Чужие среди своих

Тареата, г.Берингар,

улица Хениган, дом 38, квартира 82,

штаб-квартира сопротивления

сентябрь, 829г.

— Он собирается убить всю королевскую семью, — выпалил Астигар с порога, едва оказался в мрачном, не очень большом кабинете без лишней мебели и с пустыми стенами. Ответом ему была тишина. Уточнять, кто «он», не имело никакого смысла, с таким презрением Астигар мог говорить только об одном человеке. Эмерис, стоящий рядом, на секунду коснулся запястья Астигара, призывая к спокойствию. Мужчина, сидящий за широким столом, стоящим боком ко входу, не повернулся, не кивнул в знак приветствия и вообще никак не отреагировал на приход Астигара и Эмериса. Только повел плечом чуть в сторону, разминая спину, и стал не спеша собирать разбросанные по столу бумаги, среди которых удалось разглядеть пару карт Тареаты с черными метками в разных местах. — Ричард, — вместо приветствия позвал Эмерис и беззвучно закрыл дверь, а после прошел внутрь кабинета, на мгновение обернувшись и взглядом позвав Астигара за собой. — Рад тебя видеть, — добавил Эмерис спустя несколько секунд и присел на один из стульев напротив стола. На это Ричард Ламмерт тоже не отреагировал.Астигар хотел поздороваться и повторить уже сказанное, но не успел. Ричард собрал в неаккуратную стопку все бумаги и развернулся к выходу, устремив на него серьезный взгляд. Глаза у него казались на несколько оттенков темнее, чем на самом деле.Уголки губ были опущены вниз, как и всегда, и это придавало его лицу излишнюю суровость и жесткость.Морщин вокруг глаз стало еще больше, чем в их последнюю встречу, и от этой мысли Астигара на мгновение пробрала дрожь. Ричард старел быстрее, чем другие люди и чем мог себе позволить с учетом того, что он планировал. — Здравствуйте, — произнес Ричард ровно, почти равнодушно, и, не знать его, можно было бы решить, что на заявление об убийстве королевской семьи Ричарду наплевать. Но это было не так. Эмерис сразу заметил, как напряглись плечи, как приподнялась голова и как сощурились глаза. То, что Астигар сказал, для Ричарда было важно и нужно. И тем не менее вместо благодарности в ответ они услышали: — Подробности? Деловитый тон с долей пренебрежения внушал определенные сомнения, а последовавшее за ответом молчание окатывало неприятным ощущением, будто им пользовались, как обычно пользуются вещами, а потом выбрасывают за ненужностью. Подробностей у Астигара не было. Он переглянулся с Эмерисом, надеясь в его взгляде найти наилучший ответ, но вместо этого столкнулся только с сочувствием, от которого очень редко становилось легче, и эта ситуация никак не попадала в категорию «редко». — Астигар? — требовательно позвал Ричард, когда молчание затянулось. — У меня нет подробностей, — тут же ответил Астигар, а после добавил уверенней: — Пока что нет. Я подслушал его разговор с Хэмишем Барлоу, которого он пытается переманить на свою сторону. Хэмиш ответа пока не дал, но, мне кажется, он присоединится к нему. С каждым произнесенным словом Ричард хмурился сильнее. Морщин стало еще больше. Взгляд ожесточился. Ему был пятьдесят один год, но иногда Астигару казалось, будто Ричард прожил не пятьдесят один, а в два раза больше. Это пугало в равной степени, как и делало больно. — И ты считаешь это приемлемым ответом? — спросил Ричард так надменно и самовлюбленно, как мог только он. Он говорил спокойно, но Астигар улавливал нотки разочарования, которое резало без ножа, резало быстро и беспощадно, резало намного больнее и сильнее, чем любое когда-либо сказанное Герхардом слово. Астигар сжал губы и качнул головой. Он опять сделал недостаточно. Эта мысль оглушительно ударила под дых. В ожидании Ричард смотрел на него, и его темные глаза ожесточались сильнее с каждой новой секундой молчания. Эмерис закинул ногу на ногу и откинулся на спинку стула, чувствуя, как и шея, и спина затекали от неудобной позы и неудобного стула. Он скрестил руки на груди и как можно спокойнее произнес: — Брось, Ричард, что тебя не устраивает? В этом вопросе Астигар расслышал раздражение, хорошо скрытое за маской спокойствия, заметил, как Эмерис выделил имя Ричарда и с какой неприязнью смотрел на него. Это отношение Астигара всегда удивляло: Ричард был на их стороне с самого начала. Ричард был на его, Астигара, стороне, едва они познакомились десять лет назад в военной академии, куда Астигара насильно отправил Герхард и где работал Ричард преподавателем экономики и политологии. Это было так давно, что иногда казалось неправдой. Ричард вдруг переключился на Эмериса и поднял одну бровь, но ничего не сказал, только продолжал смотреть ему в глаза. Он тоже скрестил руки на груди, отзеркалив позу Эмериса, и откинулся на спинку кресла. Астигар ненавидел эти моменты настолько, насколько вообще можно ненавидеть, когда два важных человека в его жизни оказывались в одном помещении. — Меня не устраивает, что нет никаких конкретных сведений. Когда будет покушение на убийство? Они хотят убить всех разом или будут устранять их по отдельности? В «королевскую семью» входит советник Дамьян Ияви? Сколько людей будет задействовано в покушении на убийство? Это будет расстрел? Отравление? Имитация несчастного случая? На кого они повесят убийство? — быстро и без остановки спрашивал Ричард, не давая ни Астигару, ни Эмерису вставить хоть слово. Говорил он громко, перейдя на повышенный, повелительный тон, от которого Эмерису хотелось ударить его по лицу, а Астиагру уйти, хлопнув дверью и не возвращаться в ближайшее дни, недели или даже месяцы. Ни Эмерис, ни Астигар не сдвинулись с места. — То, что Рудольфа с его семьей собираются убить, мы знали и так, — добавил Ричард чуть тише и менее разгневано, но общий настрой, царящий небольшом кабинете, это никак не изменило. — Мы не знали, — спокойно возразил Эмерис, — только догадывались. А теперь после подслушанного Астигаром разговора знаем наверняка. К тому же я очень сомневаюсь, что мы вообще сможем получить стопроцентные доказательства организованного покушения. Герхард не идиот, чтобы разбрасываться письмами или чем-то еще, что может его скомпрометировать, так что… — Я могу обыскать его кабинет, — перебил Астигар, не посмотрев на Эмериса. Ричард прищурился, но ничего не сказал, раздумывая над предложением. Эмерис устало выдохнул, но тоже не стал отвечать, только посмотрел на Астигара исподлобья и, когда тот на мгновение повернулся к нему, покачал головой то ли грустно, то ли тоже разочарованно. Будучи магом разума, Эмерис с легкостью мог чувствовать эмоции других, понимать их мотивы и видеть то, чего не видели другие. И сейчас он видел то, чего видеть точно не хотел, улавливал вмиг меняющееся от гнева и недовольства на лояльность и заинтересованность настроение Ричарда. Насквозь видел внутреннюю неуверенность Астигара, которую на людях он не показывал никому и никогда. Астигар прислонился спиной к закрытой двери, одной рукой оперся о дверную ручку, вторую убрал в карман. С первого взгляда он выглядел расслабленно, но если присмотреться, испытываемый им дискомфорт легко бросался в глаза, и для этого не нужно было владеть магией разума. Эмерис перестал пытаться поймать взгляд Астигара, Ричард наоборот — только пристальнее наблюдал за ним, ловя малейшее изменение. — Обыскивай, — наконец, произнес Ричард самодовольно и горделиво, и единственное слово, которое он произнес, звучало безжалостным приказом, нетерпящим никаких возражений. Но Астигар возражать не планировал. Только кивнул в знак согласия, а после произнес сухо, без лишних эмоций, словно этот ответ был вбит в голову с рождения и был необходимостью и обязанностью, а не правом и выбором: — Передам всю информацию, которую найду. Самые провокационные документы и письма принесу тебе. Сухие губы Ричарда тронула слабая, но довольная улыбка, которая тут же исчезла, и его лицо вновь приобрело суровый, жестокий оттенок с проблесками усталости. Уголки губ опустились, брови незаметно съехали к переносице, придавая Ричарду разозленное выражение. Эмерису от всей этой ситуации хотелось кричать. В первую очередь на Ричарда, потому что он нагло пользовался людьми и не ставил человека ни во что, даже если был привязан к этому человеку. Во вторую — на Астигара, потому что он позволял собой пользоваться человеку, к которому был привязан еще с обучения в военной академии имениТории Марудас и который без зазрений совести использовал его положение сына главы отдела военной обороны и фельдмаршала. Эмерис стиснул зубы и попытался улыбнуться, но выло плохо, и он просто отвернулся в сторону окна, чтобы не сталкиваться с Астигаром взглядами до тез пор, пока они не уйдут от Ричарда. — К завтрашнему утру я жду тебя, — приказал Ричард. На одну секунду в глазах Астигара промелькнул страх: один день и одна ночь явно слишком короткий срок, чтобы обыскать от и до кабинет Герхарда, учитывая, что ночами Герхард обычно был дома. Но Астигар ничего не возразил только склонил голову и, откашлявшись, ответил: — Я понял. Эмериса от этого короткого, покорного ответа передернуло, но он промолчал. Вмешиваться в сложные взаимоотношения Ричарда и Астигара он не хотел, хотя все равно регулярно вмешивался, делая то хуже, то лучше, но точно не желая отступать и надеясь, что наступит момент, когда Астигар поймет, насколько Ричард подонок. — Можете идти, — нетерпеливо произнес Ричард и махнул в сторону выхода, где до сих пор стоял Астигар. Тут же вскочив и не прощаясь, Эмерис быстро подошел к Астигару. Находится в тесном, плохо убранном кабинете в квартире на окраине Берингара дольше необходимого совсем не хотелось. Астигар аккуратно отошел в сторону, выпустив Эмериса в коридор, а сам снова кивнул Ричарду. Кивок скорее напоминал слабый поклон. Нетерпение Эмериса в присутствии Ричарда всегда удивляло, даже поражало Астигара, потому что Эмерис умел быть неподдельно спокойным даже в самых патовых ситуациях, но рядом с Ричардом его привычная невозмутимость давала трещину, и эта трещина слишком сильно бросалась в глаза. Он быстро выглянул в коридор, видя, как Эмерис, не дожидаясь его, покидает квартиру, а после повернулся к Ричарду. — До завтра, — попрощался Астигар и вышел следом за Эмерисом.

***

— За что ты его так ненавидишь? — спросил Астигар, едва они оказались на улице и отошли от многоквартирного дома на несколько метров. В тишине они сделали еще несколько шагов, Эмерис не отвечал, смотря перед собой таким уставшим взглядом, будто вместо недолгого разговора с Ричардом он несколько часов перекладывал коробки с оружием, которые Ричард должен был заказать в ближайшее время. Они свернули за угол и прошли еще немного, оставив обшарпанный дом позади, и Эмерис, наконец, ответил: — Я его не ненавижу. Просто считаю, что он ведет себя как мудак. — Он сделал паузу, быстро коснулся руки Астигара и сжал его ладонь, пока на улице никого не было, а после добавил: — Я знаю, что Ричард поддерживал тебя во время учебы в академии и что ты считаешь, что обязан ему, только ничего из этого не делает его меньше мудаком, чем он есть. Каждый раз, когда Эмерис начинал говорить об этом, Астигар хотел сразу же переключить разговор на другую тему. Только сейчас он сам начал то, что обычно предпочитал не затрагивать, и потому у него не хватило совести оборвать Эмериса. Он в ответ сжал руку Эмериса, всего на секунду, и тут же резко оборвал прикосновение, несмотря на то что вокруг не заметил ни одного человека. Эмерис повернулся к нему, внимательно посмотрел на его лицо, молчаливо спрашивая, в порядке ли он. Астигар незаметно кивнул, но пояснять никак не стал. Иногда Астигар мог себе позволить лишние вольности, когда улицы пустовали на ближайшие несколько метров, но это были единичные случаи. Обычно Астигар вел себя предельно осторожно, находясь вне особняка Юргенов или их небольшой квартиры на улице Мальтер, куда они сейчас направлялись. Вернуться сразу после неприятного, напряженного разговора с Ричардом в собственный дом Астигар не мог, у него попросту не было на это никаких сил. Сегодня у Герхарда был выходной, и встречаться с ним не было никакого желания, как и всегда, но после встречи с Ричардом — особенно. — Он хочет помочь нам… Тареате, — уклончиво ответил Астигар, поняв, что слишком долго молчал и слишком сильно ушел в свои мысли. — Он хочет сделать лучше, не допустить вторжения Форты или хотя бы выгнать их, когда они все же пересекут границы и вторгнутся на территорию Тареаты, захватят власть, свергнут Рудольфа… — Я знаю, Асти, знаю, — быстро, но мягко перебил Эмерис. — Но это вовсе не дает ему права так с тобой обращаться. Он прекрасно знает о твоих отношениях с Герхардом и о том, что Герхард делал, так что мог бы проявить хотя бы каплю сочувствия. Сказав это, Эмерис остановился. Астигар сделал шаг и тоже остановился. — Да ладно тебе, мне уже не пятнадцать, чтобы я жаждал сочувствия из-за того, что я… — Астигар запнулся, быстро пытаясь понять, как лучше всего будет коротко описать то, что было рутиной в особняке Латгердисов, и в тоге неопределенно добавил: —…часто ругаюсь с ним. Эмерис шумно выдохнул, услышав пресловутое «ругаюсь с ним», но не стал никак комментировать. Это было совершенно не то, что происходило за закрытыми дверьми у Латгердисов. Слишком неточное, слишком мягкое пояснение выбило Эмериса из колеи. Он бы много мог возразить, многое мог объяснить сам, но Астигар не любил говорить об этом, почти никогда не вспоминал о детстве и тщательно старался избегать любых вопросов. Эмерис никогда не настаивал, не давил, не требовал. И сейчас не собирался. От полного тепла и понимания взгляда, которым Эмерис смотрел на него, у Астигара внутри все переворачивалось. Тянущее чувство у сердца требовало резко оборвать начавшийся разговор и добраться до квартиры в полном молчании и в то же время прямо сейчас, прямо здесь, на улице, где в любой момент могли появиться случайные прохожие, поцеловать Эмериса и целовать до тех пор, пока хватало воздуха. Астигар не понимал, чего хотел больше, а тугой ком внутри только нарастал. Пауза затянулась. Астигар подумал что-то еще сказать, но не успел. Эмерис бегло посмотрел сначала в одну сторону, потом в другую, обернулся за спину и, не заметив никого, подошел к Астигару вплотную. Погладил по щеке, медленно и ласково. Приблизился к его лицу и поцеловал в уголок губ, мимолетно и нежно. Отстранился всего на долю секунды и снова поцеловал, на этот раз в губы. Астигар замер, быстро выдохнул и, обняв Эмериса за пояс, притянул к себе. А через секунду разорвал поцелуй, невольно чуть развернувшись в сторону и посмотрев на пустующую улицу. — Все хорошо, — на выдохе прошептал Эмерис. — Пойдем домой.