Дикастерия

      Caelibis - термин гражданского и канонического права, означающий состояние вне брака, холостую жизнь, а также воздержание от половой жизни. Один из трех атрибутов монашества.               Гермиона Грейнджер впервые в этом году сидела за своим любимым столиком в Le Petit Nice на открытой террасе и ожидала новый шедевр от шефа, который принес ресторану третью звезду Мишлен. Откинувшись в удобном плетеном кресле, она, словно героиня романа “Тайна “Голубого поезда”, скрывала лицо за широкополой шляпой и бесстыже наслаждалась своим привилегированным положением, за которое в историях Агаты Кристи молодых девушек чаще всего и убивали. На ее губах играла привычная полуулыбка. Она жила не в roman policier, потому, как хорошая девочка знала, что в этом мире убивают и за меньший грех, чем наличие денег. Особенно молодых, красивых и дерзких. И потому радовалась жизни, ведь знала насколько та была хрупка. Сама, к сожалению, имела неудовольствие удостовериться. Но все же ей удалось обмануть и старуху с косой, и Феникса, и многих других. Кто-то уже давно умер, как проклятый эпископ, начавший подозревать неладное, а вот она, Гермиона Грейнджер, радовалась открытию летней террасы в лучшем ресторане города и потягивала свой любимый холодный чай с бергамотом, который для нее в любом заведении Марселя готовили на тонике Fentimans. Была какая-то прелесть в том, чтобы иметь ее положение. Такое опасное, а все же… положение.        Она обедала в Le Petit Nice каждую среду, но когда распахивались стеклянные двери террасы, Гермиона увеличивала количество визитов до трех и сейчас наслаждалась острым, соленым ароматом моря, который бил в ее тонкий, орлиный нос, при этом предусмотрительно скрывая свою по-ирландски бледную кожу от солнца. Она любила именно этот столик, потому что с него открывался великолепный вид на море, но пляж, который расположился под рестораном, было не видно, а потому ничто не портило ей картину. Еще только подходя к Le Petit Nice, девушка увидела, как по каменному берегу бродят самые смелые туристы, уже желающие поплавать, и поморщилась. Ничто так не портило аппетит, как люди, снимающие одежду, ведь не все обладали такой шикарной фигурой, как она.        - Ерма, привет, - услышала девушка, как чей-то звонкий, как розовый бриллиант, голосок зовет ее. Перестав созерцать море, она развернулась и улыбнулась. На террасу впорхнуло обманичо хрупкое создание в пушистом, махровом халате размера на три больше, но в туфлях цвета фуксии на головокружительной шпильке. Она обращала на себя внимание, однако сама глядела только на Гермиону. - Перенесите мой завтрак за этот столик, я поем с подругой.        Она не спросила, хочет ли Гермиона такую компанию. Но, как не странно, та была не прочь. Вытянув шею, радостно обменялась с новоприбывшей поцелуями в щеку, стараясь не порезаться о многочисленные бриллианты подруги. Алое на бледном смотрелось вульгарно.        - Скьяп, - в тоне Гермионы не было фальшивых нот. Она действительно была рада. - Я не знала, что ты в Марселе.        - Ой, я сама не знала, - звонко расхохоталась Эльза, устраиваясь поудобней и щурясь от слишком яркого солнца. Рукава ее халата закатились, обнажая и многочисленные браслеты, достойные сокровищницы британской короны, и слегка стертую кожу чуть ближе к локтям. Гермиона не прокомментировала. Скьяп же тряхнула своей роскошной кудрявой гривой белых волос, хаотично собранных в подобие хвоста. - Мы с Северусом вчера были в Монако, а потом мне захотелось позавтракать здесь и…ну словом, да, я в Марселе. И не пойму чего хочу больше - есть или спать.        Она зевнула, прикрывая рот ладонью. Гермиона посмотрела на ее еще такое новенькое кольцо. И подумала, что эта Скьяп аж раздражала тем, насколько была хороша без грамма косметики или комплексов. Только она могла позволить себе спуститься из своего люкса в ресторан в отельном халате и ощущать себя максимально комфортно. Это всегда в ней подкупало.        - Вижу, медовый месяц все ещё в процессе, - не удержалась девушка, снова глядя на стёртые локти. Эльза снова рассмеялась, но не ответила. С жадностью набросилась на свой завтрак. Наверное, только ради нее здесь готовили гречневый сrêpe bretonne с клубникой, нарушая все правила белых презентаций. Особенно контрастно завтрак Эльзы выглядел на фоне минималистичного блюда Гермионы под названием “Роза Ветров”. Если бы девушка не знала, что перед ней камбала, то была бы уверена, что ей приготовили медузу - настолько футуристично выглядел дуэт рыбы и морского латука. Шеф умел удивлять даже постоянных гостей. Так подумала, а затем озвучила официанту Гермиона. Её мнение имело значение. Она это знала. И гордилась этим. - Ты надолго к нам? Посетишь мою выставку?        - О, боюсь не успею даже на пляж. Мы прилетели в Монако только на выходные. Завтра утром у меня заседание в суде. Приду с синяками под глазами и жутким джетлагом, - Скьяп сдула челку и с любопытством огляделась по сторонам. В ней невозможно было даже заподозрить одного из самых зубастых адвокатов в США, но так оно и было. Эльза являлась кем-то большим, чем просто женой влиятельного человека. Намного большим.        - У тебя не бывает синяков, в этом твоя раздражающая суперсила, - закатила глаза Гермиона, которой приходилось отбеливать периорбитальную область. Скьяп ее не услышала. Она смотрела на двоих парней, при виде которых её подруга скривилась. Очередные туристы. Видит Посейдон, они её невероятно раздражали тем, что сновали туда-сюда. Эльза же приветливо помахала обоим и подмигнула Гермионе, когда те, развернувшись, шли к столику.        - Всегда за такие виды любила Марсель, - хмыкнула она. Пусть на пару этажей выше мирно спал вид получше, это не мешало Скьяп оставаться юной. Ей нравилось оценивать все вокруг себя. От еды до людей.        - А меня за эти виды как раз город раздражает.        - Никак не пойму, ты шовинистка, зануда или слепая? - Удивилась Эльза, заказывая себе Беллини на каком-то невыговариваемом сорте клубники. Обязательно с сахарным облачком.        - Брось, они просто скучные мальчишки, у которых нет ничего, кроме голубых глаз да пресса. Ничего особенного, - равнодушно пожала плечами Гермиона, не поднявшая взгляда от тарелки. - Это все равно, что восхищаться мужчиной просто потому что у него есть член, ведь это уже такой базовый набор.        - Неужели тебе ни один не понравился?        - Да какая разница? - Улыбка девушки вышла странной. Натянутой. Даже напряженной. По правде, тот парень, что повыше был хорош собой, как Аполлон. Но что же с того? Она не знакомилась в заведениях. А затем не встречалась с простыми парнями - Скьяп, я выбираю не по эмоциям. У меня нет такой роскоши. Ты знаешь.        Она никогда в жизни не была на свидании. Ни разу не танцевала с тем, кто ей бы понравился. Не гуляла до утра босиком. Не целовалась под падающими звездами. Не задыхалась в постели от страсти. У нее ничего этого не было, именно потому что девушка не выбирала. За нее это делали обстоятельства и ни разу те не столкнули ее просто с хорошим парнем. Видимо, потому что спала он лишь с влиятельными мужчинами, а те уже теряли лучшие свои черты, добираясь до вершины пирамиды.        Эльза молчала. Жевала свой креп. Наслаждалась просекко. А Гермиона любовалась морем. Потому что это было безопасно. Её ментальное одиночество ее же берегло. Телом она могла кому-то да и принадлежать, но душой она никому не отдавалась. Ни одному мужчине в своей жизни. Потому никогда ни на кого не засматривалась.        - Ты когда-нибудь кончала с ними? С твоими любовниками? - Вдруг спросила Скьяп, глядя на нее своими удивительными фиалковыми глазами, окруженными белыми ресницами. - Хоть раз в жизни тебе было хорошо с мужчиной?        Никому другому Гермиона бы не ответила, но Эльза была не только ее далекой подругой, но и адвокатом, а тем всегда лучше было говорить прямо:        - Те мужчины, с которыми я сплю… с ними не бывает хорошо. - Она сказала это очень ровно. Очень-очень. Слишком.        - Да, я в курсе. Пираты очень грубы, - Скьяп поморщилась. Однажды она почти закрутила интрижку с одним славным мальчиком, но потом узнала, кто тот и сразу же охладела к нему. Не спать с мафией было её принципом, потому сейчас она всю ночь, как и предыдущие полгода, кувыркалась с консильери Ренов. Жизнь порой вела себя удивительно по-скотски. Но Эльза не жаловалась. - Потому и спрашиваю. Разве это не повод завести себе кого-то на стороне. Кто вскружит твою рациональную голову? Кого-то для души и удовольствия?        - А если… если мне будет слишком хорошо? - Ответ Гермионы удивил Эльзу. Та даже перестала жевать. - Что тогда? Я не смогу променять все это на простого мальчишку, с которым просто славно и ты это прекрасно понимаешь. Не смогу. Зачем мне к тысяче ежедневных проблем еще и разбитое сердце? Нет, Скьяп, то, что я чувствую, а тем более - не чувствую - это очень даже здорово. Мне не нужна любовь или симпатия. Возможно, когда-нибудь у меня будет привилегия выбирать, но для этого нужно постараться.        Она хотела попросить счет, а перед ними поставили два бокала с игристым.        - От того столика, - пояснил официант, указывая ровно туда, где сидели те два туриста. Гермиона неожиданно ощутила во рту вкус того, что пыталась забыть уже пятый день. Её едва не стошнило футуристичной презентацией на белые скатерти, но она бы не согрешила так против эстетики любимого ресторана. Ей хватило и угощений от инквизитора, потому девушка тут же отказалась. К её удивлению, Эльза тоже. Мило прочирикав “не тот урожай, ой не тот”, хоть на самом деле, причина была в другом. Одно дело было игриво кому-то улыбнуться. Совершенно иное - принять напиток, пока спал её муж.        - Ты выглядишь измучено. Прости, что не поддержала тебя после смерти Этьена, - Скьяп, наконец, отложила приборы и вдруг Гермиона поняла, что поэтому она приехала. Не ради блинов. И не потому, что её мужу захотелось потрахаться с видом на пусть старый, но грязный порт, нет. Эльза была здесь просто, чтобы узнать как она, и потому девушке захотелось резко встать и уйти. Поскольку это её… тронуло. У нее никто не спрашивал о таком в Марселе. Никто. Она привыкла со всем отлично справляться, не заглядывая внутрь себя.        - Паршивая была Пасха, знаешь. Первый раз за все время я не смогла поехать домой, - она любила Ирландию. Любила небольшой городок, где выросла и ее все знали и одновременно не знал никто. Любила родителей. И кота рыжего - тоже. Любила и крестовые булочки, которые пекла мама. И клевер вокруг. Но этот странный инквизитор… ей пришлось остаться просто потому, что она не знала какие у него намерения. И чего ждать. В Страстную Пятницу он достаточно сильно испортил ей настроение. Гермиона привыкла, что она завоевала определенное положение в милье. Была той, за ночь с которой многие отдали бы очень многое. А этот иезуит повел себя с ней так, будто она была лишь вещью. Это сильно потрясло девушку. И напугало. Потому она осталась в Марселе контролировать ситуацию, хоть проклятый священник как в воду канул.        Впрочем, если бы так и было, она за него на берегу моря не зарыдала бы. Лишь целовала бы волны в благодарность. Но что-то подсказывало Гермионе, что так просто не будет. Он же был из Ватикана, там вроде учили как ходить по воде.        - Завоевание каида проходит не гладко?        - С нюансами. - Уклончиво ответила Гермиона, - еще и этот священник… прислал Господь, блядь, инквизитора на мою голову.        - Какой священник?        - Иезуит из Дикастерии Доктрины Веры. Твой старый знакомый. Он тут хвастался, что венчал вас. Забавно, что какого-то психа ты на свадьбу позвала, а меня - нет. - Гермиона, наконец, получила возможность узнать хоть что-то о том загадочном человеке. Если он был таковым. В конце концов, Скьяп не могла совсем ничего не знать о том, кто их соединил священными узами брака. - Не хотела всем рассказывать, что у тебя в мафии все же есть друзья?        - Это было бы политически некорректно, - Эльза не придала значения второй части фразы, ведь не так они с Гермионой были близки, а вот первая… от первой она немного побледнела. Не она выбрала священника, а священник выбрал их. Северус просто ей сообщил, что их вызвался венчать инквизитор и в интересах Ренов было все же с ним не ссориться. Поскольку такие формулировки звучали редко, даже она не спорила.        - А зря, я хоть бы познакомилась с этим… этим псом Феникса пораньше.        - Псы у Господа, милая. И, по-моему, они зовутся доминиканцами, а это чудовище похуже того, что в Лох-Нессе обитает. Он не подчиняется Фениксу. По-моему, он никому не подчиняется, - Скьяп таки что-то знала и это что-то совсем не утешало Гермиону. Она молча пила свой чай, ощущая горечь тоника. В горле пересохло. - Ерма, будь с ним осторожна. Этот человек опасен. В своем ордене он занимает позицию адмонитора (1), а значит знает абсолютно все тайны и сам контролирует генерала, но это не худшее. Он специализируется на отмытии церковных денег. Просто финансовый гений, понимаешь? И в обналичке разбирается, и криптовалюту удачно по всему даркнету расталкивает. Такие схемы придумывает, что ему святой престол на все закрывает глаза и отпускает все грехи, коих я слышала немало у него. Он близок с мафией. Настолько, что многие капо его боятся. Боятся и пытаются купить влияние за любую цену.        “Дафна придет к вам”, - вспомнила Гермиона и подумала, что может то был способ задобрить инквизитора, а не просто польстить ему. Задобрить, ведь Северус мог узнать правду о нем значительно раньше.        - Я правда знаю мало. Кроме одного - этот человек - очень опасен. Очень. Попробуй не переходить ему дорогу.        Вдруг Гермиона невесело рассмеялась и все же попросила счет. Совет был неплохим. Но очень запоздавшим. Очень.              1 - любопытная такая у Драко должность. Если по-простому, то орденом иезуитов управляет генерал (пожизненно) и вот к нему приставляют адмонитора, который контролирует генерала.       ***        Гермиона Грейнджер жила в относительно небольшом - всего пять спален и три ванных - особняке в седьмом округе Марселя с видом на море прямо из постели. Её дом, скрытый пальмами, для мафии, возможно, был излишне привлекающим внимание, но кроме роли spécialiste она все же имела статус светской львицы города, потому обязана была поддерживать его даже своим адресом. Поэтому в Пожирателях никто никогда не упрекал девушку за излишне роскошный образ жизни. От ее публичности пираты получали дивиденды, потому ей позволяли играть эту роль, и она жила именно там, где ей хотелось. На вершине холма. Окруженная зеленью и морем. В месте, где отдыхала от всего на свете.        До минуты, когда у её особняка, её нерушимой крепости, её гнезда остановился черный Мерседес и из него, с видом простачка, не выбрался священник в черной пасторской рубашке, драных джинсах, подкатанных так, что было видно косточки да баскетбольных кроссовках на босу ногу. Он не велел заехать на территорию за коваными воротами, нет. Автомобиль припарковался подальше. А тень инквизитора упала на дорожку, обсаженную лилиями, которые только высовывали свои важные, узкие головы в предчувствии тепла.        Охрана не остановила иезуита. Потому что перед появлением священника здесь уже побывали…не всадники апокалипсиса, нет, но люди, которые умели предупреждать любого, что если инквизитор шел - на его пути лучше распахнуть двери или врата. Никак не становиться на пути, потому Драко шел абсолютно беспрепятственно. Он на ходу лениво ел фисташки. Под ногами хрустел гравий. Серебряный крестик равномерно бился о джинсы. Зеленые камни переливались на солнце. Он улыбался. Кажется, мужчина пребывал в превосходном расположении духа.        - Я к мадам Грейнджер, дитя мое, - Драко взмахнул рукой, едва горничная успела открыть дверь и сказать хоть слово, - у нас с ней дело, не терпящее отложений.        Видя, что ему хотят возразить, он вытащил из одного уха наушник и услышал тихое, но твердое:        - Но, mon pere, мадам….        - Не терпящее, - повторил инквизитор чуть с другими нотками в голосе, а затем вставил наушник обратно в ухо, показывая, что дискуссия окончена. Сняв очки, парень всем своим видом демонстрировал, что ждет встречи и бедной женщине не оставалось ничего, как провести священника в гостиную, где из огромных окон в пол открывался шикарный вид на лазурные гребни волн. Но Драко сел спиной к морю. Положив очки на стеклянный столик, он мало созерцал шкафы, полные книг или статуэтки, коими был украшен камин. Не заинтересовало его ни какое-то современное полотно на стене, ни лилии в высоких вазах. Казалось, священник полностью поглощен григорианскими песнопениями, которые слушал, чуть прикрыв глаза и лениво перебирая розарий. Казалось, интроит занимал его куда больше. Губы Драко шевелились, повторяя за хором Oculi mei semper ad Dominum…(1). Он выглядел очень умиротворенно, хоть крайне не любил, если его заставляли ждать. Даже если являлся без приглашения.        Стоит отдать должное, Гермиона Грейнджер не особо задержалась. Не прошло десяти минут, как она появилась в гостиной. Кажется, прямо из спальни на этаж выше, поскольку была одета в золотистый пеньюар чуть ниже колен и алый длинный халат из дикого шелка. Она была босая и взъерошенная, что без слов говорило о том, чем эта девушка занималась, однако, не взирая на это, в ней не было ни капли смущения. Гермиона села на диван напротив Драко, сложив ноги как какая-то герцогиня.        - Драко, вот уж не ожидала, - довольно прямо заявила девушка, а потом нетерпеливо кивнула, когда горничная - не та, другая - заглянула в гостиную. В руках той была расческа. Увидев жест мадам, она подошла и стала медленно расчесывать спутанные после секса волосы. Что-что, а приводить их в порядок Гермиона не любила, а обрезать было бы глупостью, потому она, как всегда, нашла идеальный выход. - Тебя провидение привело или более земные дела?        - Мне нужно твое мнение, - просто ответил священник. Гермиона снова кивнула. А затем распорядилась подать напитки, не спрашивая инквизитора о предпочтениях. И пока она была занята гостеприимными делами, Драко рассматривал ее. Всю ее. От тонких щиколоток до родинки на щеке. От пухлых после поцелуев губ до соблазнительного выреза, до проступающего очертания высокой груди. От длинных ресниц до острых скул. И едва ли не впервые в жизни с удивлением констатировал - человек, которого он видел, абсолютно прекрасен. Обычно он не фокусировался на внешности. Выбирал себе в любовницы тех женщинах, которые в семьях занимали самое высокое положение. Это было частью особого власного ритуала. А сейчас смотрел и осознавал, что девушка удивительно красива. Наверное, так осеняло Леонардо на создание Джоконды, Пигмалиона на то, чтобы вдохнуть жизнь Галатеи и Бернини, когда он сотворил дышащие сексуальностью статуи. Возможно, дело было в том, что Гермиона распространяла вокруг себя негу близости, которую принесла на коже. А может, в зеленых тенях клевера рождалась такая чистая красота, полная жизни. Он не знал. Не ведал. Просто понимал, что сейчас, в разрез пению, его глаза были не с Господом и потому про себя Драко начал напевать тот второй - в Псалтыре шестнадцатый - стих: “Respice in me, et miserere mei…” (2).        Драко не знал, чьего взгляда желал больше. Господнего, спасающего и защищающего или ее - горящего и сверкающего. И в час, пока Господь был глух к его молитве, Гермиона Грейнджер обратила свой взор на инквизитора. Она привычно улыбнулась и внутри инквизитора зашевелился… человек. Простой, земной человек, желающий рефлекторно сделать то же самое в ответ, но ему пришлось спохватиться. Драко ощутил… разочарование в самом себе. Глубокое разочарование и даже отвращение. А еще - холодную, как глубины океана, ярость на эту девушку. За то, что на секунду, но в нем оказалось что-то примитивное, первобытное, плохо изученное. Возмутительно греховное и банальное. То, чего он, являясь священником, вроде был выше.        - Буду рада его высказать. Свое мнение, - Гермиона посмотрела на своего гостя, когда в гостиной появился еще один персонаж. Темноволосый мужчина. В отличие от Гермионы, он успел и волосы причесать, и очки надеть, но мятая рубашка выдавала его с головой. Драко холодно усмехнулся краешком губ, изучая мсье Гарри Поттера. Модного, скандального и прогрессивного министра культуры, который полгода как вернулся в статус холостяка после третьего развода.        Его, кажется, ничуть не смутило, что их с девушкой прервал священник. Точнее, само наличие именно священника смутило, но никак не то, что их вроде как застали врасплох. Кивнув и пробормотав что-то вроде “приветствую, mon pere”, он подошел к Гермионе со спины и положил руки ей на плечи. Наклонившись, поцеловал в затылок.        - У меня еще есть дела. Увидимся вечером, ладно? - Затем снова посмотрел на Драко. В глазах бутылочного цвета мелькнула тень узнавания. - Я слушал вчера Вашу проповедь об алчности. Она была очень вдохновляющей. Не знал, что вы оба знакомы.        - Это мой духовник, - быстро сориентировалась Гермиона.        - О, ты, наконец, перестаешь быть атеисткой? Это пойдет на пользу твоему социальному имиджу, люди любят набожность, да, mon pere?        Гермиона вымученно улыбнулась и подумала, что ей сложно будет обрести веру через грубый оральный секс. Рот в рот, или что-то другое в рот, она не передавалась. Не вирус. Так что она была все той же еретичкой в глазах церкви. И, наверное, после всего, что они будут творить с инквизитором, станет еще более грешной.        Еще раз повторив “до вечера”, Гарри Поттер покинул гостиную. Гермиона обратила внимание, что инквизитор пока не произнес ни слова в его присутствии. И теперь молчал. В этом была неуютная угроза, хоть он вроде улыбался.        - Так и знал, что ты атеистка, - вдруг отмер Драко, пока прислуга ставила перед девушкой высокий стакан ее холодного чая с бергамотом и тоником, а перед ним - чабань, чайничек, кипяток, мисочку с поп-корном, статуэтку бегемота и керамическую пиалу с журавлем. На него это не произвело впечатления. - Стоишь на коленях не правильно.        - А я в курсе, что ты предпочитаешь белые чаи, - примирительно улыбнулась Гермиона, поднимая крышку чайничка и заливая кипяток. Засекла сорок пять секунд. - Моли лун чжу твой любимый, да?        Она проделала кое-какую домашнюю работу и смогла узнать хоть что-то личное о священнике. Драко молча смотрел, как Гермиона наполняет пиалу правда его любимым сортом чая. Запахло каштановым медом и жасмином. Как и должно было при первой заварке. Он взял пиалу своими длинными пальцами, перестав перебирать, наконец, розарий, предварительно стряхнув наушники.        - Тогда ты должна знать еще кое-что, Бэмби, - он наклонился поближе, вынуждая и Гермиону в свою очередь перегнуться к стеклянному столику. Драко усмехнулся, а потом прошептал ей на ухо, - я не люблю делиться своими вещами. Поняла?        Гермиона отстранилась и удивленно посмотрела на священника. В мире мафии не существовало моногамности, лишь жены были неприкосновенностью. Она никогда не хранила верность одному любовнику, если ей необходимо было спать еще с кем-то не менее подходящим, и никогда этого не скрывала. К примеру, с Гарри девушка была уже более года и Этьен никогда не устраивал сцен ревности. Драко Малфой четко дал ей понять, что хочет её иметь, но вот он заявлял на нее свои права. В очень грубой форме. Это девушке не понравилось.        - Хорошо-хорошо, если понравилась пиала, я никому не буду делать из нее чай. Я ее ради тебя и купила, - она постаралась быть ироничной, но инквизитор не дал ей этого. Парень залил чайник еще раз и по четкам считал минуту. Покачал головой.        - Пиала - дерьмо, я предпочитаю нефритовый фарфор. И я не трахаю женщин в очереди. Надеюсь, это понятно.       - Разве алчность не грех?       - Ну я же не францисканец, Бэмби, - вдруг расхохотался Драко, - обет скромности и бедности не мой. Кстати, о скромности. Я осматриваю особняк рядом, нужно твое мнение на его счет.        - Параду? Ты хочешь поселиться в Параду? - Ушам своим не поверила девушка, позабыв даже о моногамности и о том, что ее назвали вещью. Приоткрыв рот, уставилась на иезуита, который снова наполнил пиалу и теперь наслаждался изменившимся вкусом чая.        Через дорогу от нее был шикарный особняк, носивший название Параду. На шикарном участке в 650 метров квадратных стоял старинный трехэтажный дом на десять спален, но главной достопримечательностью был не он и даже не бассейн, а роскошный сад, полный экзотических цветов, из-за которого место и получило свое название. Параду. “Рай где-то рядом” - всегда шутила Гермиона, когда у нее спрашивали адрес. Она засматривалась на это место и полгода вела переговоры о покупке того дома в рассрочку и вот теперь на него кинул взгляд священник.        - Тебе в Библии мало Эдема?        - У него есть свой выход к морю. Я люблю плавать по утрам, но меня раздражают люди. Они нарушают мою связь с Господом.        - Её возможно нарушить? - Сыронизировала Гермиона, думая, что да. Этот парень точно никак не францисканец. И не тамплиер. Обет бедности был не его историей, нет, не его. - Итак, когда осмотр? Я так понимаю мое присутствие обязательно?        Девушка лениво перемешивала свой чай железной трубочкой и не сомневалась ни на секунду, что Драко знал об этом ее желании и решил просто щелкнуть ее лишний раз по носу. А еще - так он сможет бросать свою тень даже на ее жилье. Это Гермионе не понравилось. Но ей стало любопытно. Она ничего не сделала плохого этому человеку. Парень со всеми был так жесток или ему посоветовали? Славный кузен Феникс, например. Который так сильно любил своих драгоценных Ренов, что она так и не смогла стать ему семьей, хоть очень сильно пыталась. И дорого, очень дорого заплатила.        На секунду ей стало не по себе от былых воспоминаний и собственной наивности.        - Да. Обязательно. Я слышал, ты много об этом доме знаешь, - он даже не притворился, что не в курсе. Откинувшись, он положил одну руку на спинку дивана. Второй небрежно удерживал пиалу и пил свой чай, распространяя ароматы, на которые Гермиона уже предчувствовала аллергию. - Сейчас. Я свободен сейчас. После у меня вечерняя служба.        - Господи, - она не смогла удержаться. Не могла представить что-то более нелепое, чем этот грешник на службе. Но дальше ей хватило благоразумия промолчать. Отставив свой чай, девушка поднялась и жестом прогнала горничную, которая расчесывала ей волосы. Приказав принести ей обувь. - Сейчас, так сейчас. Я теперь ведь тоже свободна. Твоими молитвами.        Она усвоила одно правила. Гадкий, грубый минет в наказание показал Гермионе то, что инквизитор ненавидит, когда его заставляют ждать, потому лучше сразу сделать все, что ему нужно. К тому же, девушка любила Параду и была не прочь по нему прогуляться.        - Не оденешься?        - В Раю Ева, по-моему, вообще была голой, так что я даже до неприличия одета, - она пожала плечами. Не то, чтобы Гермиона была Скьяп и могла себе позволить расхаживать в халате по шикарному отелю, однако, ей не хотелось показывать священнику, что он может смутить ее или застать врасплох. Она пыталась казаться ироничной и легко относящейся ко всему. Потому спокойно обула бархатные золотые балетки, которые ей подала прислуга. И бровью не повела, когда девушка встала на колени, чтобы завязать ленты. Как и не реагировала на то, что священник изучает ее своим страшным взглядом. Мужская похоть ее давно не пугала, потому Гермиона сохраняла невозмутимость, уверенная в своей неотразимости. - Или у тебя и здесь есть стандарт к женщинам, с которыми ты спишь? Хоть хиджаб вроде не по твоей религии.        Она дернула плечиками. Священник не ответил. Он жевал поп-корн и, не комментируя, продолжал смотреть на нее, не пропуская ничего. Гермиона уже сообразила, что иезуит не так легко поддается на провокации и игнорирует попытки втянуть его в словесную перепалку. Это было завидное качество.        - Готова, значит готова, - кивнул он, наконец, поднимаясь. Оставил пиалу. Коснулся щеки девушки еще теплой рукой. - Ты можешь носить все, что тебе угодно, Бэмби, хоть виноградный лист, раз тебя вдохновляет Ева, но на службу, будь любезна, выбери что-то более сдержанное.        - Я не посещаю службы.        - Теперь будешь, - спокойно возразил священник, первым направляясь в двери, - если ты не будешь на мессах, как же я смогу тебя исповедовать. А это важная часть…процесса. Я не смогу быть с тобой близок, не зная твоих помыслов и не будучи уверенным, что ты в них чиста. Потому к шести жду тебя в соборе, а пока давай смотреть Параду.        Его тон не предполагал споров. Драко просто озвучил свои планы и первым вышел. Ей оставалось лишь последовать за ним, гордо расправив плечи. Подметая полами халата землю, Гермиона едва поспевала за размашистым шагом инквизитора. Ей становилось все менее и менее весело от ситуации и уже сейчас, глядя в чужой затылок, который так и ждал бейсбольной биты, девушка пыталась придумать, как решить вот эту религиозную проблему в своей жизни. Секс её бы не сильно смутил, но иезуит посягнул на все сразу, включая ее свободное время. Превращаться в послушную прихожанку Гермиона не собиралась. Но и дискутировать тоже. Потому как ни в чем не бывало перешла дорогу и ступила на территорию Параду, где их, кроме риэлтора, встретил сногсшибательный аромат гиацинтов и фиалок.        - Я хочу послушать мнение мадам, простите, - остановил риэлтора священник, когда они все подошли к дому. Гермиона попробовала не скривиться. Но подчинилась. Расхаживая по спальням, которые она видела своими и знала как переделать, девушка нахваливала особняк. Каждую комнату, каждую ступень, каждое окно. Все то, что не стало ее. Впервые она начинала понимать, что ощущали тамплиеры, когда Корона, по сговору со Святым Престолом, решили отобрать у них все. Без видимой на то причины.        В Марселе, даже в 7 округе, было множество прекрасных домов, но инквизитор положил глаз лишь на тот, что понравился ей. И еще интересовался ее мнением, где ему лучше было бы расположить свою спальню, и Гермиона нехотя показала именно ту комнату, где сама планировала спать, а теперь ей придется здесь развлекать мерзкого инквизитора. Утешало, что хоть вид будет лучший в городе. Она все ещё пыталась найти в себе немного оптимизма да иронии.        Оглядев поместье, Драко не выразил никаких эмоций. Он с абсолютно с равнодушным видом закидывал в рот фисташки, которые у него были уже предусмотрительно почищены кем-то. Скупо кивнув, троица вышла, наконец, в Параду и Гермиона вздрогнула. Поскольку в саду была охрана, много охраны, очень много охраны. Она привыкла к тому, что каида или Этьена сопровождают какие-то славные мальчики, но инквизитора, похоже, берегли пуще какой-то плащаницы, поскольку мрачноватых мужчин, готовых прикрыть Драко в случае чего, было, действительно, много. Beaucoup trop, она бы даже сказала. Священник же не обратил ни на кого особого внимания. Он покосился на запутавшегося риэлтора и вскинул бровь:        - Итак, Вы остановились на том, что этот сад занимает площадь в пятьсот квадратов, - напомнил Драко, как ни в чем не бывало. Забросив в рот еще одну фисташку, он молча слушал, как мужчина с папкой заливается соловьем о преимуществах такого сада с выходом к морю. Гермиона, равнодушная ко всем растениям, кроме лилий, слушала уже вполуха. Ей нравилось само месторасположение и особняк. Тропинка, ведущая к морю. Но точно не количество кустов гортензий. А вот инквизитор казался заинтересованным. И лишь в конце рассказа нахмурился. - То есть, у вас есть здесь даже целозия, но нет ни единого фруктового дерева или грядок с клубникой? Места не нашлось? - В его голосе прорезалось ехидство.        Девушке вдруг стало интересно, отчего он так оживился.        - Ладно, это не проблема. Крэбб, мне нужны будут саженцы персиковых и лимонных деревьев. Такие, чтобы уже плодоносили. Я люблю делать конфитюры, каюсь, - рассмеялся он, поймав удивленный взгляд и Гермионы, и риэлтора. - Это очень…расслабляет, знаете.        Девушка бросила быстрый взгляд на священника. Она первый раз услышала энтузиазм в его голосе и поняла, что что-то человеческое ему не чуждо. У него мог быть и какой-то простой, земной интерес. Правда, Гермиона не ожидала, что настолько сладкий и примитивный. Что угодно, только не конфитюры. Ей стало любопытно, снимает ли он свою колоратку, когда закупоривает клубнику в банку. Наверное, на ее лице отразилась усмешка. Драко оборвал себя и вдруг резко сказал:        - Оставьте нас. Дальше мы сами, - и, неожиданно взяв Гермиону под руку, он пошел с ней посмотреть тропинку, что вела к морю. Она хотела больше спросить о его хобби, когда инквизитор увидел скамью. Каменная и с кованной спинкой, она приютилась между склонившимися пальмами, и открывала прекрасный вид на море. - Красиво?        - Да, очень, - честно ответила девушка, не добавив, что если бы здесь на маячило сразу семь охранников, вид был бы лучше. Драко кивнул, соглашаясь, что да. Красиво. Закурил и постучал себя по карманам. Явно искал чехол с наушниками.        - Тогда снимай халат, а вы - отвернитесь, - он не изменился в лице. Не заговорил громче. Даже не посмотрел на Гермиону и охрану. И если последние повиновались, тут же развернувшись к инквизитору спиной, то девушка откровенно опешила. - Что не так? Бемби, улыбайся. Я дал тебе право выбрать лучшее из мест. Снимай халат и разворачивайся. Живо.        Гермиона уже занималась сексом на улице, потому такие предложения ее не шокировали. Порой, они с Этьеном… или с Гарри…или еще с кем-то… да, такое бывало. В порыве страсти со стороны партнера. По эмоциям. Но не так. И Гермиона, которая уже покорно становилась на колени перед этим… ничтожеством, даже не пошевелилась.        Драко подошел поближе. В руке он лениво перебирал наушники. Ей показалось, всего на секунду, что священник ее ударит. Но он просто улыбнулся. По-дружески.        - Ты все равно будешь со мной спать и знаешь это. Потому что боишься за свое сраное положение в Пожирателях, которое рухнет, если я поделюсь с каидом информацией, что ты на исповеди призналась, кто убил Этьена и епископа. Потому снимай халат. Или я попрошу своих парней это сделать. Развлечь тебя. Брось, Бэмби, ты в этом специалист, мне Феникс все рассказал. Для тебя это чистый бизнес. Если так, то внакладе ты не останешься. У меня есть для тебя кое-что любопытнее шантажа. Сделка.        - Удиви меня, - она все так же не двигалась. Но резкая смена условий её заинтриговала. Она не могла притворяться, что ей…. ну, по крайней мере любопытно.        - Ватикан ищет подрядчика, который бы помог нам выкупать нужные нам полотна из частных коллекций. Кого-то не очень щепетильного, умеющего работать со сложными запросами. - Драко наклонился к ее уху. У нее побежали мурашки. - Одно мое слово Папе и ты получишь этот контракт. У тебя будет денег столько, что ты сможешь купить еще три такие виллы.        - Деньги меня не…        - Не так быстро, Бэмби. Думай. Если ты принесешь этот контракт своему Ришелье, тебе не нужно будет ложиться под каида. Он будет доволен. Твой заказчик.        - А твой? - Сглотнула Гермиона. У нее пересохло в горле. Драко предложил ей не просто золотые горы, нет. Он будто вкладывал ей в дрожащие руки кусочек Ковчега Завета - вот настолько важный контракт предлагал инквизитор за секс. - Феникс копает под Ришелье, да? Думаешь выйти через меня на него.        - Феникс недоволен каидом и я здесь, чтобы того ослабить, - просто ответил инквизитор, отстраняясь. Щеки Гермионы раскраснелись от заманчивых перспектив. Усмехнулся. Ему не нужно было трахать женщину, чтобы увидеть на ее лице что-то похожее на экстаз святой Терезы Авильской. Она слушала его и, наверное, сдерживалась, чтобы не кончить от восторга. Иезуит знал такой типаж людей. Жадных до власти. Знал, что их возбуждает до дрожи и за это они могли продать все. - Северус перешел дорогу не той птице. Потому твоя победа - моя победа. Во всем. Ну и мои шестьдесят процентов от каждой сделки. Не морщь свой нос, тебе не идет. Я беру за посредничество гроши. Так, чтобы хватало на фисташки. Маленькие слабости.        Гермиона фыркнула. Он предлагал грабительский процент. Если бы ей пришла в голову идея взять деньги у ростовщика, тот был бы менее жадным, но вот проблема - никто не мог обеспечить ей настолько выгодного сотрудничества, потому девушка усмехнулась. Дернула плечиками. Сделка была не честной, но необходимой. С такими условиями ей было куда проще перетерпеть священника, к тому же, девушку неожиданно устроила абсолютная честность инквизитора. Обычно она спала с мужчинами и все притворялись, что не понимают, что ей нужно. Драко предложил неплохой союз. Терпимый. Даже со скотским процентом.        Девушка улыбнулась и подошла к иезуиту. Потянулась, чтобы обвить его шею руками и поцеловать. Проверить, что умеет этот инквизитор. Где-то внутри, под слоем иронии и неприязни, ей было даже любопытно - какого это, согрешить со священником. Были любопытны границы его искушенности. Это ведь было так порочно - соблазнять человека в пасторской рубашке. Но парень не отреагировал. Сделав шаг назад, он повторил то, что говорил ранее.        - Разворачивайся, - парень надел очки и щелкнул своим кейсом с наушниками, доставая те. Не глядел на нее. Что-то начал клацать в своем смартфоне.        Она пожала плечами и подошла к скамье. Опустила ладони на кованую, теплую спинку. Закрыла глаза. Пели птицы. Не малиновки, конечно, ну так они были не в “Поющих в терновнике”. Там, кажется, священник был получше, но и Гермиона понимала, что не тянет на Мэгги. Но девушка слушала. Не природу. Не море. Не шепот цветов. Только священника, который не спешил. Что-то зашуршало. Щелкнула пряжка ремня. Послышался звук расстегиваемой ширинки, а после - тихий хруст.        - Священники всегда носят при себе презервативы?        - Нет, лишь с 81 года, когда человечество признало СПИД, - раздался равнодушный ответ. Ей не удалось его смутить. Снова.        - Разве целомудрие не должно быть основным средством для предотвращения СПИДа? - Она, как миллионы людей, знала, что католическая церковь запрещает контрацептивы. Тем забавней было то, что Драко те использовал.        - Мое - может быть, но в твоем-то я не уверен. Но мы это поправим. Когда ты уверуешь и станешь чистой духом, то нам резинки не понадобятся, - хмыкнул Драко. Потом потянул и вставил ей в ухо один из своих наушников. Гермиона вздрогнула. Музыки не было. Только какие-то мужские напевы. Заунывные, как вой оборотня в полночь. Ей стало не по себе. Он собирался поиметь ее… под молитву. - Это интроит. Вступление. Мне показалось… подойдет для момента.        Если бы ситуация была не настолько неприятной, Гермиона даже оценила бы иронию. И пошутила бы, что священник по-своему романтичен, раз первый секс у них начинался с интроита. Но она была раздражена. Лучше бы Драко выучил слово “прелюдия”.        - Прогнись-ка. Oculi mei semper ad Dominum…- он начал тихо напевать, будто погружаясь в состояние транса. Девушка знала, что иезуиты практикуют какие-то очень особые медитации, на которых были помешаны многие знаменитости.        Гермиона наклонилась и поставила одно колено на лавочку. Выгнула спину так, как делала это каждое утро во время йоги. Ощутила как руки священника задирают ее пеньюар, затем прохладные пальцы на своих бедрах. Попробовала сосредоточиться на молитве. Закусила губу, понимая, что прелюдии не будет, а потому…        “Да блядь, - выругалась она про себя от его резкости. Секунда и он вошел в ее неподготовленное тело. Грубо и глубоко. Без особых расшаркиваний. И начал двигаться быстрее, чем она успевала привыкнуть. Гермиона выдохнула сквозь зубы и опустила голову себе на локти. Это. Было. Чертовски. Неприятно. Даже больно, да. Больно. И непонятно. Почему именно так. Она соблюдала сделки по-честному. Потому это все было не обязательно. Его бедра ударялись о ее ягодицы. Его член толкался в ней. Монахи пели ей на ухо что-то возвышенное, когда они оба были грешны. Гермиона знала, что расплачивается телом за алчность, но справедливо ли, что лишь она? Похоть монаха, кажется, не подвергалась наказанию, он, судя по ритму и тяжелому дыханию, получал удовольствие. Даже задрал пеньюар выше, видимо, чтобы любоваться ею. - Все же, ты меня хочешь, мальчик. Иначе как у тебя вышло сразу так войти? Любопытно, у тебя встал на меня, когда я спустилась к тебе или ты думаешь обо мне?”        Ей показалось это ироничным. Мысль, что при всей своей беспристрастности, она его возбуждала так, что не нужна была никакая прелюдия. Он мог иметь ее на скорую руку, но это ничего не меняло. Священник. Её. Хотел. Дважды Гермиона уже убеждалась в этом. Запомнила. И пыталась придумать, как использовать власть своего тела над его разумом. Эти мысли помогали ей не ощущать боли от того, что в колено впивался камешек. И не думать о том, что все происходит в окружении охраны, которая может и не видела, но слышала, все слышала. Вот это было довольно унизительно.        Девушка тихо застонала. Не ради удовольствия Драко. Ей было неприятно. Но священник тут же шикнул на нее.        - Не мешай мне слышать музыку, Бэмби, - приказал он, - …quia ipse evellet de laqueo pedes meos…        “Да чтоб тебя”, - выругалась она, прогибаясь сильнее, просто потому что пыталась найти в теле такой угол, под которым было бы менее больно. Но едва ей удалось принять достаточно удобное положение, Драко, словно ощущая его, навалился на нее сильнее. Настолько, что она ощутила тонкий аромат дыма и ладана, исходящий от него. А еще - прохладный шелк его рубашки на своей пояснице. Однако, так пряжка ударялась о ягодицы. Стало менее удобно. Она попробовала приподняться на локтях, но такой тощий с виду священник оказался на удивление сильнее нее, потому прижал ее к скамье. Его движения стали, кажется, еще глубже. На глаза Гермиона навернулись злые слезы. Неожиданно ей дошло, почему все происходит вот так - среди парка, на скорую руку, без прелюдии, но под присмотром охраны. Он хотел ей указать ее место. Показать, что она - лишь шлюха, которую за час могли поиметь оба. Наказывал за Гарри. И от этого ей стало жутковато. Настолько, что она пропустила момент, когда проклятый иезуит кончил. Сообразила это, когда услышала, как парень ткнулся носом в ее волосы и прошептал: respice in me, et miserere mei. Amen.        Девушка ослабила локти и расслабилась. Её познаний латыни хватило понять, что он сказал слова покаяния. Так вот как это работало? Можно было согрешить, а потом просто попросить прощения? И…все? Видимо, у священников был какой-то сокращенный канал общения с Господом, раз подобного было достаточно.        Гермиона прислушивалась к телу, которое Драко покинул. Оно немилосердно болело. Она приподнялась. Священник уже привел себя в порядок, но его выражение лица сложно было понять из-за солнцезащитных очков.        - Крэбб, дай мадам шоколадку, - приказал он. Один из охранников тут же повиновался и протянул девушке словно заготовленную заранее плитку. - Ешь, ешь. Восстановишь силы, - он сам потянулся и отломил себе кусочек. Закинул в рот. Гермиона повторила за ним. Знала, что с помощью шоколада иезуиты добивались у паствы нужного эмоционального состояния, ведь тот открывал рецепторы и стимулировал выработку эндорфина. Но боль в теле, увы, тот не снимал. Возможно, ей стоило попробовать Манресу Лайолы (3). А на шоколад лучше было не налегать. Для фигуры не полезно было. Да и ей претило то, что Драко практиковал на ней иезуитские штучки. Она не была его прихожанкой, как наивные ацтеки, коих легко было купить. И не Гитлером, коего к шоколаду приучили именно в иезуитском монастыре. - Тебе следует больше стараться, Бэмби, за такие-то деньги.        Она кивнула. Не хотела ни спорить, ни разговаривать. Но когда священник собрался уйти, тихо сказала:        - Драко, я… усвоила урок. Я прекращу отношения с Гарри.        - Может, я ошибаюсь на твой счет и смирение тебе не чуждо, - задумчиво протянул инквизитор, а затем снова повернул голову в сторону Крэбба, который то и делал, что пожирал ее глазами. Гермиона поежилась. Она очень четко услышала угрозу, что священник мог пустить ее по кругу, если споры продолжатся. Это внушало страх. - Ты слышал, что сказала мадам? Вам не стоит трогать мсье Поттера. Оставим Франции их министра живым и невредимым.        Девушка похолодела. Так мало? Для того, что бы кого-то убрать ему нужно было так мало аргументов? И впервые за все время ей стало откровенно страшно с этим человеком. Настолько, что она просто жевала шоколад и не спорила более. Услышала только, что Драко говорит ей:        - Ладно. Секс был посредственный, а вот Параду - прекрасен. Я его беру. Гойл, разберись. Скажи, что я заплачу наличными.        - Ты покупаешь Парадау? - Гермиона не поверила своим ушам, хоть наушник из одного из них давно вытащила и отдала Драко, прекратив дурацкие песнопения. Она думала, что парень просто арендует его. А он мог с легкостью отдать четыре с половинной миллиона евро. Наличными. Боже.        - Мне кажется, в этом что-то есть, правда? Инквизитор, владеющий раем. Ну чем не название для романа? Звучит куда реалистичнее, монаха, который продал свой Феррари или что там за машина. Спасибо, что сопроводила и показала виллу. Рад, что мы будем соседями. Не забудь про службу сегодня. Ты сегодня согрешила. Тебе нужно отпустить этот грех. До встречи, дитя мое…       - Драко, - он уже развернулся, когда девушка позвала его. Непривычно тихим голосом. Священник остановился и посмотрел на Гермиона, которая пыталась усмирить падающие пряди ухом. - Я хотела спросить. Почему обет целомудрия так важен для священников. Настолько, что это один из трех столбов всех орденов? - Гермиона не язвила. Ее зеленые глаза смотрели пристально. Она до сих пор не верила, что парень с такой легкостью нарушал то, что было извечно запрещено. И хотела понять, что же это значило для него.       Иезуит улыбнулся и подошел поближе к девушке. Его ладонь коснулась ее щеки, а взгляд…взгляд скользнул ниже. Гермиона не запахнула халат. Он мог сверху видеть холмики ее бледной груди. Извечный соблазн, которому Драко не сопротивлялся. Он стал выше плотского, поскольку не отрицал то. Многие его собратья были помешаны на сексе. Денно и нощно только и думали о том, потому что пытались держать целибат и в итоге их голова была забита страстями. Он же возвысился над ними, поскольку позволил себе грех.       - Секс - это орудие власти. Если его забрать, человек будет искать удовольствие в Боге. Вот и все, - пожал плечами священник, очерчивая кончиком пальца вырез на пеньюаре. Увидел, как девушка покрывается мурашками. Как твердеют ее соски. Как темнеют глаза. Тело. Тело было одинаково грешным у всех. Кто-то это признавал и жил с этим. Кто-то сопротивлялся. - Но они лицемерят. Если чтобы познать Бога, нужно отказаться от секса, то это не истинная вера. Вера в том, чтобы зная все удовольствия, находить высшее наслаждение в общении с Ним. Потому я не держу целибат. Не хочу отдавать кому-то власть над собой, а Бог… Бог милостив. Он все понимает. Я же молод, когда как не сейчас. И, кстати, Гермиона, ты плохо учила историю. У иезуитов четыре обета. Целомудрие, послушание, бедность, - на последнем Драко остановился. Окинул Параду взгляд и снова задал себе вопрос к чему напускная скромность, - и самый важный. Полное послушание Папе Римскому в вопросах миссий. Мы же миссионеры, которые защищают веру. Чего бы это не стоило и чтобы это не значило. До вечера.        И ухмыляясь, Драко Малфой покинул Параду. А Гермиона еще долго сидела и смотрела на море, не понимая - во что же, черт побери, она вляпалась? Просто ела шоколадку, различая, наконец, среди горечи еще и вкус фиалок. Не видя красоту вокруг себя. Ела и думала, что ответ инквизитора обьяснял его странное поведение во время секса. Он позволял себе плотское наслаждение, но не сосредотачивался на партнерше, чтобы та, видимо, ему Бога не закрывала. Бога, которому он молился во время процесса. Наверное, лишь в подобной комбинации Драко не ощущал греха. Вот что умная девушка услышала между строк. - Ну что ж, посмотрим, мсье Бог смогу ли я тебя затмить, - подняв глаза к небу, Гермиона лукаво усмехнулась Всемогущему. Подобной конкуренции в постели у нее еще не было, - ты даешь мальчику власть, а я дам что-то большее. Ты потому прогнал Еву из Рая, да и приказал убивать женщин инквизиторам? Ты нас боишься. Не зря, ох не зря. Аминь, - сложив руки в намасте, пропела девушка, поднимаясь. Страх прошел. Остался азарт.              1. Очи мои всегда ко Господу… (часть интроита Oculi mei, который исполняется на базе стихов 15-16 из 24 главы Псалтыря)       2. Воззри на меня и помилуй…       3.Манреса - духовное упражнение, разработанное Игнатием Лайолой (основатель ордена иезуитов). Строго последовательная программа созерцаний и размышлений на определенные аффективные темы. В ходе духовных упражнений подопечные иезуитов постепенно включали все органы чувств, чтобы представить себе звуки, запахи, «картинку», осязательные ощущения таких образов как смерть, суд, ад, рай, экзальтированно переживая религиозные догматические положения через конкретную эмоциональность. *** Итак, Гермиона замахнулась на целибат. Да-да, не Драко, а Гермиона. Ведь в своем мировозрении, инквизитор думает, что невинен, пока свободен от страстрей и привязанностей. Посмотрим, устоит ли столб монашества перед нашей еретичкой. Из важного - спасибо, что даете истории жить. Мне важно, чтобы отметка "жду продолжения" держалась на уровнее 100, потому, пожалуйста, не забывайте нажимать эту кнопку. Это позволяет истории быть регулярной. Ну а отзывам я трационно рада. Знаете, есть о чем поболтать.