Whispers of a Raven

      Он не мог отделаться от ощущения, что его жизнь — это постоянный анекдот, который давно перестал быть смешным. Все, с чем он столкнулся и что пережил, привело к наименее вероятному исходу, и Гарри знал, что это только начало. Как он мог даже предположить, с чем ему придется столкнуться? Казалось, что всё было напрасно, что всё это было лишь забавой для тех, кто играл миром, как будто это была их личная шахматная доска, а он был всего лишь ничтожной пешкой, посланной выполнять их приказы.              Он покачал головой при этой мысли.              Всё было гораздо хуже. Похоже, кому-то надоели правила, и они написали их заново. Однако он всё ещё оставался простой пешкой и стоял один, глядя через доску на целый ансамбль противников.              Фигура в плаще говорила о равновесии, но где оно? Он оставался в меньшинстве, в чужом мире. Из множества вопросов, мучивших его разум, самым насущным был вопрос: что ему делать?              Гарри почти засмеялся от того, в каком затруднительном положении оказался, но не мог этого сделать. Он сталкивался с опасностью на протяжении всей своей жизни, неоднократно преодолевал её или едва выживал. Но это было совсем другое.              Он не сталкивался ни с чем подобным, не имел опыта, который помог бы ему выстоять. Из всех ситуаций, к которым он готовился, эта никогда не рассматривалось. Да и зачем? Даже думать о таком повороте событий было нелепо.              Гарри нахмурился, прикидывая, что именно ему известно о семидесятых годах, и тут же осекся. Он ничего не знал об этом периоде и даже не мог быть уверен, что его каким-то образом перенесли назад в его собственную временную шкалу.              Его единственный опыт перемещения назад во времени в этом деле был бесполезен. Ему было тринадцать лет, когда они с Гермионой вернулись назад всего на несколько часов, и с тех пор он мало о чём задумывался. Изучение путешествий во времени никогда не интересовало его, если это вообще было то, чему он подвергся сейчас.              Существовали ли альтернативные вселенные? Если да, то чем они отличаются от тех, что привели бы его к прежней жизни?              Было слишком много переменных, слишком много сомнений, которые не вызывали ничего, кроме головной боли.              Даже если это была его временная линия и события развивались бы так, как они развивались без его вмешательства, это могло плохо закончиться. И ничуть не лучше, если бы его забросили в совершенно другой мир.              Он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, и его разум воспользовался этой возможностью, чтобы задать ему еще больше вопросов.              Если он действительно переместился во времени, то актуально ли пророчество, относящееся к нему и Волдеморту?              Гарри сглотнул, чувствуя, как тяжесть этого бремени оседает внутри него.              Возможно, сами слова еще не были произнесены, но он уже чувствовал их на своих плечах. Волдеморт был единственной причиной, по которой его послала сюда та фигура и все остальные странности, приложившие к этому руку.              Волдеморт, возможно, ещё не знал об этом, но Гарри знал, и он не мог не думать, что это всё, что имеет значение в великой схеме вещей. Противостояние между ними было неизбежно. Судьба распорядилась так, и если всё будет так, как описала фигура в плаще, то она добьётся своего.              «…ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой…».              Это мысль мало его утешила, и он почувствовал себя еще более беспомощным, чем прежде.              С чего же начать?              У него было время поразмыслить над этим, потому что вряд ли он скоро выберется отсюда. И стажер, и целитель говорили ему об этом.              — Этого пока достаточно, — заявил хирург, поднялся со своего места и вытер пот со лба. — Повреждения были значительными, но я сделал все, что мог. Если вы будете следовать нашему плану лечения, то нога должна скоро восстановиться. Вам очень повезло, молодой человек.              Гарри с благодарностью кивнул, рассматривая ногу, и вздохнул, заметив свой новый шрам. На данный момент он представлял собой длинную морщинистую линию розовой плоти, которая была закрыта заклинанием. Когда шрам перестанет быть свежим, он исчезнет, хотя и не полностью.              — Спасибо, — с благодарностью произнес он.              — Не благодарите меня пока что, это только начало процесса исцеления, — усмехнулся хирург в ответ. — Следующие несколько дней вы будете лежать в этой кровати, а затем вам потребуется восстановительная терапия, включающая ежедневные упражнения и растяжку, чтобы укрепить ее. Не нужно было пытаться исправить повреждения самостоятельно.              Сделав напутственное замечание, мужчина вышел из комнаты, и Гарри вновь оказался под присмотром целительницы, с которой познакомился несколько часов назад. Она была старше стажера, который осматривал его, когда он только очнулся, и её фамилия не насторожила его. Судя по акценту, она была американкой и, очевидно, несколько лет назад эмигрировала сюда вместе с мужем, который, как и она, был целителем.              — Он прав, — вздохнула она. — Там было много повреждений, которые нужно было исправить. Полагаю, в ближайшие дни мы будем вам надоедать.              Гарри пожал плечами. Он не ожидал, что это будет приятно, но это никак не могло сравниться с укусом василиска или проклятием Круциатуса.              — Когда ты нашел своего ворона? — спросила женщина, принявшись распушивать подушки.              Гарри перевёл взгляд на комнату, на жёрдочку, где устроилась птица, закрыв свои жуткие белые глаза и спрятала голову под крыло.              — Не я его нашёл, а он меня, — честно ответил он. — Мы вместе уже несколько лет.              Женщина задумчиво кивнула.              — Думаю, люди сторонятся тебя, когда видят его. Вороны считаются нехорошим предзнаменованием.              — Смерть! — Олин внезапно вскрикнул, испугав целительницу.              — И его поведение не помогает, — проворчала она.              Гарри с усмешкой посмотрел на женщину. Она пыталась принять всё как должное, но Олин был довольно странным, особенно теперь, когда он узнал о его происхождении.              — Он странное существо, — согласился Гарри, — но очень умный и всё, что у меня осталось, — добавил он.              Это была правда. Ворон был единственным живым существом, оставшимся от его прежней жизни. У него были палочки, сундук и множество других предметов, но не было никого, кому он мог доверять. Гарри ни с кем не мог поделиться своими проблемами. Даже Дамблдор не поверил бы в то, что с ним произошло, если бы он вообще был жив.              Целительница посмотрела на него с сочувствием.              — Моя коллега упомянула, что у вас никого нет. Как это случилось? Простите, — поправила она себя, — я не должна была спрашивать об этом.              — Все в порядке, — пренебрежительно ответил он.              Когда он замолчал, она тоже вскоре ушла и вернулась с миской супа и хлебом.              — Вам следует поесть, — посоветовала она, — вам понадобятся силы.              Он благодарно кивнул, принимая еду, но аппетит еще не появился.              — Я не хочу лезть не в свое дело, но, возможно, вам стоит поговорить с кем-нибудь, пока вы здесь. Это всё хорошо, мы вылечим ваше тело, но, если вы не позаботитесь о себе здесь, — продолжала она, указывая на его голову, — это будет разъедать вас изнутри. Просто мысль.              Она снова вышла из комнаты, оставив его наедине со своими мыслями.              Поговорить с кем-то ему не представлялось возможным. Как кто-то мог понять, через что ему пришлось пройти и с чем он столкнулся сейчас? Они просто не могли. Он был здесь не для того, чтобы пытаться разобраться в том, что с ним случилось, а для того, чтобы встретить свою судьбу.              Как он это сделает, было непонятно. Однако Гарри знал, что ему нужно подготовиться. Первым шагом в этом направлении было лечение ноги, а затем — изучение мира, в котором оказался.              Это во многом поможет ему решить, какие шаги предпринять дальше.             

══════ஜ▲ஜ══════

             К ее облегчению она спала лучше, чем в предыдущую ночь, и проснулась с достаточным запасом времени, чтобы подготовиться к послеобеденному чаю с Лестрейнджами. Она не понимала, почему должна туда идти.              Когда Белла и Родольфус поженятся, они будут видеться крайне редко.              С тех пор как старшая сестра выпустилась из школы, Нарцисса не проводила с ней много времени. К тому времени, когда Беллатрикс закончила Хогвартс, у неё была своя жизнь и свои друзья. Казалось, что у Нарциссы не было ни минуты, чтобы побыть с ней, когда она не была занята чем-то своим.              У Нарциссы были свои подозрения. За последние несколько лет движение чистокровных набирало обороты. Даже в школе было много тех, кто агитировал против прав грязнокровок, и это было секретом Полишинеля. Все об этом знали, но, как водится у волшебников, пока это не начинало влиять на людей, никто ничего не предпринимал.              Именно это и происходило сейчас. Нарциссе доводилось наблюдать «последствия», во время своих дежурств в больнице. Люди, подвергшиеся нападению, рассказывали, что на них напали волшебники в темных мантиях и белых масках, утверждая, что их лорд очистит землю от «грязи».              Она не сомневалась, что Белла была среди них, и это был лишь вопрос времени, когда люди начнут обращать на это больше внимания. Когда Министерство наконец это сделает, о том, что последует за этим, даже думать страшно. Если движение чистокровных получило достаточную поддержку, как она уже начала подозревать, то на горизонте вполне могла замаячить гражданская война.              Она очень любила свою сестру, но ей не хватало самообладания и такта. Нарцисса часто отмечала этот недостаток и в их кузене Сириусе, но Белла была гораздо хуже. Она просто умела включать обаяние, когда ей это было нужно.              Отбросив эти мысли, она закончила принимать душ и высушила волосы, прежде чем одеться в подходящий наряд. Простое, но элегантное черное платье вполне подойдет. Она же не на бал собралась.              После, она потратила несколько минут на укладку волос, завязав их в небрежный пучок, который можно было держать и в больнице. Таким образом, ей не придется возиться с прической перед началом смены.              — Ты выглядишь как всегда прекрасно, — прокомментировала её мать, когда она встретила родителей и Беллатрикс в гостиной. — Когда-нибудь ты станешь очень счастливой девушкой.              — Надеюсь, скоро, — заворчал её отец.              Нарцисса проигнорировала насмешку и взялась за порт-ключ, который мужчина достал из кармана. После минутного дискомфорта она вместе с остальными тремя оказалась перед внушительным поместьем Лестрейнджей.              Это было мрачное место: березы выглядели слишком контрастными, а сам дом построен из серого кирпича. В нем не было ничего уютного, и Нарцисса не могла представить себя в таком месте.              — Идемте, Корвус будет ждать нас, — сказал отец, пропуская их через ворота, которые открылись при их появлении.              Нарцисса последовала за родителями и сестрой, которым гораздо больше хотелось оказаться здесь, чем ей. Она могла придумать себе занятие получше, чем наблюдать за тем, как лорд Лестрейндж пытается подлизаться к её дедушке.              К счастью, в дверях их встретила его жена. Если кому-то нужен был пример идеального брака по расчету, то можно было взглянуть за Лорда и Леди Лестрейндж. Имельда была теплой и мягкой женщиной. Она была довольно привлекательной, её длинные светлые волосы и голубые глаза были приветливыми и дружелюбными. Родольфус был похож на нее гораздо больше, чем на своего отца.              Корвус был темноволосым, исхудалым мужчиной, который мог сойти за восковую скульптуру. Нарцисса считала, что если он улыбнется, то кожа на его лице начнет крошиться от напряжения. Когда он говорил, то делал это, стиснув зубы, а его почти черные глаза были тусклыми, как ноябрьское утро. Рабастан очень походил на него и внешне, и по характеру. Ни в одном из них она не видела ничего, что можно было бы назвать положительными качествами.              Даже когда они пытались быть вежливыми, создавалось впечатление, что от них пахнет чем-то крайне неприятным.              — Друэлла, я рада тебя видеть, — с искренней любовью сказала Имельда, беря руки матери в свои.              — И я тебя, — отозвалась мать.              Они подружились в годы учебы в Хогвартсе. Когда-то Имельда была Селвин, еще одной семьей, в которой часто рождались студенты Слизерина.              — Посмотри на себя, — сказала Имельда, оторвав её от размышлений. — Ты выросла и стала очень красивой женщиной.              — Спасибо, — вежливо поблагодарила Нарцисса.              Имельда улыбнулась ей, но тут же вспомнила, зачем они здесь.              — Приношу вам свои извинения. Ваш лорд уже прибыл со своей женой, как и Орион с Сириусом и Регулусом, — сообщила она им. — Пойдемте, я провожу вас.              Она снова шла сзади, пока её вели по величественному дому. Внутри он был более привлекательным, чем снаружи, но от этого никуда не деться: ей было неприятно здесь находиться.              Пройдя через три комнаты, предназначенные для приема гостей, они оказались на территории, расположенной в задней части дома, где для них был накрыт стол.              Там сидели все присутствующие Блэки, трое Лестрейнджей и семья, которую составляли блондины, одного из которых она узнала еще по школе.              Люциус учился на год старше неё и был практически главным в Слизерине. Ходили слухи, что именно он возглавил движение чистокровных, но это так и не было доказано. Было даже несколько неприятных инцидентов, но ни один из них не был связан с ним.              Нарцисса отстранилась от подобных вещей. Она была слишком сосредоточена на своей работе, а не на том, чем занимаются другие студенты. Люциус всегда оказывал ей уважение, которого требовала её фамилия, но в целом они мало общались друг с другом.              — Сигнус, я рад, что вы смогли присоединиться к нам, — проговорил Корвус, его тонкие губы едва шевелились, а в словах не было той теплоты, что была у его жены.              — Спасибо за приглашение, — радушно ответил ее отец, — и Абраксас, я рад тебя видеть. Давно не виделись.              — Да, — вежливо признал патриарх Малфоев. — Я как раз говорил твоему отцу, что давно не видел тебя.              — Нам придется это исправить, — ответил Сигнус, садясь в кресло и жестом приглашая Нарциссу, Беллатрису и её мать сделать то же самое.              — Конечно, я всегда в вашем распоряжении, — ответил блондин, наклонив голову вперед.              — Теперь, когда вы закончили целовать друг другу задницы, мы можем поесть? — раздраженно вклинился её дед.              Казалось, чем старше он становился, тем меньше терпения оставалось у него на формальности, на соблюдении которых он когда-то настаивал.              — Конечно, лорд Блэк, — согласился Корвус, махнув рукой через плечо и жестом приказав принести еду на стол.              Прибыла группа из восьми эльфов в фартуках с фамильным гербом Лестрейнджей. Разгрузив тарелки, они отвесили хозяину поклон и без промедления исчезли.              Нарцисса съела сэндвич с огурцом и запила чаем, пока все сидящие за столом болтали между собой. Ее взгляд не отрывался от тарелки, как и взгляд Сириуса.              Если кто и чувствовал себя здесь неуютно, так это он. Он презирал обычаи чистокровных и две другие семьи, с которыми ему, несомненно, пришлось, сидеть.              — Нарцисса, твой дедушка задал тебе вопрос, — зашипела мать, отвлекая ее от размышлений.              — Прости, дедушка, — искренне извинилась она.              Мужчина одарил её редкой улыбкой.              — Я просто спросил, как обстоят дела с твоим последним пациентом? Коматозным.              — О, он очнулся прошлой ночью, — объяснила она. — Говорит, что не помнит, что с ним произошло, но мы не скоро от него избавимся. Сегодня ему делают операцию, чтобы начать восстановление ноги. Последний год он провел с куском кости, застрявшим в бедре после того, как в него попало костедробительное проклятие.              — Черт возьми, это, должно быть, очень больно, — прокомментировал Арктурус.              Нарцисса кивнула, а её отец раздраженно хмыкнул.              — Должны ли мы обсуждать это во время еды?              — Да, — ответил ее дед. — Я нечасто вижу свою внучку, и мне интересно, чем она занимается.              Она уловила призрак ухмылки, мелькнувшей на губах Сириуса, когда отца отчитывали, но он быстро спрятал её, пока никто не заметил.              — Почему он терпел это целый год? — сморщившись спросил Рабастан.              Нарцисса пожала плечами.              — Не знаю. Если бы я была на его месте, то не стала бы.              — Нет, конечно нет, — проворчал Арктурус. — В конце концов, тебе удалось узнать его имя?              Она кивнула; фамилия всё ещё ничего ей не напоминнала, несмотря на то что она много размышляла над ней.              — Певерелл, — сообщила она ему.              Когда она заговорила, раздался звук ударяющихся о тарелку столовых приборов, и все повернулись посмотреть на ее деда, чьи глаза расширились, и он потрясенно разинул рот.              — Что-то случилось, лорд Блэк? — спросил Абраксас.              Арктурус не обратил на него внимания; его взгляд был прикован к внучке.              — Невозможно, — отрицал он. — Певереллы вымерли почти тысячу лет назад.              Нарцисса заверила его:              — Эту фамилию, которое он мне назвал.              Её дед нахмурился.              — Вы выглядите обеспокоенным, лорд Блэк, — вмешался Корвус. — Это на вас не похоже.              Арктурус покачал головой.              — Я не ожидал услышать эту фамилию. Не думайте об этом. Об этой семье не было слышно уже много веков, как я уже сказал.              Корвус глубокомысленно нахмурился.              — Если он тот, за кого себя выдает, почему это тебя так тревожит?              Арктурус с недоверием посмотрел на мужчину, а затем на лорда Малфоя с тем же выражением лица, но тот тоже казался невозмутимым.              — Вы не слышали о Певереллах? — с любопытством спросил он.              Оба посмотрели друг на друга и покачали головой.              — Нет, вряд ли ваши собственные родители могли бы рассказать вам о них. Их не стало задолго до того, как ваши семьи прибыли сюда, — проговорил Арктурус. — Мой отец рассказывал мне истории о них, когда я был маленьким, вероятно, чтобы напугать меня, но их было сложно забыть. Он говорил: «Беги от тех, у кого на плече вороны с белыми глазами», — усмехался он. — Эта фамилия овеяна легендами. Говорят, если Певерелл желает твоей смерти, значит, тебе не долго осталось в этом мире, он лично заберет тебя и отдаст в руки смерти.              Собравшиеся за столом от души рассмеялись над тем, что, по всей видимости, сочли сказкой, но Нарцисса не смеялась. Она лишь смотрела на деда, мысленно перебирая в памяти его слова.              Он заметил её перемену в поведении и нахмурился.              — Что тебя беспокоит? — спросил он.              Она сглотнула и покачала головой. Должно быть, это просто совпадение.              — Ничего, но ты говорил о воронах с белыми глазами?              Арктурус кивнул.              — У него есть такой, и он живет в его коже, — сообщила она.              Собравшиеся за столом разразились хохотом, решив, что она пошутила. Однако дед не нашел в её словах ничего забавного, тем более что её собственный взгляд не изменился.              — Тихо! — рявкнул он.              По его приказу все сидящие вокруг замолчали, а его серые стальные глаза впились в неё.              — Объяснись, — приказал он.              Нарцисса вдруг почувствовала, что нервничает из-за того, что все смотрят на нее, но, сделав глубокий вдох, всё же заговорила.              — У него татуировка на ребрах. Я увидела её, когда осматривала, — начала она. — Это изображение бузины, а в ней сидела птица. Она вылетела из его кожи и села ему на плечо.              — Чушь собачья, — заявил Рабастан, нарушив наступившую напряженную тишину.              — Молчи, мальчик, — прорычал Арктурус. — Ты уверена в этом?              Нарцисса кивнула.              — Я видела его, и у него белые глаза, как ты и говорил. А еще у него есть фамильное кольцо, — добавила она.              — Ты видела его? Можешь вспомнить, как оно выглядело?              — Да, думаю, да.              Она видела его, когда осматривала. Оно было странного дизайна. С воронами все было понятно, а вот символ на камне она раньше не видела.              — Корвус, пергамент и перо, — потребовал дед.              Похоже, лорду Лестрейнджу не понравилось, что им командуют в его собственном доме, но он подчинился, и через минуту эльф принес требуемые предметы.              — Нарисуй всё, что сможешь вспомнить, — велел Арктурус.              Она сделала это и протянула ему грубый набросок, не ожидая от деда такой реакции. Он опустился в кресло и покачал головой.              — Это определенно их фамильный герб, — пробормотал он. — Я часами рассматривал его, когда был мальчишкой.              — Возьмите себя в руки, лорд Блэк, — вздохнул Абраксас. — Если их не видели тысячу лет, значит, он не представляет для нас угрозы. У него нет ни влияния, ни союзников, ни власти. Вы пугаете себя небылицами.              — Возможно, ты прав, но возникает вопрос: где они были в течение тысячелетия и чем занимались? Возможно, сейчас у него нет влияния, но достаточно войти в Визенгамот, и оно у него появится. Есть те, кому о них рассказали, и они захотят заручиться его благосклонностью. Если он тот, за кого себя выдает, это может всё изменить.              Абраксас удивленно моргнул, а Корвус фыркнул.              — Если он окажется занозой в заднице, я убью этого ублюдка, — заявил тот.              Её дед бросил на мужчину взгляд, полный разочарования.              Такие люди, как лорд Лестрейндж, считали, что все можно решить с помощью насилия, как, очевидно, и его сыновья, которые кивнули в знак согласия.              Малфои, похоже, не были согласны с этим мнением. Абраксас задумался, как и его сын — Люциус. По словам её отца и деда, они были гораздо более склонны к политике и весьма подкованы в ней. Абраксас имел репутацию человека, способного переломить ход событий страны в свою пользу, несмотря на то, какие законопроекты и законы принимались в Визенгамоте.              Люциус, скорее всего, научился быть таким же. У него был серебряный язык, что, вероятно, объясняло, почему он был представителем движения чистокровных в Хогвартсе, когда учился.              — Может ты заметила что-то ещё? — спросил Арктурус.              Нарцисса нахмурилась, но через мгновение покачала головой.              — У него нет семьи, ничего нет. Его ворон странный. Единственное, что можно от него услышать, — это «смерть».              Арктурус сурово кивнул, но больше ничего не сказал.              После того как разговор был закончен, трапеза продолжилась, хотя дед оставался в задумчивости, а не присоединялся к беседе.              Нарцисса вернулась к еде, присоединяясь к разговору только тогда, когда её что-то спрашивали. Она ничего не имела против присутствующих, но её мало интересовало то, что обсуждалось.              Люциус, Родольфус и Рабастан разговаривали между собой, а Белла подслушивала. Её отец разговаривал с лордами Малфоем и Лестрейнджем, а мать — с Имельдой.              Нарцисса заметила, как младший из Лестрейнджей мельком посматривал на неё, но проигнорировала. Если бы Белла не была уже обручена с Родольфусом, она могла бы забеспокоиться, но ее отец не видел смысла выдавать замуж двух дочерей в одну семью. От такого расклада не было никакой выгоды.              Однако от взглядов, которые Люциус бросал в её сторону, было уже не так легко отмахнуться. Если у её отца сложится впечатление, что блондин заинтересовался ею, то дело может дойти до свадьбы.              Для себя она могла сделать гораздо хуже. Малфои были очень известной семьей, и Люциус был довольно привлекательным. Когда-нибудь он станет очень влиятельной фигурой на политической арене, и не похоже, что она будет испытывать недостаток в чем-то.              Несмотря на положительные стороны, он все же был традиционным чистокровным. Когда зашла речь о работе, она не заметила презрительного взгляда, омрачившего его черты.              Если бы она была обручена, то, скорее всего, встретила бы аналогичную реакцию со стороны всех потенциальных женихов, и чем больше думала об этом, тем больше понимала, что время её работы в выбранной профессии ограничено.              Её мысли были прерваны, когда Малфои встали и начали прощаться, произнося комплименты в адрес лорда Лестрейнджа и её деда.              — Я скоро пришлю тебе сову, Сигнус. Было бы неплохо наверстать упущенное, — сказал Абраксас, когда жена накинула ему на плечи плащ и вручила богато украшенную трость.              Похоже, она была ему не нужна, но служила символом статуса.              Нарциссе она казалась безвкусной, но не ей было высказывать подобные мысли.              — Я тоже откланиваюсь, — объявил Арктурус. — Нарцисса, не пора ли тебе отправляться на работу?              Нарцисса кивнула, поняв намек. По правде говоря, ей не нужно было находиться в больнице ещё два часа, но дед дал понять, что желает с ней поговорить.              — Тогда вы можете пройтись с нами и отправиться в путь. Вы же не хотите опоздать.              Она встала и убрала стул под стол, вновь проигнорировав пристальный взгляд Рабастана.              — Спасибо за приглашение, лорд Лестрейндж, — предложила она, как от неё и ожидалось.              Он ничего не ответил, только кивнул, продолжая есть, и Нарцисса удалилась, проводив бабушку и дедушку через дом и выйдя через парадную дверь.              — Чертовы змеи, — проворчал Арктурус. — Думают, что, пригласив меня на чай и поцеловав в задницу, заставят меня уважать их. Какие они жалкие.              Нарцисса сдержала рвущуюся наружу ухмылку. Мужчина не пытался пошутить, просто у него это получалось.              — Они не так уж плохи, — вздохнула её бабушка.              Арктурус фыркнул.              — Ты не знаешь их так, как я, — пренебрежительно сказал он. — Лестрейндж — хитрый болван, которому не хватает мозгов, чтобы говорить убедительно, но Малфои — хуже всего. Не поймите меня неправильно, я ничего не имею против него, но он предлагает объятия, а потом втыкает клинок между ребер. От него невозможно оторвать глаз. Если ему что-то нужно, он всегда найдет способ это получить.              — Ты параноик, Арктурус, — ответила Мелания.              — Ха, паранойя. Попомни мои слова: им что-то нужно от меня, и это не Беллатрикс. Они уже её заполучили, так почему же их губы все ещё сжаты и нацелены на мой зад?              — Я не знаю.              — Нет, как и я, но узнаю, — поклялся Арктурус. — А теперь я хочу, чтобы ты была осторожна, — продолжил он, повернувшись к Нарциссе.              — С чем?              — С этим человеком, выдающим себя за Певерелла, — пробормотал её дед. — Если он тот, за кого себя выдает, то он может быть очень опасен. Я не придаю большого значения историям, но чаще всего в них есть хоть доля правды. Я слышал много слухов, которые мне не нравятся, и появление Певерелла не может быть совпадением. Просто будь осторожна, Нарцисса. Пока мы не поймем, зачем он здесь, не стоит нарываться на неприятности, хорошо?              Нарцисса кивнула.              — Почему ты так беспокоишься, дедушка? — спросила она.              Она никогда не видела, чтобы ее дед проявлял такое беспокойство, и это будоражило её любопытство.              — Когда-то Певереллы были очень могущественным врагом, и не только в политическом плане. Говорят, они заключили договор со Смертью, и она даровала им свое благословение или проклятие, — задумчиво добавил он. — Их не зря боялись. Скажем так, не многие горевали, когда их семья исчезла. Я думал, что выжили только дочери, но, видимо, произошла ошибка. Теперь магия должна быть слишком разбавлена, чтобы распознать лорда этой линии.              — Разбавлена?              Арктурус кивнул.              — Подумай об этом так. Мы знаем, что есть семьи, связанные с основателями, но они не несут ни фамилию, ни влияние. Почему? Потому что магия семьи недостаточно сильна. Они могут быть дальними родственниками, но они больше не Слизеринцы и не Хаффлпаффцы. Ты же не думаешь, что лорд Смит не претендовал бы на состояние Хаффлпаффа, если бы мог?              — Он бы так и сделал, — согласилась Нарцисса.              За последние годы она несколько раз встречала этого человека на семейных праздниках и министерских балах. Он был достаточно напыщен, чтобы поступить именно так, как сказал ее дед. Она не удивилась бы, если бы узнала, что он действительно пытался это сделать.              — Если этот человек действительно лорд Певерелл, то он происходит из семьи, которая старше нашей, и сохранилась дольше, чем я мог предположить. Я хочу, чтобы ты была осторожна рядом с ним, но постарайся выяснить, что он делает. Ты можешь сделать это для меня?              Нарциссе не понравилось, что ее поставили в такое положение, но она понимала, что дед не стал бы просить об этом, если бы это не было важно.              — Могу, — подтвердила она, и он благодарно улыбнулся ей.              — Ты хорошая девочка, — похвалил он. — А теперь мне нужно выбраться отсюда и смыть грязь с кожи. Кто бы мог подумать, что люди, пытающиеся подлизаться, окажутся такими тошнотворными?              Нарцисса рассмеялась и смотрела, как исчезают её бабушка и дедушка.              Она не ожидала такой реакции, когда открыла фамилию своего пациента. Странно было то, что он оказался совсем не таким, как описывал её дед.              Он казался вполне нормальным, не вел себя пренебрежительно. Может он просто не осознавал, какое влияние имеет?              Она не знала, но поклялась внимательно следить за ним и попытаться понять, что он за человек. Если он докажет, что действительно может представлять какую-то угрозу для ее семьи, дед должен будет об этом узнать.              Часть её души жалела, что не промолчала, но было уже слишком поздно. Она проговорилась, и теперь ей предстояло разбираться с возможными последствиями, но насколько опасным мог быть этот человек? Это было трудно понять, пока что.             

══════ஜ▲ஜ══════

             С тех пор как целительница ушла, он был предоставлен самому себе, хотя прекрасно понимал, что она наблюдает за ним из другой комнаты. Гарри чувствовал на себе её взгляд, и от этого ему было не по себе, но не так сильно, как от боли в ноге.              Обезболивающие чары, наложенные перед операцией, уже давно сошли на нет, и нога тупо пульсировала, когда через нее перекачивалась кровь. Она будет болеть ещё некоторое время, и ей требовался отдых. То время, что он пролежал, лишь подогревало его мысли и эмоции.              Взвесив все за и против того, что с ним произошло, он мог лишь сделать вывод, что это было горько-сладкое событие. У него был шанс, каким бы маленьким он сейчас ни казался, но был, и он был благодарен за то, что ему его дали.              Время было на его стороне, и, хотя оно было ограничено, он мог использовать его с максимальной пользой. Мог использовать его, чтобы улучшить свои навыки, подготовиться, и, что не менее важно для него, не жить в бегах, ожидая засады Пожирателей смерти, которые постоянно охотились за ним.              Возможно, теперь он сможет спокойнее отдыхать, заботиться о себе и обрести чувство нормальности, чем бы оно для него ни было.              Горечь исходила от того, что у него не было выбора в этом вопросе. Его практически вычеркнули из жизни, и он должен был приспосабливаться, его оторвали от тех, кто был ему дорог, как бы мало их ни было, и ожидали, что он смирится с этим.              Гарри не был уверен, что сможет это сделать.              Он надеялся, что однажды они с Гермионой снова смогут поговорить, оставить в прошлом всё, что произошло, и сохранить подобие прежней дружбы. Без Рона это будет уже не то, но хоть что-то. Гарри все еще скучал по ней, но не часто вспоминал. Это позволяло не приводить к тому, что он спускался в глубокую нору отчаяния, где мог только размышлять обо всём, что потерял.              «Почти как сейчас», нахмурившись подумал он.              Он тряхнул головой, отгоняя мысли. Когда-нибудь ему придется столкнуться со всеми потерями и душевной болью. Однако сегодня этот день ещё наступил, как и завтра.              Ему нужно было сосредоточиться на том, что нужно сделать, на том, почему его жизнь перевернулась и он оказался здесь. Причиной был Волдеморт, и он не мог упустить её из виду.              Да, Гарри была дана некоторая свобода действий, но он никогда не будет по-настоящему свободен, пока это существо дышит.              Для него из всего, о чем он размышлял, только одно имело значение и будет иметь до самого конца: сможет ли он победить Темного Лорда?              — Смерть! — каркнул Олин, бросив на него ободряющий взгляд.              — Смерть, — пробормотал он в ответ.              Это было то, чего Волдеморт пытался избежать многие десятилетия, и Гарри не упустил иронии в том, что именно она, выбрала его в качестве своего избранника.              Возможно, это будет хорошим предзнаменованием.              — Смерть! — повторил Олин, взлетая и приземляясь на плечо Гарри.              Тот кивнул.              — Да, Смерть, друг мой, — ответил он, поглаживая черные перья своего спутника.              Вдвоем они погрузились в уютную тишину, птица наслаждалась вниманием, пока в дверь неуверенно не постучали. Когда она открылась, перед ним предстали целительница Кэмден, если он правильно помнил, и ещё двое, одетые в красные мантии.              Он тут же насторожился и поборол желание выхватить палочку, напомнив себе, что это не те, кто просто называет себя аврорами. Однако его чувства комфорта, которые он испытывал до их появления, попросту исчезли.              — Прошу прощения за беспокойство, но эти авроры хотели бы с вами поговорить. Это стандартная процедура для таких, как вы, — объяснила целительница.              Гарри кивнул, и в комнату вошли два аврора, оба на вид довольно молодые, и Кэмден вышла.              Одна из них была рыжеволосой женщиной, в которой он узнал Амелию Боунс: в её волосах не было седины, а в глазах не было монокля, которым она славилась. Она выглядела здоровее, чем он помнил, менее напряженной и не такой изможденной. Он не мог не заметить, что она довольно привлекательная женщина, хотя ее суровый взгляд оттолкнул бы многих, и он вспомнил, с кем именно имеет дело.              Она была остроумной, а её карьера — довольно успешной. По словам Сириуса, она была отличным аврором, когда выпустилась со школы.              Второй, мужчина, был ему незнаком. Он был примерно того же возраста, что и его напарница, и казался гораздо более приветливым. Он даже улыбнулся ему, чтобы успокоить.              Но улыбка ничего не поменяла. Гарри не мог расслабиться рядом с этой парой. Он не мог позволить себе быть благодушным, только не с Амелией Боунс.              — Как вы себя чувствуете? — спросил мужчина. — Я — аврор Гавейн Робардс, а это мой напарник, Амелия Боунс.              — Мне стало лучше, — пожав плечами, ответил Гарри.              Мужчина, Робардс, понимающе кивнул.              — Да, ваш целитель сообщил нам о вашем состоянии, — пояснил он. — Вы получили довольно неприятную рану на ноге больше года назад. Почему вы не пришли сюда, чтобы вылечить её?              — Мне показалось, что в этом не было необходимости. Я вылечил её, но, очевидно, недостаточно хорошо.              Мужчина хмыкнул, оттирая перо.              — Нам сказали, что вы не помните, что было до того, как вы очнулись здесь. Что-нибудь изменилось?              Гарри покачал головой.              — Нет, мой разум по-прежнему пуст. Может быть, со временем это изменится. Это действительно важно?              — Да, — раздраженно вклинилась Боунс. — Недалеко от того места, где вас нашли, трое магглов были убиты с помощью магии.              — И вы полагаете, что я в этом виноват?              — Нет, — покачал головой Робардс. — Мы просто хотим знать обстоятельства, при которых вы оказались здесь, мистер, — продолжил он, сверяясь со своими записями. — Извините, мы не знаем вашей фамилии.              — Певерелл, — ответил Гарри.              Боунс сузила глаза.              — Вас могут арестовать за предоставление ложной фамилии, — предупредила она.              — Тогда хорошо, что я не лгу, — ответил Гарри.              Она разочарованно покачала головой.              — Моя фамилия Боунс, — напомнила она ему, — и мне вбивали старые фамилии чистокровных семей с детства. Певереллы вымерли много веков назад.              — Значит, вы были плохо информированы, — пожал плечами Гарри, показывая ей свое кольцо.              Она наклонилась, чтобы внимательно рассмотреть его, и её брови почти скрылись за челкой.              — Его имя не имеет значения, Боунс, — вмешался Робардс. — У нас нет причин полагать, что он несет ответственность за те убийства.              — Значит, он просто случайно оказался там именно в то время, когда были убиты маглы?              — Очень может быть, — ответил Робардс.              — Тогда он не будет возражать против того, чтобы сдать свою палочку и позволить нам проверить последние заклинания.              — Ну да, конечно, — фыркнул Гарри.              — Тогда я вас арестую.              — За что? — рыкнул Гарри, приготовившись защищаться в случае необходимости.              — Ни за что, — решительно вмешался Робардс, бросив на своего напарника предостерегающий взгляд. — Вы не находитесь под подозрением и не будете арестованы.              — Да ладно, Гавейн, слишком уж случайно он там оказался. Нужно хотя бы проверить его палочку.              — Это можно сделать только по ордеру, подписанному Верховным Чародеем и министром, — вмешался голос. — Разве ты не должна знать этого, будучи аврором, Боунс?              Ноздри рыжей раздувались, когда в кабинет вошла стажерка-целительница, с которой Гарри познакомился тем утром.              — Блэк, — жестко поприветствовала её Боунс. — Не надоело притворяться, что заботишься о людях?              Блондинка не подала виду, что слова её задели. Она оставалась спокойной и уравновешенной под пристальным взглядом аврора.              — Это лучше, чем донимать больных людей, — ответила она. — Мой пациент недостаточно здоров, чтобы вы могли его допрашивать, поэтому, если вы не собираетесь его арестовывать, я бы хотела, чтобы вы ушли.              Прежде чем Боунс успела ответить, её партнер положил руку ей на предплечье и покачал головой.              — Приносим вам свои извинения, мистер Певерелл…              — Лорд Певерелл, — поправила блондинка.              — Лорд Певерелл. Надеюсь, вы скоро поправитесь, — сказал Робардс, жестом приглашая Боунс следовать за ним.              — Мы вернемся, — пообещала она и закрыла за ними дверь громче, чем следовало.              — Вездесущие гады, — проворчал Гарри.              — Это их работа, — заметила целительница, — как и моя — обеспечить ваше выздоровление. А теперь расслабьтесь, пока не навредили себе ещё больше. У меня есть дела поважнее, чем заботиться о вас дольше, чем мне уже приходится.              — Никто тебя не заставляет, — ответил Гарри. — Я с большим удовольствием выберусь отсюда.              — Или, если вы хотите, чтобы нога восстановилась, то останетесь на месте.              Гарри кивнул. С такой ногой он не собирался никуда спешить. Он сомневался, что сможет даже ходить на ней, если в комнату войдет сам Волдеморт.              — Справедливо.              — Хорошо, а теперь отдохните, — приказала она, доставая из сумки пузырек и протянула ему. — Это сонное зелье.              Он покачал головой, возвращая его назад.              — Нет, я не принимаю зелья от незнакомых мне людей.              Она вздохнула, подталкивая его обратно.              — Я целитель под клятвой…              — Стажер-целитель, — поправил её Гарри.              — У меня такая же клятва как у остальных, — раздраженно вздохнула она. — Это просто зелье, которое поможет вам уснуть. Ничего больше.              — Для меня это не имеет никакого значения.              — А если бы вам его дал кто-то другой? — горячо спросила она.              Гарри озадаченно нахмурился.              — Неужели из-за того, что я Блэк, вы не хотите его брать? Я видела, что вы узнали фамилию, когда я сказала. Все в мире волшебников знают нас.              Гарри фыркнул, и покачал головой.              — Да, и, судя по всему, вы очень дружелюбная семья, — усмехнулся он. — Должно ли это быть причиной того, что я не принимаю его?              — Как я уже сказала, я под клятвой.              Гарри слегка ухмыльнулся, наблюдая, как она постепенно становится все более раздраженной. Блэки не отличались спокойным нравом, хотя он до сих пор не знал, кто эта девушка. Все же в ней было что-то знакомое. Может быть, на Гриммо был её портрет?              — Хорошо, я возьму его, если вам станет легче.              — Это вам должно стать легче, — проворчала она, когда он взял у нее флакон и выпил содержимое. — Видите, вы еще живы, — с сарказмом добавила она.              — Может быть, оно действует медленно, — ответил он, заставив её покачать головой.              — Спокойной ночи, лорд Певерелл. Я проведаю вас позже.              Сказав эти слова, она вышла из комнаты, и Гарри проводил её взглядом. Она была напряжена и пыталась это скрыть. За прошедшие годы он очень хорошо научился читать людей, его бдительный ум теперь очень остро реагировал на намерения.              Как он и ожидал, уже через несколько мгновений после её ухода он почувствовал на себе ее взгляд из смежной комнаты и по мере сил опустился на подушки, так как зелье начало действовать. Вскоре он уже не мог держать глаза открытыми и провалился в тревожный сон.       

══════ஜ▲ஜ══════

             Люциуса часто вызывали в кабинет отца. На протяжении многих лет тот регулярно одаривал его всякими премудростями и обучал обязанностям, которые он должен будет исполнять, став лордом Малфоем.              Его отец отличался недюжинным умом, пользовался большим уважением и за годы своей жизни только укрепил фамилию и репутацию семьи. Мало кто мог быть влиятельнее их. Абраксас и его отец до него неустанно трудились над этим.              Они сблизились с элитой волшебников, делали расчетливые и очень публичные пожертвования на благотворительные цели и помогали нужным людям в нужное время; проницательная и бесконечная игра приносила им огромную пользу.              Только Блэки могли претендовать на звание равных им, но они перестанут быть таковыми, когда нынешнего лорда не станет. Его наследники были жалкими, плохо подготовленными к руководству и слишком легко поддавались манипуляциям. Когда Арктурус испустит последний вздох, их падение будет быстрым, в этом Люциус и его отец были уверены.              — Входите, — сказали ему, когда он постучал в дверь комнаты, где отец проводил большую часть времени.              Войдя внутрь, он увидел, что тот заканчивает письмо, и с прежним любопытством наблюдал, как высыхают чернила после взмаха палочки, как отец складывает пергамент и запечатывает его горячим сургучом. Затем он накормил сову лакомством и привязал письмо к лапке, после чего открыл ей окно.              Он всегда наблюдал за совой, пока не переставал видеть её.              Когда она исчезала из виду, он возвращался на свое место и жестом приглашал Люциуса сесть.              — Что нового ты узнал о сегодняшнем визите к Лестрейнджам? — спросил Абраксас.              Люциус на мгновение задумался над ответом. Он не ожидал, что его будут расспрашивать о трапезе, хотя должен был. Его отец был не из тех, кто тратит много часов на светские беседы.              — Я заметил, что мальчик Ориона, Сириус, был молчалив. Как будущий лорд Блэк, он должен был стремиться наладить отношения хотя бы со мной и Рудольфусом.              Абраксас кивнул.              — Это важное наблюдение, которое я хочу, чтобы вы запомнили на будущее, — сказал он. — Он не хочет становиться лордом Блэком, как мне кажется. И не разделяет ни настроений, ни позиции по многим политическим вопросам семьи.              Люциус покачал головой. Сириус Блэк был глупцом.              — Его отношения с Поттерами могут стать проблемой, — продолжил отец. — Если его возьмет под свое крыло Карлус, то побудит его принять его должность, и все политические взгляды Блэков изменятся. Наш блок может потерять важный голос, но последствия этого будут катастрофическими. Когда Арктуруса не станет, их перестанут бояться, и никто не будет склонен следовать за ними.              — Значит, мы разрешим это сделать?              Абраксас кивнул.              — Не стоит тратить силы на попытки предотвратить что-то подобное. В худшем случае мы потеряем один голос, и не стоит привлекать к себе внимание, когда речь идет о мальчике. Карлус уже доказал, что готов выступить против Арктуруса, когда тот отнесся к тому, что его внучка сбежала с грязнокровкой. Нет, это ситуация, которая не дает нам никаких преимуществ и очень рисковая.              Люциус сморщил нос при мысли о том, что Андромеда Блэк сбежала с кем-то, кто гораздо ниже ее по положению.              — Тогда почему Корвус позволяет Родольфу жениться на Блэк? — спросил он. — Если их семья в упадке, не лучше ли избегать их?              Абраксас гордо улыбнулся его проницательности.              — Так бы и было, если бы не возможность, которую это открывает, — ответил он. — Подумай на минуту, что Сириус не займет свою должность. Единственный вариант — Регулус…              — Он слаб и уступчив, — заметил Люциус.              — И его можно легко устранить, — добавил Абраксас. — Если это случится, кто унаследует титул, пошатнувшуюся репутацию и богатство?              Люциус нахмурился.              — Полагаю, это будет следующий мужчина. Либо Сигнус, либо сын Регулуса.              — А что, если он не достанется ни тому, ни другому? Если Регулус умрет, а Сигнус не сможет занять титул.              Люциус понимающе кивнул.              — Тогда любой сын Беллатрикс станет следующим лордом Блэком.              — Теперь ты понимаешь проницательность Корвуса. Учитывая то, что сейчас происходит, это вполне возможный сценарий.              Люциус слегка напрягся в своем кресле, но это, похоже, осталось незамеченным его отцом, который был слишком занят своими мыслями, чтобы обращать на него внимание.              — Я не понимаю, почему это нам выгодно, — вмешался он, желая увести разговор от того, на что намекал его отец. Он не хотел обсуждать с ним движение чистокровных.              Абраксас специально попросил его не вмешиваться, но слишком поздно. Люциус уже установил свою связь с ними и был одним из первых, кто это сделал.              До него доходили слухи о Тёмном Лорде, и он, конечно, не хотел наживать себе врага. Его отец тоже, но он считал, что существует слишком много переменных, которые нужно учитывать, прежде чем вступать с ним в союз. Люциус не мог не согласиться с этим мнением и надеялся, что отец скоро с ним согласится.              — Пока мы ничего не предпримем, — вздохнул Абраксас. — Корвус сделал свой ход, и шансы на его успех растут. Я не стану его обманывать. Если его уловка сработает, он получит все, а мы будем играть вторую скрипку перед Лестрейнджами.              — И всё это касается тебя, — заявил Люций.              — Меня касается многое, Люциус, — пробормотал Абраксас. — С Темным Лордом это не поможет. Все и без него уже сдвинулось с мертвой точки. Ты же слышал, что случилось с лордом и леди Боунс.              Люциус кивнул.              Он был свидетелем того, что с ними произошло. Они были выбраны, чтобы помочь Темному Лорду в его планах, но отказались. Лорд Боунс был мертв, а леди Боунс вряд ли очнется от своих ран. Люциус начинал понимать, что от предложений этого человека просто так не отказываются.              Смерть была признана несчастным случаем, но Люциус знал. Теперь их сын, Эдгар, управлял семьей и поднимал шум по поводу того, что случилось с его родителями.              Скорее всего, он тоже умрет, если Темный Лорд почувствует, что у того есть зацепки. Он не хотел действовать против него так скоро после того, как избавился от его отца. Это лишь вызовет подозрения и привлечет к нему ненужное внимание.              — Так что же ты будешь делать? — надавил Люциус.              Абраксас глубоко вздохнул.              — Пока что я ничего не буду делать. А вот ты — будешь.              Люциус нахмурился, но подождал, пока отец заговорит.              — Другая дочь Сигнуса, Нарцисса. Она не замужем и может стать для тебя выгодной парой. Если мы будем осторожны, то сможем победить Корвуса в его же игре и забрать семью Блэков себе.              Люциус нахмурился.              — Она целительница, — с отвращением сказал он.              — Это может измениться, если она выйдет замуж в правильную семью, — возразил Абраксас.              — Так ты заключишь между нами договор?              — Пока нет, — покачал головой его отец. — Нет, если бы я это сделал, Корвус узнал бы, что я в курсе его амбиций. Я тихо подойду к Сигнусу, заявлю о твоем интересе к его дочери и попрошу разрешения начать ухаживать за ней. Все должно выглядеть так, будто это она заинтересована в тебе, и тогда не возникнет ненужных вопросов. Сможешь сыграть свою роль?              Люциус не был в восторге от такой перспективы. Однако девушка была достаточно красива и происходила из хорошей семьи, так что он мало что мог возразить.              — Смогу, — согласился он.              — Хорошо, тогда я скоро поговорю с ним. Будь готов, Люциус, будущее нашей семьи может зависеть от того, что произойдет в ближайшие месяцы или годы. Как лорд, ты должен думать наперед и готовиться к тому, что тебя ждет. А сейчас мне нужно подумать о других делах, прежде чем я отправлюсь домой.              Люциус понял намек и встал, а его отец, не успев выйти из комнаты, достал из ящика старую, потрепанную книгу.              К этому разговору он не был готов. И не был полностью против брака с Блэк, но надеялся, что его собственное бракосочетание состоится на собственных условиях.              Пока что его не интересовала женитьба и рождение детей, он был больше сосредоточен на создании собственного наследия.              Однако он поступил бы так, как ему было предложено. Если бы отец был обеспокоен тем, что происходит с Блэками, Люциус не стал бы относиться к этому так пренебрежительно. К тому же прибавление семейного богатства к их собственному было бы значительным благом.              Ни одна другая семья не обладала бы такой властью и богатством, а значит, возможности были бы безграничны. В мире волшебников золото говорило о многом, как и статус, и если они преуспеют в своих планах, то получат и то, и другое.             

══════ஜ▲ஜ══════

             — Ты должен объединить нас…              — Объединить…              — Книга…              Гарри смотрел на завесу, сквозь которую прошёл в Отделе тайн, и слышал голоса братьев Певерелл, однако их произносил ворон, сидевший у него на плече.              Он ободряюще погладил Олина по перьям, побуждая его говорить дальше. Но слова не имели для него смысла. Ведь он уже объединил Дары, не так ли? Неужели нужно было сделать ещё что-то?              Он вздрогнул и сделал шаг назад, когда воздух разорвали три крика, прозвучавших так, словно они были в его собственном сознании.              Обернувшись к завесе, он увидел, как из нее появляется фигура в плаще, шаги которой были медленными, а черты лица скрыты капюшоном.              — Объедини их, Певерелл, они должны быть едины…              — Дары?              Фигура в плаще кивнула.              — И то, что я подарила тебе… будь готов, Певерелл.              Гарри нахмурился, когда фигура повернулась и снова исчезла сквозь завесу.              — Смерть! — испуганно вскрикнул Олин.              Он вскочил на ноги, пытаясь отдышать, и взял палочку в руку, не обращая внимания на пульсирующую боль в ноге.              В комнате было тихо и пусто, не было слышно шепота и не было видно замаскированных фигур. Олин смотрел на него почти вопросительно, его белые глаза выделялись на фоне темноты.              — С вами все в порядке, лорд Певерелл? — раздался голос из динамика в углу.              — Я в порядке, — вздохнул он. — Я никогда хорошо не спал.              Сколько себя помнил. Часто его мучили кошмары или он был слишком напряжен, чтобы расслабиться. В лучшем случае ему удавалось поспать четыре часа за ночь, и он был вынужден довольствоваться этим.              Покачав головой, он убрал палочку обратно в кобуру, зная, что ему не угрожает опасность, и плотно закрыл глаза, когда дверь открылась, заливая комнату светом из коридора.              — Я могу принести Зелье сна без сновидений, если это поможет, — предложила светловолосая стажерка, входя и закрывая за собой дверь.              Взмахнув палочкой, она зажгла лампы на стене, и ему сразу стало легче. Приснившийся сон был странным и не давал ему покоя.              Он думал, что видел фигуру в плаще, но, видимо, это было не так.              — Нет, спасибо, — вежливо отказался он.              Она вздохнула, но кивнула и села в кресло рядом с его кроватью.              — Вы все еще думаете, что я могла бы отравить вас? Я знаю, что у моей семьи есть определенная репутация…              Гарри захихикал, прерывая её.              — Я не думаю, что вы отравите меня, — заверил он её.              — Но вы слышали о моей семье? Когда вы услышали фамилию, то были удивлены.              Он кивнул.              Все слышали о Блэках, хотя он мало что о них узнал. Сириус редко говорил о семье, а его собственное знакомство с ними ограничивалось портретом матери Сириуса и Тонкс, которая едва ли соответствовала репутации.              — Я видел и был удивлен, что меня лечит одна из них. Ваша семья не славится добротой.              — Верно, — согласилась она, — но мы не такие ужасные, как о нас думают. Не все, — добавила она, и нахмурилась. — У нас была своя доля неприятных людей, как и во всех семьях, но у нас были целители, директора Хогвартса и даже министр или два.              — Тогда я прошу прощения, если у вас сложилось впечатление, что я связываю вашу фамилию, и из-за неё так реагирую на вас, — предложил Гарри.              — Я привыкла к этому, как и вы, уверена.              — Я?              Блондинка подняла на него изящную бровь.              — Неужели вы не знаете о репутации своей семьи?              — Я не так уж часто бывал здесь, — защищался он.              — Ну, она не намного лучше моей, — фыркнула она. — Мой дед был очень удивлен, когда я упомянула вашу фамилию. Он считал, что ваша семья вымерла почти тысячу лет назад, лорд Певерелл. Ему было что сказать по этому поводу.              — Смерть! — каркнул Олин, заставив женщину вздрогнуть.              — Что-то о том, что ваша семья опасна и сама отдает своих врагов в руки Смерти, — неловко рассмеялась она, когда ворон уставился на нее.              Гарри не смеялся, слова женщины были ближе к истине, чем она думала.              — Смерть! — повторил Олин, приземляясь ему на плечо.              — Просто слухи, — пренебрежительно пожал он плечами.              Она настороженно посмотрела на него, а затем кивнула, хотя и не выглядела убежденной. Присутствие ворона, очевидно, не способствовало этому.              — Пожалуй, я не против принять Зелья Сна без сновидений, — сказал он, уводя разговор от неизвестной ему репутации его новой семьи.              Ему придется узнать о ней самому, и он добавил это в список дел, которые нужно будет сделать, когда выберется отсюда.              — Я достану его для вас, лорд Певерелл. Мы храним все наши зелья, вызывающие привыкание, под замком, — объяснила она.              — Не могли бы вы называть меня просто Гарри? — спросил он, когда она направилась к двери.              Она покачала головой.              — Это неприлично. Мой дедушка будет очень недоволен, если узнает об этом.              — Ну, его здесь нет, и, без обид, я не собираюсь с ним разговаривать. Я даю вам разрешение, если это поможет.              Она весело ухмыльнулась, и кивнула.              — Очень хорошо, — вздохнула она.              — Спасибо, стажер-целитель Блэк, — ответил он с ухмылкой.              Она сузила на него глаза, но остановилась, прежде чем открыть дверь.              — Можешь называть меня Нарциссой, если собираешься язвить по поводу моей профессии.              Сказав эти слова, она вышла из комнаты, не заметив задумчивого хмурого взгляда, украсившего лицо Гарри.              Это имя уже было ему знакомым, хоть и не слишком распространенным, даже в мире волшебников. Нет, он уже слышал его раньше, и на ум приходила только одна женщина.              Нарцисса Малфой.              Его глаза расширились, когда все детали встали на свои места. Нарцисса Блэк вышла замуж за Люциуса Малфоя — Сириус рассказал ему об этом ещё на пятом курсе. Он никогда не встречал эту женщину, но несколько раз мельком видел её на платформе и понимал, почему она кажется ему знакомой.              Для него она была всего лишь матерью Малфоя и не имела никакого значения, кроме того, что породила идиота, который пытался сделать его жизнь несчастной.              — Чёрт возьми, — проворчал он, откидываясь на подушки.              Такого развития событий он не ожидал. Он понятия не имел, что она целительница, и не мог представить, что Люциус женился на ком-то подобном, так что же произошло?              Это не имело значения, но ему следовало быть осторожным рядом с ней. Она ещё не была замужем за ним, но это случится, и в будущем он, скорее всего, будет с ней враждовать.              Он невесело усмехнулся над ситуацией, в которой оказался.              Это был странный день. Он только прибыл, а уже столкнулся с двумя людьми, которые будут находиться по разные стороны войны. Странно, что враждебно к нему отнеслась именно Боунс, а не будущая леди Малфой.              Он фыркнул при этой мысли.              Если бы она только знала, во что превратится её жизнь. Изменила бы она её?              — Смерть! — каркнул Олин.              — Смерть, — согласился Гарри, почесывая перья ворона.              Ему предстояло ещё многое. Это единственное, в чем он мог быть уверен.