращая внимания на взгляд Люциуса, который прожигал её взглядом с того места, где сидел.              — Спасибо, — сказал Дамблдор. — Каков характер ваших отношений с лордом Певереллом?              Нарцисса нахмурилась, но, тем не менее, ответила на вопрос.              — Я обучаюсь целительству, а лорд Певерелл — мой пациент. Его привезли к нам, когда нашли в реке Темзе несколько недель назад.              Дамблдор кивнул.              — И, по вашему мнению, в ту ночь, когда Томас Эйвери, к несчастью, был убит, лорд Певерелл действовал соответственно ситуации, которая привела к смерти мистера Эйвери?              Нарцисса глубоко сглотнула, прежде чем кивнуть.              — Да. У него не было другого выбора, кроме как защищать себя, леди Боунс и меня так, как он это сделал. Томас выпустил убивающее проклятие. Конечно, тогда мы не знали, что это был Томас. На нем была черная мантия и белая маска, закрывающая лицо.              Члены Визенгамота зашумели, поддерживая версию Гарри.              — Спасибо, — тепло сказал Дамблдор. — Хотя это вряд ли будет приятно, я считаю, что мы должны просмотреть воспоминания об этом инциденте, а затем допросить мисс Блэк под веритасерумом. Если, конечно, нет лучшего предложения, чтобы прояснить произошедшее.              — Нет! Я не позволю, чтобы память о моем сыне была очернена ложью и выдумками, — заявил лорд Эйвери.              — Надеюсь, ты не думаешь, что моя внучка солжет, Эйвери, — прорычал Арктурус, когда встал. — Ты должен помнить, о ком говоришь.              Эйвери зарычал, но его гнев был подавлен тем, что на его плечо легла рука Абраксаса. Он недовольно сел на свое место и перевел взгляд на министра.              — Это действительно необходимо? — спросил Багнолд. — У меня есть все необходимые улики, чтобы доказать, что Томас Эйвери был убит!              — Нет, министр, у вас их нет!              Глаза Нарциссы слегка расширились, когда Карлус Поттер встал, его рот сжался в тонкую линию.              Он ненавидел Визенгамот так же, как и её дед, и она была удивлена, увидев его здесь. Один взгляд на главу семьи сказал ей все, что нужно было знать: дед попросил его присутствия.              Возможно, они не разделяли взглядов на многие политические вещи, но всегда могли рассчитывать на поддержку друг друга в случае необходимости. Очевидно, сегодня Арктурус счел целесообразным прибегнуть к дополнительной помощи.              — Ваши отношения с лордом Эйвери и его сыном затуманили ваши суждения, министр, — продолжил Карлус. — Я согласен, что смерть Томаса огорчает, и мы все чувствуем боль утраты, которую переживает лорд Эйвери, но мы здесь не для того, чтобы позволить нашим эмоциям затмить факты. Вы перегнули палку, министр, и я советую вам не делать этого впредь. Вы поставили себя в неловкое положение своими попытками одурачить нас, заставив поверить в ваши выводы. Я хочу знать правду.              Он снова сел, после чего раздались возгласы согласия.              Багнолд покачала головой, но больше не сопротивлялась. Поверженно сев в кресло, она жестом велела Дамблдору продолжать.              — Мисс Блэк, будьте так добры! — сказал он, приближаясь с флаконом.              Нарцисса достала воспоминание и положила его внутрь, вызвав кивок благодарности её бывшего директора, который вернулся на свое место и постучал палочкой по верхушке подиума.              Изнутри появился каменный таз, и он взболтал содержимое флакона, прежде чем вылить его внутрь.              — Я бы хотел предложить тем, кто не желает просматривать воспоминания, покинуть зал, — сурово произнес он.              Когда никто не вышел, он активировал омут, и все, что произошло той ночью в больнице Святого Мунго, предстало перед глазами.              Все началось с того, что Гарри проснулся и стал настаивать на том, что что-то не так. Она наблюдала за тем, как он вел её по коридорам, пока они не наткнулись на мертвого аврора, а затем за тем, что происходило в палате повышенной безопасности.              Он был быстр, быстрее, чем кто-либо другой, кого она когда-либо видела на дуэли, и столь же собран. Его защита была хладнокровной и расчетливой, а её реакция была свойственна тем, кто боится смерти.              В тот момент она успела лишь закричать, прежде чем замерла.              Члены Визенгамота громко перешептывались между собой, когда коса вонзилась в грудь Томаса, многие вздрогнули, когда он закричал, а потом замолчали.              Воспоминание продолжалось до того момента, когда два аврора пришли в комнату Гарри, после чего угасло, и в зале воцарилась тишина, пока каждый переваривал увиденное.              В конце концов тишину нарушил лорд Лонгботтом, прочистивший горло.              — Хотя это было неприятное зрелище, я думаю, что всем очевидно, что лорд Певерелл только защищался. Томас Эйвери явно пытался убить леди Боунс, а затем и лорда Певерелла, когда он вмешался. Я уверен, что допрос под веритасерумом подтвердит, что это был правдивое воспоминание.              Последовали кивки согласия, и только лорд Эйвери всхлипывал от горя и гнева.              — Прежде чем мы это сделаем, у меня есть вопросы к лорду Певереллу, если позволите? — спросил лорд Поттер.              Дамблдор кивнул в знак согласия, и Карлус переключил свое внимание на Гарри.              — Заклинание, которое вы использовали для самозащиты, было семейной магией?              Через мгновение Гарри кивнул.              — Я так и думал. Такого я еще не видел, — задумчиво ответил Карлус, — и, чтобы утолить моё любопытство, вы сказали, что ваши родители были убиты?              — Когда мне было чуть больше года, — ответил Гарри.              Это чувство преследовало его до сих пор, и Нарцисса это видела. Его глаза потускнели, когда он заговорил о них, и все его способности не могли скрыть боль.              — Примите мои извинения, лорд Певерелл, — сказал Карлус, — мне просто нужно было знать.              Гарри кивнул, не встречаясь взглядом с лордом Поттером.              — Тогда остается только ввести веритасерум, — объявил Дамблдор, жестом указывая на клерка, который, очевидно, отвечал за это.              По команде Нарцисса открыла рот и позволила положить три капли на язык. Через несколько секунд ее мысли затуманились, словно в её сознание опустился теплый туман.              Она никогда не испытывала на себе действие зелья, но это было несколько успокаивающее ощущение.              — Не могли бы вы подтвердить свое имя?              Голос был знакомым, и она не успела осознать, как заговорила.              — Нарцисса Блэк.              Даже её собственный голос звучал отстраненно, как будто его произносил кто-то другой. Однако она не успела додумать эту мысль, как в ее размышления снова ворвался первый голос.              — Были ли предоставленные вами воспоминания о смерти Томаса Эйвери точными и правдивыми по отношению к произошедшим событиям?              — Да, — без раздумий ответила она.              Через мгновение туман начал рассеиваться, и она почувствовала себя так же, как до приема зелья. Придя в себя, она увидела, как клерк отодвигает от ее губ еще один пузырек — очевидно, с противоядием.              — Есть ли еще вопросы, которые необходимо задать, прежде чем мы начнем голосование? — спросил Дамблдор.              — Что толку в обсуждении? — раздраженно хмыкнул Арктурус. — Мы все видели, что произошло. Певерелл спас жизнь леди Боунс и защищал себя. Вам может не нравиться, как он это сделал, но я могу пообещать, что этому маленькому дерьму стало бы ещё хуже, если бы он наслал на меня убивающее проклятие.              — Да, — согласился лорд Поттер, и многие другие лорды и леди кивнули в знак согласия.              — Эйвери это не понравится, но это тяжело. Ему следовало бы лучше воспитывать своего сына, и, возможно, тогда он не превратился бы в маленького ублюдка. Что за подонок пытается убить больную женщину в постели? — спросил Арктурус.              Лорд Эйвери был чрезвычайно зол, но, очевидно, не желал выяснять отношения с лордом Блэком.              — Хорошо, мы проведем голосование, — вздохнул Дамблдор. — Кто признает лорда Певерелла виновным в предъявленных ему обвинениях?              Поднялось больше палочек, чем ожидала Нарцисса, в основном от соратников Эйвери, хотя ни Малфой, ни Лестрейндж их не поддержали.              — А те, кто не считает лорда Певерелла виновным? — распорядился Дамблдор, закончив подсчет голосов.              Было поднято множество голосов, но ни Малфой, ни Лестрейндж, ни некоторые другие лорды не подняли своих, решив воздержаться от голосования.              — Лорд Певерелл, хотя я и не одобряю ваши методы, но Визенгамот сняли с вас все обвинения, и вы можете идти, — объявил Дамблдор.              Гарри лишь кивнул, после чего повернулся к министру.              — Верните мне мои палочки, — холодно потребовал он.              Нарцисса только смотрела, как она достает их из сумки и неохотно отдает.              Она вздохнула с облегчением, довольная тем, что этот день закончился. Она поступила правильно, несмотря на тех, кто хотел бы, чтобы она думала иначе.              Люциус лишь покачал головой, выходя вслед за отцом из комнаты, и она пожала плечами в ответ.              Если он не мог понять, почему она так поступила, то ей нечего было ему сказать.             

══════ஜ▲ஜ══════

             Взяв кобуры, он пристегнул их к запястьям, а затем взял в руки каждую палочку, чтобы осмотреть их. Они были такими же, как и при расставании: тепло палочки из остролиста и пера феникса омывало его, как и холодное, но не менее приятное ощущение от Старшей палочки.              Хотя он и не мог предположить, что с ними что-то случилось, но чувствовал себя обязанным проверить. Он бы очень удивился, если бы кому-то удалось с ними чем-то делать, учитывая все скрытые проклятия и сглазы, которые он наложил на кобуры. Если бы кто-то попытался это сделать, то его ждало бы исключительно болезненное времяпровождение в Больнице Святого Мунго, и он ничего не смог бы вспомнить о том, что с ним произошло.              — Полагаю, вам больше не придется проводить время в больнице, — вмешался в его мысли голос.              — Нет, не думаю, — ответил он, поворачиваясь лицом к Нарциссе. — Но мне нужно будет забрать сундук.              — Я принесла его, — объяснила она, доставая из-под мантии уменьшенный сундук. — Я не открывала.              Гарри усмехнулся, принимая свои вещи.              — Знаю, — заверил он её. — Если бы открыла, то не стояла бы здесь и не разговаривала со мной.              Она подняла бровь, и он глубоко вздохнул.              — Спасибо, — искренне поблагодарил он, — за то, что сделала. Без тебя они, наверное, отправили бы меня обратно в Азкабан.              Она натянуто улыбнулась и пожала плечами.              — Почему ты мне помогла? — с любопытством спросил он. — Сомневаюсь, что это принесет пользу в отношениях с этими людьми, — добавил он, кивнув в сторону двери, через которую уходили лорды, вставшие на сторону Эйвери.              Она на мгновение задумчиво нахмурилась.              — Хотелось бы думать, что, в какой бы ситуации я ни оказалась, я помогу тому, кто в этом действительно нуждается, — ответила она. — Может, я и Блэк, но не все мы плохие.              — Я никогда не говорил, что вы плохие.              — А я уверена, что говорил, — сухо ответила она, а её глаза загорелись весельем.              — Ну, тогда к тебе это не относится, — усмехнулся он.              Она едва заметно улыбнулась.              — Ты еще не успел меня разозлить.              — И не должен, — раздался голос, и Гарри увидел Лорда Блэка, его стальные серые глаза контрастировали с теплым голубым цветом его внучки.              Это был пожилой человек, не такой старый, как Дамблдор, но, тем не менее, в преклонном возрасте. Его чёрные волосы были обильно усыпаны сединой, но он стоял прямо, и его осанка не выдавала его возраста.              — Лорд Блэк, — почтительно кивнув, поприветствовал его Гарри. — Я должен поблагодарить вас, но посмею задать вопрос, почему вы помогаете мне? Может, я и молод, но не идиот.              Арктурус чуть было не ухмыльнулся, но воздержался.              — Нет, вы весьма остроумны, — признал он, — и правы. У меня есть свои причины, и я о них расскажу. Однако сейчас для этого не время, — добавил он, кивнув через плечо, где несколько человек, похоже, ждали разговора с Гарри. — Я вам напишу и с нетерпением буду ждать встречи с вами при более приятных обстоятельствах, — закончил он, протягивая руку.              Гарри принял её, внутренне выругавшись.              Арктурус Блэк не сказал ничего подобного, но теперь Гарри оказался у него в долгу, а это не самое приятное положение для любого человека.              — Идем, Нарцисса, — приказал лорд Блэк, направляясь к выходу.              — Я хочу, чтобы ты вернулся в больницу для последнего осмотра завтра в девять вечера, — твердо сказала она, нацарапав на карточке какую-то информацию и передав её ему. — Не опаздывайте, лорд Певерелл, иначе вы можете увидеть не самую приятную мою сторону.              — Я не посмею, — заверил он её с издевательским салютом, и она ушла, следуя по стопам деда.              Все мысли Гарри о том, чтобы ускользнуть, также исчезли, когда к нему подошел высокий, плотного телосложения рыжеволосый лорд Боунс.              — Лорд Певерелл, приношу вам свои извинения, я знаю, что у вас была тяжелая пара недель, но я просто хотел лично поблагодарить вас. За то, что спасли мою мать, — объяснил он.              — Я просто сделал то, что было правильно, лорд Боунс, — ответил Гарри.              — Знаю, и я, и моя сестра благодарны вам за это. Если бы вас там не было…              — Но я был, — сказал Гарри, видя, что его собеседник очень расстроен. — Как она?              — У нее все хорошо, гораздо лучше, когда она дома и в безопасности, — ответил он, чувствуя облегчение от того, что она находится там, где он может защитить ее в случае необходимости. — Она хочет поблагодарить вас лично. Надеюсь, я не навязываюсь, но она хотела бы, чтобы вы присоединились к нам за ужином сегодня вечером, мы все хотели бы.              Гарри на мгновение задумался над этой просьбой, но не смог найти способа отказать, не обидев их.              Ему было интересно узнать о семье Боунс. Он хорошо знал Сьюзен после убийства Амелии и вспоминал о ней с теплом. Она погибла, мстя Пожирателям смерти. В итоге она умерла от Долохова, и он стал ещё одной целью Гарри, хотя ему так и не удалось с ним столкнуться.              Он мог бы использовать эту возможность, чтобы узнать больше о мире, в котором оказался. Пока что он не видел особых изменений. В Министерстве царила коррупция, чистокровные были такими же самовлюбленными, как и раньше, а Дамблдор по-прежнему оставался Верховным чародеем.              Он не удивился, увидев его в зале, но подавил душевную боль, которую испытал при его появлении. Это был не тот Дамблдор, который провел последние дни его жизни, помогая ему подготовиться к битве с Томом. Это был тот добродушный, но манипулирующий директор, который скрывал всё это под личиной благожелательности.              Возможно, когда-нибудь он снова сможет доверять этому человеку. Пока же попросту не мог. Он никогда не забудет того, что от него скрывали.              Оторвавшись от своих мыслей, он вновь обратил внимание на лорда Боунса, который ждал его ответа.              Нахождение в хороших отношениях с известной семьей и женщиной, которая, вероятно, однажды станет директором Департамента магического правопорядка, может быть только положительным моментом, поэтому он кивнул в знак согласия.              — Конечно, я с нетерпением жду этого.              Лорд Боунс с облегчением выдохнул и улыбнулся.              — Спасибо, лорд Певерелл, она действительно оценит это, — ответил он. — Я открою каминную сеть в семь вечера. Просто назовите адресом поместье Боунс, и я впущу вас.              — Тогда до встречи, лорд Боунс, — ответил Гарри.              Рыжий кивнул ему, и покинул зал, и Гарри, к своему облегчению, остался один. Остальные, которые, похоже, хотели поговорить с ним, решили не делать этого, чему он был рад.              Он устал и отчаянно нуждался в душе — сырой, затхлый запах тюрьмы прилип к его одежде.              Покинув Министерство, он аппарировал в лесистую маггловскую местность, где, как он знал, его никто не потревожит. Это было одно из его любимых мест, которое нашел, когда был в бегах. Пляж был достаточно близко, чтобы чувствовать запах соли в воздухе, но он был достаточно уединён, чтобы никто не мог его побеспокоить.              И все же, по привычке, он наложил защитные чары, прежде чем поставить палатку и войти в то, что уже несколько лет было его домом. Здесь было не так уж и много вещей, но он был в безопасности, а это для него имело значение.              Как бы он ни был измотан, Гарри отказался от душа в пользу нескольких часов спокойного сна — того, чего он был лишен слишком долго.              Впервые с тех пор, как он прибыл сюда, он был по-настоящему один и чувствовал, как тяжесть предстоящего ложится на его плечи.              Он уже многое пережил, а впереди было еще больше.       

══════ஜ▲ஜ══════

      Он был доволен достигнутым прогрессом. Медленно, но, верно, он обретал последователей из числа тех, кто симпатизировал его делу, и благодаря работе самых близких ему людей их число ещё больше росло.              По большей части это были молодые и довольно незначительные члены чистокровных семей, но, по крайней мере, они могли послужить пропуском к тем, кто был действительно важным. К настоящему моменту он заручился лояльностью Блэков, Малфоя, Лестрейнджей и многих других, и, несомненно, их будет ещё больше.              Пройдет некоторое время, прежде чем он будет готов действовать, но у него было время. Неважно, пройдет ли год или даже десять, однажды он будет готов. Пока же всё было прекрасно. Его новобранцы хорошо служили ему во время тренировочных рейдов, и некоторые из них привлекли внимание наблюдателей. Если они и дальше будут производить такое же впечатление, то, возможно, войдут в его внутренний круг и получат его метку.              — Милорд, — прервал его шепчущий голос.              В данный момент он находился в ресторане в Лютном Переулке, наслаждаясь одним из лучших здешних заведений, принадлежавших семье оборотней.              — Садись, рассказывай, что тебе удалось узнать, — приказал он.              — Убийцу мальчика Эйвери оправдали.              Темный Лорд нахмурился. Это было довольно неожиданно.              — Объясни, — потребовал он, надкусывая стейк, которым наслаждался.              — Тут нечего сказать, милорд, — ответил его помощник, пожав плечами. — Улик было более чем достаточно, чтобы оправдать его. Его фамилия Певерелл.              Темный лорд приостановил жевание, хотя и не наслаждался вкусом мяса.              Он знал эту фамилию, наткнулся на неё, когда подростком искал ответ на вопрос, чьим потомком является.              Узнать, что его отец был магглом, было горькой пилюлей, а то, что его мать была слишком слаба, чтобы пережить роды, — непостижимо. Однако эта правда привела его к знанию своих предков. Слизерин; он был прямым потомком основателя своего факультета.              Он ликовал и в конце концов разочаровался, когда познакомился со своим единственным оставшимся в живых дядей — безродным, нищим глупцом.              Однако на фамилию Певерелл он наткнулся, разыскивая свою родословную. Это оказалось не более чем примечанием к путешествию сквозь века, которое привело его к рождению, но его собственная линия прошла через их. Этот Певерелл был его родственником.              Покончив с едой, он кивнул.              — Хотите, чтобы с ним разобрались?              — Нет, — решил Темный Лорд. — Семья Певерелл — старая, очень старая и наши дела с Боунсами закончились для нас не лучшим образом. Мы должны держать наши намерения в тайне, но мы будем внимательно следить за ним.              Его помощник кивнул и оставил его доедать: вкус стейка теперь напоминал пепел. Он отодвинул тарелку, чувствуя неловкость, хотя и не знал почему.              Его не волновало то, что Певерелл может оказаться членом семьи, — он давно усвоил, что семья — это лишь разочарование. Нет, он был скорее озадачен его внезапным появлением. Насколько он помнил, эта семья исчезла много веков назад, и была поглощена другими.              Как же так получилось, что спустя столько времени появился лорд Певерелл?              Конечно, этого не могло быть, если только не существовало прямой линии, ведущей к его рождению. Темный Лорд знал об этом, и ему было известно, что линия наследования со временем прерывается по мере смены поколений.              Он столкнулся с подобной проблемой, когда много лет назад попытался присвоить себе титул лорда Слизерина. Он был потомком, но сменилось слишком много поколений, чтобы он мог претендовать на нечто большее, чем язык змей.              Так где же были Певереллы? Покинули ли они мир волшебников, переехали куда-то ещё или существует ещё одна линия, которая не была задокументирована?              Было много вопросов, на которые он вряд ли получит ответ. Эта семья была окутана тайной, и за время своих расспросов он обнаружил лишь небольшую связь со своей семьей.              Но это не имело значения.              Певереллу сошло с рук убийство Эйвери. Возможно, это был всего лишь случайный промах, и молодой Томас был неосторожен. В любом случае ему повезло, что не слишком много внимания уделялось мотивам наследника Эйвери желать смерти леди Боунс.              Он не хотел, чтобы авроры исследовали эту тему.              Пока же он должен действовать осторожно, накапливать и укреплять свои силы. Они понадобятся ему в будущем, чтобы у него были те, на кого он сможет положиться.              Томас Эйвери был лишь одним из тех, кто станет его многочисленными последователями, как и потом он разберется с Лордом Певереллом, который сейчас ему помешал.              Возможно, в будущем они встретятся. А пока Темный Лорд не будет обращать на него внимание. Он был таким же незначительным, как и следующий лорд, и все они в конце концов подчинятся ему.             

══════ஜ▲ஜ══════

             Большую часть обеда Белла нахмурено смотрела на нее из-за стола. Отец этого не замечал, а вот мать замечала и время от времени бросала на них обеих предостерегающие взгляды. Разумеется, Друэлла не знала, что послужило причиной напряженности в отношениях между дочерями. Она редко вмешивалась в их дела, и Нарцисса не говорила с ней о том, что произошло за последние две недели. Она не стала бы рисковать своей работой ради круга сплетен своей матери, который она делила с другими женами чистокровных.              — Полагаю, Родольфус рассказал тебе, — вздохнула Нарцисса.              Белла кивнула, сжимая челюсти.              — Не могу поверить, что ты это сделала. Зачем тебе покрывать Певерелла? Ты же знала Томаса!              — Что всё это значит? — нахмурившись вмешался Сигнус.              — Цисси помогла своему пациенту избежать наказания за убийство, — обвинила Беллатрикс.              Сигнус перевел взгляд с Беллатрикс на Нарциссу и вопросительно посмотрел на неё.              — Я не помогала ему избежать наказания за убийство, — покачала головой она. — Твой друг пытался убить леди Боунс. Гарри остановил его.              Беллатрикс гоготнула, покачав головой в недоумении.              — Он не должен был вмешиваться!              — Кто-нибудь из вас должен объяснить, о чем, черт возьми, вы говорите, — потребовал их отец.              — Расскажи ему, Цисси, — обманчиво ласково сказала Беллатрикс. — Расскажи ему, как ты помогла выйти сухим из воды тому, кто убил чистокровного наследника.              — Нарцисса? — надавил Сигнус.              — Всё было не так, — огрызнулась блондинка. — Томас Эйвери пытался убить леди Боунс, пока она находилась в больнице в охраняемой палате. Гарри поймал его, а Томас пытался его убить. Гарри оказался лучше, и Томас умер, вот что произошло.              — И ты это видела? — спросила её мать.              Нарцисса кивнула.              — Если бы Гарри не сделал того, что сделал, леди Боунс была бы мертва, и если бы он увернулся от убивающего проклятия, которое Томас направил на него, оно бы попало в меня. Я была прямо за ним, когда это случилось. Полагаю, ты не подумала об этом, Беллатрикс?              Старшая сестра ничего не ответила, лишь хмуро посмотрела на сестру.              — Почему ты ничего не сказала? — спросил Сигнус.              — Мне не разрешили, — пожав плечами, ответила Нарцисса. — Я успела поговорить об этом с дедушкой до того, как министр издал приказ, запрещающий нам это делать, и она сделала все возможное, чтобы скрыть то, что сделал Томас, и обвинить Гарри.              — Он все равно убил наследника лорда Эйвери, — пробормотала Беллатрикс.              — Почему тебя это волнует? Он же не был твоим другом, разве не так? — обвиняюще добавила Нарцисса. — Странно, что ты, Малфой и Родольфус расстроились из-за этого, когда Гарри — лорд из гораздо более древней и престижной семьи, чем Эйвери. Дело вовсе не в политике чистокровных. Если бы это было так, вы бы радовались, что Томас не преуспел.              Беллатрикс была зла. Даже в ярости, но не хотела, чтобы родители видели, как она теряет самообладание.              — Осторожнее, Нарцисса, — предупредила она. — Ты даже не представляешь, что натворила.              Нарцисса глубоко сглотнула и подняла подбородок вверх.              — Почему? Ты и другие идиоты в белых масках собираетесь убить меня следующей?              Беллатрикс вскочила на ноги, выхватив свою палочку, а её глаза почти комично выпучились.              — Хватит! — вмешалась их мать, держа в руке свою палочку, и была готова действовать в случае необходимости.              Друэлла нечасто выходила из себя, но, когда она это делала, дочери понимали, что зашли слишком далеко. Их отец мог быть Блэком, но мать была той, кого они опасались намного больше.              По большей части она была заботливой женщиной, но ее гнев, когда её провоцировали, был просто неистовым. Даже Сигнус знал, что нельзя раздражать жену. Поэтому он молчал и просто смотрел на происходящее.              — Я не знаю, о чем идет речь, и мне всё равно, — прошипела Друэлла. — Вы сестры, и я не позволю вам ссориться. Все закончится сейчас, а если нет, я вас заставлю, понятно?              Нарцисса кивнула, а Беллатрикс продолжала злобно смотреть на сестру.              — Беллатрикс, убери свою палочку, или я сделаю так, что ты больше не возьмешь ее в руки, — пригрозила Друэлла.              Беллатрикс с усмешкой посмотрела на Нарциссу, после чего подчинилась и выбежала из комнаты.              — Что на вас нашло? — хмыкнула Друэлла.              — Спроси Беллатрикс, — раздраженно ответила Нарцисса. — Она скорее предпочтет смерть невинного человека, чем признает, что один из её друзей — подонок.              — Хватит, Цисси, — твердо повторила Друэлла, — и что ты имела в виду, говоря об идиотах в белых масках?              — Ничего, — ответила Нарцисса, покачав головой. — Мне нужно собираться на работу.              Не ей было рассказывать родителям о том, чем занимается Беллатрикс, но действия сестры лишь подтвердили её подозрения.              Беллатрикс не дружила с Эйвери в школе и почти не общалась с ним, так почему же ее так возмутило случившееся?              Только одно имело смысл, и впервые в жизни Нарцисса разочаровалась в своей сестре.              Она видела, чем занимались эти люди в масках последний год или около того, она сама занималась лечением людей, подвергшихся нападению, и каждый из них давал схожие отчеты о том, что произошло.              Они нападали в сумерках, толпа ведьм и волшебников в белых масках.              Она не хотела верить, что её сестра была частью этой толпы, но больше не могла игнорировать правду.              Она лечила женщин, подвергшихся жесточайшему насилию, и мужчин, которые беспомощно наблюдали за тем, как их жены подвергаются этому. Жертвы пыток стали обычным явлением, многие умирали от ран, но почему СМИ молчало?              По неизвестным ей причинам об этом не сообщалось.              Мир менялся, и это был лишь вопрос времени, когда произойдет что-то значительное. Рано или поздно люди обратят на это внимание.              Что произойдет тогда?              Оставалось только надеяться, что сестра образумится, пока не стало слишком поздно. В итоге она либо погибнет, либо окажется в Азкабане.              Ни того, ни другого Нарцисса не хотела.       

══════ஜ▲ஜ══════

      Казалось, что каждый раз, когда он закрывал глаза, он оказывался здесь — ещё одно напоминание, в котором он не нуждался, о важности задачи, которая стояла перед ним. Он больше не боялся этого: ни шепота, ни фигуры, которая снилась ему во сне. Он уже привык к этому месту, и его странная, могильная природа меркла по сравнению с тем, что было в тюрьме, которую он недавно покинул.              — Почему вы хотели, чтобы я спас ей жизнь? — спросил он, когда появилась фигура.              Во время своего заключения он не задумывался об этом, его мысли были заняты случившимся. Однако теперь ему нужны были ответы.              Фигура почти безразлично пожала плечами, как будто случившееся действительно его не волновало.              — Это Судьба привела тебя сюда, Певерелл. Что бы ты ни делал — это твой выбор, но твои действия будут иметь последствия, — ответило оно. — Я думала, ты должен это понимать. Ведь ты уже значительно изменил течение времени. Мне интересно посмотреть, насколько сильно ты сможешь изменить ситуацию.              У Гарри пересохло во рту, когда в голове пронеслись десятки вариантов.              — Мои родители…              — Если ты этого захочешь. Всё, что произошло, было отменено для тебя, но именно ты должен решить, что будет, а что нет. Помни, Певерелл, твои действия будут иметь последствия, некоторые из них будут к лучшему, а некоторые, возможно, к худшему. Только время покажет.              Гарри кивнул, когда фигура отвернулась от него.              — Прислушайся к шепоту, Певерелл, — посоветовала она, исчезая сквозь завесу.              — Объедини нас…              — Книга…              — В одно целое… Гарри…              Он проснулся от криков трех братьев, которые звенели у него в ушах, и застонал, перевернувшись на спину.              Взмахнув палочкой, он проверил время и увидел, что уже шесть вечера. Ему нужно было принять душ и одеться соответствующим образом для ужина с семьёй Боунс, нужно было отложить его до тех пор, пока не оправится от пребывания в Азкабане.              Тем не менее он пошел в свою маленькую ванную комнату, отрезал волосы, которые отросли за время его заключения, и принял душ.              Покончив с этим, он порылся в сундуке в поисках чего-нибудь подходящего, отбросив практичную одежду, которую предпочитал последние несколько лет, и наткнулся на мантию, в которой был на свадьбе Билла и Флёр.              Покачав головой, он надел его и обнаружил, что теперь она слишком короткая. Взмахнув палочкой, он поправил её и решил, что ему действительно нужно больше заботиться о себе.              Он слишком долго питался неправильно, но был уверен, что с помощью регулярного питания и физических упражнений сможет это исправить. Однако пока что ему нужно было кое-что выполнить, и он вышел из палатки, чтобы сделать это.              — СМЕРТЬ!              Хотя знакомое карканье Олина испугало его, он улыбнулся, когда ворон взлетел с ближайшего дерева и приземлился ему на плечо.              — Я так понимаю, ты скучал по мне? — хихикнул он, когда птица почти ласково потерлась головой о его шею.              Олин был умным, и, хотя у него была привычка каркать только одно слово, с годами он пришелся Гарри по душе. Он сильно отличался от Хедвиг, которая была столь же мягкой, сколь и надменной. Олин был тревожным во многих отношениях, внимательным и наблюдательным; это был дар той самой фигуры, которая в конце концов привела его сюда.              Он скучал по своей верной сове, и не проходило и дня, чтобы он не думал о ней. Она была его первым другом, и Гарри проводил многие часы, мучаясь вопросом, что с ней случилось.              — Давай, Олин, — сказал он, отгоняя мысли о белых перьях и янтарных глазах.              Вместо того чтобы взлететь, как ожидалось, ворон исчез в клубах черного дыма, и Гарри почувствовал, как что-то впилось в его кожу и опустилось на то место, где было странное дерево. Очевидно, Олин не был готов к разлуке с ним.              С фырканьем Гарри исчез с легким хлопком и появился в точке прибытия на Косом Переулке — месте, которое он не видел с шестого курса Хогвартса.              Здесь все было иначе, чем он помнил, многие магазины были ему не знакомы, хотя некоторые Гарри знал. В нескольких шагах от него виднелся магазин Оливандера, а вдалеке — Флореана и Гринготтс. Остальное, однако, придется подождать до следующего дня, когда у него будет время все исследовать.              Обратив внимание на неприметную кирпичную стену по другую сторону переулка, он подошел к ней и постучал по трем кирпичам, которые открывали ему доступ к Дырявому Котлу.              Когда Гарри вошел, то оказался в зале, который, казалось, ничуть не изменилось. Тот же декор, тот же ковер, и даже Том был здесь; только выглядел моложе, чем Гарри помнил.              В самом пабе было довольно многолюдно, и Гарри без проблем прошел через весь зал и оказался там, где, как он знал, находился камин. Взяв горсть порошка, он бросил его в огонь.              — Поместье Боунс, — четко произнес он, не желая повторять тот казус, который произошел с ним незадолго до второго года обучения в Хогвартсе.              Пламя вспыхнуло с изумрудным оттенком, и он шагнул внутрь, его голова тут же закружилась от силы, с которой его пропихивали через каминную сеть.              К своему облегчению всё быстро замедлилось и уже через мгновение оказался в величественном зале.              — Лорд Певерелл, — восторженно приветствовал его глава семьи Боунс, — я рад, что вы смогли прийти. Проходите, скоро будет подан ужин. Не обижайтесь, но вы выглядите так, будто нуждаетесь в нем.              Гарри с усмешкой пожал ему руку.              — Еда в Азкабане плохо влияет на тело, — ответил он.              — Действительно, — покачал головой Боунс в ответ.              Больше он ничего не сказал по этому поводу, и Гарри последовал за ним через огромный дом. Больше только была Площадь Гриммо, хотя его не часто приглашали в дома чистокровных.              — Этому дому почти четыреста лет, — объяснил рыжий, когда они прошли через длинный зал. — Его построил один из моих предков, и с тех пор мы живем в нем.              — Это впечатляет, — искренне согласился Гарри.              Всё было не так грандиозно, как у Блэков, но он был гораздо больше, чем у большинства. Всё вокруг внушало теплоту, а деревянные полы были отполированы до ослепительного блеска.              Он был гораздо более гостеприимным, чем дом его крестного отца.              — Сюда, — сказал лорд Боунс, открывая дверь, ведущую в довольно уютную столовую, которая, казалось, не вписывалась в остальную часть дома.              Она была оформлена аналогично, но была меньше, чем все остальные комнаты.              — Простите, лорд Певерелл, но нам показалось, что здесь будет удобнее обедать, чем в парадном зале. Мы используем ее только для больших светских приемов, — объяснил хозяин дома.              — Не думайте об этом, — пренебрежительно заметил Гарри, — излишняя официальность не всегда идет на пользу. Я предпочитаю простоту.              Лорд Боунс искренне улыбнулся.              — Значит, в этом мы похожи, — ответил он с явным облегчением. — Моя мать думала, что я обижу вас, но у меня сложилось впечатление, что после сегодняшнего дня вам не захочется ничего такого официального.              Гарри благодарно кивнул. У него не было ни сил, ни знаний, чтобы смоделировать все надлежащие протоколы, принятые в обществе чистокровных.              Возможно, этому ему еще стоит научиться.              — Лорд Певерелл, это моя мать, леди Валерия Боунс, мама, это лорд Певерелл.              — Я вижу это, Эдгар, — вздохнула женщина. — Я вряд ли его забуду, хотя рада, что мы встречаемся при более приятных обстоятельствах, — добавила она, и её голубые глаза стали как-то теплее.              Она не была пожилой женщиной, скорее всего, ей было около сорока или около пятидесяти лет. Её светлые волосы местами уже начали седеть, но было ясно, что когда-то она была очень красивой женщиной.              — Как и я, — согласился Гарри, взяв протянутую ей руку и проведя губами по костяшкам пальцев — один из немногих обычаев, которым он научился.              — А это моя сестра, Амелия, — продолжил Эдгар, жестом указывая на рыжеволосую девушку, которая во всех остальных чертах была похожа на свою мать.              — Мы уже встречались, — ответил Гарри и повторил свой жест в той.              Она недоверчиво приподняла бровь, а её взгляд был суровым и непоколебимым.              — Я просто выполняла свою работу, — начала защищаться она.              — Я знаю, — заверил её Гарри. — Я не держу на тебя зла за это.              Женщина некоторое время внимательно рассматривала Гарри, а затем кивнула.              — Не обращайте внимания на Мелию, — вздохнул Эдгар. — Она думает, что раз она аврор, то ей больше нельзя веселиться. Честно говоря, на самом деле она безобидная.              Гарри захихикал, когда Амелия предостерегающе посмотрела на старшего брата, который остался невозмутим.              — Пожалуйста, присаживайтесь, лорд Певерелл, — предложил он.              — Можете звать меня Гарри, — предложил он. — Все эти вещи для меня в новинку.              Рыжеволосый кивнул и бросил на него сочувственный взгляд.              — Конечно, но зовите меня Эдгар, — настаивал он. — Ты заслужил это право, по крайней мере.              Соблюдая формальности, Гарри почувствовал, что расслабляется. Находиться рядом с чистокровными оказалось не так страшно, как он ожидал, хотя Боунсы были не похожи на обычных традиционалистов по типу Малфоев.              — Я вижу, ты уже восстановились после операции, — прокомментировала Амелия.              — Да. Пребывание в Азкабане дало мне время поработать над этим.              — Мне жаль, что тебе пришлось это пережить, — сказала леди Боунс. — Если бы у меня была такая возможность, я бы сделала все возможное, чтобы вытащить тебя оттуда.              — Тогда вы только поправлялись, — заметил Гарри. — Не буду притворяться, что это было приятное место, но я справился и сейчас нахожусь далеко оттуда. Вам сейчас тоже гораздо лучше, чем было.              — Да, — согласилась она, — благодаря вам.              Эдгар кивнул, поднимая свой бокал.              — За тебя, Гарри Певерелл, — произнес он тост, — я никогда не смогу выразить, насколько я благодарен тебе за то, что ты сделал.              Остальные семья последовали его примеру и подняли за него тост, а он покачал головой.              — Ты уже сделал это, — настаивал он, — ты помог мне избежать длительного пребывания в Азкабане. Между нами нет никаких долгов.              Эдгар снова улыбнулся.              — Тогда я могу только надеяться, что лорд Блэк будет так же щедр. Именно он помог мне добиться твоего освобождения, — пояснил он. — Я бы сделал всё, что мог, но без него вряд ли бы мне это удалось. Для меня все это тоже в новинку. Наш отец совсем недавно скоропостижно скончался.              — Скоропостижно? — с любопытством спросил Гарри.              — Эд, только не во время еды, — вмешалась Амелия.              Её брат кивнул и вернулся к еде.              Они ели в молчании: новый лорд семьи Боунс, как и его мать с сестрой, погрузился в свои мысли.              Когда тарелки были убраны, Эдгар глубоко вздохнул.              — Прости, Гарри, мы были не самыми лучшими хозяевами.              Гарри отмахнулся от него.              — Тебе не за что извиняться, я вижу, что ты через многое прошел.              — Да, — устало подтвердил Эдгар. — Мы потеряли отца, и, как ты прекрасно знаешь, почти потеряли мать. Это была тяжелая пара месяцев для нас.              Гарри понимающе кивнул.              — Ты сказал, что твой отец умер довольно неожиданно…              — Он был убит, — вклинилась леди Боунс, — а мальчик Эйвери пытался сделать то же самое со мной, чтобы я замолчала. Не то чтобы меня кто-то слушал.              — Моего отца отравили, — объяснил Эдгар, — очень верная эльфийка, которая служила нашей семье на протяжении многих поколений. Она даже призналась в преступлении.              Гарри задумчиво нахмурился: это было очень знакомо.              Волдеморт сделал то же самое с Хепзибой Смит, тогда эльфийка тоже призналась в содеянном. Похоже, он повторил это и с семьей Боунс.              — И так получилось, что мать упала с лестницы в то же самое время, — продолжила за брата Амелия. — Она не настолько неуклюжая, но только Аластор нас послушал.              — Что вы помните, леди Боунс? — спросил Гарри. — Я не аврор, но вряд ли они оставят вас в живых, как показала попытка Эйвери, когда вы были в больнице Святого Мунго. Это был большой риск.              Леди Боунс покачала головой.              — Все очень туманно и расплывчато, но я помню, как мужчина с красными глазами прибыл на встречу с моим мужем, думаю, если только мне это не приснилось, — смущенно добавила она. — Кроме того, я знаю, что меня столкнули с лестницы. Я помню, что чувствовала, что это были руки человека. В следующий раз я очнулась, когда вы меня спасли.              Мужчина с красными глазами ей не снился, и Гарри почувствовал, как у него сжалась грудь при мысли о том, как удачно, что она осталась жива. Будет ли Том пытаться снова? Или он уже смирился со смертью лорда Боунса и не стоит рисковать?              Гарри никогда не мог быть уверен, когда дело касалось Темного Лорда.              — Я верю вам, — пробормотал он.              — Веришь? — удивленно спросил Эдгар.              — Да, и я говорю это только потому, что вы должен понять, насколько я серьезен. Человек с красными глазами очень опасен.              — Вы знаете о нем? — нервно спросил Эдгар.              Гарри кивнул.              — Знаю, но у меня нет доказательств того, что он сделал, кроме того, что я видел, когда был ребенком…              Эдгар нахмурился, а затем его глаза расширились от осознания.              — Он убил твоих родителей, — прошептал он.              Гарри мог только кивнуть.              — Вот почему ты должен быть осторожен, Эдгар, — посоветовал он. — Поверь, я знаю, что все, чего ты хочешь — это справедливости в отношении твоего отца и того, что случилось с твоей матерью, но не стоит торопиться. Я занимаюсь этим уже двадцать лет, и нужный момент настанет, обещаю.              Эдгар сглотнул, пристально глядя на Гарри.              — Ты ведь хочешь убить его, не так ли?              — Да, — честно ответил Гарри.              — Тогда я в деле.              — Эд, — взмолилась леди Боунс.              — Нет, мама, я не позволю ему избежать наказания за то, что он сделал. Если я могу чем-то помочь, ты можешь рассчитывать на меня, Гарри.              — Как и меня, — заявила Амелия.              — Мелия, ты же аврор…              — Он был и моим отцом, Эд, — упрямо возразила она.              — Я знаю, но не позволю, чтобы ты из-за этого загубила свою карьеру.              — Мне кажется, мы немного забегаем вперед, — вмешался Гарри, прежде чем Амелия успела ответить. — Это не то, что может произойти в одночасье. На это могут уйти годы.              — Движение чистокровных, — пробормотала Амелия. — Он должен быть связан с теми людьми в белых масках, которые отвечают за нападения. Это единственное, что имеет смысл, если Эйвери…              Она прервалась, и Гарри внутренне зааплодировал женщине. Она нашла нужную связь.              — Тогда ты в самом выгодном положении, чтобы узнать о них, — заметил Эдгар. — Сейчас все это замалчивается.              — Приказ Крауча, — вздохнула Амелия. — Он не хочет сеять панику и пытается узнать, с чем мы столкнулись. Нам пока не удалось поймать ни одного из них, но мы это сделаем.              — Значит, пока что мы должны быть терпеливы, — повторил Гарри. — Мы должны держать ждать и наблюдать, что происходит. В конце концов, это приведет нас к нему.              Эдгар кивнул в знак согласия, и Гарри почувствовал, что расслабился ещё больше.              Он не предполагал, что вечер пройдет именно так, но в семье Боунс у него появился неплохой союзник, и он не стал бы отказываться от помощи, которая могла оказаться ценной. Он почти ничего не знал об Эдгаре, но Амелия была яркой и грозной ведьмой.              Впервые за все время, сколько он себя помнил, в нем зажглась искра надежды, надежды на то, что несмотря ни на что, у него есть шанс выйти победителем.       

══════ஜ▲ஜ══════

      Он был не из тех, кто часто прибегает к алкоголю. Только в моменты глубоких раздумий и нерешительности он искал утешения на дне бокала. Сегодняшние события привели его именно к этому — неожиданный поворот событий, оставивший его в смятении.              Карлус отмахнулся от своих мыслей, с глухим стуком поставил бокал на стол и вновь обратил внимание на старую книгу, которую достал из потайного отделения стола.              Он вспомнил, как впервые показал её ему собственный отец — семейный секрет, хранившийся на протяжении многих поколений, который вновь стал преследовать его, когда он смотрел на лорда Певерелла, стоящего перед судом.              — Игнотус, — пробормотал он, прослеживая линию вплоть до того места, где она заканчивалась его собственным сыном. — Кадмус, — повторил он, прослеживая линию до имен Марволо и Меропы Гонт. — Антиох, — хмуро закончил он, заметив, что дальше этого брата линия не идет.              Он покачал головой.              Должно быть, кто-то из его предков что-то упустил, возможно, линию Антиоха.              Его собственная линия выжила, как и линия, заканчивающаяся Гонтами, если только он не сын Меропы, исчезнувшей несколько десятилетий назад?              Нет, если бы это было так, он не был бы Певереллом и не мог бы претендовать на эту фамилию. Его линия должна вестись от Антиоха, это единственное, что было правдоподобно, но где они были все это время?              Откинувшись в кресле, он глубоко вздохнул.              Если бы он не знал невозможности происходящего, то поклялся бы, что лорд Певерелл был его собственным сыном: его сходство с Джеймсом было слишком большим, чтобы его не заметить.              Певерелл был стройнее, возможно, черты его лица были немного резче, но это было непостижимо. Он был похож на Поттера, и, хотя он им не был, он все равно был членом семьи.              — Карлус, что ты здесь делаешь? Уже поздно, — заметила его жена.              Он грустно улыбнулся ей.              — В чем дело? — спросила она, заметив его довольно сдержанное поведение.              Он глубоко вздохнул и указал на книгу, которую читал.              Она нахмурилась, читая, и ее взгляд метался между книгой и мужем, когда она закончила.              — Это правда? — прошептала она.              Он кивнул, так как до сих пор не рассказывал жене о своей родословной. Это никогда не было для них таким важным, и он хранил этот секрет, как хранил его отец до него. Однако теперь это стало актуальным, и он не стал скрывать это от нее.              — Вы происходите от них? — спросила Дорея.              — Да, — подтвердил Карлус.              Дорея покачала головой, глядя на мужа так, словно видела его впервые.              — Мой отец рассказывал нам истории о них, о том, что они делали и как пугали. Я никогда им не верила, но Арктурус стал просто одержим ими.              — Это объясняет, почему он поддержал его сегодня, — проговорил Карлус.              — Кого поддержал?              — Лорда Певерелла, — пояснил Карлус. — Его судили за убийство сына Маркуса Эйвери.              — Певерелла? — Дорея недоверчиво фыркнула.              Карлус кивнул.              — Он похож на Джеймса, Дорея, только старше.              — Значит, он член семьи?              — Полагаю, да, — признал Карлус. — Я не знаю, откуда он взялся, но у него есть кольцо, и такое сходство попросту нельзя игнорировать.              Дорея бросила на него понимающий взгляд.              Карлус потерял большую часть своей семьи много лет назад, и с Поттеров остались только они и их сын.              — И что ты собираешься делать?              Карлус пожал плечами.              — Не знаю, — вздохнул он. — Возможно, он даже не знает, что мы родственники. Может, лучше чтобы всё так и оставалось.              Дорея покачала головой. Она знала своего мужа лучше, чем кто-либо другой, и его беспокоило что-то другое.              — Хорошо, тогда убери книгу и забудь о нем, Карлус.              Он покачал головой.              — Его родители были убиты, — сказал он. — Он сам сказал мне, что был ребенком, когда это случилось.              — Ты говорил с ним?              — Недолго, когда его допрашивали. Он был невиновен, — уточнил он. — Он спас Валери жизнь, когда Эйвери пытался напасть на нее в больнице Святого Мунго.              — Зачем Эйвери это делать?              — Я не знаю, но там что-то происходит, Дорея, я это чувствую, а появление Певерелла делает всё ещё более странным.              Дорея кивнула и обхватила его за шею.              — Тебе любопытно, Карлус, и это понятно, — проговорила она. — Почему бы тебе хотя бы не поспать, прежде чем решать, что делать.              — Обязательно, — согласился он, закрыл книгу и убрал её обратно в потайной отсек, уже размышляя над тем, что он мог бы сказать этому человеку.