Чужие среди своих

Тареата, г.Берингар,

подпольный секс-клуб «Алая орхидея»

октябрь, 829г.

Поднеся раскрытую ладонь к лицу, Паниви сощурилась из-за закатного солнца. Яркие лучи проникали сквозь пальцы, и она щурилась сильнее. Шедшая рядом Сешафи держала ее под локоть и периодически прижималась к Паниви всем телом. В свободной руке Сешафи несла пакет с булочками из пекарни недалеко от университета, и булочки так вкусно пахли, что они обе то и дело думали вытащить по одной и съесть, но держались изо всех сил. Закаты в Тареате были красивыми, и с момента, как они прибыли сюда, Паниви и Сешафи часто выходили на прогулки в часы заката, чтобы застать это потрясающее зрелище. Сешафи уверяла, что закаты на их родине, на Шай-Ране, намного красивее, ярче и красочнее. Паниви никогда не спорила, но добавляла, что закаты на Шай-Ране и в целом на юге попросту другие и сравнивать их не стоит. Паниви опустила руку, но щуриться не перестало. Солнце все еще ярко слепило посередине розово-оранжевого неба, от легкого редкого ветра порой становилось прохладно, особенно им, прибывшим с жаркого, почти огненного юга, где осенняя прохлада Тареаты обычно была только зимой. Паниви поправила пальто и поднесла к губам ладонь, но Сешафи вдруг выпустила ее локоть и сама потянулась к ее руке. — Дай я, — сказала Сешафи и сжала ладонь Паниви, а после поднесла к своим губам и подула, согревая горячим дыханием. Они остановились. Паниви молча протянула ей вторую руку, и Сешафи обхватила обе ее ладони, потерла своими, такими же замерзшими и снова подула. Паниви расплылась в улыбке. Она бесконечно любила, когда Сешафи замечала подобные мелочи, останавливалась и просто делала что-то, что могло сделать лучше, не спрашивая, не ставя в известность. И сейчас, когда руки Сешафи касались ее рук, Паниви в очередной раз вспомнила, почему выбрала именно ее. Стоя посередине полупустой улицы, они смотрели друг другу в глаза, любуясь красотой друг друга и не желая отводить взглядов, полных непередаваемой словами нежности. Сешафи сжала руки Паниви и поцеловала каждую поочередно, а потом снова подула и спросила, не отстраняясь от ее ладоней: — Так лучше? Паниви ответила не сразу, она несколько секунд молча смотрела на Сешафи, продолжая улыбаться, но, когда взгляд Сешафи из заботливого стал удивленным, Паниви опомнилась. — Да! — воскликнула она. — Значительно, значительно лучше. Спасибо. Я так сильно люблю тебя. Наконец, отпустив руки Паниви, Сешафи поставила пакет с булочками на асфальт, обхватила ее за щеки и притянула к себе. Паниви пришлось немного нагнуться, чтобы оказаться на одном уровне с Сешафи. Их носы соприкоснулись, и Сешафи почувствовала на губах горячее дыхание Паниви. Ей нестерпимо захотелось ее поцеловать, прямо сейчас, прямо на улице, так, как она целовала ее на Шай-Ране, где никто не обратил бы внимания на двух целующихся девушек так, как обратит в Тареате. Эта мысль делала больно. Не так сильно, чтобы она предложила Паниви уехать, но достаточно, чтобы внутреннее тепло сменилось холодом. Они редко затрагивали эту тему, но им обеим было непривычно находиться в стране, где двое мужчин или две женщины не могли открыто проявлять свою любовь друг к другу. Тареата славилась своим образованием, и, когда речь зашла об учебе по обмену, Сешафи и Паниви думали не очень долго. В конце концов, образование Тареаты ценилось и на южных островах, и в Альянсе Мира, и даже в Форте и Индарре. Сомнения были только насчет Объединенной Восточной Империи Ронг и Севера Шаманов, у которых, по ощущения Паниви и Сешафи, образование ограничивалось знаниями о природе и магии, что в общем-то было неплохо, но категорически не подходило ни им, ни их семьям. Паниви быстро чмокнула Сешафи в губы и тут же отстранилась, широко улыбаясь. — Я люблю тебя больше, — быстро-быстро произнесла Сешафи так, чтобы слышала ее только Паниви. — О, только давай не будем начинать снова! — парировала Паниви и подмигнула ей. Сешафи подняла пакет с булочками, снова взяла Паниви под руку и прижалась к ней боком. Они возобновили прогулку. Солнце стало светить менее ярко, но небо еще оставалось таким же ярким оранжево-розовым. Каменные здания на фоне неба выглядели еще темнее. — Я и не начинаю, просто сообщаю, — после недолгой паузы ответила Сешафи, но больше для видимости, а не потому что собиралась начать спор. О своей любви друг к другу они сообщали часто, мимолетно напоминали, говорили как бы невзначай за завтраком, перед сном, по дороге на учебу, во время прогулки, когда одна собиралась принять ванну, когда вторая сидела за рефератом для университета, в любой удобный и неудобный момент. Простые слова были всегда приятны, дарили тепло и нежность, окутывали заботой и сообщали о важном. — Знаю я, как ты не начинаешь, — сказала Паниви. Они одновременно рассмеялись, и ни одна не стала переубеждать другую. Свернув налево, Сешафи бросилась в глаза темная элегантная вывеска с красным цветком. Когда она присмотрелась повнимательнее, то разглядела в цветке что-то отдаленно похожее на орхидею, но из-за слишком схематичного рисунка не была уверена в своей правоте. Они приблизились, и Сешафи аккуратно потянула Паниви за локоть и кивнула сначала на вывеску, а после на название над темной дверью: Клуб «Алая орхидея». Значит, Сешафи угадала. Паниви посмотрела сначала на рисунок красного цветка на черном фоне, потом перевела задумчивый взгляд на название и несколько секунд неотрывно смотрела на витиеватые красивые буквы. А потом вдруг воскликнула слишком громко: — Точно! Я слышала про этот клуб! Проходившая мимо женщина подозрительно и недовольно покосилась на них, а потом, вздернув подбородок, ускорила шаг. Паниви ее не заметила. Сешафи проводила незнакомку заинтересованным взглядом, а потом тоже обратила внимание на название, но сама никак не могла вспомнить, где и когда слышала его. — Элитный секс-клуб, — добавила Паниви и посмотрела в окно здания, но внутри было темно, и она ничего не смогла разглядеть. — Кажется, хозяйка клуба тоже южанка, — задумчиво протянула она и быстро протерла рукавом окно. Лучше видно не стало. Сешафи заинтересовалась и тоже заглянула в окно, но, как и Паниви, рассмотреть помещение внутри не смогла, но сдавать не хотела. Элитный секс-клуб, который принадлежит южанке, — звучало достаточно интригующе, чтобы Сешафи захотела попасть туда и посмотреть, как дела обстояли внутри. Паниви полностью разделяла ее интерес и тоже не хотела так сразу уйти, не выяснив подробностей. Оглянувшись в поисках звонка или чего-то похожего, Сешафи была вынуждена признать, что единственная возможность дать о себе знать — это постучать. И она постучала три раза подряд. никакого ответа, никакой реакции, никаких звуков изнутри. Сешафи нахмурилась. Стоя позади нее, Паниви задумчиво осмотрела всю дверь в поисках каких-то подсказок. Потом ее внимание переключилось на окна и стены. все здание выглядело неживым, застывшим во времени. У нее сложилось ощущение, что попасть в «Алую орхидею» попросту невозможно, если не знать какого-то секретного кода, пароля или заклинания. Раз клуб был элитный, то, может, и пускали в него не всех? Паниви подошла к Сешафи и приобняла ее за плечи, а потом громко произнесла: — Вы открыты? Можно нам войти? — Может, вернемся чуть позже? Завтра вечером, например? — спросила Сешафи после недолгой паузы, в течение которой ничего не произошло. Они обе негласно решили, что хотели стать клиентками «Алой орхидеи», даже не обсуждая. За много лет они научились понимать друг друга без слов, выучили желания и могли узнать настроение другой по взгляду или прикосновению. Это во многом облегчало жизнь и дарило чувство, будто им обеим известны те секреты, которые скрыты от посторонних глаз. Едва Паниви хотела согласиться с Сешафи, как щелкнул замок. Дверь приоткрылась, и на улицу выглянул серьезный мужчина лет сорока. Темная борода и усы бросились в глаза первыми, и Сешафи и Паниви вдвоем несколько секунд просто пялились на него. — Леди, вы по какому-то конкретному вопросу? — спросил мужчина слишком серьезно и тут же потер переносицу. Приоткрыл дверь посильнее и вышел на порог. — Мы? — глупо переспросила Сешафи, будто помимо них с Паниви тут были еще другие люди. — В общем-то нет, хотели попасть в клуб, — быстро добавила она. — Как стать клиентками «Алой орхидеи»? — нашлась Паниви и притянула Сешафи к себе. Ее рука легла на плечи Сешафи, чуть погладила, а после сжала плечо. Мужчина, судя по всему охранник, придирчиво осмотрел их с головы до ног, нахмурился и снова потер переносицу. Нахмурился сильнее. И явно не торопился отвечать. Не то что не торопился, он не хотел говорить с ними, выглядел очень недовольным. Паниви показалось, что через секунду он захлопнет перед ними дверь, и на этом их знакомство с «Алой орхидеей» подойдет к концу. Но охранник взял себя в руки и все же произнес, сухо, очень быстро и очень недовольно: — Леди, не хочу вас расстраивать, но просто так стать клиентками клуба невозможно. Всего доброго. Он собирался захлопнуть дверь, но Сешафи вдруг воскликнула: — То есть как невозможно? И тут же схватилась за край двери. Такой ответ ее катастрофически не устраивал. Всегда был способ добиться желаемого, а стать клиентками клуба вообще должно быть очень просто. Наверняка, стоило заполнить какую-то анкету, сделать первоначальный взнос, оплатить ближайший месяц. В конце концов, что еще могло быть нужно для вступления в клуб, пусть и элитный? Паниви отреагировала чуть спокойнее, но от ответа охранника тоже в восторге не была и считала, что ответить им он мог бы явно в разы доброжелательней. А потому Паниви добавила следом за Сешафи: — У вас должны иметь условия вступления в клуб. Их не может не быть. — Она старалась говорить дружелюбно, но чувствовала, как голос приобрел нотки недовольства, которое появлялось в ней всегда, стоило людям вокруг проявить хотя бы малую долю неуважения к ней или людям, которых она любила. Охранник вздохнул и потер переносицу в третий раз. они явно действовали ему на нервы своей напористостью, но отступать не планировали. — Леди, — повторил охранник. — Не в моей компетенции рассказывать вам о таких вещах, если это не сделали… — он запнулся и опять потер переносицу. Сешафи подумала, что скоро сама начнет тереть ему переносицу до тех пор, пока он не ответит им, но сдержалась и взяла Паниви за руку. Их пальцы переплелись, они сжали ладони друг друга. — Брук, что там происходит? — послышался требовательный, женский голос. Через две секунды рядом с охранником, к которому только что обратились по имени Брук, появилась высокая, остролицая женщина. Темная кожа на пару оттенков светлее, чем у Паниви и Сешафи, была первым, что они заметили. Волнистые волосы чуть ниже плеч опадали по обеим сторонам от лица, и в них поблескивали золотистые украшения в виде луны, солнца и звезд. Глаза у женщины были сильно подведены, а губы накрашены темно-бордовым. Она определенно была красива, и Сешафи с Паниви невольно ею залюбовались. Женщина окинула пронзительным взглядом из обеих и вскинула одну бровь. Потом повернулась к Бруку в ожидании объяснений, но Брук не успел сказать ни слова. Сешафи и Паниви, переглянувшись и улыбнувшись друг другу, взяли все в свои руки. — Здравствуйте, леди, — начала Сешафи. — Доброго вечера, мадам, — подхватила Паниви. — Мы очень рады вас видеть. Не поверите, безумно хотели с вами познакомиться! — продолжала Сешафи. — Меня зовет Сеша. — Меня зовут Пани. Мы обе с юга, с острова Шай-Ран, если быть точнее. — Мы с вами почти одноземки! — радостно воскликнула Сешафи, в последний момент чуть не сказав «родня» вместо «одноземка». — Кстати, вы откуда? — спросила она, и Паниви не стала продолжать. Слово «одноземка» казалось странным, но Сешафи не смогла вспомнить более подходящего слова на имбарагском языке, языке, на котором говорили в Форте, Индарры и близлежащих странах. Она хорошо знала язык, но иногда мешала его с родным языком, путала слова или забывала важные нюансы, как и любая другая иностранка, недавно прибывшая в страну. Вдвоем с Паниви они уставились на женщину в ожидании ответа, но та переводила удивленный взгляд с одной на другую. Уголок ее губ дрогнул, но улыбка так и не появилась на лице, к неудовольствию Сешафи и Паниви. — Мадам, мне выгнать их? — растеряно спросил Брук. От недоумения в его голосе Сешафи чуть не рассмеялась в голос, но смогла сдержаться, хотя ее губы расплылись в улыбке. Панифи чуть сильнее сжала руку Сешафи, чтобы тоже не засмеяться: Брук выглядел очень, очень потерянно и рассеяно, явно не ожидая ни такого напора, ни такой открытости от них. Женщина покачала головой и положила руку на плечо Брука. А потом все же заговорила: — Меня зовут Рамла, я владелица «Алой орхидеи». Рада с вами познакомиться, — ненадолго она замолчала, но, когда поняла, что Сешафи и Паниви не собираются снова обрушивать на нее поток информации, продолжила: — Я рада приветствовать вас, но, к сожалению, прямо сейчас клуб закрыт. И, как и сказал Брук, клиентками клуба можно стать только по приглашению другого члена клуба. Это была хоть какая-то полезная информация, которую от Брука они получить не смогли. И это звучало намного легче, чем заполнение анкет и денежных взносов. Не то чтобы Сешафи и Паниви отказались бы от заполнения анкет и денежных взносов, но получить приглашение от члена клуба в их понимании было в разы проще и быстрее. Сешафи усмехнулась. Ее лицо сразу стало довольным и радостным. Паниви отпустила ее руку и снова приобняла за плечи, а потом сказала: — В таком случае, Рамла, пригласите нас в клуб. От такого заявления Рамла опешила и не сразу нашлась с ответом, зато с ответом нашлась Сешафи. Она подняла руку, в которой держала бумажный пакет, и весело заявила: — Мы вам принесли булочек из пекарни мистера Фирса. Там есть вишневые, лимонные и с корицей и яблоками. Ну так вы нас пригласите? Мы так давно не общались с одноземками и безумно соскучились по родине. Повисла тишина. странное слово «одноземки» опять резануло слух, но никто не поправил ее. Брук в глупом ожидании пялился на Рамлу. Рамла удивленно смотрела то на Сешафи, то на Паниви, то на пакет с булочками в руках Сешафи. Паниви поглаживала Сешафи по плечу и просто ждала приглашения внутрь, будучи совершенно убежденной, что приглашение будет. Сешафи поглядывала на пакет с булочками и безумно хотела вытащить одну и наконец съесть. Она облизала губы, представив вкус булочки с яблоками и корицей на языке. — Что ж… — протянула Рамла. — Я обожаю булочки мистера Фирса. Проходите, леди. Брук, пропусти их. Паниви широко улыбнулась и подмигнула Бруку, отчего тот смутился и отвернулся от нее, а после быстро отошел в сторону, давая возможность и Паниви, и Сешафи пройти внутрь. Они быстро проскользнули следом за вошедшей Рамлой и последовали за ней по длинному темному коридору, ориентируясь только на слух. Не выдержав, Сешафи вытащила самую верхнюю булочку и откусила большой кусок, а потом сунула ее в руку Паниви. Та тоже молча откусила и вернула булочку Сешафи. Пока они шли по коридору, съели ее целиком, и Сешафи снова закрыла пакет. Из коридора они вышли в небольшой зал с редкими, сейчас пустующими, высокими круглым столами, прошли через него, вышли в еще дин коридор с множеством дверей и зашли в одну из них. Перед ними предстала обычная комната с шкафом-баром, переполненным алкоголем, удобными с виду креслами и диванами и прямоугольным столом по середине. — Вы там что-то говорили про булочки мистера Фирса? — спросила Рамла, развернувшись к ним лицом. На ее лице появилась игривая улыбка, она скрестила руки на груди, и Сешафи заметила на ее шее золотое колье с подвеской в виде перевернутой луны. Все ее украшения чудесным образом сочетались, делали ее более привлекательной, более статной, красивой. Сешафи положила пакет с булочками на стол и без приглашения села на диван. На юге не было таких формальностей, какие были в Тареате, поэтому, оказавшись с другой южанкой, она и Паниви чувствовали себя намного более расслабленно, чем с кем бы то ни было, кто был родом из Тареаты. И Рамла, заметив ее поведение, не сказала ни слова, только улыбнулась шире. Осмотревшись, Паниви увидела шкаф с посудой внутри. Рамла, не дожидаясь Паниви, вытащила несколько тарелок и чашек, быстро расставила их на столе, вытащила бокалы для вина и указала на бар. — Выбирайте, что будете пить, леди, — произнесла Рамла. Паниви резво подошла к шкафу осмотрела несколько первых бутылок. Ее внимание привлекла бутылка со светлым напитком, на этикетке на ее родном языке было написано, что это ледяное вино из маракуйи, приготовленное на острове Гвадария в восемьсот двадцать первом году. Она вернулась к столу с бутылкой. — Отличный выбор, леди Пани, — уверенно произнесла Рамла. Они с Сешафи уже поедали булочки. Открыв бутылку, Паниви разлила вино по бокалам и села рядом с Сешафи. — Так надолго вы прибыли в Тареату? — поинтересовалась Рамла. — О, мы приехали на учебу… — начала Сешафи. Беседа текла медленно и приятно. Сешафи и Паниви поочередно рассказывали, как и почему они оказались в Берингаре, почему выбрали именно университет имени Ганса Райнхарда, где учились на Шай-Ране, когда планировали вернуться, чем планировали заняться по окончанию учебы. Рамла слушала, задавала вопросы, поделилась своей историей, что тоже много лет назад приехала в Берингар на учебу, встретила там Жюлиана, своего мужа, да так и осталась здесь, а после открыла клуб. Они смеялись, пили вино, говорили, и всем троим было на редкость легко найти общий язык друг с другом. К концу их встречи Рамла вручила им две карты вип-клиенток «Алой орхидеи».