Тихая комната

Несколько дней Аня и Алена усиленно работали над фитом — их мужчины, кажется, отпустили их лишь после того, как обе анонсировали запись на своих каналах. Ну, так больше гарантий, что эти пупа и лупа, действительно, будут работать, а не искать по Москве закладки. К тому же, Круппова всерьез надеялась на то, что у них с Максом все получилось в Печоре, а Сухова поклялась Серафиму, что будет держаться. Именно со студии девушки и ехали на такси до старой квартиры Адель, где их должны были ждать сама хозяйка, Алтана и Соня. Это — возможно, одна из последних возможностей посидеть чисто по-женски перед предстоящим третьим квартирником и стартом «Битвы Сильнейших», о которой все благополучно забыли. Шаманка Абросимова, кстати, как и договаривались, жила дома у Ани и Макса. И, опять же, ритуал проведен был. На него Алтана с чувашской ведьмой потратили много сил и времени, что и обещали сегодня рассказать подругам, но… Кажется, Лазину, и правда, стало легче. — Бля, пиздец какой-то, ебучее православие, — а Алена даже матерится так слащаво, что явно прилипшие от Серафима выражения кажутся мягкими. И в этот момент Адель как раз открывает дверь. Сухова, вваливаясь в просторную квартиру, поясняет: — Мы с Анькой ехали мимо Храма Христа Спасителя, слушали музыку… — и даже специально создали на двоих плейлист из Мукки и Многознала. — А тут наушники давай барахлить! Анька пояснила, что в этом районе всегда так. Кошмар! Для нее это был первый девичник за годы, если не считать соседок по палате в рехабе. Круппова смеется, тоже проходя в прихожую, чтобы обнять Вегеру и уточнить: — Надеюсь, все в порядке? — О, вы об ее суицидах? — тактичностью Алена тоже не отличалась, но то от наивности и желания чувствовать общность с другими женщинами. — Я несколько дней назад тоже чуть в окно не вышла. Если мы «Отряд Самоубийц», то чур я — Харли! — Похожа даже, — усмехается вынырнувшая из гостиной Соня. — Господь, Дель, — Сухова переняла у Андрея именно эту форму имени Вегеры. — Скажи, что твои голуби здесь, а не с твоим мужиком. Я обязана увидеть, как они ебутся! В напоминание о произошедшем в Печоре осталась темная полоса на шее. Адель неловко улыбается, когда выше подтягивает толстовку Андрея, пытаясь прикрыть всю красоту, что было само по себе бесполезно, и после недолгого молчания откликается: — Они здесь. И уже устроили свое традиционное шапито с бессмысленным и беспощадным сексом. Хоть теперь ноги вне опасности… Про то, что, кажется, Андрей сплавил ей их с собой в надежде на то, что в присутствии пернатых любимчиков Адель отвлечется от депрессивных мыслей и не захочет вешаться опять, она не говорит. Потому что бесполезно. Не была бы Вегера такой слабой, может, пронесло бы. А сейчас… Адель неловко. И за сцену с петлей тогда… и за то, что она теперь болезненно ощущала себя чужой на празднике жизни. Как будто все проходит мимо нее, как будто они все тут — живые, а она уже в гробу лежит и со стороны на них смотрит. Но, по сути, так оно и было, да? Какой смысл в борьбе, если в тебя, по словам Алтаны, влюбилась сама Смерть и точно никому отдавать не собирается? Столько храбриться, чтобы, имея в запасе вместе с начавшимся две тысячи двадцать пятым еще девять лет, сдаться одним днем, когда даже Макс, которому предположительно осталось еще несколько месяцев, держится. Глупо, да? Еще как. А Адель не могла. Как будто внутри бездна разрасталась и жрала все хорошее, что было, жрала, жрала, жрала… — У нее немного депрессия, но так как дело больше не в психологии, а в магии, то все поправимо, — бодро вещает Алтана, тоже выходя из гостиной. — Разберемся. Всех на ноги поставим. И первая, на кого устремляется ее взгляд — это Алена. Про окно Абросимова уже услышала. И даже знала причину — потому что лично эту причину уже отпиздила, чтобы ему стыдно стало. Но извиняться за одного дурака пока не спешит — выжидает. Просто… интересно, какую позицию выберет сама Алена, а от этого уже плясать можно. А Суховой, в общем-то, было похуй, кого трахает Букер. Она больше Аньку ревновала и бесилась, если та ей не слала тру-крайм тик-токи дольше часа. Дома же с ней Алтана жила. А у абсолютно бешеной Алены чувство собственничества потолок проломить могло — вездесущую Арину Dead Blonde она до сих пор за недофлирт с Серафимом недолюбливала, пусть она и замужем. Неважно. Тем не менее, агрессии сейчас она не выказывает — знает же все от той же Ани, что Алтана с Максом помогает. А он прикольный, умирать точно не заслужил. Шутки только странные шутит, но Алена с таких и сыплется всегда. Поэтому сейчас она невозмутимо вешает свою розовую шубку на крючок, выныривает из таких же розовых угг и тянет едва успевшую разуться Аньку за руку в гостиную. И тут же пищит, когда видит Опездола и Олимпию — голуби пугаются этого ультразвука и пытаются сбежать, а Соне остается только сдержанно смеяться в кулак, глядя на то, как Алена бегает за птицами по всей гостиной. Аня же в это время по-доброму снисходительно качает головой и берет Адель под локоть, чтобы усесться с ней на диван. — Не дрейфь, сеструха, — Круппова смешливо щелкает ее по носу. — Алтана права. Если с бесами разобрались, то и с Богом Смерти сможем. Они тоже не всесильны. Конечно, рак не могу исчезнуть сам собой, поэтому Аня скоро поведет Макса по врачам, но хотелось верить, что астральный поход в Нижний мир прошел не зря. Сегодня с утра Лазин, на удивление, даже нормально поел. — А мы почти закончили фит, — хвастается Алена, которой удалось поймать Олимпию, и теперь она трется щекой об ее гладкие белые перья. — Сима ещё загадочный такой, реально отпустил нас с Анютой одних… И сам на свою студию умчал. Записывает что-то котенок мой. — Неделя продуктивная, — соглашается Круппова. — Дропнем фит сразу после квартирника, где его и споем. На самом деле, ещё выяснилось, что Серафим в свое время помог Алене освоить акустическую гитару, и с этим знанием Аня приберегла ещё кое-какой материал, который написала ещё до встречи с Алтаной… Песня грустная, но вдвойне приятно будет исполнять ее, зная, что все закончилось. — И тебя тоже на ноги поставим, — вновь обещает она Адель. — Не вешай нос. Пожалуйста. Соня же, тем временем, разливает по бокалам апероль, когда Аня вдруг качает головой с лукавой улыбкой: — Мне не надо. Мы с Максом… Вроде как ребенка планируем. Времени прошло очень мало, и пока даже магически нельзя было понять, получилось или нет, но… Лучше же перестраховаться. — Вы… что? — Сухова аж замирает на месте, едва не выронив прекрасную голубку. — А мы с тобой в Нижний мир ходили, блин, — наигранно ворчит Алтана. Конечно, если у них все получилось, срок пока, очевидно, слишком маленький, чтобы такое путешествие могло хоть как-то повлиять на зарождающуюся жизнь, но в таких вопросах Абросимова всегда предпочитала перестраховаться. — Заранее не поздравляют, но я поздравлю. Все должно получиться. — Вы заслужили, — соглашается с ней Адель. — То есть… быть счастливыми. Но сама в моменте от Крупповой даже переползает немного подальше. Просто… не хотела ее случайно своей некротикой запачкать. В Ане сейчас, возможно, новая жизнь активно зарождается, а Адель тут со своей чернухой рядом совсем. Нет. Надо теперь… аккуратнее как-то быть. Дети ведь так легко умирают. Ей опять не к месту вспомнилась маленькая девочка, уверяющая, что после смерти она станет ее мамой. Боже. Она опять. Вместо того, чтобы порадоваться за подругу и Макса, страдает про себя. Это когда-нибудь вообще закончится? — Не знаю, получилось у вас что-то или только еще получится, — а Алтана, чтобы покурить, даже перебирается поближе к открытому окну и опять на дым пялится, видя там что-то, ей одной понятное, — но готова жизнь поставить на то, что Алена следующая. На мгновение повисает звенящая тишина, но Абросимова не знает, в чем причина возникшей неловкости, поэтому упорно продолжает: — Нет, я серьезно. Прямо очень быстро все получится. Ань, без обид, я вашего пока не вижу. Но тут прямо однозначно девочка. — Так, — Соня поднимается со своего места, чтобы аккуратно забрать Олимпию из рук Алены, пока та ее не раздавила. — Спокойно, Харли Квинн. Вдох, выдох. Сухова, и правда, дышать перестала ещё на том моменте, когда впервые слово «ребенок» услышала. Ведь как бы Серафим ее не успокаивал… Она все равно знала, помнила, что совершила. Блядские родители ей даже снимок первого и последнего УЗИ оставили. И Алена так и не выкинула, просто запихала куда поглубже в своей питерской квартире. И сейчас… Сейчас она беспомощно оседает на пол, глупо то открывая рот, то закрывая. Бормочет что-то невнятное об Ангелине и машет руками, когда Аня и Соня пытаются ее поднять. — Извините… — в итоге на выдохе шепчет она. — Я не знаю, что вы знаете… Но я… Я… — Чш-ш, Ален, все будет, слышала? — успокаивает ее Круппова, беря за руки. — Отпусти прошлое, хорошо? — Моя малышка ко мне вернется, да? — а голосок звучит совсем сломленно. В прошлом году, когда вышел биографический фильм о Мэрилин Монро, «Блондинка» с Аной де Армас, Алена, как огромная фанатка, побежала смотреть одной из первых. И, конечно же, словила очередной нервный срыв. Мэрилин в этом кино тоже делала аборт, а потом, когда забеременела снова, ловила галлюцинации с голосом своего ребенка, убеждая саму себя, что это не может быть одна и та же душа. А вот сама Алена в такое верила. И сейчас она всхлипывает, гнусаво ворча: — Ебучие ведьмы… Ругается, а производит впечатление такой невинной и беспомощной. Сидит на полу в позе сломанной куклы, и даже Опездол внезапно интересуется происходящим, принимаясь неистово клевать девушку в коленку. — Может, тебе выпить? — аккуратно предлагает Егорова, но Сухова упрямо качает головой, признаваясь: — Я тоже не буду. Я тоже… тоже хочу. Вот такое абсолютно детское «хочу» и всё тут. — Так, что-то нас всех развезло, — мягко усмехается Аня, все заставляя подругу неуклюже подняться на подгибающиеся ноги. — У нас вроде как девичник. Мы должны сплетничать о своих мальчиках, драться подушками и заплетать друг другу волосы. Можем кино посмотреть, а? — Ты захочешь страшное, а я страшное только с Симой смотрю… — вновь упрямится Алена. — Посмотрим ромком, — предлагает Соня. — Ненавижу их, но ради вас даже потерплю. Путем минимальных препирательств на телевизоре включили «Блондинку в законе» — даром, что стараниями ядренного печорского тоника среди них блондинок уже и не было. Но отвлечься на что-нибудь надо было, и ромком нулевых — как раз неплохой вариант. И пока играет заставка, Алтана все мечется с желанием попросить у Алены прощения. Не только за себя — просто у нее только сейчас в полной мере картинка сложилась. Видос этот тупой, такая бурная реакция на грядущего ребенка, «Моя малышка ко мне вернется»… Каким бы ужасным не был человек, никто не заслуживает такого.Никто. Но потом она справедливо решает, что лучше не тревожить Сухову этим — тем более, пока она более-менее успокоилась. И вместо этого вновь возвращает тему к более приятной, объявляя: — А я тоже с вами на следующем квартирнике спою. И кое-кто даже предложил мне фит. — Ни за что не угадаете, кто, — впервые за все время полноценно подает голос Адель и даже неуверенно улыбается. Откашливается и весьма мастерски изображает сонного Андрея, который напугал ее вчера ночью: — «Дель-Дель-Дель! А «глядит хтоническая тварь из ее кукольных глазниц» — это пиздато звучит?». А ведь Ра вчера ночью впервые после Печоры и прямого столкновения с пьяным хозяином решил забраться в кровать. Теперь передумал. Ориентировочно — навсегда. — Там много будет про куклу и кукловода, — поясняет Алтана. — Я бы сказала, что это про борьбу. В плане не позволять кому-то управлять собой. Тут точно всем это знакомо. И снова — воцаряется тишина. Алтана окончательно убеждается в том, что проебала все чувство такта, пока жила в одиночестве. Раньше хотя бы бабуля Алгыстаана по ушам давала, если начинала сначала говорить, а потом думать… Неловко. Подруг-то у нее тоже совсем не было. На экране продолжает разворачиваться история Эль Вудс, прерываемая только звоном стаканов с аперолем и соком для Алены и Ани, который привезли одновременно с роллами. И вроде бы, типичный девичник, а Адель все никак себя в руки взять не могла. Андрей ее едва не умолял — повеселись. И она понимала прекрасно, что ему больно, когда она вот такая — убитая и сама себя жрущая. Мыслей много, даже слишком, но во всех них не было никакого толка, потому что Вегера не знала, за что именно полжизни потеряла. А переживаниями своими она никому лучше не делала. Она все-таки должна постараться. Даже если не ради себя — ради Андрея, Ани, Сони и всех прекрасных людей, которых она обрела за последнее время. И поэтому предложение срывается с губ неожиданно, и от странного волнения у нее срывается голос, но Адель все-таки выдает: — Помните, Дарси обещала разбор наших квартирников с каким-то блогером? Они же выложили эти видео. Давайте посмотрим? — О, а погнали, — с энтузиазмом соглашается Алтана. — Федя мне уже разрекламировал, как был хорош на первом, хах. Ну и предложение с косичками все еще в силе. Я умею шикарно заплетать, хотите? — А давай, — усмехается Соня, усаживаясь на подушки перед печорской шаманкой. —Пусть Глеб посмотрит, как круто его старушка провела время на девичнике. — Это же в Новый год было? — опасливо уточняет Алена, невольно прижимаясь ближе к Ане. — Я совсем не помню эту ночь. Ещё бы — столько марафонить в Питере. — А Дарси — это?.. — Это — легенда фандома «Битвы», — смеется Круппова, гладя озадаченную подругу по волосам, как ребенка. — Я удивлена, как она проехалась по Олегу, но не по мне. Сейчас должна быть вообще в восторге. Ну, что я бросила его. Ощущение, словно с последней встречи с Шепсом вечность прошла, но коробит до сих пор. — Я вашу «Битву» не смотрела никогда, — надув губы, признается Алена. — Если включала, мне все время страшные моменты попадались. Про полтергейстов там и все такое… А теперь она сидит в полной комнате ведьм, у которых невольно вырывается по смешку. А на экране, тем временем, появляется темнокожий парень с идеальным русским: — Йоу-йоу-йоу, вы смотрите канал «XIPCODE», и сегодня мы разбираем легендарное явление — новогодний квартирник DEAD DYNASTY совместно с ACIDHOUZE и приглашенными гостями из Питера… — Это же Сэм, — смешливо фыркает Аня. — Брал у Макса интервью, когда он «Круг Ветров» выпустил. Тогда он ещё заставлял Лазина общаться на «свэг» сленге, и печорский рэпер был в тотальном ужасе. — …Но и у нас с вами сегодня будет гость. Точнее — гостья, прекрасная нимфа из тик-тока, наш консультант по «Битве Экстрасенсов», — продолжает парень. — Дарси. Мы не могли обойти стороной эту тему, учитывая неоднозначные события до самого квартирника, когда Фелиция объявила об отношениях с Олегом Шепсом, и то… Что произошло на сцене после выхода Фараона. Дарси, pretty girl, wassup? Экран делится на две части, и включается трансляция с знаменитой экстрасенсорной сплетницей из Беларуси. У Сэма аж глаза горят. — Сэмми, я же просила, давай без этого, — с самой лисьей улыбкой воркует легендарная Дарси. И хотя она совершенно наигранно отфыркивается от этого «pretty girl», очевидно, что ей приятно. И даже очень. — Рада наконец-то увидеть тебя в живую! А сегодняшний эфир мы посвятим тотальному унижению Олега Гетконтактовича Шепса. И как старательно-то Сэм сыплется с ее шуток, хотя об экстрасенсах явно имеет представление максимально поверхностное. Как и Алтана — но менее смешно от этого не было. — Признаюсь честно, до этого все мои знания о русском рэпе ограничивались тем, что Фараон — это муж Сони Егоровой… Соня, на голове которой шаманка уже создавала настоящую красоту, одобрительно смеется. Обычно-то все было наоборот. — Но потом случился ты, мой прекрасный друг, и вот теперь я здесь! — Ой лукавит, — усмехается даже Адель. — По крайней мере, для него она точно не просто подруга. И начинается подробнейший разбор. Дарси посвящает Сэма в то, кто вообще такая Адель, во все ее драмы с Сашей, и парень весьма эмоционально желает Шепсам «пососать его dick». Дарси заливается самым восторженным смехом, а сама Вегера даже почти не реагирует на то, что тут снова делают ее сложные отношения достоянием общественности. И дело уже переходит к Андрею, открывавшему первый квартирник. Алтана, явно ожидавшая движа уже с самого начала, с головой ушла в плетение, создавая из Сониных волос что-то наподобие шаманских кос. Встрепенулась только на «тыброшен», озадаченно косясь на Адель с вопросом, было ли так в оригинале. — Он специально поменял. И был очень собой горд, — тихо смеется Адель. Немного отпускало. Настолько, что очень захотелось к своему Андрюше. — А потом он очень расстроился, что единственный не умеет в диссы. Нет, я послушала раннее творчество, но «Твоя мама как Уран, у нее критическая масса» это что-то прямо слишком. Она не стала говорить Ане о том, что Андрей успокоился только тогда, когда она ему сказала, что его не поймет даже Макс. — И вот на этом этапе мы переходим к настоящему шапито! — довольно восклицает Дарси. — Сэмми, милый, а ты бы смог организовать целый концерт, просто чтобы… как это говорят?.. задиссить моего парня? — Для тебя — что угодно, sweet babygirl, — усмехается Сэм в ответ. — Но целый squad ради этого собрать — сильно. Потому что дальше появляются кадры из съемки Вишну, где приближают искаженное от ярости лицо Олега, когда Мукка, Букер и Пирокинезис поют «Некуда бежать» с измененной строчкой: «раньше тебя любила, а теперь в общем-то ей насрать». На сцене остается лишь Мукка, и тогда льются его лирические песни про расставание, в которых он также делает определенные акценты. Алена почти прилипает к экрану плазмы, прекрасно зная, что, хоть эти песни на квартирнике исполнены о Максе и Ане, изначально они посвящены ей. — А вот здесь стоит рассказать побольше про Многознала и Фелицию, — почти торжественно объявляет Сэм. Аня аж ежится, бурча: — Брал же у него интервью, когда мы уже вместе были, хоть постыдился бы… Но этот нигга продолжает. Упоминает про то, что Лазин рассказывал публике о давно сорванном туре по причине… болезни. Что это именно рак, фанаты не знали. Но Сэм углубляется в иные детали — Аня и Макс встречались шесть лет с того самого момента, а потом без каких-либо комментариев расстались. Только Фелиция выпустила поток песен о тяжести разлуки. И феерия — Сэм упоминает проклятые песни «обнять» и «я просто замерзну», вышедшие во время «Реванша» и слишком публичных отношений с Шепсом. Дарси радуется, подмечая, как унизительно, когда твоя девушка при тебе все ещё поет о бывшем снова и снова. Но тут доходят до момента, когда Мукка принялся традиционно швыряться в зал бутылками с водой. И будто случайно попал прямиком в Олега, завершая свое выступление песней «Не та», где прямым текстом просит Шепса уебывать домой. Быстро проходятся и по выступлению легендарного ATL’а, на котором Дарси умно подмечает, что трек «Демоны» явно был отсылкой на методы работы его сестры в «Реванше». Сергей Круппов тоже проходится по Олегу, но напрямую его имени не называет, в отличие от… следующего исполнителя. Фараона. Фараона, что начал с ностальгического трека «Дико, например», а после исполнения «Слякоти» вдруг пропал со сцены, очевидно, отхватывая пиздюлей. — Они много упоминают смерть, — подмечает Сэм. — У ATL’а в треке «В грязь» было и про расставание, и про смерть. Но самое интересное начинается, когда Фара возвращается на сцену и называет Олега Шепса по имени, обещая посвятить ему «Идола». — Легендарная хуйня, — почти до слез смеется Сэм. — Дарси, baby, объясни, что за фича с «твой братец тебе греет гланды». В оригинале строчка звучит не так. — О, это легко, — смеется она, как будто только и ждала этого вопроса. — Я уже говорила, что у Олега есть старший брат, Александр. И вот они всегда… весьма близки друг с другом. Например, до сих пор живут вместе, и ты знал, что недавно даже ездили в Тайланд вместе? — Оу, — протягивает Адель. — А при мне они не были так близки… Дальше Дарси пускается в долгие разъяснения о легендарных «Шепсосрачах», которыми старались хайпиться на протяжении всей первой «Битвы сильнейших», приводя отрывки серий и эдитов, сделанных фанатами, в которых в основном были моменты братских объятий. И надо было видеть, как непередаваемо вытягивалось лицо Алтаны, пока Дарси выкладывала все больше и больше информации. — Исходя из этого, в фэндоме стал весьма популярен пейринг Шепсцест, то есть инцестное взаимодействие между братьями, — продолжает главная сплетница фэндома с традиционными уточнениями о том, что ЛГБТ в России запрещено, а романтические отношения между родственниками осуждаются. — И я не знаю, специально или нет была сделана отсылка, но Фараон создал целый гимн для шипперов этого пейринга. А дальше — целая подборка видео с извлеченным звуком с концерта. Дарси с иронией отмечает, что в тик-токе они набирают тысячи лайков и комментариев, фраза «твой братец тебе греет гланды» породила целый тренд, а Фараона шипперы Шепсцеста теперь боготворят. — Мне даже как-то неловко, если честно, — смеется Адель, а у самой в уголках глаз уже слезы от этого. Но еще больше Вегера сыплется, когда Алтана, закончив с прической Сони, решительно объявляет: — Да они же ебутся, тут слепым надо быть! Тогда происходит целый взрыв хохота, напугавший голубей. Опездол, воинственно распушившись, принялся ходить в ногах девочек, словно примеряясь, кому отомстить первой, а Дарси на экране все с самым ангельским видом продолжает: — Кстати, я не могу не отметить один из совместных выходов братьев в стоматологическую клинику, где их заметили фанаты. О прекрасном синем носе Олега мы поговорим позже, но сколько же двусмысленных шуток породило то, что Александр был без своих прекрасных сделанных зубов… Адель от смеха почти скулит. Но кое-как находит в себе силы пояснить для Алтаны: — Их Федя выбил, кстати. — Ой, ну мой, — как ни в чем не бывало воркует шаманка. А Дарси на видео снова интересуется у Сэма: — Ты же знаешь, что меня считают любительницей покопаться в чужих грязных трусах, да? — Ты просто наша личная gossip girl, за которой, к счастью, не скрывается стремный парниша, — а парень-то абсолютно невозмутим, когда делает отсылку к культовому американскому сериалу и добавляет: — Для меня ты, безусловно, та самая young and beautiful witch. И вот тут, пока Дарси кокетливо стреляет глазками, они переходят к разбору «Акида» — выступления, на котором с Шепсом начало происходить нечто совершенно невообразимое, и стараниями Вишну его флекс с перекошенным лицом попал в кадр. Сам Сэм обычно не затрагивал личные темы музыкантов, сосредотачиваясь исключительно на их творчестве, но, кажется, Дарси открыла ему новые горизонты. А на записи квартирника Максим Mnogoznaal уже проходится по сопернику треками «Ты Тупой» и «Колхозник», чем блогер искренне восхищается, но акцент делает все же на следующей за этим «Фелиции», ведь едва рэпер трек допевает, его, казалось бы, бывшая девушка, взявшая в свое время псевдоним именно из этой песни, выбегает на сцену быстрее ведущей и сразу виснет на нем. — Я в ауте, — качает головой Сэм. — Если на момент концерта пара сошлась, то как там оказался Шепс? — Просто этот Шепс держал меня пять дней взаперти, — закатывает глаза Аня. — Отдельная история вообще. И переходят к выступлениям самой Фелиции. Сэм делает акцент на том, что ее исполнение оказались лиричны и, видимо, тоже полны скрытого смысла… Но завершила она все своим самым первым синглом «Любимому», после которого Вишну запечатлел их с Максимом поцелуй в лучших традициях романтического кино. И тогда… Оставался лишь Букер. — Мне бояться? — на всякий случай интересуется Алтана. — Не, он реально был слишком хорош, — смеется Адель. — Давай, смотри. Сэм и Дарси уже даже синхронно сыплются над «Че за пидор на его рабочем месте?» в «Ящиках». Градус напряжения повышается с «Я тут третий, третий лишний, не пришей к пизде рукав», но достигает своего пика на откровенном вызове — «Останови меня!». Алтана, не скрывая восторга, почти пищит, пряча лицо в ладонях, а у самой глаза аж светятся, когда она спрашивает: — Это вот это оно, да? То самое чувство гордости за своего рэпера? Так-то пока дело не перешло ни к чему серьезному — ну, не спали, не целовались. И, возможно, она сильно торопилась. Но какая вообще разница, если ей Федя понравился еще с момента, когда она только увидела издалека эпичную компанию, и Алтана ему тоже нравилась? Тем более, с ним просто… классно. И он собрался спонсировать ее музыку. И с ним было классно обниматься — он же на две головы выше. И это Абросимова еще не заикалась Ане, что в ближайшее время планирует переехать… Но потом Олег вырывается на сцену, и начинается драка. Алтана не успевает даже вздохнуть над тем, что Федя получает по лицу чаще, чем она моргает, как снова вступает Дарси: — И мы делаем вывод, что Олег Шепс серьезно облажался в отношениях с Аней Крупповой. А ведь Олег уже не раз был замечен в токсичных высказываниях и поступках по отношению к девушкам… И далее следует целый список его грехов. Дарси не упускает ни единого дурного слова, подмечая, что ее всегда ужасало, что маленькие девочки считают Олега и Диму Матвеева примером идеального мужчины. Она не сомневалась, что со временем Олег, как и старший брат, пройдется по всем шоу, рассказывая, какой ужасной была Аня в отношениях, а по итогу заканчивает воодушевленным: — В общем, хочется сказать — громче! Рэперский сквад — это сила, Сэмми. Это восхитительный разнос по фактам… И пока они продолжают ворковать, как ее голуби, Адель, вытирая потекшую от смеха тушь, признается: — Я давно так не смеялась. И прямо такая… ностальгия сразу. Давайте выпьем, а? — И сама наполняет всем бокалы и стаканы. — Я просто… я так рада, что мы все познакомились. И что у нас сложилась такая классная компания. Правда, я вас всех так люблю, и мальчиков люблю, и… Давайте, за нас! А в итоге первая же давится аперолем, когда Дарси на экране вдруг заявляет: — И, как главная сплетница фэндома… Я уверена, что кто-то из ребят нас смотрит. И я просто не могу не сказать, что… Вы знаете, что Артем Краснов тоже фанат Фараона? Следом поперхнулась своим соком и Аня: — Вот это… Интересно. Я и забыла, что скоро мы типа столкнемся лицом к лицу. Как и вообще забыла о «Битве Сильнейших». Соня же только рассмеялась, постучав подругу по спине: — Не переживай, Глеба хлебом не корми, только дай дисс на ваших обидчиков написать. Я ему обязательно передам эту ценную информацию. А сияющий Сэм на экране как раз закрывает увлекательный выпуск: — На этом всё, homies, ждите новых разборов, а я пока буду собирать вещи… Увидимся в Беларуси! А вот теперь давится и Алена, тут же смеясь: — Он что… к этой вашей Дарси переезжает? А я думала, что это я купидон, раз четырнадцатого февраля родилась… *** И вот он — день последнего квартирника перед стартом нового сезона эзотерической бойни. Вся невероятная команда собралась все в том же клубе, где проводился новогодний концерт, и последними в просторную гримерку завалились именно Аня и Алена… в абсолютно идентичных белых кукольных платьях — кружева, рюши и все прочее, соответствующее лоли-стилю было на месте. Розовый тоник у великолепной четверки наконец начал смываться, но его отголоски добавляли образам аутентичности. — Она ссыт выходить на сцену впервые за два года, — умиленно смеясь, сообщает Аня Серафиму, пока держит Алену под локоть. — У меня тоже боязнь сцены, — внезапно подает голос Андрей. — На концертах держусь, а вот корпоративы ненавижу. Специально на них ценники заламываю, чтоб не звали. — Ты вот сейчас нихуя лучше не сделал… — бурчит себе под нос Сухова, по-детски надув губы. — Бля, да ты че? — немедленно вскидывается Серафим, подлетая к Алене, чтобы крепко ее обнять. — Ща как разъебем всех твоими ебучими трусиками, так они там все лягут… Да и у вас свой фиток секси будет. Все обалдеют. А кто не обалдеет, пизды получит. Естественно, то, что сегодня они исполнят свой фит, с которого все и началось, не обсуждалось. Но помимо этого лишенного смысла, зато просто пиздатого ностальгического шедевра у Серафима был еще один разъебный козырь в рукаве. То, из-за чего он почти все время перед концертом безвылазно торчал на студии, вылизывая звучание. Текст-то сразу написался — у него давно ничего не сочинялось так легко. И для того, чтобы презентация сюрприза прошла так, как заслуживает Алена, Серафим даже откладывает убийство Феди за ебучий видос. В принципе, и не скрывает, что это только временно… Но Сидорин еще не знал, что после выступления у него появится еще больше желания и поводов отхуярить Федора ногами. Выбесил, блять. — Ну, сегодня с нами нет сами-знаете-кого, — наигранно бодро начинает Адель, намекая, конечно, на Олега, — поэтому, я надеюсь, сегодня все пройдет так же мирно, как и в Питере. А у нее вот было ощущение, словно, ни разу в жизни не попробовав ничего серьезнее сигарет и алкоголя, она эпично влетела на самое дно серотониновой ямы. Или это наказание за то, что счастливой себе быть позволила? Сердце колотило, руки тряслись — что, впрочем, не удивительно при условии, что она не сомкнула ночью глаз. Просто не могла. Стоило только опустить веки, как перед ней возникали кроваво-красные радужки. Глаза существа, которое ждало от нее… чего-то. Существа, что, по мнению Алтаны, в нее влюбилось. — Давайте сегодня без сюрпризов, а? — едва не умоляет Вегера, когда прижимается к плечу Андрея. — Я сегодня на тревожном вайбе, я вам клянусь, я не выдержу… — Да ты чего, Дель, — тут же прижимает ее к себе крепче Федорович. — За себя отвечаю, на моей части все спокойно будет. Его же, как всегда, вперед пихнули. Но это давало несомненный плюс — большую часть концерта он мог провести со своей девушкой, за которую действительно сильно переживал. Сам подрывался ночью каждый раз, когда она с хрипом распахивала глаза. Чувствовал себя до одури беспомощным, сам злился, но, кроме своей любви и нежности, ничего, блять, дать так и не мог. — Да, вроде ничего страшного не планируется? — с укором смотрит Аня безошибочно в сторону Феди. Сама к Максу ластится. Настроение такое… прилипчивое и ласковое-ласковое. — Пожалейте мою психику тоже, пожалуйста. — Сегодня без диссов, — обещает Глеб, хотя внутри все еще ехидничает с информации про Краснова. Вот бы на концерт пришел как-нибудь… — Просто немного поскримлю. — Советую дамам на это время спрятаться, — смеется Соня. И как раз к ним выходит Гоша Вишну, сегодня перед началом выступавший в качестве диджея для разогрева. Толпа в зале беснуется и свистит, требуя артистов на сцену. — Там народу пиздец, — уведомляет он. — Кажется, намутили много поддельных билетов через перекупщиков. Клубешник треснуть готов. Алена страдальчески мычит, уткнувшись носом Серафиму в плечо. — Давай, Адель, объявляй, — машет рукой Вишну, а сам берется за технику для съемки. И тогда великая и ужасная некромантка перекрещивается, но в обратную сторону. Так-то крещенной была, потому что сам факт того, что она живая, все родственники чудом посчитали. Но потом раскрест сделала — весь род ее деятельности явно не вязался с церковью. А сейчас вот таким жестом Адель просит поддержки у другого бога. Вроде зла ей не желает, да? Ну… по-своему. И даже не видя Джелоса сейчас, Адель знает, что он улыбается. — Не поминайте лихом, — неловко отшучивается она, клюнув Андрея в скулу на прощание, и первой выпархивает на сцену. Народу, действительно, слишком много. Суета, все толкаются. В моменте у нее горло сводит спазмом, хотя вроде в жизни больших людских скоплений не боялась. По крайней мере, живых. — Ребят, пожалуйста! Будьте аккуратнее друг с другом! — беспокойно восклицает Адель, метаясь по сцене. Начало уже было… не очень хорошим. — Если никто не будет толкаться и ругаться, у нас все будет хорошо, согласитесь? Воды в клубе хватит на всех, но сегодня мы придерживаемся принципа, что в тесноте, да не в обиде! Утихомирить людей получается не сразу. Кто-то в толпе ловит натуральную паническую атаку, и приходится регулировать еще и эту ситуацию. Но в конце концов, хоть и с небольшой задержкой, толпу получается утихомирить. И в этот момент Адель особенно радуется, что открывает концерт именно Андрей. — Я всегда не знаю, как его представлять, потому что если я буду говорить, какой он замечательный, концерт будет идти десять часов минимум. — Даже засмеяться смогла. — Встречаем моего любимого и неповторимого Андрея Пирокинезиса! Предупреждаю, я сама не знаю, что он сегодня исполняет, поэтому, надеюсь, я выживу… — Выживешь, — смеется Федорович, выходя на сцену, чтобы поцеловать ее в щеку, словно они не обжимались только что в закулисье. — Всегда, Дель. И все для того, чтобы ненадолго отпустить девушку от себя и исполнить «нежное электричество». — У всех вокруг паралич Тлея в её ладони, ждет вдоха Aroma Rich Комната заливается хохотом гомерическим В проводе льется похоть и нежное электричество А сам все за сцену поглядывает, адресуя строки, конечно же, Адель. Толпа мягко покачивается, кажется, превращаясь в единый организм. Гоша и его помощники-операторы путешествуют в искусственном дыму по сцене. — Всё наше прежнее смежное, и практически Бьет меня её нежное-нежное электричество Как-нибудь мы замкнемся, конечно — и всё внутри, чисто Если теоретически, нежное электричество убьёт нас Но за одной нежной песней следует другая — гораздо более трагичная. Андрей отдавал себе отчет о том, что своей «Легендой о Боге Смерти» мог разозлить уродца, с которым работает Адель, но уж пусть лучше он злится на Федоровича, чем сводит с ума его девушку. — В долине, где ветер снежинки вертит И холод стал полосой, разделяющей жизнь и смерть И там вырос в деревне аленький цветок; И нынче нету В мире том странней, чем бог, возжелавший бы человека. Ведь этот сбежавший из «Тетради Смерти» влюблен в его Делю, да? Так на хую Андрей его вертел. — Он отдал бы девчонке той целый мир, и она знала, Но сразу же погибало всё, что бы он ни дарил. Отвергаемый каждый раз — коль не видели, то поверьте: И нет в мире печальней вдруг полюбившего Бога Смерти. Не получит он ее. В конце концов, у них есть несколько ведьм разных культур. Новоприобретенная шаманка ведь помогла Максу, да? Значит, и с Адель разберутся. Обязательно. Но, тем не менее, Андрей все равно бросает на Вегеру почти извиняющийся взгляд. — Доведя всех до слёз бедами Боги слепы, а на небе даже звёзд нет. Они, как свеча погасившаяся, померкли Для случайно любившего Бога Смерти. Поломавшими каретами Под откос принцессы катятся на край света. И, волоча по остывшей земной тверди Нет печальней любившего Бога Смерти. Пусть хтонь сердится, пусть печалится. У него не будет ни единого шанса, потому что Андрей последует за своей девочкой даже на тот свет. За сценой Адель хватается за сердце К счастью, от испуга, не от реальной боли. Она ведь слышала эту его легенду много-много раз. И только сейчас она заиграла совершенно особенным смыслом. И сама Вегера ждала, что сейчас на них кара божественная снизойдет, что Андрей или она сама, а может оба сразу, свалятся с сердечным приступом… но ничего не происходит. Вот сейчас Адель не знает, что и сам Джелос просто слушает. Недоумевает лишь — как смертный смог… так точно все описать? И едва только звучат последние ноты самой длинной из всех легенд, Адель буквально вылетает на сцену и виснет у Андрея на шее. Сердце снова явно планирует выпрыгнуть из груди, ее саму всю трясет, и в этот момент затуманенному тревогой разуму не понять, что если бы Джелос хотел наказать кого-то из них, он бы сделал это уже давно. Вегера только повторяет все: — Ты дурак, такой дурак… А если бы… Он же всегда рядом. Всегда за ней наблюдает, даже если сама Адель этого не видит и не чувствует. Ситуация с петлей, напоминание о которой она так тщательно замазывала тональным кремом сегодня, это подтверждала. И снова даже чисто гипотетическая мысль о том, что с Андреем может что-то случиться из-за нее, заставляет сердце сжаться и как будто иссохнуть в мгновение. Ебанный чернослив, который Адель ненавидела. Она же… проклятая, да? Почему он ее любит? — Дайте шума нашему «царю», — а вот тут отсылка на Печору звучит как будто бы непринужденно, — и идейному организатору этого безобразия — Фараону! Это она говорит в микрофон. Вроде вполне радостно. А Андрею — совсем жалко и на ухо: — Я сейчас в обморок свалюсь точно… — Не надо, — с чуть горьковатой усмешкой шепчет он ей в ответ. — Надерем ещё мертвый зад твоему придурку. И вместе уходят вместе со сцены под восторженные вопли фанатов, не представляющих ни на мгновение, что происходит на самом деле. Андрей передает микрофон Глебу, чей приход вызывает новую волну визга и оваций. — Соскучились по «Фосфору»? — спрашивает он у толпы. — Сегодня поностальгируем, ребят. Я тут выяснил, что у меня… Так много интересных фанатов. Жаль, и правда, что этого Краснова нет в зале. Потому, как Голубин и обещал Адель, сегодня никаких диссов. Но повыебываться немного можно. — Каждый хочет быть мне другом — будешь лохам в уши ссать Я — лишь пламя с подворотен, Я — кошмар, ебущий явь Ты не станешь никогда мной, так что выдохни и сядь Про «кошмар, ебущий явь» оказалось очень точно, учитывая, что Фараон буквально запугал своей персоной половину эзотерической тусовки — фит с Букером против медиумов уже был анонсирован. — Я погиб за собственный отряд Мои вены заполняет дрянь Я ебал завистливый твой взгляд Я не возьму на привязь твою блядь Так много денег, я не могу спать Ползу в ночи, как будто бы я Спаун Ты же знал Я никогда себе не изменял И правда — себе Глеб точно не изменил. Даже добился прощения Аньки через Соню после того, как Максу полегчало, и, по сути, проблема была частично решена. И теперь можно было выдохнуть и окончательно отпустить себя. Ну и сразу после он переходит к заглавному треку названного альбома — «Фосфору», на котором и желал просто оторваться, впрочем, все равно не забыв напомнить всем неверным: — Ты смотришь на нас, и ты хочешь быть с нами Но нам из вас никто не нужен Сраные медиумы. И переходит на скрим — громкий и беспощадный. А толпа и рада. — Я предупреждала, чтобы вы закрыли уши, — смеется Соня за кулисами, когда ее муж оглушает буквально всех. — Мне вот интересно, — вклинивается Алтана, которая, естественно, увязалась сегодня за всеми, — они визжат, потому что им нравится, или потому что у них тоже лопнули барабанные перепонки?.. Еще не отошедший после выхода Фараона зал визжит снова, потому что следом за ним Адель объявляет выход ATL'a. Но, вопреки ожиданиям, Сережа сегодня был очень меланхоличным и начал с «Серпантина» — одного большого флэшбека на времена его детства и юности. И хотя Круппов был самым старшим из компании, даже остальным ребятам весьма откликается это его: — По-любому проклятая взрослая жизнь Поджарит, как будто оладушек И мы мёртвые дети из прошлого — Жизнеутверждающе, — неловко улыбается Адель, так и не выползшая из объятий Андрея. Под настроение попал — это ничего не сказать. И, конечно же, не менее жизнеутверждающая концовка: — «Мир. Труд. Май.», ёпты «Мир. Труд. Май.» (ёпты) «Мир. Труд. Май.», сука «Мир. Труд. Май.», на хуй Но мира здесь не будет Трудиться — на хуй нужно Мы в мае на запруде По пьяни топимся дружно (да похуй) Зрителей явно неплохо так прокатили на эмоциональных качелей — сразу после эпичного Фараона хиты самого мертвого рэпера России. Но на этом Сережа не останавливается, ведь после «Серпантина» начинается «Юность-89». — Встанет выбор: Либо гореть, либо лететь обратно Какое «обратно»? Конечно гореть А это тоже, по сути, негласный слоган всей их компании. Но мотив, почему Круппов выбрал именно эту песню, вскоре становится понятен. Ведь вообще-то… — Затянулся — отлегло Затянулся — отлегло Проколол эту галактику Ракетой, как иглой Затянулся — отлегло Затянулся — отлегло Капсулу сопровождали две таблетки НЛО И я снова не завязал Я снова не завязал Моё топливо — перегар — Да он издевается, — ворчит Федя. Потому что вот это вот все звучало примерно как вброшенный им тогда упрек о том, что все торчали, а на Алену бочку катят. Ну как всем… ему, Андрюха-то теперь тоже добренький. А при условии того, что сегодня собирался исполнить Игнатьев, ситуация становилась еще более ироничной. Вернувшись со сцены, чтобы уступить место Максу, Сережа действительно объявляет: — Чтобы не втыкали. Бедный Федя прикусывает язык. А Лазин, поцеловав Аню на недолгое прощание — теперь особенно не хотелось расставаться даже на секунду, — продолжает вечер гениальных локальных отсылок. Хотя черт знает, насколько локальных — например, шедеврофотка Андрея из печорской бани уже стала новым мемом, да и эпичных сторис они все накидать успели. Ну, кто не Макс и Сережа, отрицающие соцсети до сих пор. В общем, Макс выдает «Гостиницу Космос». А, как и всегда, невозмутимая Алтана не может не выдать: — Это вам повезло, что вы шизу не словили, особенно раз кислотой закидывались. Так-то оттуда раньше людей часто в комнатки с мягкими стенами увозили… — Ещё одна праведница, — фыркает Алена. — Ничего ж не случилось. Раз назвалась девушкой Букера, то теперь тоже решила при любом удобном случае напоминать об ее проебе? — Кроме драки, — усмехается Аня. — Ну это уж пацаны сами решили, — подмечает Сухова. — Они ничего не юзали. Круппова с улыбкой качает головой, хотя Алену на всякий случай под руку держит, а сама заслушивается низким голосом и одним из любимых треков любимого. Для нее он значил особенно много — и далеко не только недавнюю поездку, в которой они, возможно… Ладно, пока не стоит загадывать. Но именно с «Гостиницы Космос» начались в свое время их отношения. Вернее — со съемок клипа. Это ведь… В этом году семь лет будет. И особенно Аню мурашит, когда Макс переходит к следующему треку — «C-Zone». Он был выпущен в период их расставания в конце ноября, когда она ещё снималась в «Реванше» и начинала… Отношения с Олегом. И теперь строки этой композиции воспринимались совершенно иначе, чем когда Круппова слушала ее впервые. — Возглас разума, дави туда, где больно Только так я буду петь даже под удары молний, — зачитывает Макс и, даже не скрывая, довольно усмехается, когда продолжает: — Вампиры мне похуй, ведь я во плоти белая полночь. Скоро ведь «Битва сильнейших», и там будет мерзкий вампиреныш. И Макс, зная, как мастерски разносится все в социальных сетях, даже не собирался скрывать, что он Краснову тоже… предъявит претензии. Сейчас, когда к нему снова возвращались силы, Лазин не собирался игнорировать то, что мудила посмел вообще трогать Аню. И вампира от печорской мести не спасет ничего. В конце концов, у него еще есть Глеб. — Чувствуй, если так же цыганом по лабиринтам кочевал От мыслей, что ступенями многоточий в ад К свету непорочных глаз её, и проще так стал мой лабиринт Макс изначально преподносил это как «простенькую песню про зависимости». И свою зависимость, конечно, тоже сюда включил — Аню. Время без нее ощущалось бесцельным блужданием по коридорам лабиринта, из которого он не мог выбраться. — Мне нужен враг Чтобы гнева туже пружина А это — про мудилу Шепса ненаглядного. А теперь еще — и про Краснова. Раньше бы никогда не подумал, что ненависть может придавать столько сил. Но когда защищаешь любовь всей своей жизни… А теперь его бесцельное блуждание по лабиринту наконец закончилось. И, сочиняя следующие строки, Макс даже не догадывался, что они станут реальностью: — Не бойся Смотри Как мерцает выход из темноты Он этот выход наконец нашел. И пока Макс, довольный, откланивается, Алтана запоздало говорит: — Я вообще ничего такого не имела в виду… А то Алена подумает еще, что она обидеть ее решила. Просто пошутила ведь. Неудачно, наверное. Но наркотики Абросимова никогда не осуждала — да кто грешен не был, в Печоре особенно? Но по итогу фокус внимания перемещает на себя Серафим, деловито интересуясь у Суховой: — Готова на сцену выходить? Хотя, вообще-то, сейчас был их с Андреем выход. Но это — первая часть его сюрприза. — Наверное, — с улыбкой пожимает плечами Алена. — Возможно, я и соскучилась по вниманию фанатов. Ведь пока наблюдала за выступлениями остальных, даже вайб поймала. Символично, что ее первым концертом за долгое время станет именно их с Серафимом общий квартирник. И Алена обвивает руками его шею, кратко чмокая в губы, чтобы радостно пожелать: — Удачи, котенок! Хотя ты и так всегда рвешь зал. А Аня, тем временем, встречает вернувшегося со сцены Макса. Виснет на нем, от пола отрываясь, и бесстыдно целует его при всех — потому что чувства через край. — А знаешь, я ведь послушала «C-Zone» сразу, как ты ее выпустил, — признается она. — Это ещё был наш первый вечер с Адель, и мне таких усилий стоило не разреветься при ней… Ведь тогда казалось, что… все. Что она больше не сможем вот так болтаться на нем, сжимая шею, что не сможет вот так целовать. Макс — ее помешательство, ее собственный наркотик. И Ане до сих пор бывает сложно поверить, что он зависим от нее не меньше. Да, даже спустя столько лет. Потому что он восхитительный. Самый прекрасный, самый невероятный, самый… — Я тебя люблю, — продолжает Круппова, водя кончиком носа но его шершавой из-за небритости щеке. И вдруг даже всхлипывает. Да, чувств слишком много. — Извини. Мне просто кажется, что меня сейчас разорвет. — Эй, ну ты чего, — ласково-ласково шепчет Макс, крепко ее обнимая. — Все же хорошо. Теперь все будет хорошо. Слышишь, да? — Но, целуя ее в висок, не может не заявить почти смешливо: — Только я тебя все равно сильнее люблю. — Фу, слюни распустили, — с наигранной брезгливостью ворчит на них Серафим, как будто не собирался сейчас и сам миловать Алену. Только Сидорин будет играть по-крупному. Он сделает это на сцене. И даже не один раз. Он ведь именно это имел в виду под готовностью выходить на сцену. А пока Адель объявляет их с Андреем выход с «Черным сердцем». После последнего перформанса Мукки в Питере зрители, конечно, были заинтригованы, что он выдаст в этот раз, но Серафим был в более чем благостном расположении духа — даже несмотря на бесявую рожу Букера за кулисами. Так еще и очень в голосе сегодня. Не то что бы у него обычно с этим были проблемы, но сегодня студийная запись фита с Аней, где он выдавал мощнецкий вокал, просто отдыхала. — Звонки без ответа Твоё холодное сердце запретно, но так безупречно И я на коленях Держу твоё черное сердце что я изувечил В сущности, что бы не говорила Алена, виноваты они были оба. И сам Серафим был причиной многих шрамов, что у нее остались. И речь не только про этих блядских ангелочков на ногах — душу-то он тоже через мясорубку пропустил. Ребенка допустил. А она и рада только. — Это так прекрасно, но мне нужно побороть В телефонной книге психиатр и господь. Мне некуда бежать, и я не играю роль Я хочу тебя желать пока живой Но Я чувствую, что я живой Когда бухой и когда мешаю фарму с наркотой Разожги огонь и подари мне ночь А вот строчку про «Ведь даже невменоз приятней, чем твоя любовь» Серафим пропускает. Он писал это почти сразу после расставания, переполненный жгучей обидой и непониманием, реально чувствующий себя живым только когда был бухим. И не только бухим. Сейчас готов был взять слова назад. Потому что их с Аленой любовь со стороны — это один сплошной невменоз, а он был бы знатным пиздаболом, если бы сказал, что ему это неприятно. Она ему чуть ли не в рот смотрит — а он-то, блять, тоже туда же. Идеальная пара. И в этом плане очень удачно ложатся строки из куплета Андрюхи: — Моя звездочка, я с тобой, мы — созвездие дураков Вот уж точно — дураки. Дел натворили, что пиздец. До сих пор разгребать приходится. Но Серафим эту обязанность взваливает на себя с удовольствием. И знает, что вместе они справятся. Ради того будущего, которое он им уже нарисовал… Кроме родов каждый год. Потом решил, что да, слишком. А разгребанием последствий он занимался и сейчас. Едва только заканчивается куплет Андрея, Серафим, не выпуская из рук микрофон, исчезает со сцены. И все для того, чтобы вернуться из закулисья, ведя за руку явно не ожидавшую такого финта ушами Алену. Зал визжит, получая официальное подтверждение — они снова вместе. А Сидорин уже в следующую секунду падает перед Суховой на колени, не выпуская ее ладони из своей, и повторяет припев, не видя в зале никого, кроме нее. Вот уж буквально «И я на коленях держу твое черное сердце». А Алену колотит аж. Свободную руку она поднимает, чтобы прикрыть дрожащей ладошкой не менее дрожащие губы. Андрей, который в очередной раз оказался на сцене в дураках, теперь уже только усмехается, не выглядя таким растерянным, как когда его кинула Анька, и тут же втихую ретируется за кулисы. А Сухова… Когда она тряслась перед выходом на сцену, то никак не могла подумать, что впервые за вечер ступит на нее даже не на своей песне. Серафим… Ее котенок столько для нее делает. «Твое холодное сердце запретно, но так безупречно». Он всегда внушал ей, что она самая-самая, даже когда она сама в себя не верила, когда сама себя ненавидела. И сейчас Алена пищит, пытается потянуть Сидорина на себя, чтобы встал, но у ее хрупкого, слабого тельца не получается — и тогда она падает на колени сама, кажется, даже отбивая их о полированный пол. Опять синяки будут. Алена честно старается не рыдать, но тушь все равно смазывается. Ей не привыкать выступать в трагичном образе Пьеро, но сейчас она даже об этом не думает. Только Серафима обнимает, целует беспорядочно, в его же микрофон и объявляя: — Я люблю этого парня. Пиздец как. А он теперь целует Алену уже сам, в губы, так жадно, как они всегда умели. В зале верещат даже хлеще, чем Глеб сегодня, и после недолгих милований смущенная Сухова пытается свинтить, потому что сольная часть Серафима еще не закончилась. Он не дает. По сути, они так и не поднимаются со сцены, только Сидорин садится поудобнее и перетягивает девушку к себе на колени, чтобы и ей было комфортно. И самым довольным тоном продолжает в микрофон: — Но это еще не все! Вас сегодня ждет мегапиздатый фит двух красоток, но я тоже решил кое-что дропнуть. Студийка будет потом. Мы еще клипачок сделаем, где вот эта прекрасная принцесса будет в главной роли. А пока… И начинает играть музыка. Это именно то, чем он занимался, пока Аня и Алена были на студии. И на мысль навели их разговоры. О силе. Об ангелах. О шрамах на ее ногах. Об Ангелине. — Когда тень одиночества Горько ноет внутри меня Возьми меня за руку Укрой меня крыльями Эта боль не закончится, Но я знаю, ты сильная Держи меня за руку Обнимай меня крыльями И люби Потому что для него она ангел. Со всеми шрамами, зависимостями, слезами и проблемами. Со всей вот этой вот темнотой внутри. Его, личный ангел, для него — святая. Не вот эти вылизанные образки с крылышками, а… настоящая. Его совершенно больная и такая же совершенно искренняя любовь. И про сильную специально напоминает ей снова. Если понадобится, будет на весь мир кричать. Чтобы только… даже не то, что поверила — сама осознала то, насколько же она сильная. — Я забываю, как часто я предавал Как возвращался и падал к твоим ногам И как оправдывал пропасти на пути Лишь бы блудить У них много чего было в мефедроновую эру. Серафим устраивал настоящие эмоциональные качели. Пограничка шептала творить гадости. Доказать, какой он ужасный. Этакие проверки на чувства, оттолкнуть пытался, злорадствовал, если она обижалась… и сам же и возвращался. Потому что не мог без нее не дышать, не жить, не существовать вообще. Обычно так и было — падал к ногам, обнимал колени и просто сидел, шевелиться не давая. Никогда не извинялся, но она и не просила. Счастливы были. Какой бы пиздец не творили. — А человеку ведь побоку на все нормы морали, чтобы уйти В бесконечные поиски, с кем бы плавиться в похоти и любви Любви Серафиму поебать было на то, что все говорили. Поебать, что он не может любить отчаянную мефедронщицу. Поебать, что сейчас он буквально хотел тащить ее на себе, пока не выберется. Потому что у него есть, с кем плавиться в похоти и любви, да. Он уже… расплавился. Серафим несколько раз повторяет припев. В зале включают фонарики на телефонах, создавая романтическую атмосферу, но он и не видит. Смотрит только на Алену, поет лишь ей одной. — Все мы ангелы, демоны Все в уме и безумны Тычем пальцами в вены Или лезвием в струны Ходим по тонкому льду мы Заблуждаясь в морали Ты гони моих бесов И храни мои тайны И в этом читается очевидное — «А я прогоню твоих». Алена млеет совсем. Серафим всегда посвящал ей песни, начиная с «Девочки с каре», продолжая целым альбомом «Мертвые цветы», и теперь… «Крыльями»? На самом деле, по его песням можно было отследить весь их путь. С жалких наркоманов, которым просто прикольно вместе до любящей пары, которая жить друг без друга не может, несмотря на всю причиненную боль. С обеих сторон. Это была такая взрослая песня, с нотками горечи и трагизма, но при этом наполненная любовью. А Алена ревет опять. Вишну обходит их вокруг, запечатлевая на камеру каждое мгновение воссоединения перед фанатами, и Сухова потом так долго будет пересматривать эту часть концерта. — Си-и-им, — тянет она, прижимаясь ближе. — Это… Это… У нее не хватает ни слов, ни дыхания. Ей хочется утащить его в гримерку самым похабным образом прямо сейчас. И хочется ластиться. И хочется привязать к себе любыми возможными способами. Даже, блять, повенчалась бы. — Я тебя так люблю-ю-ю, — хнычет Алена. — Спасибо. Спасибо за эту песню, я… Ещё так чувственно спел, что ей казалось, что она покрылась мурашками даже изнутри. Ведь Серафим давно у нее под кожей. И толпа фанатов уже не кажется такой страшной — ведь ее внимание сосредоточено только на нем. — Эй, братва, — смеется Серафим, снова поднимая микрофон, — пошумите там для моей будущей жены! Я ее пиздец как люблю. Она даже не представляет, насколько. Он счастлив. Настолько абсолютно счастлив, что руки трясутся от восторга. И сам срывается на какие-то беспорядочные смешные поцелуи — в зале только и успевают снимать каждый момент, чтобы разобрать его на эдиты. Суеты они в соцсетях наведут знатно. — Люблю тебя, блять, что пиздец, — шепчет Серафим уже только Алене. — Поняла, да? Моя сильная. Но за серьезными песнями о любви приходит время для ностальгии. И он поднимает Алену на ноги, хотя все еще собственнически держит за талию. В зале снова верещат, когда узнают песню буквально по первым нотам. Это же легендарочка уровня «Девочки с каре», которую Серафим перестал исполнять не столько из-за цензуры, сколько потому, что не мог, блять, ее петь без своей реальной девочки рядом. Зато теперь эта хаотичная творческая энергия из него аж перла. И получается даже выдавить из себя этот микроголос, которым он пел про наркоту раньше — золотые, блять, времена. Первый и пока единственный их фит. Тоже настрочил на коленке, как «Крыльями» сейчас, очарованный Аленой буквально с первого взгляда — и первого же отсоса. У них почти сразу наметилась тенденция к эмоциональным качелям в отношениях… и как пиздато было сейчас от этого отказываться. — И я буду притворяться, типа я не танцую Ну да, это тупо, ну да, это тупо И ненавижу алкогольные твои поцелуи Ну да, это тупо, ну да, это тупо И мы будем закипать, как незнакомые люди Ну да, это тупо, ну да Но мы придем на тусовку в одинаковых худи Ну да, это тупо, ну да И вдвоем, в один голос, голосят с Аленой вместе: — Мы ебемся! А хуль стесняться? Все свои. Тем более, цели он достиг — вдарив любовью, Серафим добился того, что сейчас довольная Алена буквально расплылась, обнимаясь с ним, забыв о том, как сначала ссалась выходить. Да и какая разница вообще, кто там в зале, когда они есть друг у друга? — И я реально не ебу вообще, чё теперь тебе надеть И чё теперь мне говорить пацанам И этот голубой худак меня добил Меня добил, это финал А пацаны-таки идут нахуй. И пусть сейчас Андрюха на их стороне, Серафим на деле пиздец какой злопамятный. И он даже, блять, танцует. Просто потому, что с ней. Они вообще уходят в какой-то жесткий отрыв, ловя кайф от того, что сейчас вдвоем, на одной сцене, могут делать, что захотят. Вдвоем. Но все ближе была самая страшная часть для Серафима. Ебучие трусики. И в очередной раз пропев вместе с ним легендарное «Мы ебемся», Алена, все верно, переходит к своему куплету: — На мне кровавое платье и банка ягуара Твою мать, это тупо, ну так Про кровавое платье — забавно, что эту песню они написали еще давно, но так точно попали в ситуацию, которая по итогу произошла совсем недавно — вот когда он забирал ее из притона в Питере. Она же тогда все кукольное платьице, похожее на то, что надето на ней сейчас, кровью из носа залила. Но тут наступает следующая строчка… — Хотела знать, что в моих… Но слово «трусиках» Алена пропеть не успевает — Серафим, собственнически обхватив ее лицо пальцами, разворачивает ее к себе и вновь целует. Ага, ясно. Затыкает. И что ему эти трусики сделали? Нормальное слово… Тем не менее, Сухова, на мгновение протестующе замычав, продолжает: — Это любовь, и я сияю, о да Это lo-love, ой-ой, текила санрайз Слышу вой твоей сучки, нацепив Paradise Balenciaga, Hello Kitty, я бухая, отойдите Я принцесса Hennessy, на руках меня неси Это, и правда, была любовь. И Алена сияла — тоже правда. И тогда, давно ещё, и сейчас вдвойне. И пусть носит ее на руках снова и снова, вот только бухой быть больше не хочется. Ангелину хочется. А в завершение песни, проигнорировав строчки про то, что «выбрасывает сердечко» ее нахуй, Серафим действительно уже привычно подхватывает ее на руки, начиная кружить. Алена счастливо пищит, а у него на сердце… так хорошо, блять. И, что самое непривычное, спокойно. Вот оно, да? Ну… то самое, взрослое, не мефедроновое счастье? Но на этом блок выступлений Мукки заканчивается — у него оставался только один выход в дуэте с Аней. Сейчас Angel Energy предстояло выступать сольно впервые за последние два года. Однако Серафим уходить со сцены не спешит. Поставив ее на ноги, снова обнимает за талию и привлекает к себе, интересуясь: — Хочешь, с тобой поторчу здесь? Чтобы не боялась больше. — Давай, — тихо отвечает ему Алена, звуча так смущенно, будто не она давала Серафиму в любое время суток во всех позах. — Только я буду исполнять старый репертуар… Написанный ещё во время жестких эмоциональных качелей в их отношениях. Но делать нечего — нужно петь то, что есть, раз вызвалась выступать. И то была песня «мкАД», посвященная одной их старой поездке в Москву, когда они сильно посрались. Поэтому Алена решает правильным сказать прямо в микрофон: — Мои милашкинсы, сами знаете, что я ничего не выпускала два года. Даже мертвой меня объявляли. Поэтому пою старенькое, но будем считать, что этой песней я навсегда закрываю главу темного прошлого, окей? Дисклеймер, так сказать. Зал одобрительно вопит, все ещё не отойдя от их с Серафимом нежностей, и тогда колонки начинают дребезжать, а Angel Energy вступает: — Ой, пахнет потрохами Он — мёртвый на кровати Ствол, он не украл, а одолжил у бати Ой, льётся кровь ручьями, а деньги в дипломате Он так долго врал Сам верил, что прокатит Даже забавно, что Алена, до уссачки боящаяся фильмов ужасов, любит писать хоррорные песни. — Ты зарыл меня за МКАДом Накормил меня землей Но я выбралась из Ада И вернулась за тобой Уверял меня, что любишь И мы вместе — навсегда Знала, что меня погубишь Мне нужна твоя душа Особенно ее тоненький голосок всегда резко резонировал с текстами. А пока она поет, продолжает бросать извиняющиеся, но нежные взгляды на Серафима. — Я так любила его руки Но теперь, они не греют В его глазах — застыла мука Губы его синеют А это вообще-то было про случай, когда он при ней едва не словил передоз. Бутират, кажется, был. И это было… Жутко. И очень-очень страшно его потерять. И Серафим помнит, да, хотя по факту всю историю узнал уже постфактум. Было сильно плохо. Ему часто бывало прямо пиздец, потому что чувства меры у него не было, но тогда было… совсем дело дрянь. И с ним была только Алена. Алена, которая, по сути, его и откачала, хотя ревела после этого весь день. Серафим до сих пор не понимал, как она вообще сообразила, что с ним делать. Так что он не злится, нет. Только плавно перетекает ей за спину, обнимая уже вот так, устраивает голову на плече и даже ухитряется подпевать. Свои-то песни забывал периодически, а вот каждый ее текст помнил до сих пор. Как мог забыть? Это же Аленино… И она права, да. Вот сегодня они точно прощаются со своим дерьмовым прошлым, навеки закрывают ему двери. И сейчас, смыкая руки у нее на животе, Серафим вдруг ловит себя на том, что испытывает такой… трепет. В эдитах потом разлетится это его совершенно тупое, по его мнению, выражение лица, на котором проступает осознание. Все же получится. И у них теперь будет совершенно другая жизнь. Алена и сама не выдерживает — не допевает до конца, разворачиваясь в его руках, чтобы снова поцеловать. Не может она иначе. Снова выходит Адель, которой не удалось объявить Angel Energy из-за своеволия Мукки, но зато она объявляет то, что теперь к одной исполнительнице присоединяется вторая — Фелиция. И Аня, которая сама так долго няшилась на диване в объятиях Макса, что сама едва не пропустила свой выход, подходит к другой сладкой парочке, чтобы шепнуть Серафиму: — Все, передавай этого ангелочка мне. Скоро увидитесь. И все равно Сидорина приходится со сцены едва ли не выпихивать под смех фанатов. — Знаете, милашкинсы, я вот очень рада, что мой первый фит за два года — это фит с Анюткой, — признается толпе Алена. — У меня теперь есть лучшая подружка, представляете? Как в детском садике. И сестренка, и муж… — Мы надеемся, что вы кайфанете так же, как мы, когда записывались, — смеясь, подхватывает Круппова. А затем начинает петь: — День Укроет пеленой ночной Но кто подскажет мне ответ? Когда я сомневаюсь Эти двое на плечах говорят И дальше включается мощный бит, дополняющий строки, посвященные Аней темному периоду ее жизни, когда в ней было слишком много злости: — Ты предложи им яд Ты пожелай всем зла И пригласи их в ад Побудь хорошей И пока она поет об ангеле и демоне на своих плечах, диктующих, что делать, то, и правда, тоже многое переосмысляет. Например, то, что… Могли ли чувашские бесы взяться грызть Макса из-за нее? Да, она не работала с ними до осени, но… Могла ли именно она привлечь их к нему? И сама не замечает, как наступает припев. В студийной версии песни Аня пела его одна, но сейчас следующие строки позволяет спеть сольно Алене: — Моё небо в огне Его разжигают ангелы В мире нету правды Её закрывают в камеры Потому что ангелы — все еще тема Суховой. А Круппова подхватывает продолжение припева, которое уже больше подходит ей: — Небо в огне А виноваты в этом дьяволы Нам не убежать За нами наблюдают камеры И тогда начинается куплет Алены. Она поет про собственный улей, собственный рой, имея в виду свою команду, хоть, по факту, ее приняли в компании и не сразу. Букер до сих пор морозился. И все же своих людей… Друзей иметь было приятно. Особенно такой бесконечно одинокой девушке, как Алене. Но не уколоть Федю она не могла: — Зверь, ты мне поверь Ты такой же как я Ты иной Ты Дверь за собою закрой И я буду, я буду Тебе как родной Потому что он, действительно, такой же, как она, что бы о себе не мнил. Через одну трубочку, блять, нюхали. Одной банковской картой дорожки чертили. И то, что он справился быстрее — так он, сука, не терял разом своего ребенка и любимого человека. И третий куплет Аня и Алена поют тоже вместе, потому что обеим близко: — Я так хотела изменить, что до костей сидит во мне Для перемен тут нужен пресс Что нас не сдавит — гарантий нет Мы молчим, а нас насилуют Даже и не спросили Каково жить в раю, где правит только насилие? Перемены. Перемены — то, чего обе так жаждали. Каждая по-своему. И каждая их, кажется, получила. — Сильно и независимо брошу всё, пусть горит Однажды небо прояснится, и сердце не заболит На мне ожоги, будто плетью очертили границы Это была песня об их пережитой боли. Но, как они в унисон и спели — небо прояснится, и сердце не заболит. И после они ещё два раза повторяют припев, делая особый акцент на ангелах и дьяволах. Фанаты в восторге, Вишну — тоже. Две смешные девочки в одинаковых платьях, поющие о серьезных вещах. — Блять, ну наши, ну наши, а! — восторженно скачет за кулисами Серафим, которому даже несколько минут разлуки с Аленой уже были в тягость. Поэтому он и доебывается до Макса, и тот улыбается в ответ, соглашаясь с ним. Лазин ведь реально волновался, когда отпускал Аню на студию с Аленой. Не потому, что не верил, а просто слишком сильно переживал. Она была в настолько разбитом эмоциональном состоянии, что цеплялась буквально за любую возможность его спасти, даже самую безумную. Но теперь все хорошо. Теперь проблема отступила, они не натворили еще больше дел, а совместная песня превзошла все ожидания. — Наши, — соглашается с ним Макс уже вслух. — Разъебали. А отдельно Серафим лично заценивает часть про ангелов в исполнении Алены. И Сидорина Ангелина Серафимовна в этот момент кажется все более реальной. Макса же, напротив, на мгновение смущают опять всплывшие демоны. История умалчивала, откуда они вдруг взялись и с чего решили к нему прицепиться, но… Можно же эту песню тоже расценивать как прощание с темной главой их жизни? Но едва отзвучали последние ноты, неугомонный Серафим вдруг подрывается снова. И, как фокусник, из ниоткуда достает гитару, которую тащит на сцену, чтобы Алена сама этим не занималась. Черт знает, что они еще собирались делать, но свою женщину заставлять таскать тяжести он не собирался. — Спасибо, котенок, — смеется Алена, оставляя на его губах ещё один звонкий «чмок». На самом деле, дальше Аня будет петь сольно, но эта песня тоже была совсем свежей и вовсе ещё не была до конца записана и сведена, поэтому Круппова, прознав об умениях Алены, попросила ее создать аккомпанемент. А сама, пока Сухова усаживается с гитарой на высокий барный стул, тоже обращается к фанатам: — Знаете, дорогие, раз уж мы сегодня негласно прощаемся со всем плохим, то я тоже хочу спеть кое-что новенькое, что… К счастью, уже неактуально. Песня называется «кровавая луна», и я написала ее в начале поездки в Печору. Да-да, я знаю, что все заценили фотку Андрюхи из бани. Зал смеется, но песня их ждёт серьезная. Написанная Аней в тот момент, когда она была уверена, что надежды нет. — Вечно хочу хоть как-то Себя за что-то наказать И вот она светит ярко Да, мне нечего скрывать За что-то себя наказать — не об ее ли порезах речь? Даже если они были обусловлены магическими ритуалами, и дураку ясно, что то была чистейшей воды аутоагрессия. Банальный селфхарм. — А, кровавая луна, не ври мне никогда Она всё знает, тебе страшно просыпаться утром Это, конечно, было о состоянии Макса, когда каждое новое утро, пусть даже в объятиях Ани, означало одно — весна, когда он умрет, неумолимо приближалась. А «не ври мне никогда» — конечно, про то, как он жертвенно бросил ее летом, беспощадно солгав о причине. — А, кровавая луна, я только для тебя Буду повстанцем против бесконечного сна Повстанец против бесконечного сна. Бесконечный сон — это смерть. И Аня собиралась давать ей отпор, бороться до последнего. Что и сделала. И будет делать снова, если, не дай бог, понадобится. — Я не могу спасти тебя Не могу спасти тебя Здесь все было понятно всем и каждому. Эти строки Аня пропела с особым нажимом и отчаянием, потому что у нее изрезанные руки опускались. Пока все, наконец, не решилось. — А, кровавая луна Я только для тебя Только для тебя Только для тебя… Она — только для него. Всегда и навеки. Все на свете отдаст. Но как бы Максу не хотелось сейчас Аню обнять, потому что эта ее песня, хоть и была финальной точкой в их трагичной истории, она все же задела за живое, исполнить желаемое он сразу не смог — ведь сразу после этого на сцене вместо Алены снова появляется Серафим. Их фит с Аней «Дом» уже исполнялся на самом первом московском квартирнике, но сейчас, в этот вечер ностальгии и прощания с прошлым одновременно, показалось важным выдать его снова. В студийной записи у него был только один куплет. В этот раз Серафим поет вместе с Аней повторяющееся рефреном «Я не знаю, где мой дом», ведь это так точно описывало его состояние во время разлуки с Аленой. Дома у него не было. И жизни тоже не было. По сути, он просто создавал иллюзию того, что у него все прекрасно, что он исцелился, вылечился и живет свою лучшую жизнь. На деле — нихуя подобного. Ему нужна была Алена. И только сейчас Серафим мог сказать, что он снова дома, ведь для него это было не место. Для него дом — это она. А потом начинается его сольный куплет. — Убивает милый сон кошмарный луч Эта строчка, вся сотканная из противоположностей — естественно, про Алену. Милая, но кошмарная. Очаровательная, но при этом отвратительная. Сладкая, но ядовитая. Она вся — один сплошной блядский оксюморон, а для Серафима все равно — самая лучшая. Идеальная, как он постоянно говорил. — Забираю от дома скрипичный ключ Улетаю выше этой стаи птиц Это небо для самоубийц Про самоубийц повторялось и в куплете Ани тоже, но для Серафима это была не менее жизненная история. Федя обожает припоминать, как вытаскивал его из петли и останавливал от новых попыток самоубийства. Отрицать было глупо. Явись он в день с роковой петлей буквально на минуту позже, Серафима бы уже не было. Он правда не хотел жить. Просто… ничего не хотел без Алены. А теперь у него вдруг разом все появилось снова. Самая любимая, самая невероятная принцесска, которую Серафим обязательно сделает своей женой. Вот это стереотипное счастье, о котором говорили все, но он был уверен, что никогда не сможет почувствовать, что просто не создан для него. А еще у них будет дочь. И роды каждый год — это слишком, но… одним ребенком они точно не ограничатся. — Я ведь тут не Алладин, эй Просто так не уйти, эй Выбери и купи, и я Покину свой волшебный магазин А здесь была отсылка, которую поймет только Алена. На ебучем «маркетплейсе» с наркотиками, вот этом вот самом «волшебном магазине», у них был один аккаунт. У них вообще вечно все было общее, а в этом случае еще и создавать его было пиздец каким квестом. А в момент, когда он решил, что окончательно завязывает с мефедроновой историей… Серафим просто удалил аккаунт. Алена, наверное, была в восторге. И правда — она без него понятия не имела, как выводить рубли в биткоины, как проводить оплату товара, как вообще делать ебаные заказы. Пришлось выкручиваться и добывать дурь через друзей. Если тех людей вообще можно было назвать друзьями. А трактовка песни «Дом» со стороны Серафима была интересной — до этого, в Новый год, слушатели из числа собравшихся в закулисье могли ее оценить лишь со стороны Ани. А теперь стало ясно, что фит значил много для обоих. Забавно, что «Всю ночь», песня с Андреем, была просто про то, как они с Анькой отжигали в баре, а вот фит Крупповой и Сидорина имел больший смысл, хоть и не сразу понятный по тексту. Аня и Серафим вообще были похожи — пережив расставание, где были уверены, что их бросили, променяли на кого-то или что-то, умудрились наделать смерти любимым в последующих песнях. И все ради того, чтобы на коленях приползти обратно, как только позвали. И не зря, блять. Не зря. Их часть завершается. Оба кланяются зрителям и возвращаются за сцену — на Серафима тут же налетает Алена, не выдерживающая разлуки и на пару минут, а Аня практически забирается на голову Максу, наконец, отпуская тревоги, с которыми писала в Печоре «кровавую луну», окончательно. Но всю идиллию должен был разрушить один последний артист. — Если ты что-то натворишь, — самым серьезным тоном предупреждает Алтана Федю перед выходом, — я тебя убью и принесу в жертву на каком-нибудь самом позорном ритуале. Выбор за тобой. Натворит. Еще как. Это будет совсем пиздец, но от него Игнатьев не отказывается. А сейчас интересуется с совершенно искренним изумлением: — Да что я — да могу натворить? Алтана выразительно приподнимает брови, ненавязчиво намекая, что про его подвиги до нее уже знает. А про историю с видосом про аборты и говорить было нечего. И сейчас она справедливо опасалась, что развернувшаяся на сцене история любви Федю от бесоебства не остановит. Все сверхъестественные локаторы буквально вопили о том, что сейчас что-то будет. Но… Абросимова лишь приподнимается на носочки. По сути, ей приходится вообще аккуратно встать ему на ноги, чтобы дотянуться до колючей щеки, коротко чмокнуть и заявить: — Будешь хорошо себя вести — получишь больше. Я предупредила. Ее мотивационные речи, по факту, не спасают никак. Ведь, когда Федя выходит на сцену после объявления Адель, начинает играть жесткий рок. Алтана, еще не так хорошо знакомая с творчеством Букера, теряется… и вздрагивает, когда взбешенный Серафим рычит: — Сука, мудло, да я тебя сам сейчас повешаю! Причина взрыва становится понятна сразу. — Крепко скручена петля, в ней зависла твоя тушка Тебя свела с ума мефедроновая шлюшка Отхода, секс втроём с её подружкой Тебя свела с ума мефедроновая шлюшка Алтану тоже перекашивает, но ее — от ужаса. В моменте она бросается было к Серафиму, понятия не имея, что бы делала, если бы смогла подойти, но быстрее успевает Сережа. Ему приходится Сидорина скрутить, и невооруженным взглядом видно, как вздуваются мышцы на руках Круппова — удержать беснующегося Серафима слишком сложно. — Сука, да успокойся ты! — почти кричит Сережа. — После концерта! И там он даже поможет Серафиму Федю отхуярить, потому что вот это — уже слишком. — Пусть закроет свой ебливый рот! — не собирается успокаиваться Серафим. — Сука, он не может так про нее! Сразу после того, как он Алену превозносил. Как пел ей о любви и при полном зале, трещащем от людей, заявил, что сделает ее своей женой, ебучий Букер публично называет ее шлюхой — все же, блять, все поймут, спасибо интернету. На очередное упоминание своей петли Серафиму поебать. Алену он трогать не даст. — Она трахается, как порно-звезда Все татухи на руках себе сделала сама Ею пахнет простыня, стирка больше не нужна На убитых Мартинах вы идёте с ней гулять На ночь вы берёте два, обниматься и лежать Марафоны без конца, уже сломана кровать Мама не знает, почему вы пьяные без вина Кажется, что вам двум можно и не умирать Во втором куплете еще были восхитительные строчки про «На притоне умерла, как жаль, мефедроновая шлюшка», «Она зовет тебя сунуть шею в поводок», «Минус два тупых ебла», но Букер до них не доживает. Он успевает только еще раз повторить припев, как Серафим вырывается из рук Сережи — так четко бьет ему локтем в живот, что у Круппова из глаз искры сыплются. Пролетает мимо попытавшегося его остановить Макса, по сути, последнего рубежа… И вылетает на сцену, сшибая Федю с ног. Уже традиция, блять. Квартирник завершает Букер дракой, только это уже не похоже на почти что игривую потасовку с Олегом. С Серафимом начинается настоящий кровавый замес, и зрители, кажется, только сейчас понимают, почему и Букер, и Мукка сегодня изначально были с разбитыми лицами. — Макс! — шипит Сережа, не без труда выпрямляясь. И вдвоем они летят пытаться разнять сцепившихся придурков, пока они не покалечили друг друга. На остальных остается Алена. И черт знает, что было страшнее. Потому что Сухова надрывно визжит: — Пусть он его только тронет, мразь ебливая! Но ее тут же хватают сразу трое — Аня и Соня за руки, Глеб за талию. Алена беснуется, рычит едва ли не до пены изо рта — точно кадр из «Изгоняющего Дьявола», и никаким ангелом тут и не пахнет. — Эта тварь опять портит нам все! — доказывает она друзьям, почему они обязаны ее отпустить. — Да он сам торчал хуже меня! Вы не понимаете, это же уже не месть мне, он намеренно выбешивает Симу! Это про гниль внутри! Он гнилой! Гнилой! Стараниями Сережи и Макса удается хотя бы сместить драку в закулисье, но в этот раз разнять их не так просто. Серафим — чистая ярость. Но вдруг вырывается Алена. Стоит этой бестии оказаться на свободе, пугаются все окончательно, ожидая, что Сухова ринется в драку и либо тоже получит, либо реально подожжет Федю. Либо все вместе. Но вместо этого она, наученная своим мужчиной, швыряет в Игнатьева бутылку воды, попадая четко в глаз — могла бы и выбить, если бы приложила больше сил. Но, кажется, Алена рассчитывала лишь на отвлекающий маневр. Федя отшатывается назад, и это даёт ей возможность повиснуть на руке у Сидорина. Знает, что ее он не толкнет даже в порыве гнева. И в воцарившейся тишине Сухова пищит: — Харе! Нравится тебе, Букер-Хуюкер, или нет, но я буду с Симой всю ебаную жизнь. И я, сука, стараюсь исправиться ради него. Хотя хули я оправдываюсь? Ты, не зная всей истории, смеешь слать мне сам знаешь какие видео, оскорбляешь меня со сцены. Но мне-то похуй. Мне срать на то, как ты, чмо, ко мне относишься. Ты делаешь больно своему другу, которого якобы защищаешь. А вот это я не прощу. И под конец своей пламенной речи она громко фыркает, эпично сдувая упавшую на лицо прядку волос, а затем демонстративно целует Серафима, вновь ничуть не смущаясь того, что на ее губах остается его кровь. — Не трать на него силы, котенок, — неожиданно серьезно продолжает Алена. — Он того просто не стоит. И я даю гарантию, что после этого квартирника его рейтинги упадут на дно рядышком с этими вашими Шепсами. — Сука, чтоб ты сдох, — рычит Серафим, прежде чем плюнуть кровавой слюной прямо Феде под ноги. То, что на нем висит Алена, немного отрезвляет, но он бы все равно продолжил. Сережа предупреждает: — Разошлись, блять, оба по разным углам. Отхуярю же. — Дурак, — еле слышно шипит на Федю Алтана. И все равно, хватает его под локоть, чтобы увести подальше и смыть кровь. А потом, желательно бы, сразу домой… На сцену снова выходит Сережа. Но сейчас зал, преисполненный от увиденной драки, даже под танцевальные треки легендарного ATL'a качается вяло. И на этом второй московский квартирник, даже еще более неоднозначный, чем первый, завершается. Благополучно ли?..