О милостях и любви

Шура с досадой вздыхает и тут же вытягивает губы в тонкую полоску, сжимая челюсти. Хирург только-только извлёк пулю из икроножной мышцы, тут же передавая ее медсестре. Та показывает металлическую миску парню, и он кивает, продолжая стойко выдерживать эту столь неприятную процедуру. В помещении пахло спиртом и тем больничным запахом, который объяснить нельзя, но узнать можно сразу же. Шура наблюдает за тем, как на его ноге появляется новый шрам и качает головой. Да почему он опять так глупо прокололся? Выслушав рекомендации от врача и получив кучу бумажек, Саша кивает, отшучивается и покидает больницу с помощью своих коллег. Наступать на ногу самому очень больно, нормально идти тоже почти не получается. Просто супер, теперь ещё и домой вернётся на неделю раньше. Но это и правда была новость скорее положительная, чем нет, потому что Макаров в последние дни написывал ну слишком уж часто. Соскучился сильно, Шура прекрасно понимает, потому что он тоже. — И че с тобой теперь? Вадим, перекатывает во рту зубочистку и почти с интересом рассматривает перевязку на ноге друга. — Домой поеду, че. Отпускной дали, деньги заплатили. — Понятно, к дорогому своему полетишь, да? — Ды-а-а. Передразнивает Шура и натягивает штаны, пытаясь осторожно подняться сам, но потом все же хватается рукой за Вадима. Тот ухмыляется, но, конечно же, помогает, открывая рот, чтобы снова пошутить. * — Шура! А ты чего так рано? Ещё же неделя… — Так получилось, не переживай, все норм-а-льно. Последнее слово срывается какими-то отрывками, потому что ногу резко простреливает болью. Саша шипит, хватаясь за Кира, который разволновался ещё сильнее. Ну вот, теперь скрыть не получится. Да и так бы не вышло… — Шура! Что с тобой? Ты ранен? Где болит? Шура! — Да тихо, спокойно. Все нормально. Просто нога болит, там зашивали недавно… — Блять, Шур! В комнате Макаров носится туда-сюда, мельтешит так быстро, что у парня начинает кружиться голова. Он пытается объяснить, просит не переживать сильно, но Кир только машет руками и грозно смотрит. Правда потом тут же обниматься лезет, чуть ли не плачет, осторожно ногу поглаживает и просит никогда его больше так не пугать. — Давай помогу переодеться. Что врачи сказали? — Да ничего такого. Пуля в ноге застряла, вытащили, зашили, сказали не напрягать сильно и пить антибиотики. — Господи, как ты вообще умудрился… Ну надо же быть осторожнее. А если бы что-то серьёзное? Или ещё хуже: куда-нибудь в… сердце или… или лёгкие. Я же не переживу, Шур, слышишь? Кир цепляется взглядом за перевязанную ногу и жмурится, аккуратно утыкаясь лбом в чужое колено. Шура поджимает губы и запускает в его волосы пятерню, начиная медленно и успокаивающе поглаживать. Сколько раз они уже говорили на эту тему — не сосчитать. Макаров просил уйти, не ездить больше никуда, либо работать только в офисе. На все аргументы Шуры он находил свои. Один безоговорочно озвучивался сразу: я не смогу без тебя жить. Саша в такие моменты всегда замолкал и отворачивался, а Кирилл уходил в другую комнату. — Со мной все хорошо, Кирюш, правда. Это так, ерунда. И похуже бывало. Лучше помоги обработать и сделать перевязку. Макаров кивает и оставляет невесомые поцелуи на ноге, осторожно поглаживая его бедра. Шура выдыхает и улыбается, наблюдая за тем, как Кир помогает ему надеть домашние шорты и отводит в ванную, крепко держа под руку. Сидя на стиральной машинке, Саша показывает парню, как и что нужно делать, все объясняет и целует, чтобы уверенности тому придать. Макаров кивает, что-то неловко шутит и начинает осторожно разматывать старый бинт. — А вообще — это получилось очень смешно. — Разве так говорят про пулевые ранения? — Да. В общем, слушай! Я, короче, ползу-ползу, жду команду… Кир только тихо вздыхает, пытаясь показать, что, вообще-то, в таких ситуациях смеяться нельзя, но сам не сдерживает улыбку, когда Шура во всей красе рассказывать продолжает. В конце истории и сам уже смеётся, когда аккуратно закрепляет бинт на чужой ноге. Саша пробует медленно подвигать ей и вскоре кивает, когда понимает, что на рану ничего не давит. — Я, конечно, очень рад, что тебе было весело. Но давай без этого в следующий раз, хорошо? Иди сюда, мой одноногий Джо. — Одноглазый вообще-то. — Без разницы. Они снова смеются, и Шура лезет в объятия Кира, который оставляет несколько поцелуев на его макушке и снова подхватывает за талию, помогая слезть и выйти из ванной. В спальне Макаров укладывает его на кровать, под больную ногу осторожно суёт подушку и продолжает разбирать дорожную сумку Шуры. Он смотрит на это все с таким обожанием и любовью, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Никто и никогда раньше так о нем не заботился, поэтому все это было в новинку. — Иди ко мне… Говорит тихо Шура, когда Кир возвращается в комнату, тянет к нему руки и тут же целует, стоит только парню оказаться рядом. Они сталкиваются губами, языками, случайно стукаются зубами и тихо смеются, прижимаясь друг к другу ближе. Макаров зарывается пальцами в волосы Саши, чуть оттягивает их и улыбается, когда слышит тихий вздох. — Я люблю тебя. Очень-очень. Кирилл смущается и специально съезжает ниже, чтобы уткнуться носом в смуглую шею. Обнимает крепче и счастливо выдыхает, щекоча ресницами кожу Шуры. — Я тебя тоже люблю. Мой одноногий Джо.