Дикастерия

      Confiteor («исповедую») — краткая покаянная молитва, читаемая в Римско-католической церкви в начале мессы, а также в некоторых других случаях. Характерными особенностями данной молитвы является молитвенное обращение как к святым, так и к другим стоящим в храме молящимся, а также троекратное биение себя в грудь в знак покаяния, сопровождающее произнесением слов «Mea culpa».               Картинная галерея Гермионы Грейнджер располагалась в Старом Порте. За нежно-голубыми, обманчиво простыми ставнями да нарочно потертой вывеской скрывалась жемчужина Марселя, полная картин, за которыми коллекционеры приезжали со всего мира. Простые туристы, зеваки с фотоаппаратами редко заходили в галерею. Для них она частенько оказывалась закрытой, но для особых гостей с записью в несколько месяцев всегда был готов бокал Chateauneuf-du-Pape с весело прыгающими вверх пузырьками да приветливая улыбка хозяйки данного пространства. Но не коллекционеры приносили ей основную прибыль. И близость к порту была совсем не данью моде и желанию быть в центре города, нет. Чем ближе к судам, тем проще было переправлять те шедевры, которые Гермиона не указывала в публичных каталогах. Её мотив был не элегантно прост, как у многих, кто за огромные деньги покупал помещение в этом районе. Так покупалось и порто франко, и особый статус в мафии. Порой, сидя напротив галереи в крохотном местном бистро на три столика, Гермиона, потягивая пастис, пыталась забыть, чего ей стоило разрешение на покупку этой галереи, но при этом не считала, что реальная цена превысила все бонусы, которые теперь девушка имела.        Сейчас же у нее не было времени сидеть на месте и распивать напитки. Одетая в темно-вишневый брючный костюм, она расхаживала по своей галерее, спрятав руки в карманы. Её пиджак был сшит на одну пуговицу во имя глубокого выреза. Под него девушка проигнорировала рубашку, отдав предпочтение многорядному бриллиантовому колье, где тонкая, изящная паутинка закрывала все, что нужно, но бледная кожа в голубых венках, красиво подсвеченная дорогими камнями, красиво просвечивалась. Словом, выглядела Гермиона привычно роскошно, дополнив свой образ небрежно собранными в пучок волосами, чтобы те не отвлекали взгляд от основного украшения.        - Мадам, к Вам посетитель, - Винки подошла к девушке, которая, хмурясь, смотрела на “Вид на порт Марселя” Синьяка. Уже завтра должна была открыться выставка, посвященная этому художнику. Чтобы уговорить мировые музеи на время вывезти картины в её галерею, ушло полтора года жизни и моток нервов, диаметром в несколько метров, но Гермиона знала - оно того стоило. И сейчас была пристальней обычного. Ей казалось, что полотно неудачно подсвечивается. Ненатурально. На него падали слишком глубокие тени, режущие картину.        - Никто в расписание не записан, - покачала головой девушка. Поджала губы. Все визиты были строго по времени. Никто не мог прийти с улицы и сказать, что хочет её увидеть. - Вежливо пошли к черту и позови мне Барти….        - Мадам, боюсь, он настаивает. Говорит, ему Вы не откажите.        Гермиона прекратила свое созерцание и развернулась. Винки была непривычно бледной. Кто ее так напугал? Наверное, так бы она могла среагировать на неожиданное появление каида, но тогда помощница не играла бы в какого-то “посетителя”, а сразу сказала кто именно ее ждет.        - Если это инквизитор, то хорошо, он может войти, - ощутив, как желудок нехорошо сжимается, тем не менее спокойно сказала Гермиона. Девушка уже начинала подозревать, что в Марселе появился еще один игрок, с которым нужно считаться и которого она неделю преступно игнорировала. Драко, какой-там-у-него-сан, Малфой вроде четко выразил свое намерение, однако Гермиона так еще не пришла к нему в постель. Потому что до последнего верила - мальчик блефует. Ждала его ход. И вот, представитель Дикастерии явился на порог ее галереи. Это было даже любопытно. И немного, совсем капельку, страшно. Видимо, тело как-то рефлекторно реагировало на его должность. Не стоило в юности читать “Молот Ведьм”, вот не стоило. Методы инквизиции же изменились за века. По крайней мере, ей хотелось в это верить.        Не вынимая рук из карманов своих брюк, Гермиона снова и снова смотрела на картину. Никакой представитель церкви не испортит ей подготовку к вернисажу. Слишком многое было поставлено на кон.        - Гермиона, добрый день, - услышала она все тот же тихий шепот и ей стало не по себе. Теперь девушка точно могла сказать, что он ей напоминает. Шипение змей. Потому сразу по коже поползли ледяные мурашки. Но Гермиона пересилила себя. Улыбнулась, когда развернулась.        - Драко, - девушка подошла поближе и уже без удивления поцеловала протянутую руку. В этот раз она успела рассмотреть, что на нем все-таки были изображены змеи. Этот диссонанс ее удивил и не потряс одновременно. - Рада, что мы можем общаться без формальностей, - не удержалась она от своей шуточки.        - Такая красивая у Вас галерея, мадам, - священник сказал вежливую фразу. Заложив руки за спину, он расхаживал вдоль полотен Синьяка с видом посетителя. Будто позабыв о ней. Гермиона напряженно всматривалась инквизитору в спину. Ей в прошлый раз не привиделось. Он правда носил рваные узкие джинсы и ретро Джорданы зеленого цвета. В этот раз она обращала внимание на такие детали, как подкатанные рукава пасторской рубашки. Не знала можно ли так, но ему, видимо, было плевать. Запястья священника украшали многочисленные браслеты. Каучуковый черный браслет с розовым золотом и черными бриллиантами Baraka стоимостью в несколько тысяч долларов - Гермиона сама покупала версию чуть проще для Этьена, потому ориентировалась в украшениях от этого итальянского бренда. Титановый браслет, стилизованный под трезубец Посейдона, с бриллиантами на застежке из коллекции Tiffany Titan by Pharrell Williams. Тоненькая, едва заметная цепочка с золотой пулей от Akillis. Плетеный платиновый браслет от Thomas Sabo. Пара браслетов из кожи и матового оникса от Mc.Gregor. Спрятавшиеся между ними часы Breitling уже не вызывали недоумения. И все это великолепие болталось на запястьях инквизитора с небрежностью, которая указывала - он не надел все и сразу из своей шкатулки, а выбрал то, на что указало сегодня его настроение. В пальцах он небрежно крутил солнцезащитные очки от Тома Форда. Это…впечатляло. Мальчик носил на себе безделушки дороже, чем одевалась половина знатных мафиози в городе. Сколько же у него было денег? А власти?        Самым неприметным, простецким из всего был розарий, кажется, выполненный из самых обычных бус, который все так же болтался на петлице джинс. Любопытно, что в Ватикане думали о таком способе ношения этой вещи?        Найти ответ на этот вопрос ей было не суждено, поскольку Драко развернулся и посмотрел ей в глаза. Взгляд у него был ледяным, хоть Гермиона понимала - такое впечатление создают необычные вертикальные зрачки, как у хищников. Если ей не изменяла память, это были признаки какой-то болезни. Правда, инквизитор выглядел весьма здоровым. К сожалению. Но мысленно она сделала себе пометку больше узнать о такого рода заболеваниях. Перед ней, кажется, был враг и его нужно было узнать досконально. Правда, за неделю Гермиона Грейнджер ничего на него не нарыла. Совсем ничего. Все, что касалось инквизиции, было таким же закрытым, как и столетия назад. И как бы Бенедикт Шестнадцатый не пиарился за счет того, что раскрыл там архивы инквизиции, все было засекречено от 45 года. И никто, абсолютно никто не горел желаниям рассказывать их секреты даже за большие деньги. Потому пока условия были неравные. Стоящий перед ней священник, кажется, знал многое о ней, она же о нем - ничего, кроме имени и отношения к Дикастерии. Даже должность его не понимала. Это было опасное упущение, но выходило, что такого человека вообще не существовало в Ватикане - настолько все о нем молчали.        - Значит, вот как это происходит, да? А я все ломал голову, как ты это проворачиваешь?        - Организовываю выставки? - Изогнула одну бровь Гермиона, - да, вот так.        Драко покачал головой. Девушка обратила внимание на тонкую выбритую полосу на стороне, где волосы были всего пару миллиметров. Это была его версия тонзуры? И вообще, что это за бунтарская прическа? Забавно, что её волновали именно эти вопросы. Возможно, такой шокирующий внешний вид священник выбрал с конкретно такой целью? Чтобы люди удивлялись, пока он их изучал?        - На прошлое Рождество я венчал одну очень…кхм… известную пару. И мужчина преподнес своей будущей жене в качестве подарка “Астронома” Вермеера. В его семье этот художник вроде как знаковый, там принято своим женщинам дарить его полотна, - он усмехался. Гермиона похолодела. Лишь одна Семья в мире предпочитала Вермеера. Рены. Пару раз они были её заказчиками, потому Гермиона понимала куда клонит инквизитор. “Астроном” был ее делом. Сложным. Дорогим. Опасным. - Вермеер был подлинным.        - Много кто путает истинного Вермеера с подделками, разве история ван Мегерена не показательна? Он весь мир облапошил, - равнодушно пожала плечами девушка. Священник ухмыльнулся:        - Но ты-то нашла кого-то получше, да?        - Я не подсовываю никому подделки.        - Конечно, иначе бы тебя уже отправили откармливать рыб на дно этого приветливого моря, - серьезно кивнул инквизитор, - только безумец подкинет подделку, но ты-то умнее. Я все думал - ну как удалось заполучить полотно? А потом проверил, что твоя галерея делала невозможно благотворительную выставку Вермеера. Целых две недели любой мог бесплатно полюбоваться несколькими его полотнами, включая “Астронома”. Это так гениально и просто. Делать выставки. А потом возвращать все подлинники музеям…. кроме одного. Я восхищен. Не делай невинные глаза, Бэмби, я тебе не поверю. В париже я обедал с одним коллекционером и он мне по секрету рассказал, что “Сосна Берто” Синьяка через пару месяцев украсит стены его семейного шато и, какое совпадение, у тебя завтра стартует выставка Синьяка. И снова - бесплатно для широкой публики. Такая ты благотворительница, хоть в обычное время даже за деньги нельзя полюбоваться полотнами. У меня только один вопрос.        - То есть, я даже не могу отрицать эту чушь? - Рассмеялась Гермиона.        - Давай не будем тратить время на ложь, оно очень дорого, - священник сделал шаг и очутился с девушкой почти нос к носу. Ей очень захотелось отступить, но она стояла. И почти не дышала. Щурила глаза. - Если ты проворачиваешь одна такие схемы, зачем тебе каид? Понятно, что мафия получает процент от твоих сделок, покрывая их, да и заказы порой они тебе дают. Взаимная выгода. Все такое. Но отчего вдруг столько суеты? В чем твой мотив, а? Больше власти? Или ты боишься, что он подумает, что ты была в сговоре с Этьеном и тоже хотела его скинуть? Ведь была же, верно? Может ты и надоумила любовника на такой риск, правда? Но не расчитала и проиграла все, а теперь заметаешь следы, пытаясь лечь к нему в постель.        Гермионе понадобилась вся своя выдержка, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица. Но внутри она похолодела. Этот человек приехал в Марсель целенаправленно ради нее, ведь знал слишком много. Слишком. А ещё - задавал вопросы, которые могли привести его к тщательно охраняемому секрету.        - Ты сама это все хочешь или тебя наставляет тот, кого все зовут Ришелье?        - У вас там в Дикастерии все хорошо с фантазией, это еще со времен сожжения Коперника все знают. Любое обвинение готовы слепить и не важно насколько оно нелепо. - Гермиона покачала головой и, наконец, отошла от инквизитора. - Ещё и Ришелье… Почему сразу не Рены?        Она хмыкнула. А внутри все дрожало от напряжения. Как много знает этот юнец? Все ли подозрения озвучил?        - Тебе настолько не терпится уложить меня в постель, что ты готов придумать любую чушь? Я знаю, что хороша собой, но не юноват ли ты для таких развлечений? Боюсь, как бы меня потом не обвинили в совращении несовершеннолетнего, - она казалась привычно ироничной. Окруженная полотнами Синьяка и любимыми лилиями, которые благоухали из ваз разных размеров, Гермиона ощущала себя в минимальной, но безопасности. На своей территории.        - Кстати, об этом. Мое терпение не безгранично, Гермиона. - Он едва заметно сдвинул брови. Впервые за беседу девушка ощутила его неудовольствие и угрозу. Инквизитор был недоволен, что еще не отымел ее.        - Тогда ты очень плохой священник. Вас же обучают этому, разве нет? Терпению? Может тебе стоит тогда вместо шелковой рубашки попробовать власяницу, говорят…помогает от всего.        - Я молюсь за то, чтобы благоразумие тебя осенило, - этот смиренный тон уже раздражал Гермиону. Священник моргнул и вдруг без предупреждения сменил тему: - я, кстати, пришел к тебе по делу.        - То есть, угрозы были не делом? Хорошенькое у тебя понятие прелюдии.        - Мне нужен подарок, - он будто не услышал, - скоро одной юной мадмуазель исполнится пять лет и я хочу сделать ей подарок.        - Боюсь, ты перепутал картинную галерею с церковной лавкой. У меня здесь нет икон, только полотна, - она посмотрела на часики на своем запястье. Демонстративно. Показывая, что его время истекло, но инквизитора не смущали никакие жесты.        Он, как ни в чем не бывало, взял бокал игристого, который Винки принесла Гермионе как раз перед его визитом. Сев на скамейку, парень будто снова заинтересовался картинами.        - Нет, нет, я не перепутал и деньги у меня имеются. Но полотно должно быть с особым смыслом. - Драко сделал глоток. Поморщился. - Дерьмо какое-то, а не шампанское. Могу дать контакты действительно хорошего поставщика, где истинные винтажи. Надеюсь, картину ты достанешь куда более качественную. Я хочу, чтобы на ней были… фениксы. Это их семейный герб. Вроде того.        Миг и Гермиона побледнела так, что даже под сверкающими хайлайтерами стало заметно. Все ее голубые жилки будто стали ярче, как и зеленые глаза. Она изменилась в лице, его исказила ярость.        - Вон! - Резко сказала девушка. - Пошел вон из моей галереи!        Драко рассмеялся. И покачал головой.        - Обсудим цену?        - Охрана, вывести его и больше никогда не впускать сюда. Никогда, - рявкнула Гермиона. Крылья ее острого носа раздувались от злости. Она смотрела теперь на незваного гостя с глубочайшим отвращением. Все встало на свои места. Феникс, ублюдок Феникс принюхивался к порту. Как она сразу-то не подумала. Это ведь была его специальность - воровать чужие порты. Сначала Портленд, потом… ему что было мало Неаполя? Решил взяться за Марсель?! За последнюю нейтральную территорию в мире? - Передай своему нанимателю, чтобы держался от меня подальше, ясно?        Она сверкнула своими изумрудными глазами. Понятно отчего священнику вдруг захотелось трахаться с ней. Наверное, Фениксу эта идея показалась достаточно извращенной и унизительной, вот он и надоумил ублюдка, но она решила, что не подарит тому такой радости. Резко развернувшись на каблуке, Гермиона позвала помощницу. Игнорировала присутствие Драко, к которому подошла охрана.        Тот не казался оскорбленным. Кротко улыбнувшись, парень отставил бокал и тихо сказал: “я найду выход, мсье, не стоит беспокоиться”. Медленно поднявшись, он неспешно пошел к своей машине, запаркованной под знаком, запрещающим остановку. И лишь захлопнув дверь, яростно выругался. Как эта сука посмела себя вести столь вызывающе?        - Я думал, у тебя больше мозгов, дрянь, - прошипел инквизитор, сбрасывая свою невозмутимую маску. Дрожащими от ярости руками, полез в карман джинс и достал портсигар. Был настолько возмущен, что прикурить вышло раза с третьего. Драко ненавидел, когда шутили над его возрастом. Ненавидел, когда люди не понимали, насколько он опасен. Обычно они затем дорого за это платили. - И ты заплатишь, еретичка. Больше других. Власяница… Я тебя научу смирению и терпению…        Внезапно он успокоился. Откинувшись на сидении, погрузился в григорианские песнопения, словно в медитацию. Драко был инквизитором и именно этот церковный институт специализировался столетиями на усмирении слишком рьяных женщин. К счастью, предшественники оставили много идей, коими можно было обезвредить ведьму. И он перебирал в голове какие ему нравятся больше всего.        Вернисаж Гермионы Грейнджер состоялся на следующий вечер. И имел, если верить прессе, огромный успех среди публики. Но лишь девушка была недовольной. Вечером, после мероприятия, сидя перед зеркалом, пока служанка расчесывала ее длинные, рыжие, как у Марии Магдалены, волосы, она думала не о тех многочисленных людях, которые посетили галерею, а лишь о том, кто отсутствовал. Каид. Каида не было. Что значило лишь одно - он ею недоволен. Совпадением это быть не могло. Явно постарался оскорбленный священник. Гермиона посмотрела на помощницу через зеркало:        - Заведи будильник на шесть утра и будь у меня в это время. Завтра утром я иду на службу.        - Какой мадам предпочтет наряд?        - Пожалуй, вот то алое платье с декольте будет уместно, - улыбнулась Гермиона. Подумала, что с церковью у нее вечно не тот дресс-код, который от нее ожидают. И видит Бог, ей было плевать.              ***        Следующее утро. Страстная Пятница.               - Заберешь меня через час, - приказала Гермиона своему водителю, выходя из машины. Она не умела водить. Не умела и не хотела, поэтому ей приходилось терпеть очередного постороннего человека рядом. Рон привычно молча кивнул. Знал, что мадам не любит, когда с ней болтают. Особенно, когда ей приходилось рано вставать.        Захлопнув дверь и провожая темный Ягуар взглядом, она не спешила оборачиваться к белой громадине собора, нависшей над ней, а когда момент настал, то ощутила неуверенность на его ступенях. Иронично, но когда полторы недели назад на нее здесь были наставлены камеры прессы и она опаздывала к тому, кто наказывал за не пунктуальность, девушка ощущала себя куда спокойней, чем сейчас. Возможно, потому что тогда она точно знала, что делать, сейчас же…        Церковь была откровенно не её историей. Она и на службе-то была в далеком, невинном детстве, но мельком. Никакого первого причастия, белого платья и жемчужного розария. Никаких исповедей во взрослом возрасте. Гермиона научилась жить и со своими грехами, и со своими демонами, потому не желала, чтобы ей кто-то что-то отпускал. Посредники ей нужны были в сбыте картин, а не в самопознании. Для этого она медитировала, стояла на гвоздях, как обучил девушку её грозный адвокат и раскуривала белый шалфей. Потому церковь была для нее откровенно чужим институтом, который приходилось посещать, если кому-то хотелось венчаться, а не расписываться в мэрии. Неудивительно, что Гермиона испытала неуверенность. Она не слишком знала, что делать. Более того, не понимала зачем пришла. Ей что-то подсказывало, что на утренней службе в Страстную Пятницу в соборе должен появиться инквизитор в качестве хедлайнера всей мессы, но…что с того? Вряд ли Драко Малфой поверит, что она… уверовала. Однако Гермиона хотела показать, что готова к переговорам. Они плохо начали.        “Надеюсь, он не выставит меня среди службы”, - подумала девушка, вздрогнув. Не потому что собор молча взирал на нее, заставляя ощущать себя слишком хрупкой. А до сих пор не могла поверить, что проебалась так по-глупому. Поддалась эмоциям и позволяла священнику зацепить ее за живое настолько, что пришлось ошибиться. Возможно, инквизитор этого и добивался.        Поднявшись по ступеням, Гермиона зашла в собор сквозь красную дверь и барельеф с какой-то из сцен Библии. Непривычно нервно стала расправлять юбку, забравшись в глубокую тень. Просто не знала чем занять свои руки, ведь телефон лежал в сумочке через плечо. Лавочки были еще пусты, она пришла слишком рано. Людей практически не было, а те, кто уже находился здесь, как и сама девушка, жались по углам, не зная, что делать до появления настоящих прихожан. Их сюда в этот час призвал праздник, он же накладывал слишком большую ответственность. Людям казалось, что нужно вести себя как-то по-особому и не могли понять как. Их нерешительность нарушали ранние туристы, которые освещали храм вспышками своих никонов, хоть молчаливая табличка красноречиво запрещала их использовать.        Гермиона отошла подальше от двери и дышала ладаном, коим, наверное, пропитались даже камни за сотни и сотни служб, что здесь проводились. Впервые рассматривала собор без спешки. Просто потому что откровенно не знала, чем себя занять. Ежилась, поскольку ей было прохладно. И сильно не по себе. Не ее стихия, не ее момент, не ее план. И даже не ее выгода. Стояла, изучала высокие своды и пыталась понять - правда ли падет так низко, что даст священнику ее поиметь? Ответ был неутешителен. Кажется, семинарист умел кусаться да знал слишком много, что не удивительно, если был посланником не столько святого престола, сколько Феникса. Собор потихоньку наполняли верующие, но девушка все еще не спешила присоединиться к ним за скамьями. Большинство людей сидело, низко опустив голову. Или тихо молилось на коленях. Она по жизни предпочитала смотреть дальше носков своих туфель. Чтобы нервничать чуть меньше, девушка закинула в рот пару анисовых горошин.        “Мало же тебе Неаполя, жадный ты ублюдок”, - зло подумала Гермиона. И вздрогнула, поскольку в собор широким шагом вошел Драко. Высокого и светловолосого, его сложно было не узнать, пусть вместо пасторской рубашки да драных джинсов одет инквизитор был в черную сутану. Он вошел в собор быстрым шагом и, не останавливаясь, пошел по нефу в сторону алтаря, не обращая внимания на прихожан, кои несмело поднимали головы…и тут же прятали глаза. То ли слышали о нем, то ли по одеянию сразу поняли, что этот священник иезуит. Гермиона не знала, но видела, что верующие перешептываются. Она же не сводила с него взгляда, отмечая любопытный факт - он шел по собору не так, как другие люди. Даже самые активные прихожане, и те немного были подавлены величием как этих стен, так и самого праздника, что уж говорить о таких “залетных” гостях, как она, не знающих куда себя деть. Драко же шел быстро и четко. Его сутана слегка разлеталась. Спину парень держал ровно и ни на кого не обращал внимания. От него исходил вайб уверенности. Так СЕО многомиллионной корпорации расхаживали по своим ультрасовременным офисам. От него исходила сила, а он ни на кого не обращал внимания.        Дойдя до алтаря, священник на секунду встал на одно колено. Быстро перекрестился. А затем остановился возле одной из кафедр и, чуть наклонив голову, стал листать какую-то книгу. Видимо, Библию. И тут, впервые за утро, Гермиона Грейнджер улыбнулась. В чем-то она не просчиталась. Он-таки был хедлайнером этого мероприятия. И теперь её задача была в том, чтобы привлечь немного его божественного внимания. Это на обычных людей Драко мог не снисходить, но ее-то был обязан заметить.        За те пятнадцать минут, что девушка бесцельно шаталась в тенях, она успела отметить как ведут себя прихожане. Кое-что прикинув в голове, она подошла к небольшому столику, на котором торговали разной церковной мелочью. Скользнув едва заметно подкрашенными глазами по товару, Гермиона кивнула в сторону розариев, лежащих в одной связке.        - Мне любой, - чуть нетерпеливо тряхнула гривой своих рыжих локонов она, косясь в сторону кафедры. Священник все еще был там. Ей нужно было успеть до начала основного действия. Потому Гермиона особо не выбирала и на вопрос какой цвет просто пожала плечами. Старушка, увидев сколько денег она бросила ей в шкатулку, улыбнулась. И выбрала из связки розарий с прозрачными камнями, которые переливались сиреневым и зеленым цветами. - Спасибо, - поблагодарила девушка и взяла то, что ей больше напоминало солнцелов. Теперь, когда её руки были чем-то заняты, она ощутила больше уверенности. Подражая шагу инквизитора, Гермиона стуча каблуками шла по нефу. Ощущала на себя взгляды, слышала шепотки и думала - а слышал ли он, а видел ли он, а ощущал ли он все это? Если да, то какая тональность была в неясном шелесте чужих голосов? Восхищение? Страх? Недоверие?        К себе она ощущала лишь осуждение. Ведь платье было и слишком ярким. И слишком открытым. Но Гермиона пришла не на свидание к Богу и даже не к его сыну. Ей нужен был земной мужчина и ради него её руки были открыты. Ровно как и колени. И шея. И ключицы. Все, что могло привлечь внимание любого со времен Адама. И вызвать зависть других. Сейчас девушке было плевать. Она просто шла, завязывая розарий на руке. Тот весело переливался в разноцветном свете витражей. Забавно, с детства Гермиона запомнила церковь бесцветной. На свадьбе Северуса была слишком взволнована и лишь сейчас будто стала замечать огромное количество оттенков.        Она дошла до алтаря. Здесь ароматы были интенсивней. Ладан смешивался с миррой. От интенсивности закружилась в голове. Стих стук каблуков. В соборе повисла тишина. Увидев, что инквизитор разворачивается, Гермиона опустилась на колени. Сложив руки в молитвенном жесте, она опустила голову и зашептала слова Confiteor’а. Ей следовало читать Символ Веры или Анжелюс, но Гермиона слишком продумала весь этот момент.        Такой Драко ее увидел. В витражных солнечных зайчиках. В алом платье. На коленях, но с ровной спиной. Глаза закрыты. На запястье розарий, а шея соблазнительно обнажена. Волосы распущены, как и положено еретичке, а с двух сторон - черные заколки. Если посмотреть чуть в профиль или на тень, которая падала от Гермионы, то те казались маленькими рожками. В тандеме с цветом ее платья, она выглядела грешницей, никак не той, которая каялась, хоть до Драко долетало ее тихое “mea culpa, mea culpa, mea máxima culpa”. Сценка его позабавила. Уже одним тем, что инквизитор не ждал Гермиону Грейнджер так рано. Думал, она придет к нему после Пасхи, но нет, в Страстную Пятницу она опустилась перед ним на колени. Совсем не перед алтарем.        “И это не первый раз за день, Бэмби”, - в предвкушении подумал священник, подходя поближе к ней. Протянул руку и коснулся костяшками холодных пальцев подбородка девушки.        - Mea culpa… - она подняла на него свои зеленые глаза, - mea máxima culpa…mon père.        - Дитя мое, встань, - негромко прошептал инквизитор. Все-то он понимал. Грешница читала молитву, каясь перед ним за то, как поступила в галерее. Одна беседа с каидом, видимо, плохо отразилась на ее положении, и вот Гермиона Грейнджер готова была извиняться. Но оба понимали, что парой слов ей не отделаться. - Ты рано каешься. Исповедь будет после службы, - он говорил ей обычные фразы, но смысл…смысл в них был зловещий. Девушка молча смотрела него. Большой палец Драко незаметно прошелся по ее высокой скуле. Он оценивал ее наощупь. Гермиона позволила. Не шевелилась. - Мы поговорим после обо всем, что тебя беспокоит. Поднимись. И займи свое место.        Он хотел уйти. Но его остановило тихое:        - Поможете?        Драко вздохнул и протянул ей руку. Она вложила свою ладонь в его и лишь затем поднялась.        - На каблуках это не так просто.        - Значит снимешь их, когда будешь идти ко мне, - вдруг наклонившись, прошептал священник и Гермиона покрылась нехорошими мурашками, - мне придется поучить тебя стоять на коленях. Так, как ты это делаешь сейчас, не выйдет. Спина заболит через несколько минут. А со мной тебе придется не подниматься намного дольше.        - Уверена, Вы поделитесь опытом, - Гермиона не удержалась от шпильки. И, благодарно кивнув, села в шестом ряду. Подальше, но так, чтобы Драко видел её в поле зрения. Что бы он ей не говорил, девушка понимала одно - священник все равно ее хочет. Потому что она хороша собой. Некуда правду деть. Потому стоило мелькать в поле его зрения.        Вытянув ноги, Гермиона задумчиво смотрела на свои лодочки. Он точно это сказал? Что она должна прийти к нему босая? Кем себя мнил этот священник? Иисусом? А что дальше? Прикажет ей волосами мыть ему ноги или как там выражали преданность в Библии. Вдруг девушка снова вздрогнула. В той книжонке были способы и похуже. Стоило вспомнить хотя бы бедолагу Авраама, которому милосердный и совсем не ревнивый Бог приказал принести сына в жертву на горе Мориа. До сих пор она не понимала, почему Исаак повиновался отцу, и ее совсем не утешил конец, когда ангел удержал руку Авраама. Так себе шуточка вышла. Сомнительная. Неудивительно, что у инквизитора было плохо с чувством юмора, если он вырос на таких историях. Главное, чтобы ей не пришлось укладываться на никакие камни. Хоть для женщин там варианты еще менее приятные имелись. На любой вкус. Снять туфли перед тем, как опуститься на колени, будет не так и плохо.        Любопытно, он захочет, чтобы ему прямо здесь… покаялись или все же храм для него имел хоть какую-то неприкосновенность? Хотелось верить, что да. Меньше всего ей хотелось сделать ему минет, стоя на холодных камнях коленями. Да и сквозняки в соборе были теми еще. Она привыкла к более комфортным условиям. Если бы была готова отсосать кому-то по-быстрому в любую погоду - пошла бы в портовые шлюхи.        Перебирая прозрачные бусины розария, Гермиона была отстранена во время службы. К ее удивлению, Драко не читал проповедь. Наоборот, всю мессу он держался почти в тени, но черную сутану все видели. Он единственный был без белой колорадки, хоть до этого Гермиона его видела только с ней. Видимо, мальчик брал уроки у Шанель и понимал, что total black выгодно выделяет его на фоне одетых в праздничные цвета священников. Хотя, если ей не изменяла память, именно так и выглядели иезуиты. Полностью в черном. Скорее всего, Драко Малфой хотел, чтобы горожане его запомнили и не зря, ведь на службу явилось много жен и подруг милье. К своему удивлению, Гермиона поняла, что все они косились на молоденького инквизитора и перешептывались. Не поверила сама себе. Он их привлекал? Но чем? Орденом или выбритым на один бок виском? Или дело в молодости, ведь почти все они поклялись в верности мужчинам старше себя в несколько раз?        Её он не привлекал. Возможно, потому что Гермиона ненавидела принуждение. В нем не было ничего мало-мальски симпатичного. Скорее, наоборот. Её отталкивал его внешний вид. Но время от времени она ловила на себе его взгляд. И невинно улыбалась в ответ, автоматически повторяя за прихожанами, когда нужно было встать или сесть. Даже открывала рот, когда все пели, хоть не издавала ни звука. Просто считала до пяти. Знала, что с виду все одинаково выглядят, если в Дикастерии Доктрины Веры еще не обучали читать по губам.        Когда прихожане в очередной раз сели, Гермиона наблюдала за тем, как инквизитор в своих черных одеяниях, наконец, присоединился к мессе. Поднял панету с хлебом над алтарем и тихо, словно змей искуситель, начал шептать в микрофон:        - Благословен Ты, Господи, Боже Вселенной; по щедрости Твоей Ты дал нам хлеб - плод земли и трудов человеческих, и мы приносим его Тебе, чтобы он стал для нас Хлебом жизни.        В следующую секунду девушка вздрогнула, так как все хором выдохнули «Благословен Бог Вовеки». Когда священник стал наливать вино в чашу, продолжая едва слышно: «Через эту тайну воды и вина да приобщимся мы к Божеству Того, Кто ради нас стал Человеком», ей показалось, что цвет его одежд напоминал вино. Или кровь. Кровь всех жертв инквизиции. Хоть мантия была все такой же черной. Ей стало неуютно. Гермиона, будучи умной девочкой, читала в юности очень много и была в курсе, кого сжигали на кострах. Красивых, рыжих и зеленоглазых. Совсем как она.        В древние времена, приди она в красном в церковь, её бы сразу запытали. Теперь же инквизитор, взывающий людей в проповеди к воздержанию, планировал её же трахнуть. Времена, может, изменились, а нравы – нет. Только мужчины стали в них еще разнузданней. Тогда, не имея возможности получить женщину, её нужно было убить, сейчас никого ничего не сдерживало. Даже венец безбрачия.        Она мало следила за происходящим. Как и предыдущие обряды, этот был ей незнаком. Скорее, Гермиона ощущала себя неуютно. Немного оживилась она на чтении «Отче Наш», поскольку, наконец, и сама могла что-то шептать, хоть ей категорически не нравилось опускаться на колени. Её кожа натиралась о скамью. Да и в целом, для гордой девушки это было ново. Поднявшись, она отряхнула платье, когда услышала приказ: «передайте друг другу знак мира». Не особо понимая, удивилась, что со всех сторон ей стали пожимать руки со словами «мир вам». Она и сама нехотя потянулась к паре бродяг, думая, что вот не зря к этому платью шли бархатные черные перчатки. Да, выглядело бы вычурно, но не подхватила бы хоть какой-то гепатит.        Под звуки органа и Agnus Dei она последовала за всеми в нефу, где верующие тонкой струйкой протискивались к алтарю. Её даже толкнули от нетерпения. Гермиона, незаметно вытирающая руки антисептиком, вскинула бровь – всем так хотелось побыстрее попасть на причастие – вроде это так звалось – к инквизитору. Она уже пожалела, что вообще поддалась инстинкту, но выходить было глупо, потому она шажок за шажком продвигалась, запоминая, что делали другие. При этом, девушка продолжала перекатывать кончиком языка анисовые горошины. За службу Гермиона, наверное, съела дюжину таких, хоть обычно контролировала себя лучше.        И вот они очутились лицом к лицу. Священник в черном и девушка в алом. Как в начале времен. Как в конце. Мужчина, женщина и соблазн. Кровь и тело. Тело и кровь. Гермиона преклонила колено. Драко сузил свои странные зелено-серые глаза. Обмакнув тонкий хлеб в вине, он протянул девушке. Той пришлось нехотя открыть рот. Все происходящее казалось очень неприличным в свете предложения парня. Приобретало иной смысл.        - Сие есть Тело мое, - прошептал Драко и девушка округлила глаза. До этого он никому ничего не говорил. Сглотнула. Отойдя, села на скамью. Скрестила руки на груди и поняла. Это было не причастие, нет. Это было обещание. И ей захотелось выпить. Больше, чем один глоток. Целую бутылку хорошего вина. Кажется, надеждам на суждено было сбыться. Он сделает это прямо здесь. Познакомит ее и тело свое. Единственным вопросом было - в какой из сексуальных форм пройдет знакомство? Гермиона рассчитывала отделаться оральным сексом. Тот ведь проходил на ее условиях. Меньше всего она желала задирать свою красивую юбку.        Служба закончилась, а девушка осталась на своем месте. Перебирая бусины розария, она бездумно смотрела на алтарь. Инквизитор давно ушел, а она все сидела, сидела, сидела. Понимала, что это тоже часть игры и покаяния, потому не раздражалась, хоть у нее в жизни были дела куда более интересные, чем дожидаться, когда же несвятой мальчик снизойдет, но Гермиона была непривычно терпелива. Она допустила ошибку. И сама себя наказывала. Не какой-то священник, нет. Она. Сама. За то, что была неосторожна и эмоциональна.        - Простите, - спустя час девушка заметила священника. Не того, который ей был нужен. Это был какой-то немолодой каноник, - простите, я… - она замешкалась, не зная, как на церковном сообщить, что у нее назначена встреча с иезуитом. - Инквизитор. Он сказал, что найдет на меня время после службы. Вы не подскажите…        - О, - каноник понимающе закивал, поднимая на нее выцветшие от времени глаза. В них не было лукавства. Хитрости. Злости. Впервые за много лет кто-то настолько ясно смотрел на Гермиону. Она невольно заулыбалась. На щеках появились ямочки, - у него сегодня много посетителей, все хотят исповедаться у гостя из Ватикана. Я проведу Вас, дитя мое.        - Спасибо, - она сказала это даже искренне и пошла следом за каноником куда-то вглубь собора. Туда, где никогда не планировала быть. В ряд хозяйственных помещений, которые напоминали больше закулисье оперы Гарнье, чем храма, настолько все было здесь привычным. Двери, шум, стулья да декорации. Точнее, элементы мессы. Но для нее - лишь декорации, о чем Гермиона предпочла промолчать. Куда больше ее интересовало - что это за такие исповеди проходят не в специальных помещениях. Видимо, инквизитор времени не терял. Под благим предлогом вербовал себе союзников.        - Вот, подождите здесь, - каноник указал ей на сомнительную табуретку, но Гермиона не спорила. Кое-как умостившись на ней, она сложила руки на коленях, но не успела вздохнуть, как дверь распахнулась и девушка увидела, как из комнатушки вышел… Северус Rogue.        - Да, да, mon père, все будет к утру. Спасибо за прекрасную мессу, - сияя улыбкой, говорил каид. Быстро наклонившись, поцеловал видимо перстень, поскольку инквизитора было не видно. Девушка похолодела. Если даже Rogue, которого, кстати, не было на прекрасной мессе был здесь, значит этот мальчик-семинарист был еще более сложен и властен, чем ей показалось. Впервые она задала вопрос - да кем, он, собственно, являлся, раз пугал даже каида. - Моя Дафна обязательно будет завтра в церкви. Она сделает все, что Ваше Преосвященство скажет.        - Я просто священник, сын мой, не епископ, не нужно столько громких обращений, - услышала Гермиона шипящий голосок инквизитора и едва удержалась, чтобы не закатить глаза, но вовремя спохватилась. Здесь могли и у стен быть глаза. Не стоило повторять своих же ошибок.        - Скромность Вам к лицу, mon père, - деланно восхитился Северус и удивленно посмотрел на Гермиону. Которая сидела со своей привычной улыбкой, как бы показывая, что опережает события. Пока каид только собирался отправить жену на службу - любопытно с какой целью? Жадный семинарист желал и ее тоже? - она уже была здесь. Сидела с напускной скромностью. - Rousse, что ты здесь делаешь?        - Уверовала, Monsieur, - девушка поднялась. Еще одна улыбка. Еще один полукивок. - Вы дали задание. Я ему следую. - Добавила она. Северус внимательно на нее посмотрел. Затем одобрительно хмыкнул, показывая, что ему ответ понравился, а затем ушел. Гермиона сглотнула, глядя ему вслед. Теперь выбора вообще не было. Никакого. Если она не вернет расположение Драко, то не видать ей влияния на каида. Неутешительная перспектива.        Потому она вошла в комнатушку очень стремительно. С видом еретички, готовой сгореть на костре за собственные амбиции. Помещение оказалось не похожим на кабинет. Серые стены, небольшое окно на приличной высоте. Никаких веселых витражей. Солнечный свет. Танцующая пыль. Один стол в углу, засыпанный бумагами и неровный пол. А еще - инквизитор, от присутствия которого становилось менее уютно. Гермиона отметила, что он уже успел надеть колоратку. Девушка не знала, что инквизитор чаще предпочитал ее носить на светских мероприятиях, когда не надевал рясу. Когда же облачался в сутану своего ордена, то нарочно ту снимал, поскольку хотел выделиться и подчеркнуть, что он - иезуит в безликом море священников. Но сейчас, после мессы, парень собрался прогуляться по бедняцким лавкам Марселя, где как раз нужно было не привлечь особого внимания. А просто послушать о чем говорят люди, стены, а главное - ночной улов, в котором была не только рыба. Этот город имел особое, мафиозное порто франко и Драко желал иметь с этого свою долю. Точнее, он и так знал, что получит ту, но такая прогулка, на которой он хотел, пользуясь пасхальным предлогом раздавать еду, поможет ему посчитать справедливый для себя процент. Он давно научился пользоваться одеждой, как оружием. Потому его внешний вид так часто менялся.        Она вошла, он поднял глаза от своего блокнота. Кажется, Драко пользовался обычным Moleskin и одно это было нестандартно. Ей стало любопытно - какую коллекцию он предпочел? “Красавицу и Чудовище”, коллекционное издание “Хоббита” с Драконом на всю обложку или limited editon по особому заказу Святого Престола?        - О, Гермиона, ты все еще ждешь? Прости, я не мог пропустить встречу с каидом. Так о чем ты хотела поговорить, дитя мое? - Он приветливо улыбнулся, но ее это не обмануло. Положив блокнот, Драко подошел ближе к окну.        - Я хотела извиниться. Повела себя грубо в галерее. Драко, меня устраивают условия. - Девушка пока не двигалась. Священник лишь усмехался. Его странные глаза переливались. Он лениво перебирал зеленый розарий. Тот сегодня оказался у него в руках. Наверное, под сутаной носить его на брюках было не удобно. - Я бы…        - Нет нужды, Бэмби, - скучающим тоном протянул Драко. Он смотрел на бусины под пальцами, не на нее. Потерял интерес. - Я же говорил, что мое терпение имеет лимит. Который уже закрыт. Мне предложили вариант помоложе, - вдруг священник злорадно усмехнулся, но даже не посмотрел на нее, - более, так сказать, подходящий мне по возрасту, за который ты так переживала. Потому можешь быть свободна, в твоих услугах я не нуждаюсь.        Гермиона знала, что будет нелегко, но все равно немного опешила. Забыла, как быстро инквизиторы умели придавать анафеме. В момент, когда она, собственно, пришла за индульгенцией. Сразу в голове всплыло имя “Дафна” и она сама не поверила ситуации. Каид пришел, чтобы предложить свою жену этому сопляку? Ей впервые стало не по себе. Да кем он, черт побери, был, раз Северус нарушал непреложное правило, что жены - неприкосновенны? Сейчас это было не важно. Все не важно, кроме того, чтобы заманить семинариста на ее сторону? Ведь это резко повысит ее статус среди милье. Она переиграет каида, добьется того, где он не смог. Ради этого она готова была даже поцеловать его Джорданы, если нужно. К тому же, Гермиона понимала, что потеряно не все. Если бы ему она была правда более не интересна - инквизитор бы не пригласил ее войти. И не ожидал ее предложений.        Девушка тряхнула локонами. Сняла туфли, становясь меньше ростом. Он желал смирения? Ей было что ему предложить. Девушка сделала два шага вперед и положила свою ладонь на плечо Драко. Привлекая его внимания.        - Дафна - ребенок. Она не умеет многого…        - Этот ребенок сумел выйти за каида, уже немало, - он был как хищник, чующий все ее слабости и умело по ним бьющий. Гермиона задумчиво покрутила пуговку его сутаны. Чуть наклонилась к священнику. Её губы коснулись мочки его уха.        - Чего ты хочешь, Драко? Ублажать капризное дитя с надутыми губами или чтобы удовлетворили тебя? Если хочешь меня послать, то дай мне возможность показать от чего ты отказываешься, - это было нелепо. Она знала, чувствовала, когда мужчина - пусть даже в сутане - хочет именно ее. Знала. Улавливала по его пересохшим губам и быстрым, едва заметным взглядам. Была уверена, что под сутаной его тело возбуждено. Но при этом должна была уговаривать его дать ей возможность сделать ему минет. Что могло быть ироничней. - Ты же не глупый мальчик отказываться от удовольствия?        - Ты так много болтаешь, Гермиона, - он перебирал свои четки. В голосе прорезалось неудовольствие, в котором было то самое позволение. Девушка медленно опустилась на колени. Неровный пол впился в кожу. Она не поморщилась. Улыбаясь, запрокинула голову. Положила руки поверх его сутаны. Выглядела то ли жаждущей, то ли немного ироничной. Ситуация пока еще забавляла Гермиону. Священник, опустив руку с четками, коснулся длинными пальцами ее подбородка. Их взгляды встретились. На его лице отразился едва заметный триумф. Ситуация доставляла ему удовольствие. Всего за две встречи он не уложил ее в постель, нет. Заставил добровольно встать на колени и просить о милости. Возможности. Шансе его удовлетворить. - Не так быстро, Бэмби. Что ты там шептала в церкви?        - Прости меня, mon père, ибо я согрешила.        - Да, дитя мое, в чем? - Он словно не замечал провокативной ситуации. Гермиона усмехнулась. Сквозняк гулял по ее обнаженным плечам. Дверь была распахнута. Его аж настолько ничего не смущало?        - Я была горда. И хочу искупить этот грех… но разве перед исповедью мне не полагается причастие? Там, в толпе, я недостаточно расслышала твои слова… что-то про тело…прости, в этих… ритуалах я не сильна, - она щурила свои зеленые глаза. Знала, как сделать момент достаточно запоминающимся. Добавить в него запретности. Превратиться в хорошую фантазию плохого священника. Разве не затем он её прямо здесь поставил на колени?        Её пальцы расстегнули пару пуговиц на сутане. В районе паха. Те, что ниже, и без того не были застегнуты - видимо, ему нравилось чтобы та развевалась. Ну или она не первая пришла на частную исповедь. Дальше Гермиона выдернула рубашку из брюк. Не то, чтобы ей не хотелось не ускорить процесс, но девушка не считала себя шлюхой, которая должна была кому-то отсосать просто расстегнув ширинку. Они были все же в церкви, не в переулке. Она сохраняла некое достоинство.        Показался бледный участок кожи между тканью рубашки и брюками. И Гермиона в изумлении увидела татуировку. Черными чернилами были нанесены какие-то символы и слова готическим шрифтом. Она успела разобрать лишь “holy”, когда рука Драко грубо одернула ткань. Он сам расстегнул ширинку. Сам дернул ее за волосы, явно задолбавшись ждать. Сам обхватил член руками. Ей осталось лишь приоткрыть рот и позволить ему трахнуть себя так, под тихое, насмешливое “сие есть Тело Мое”. Гермиона не слушала. Закрыв глаза, она послушно подстраивалась под ритм, стараясь принять “тело сие” поглубже. Ей должно было польстить, что она не ошиблась. Священник был возбужден, ему не нужны были лишние движения, чтобы привести себя в форму, но мысли девушки занимали лишь татуировки, покрывшие причудливыми узорами бледную кожу. Она лишь раз, в одном из романов Фэнни Флэгг, читала о том, что у служителей церкви были тату, но там речь шла о каком-то местном кюре из Алабамы, а не инквизиторе из Ватикана. Её это потрясло так, словно она впервые увидела человека, набившего себе что-то. Просто это было не то, что ожидаешь увидеть под сутаной. Еще и в таком месте.        Holy…        Нашел, где заявить о своей святости. Это было сделано в насмешку над обетом безбрачия, что священник нарушал? Ей стало любопытно увидеть всю фразу, но судя по тому, что он только расстегнул ширинку, тело сие она была достойна только ублажать, однако не видеть. Гермиона не могла даже особо поиграть языком или пальцами. Священник делал все сам. Грубо. Молча. Быстро. Её это удивило. Пытаясь не задохнуться от его излишне интенсивного темпа, девушка думала, что ошиблась. Он создавал впечатление человека, который брал от жизни все удовольствия, абсолютно все. Дорогая одежда. Умело подобранные аксессуары. Еда. Думала, что в сексе он любит, чтобы его ублажали. Долго, чувственно и искушенно, а не вот так…        Возможно, это было наказание за строптивость. Потому Гермиона принимала ситуацию. Прислушивалась к его реакциям, но их не было. Никаких лишних звуков, кроме шуршания одежды и её дыхания. Соленый вкус. Боль в коленях. Натяжение в волосах. Прохладный сквозняк. Пылинки вокруг. Ей не нравилось обучаться смирению, но порой приходилось переступать через себя.        И вдруг девушка услышала шаги и “мсье инквизитор”. Кто-то его искал. Она вздрогнула. Драко же даже не сменил свой темп. Его движения не утратили размашистости, благодаря которой он своим членом касался ее многострадальных, не удаленных в детстве миндалин. Кажется, ублюдка ничего не смущало. Вот вам и семинарист.        - Я закончу и подойду, - он своим властным тоном не дал человеку где-то в коридоре дойти до открытой двери и увидеть ситуацию. Гермиону потрясло, что при этом он и не напрягся. Видимо, даже увидь его в таких обстоятельствах, никто бы слово не сказал. Его личность пугала ее все сильнее. Даже в мафии никто так вызывающе не имел правила. И ее. Ее тоже никто так не имел. Небрежно. И грубо, очень-очень-очень грубо. Гермионе не нравилось. Но фраза про закончить ее обнадежила. Значит, сегодня будет только это. Пара минут и она свободна. Будет униженная, но при этом возвышенная среди Пожирателей. Никто не узнает как ей пришлось заслужить право спать с тем, кто её не привлекал.        Одно, второе, третье движение. Рывок. Инквизитор выдохнул воздух сквозь плотно сжатые зубы. На его щеках заходили желваки. Вены вздулись. Гермиона ощутила как его вязкий вкус заполняет ей рот. Вязкий и очень горячий. Она вскинула голову, когда он кончил и сделал шаг назад. Замерла, глядя на инквизитора. Тот, застегнув штаны, приложил большой палец к ее нижней губе. Его лицо не выражало ровным счетом ничего.        - Сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливается во оставление грехов… - почти нараспев произнес он. Гермиона покрутила головой в поисках любой чаши, хоть потира, чтобы сплюнуть дары тела сего, но вдруг странные глаза священника блеснули металлом, а голос зазвучал холоднее, - и, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все…        Она поняла. И сглотнула, хоть у нее волосы на загривке встали дыбом, как у дикой кошки. Но Гермиона повиновалась.        - Забавно, - неспешно сказал священник, глядя на нее сверху-внизу, - Феникс сказал, что твое главное достоинство - в этом, но я не впечатлен. Но за твое рвение… я подумаю, что с тобой делать дальше, - и утратив к ней малейший интерес, инквизитор расправил плечи, поправил колорадку и вышел, оставив девушку стоять на коленях. Лишь когда осталась сама, чертыхнулась. Неспешно поднялась.        - Феникс ему сказал. Еще бы. Еще бы он тебе сказал. Главное достоинство, да? Ублюдок, - она оглядела свои колени. В ближайшие пару дней ей придется носить только брючные костюмы. Но все же…все же инквизитор выбрал ее. Гермиона это ощутила. Выбрал. Идя по собору к выходу, она улыбалась. Потому что это была маленькая, жалкая, но победа.        Покинув храм господний, девушка вдруг увидела питьевой фонтанчик, который был рядом со стеной собора. Верующие набирали там воду. Ощущая во рту гадкий, чужой вкус своего унижения она тут же ускорила шаг и, чуть расталкивая людей, пробилась к родничку. Наклонившись, стала жадно пить, а затем умывать свое горящее от возмущения лицо.        - Простите… очень нужно…смыть грехи… Пасха же, - с привычной ей иронией пробормотала она, а затем, уже идя к машине, неожиданно расхохоталась. Не важно был Драко инквизитором или иезуитом, его сперма на вкус отдавала совсем не миррой, ладаном и даже не золотом. Соль и белок, не более. Все такое земное, что даже разочаровало….может он думал, что был особенным, но по правде нет. Никакая сутана, розарий и даже колорадка этого не меняли. Он был просто парнем. Молодым, дерзким, а главное, похотливым парнем. С таким-то уж она как-то да справится.              *** Вот мы и вернулись к публикации по четвергам. Не знаю как вам, а мне так привычнее. Что я вам скажу, дорогие читатели? Спасибо. Не смотря на то, что на сайте упала активность, мы с вами сделали это. История даже попала на 14 место в рейтинге Гет, а это ой как не мало. Мы с вами молодцы, да? Потому, пожалуйста, не забывайте нажимать "жду продолжение" и писать отзывы. Это все было важно, но сейчас - еще сильнее. Хочеться видеть, что отклик, не смотря ни на что, есть. Вы же знаете, что это - моя мотивация. Потому давайте вместе толкать эту историю. Я - сюжетно, а вы - как можете)