Чужие среди своих

Тареата, г.Берингар,

университет имени Ганса Райнхарда

октябрь, 829г.

Им не терпелось поделиться новостями об «Алой орхидеи» и новом знакомстве с Рамлой Бастет, поэтому первым делом придя в университет, Сешафи и Паниви нашли Эмериса и Астигара, сидевшими за небольшим деревянным столом недалеко от входа. Они сгорали от желания показать карты вип-клиенток клуба, рассказать, как прекрасно они провели там время в прошедшие выходные, и обязательно пригласить Астигара и Эмериса посетить клуб вместе с ними. Едва взгляд Паниви зацепился за знакомую темную макушку с неряшливо собранным пучком, как она потянула Сешафи за рукав и кивнула в нужную сторону. До первой пары оставалось еще минут двадцать, так что торопиться им было некуда, и они быстрым шагом направились к столу, за которым расположились Эмерис и Астигар. Вмиг они оказались напротив Астигара и Эмериса и одновременно сели за стол, не спрашивая разрешения и не здороваясь. Выходные у Сешафи и Паниви прошли очень насыщенно, так что к началу учебной недели обе были слишком сонные и немного уставшие, но оставаться дома, прогуливать занятия и отказываться или откладывать идею затащить Астигара и Эмериса в «Алую орхидею» они не собирались. А потому Сешафи сразу вытащила карту вип-клиентки и положила на стол. — Мы так по вам соскучились за эти несколько дней! — вместо приветствия сказала Паниви и тут же зевнула. — Ощущение, что не виделись целую вечность, — лениво подхватила Сешафи и тоже зевнула. С их первой встречи в начале учебного года прошло уже около полутора месяцев. Паниви и Сешафи общались так, будто знали Астигара и Эмериса целую вечность, будто они были самыми близкими друзьями примерно всю жизнь, если не больше, будто не было ничего более естественного, чем их общение. Эмерис привык к их способу общения довольно быстро и совершенно не возражал ни против их шумности, ни против их тактильности. А Астигару смириться с открытостью и искренностью Паниви и Сешафи было в разы сложнее, но за это время, за все их встречи в университете и за его пределами он понял то, что ждать подвоха от них не следует, а все их безостановочные разговоры и прикосновения — всего лишь способ показать свои доброту, симпатию и привязанность. Они нравились Астигару, хоть он не мог в полной мере оценить то, как именно они показывали свое расположение. Эмерис кивнул в знак приветствия, но ничего не сказал, только продолжил внимательно дописывать что-то на альбомном листе бумаге и даже не посмотрел на пришедших Паниви и Сешафи, но те не придали этому особого значения, только Сешафи попыталась разобрать, что же писал Эмерис, но вверх ногами прочитать ничего не смогла и пожала плечами. — Доброе утро, дамы, — сдержанно произнес Астигар, но от улыбки удержаться не смог. — Рад вас видеть. Они действительно не виделись около недели, и, едва подумав об этом, Астигар понял, что тоже соскучился по ним, по их бесконечным разговорам, улыбкам и смеху. По их очень заметному присутствию рядом. По их желанию провести вместе как можно больше времени и нежеланию отпускать его и Эмериса сразу после окончания занятий. Его улыбка стала шире и искренней, и он невольно опустил взгляд на бумажку, которую положила Сешафи на стол. В глаза бросился символ алой орхидеи, и Астигар догадался, о чем именно они хотели рассказать. — Познакомились с Рамлой? — уточнил Астигар. Паниви тут же всплеснула руками и улыбнулась так широко, как могла. — О, так ты знаком с ней? — спросила она и тоже вытащила карту вип-клиентки. — Она просто прелесть! — Да, замечательная! — продолжила Сешафи вместо Паниви. — Подарила нам вип-карты в первую же встречу. И вином из маракуйи угостила, такое вкусное! Вы когда-нибудь пробовали? На этом моменте они приостановились, снова поочередно зевнули. Паниви подперла ладонью голову и прикрыла глаза. Сешафи положила голову ей на плечи, и они взялись за руки. Заметив это, Астигар прислонился бедром к бедру Эмериса и как можно незаметнее убрал руку под стол, а после положил Эмерису на колено. — Пробовали, — вклинился в разговор Эмерис, отложив ручку. — Она часто приносит вино из маракуйи моим родителям, — пояснил он, сложив несколько исписанных листов в ровную стопку. На мгновение он опустил взгляд на ладонь Астигара, улыбнулся и накрыл его руку своей. От таких мелочей в груди всегда расцветало тепло, и он старался сохранить в памяти каждый такой момент, будто в любое мгновение это могло прекратиться и никогда не начаться снова. Эмерис переплел их пальцы и сжал руку Астигара. Паниви поцеловала Сешафи в макушку и на несколько секунд замерла, вдыхая цветочный аромат ее волос. На губах Паниви тоже играла легкая, довольная улыбка. Сешафи чуть повернула голову, поцеловала Паниви в шею и снова устроилась на ее плече, не говоря ни слова. Проходившие мимо двое парней странно покосились на них, но приставать не стали и направились ко входу в университет. Заметив их, Астигар проводил настороженным взглядом и сильнее сжал ладонь Эмериса, хотя первым порывом было разомкнуть прикосновение. То, насколько открытыми были Сешафи и Паниви, могло сыграть с ними злую шутку, если они не будут осторожными, но он не мог заставить себя сказать им об этом. Тареата во многом была свободной страной, особенно по сравнению с граничащей с ней на юге Фортой, но сравниться с Южными островами, Альянсом Мира или Индаррой точно не могла. — Вообще-то мы пришли к вам не за тем, чтобы про вино рассказывать, — вдруг произнесла Сешафи после недолгой паузы. Ей явно требовалось несколько лишних часов сна, чтобы чувствовать себя бодрее. — Но обсудить вино с вами мы тоже будем не против, — добавила Паниви и снова поцеловала Сешафи в макушку, а потом подмигнула Эмерису. — Мы во внимании, — ответил Астигар и бросил беглый взгляд на карту «Алой орхидеи». Паниви проследила за его взглядом и расплылась в довольной, заговорщецкой улыбке, аккуратно вытащила карту из-под рук Сешафи и протянула две карты Астигару и Эмерису. Несмотря на сильное желание рассказать о клубе, ни она, ни Сешафи не торопились. Может быть, дело было в усталости и сонливости, а может, в том, что они понимали, что не все люди могли так легко на все соглашаться, как могли они. Взяв одну карту, Эмерис быстро рассмотрел ее и усмехнулся, тоже догадавшись, о чем дальше пойдет речь. Было бы странно полагать, что такие как Сешафи и Паниви не доберутся до заведения Рамлы. Странно, что они отыскали «Алую орхидею» только сейчас. У него появились догадки, что помимо красочного рассказа о том, как Паниви и Сешафи посетили клуб Рамлы, они услышат еще очень настойчивое приглашение присоединиться к ним в следующий раз. По крайней мере, Сешафи и Паниви производили впечатление тех, кто с радостью бы мог пригласить своих друзей в секс-клуб. — Раз вы знакомы с Рамлой, то и про ее клуб тоже наверняка знаете? — спросила Сешафи, подняв одну бровь. Астигар незамедлительно кивнул. Эмерис кивнул секундой позже. — А если вы с ней знакомы и знаете про ее клуб, — начала Паниви, и ее брови слегка съехали к переносице, — то почему вы ни разу не говорили об «Алой орхидеи»? Этот вопрос поставил в тупик и Эмериса, и Астигара. Не ожидав такого, они быстро переглянулись, и с губ Астигара сорвался не менее неожиданный вопрос: — Вы ждали, что мы пригласим вас туда? Он едва успел подумать, прежде чем спросить это, но, как только вопрос был озвучен, Астигар понял, что совершил ошибку. Глаза Сешафи заблестели предвкушением, а Паниви довольно усмехнулась и прикусила губу. В голове сразу всплыла их первая встреча, во время которой они прямым текстом признались, что переспали с профессором Клеменсом, а это значило, что пускать в свою интимную жизнь посторонних они были не против. Астигар выдохнул и бросил взгляд на часы, висевшие над входом в университет, а после вспомнил, что сегодня его занятия начинаются со второй пары, так что сбежать не получится. — А почему нет? — ответила Паниви. — Точно! С вашей стороны было бы очень любезно пригласить нас в «Алую орхидею», — добавила Сешафи и, наконец, подняла голову, а после забрала у Эмериса карту клуба и убрала в сумку. — Или как минимум хотя бы рассказать о ней! А то мы в Тареате уже два месяца, а знать не знали про это замечательное место! Эта непосредственность дарили невероятную легкость и тепло. Складывалось ощущение, что для Паниви и Сешафи не было никаких границ, и это завораживало и притягивало. Они говорили, что думали, и делали, что хотели, не думая о том, кто и как вокруг на это отреагирует. В них было столько свободы, сколько не было во всей Тареате. В них было столько легкости, сколько не было во всем мире. Астигар покачал головой. Эмерис тихо засмеялся. — Дамы, у меня есть предположение, что мы знакомы еще не настолько близко, чтобы приглашать вас в такие заведения, — с улыбкой ответил Астигар. — Сеша, мне кажется, он только что попытался нас оскорбить, — тут же ответила Паниви. Она сцепила руки и положила на них подбородок, а после внимательно уставилась на Астигара. Уголки ее губ дрогнули, она откашлялась, и ее лицо снова приобрело серьезный оттенок. — Пани, нет, только не начинай снова, — взмолился Астигар. Сешафи и Паниви начинали играть в игру «вы попытались нас оскорбить» каждый раз, когда слышали что-то, чего слышать не хотели, по крайней мере с Эмерисом и Астигаром, и за недолгое знакомство они стали свидетелями этой игры уже несколько раз. Эмерис улыбнулся и развернулся полубоком, чтобы лучше видеть и Астигара, и Паниви с Сешафи одновременно, но в разговор не вмешивался. Наблюдать за их перепалками было весело, а начинающиеся через семь минут занятия явно могли подождать. — Да, Пани, определенно, он пытался нас оскорбить, — секунду спустя согласилась Сешафи, выпрямилась и положила руки перед собой, стараясь выглядеть серьезнее, чем выглядела на самом деле. — Он сказал, что мы знакомы недостаточно близко! — воскликнула Паниви в притворном недовольстве. — А когда будет достаточно близко? — спросила она, не сводя глаз с Астигара. Он поднял руки в сдающемся жесте, принимая свое поражение. Спорить с Паниви и Сешафи было интересно и весело, но бесполезно, потому что выйти из этого спора победителем было нереально. Он улыбался, глядя то на Сешафи, то на Паниви и уже хотел признать поражение вслух, но Сешафи и слова не дала ему сказать. — Наверное, когда он увидит нас без одежды. Потому что куда уж ближе. Я права? — спросила она и сложила руки на груди, а потом подмигнула Астигару. — Нет, ну что ты, это уже слишком, Сеша, — возразила Паниви. — Я думаю, достаточно близко будет, когда мы проведем бок о бок лет пятьдесят, состаримся вместе, и он придет на наши похороны. — На наши, потому что умереть мы собираемся в один день? — как ни в чем не бывало уточнила Сешафи, развернувшись к Паниви. — Именно, — ответила Паниви и для большей уверенности кивнула. — О, милая, это прекрасно, я не хочу и дня прожить без тебя, только давай доживем до самой глубокой старости, — ответила Сешафи, обняла руку Паниви и поцеловала ее плечо, тут же забыв об игре «вы попытались нас оскорбить». Отвлечь Сешафи всегда было очень легко, главное показать или заговорить о чем-то, что цепляло и привлекало ее сильнее предыдущей темы, а, учитывая их отношения с Паниви, сама Паниви могла это сделать очень легко и быстро. Эмерис перевел взгляд с Сешафи, целующей плечо Паниви, на Астигара, под столом коснулся его ноги своей, чтобы привлечь внимание. Ему нравилось наблюдать за Сешафи и Паниви, но еще больше ему нравилось то, как они проявляли свою любовь друг к другу на публике. Они с Астигаром так никогда не делали и в ближайшее время вряд ли начнут. И тем не менее, когда Астигар повернулся к нему, Эмерис прошептал одними губами: «Я хочу тебя поцеловать». На несколько мгновений Астигар замер, смотрел Эмерису в глаза секунду, другую, а потом улыбнулся и таким же еле слышным шепотом ответил: «Я тоже хочу, чтобы ты меня поцеловал». Друг от друга их отвлекла Сешафи, которая хлопнула ладонями и после сказала: — Ладно, мальчики, давайте ближе к делу. — Мы хотели пригласить вас с нами в «Алую орхидею» в эти выходные, — произнесла Паниви и помахала вип-картой. — На картах-то значится «+1», так что мы вчетвером как раз пройдем. Ну, если у вас, конечно, своих карт нет. Как по команде, Астигар и Эмерис, повернулись к Паниви и Сешафи. Приглашение было вполне ожидаемым, и никто из них этому не удивился, и в то же время на то, чтобы привыкнуть к такой прямолинейности, требовалось еще немного времени. Занятия должны были начаться через две минуты. Сешафи и Паниви поднялись, и Сешафи оперлась о поверхность стола. — Отказы не принимаются! — воскликнула она, а потом обошла стол, оказавшись позади Астигара, и крепко обняла его за шею. — Я знаю, что ты уже собираешься отказаться, так вот, даже не думай! Будет весело! Не успев никак среагировать, Астигар только пару раз хлопнул ее по рукам, а потом сжал ее предплечья. Приходить в клуб Рамлы у него никогда не было особого желания. Он имел примерное представление о том, что в «Алой орхидее» разрешено все, если человек не говорит «нет» и если это никому не вредит, но даже возможность в любой момент отказаться и уйти никак не влияла на его нежелание переступать порог секс-клуба. Ему вполне хватало близости наедине с Эмерисом, когда никто не мог им помешать, и впускать в это пространство и время других он не хотел. Паниви тоже обошла стол и обняла со спины Эмериса, а потом поцеловала его в щеку. — Мы правда будем рады, если вы к нам присоединитесь, так что будем вас ждать в четверг в восемь вечера у входа, — сказала она. О том, чтобы провести ночь в «Алой орхидеи» вместе с Астигаром и Эмерисом, они подумали в первый же раз, когда оказались в клубе. Томная атмосфера и отсутствие ограничений располагали к доверию, а романтичная музыка в коридорах и общих холлах способствовала расслаблению. Паниви чувствовала себя спокойно в «Алой орхидеи», Сешафи наоборот — более возбужденно, но обе сошлись на том, что это прекрасное место, даже если они не собирались заниматься сексом всю ночь напролет. — Мы не будем делать ничего, что вы делать не захотите, обещаем! — сразу следом произнесла Сешафи, и они с Паниви направились в сторону входа в университет, махнув на прощание. — Увидимся после занятий! Их спины медленно удалялись и, когда Сешафи и Паниви скрылись за входными дверьми, Эмерис снова подсел ближе к Астигару. Он уже опаздывал на первую пару, но явно не торопился и не беспокоился об опоздании. Двор перед университетом начинал пустеть, большинство учащихся ушли на занятия, а те, кто остался, явно не обращали внимания на Эмериса и Астигара, и тогда Эмерис быстро поцеловал Астигара в уголок губ. — Эймс, — тихо проговорил Астигар, чуть отстранившись. — Нас никто не видел, клянусь, — ответил Эмерис и тут же спросил: — Что скажешь насчет предложения Сеши и Пани? Внутренне Астигар напрягся. Эмерис это почувствовал. Он не любил использовать магию разума без острой необходимости и не практически никогда не использовал, но эмоции близких он мог считывать без использования магии, и от этого порой чувствовал себя виноватым, будто заглядывал туда, куда заглядывать без разрешения было нельзя. Эмерис коснулся его плеча. Не совсем понимая, что и как говорить, Астигар не торопился с ответом. Приглашение Сешафи и Паниви он воспринял больше как шутку, потому что на полном серьезе соглашаться на это ему казалось странным, но Эмерис, кажется, спрашивал серьезно. — Не знаю, — наконец, произнес Астигар. — А ты что думаешь? — спросил он, решив, что прежде чем давать свой ответ, стоило услышать ответ Эмериса. — Я бы сходил. Рамла приглашала меня, но я все никак не мог собраться с мыслями, чтобы сказать тебе, да и момента подходящего не было, — признался Эмерис. — Но только если ты не против, конечно. Внутри у Астигара что-то сжалось. Он подумал несколько секунд, а потом ответил: — Хорошо. Давай сходим.