Whispers of a Raven

      29 июня 2001 года              Улицы Лондона были такими же, как всегда, если не считать густого холодного тумана, который опустился почти четыре года назад и с тех пор держался круглый год, независимо от времени года. Магглы решили, что это стихийное бедствие, поскольку не могли связать его ни с чем другим. Гарри, как и все жители волшебной Британии, знал чуточку больше. Дементоры обрушились на них, как чума, всего через несколько недель после падения Министерства.              Общественность ни о чём не догадывалась, по крайней мере до тех пор, пока не стало слишком поздно оказывать сопротивление. Волдеморт нанёс удар слишком внезапно, а тех, кто пытался сопротивляться — убили. По слухам, первой была убита Амелия Боунс, за ней последовали верные ей авроры, отказавшиеся подчиниться Тёмному Лорду. Когда сражающиеся мужчины и женщины погибли или признали свое поражение, остальные подчинились, и переворот закончился так же быстро, как и начался.              Одним стремительным движением страна оказалась под пятой тирана. Если бы не необычайно самоотверженный поступок Риты Скитер, сообщившей о случившемся в «Ежедневном пророке», общественность вряд ли бы узнала о произошедшем. Волдеморт, похоже, не спешил её информировать. Однако это была единственная публикация такого рода. Вскоре после этого Рита Скитер исчезла, и с тех пор о ней ничего не было слышно. Гарри не сомневался, что она мертва. Тёмный Лорд всегда находил тех, кого искал, и она, несомненно, почувствовала его гнев.              По случайному совпадению, самая известная газета Магической Британии стала следующей мишенью нового режима. Редактор, Варнаба Кафф был таинственным образом заменен, как и в случае с большинством репортеров, хотя «Пророк» и не объявлял об этом. Единственное различие в публикациях заключалось в том, что они стали поддерживать новый режим, утверждая, что в стране наступил застой и что для прогресса необходимы перемены.              Никто не был одурачен новой повесткой, но и не желал что-то делать. От тех, кто сопротивлялся, тихо избавлялись по ночам, а те, кто их знал, делали вид, что их никогда не существовало.              Страх охватил нацию и лишь крепче сжимал её на протяжении последующих месяцев и лет.              Самые высокие посты в стране были заняты сочувствующими или открытыми сторонниками Темного Лорда. Неважно, кем именно, ведь им больше не нужно было работать из тени.              Гарри был на пороге окончания шестого курса Хогвартса, когда в замок пришло известие о случившемся. Это стало неожиданностью: предыдущие месяцы все было тихо, и даже Дамблдор считал, что Волдеморт готовится. Даже директор не мог поверить, что он сделал это столь эффективно и быстро.              Он покачал головой при мысли о своем учителе.              Гарри был в ужасе, но утешался тем, что находится в Хогвартсе под защитой единственного волшебника, с которым Волдеморт опасался связываться, хотя это утешение было недолгим. За один разговор вся его уверенность практически испарилась.              

Флэшбэк

             Глядя на Дамблдора, он не мог не заметить, что тот устал больше обычного, его фигура сгорбилась, а глаза, которые всегда казались полными жизни, потускнели. Перед ним был не тот непобедимый, непоколебимый человек, которого он всегда видел, а просто человек, который выглядел на свой истинный возраст. Тем не менее директор встретил его со своей обычной улыбкой, и жестом приглашая присесть.              — В этом году мы провели много времени вместе, узнавая о том, каким мальчиком был и каким человеком стал Том Риддл, — начал он. — Боюсь, что в связи с тем, что произошло, наше время оказалось более ограниченным, чем я предполагал, и за это мне нужно извиниться перед тобой, Гарри.              Гарри нахмурился, но ничего не сказал, так как директор поднял руку, чтобы предотвратить это.              — Я надеялся показать тебе гораздо больше, чем успел…              — У нас ещё есть время, профессор, — оборвал его Гарри. — Он не может попасть в замок, пока вы здесь.              Дамблдор благодарно улыбнулся, но покачал головой.              — Независимо от того, буду я здесь или нет, он найдет способ, — вздохнул он, — и ты должен быть готов к этому. Это произойдет раньше, чем ты думаешь, и я ничего не смогу сделать, чтобы предотвратить это.              Гарри в недоумении покачал головой, не в силах с этим смириться.              — Почему? — умоляюще спросил он.              — Потому что мне недолго осталось жить в этом мире, — откровенно ответил старик, после чего поднял руку в перчатке и снял её.              Гарри замер от вида конечности. Она была почерневшей, как будто мертвой.              — Что случилось? — спросил он, не в силах отвести взгляд, хотя Дамблдор отвлек его от наблюдения.              — Я совершил глупую ошибку, и она дорого мне обошлась, — объяснил он. — Я провел этот год, готовя тебя к неизбежному, и мне нужно, чтобы ты прислушался к моим словам. Не горюй обо мне, Гарри. Я прожил полную жизнь, и то, что произойдёт дальше, — это лишь первые шаги в моём следующем великом приключении.              Он не мог поверить в то, что услышал. Если Дамблдора умрёт то, по его мнению, они уже проиграли. Никто не мог надеяться противостоять Волдеморту. Без Дамблдора, который мог бы возглавить сопротивление, его победа была практически несомненна.              — Что мне делать, профессор? — в отчаянии спросил он, чувствуя себя как никогда уязвимым.              — Выживать, Гарри, и я использую оставшиеся дни, чтобы увеличить твои шансы.              

Конец флэшбэка

             Директор был верен своему слову, и именно так и поступил. Дамблдор умер от последствий проклятия пять месяцев спустя, но использовал это время, чтобы помочь ему. Вместо того чтобы сосредоточиться на Волдеморте, он начал обучать его магии, заклинаниям, которые помогли бы ему выпутаться из сложных ситуаций, и заклинаниям, которые он мог бы использовать для защиты от тех, кто желал ему зла или смерти — последнее было наиболее вероятно при столкновении с Пожирателями смерти и Темным Лордом.              Работая с таким великим человеком, он совершенствовался в разы быстрее, но этого было недостаточно. Даже если бы он проработал с ним десять лет, этого было бы недостаточно, но Дамблдор сделал всё, что мог, за отведенное ему время, и эти уроки уже не раз спасали Гарри жизнь. Но не за эти навыки он будет его помнить. Нет, жизнь, которую он вел последние месяцы, научила его как выжить больше, чем он мог бы узнать от кого бы то ни было. Он запомнил его именно за то, чему он негласно его обучил.              Это случилось всего за несколько дней до его смерти и вылилось во многое из того, что тяготило его сейчас, хотя он сомневался, что именно это имел в виду директор, когда сделал это.              

Флэшбэк

             Дамблдор выглядел хуже, чем когда-либо. Даже в сидячем положении его дыхание было затруднено, волосы поредели, а на лбу выступили капельки пота. За эти месяцы он сильно ослабел, но, несмотря на это, встречался с ним почти каждый день.              — Как поживаете, профессор? — спросил он.              Директор улыбнулся и жестом пригласил его сесть.              — Хорошо, как и следовало ожидать, Гарри, — ответил он.              Несколько мгновений он молчал, просто глядя на него, словно пытаясь прочесть его мысли. Если бы он действительно попытался, то, возможно, смог бы, но не без сопротивления. Гарри неустанно работал над своей окклюменцией со Снейпом на протяжении последних двух лет и достиг того уровня, который тот считал приемлемым.              — Сегодняшняя наша встреча будет последней, Гарри, — снова заговорив, сказал Дамблдор. — Мое время почти подошло к концу, но нам ещё нужно кое-что обсудить.              Гарри хотел возразить, но понял, что в его словах есть доля правды. Он умирал и, скорее всего, в ближайшие дни испустит свой последний вздох.              — О Волдеморте?              Дамблдор покачал головой.              — Нет, не сегодня. Мы уже обсудили о нем все, что могли. Сегодня мы поговорим о тебе.              — Обо мне?              Директор кивнул.              — Я помню тот день, когда держал тебя на руках впервые, ту ночь, когда он убил твоих родителей. Ты был еще младенцем, который вырос в юношу, стоящего сейчас передо мной, — начал он. — Ты уже совершил удивительные поступки, Гарри, выжил там, где большинство других не смогли бы, и выстоял там, где большинство сдалось бы. Запомни, что я очень горжусь тобой.              — Я сделал то, что должен был сделать, профессор.              — Так и есть, и всё же многое осталось незавершенным, — вздохнул Дамблдор. — Я совершил много ошибок в своей жизни, Гарри, сделал то, чем не горжусь, и многое из этого связано с тобой. Я верил, что поступаю правильно, когда оставил тебя с твоими родственниками и даже когда оградил тебя от правды. Я могу только извиниться и надеюсь, что однажды ты сможешь простить меня за мою глупость.              Гарри кивнул.              Бывали моменты, когда он злился на профессора за то, что тот скрывал от него, досадовал на то, что ему говорили полуправду и банальности, в то время как ему нужна была только истина. Ему следовало раньше рассказать о крестражах и проклятом пророчестве. Всего две недели назад он узнал о своей судьбе.              — Я тоже, — ответил он, не зная, можно ли простить его по-настоящему.              Дамблдор отвесил ему поклон, после чего выдвинул ящик под своим столом и поставил между ними сундучок, который оттуда достал.              — Чтобы помочь, когда меня не станет, я взял на себя смелость позаботиться о том, чтобы у тебя были с собой некоторые необходимые вещи, — объяснил он, открывая сундук. — Не думаю, что тебе стоит задерживаться. Когда весть о моей смерти неизбежно станет известна, Он придет.              Гарри открыл крышку и достал длинный, завернутый в бумагу пакет.              — Это зачарованная палатка, Гарри. В ней ты сможешь укрыться и переночевать. Когда возникнет необходимость уйти, я бы не рекомендовал оставаться на одном месте дольше суток. Я записал это, а также много другой полезной информации в этой книге, — добавил он, доставая из сундука упомянутый фолиант и кладя его рядом с палаткой.              Гарри кивнул, но нахмурился.              — Не лучше ли мне отправиться на Гриммо?              — Возможно, — согласился Дамблдор, — но ты не из тех, кто прячется от проблем, Гарри. Неизбежно, что однажды ты захочешь положить этому конец. Как бы мне ни хотелось убедить тебя не делать этого, это в твоей природе.              Гарри не мог с этим поспорить. Он не был готов, но однажды это случится, и он не сможет бездействовать до конца своей жизни, пока Волдеморт продолжает дышать.              — Я также включил несколько собственных книг для твоего ознакомления и в качестве продолжения того, над чем мы работали. Смею предположить, что они окажутся полезными. Я не могу не подчеркнуть важность продолжения нашей работы, Гарри.              — Обязательно, — поклялся подросток.              — Отлично. Я положил туда золото, что осталось на моем личном счете в Гринготтсе. Его не хватит на долго, но я не думаю, что для тебя безопасно появляться там, чтобы посетить собственное хранилище. Этого тебе хватит на некоторое время.              — Вам не нужно было этого делать, профессор.              — Я не могу взять это с собой, Гарри, — усмехнулся Дамблдор, укладывая вещи обратно в сундук и закашлялся от напряжения. — Есть еще одна вещь, которая, как мне кажется, должна быть у тебя, мой мальчик.              Он сжал сундук, но не стал убирать палочку в карман. Вместо этого он некоторое время с нежностью смотрел на нее, и на его губах появилась улыбка.              — Я стал её владельцем с 1945 года, после того как победил её предыдущего владельца, — проговорил он мысли вслух.              Гарри нахмурился при этих словах, прежде чем его осенило.              — Гриндевальд?              Дамблдор кивнул.              — У этой палочки есть своя история, и есть те, кто готов пойти на многое, чтобы завладеть ею. Мое последнее желание — чтобы она была у тебя, Гарри, чтобы ты защищал её, а она защищала тебя.              Гарри мог только вопросительно смотреть на него.              — Скажи, у тебя осталось кольцо, которое я тебе подарил? — спросил директор, когда тот не двинулся с места, чтобы взять палочку.              — Да, — ответил Гарри, доставая из-под мантии цепочку, которую он не снимал. Кольцо служило постоянным напоминанием о том, с чем он столкнулся. Оно не приносило ему утешения, но поддерживало в нем уверенность и напоминало о необходимости сдерживать свои необдуманные инстинкты.              Год назад он едва не угодил в ловушку, расставленную Волдемортом, и, если бы не ясный разум Гермионы и своевременное вмешательство Снейпа, кто знает, чем бы все закончилось? Сириуса нашли дома, и он был в порядке, просто дремал, а не подвергался пыткам, как ему пытались показать.              С тех пор он стал гораздо больше внимания уделять искусствам разума, по-настоящему осознав их необходимость.              — А та весьма эффектная мантия, которая принадлежала твоему отцу? — спросил Дамблдор, отвлекая его от мрачных мыслей.              — Я постоянно ношу её с собой, как вы и велели. Простите, профессор, я что-то упустил?              — Да, но скоро ты поймешь, — ответил Дамблдор, доставая из ящика стола еще одну книгу и подвинул ее к нему.              — Сказки Барда Бидля, — пробормотал он и открыл обложку, чтобы прочитать оглавление. — Зайчиха Шутиха? Какое отношение имеют детские сказки к моей мантии?              — Не только к мантии, но и к кольцу, и палочке. Я бы рекомендовал читать с сорок четвертой страницы. Ты всё поймешь.              Фоукс пропел согласие со своего места, и директор потянулся, чтобы погладить его оперение, отвлекая Гарри от обсуждаемой темы.              — Что будет с ним, когда вас не станет?              Дамблдор глубоко вздохнул.              — Я надеялся, что он решит сопровождать тебя, как и меня, но у него сложилось впечатление, что ты, возможно, предназначен для другого спутника. Я не знаю, что он имеет в виду, но мне известно, что он ещё ни разу не ошибался за более чем столетие своей жизни.              — Вы понимаете его? Он с вами общается?              Его всегда интересовала связь между профессором и фениксом, но до сих пор ему не приходило в голову спросить об этом.              — В каком-то смысле, — задумчиво ответил Дамблдор. — Он понимает меня больше, чем я его, но с годами я научился читать его настроения. Полагаю, это трудно понять, не испытав самому.              — Наверное, да, — ответил Гарри.              У него тоже были такие моменты с Хедвиг, когда он чувствовал, что может понять ее настроение и мысли, но это не было похоже на то, чем Дамблдор делился с Фоуксом.              — Чтобы завоевать верность палочки, Гарри, тебе придется меня обезоружить, — вмешался в его мысли директор.              — Действительно ли это необходимо? — спросил он, чувствуя себя неловко от одной мысли об этом.              — Да.              Гарри нерешительно достал свою палочку и, покачав головой, направил её на старика. От резкого взмаха палочка в руке директора вылетела у него из руки, и он поймал её в полете.              И тут же его охватило странное чувство, когда магия палочки встретилась с его собственной. Он вздрогнул от холода, хотя тот не был неприятным, он странно успокаивал, как будто в нем было что-то родное.              Гарри не только отвлекся на ощущение палочки, но и почувствовал, как кольцо и мантия реагируют на нее, и между ними и им самим образуется довольно странная связь. Он не мог видеть, но чувствовал, что они словно оценивают его, пока магия не успокоилась.              Дамблдор некоторое время смотрел на него, а затем медленно кивнул.              — Каждый из этих предметов уникален и особенен сам по себе. Я не верю, что все три когда-либо были собраны одним человеком, хотя я хочу, чтобы ты узнал о них из книги.              — Из детских сказок, — добавил Гарри, вызвав у мужчины хриплое хихиканье.              — Никогда не стоит отвергать что-то из-за того, чем оно кажется на первый взгляд, Гарри, — слегка укорил он. — Полагаю, однажды ты это поймешь.              Фоукс снова запел — грустная нотка не соответствовала его обычно бодрому щебету.              — Прими мои извинения, Гарри, я устал больше, чем обычно, — сказал Дамблдор. — Могу я попросить тебе помочь мне добраться до моей кровати?              Гарри встал и протянул мужчине руку, отметив слабость его хватки, помог подняться на ноги и позволил подвести его к двери в дальней части кабинета.              Открыв её, он обнаружил удивительно просторную комнату, в которой стояла только кровать, пустой книжный шкаф и единственная фотография на прикроватной тумбочке.              — Моя семья, — пояснил Дамблдор без лишних слов. — Моя мать, отец, брат Аберфорт и сестра Ариана. Аберфорт останется последним из нас.              Гарри не знал, что ответить, но помог мужчине сесть на кровать.              — Благодарю за помощь, но я и сам справлюсь, — усмехнулся директор. — После отдыха мне станет лучше.              Гарри кивнул и, убедившись в том, что Дамблдор держится уверенно, удалился, на мгновение остановившись у двери.              — Спокойной ночи, профессор.              Старик тепло улыбнулся.              — Спокойной ночи, Гарри.              

Конец флэшбэка

             Часть Гарри понимала, что он больше никогда его не увидит. Дамблдор умер всего через несколько дней, и, как сказала мадам Помфри, мирно во сне. Его тихо похоронили на территории школы, которую он считал своим домом на протяжении многих десятилетий, и было решено, что о его смерти не будут объявлять публично, но секретность продержалась недолго.              Всего через несколько недель после этого новость распространилась, и Волдеморт воспользовался предоставленной возможностью. Хотя профессора сделали все возможное, они не смогли противостоять ему и его силам. Всего за три дня замок пал, но Гарри этого уже не увидел.              Профессор Снейп, заставил его вместе с Гермионой, Роном и Джинни пройти через каминную сеть на Гриммо, где остановились все, кто был в Ордене.              Позже он узнал, что Драко Малфой и несколько других студентов Слизерина помогали Темному Лорду. Ходили даже слухи, что именно Малфой сообщил Волдеморту о смерти Дамблдора, но это так и не было доказано. Он все ещё надеялся в будущем загнать его в угол и узнать правду.              Однако теперь казалось, что все это было целую вечность назад, и с тех пор произошло ещё столько всего, что он хотел бы предотвратить.              Вскоре после смерти Дамблдора Билл Уизли решил сыграть свадьбу с Флёр Делакур, и Гарри до сих пор не мог понять зачем.              Хотя они приняли меры по обеспечению безопасности гостей, этого оказалось недостаточно. Всего через несколько минут после окончания церемонии на Нору было совершено нападение, в результате которого много кто погиб, в том числе и Рон.              Этот вечно верный идиот прыгнул под убивающее проклятие, которое летело в Гермиону. Гарри не только потерял своего первого и лучшего друга, но и узнал о палочке, которую дал ему Дамблдор, больше, чем когда-либо ожидал.              Увидев, как падает тело Рона, он был разгневан больше, чем когда-либо в своей жизни, и палочка отреагировала на это.              Когда он взял её в руки, она, казалось, обрела собственный разум. Или просто исполняла его желания. Он не мог точно сказать, что верно. В любом случае результат был одинаков. Пожиратель смерти, убивший его друга, умер, крича в агонии; когда его тело медленно сжигало черное пламя. От него не осталось ничего, кроме обугленного скелета.              Члены Ордена и Пожиратели смерти, которые наблюдали за этим зрелищем, были потрясены тем, что он совершил. Однако палочка ещё не закончила свою работу. Его охватил тот же приветливый холод, который он почувствовал, когда впервые её взял.              То, что произошло дальше, было как в тумане. Он ничего не помнил, но в последующие мгновения возле него упало еще несколько фигур в чёрных мантиях, а нападавшие разбежались.              Когда он пришел в себя и увидел, что натворил, его дрожащие ноги подкосились, и он упал на колени, опустошив содержимое желудка. Запах горелой плоти, вывалившихся кишок и вид изуродованных тел пожирателей преследовал его ещё несколько месяцев.              Хуже того, что он сделал, была реакция на это. Члены Ордена смотрели на него как на чудовище, ничем не лучше тех, против кого они выступали, и после того дня его отношения с ними не могли быть прежними. Только Сириус, Муди и Ремус с пониманием отнеслись к его поступку.              Гермиона пыталась помочь, но она потеряла себя в горе, винила себя в том, что Рон был убит. В этом не было её вины, и в глубине души она это понимала, но была уже лишь тенью того человека, которым была раньше, и за последующие месяцы они отдалились друг от друга. Они оставались в хороших отношениях, но пропасть, образовавшаяся с того дня, только углубилась, когда она получила известие о том, что её родители погибли во время нападения Пожирателей смерти.              Она никогда не говорила об этом, но Гарри знал, что она считает его хотя бы отчасти виноватым в этом. Со смертью Рона и родителей она не справилась и уехала. Куда? Он не знал, но не видел её уже более трёх лет и очень скучал. Гарри надеялся, что где бы она сейчас ни была, она обрела хоть какое-то подобие покоя.              Хотя он и Гермиона перенесли много страданий после свадьбы, Уизли пострадали больше всех. Они потеряли не только Рона, но и Билла в считанные мгновения после его свадьбы. Гарри не знал его так хорошо, но те немногие воспоминания, которые у него остались, были очень горькими. Он не мог не винить Билла в том, что произошло в тот день: его нетерпение жениться на французской вейле обошлось ему очень дорого.              Он фыркнул.              — Идиот, — пробормотал он.              Если бы ему пришлось преодолевать только смерть и презрение, возможно, он не оказался бы там, где сейчас находится, но у божеств, решивших так усложнить его жизнь, были другие планы.              Ему быстро надоело, что его укрывают, что члены Ордена присматривают за ним, словно за драгоценной вазой, которую нужно беречь. Это было не то, чего хотел Дамблдор, и не то, как Гарри хотел жить. Если Пророчество было правдой, то именно ему нужно было сражаться, именно он должен был сделать все возможное, чтобы покончить с Волдемортом. У Ордена были другие планы. Хотя было ясно, что они стали опасаться, даже бояться его и не хотят находиться рядом, но не собирались отступать и держали его взаперти, как пленника.              Они ошибались, и напряжение в конце концов вырвалось наружу. Он взял сундук, который дал ему Дамблдор, и отправился по примеру Гермионы в ночную мглу.              Это было три года назад. Ему было жаль Сириуса, но он больше не мог продолжать в том же духе. Ему нужно было быть подальше от Ордена, чтобы хоть что-то сделать с тем, что происходит, и он воспользовался возможностью.              Они искали его и, скорее всего, продолжают искать, но он уже год не видел никого из них. Он научился прятаться и ещё лучше — выживать, когда люди каким-то образом выслеживали его, будь то Пожиратели или члены Ордена. Обе группы находили его несколько раз, но в итоге он всегда ускользал от них: от первых его избавляла палочка, от вторых — смекалка. Смерть стала для него чем-то привычным, даже скорее — спутником. Он не знал, скольких ему пришлось убить, но это было неважно. Он знал только, что больше не помнит их лиц и мирно спит, когда Дары позволяют ему передохнуть.              «Сказка о трех братьях» показалась ему фантастичной, и поначалу он отмахнулся от неё, но предметы, которыми он владел, заставляли согласиться.              С момента свадьбы и первого использования палочки она мучила его, как и проклятые мантия с камнем. Они стали еще большим бременем, чем он мог себе представить.              Все началось с ощущения, похожего на легилименцию: все трое проникали в его разум с помощью жутко приятной магии, но при этом, казалось, осуждали его, шептали в его сознании. Это были не слова, которые он мог услышать, а, напротив, почти проблески вещей, воспоминания.              По мере того, как проходили месяцы и годы, они становились все отчетливее, настойчивее и регулярнее. Последние полгода были самыми ужасными.              Они вторгались в его сны, подобно тому, как на пятом курсе ему приснилась дверь, хотя это была не просто безобидная дверь. Это был своеобразный арочный проем, который шептал ему, манил к себе, но он всегда просыпался, не дойдя до него. Шепот был далеким, десятки голосов призывали его пройти через арку. Сны он мог бы проигнорировать, и если бы не голоса, которые говорили с ним в течение дня, он бы не обратил на них внимания. Однако от голосов нельзя было отмахнуться.              Поначалу он боялся их, думал, не сломался ли он наконец под тяжестью всего происходящего. Прошло некоторое время, прежде чем Гарри понял, что это Дары говорят с ним, шепчут и ведут его к опасному заданию, которое он собирался выполнить.              — Всё в порядке, Олин, — погладил он белоглазого ворона.              Он был уверен, что Дамблдор должен чувствовать себя очень самодовольно, учитывая, что считал, что Фоукс никогда не ошибался. Ворон, сидящий сейчас у него на плече, нашёл его всего через день после того, как он покинул Гриммо. С тех пор Олин был его спутником, как бы часто и упорно он ни пытался его прогнать.              Гарри не был готов к появлению нового фамильяра, особенно после смерти Хедвиг.              В спешке, когда его пытались вывезти из замка, её оставили там, а совятню запечатали, чтобы ограничить входящую и исходящую почту, когда пало Министерство.              У неё не было и шанса спастись, когда замок пал, а мысль о том, что ей пришлось пережить, глубоко печалила его.              Когда-то она была его единственным другом и единственной, на кого он полагался, чтобы сохранить рассудок во время летних каникул с Дурслями. Уже этой причины достаточно, чтобы желать смерти Волдеморту.              Вместо верной снежной совы компанию ему теперь составлял довольно пугающий ворон. С его появлением шепот Даров и ясность снов только усилились.              Он не ненавидел Олина, даже, по правде говоря, полюбил его, но ему было горько из-за Хедвиг, и ворон не мог заполнить пустоту, которую она оставила после себя.              Да и сам он был довольно пугающим: ведь чёрных воронов не слишком жалуют в большинстве народных примет, а его постоянное желание выкрикивать слово «Смерть» уже изрядно надоело. Он бы не возражал, если бы в его словарном запасе были и другие слова, но это было единственное.              Он не был глупым существом, отнюдь, и именно это так раздражало. Олин несколько раз предупреждал его о готовящихся нападениях, даже указывал на оставленные магические ловушки, но Гарри не мог отделаться от мысли, что его появление не было случайностью. Птица прилетела, его сны участились, а давление, которое оказывали на него Дары, усилилось.              Они были как-то связаны, и он с ними, и птица. Он просто не знал, что это значит.              «Чтобы овладеть смертью, нужно сначала принять её…»              — О, заткнитесь, — раздраженно пробормотал Гарри.              Видения арки и те самые слова, которые постоянно шептали ему, — вот почему он оказался здесь. Он не мог больше игнорировать ни их, ни желание искать ее. По какой-то причине это казалось важным, и он был вынужден покончить с этим, хотя бы ради собственного спокойствия.              — Проверь, Олин, — приказал он.              Птица поднялась в небо над Лондоном, и Гарри стал ждать. Две недели он был в этом переулке, наблюдал и выжидал удобного момента. Дары привели его сюда, в самое опасное для него место, но все же чувство, что он должен быть здесь, было непоколебимым. Ему казалось неправильным добровольно подвергать себя такой опасности, и он не мог понять, почему, но это было необходимо.              Через несколько мгновений полета Олин снова приземлился ему на плечо и негромко каркнул.              — Ты уверен? — нахмурившись, спросил Гарри.              Ворон возмущенно каркнул, вызвав у мужчины усмешку.              — Я просто проверял, ворчун, — ответил он, довольный тем, что никто его не ждет.              Он не знал, как ему удается отличать магглов от волшебников, но птица ещё не подводила, и Гарри начал собирать свои вещи, все еще желая вернуться в то время, когда его жизнь не была такой трудной.              Время от времени у него возникали такие мысли, но он помнил, каким было то время и как далеко продвинулся за прошедшие годы.              Тогда он был наивным, его жизнь казалась была чередой катастроф, но его оградили от тех испытаний, которые он преодолел с тех пор.              Как бы он ни относился к нему, Дамблдор не был идеальным человеком и имел свои недостатки, как и все люди. Своими неопытными глазами он смотрел на него как на непобедимое божество, которое никогда не ошибается.              Теперь он понял. Познав мир таким, каким он стал, повзрослев, он усвоил множество уроков, которые никогда бы не понял, когда был младше. Случались неприятные происшествия, и их будет ещё больше, но он по-прежнему жил и дышал, и так будет до тех пор, пока кто-то не оборвет его жизнь или пока ему не удастся убить Волдеморта, как бы маловероятно это ни было.              Темный Лорд стал сильным, и его поддерживали ещё больше, чем когда-либо. Сколько бы Пожирателей смерти он ни убивал, всегда находилось больше желающих занять их место.              Гарри не знал, что делать. Он просто жил день за днем, переходя с места на место, готовясь к неизбежному сражению с Волдемортом, ожидая, что оно само придет к нему. Пока что этого не происходило, но они встретятся. Так распорядилась судьба, и, похоже, это может произойти именно сегодня.              Идти в Министерство магии было глупо, но он не мог больше сопротивляться. Он знал, что если не сделает этого, то Дары и ворон не дадут ему покоя.              — Смерть! — каркнул Олин.              — Возможно, друг мой, — ответил Гарри, поглаживая перья своего спутника.              Собрав и убрав в карман свой сундук, он наложил на себя множество скрывающих чар и даже изменил цвет волос и глаз.              Прошло много лет с тех пор, как Волдеморт положил на него глаз, но он не собирался рисковать и накинул на себя мантию, а затем переложил палочку в руку. Кольцо, которое теперь украшало его палец вместо цепочки на шее, выделялось на фоне белого дерева.              Он не знал, почему переместил его; просто ему казалось, что так будет правильно. Каким-то образом он чувствовал себя более связанным с магией Даров.              Отбросив эти мысли, он, прихрамывая, направился к входу в Министерство — сказывалась старая травма, полученная в схватке со Снейпом год или около того назад. Он залечил её, как мог, но до мастера в этом деле ему было далеко, и это стало одной из тех вещей, с которыми ему приходилось жить. Не то чтобы он мог просто прийти в больницу Святого Мунго, чтобы пройти курс лечения, но только не тогда, когда она находилась под контролем Пожирателей смерти.              Подойдя к двери в то, что магглы сочли бы общественной уборной, он наложил ряд обнаруживающих чар и не обнаружил ничего подозрительного. Осмотр здания изнутри дал те же результаты, хотя Гарри и не ожидал ничего другого. Вход в здание по-прежнему использовался, и он наблюдал за тем, как сотрудники приходят и уходят в течение всех дней, пока наблюдал.              Не было похоже, что требовалось вносить какие-либо изменения. Сотрудники Министерства, которые жили в здании, были теми, кто подчинялся, и не желали ничего другого, кроме как продолжать работать, чтобы заработать еду на стол своим семьям. Гарри не мог их винить, но не очень-то их уважал. Вполне вероятно, что если бы кто-то из них столкнулся с ним, то попытался бы выдать его Темному Лорду хотя бы для того, чтобы защитить себя.              Зная это, он глубоко вздохнул, погружая ноги в чашу унитаза, а затем потянул за цепочку и оказался втянут в магическую трубу.              Атриум был таким, каким он запомнил его во время своего последнего и единственного визита в здание в день, когда его отдали под суд, хотя настроение, конечно, было другим. Здесь не было работников, оживленно болтающих со своими коллегами по ходу рабочего дня. Те разговоры, которые ему удалось подслушать, были невнятными и без энтузиазма.              Как будто кто-то умер, и они были в трауре, разговаривая настолько тихо, чтобы не услышал никто лишний. Присутствие новой статуи, которая заменила золотую, что, только добавляло атмосфере уныния.              Вместо фигур магических существ была воздвигнута новая статуя. Она изображала группу маглов, раздавленных двумя большими фигурами — ведьмой и волшебником.              Смысл конструкции был ясен, и, хотя война ещё не перекинулась на мир маглов, это было лишь вопросом времени. Это было неизбежным событием и делало задачу Гарри еще более актуальной. Несмотря на оружие, которым обладали магглы, оно было бесполезно. Волдеморт не был бы настолько глуп, чтобы напасть на них настолько в открытую, а использовал бы уловки для достижения своих целей, как это было в случае с Министерством.              Достаточно было бы наложить несколько проклятий Империус, и вся Британия пала бы. Гарри подозревал, что единственная причина, по которой он этого не сделал, заключалась в том, что тогда остальной магический мир был бы вынужден вмешаться. Пока же они этого не сделали. Другие страны не вмешивались в их внутренние дела, если те не представляли для них угрозы.              Том был достаточно умен, чтобы понять это, и пока что сдерживал свои намерения.              Темный Лорд, однако, не был причиной его сегодняшнего пребывания здесь, как и жалкие сотрудники или статуя. Он проник сюда не просто так, о чем и напомнили ему Дары, легким толчком указав направление, в котором ему следовало двигаться.              Нахмурившись и чертыхнувшись, он подчинился, обошел охранника и вошел в золотой лифт, находившийся на небольшом расстоянии. Лифт был пуст, и он в растерянности уставился на различные цифры на панели управления, ни одна из которых не была обозначена.              «Девять», сказал голос в голове, и его тело напряглось, как всегда, когда он их слышал.              Он нажал на кнопку, и двери с грохотом захлопнулись. Гарри не знал, в каком направлении движется лифт, но почувствовал тошноту, когда через несколько мгновений тот остановился.              Когда дверь открылась, он быстро вышел.              Не желая думать о неизбежности происходящего, он пошел дальше и оказался в пустом коридоре с единственной закрытой дверью в конце. Стены были увешаны портретами, и он подумал, что, возможно, это скрытые входы, но эта мысль исчезла, когда он подошел и столкнулся с дверью, которая уже была ему знакома.              Она снилась ему месяцами на пятом курсе Хогвартса: дверь, которая никогда не открывалась перед ним, та самая, которую он видел в видении, присланном Волдемортом, где пытали Сириуса. Потянувшись к ручке, он ожидал, что она либо откроется, и его кто-то уже ждёт, либо там никого не будет.              Так и случилось: дверь открылась от его прикосновения, но в ней не оказалось ни крестного, ни поджидающего Темного Лорда. Как ни странно, Гарри вошёл в большую круглую комнату с большим количеством дверей, которые тянулись по всей длине дальней стены.              Он уже почти забыл о приступе тошноты в лифте, но вспомнил о нём, когда шагнул в центр, и вся стена начала вращаться, а двери превратились в сплошное пятно, отчего его желудок снова забурлил.              — Черт возьми, остановитесь, — простонал он.              К его удивлению, так и произошло, и, когда зрение вернулось к норме, он насчитал девять дверей, каждая из которых ждала, когда он её исследует.              Гарри ещё раз выругался про себя. У него не было времени исследовать все эти комнаты. Он не мог быть уверен, что проник в Министерство незамеченным, и не хотел терять драгоценное время.              «Ты на месте, прислушайся…»              Он снова поморщился, когда голос вторгся в его мысли, но подошел к самой дальней двери справа и положил на нее руку, закрыв глаза.              Ничего не почувствовав и не услышав, он осторожно направился к следующей, а затем к следующей за ней.              Здесь он приостановился.              Он услышал шепот, но не связные слова, а скорее мимолетные слова, на грани слуха, и прижался ухом к двери. Они не стали отчетливее, но он знал, что уже близко, и, когда Дары не стали подталкивать его дальше, он толкнул дверь и вошел.              Эта комната была гораздо больше той, которую он покинул, — огромный зал, высеченный из грубого камня и по форме напоминающий театр. Полукруг ступеней спускался до самого пола, а в самом центре находилась арка, которую он уже видел, и которая шептала ему во сне.              «Подойди…»              Слово повторялось снова и снова, маня его к себе, как мотылька на пламя, как это было все последние месяцы, и Гарри почувствовал, что незаметно для себя уже подходит, остановившись лишь в нескольких футах, когда Олин тихонько каркнул ему на ухо. Голоса также внезапно смолкли, что заставило его насторожиться.              — Что? — спросил он за секунду до того, как дверь, через которую он вошел, распахнулась.              В комнату ввалилась дюжина людей в красных аврорских мантиях и разошлись, хотя он сомневался, что они были теми, за кого себя выдавали. Авроров давно заменили сторонники Темного Лорда.              — Здесь никого нет, Паркис, — прорычал крупный светловолосый мужчина.              — Говорю тебе, Роули, я видел, как открылась та дверь, а потом эта. Отсюда им некуда было деться!              Он мог бы молчать до тех пор, пока они не уйдут; однако палочка, которую Гарри сжимал в руке, была настроена иначе. Она неприятно вибрировала в его руке, и он знал, что это лишь вопрос времени, когда он больше не сможет её удерживать.              — Отлично, вы трое, приведите Темного Лорда. Если Паркис ошибся, он умрет.              Трое мужчин вышли из комнаты, дверь с грохотом закрылась за ними, и, хотя шансы были не в его пользу, палочка снова, казалось, действовала сама по себе и нанесла удар.              Проклятие, сорвавшееся с кончика палочки, прошло сквозь двух нападавших, облетело комнату, и разбилось о мощный щит, воздвигнутый громадным блондином.              Остальные с нездоровым восхищением наблюдали за тем, как жертвы падают на колени, и истошно вопят. Их лица неуклонно краснели и в конце концов стали смертельно белыми, а белки глаз почернели.              С бульканьем их рты раскрылись неимоверно широко, и из них вылетели темные призрачные вороны, оставив тела лежать без движения. Птицы издали громкое карканье и спикировали в сторону арки, заставив Гарри пригнуться, и он успел лишь увидеть, как они исчезли.              — Что за черт? — прошептал он, с недоверием глядя на палочку.              Он не знал подобной магии, никогда не практиковал её, и все же чувствовал, как палочка использует его собственные резервы, чтобы произнести заклинание. Это было так же страшно, как и захватывающе, этот холод наполнял его от кончиков пальцев до кончиков ногтей.              — Вот он! — закричал голос, отрывая его от наблюдения за палочкой.              Когда Гарри пригнулся, чтобы уклониться от ворон, его мантия соскользнула, обнажив голову, и в него полетело проклятие. Не задумываясь, он поднял палочку, и из нее появился серебряный щит, но не отразил и не блокировал заклинание. Вместо этого он поглотил его.              Оранжевый цвет луча окрасился в полночно-синий и вернулся к заклинателю, который застыл на месте, когда заклинание ударило в него. Гарри нахмурился, глядя на расширившиеся глаза мужчины.              Все вокруг словно замедлилось, когда в него полетели еще полдюжины проклятий. Он видел множество цветов и знал, что не сможет избежать их всех, но палочка снова пришла ему на помощь, как и раньше.              Вокруг него образовался золотой купол, и все заклинания отскакивали от него. Когда щит потускнел, он увидел, как ещё двое пали жертвами своих проклятий, но его внимание привлек все еще неподвижный мужчина, который мучительно закричал, прежде чем взорваться в тумане крови и кишок.              Если бы на этом эффекты закончились, это было бы достаточно неприятно, но из массы красного цвета появились металлические шипы и разлетелись во все стороны.              Чтобы избежать их, Гарри бросился на пол под звуки новых криков и столкновения металла с камнем. Когда все смолкло, он с трудом поднялся на ноги, нога значительно замедлила движение, его сердце замерло, как дверь распахнулась.              Трое мужчин, ушедших всего несколько минут назад, вернулись, и за ними вошел еще один человек. Хотя он не видел его с той ночи, когда тот вернулся, он никогда не забудет ни багровых, змеиных глаз, ни бледного лица Темного Лорда, который осматривал кровавую бойню с видом, похожим на веселье.              — Впечатляет, — заметил он. — Роули был весьма одаренным бойцом, а ты превратил его в кровавую кашу, словно он был никем.              Встретив взгляд Волдеморта, он почувствовал легкий зонд Легилименции на своем сознании и отмахнулся от него, заставив мужчину слегка вздрогнуть, что вызвало у него раздражение.              — Я хотел бы знать, что ты здесь делаешь? — почти что вежливо спросил он.              Гарри знал. Тот был на грани гнева, но его любопытство требовало удовлетворения.              — Просто осматриваюсь, — ответил он, пожав плечами, и крепче сжал палочку.              Волдеморт рассмеялся.              — Ты храбр, и я это уважаю, но ты поступил глупо, придя сюда. Но я тебя не узнаю…              Гарри прервал его, фыркнув.              — Давай не будем играть в игры, Том, ты прекрасно знаешь, кто я такой.              Глаза Темного Лорда на мгновение расширились, а затем его челюсть заметно сжалась.              — Поттер! — прошипел он, в его голосе смешались ярость и удивление.              — Я слышал, ты искал меня.              — А ты прятался как трус, пока другие умирали, — ответил Волдеморт. — Неважно. Теперь тебе некуда бежать, — добавил он, обводя жестом комнату.              Он был прав, и Гарри знал это. Единственным выходом был тот, перед которым стоял Темный Лорд.              «Следуй за воронами…»              Гарри нахмурился, услышав этот шепот, и повернул голову, чтобы посмотреть на арку.              Он не понимал, как проход через нее поможет ему в этой ситуации, но она не могла причинить ему больше вреда, чем хотел бы Волдеморт, а к такому сражению он не был готов. Даже с палочкой он сомневался, что выживет.              Он ухмыльнулся, поняв, что у него есть одно преимущество, которое всё ещё остается. Схватившись за мантию, он окинул Темного Лорда веселым взглядом.              — Сначала тебе придется найти меня!              Возможно, было глупо провоцировать его, но он все равно сделал это, так как никогда не умел держать язык за зубами, когда дело касалось Тома.              Тот зарычал, теряя самообладание, как всегда. Гарри, однако, не был готов к тому, что каменные ступени вокруг комнаты будут разорваны, словно были из бумаги, и полетят в его сторону.              Палочка выбрала этот момент, чтобы не прийти ему на помощь, и ему оставалось только напрячься, перед ударом, которого не последовало. Вместо этого его охватил холод, переползающий со спины на лицо.              Приглядевшись, он увидел внутреннюю часть арки. Очевидно, он шагнул в неё спиной вперёд, и последнее, что он увидел перед тем, как комната вокруг него померкла, был разъярённый Лорд Волдеморт, бросающий в его сторону проклятие, которое не успело до него долететь.              

══════ஜ▲ஜ══════

             Он не помнил, как потерял сознание, но когда открыл глаза, то увидел три размытые фигуры, которые склонились над ним и с ожиданием смотрели на него.              — А, он очнулся, — сказал один из них.              По мере того как их черты проплывали мелькали глазами, он видел, что все они выглядят похоже, их кожа была призрачно бледной, а одеты они были в мантии, которые уже давно не были пиком моды, но Гарри не следил за такими вещами.              Жизнь в бегах приучила его одеваться практично; носить одежду, которая позволяла бы ему свободно двигаться и быстро надеваться, и чтобы можно было так же быстро её снять.              — Мы уже поняли, — вздохнул другой, и все трое мужчин сделали шаг назад, когда он сел.              Комната, в которой он находился, была точно такой же, как и та, из которой он сюда попал вплоть до арки, через которую прошел.              В панике Гарри попытался достать свою палочку, но обнаружил, что у него её нет.              — Спокойно, молодой человек, вы в безопасности, — проговорил третий мужчина, его голос как будто успокаивал.              — Где я? Что, чёрт возьми, произошло?              — Вы нигде, — сказал тот же голос, — ну, мы так это называем. Можно сказать, что это своего рода тюрьма. Все, кто здесь обитает, не получили покоя в загробной жизни, а оказались здесь заперты за те деяния, которые совершили при жизни.              — Вы умерли? — спросил Гарри.              — Уже много веков, как и все остальные, — ответил он, указывая вверх.              Гарри проследил за направлением пальца и увидел десятки теневых фигур, лениво парящих над головой, их черты так же было почти невозможно различить.              — Значит, я умер?              — Полагаю, да, но твой путь только начинается. У тебя есть все три наших Дара, и это что-то значит даже здесь, особенно потому, кто ты.              Гарри нахмурился.              — Дары? Вы — Певереллы, — обвиняюще сказал он.              Он узнал о них от Ксенофиллиуса Лавгуда во время свадьбы, за несколько минут до нападения Пожирателей смерти. Он случайно увидел символ и спросил, почему тот носит его на шее.              Лавгуд упомянул о Дарах и слухах о том, что Певереллы — братья, о которых шла речь в сказке.              — Да, — подтвердил один из них, — как и ты.              Гарри покачал головой.              — Я Поттер, — поправил он.              — Тот, кто произошел от меня, — проговорил спокойный брат. — Я Игнотус Певерелл, и мантия, которая передавалась в твоем роду, досталась тебе от меня.              Гарри мог только замереть, удивленный таким откровением.              — К тому же, в какой-то мере, ты и мой родственник, хоть и не прямой, — сказал самый тихий из троих. — Ты носишь в себе частичку моего потомка. Тот же, кто подарил тебе шрам, отдал тебе частичку себя.              — Волдеморт, — прошептал Гарри, чувствуя, как отвращение захлестывает его при мысли о фрагменте души, который жил внутри него.              Когда он узнал об этом, то пришел в ужас, но Дамблдор заверил его, что это не имеет значения. Он не был крестражем, как считал, но частичка души ассимилировалась с его собственной. Он не понимал суть происходящего, но у него не было причин не верить директору. Если бы это был крестраж, Дамблдор считал, что это медленно уничтожило бы его ещё в детстве.              Может быть, именно потому, что они были в некотором роде родственниками, всё так и произошло? Он не знал и не хотел, чтобы у него разболелась голова, размышляя о магии, которую не мог постичь.              — Да, — подтвердил мужчина с легким поклоном. — Меня зовут Кадмус Певерелл, я первый владелец Воскрешающего камня.              Камень был единственным Даром, которым он не пользовался. У него был соблазн обратиться к родителям и даже к Рону, но судьба Кадмуса не давала ему покоя. Прочитав об этом в сказке, он не знал, сможет ли отстраниться от них и позволить им вернуться к покою, которого они заслуживали.              — Так ты, должно быть, Антиох?              Третий брат усмехнулся.              — Так и есть, я глупый брат, — добавил он с усмешкой. — У меня не было детей, поэтому нет потомков.              Гарри некоторое время смотрел на мужчин, прежде чем покачать головой.              — Я не понимаю, что здесь происходит?              — Ну, ты прошел через Арку Смерти, и теперь ты здесь, — ответил Антиох.              — Арку Смерти?              — Да, — подтвердил Игнотус. — Её создатель находится среди нас. Он построил её, чтобы смерть могла забрать души его врагов. Он был довольно умным человеком, но Смерть не оценила его действия. Смерть забрала его врагов, а заодно и его самого, и заточила здесь в качестве наказания.              — Смерть? В смысле, Мрачный Жнец? — фыркнул Гарри.              Трое братьев серьёзно кивнули.              — Как человеку, отмеченному чем-то столь фантастическим, как судьба, тебе так трудно понять, что Смерть действительно существует? Ведь души существуют, значит, и их Жнец должен существовать?              Гарри никогда не задумывался об этом и не придавал особого значения пророчеству, пока Дамблдор не заговорил об Отделе Тайн и истинных пророках. Он с трудом допускал мысль, что Трелони может быть одной из них, но воспоминания о её жутком трансе и о том, что последовало за этим на третьем курсе, заставили его задуматься.              — Значит, я в ловушке?              Три брата переглянулись, и Игнотус покачал головой.              — Смерть не вмешивается в работу Судьбы, но человек — в какой-то мере да, и в твою судьбу вмешались. Те, кто должен был умереть, выжили, а те, кто выжил, должны были умереть. Ты должен был встретиться с Томом Риддлом как равный с равным, но этого не произошло. Твоя судьба ещё должна исполниться, и я полагаю, что тебя привели сюда именно для этого, — закончил он.              — Откуда ты это знаешь?              — Потому что Арка осталась на месте, к тому же, ты не похож на нас, — Гарри смотрел на свои руки телесного цвета, пока Игнотус продолжал. — То, что ты здесь, — не простое совпадение. Тебя привели к нам Дары…              — Потому что палочка не признает его своим хозяином, — вмешался Антиох. — Я бы сказал, что это твоя судьба — собрать все три Дара. В том виде, в каком мы их создали, они будут работать только для нас самих и наших прямых потомков…              — Потому что мы связали их с нашими душами, — пробормотал Кадмус.              — У палочки есть свой собственный разум, — вздохнул Гарри. — Она помогает мне, но…              — Не так, как надо, — закончил за него Кадмус. — Мантия работает, потому что она твоя, а камень — потому что ты носишь частичку его души. Чтобы работала палочка, тебе понадобится его частица, — заключил он, указывая на Антиоха.              Тот покачал головой.              — Это опасно. У него уже есть чужая душа, переплетенная с его собственной, и добавление еще одной частицы может непоправимо изменить его. Его магия точно не будет прежней.              — И это будет только на руку ему, — вклинился голос с потусторонним акцентом, привлекая их внимание.              Братья отступили назад, когда из завесы к ним приблизилась фигура в плаще, лицо которой было скрыто тенью.              — Так это за тобой послала меня Судьба? — спросил он.              Гарри лишь кивнул, когда три брата глубоко поклонились.              Ворон, которого он узнал, приземлился на плечо фигуры, и та погладила его длинным темным пальцем.              — Олин послужил мне хорошую службу, приведя тебя сюда. Он чудесный друг.              — Он ваш? — спросил Гарри.              — Нет, теперь он твой, — поправила фигура.              На несколько мгновений между ними воцарилась жуткая тишина, прежде чем Олин взлетел, а фигура в плаще, казалось, уставилась на него.              — Я не люблю глупцов, которые играют с моей добычей, — пробормотала фигура. — Душа должна оставаться нетронутой, но люди, похоже плевать хотели на моё мнение. Будь моя воля, ты бы остался здесь, но даже я не могу противиться судьбе. Если бы я попытался, баланс магии нарушился бы, а баланс — это всё. С жизнью приходит смерть, а с ночью — день. Когда восстает Темный Лорд, должен быть кто-то равный, чтобы встретить его. Этого не произошло, но должно было. Равновесие непоправимо нарушено, но тебе повезло. Судьба сохранила тебя, и однажды она всё-таки сможет собрать свою дань. Не понимаю с какой целью, но то, что ты оказался здесь, — не случайность.              Гарри глубоко сглотнул при этих зловещих словах.              — Может, они и глупцы, но братья правы, — продолжала фигура. — Один из них — твой предок, к тому же, ты носишь часть души другого. Магия, которую они использовали для создания своих безделушек, была им непонятна, а ты — аномалия. Воистину, ты должен был уметь пользоваться только одним, но по стечению обстоятельств ты стал способен владеть двумя, да и твой враг тоже нарушил равновесие. Судьба недовольна, не говоря уже обо мне. Никому не нужна разделенная душа. Это нарушает равновесие.              Гарри глубоко вздохнул и покачал головой.              — Вы постоянно упоминаете о равновесии, но я ни в чем не виноват.              — Нет, действительно не виноват, и именно поэтому тебе будет дарована жизнь, чтобы исправить ошибки. Возможно, они правы в том, что твоя душа слилась с частицей её, но та не приняла твою и никогда не примет, пока может тянуться к пустоте, которую оставила в том, кому принадлежала.              — И что это значит для меня? — нервно спросил Гарри.              — Это значит, что тебя перенесут туда, где этой пустоты не существует, где частичке души, которую ты носишь, не к чему тянуться, туда, где ты сможешь встретиться с ним, как распорядилась судьба, на равных.              — Я не понимаю, — раздраженно проворчал Гарри.              — Скоро поймешь, но прежде, чем я отправлю тебя в путь, необходимо решить вопрос с недостающей частью.              Антиох закричал и рухнул на землю, когда фигура в плаще оторвала его руку и некоторое время смотрела на нее, прежде чем кивнуть.              — С последней частью ты станешь тем, кого твой враг боится больше всего…              — Смерть? — растерянно спросил Гарри.              — Не смерть, а моего единственного избранника, чтобы исправить ошибки, ведь эти глупцы когда-то были ими. Желаю тебе удачи, Певерелл.              — Моя фамилия — Поттер!              Фигура в плаще рассмеялась.              — Гарри Поттера не существует там, куда ты попадешь, Певерелл.              Прежде чем он успел возразить, теневая рука ударила его в грудь, и его снова окутала приятная прохлада магии. Когда его зрение померкло, он увидел, как Олин летит к нему, каркая как будто смеясь, а в ушах у него зазвенело, и он погрузился во тьму.