Милый друг

      Время — сладостный мучитель и безжалостный союзник. Я и подумать не могла, что для меня, простого человека, поселившегося в Линдоне, среди Высших родовитых эльфов, дни, — прежде, бесконечно длинные и солнечные, — обратятся в радостные мгновения. Часы, подстать минутам. Дни, подстать часам. Время сорвалось с цепей, помчалось вскачь, и утащило за собой меня.       Никто не гнался. Никто не угрожал. Ни, тебе, дыма с востока, ни залпов орудий. Никаких орков. И ни звука от Саурона. Мы ничего о нем не слышали, уже много недель. Я вернулась, беспрепятственно бродила в своем настоящем обличии по извилистым золоченным тропам Линдона, носила лучшие летящие платья, босиком спускалась к Серым Гаваням, касалась восхитительных резных беседок, в тени которых проводила многие часы, за чтением книг. Я наблюдала за эльфами, перенимая повадки и привычки, особенно, у дам. Искусно плела волосы, училась двигаться бесшумно, грациозно. Жаль, только, ростом не вышла. И с этим ничего нельзя было поделать. Человек. Я оставалась человеком, странником, приветливо встреченным и радушно принятым эльфами.       Никто не обратил внимание на перемены в облике моем. Нори и Поппи, за неделю, что лежала без сознания, уже обо всем узнали, попривыкли и, теперь, всякий раз, как мы встречались, радостно неслись навстречу. — Ты живешь на склоне, ближе к гаваням? — поинтересовалась Нори, одним теплым осенним днем, когда я навестила их на дереве.       Принесла свежую эльфийскую выпечку и вкуснейшую похлебку, прямиком со стола вблизи оружейной, — обычно, там готовили еду для воинов и солдат, — не позабыла и о сладостях. — Линдон — наш дом. Я провожу время, с радостью и пользой, всюду, во всех его частях. — С тех самых пор, как ты очнулась, — подхватила Поппи, с удовольствием поедая очередной пирожок, — ты ни разу не оставалась здесь на ночь. Мы, может, ростом и небольшие, но по возрасту, с тобой немного схожи. Скажи, — сощурившись, она заинтригованно глянула исподлобья, — вы с Элрондом живете вместе?       Хороший вопрос. Сказать по правде, мне бы и самой хотелось получить ответ. Живем или нет?.. Он днями пропадал, среди заросших зеленью, чертогов. Я и подумать не могла, что у Верховного Короля эльфов, может быть забот не меньше, чем у любого, даже самого приземистого, политика или чиновника в моем настоящем мире. Они искали Саурона. Отправили гонца в Кхазад-Дум, неделю назад, но, и по сей день, не получи ответа. Они обсуждали восстановление Эрегиона. Лично ездили туда, однажды, в сопровождении вооруженного конвоя, а, как воротились, Гил-Галад, во всеуслышание, заявил:       «Стены раздроблены в крошку. Город в запустении, усыпан телами орков, гномов, людей и эльфов, к тому же, подтоплен рекой. Слишком много крови пролилось на землях бессмертных предков. Боюсь, что кузни, впрочем, как и сам Ост-ин-Эдиль, не подлежат восстановлению».       Расстроилась ли я подобной новости?.. Конечно, ведь расстроен был и он. Элронд воротился хмурым и задумчивым, совсем не таким, как обычно. Сбросил серую накидку на стул, опустил кованную булавку на подоконник и, обхватив руками нижнюю жердь, склонил голову, размышляя. Это был тяжелый день. Тяжелый поход. Тогда, впервые мы расстались на недели, а когда вновь встретились, Элронд, хоть и радостный тому, не в силах был скрывать своего глубочайшего разочарования. — Неужели, все настолько печально, милый друг?.. — ласково спросила я, прильнув щекой к спине его и обхватив руками за пояс. — Много смерти, Nîn mellyn, много зла вокруг, — погладил он мои ладони, отпрянув от жердей и повернувшись, — пусть, солнце светит ярко, и свет Эльдар, как никогда, благословенен, но… Покуда зло не дремлет, оно бьется, замышляет что-то. Чувствует мое сердце, Перл, это не конец, а, лишь, начало. — Саурон, где бы он ни был, и какие бы планы не строил, никогда и ни за что не сможет подчинить сердца, настолько же горячие и отважные, как твое, Nîn mellyn, и всякого эльфа в Средиземье. — Однажды, он коснулся сердца и души Галадриэль. Лучшего и самого искусного воина Нордан. Он провернул все это, отыграв безупречную коварную мелодию, и не был пойман, не был обезличен. Я опасаюсь, Nîn mellyn, что планы его, могут в скором времени, обрести вполне реальные черты, и мы столкнемся с новой силой, встретимся с очередной угрозой. Мир хрупок. Прежде, я не подозревал, насколько. Но, теперь…       И прав он был, как и всегда, во всем!.. Стоял передо мной, понурив голову, совсем другим, покинутым надеждой. Что повидал, среди разрушенных стен Эрегиона?.. Товарищей своих, ушедших к праотцам?.. Последствия великой злобы, запросто способной сметать народы, города?.. Куда же подевался огонек в его глазах, лучистых и глубоких?.. — Считаю, что тебе сейчас, как никогда, нужен отдых.       Я обняла за плечо, подвела к постели и, бережно расстегнув все пуговицы, до единой, на серебряном кафтане, осторожно отложила в сторону. Впервые увидала, что же они, эльфы, носят, там, поближе к телу. Длинная рубашка из муслина, очень нежная на ощупь, и почти прозрачная. Прикрывала она тело, красивое и сильное, свободно ниспадала и была заправлена в широкие штаны. — Поспи, тебе это необходимо, — я улыбнулась, надавив на плечи и силком усадив на кровать, — а утром, выспавшись и все обдумав, уверена, печаль и грусть догонят радостные чувства. Солнце встанет, птицы проснутся, зашумит река. Мир станет лучше, милый Элронд. Он и сейчас благосклонен к нам.       Вздохнул, мимолетно улыбнувшись, убрал волосы с лица и, кивнув, послушно лег в постель. И сделал это плавно, осторожно, бесшумно!.. Точно и всегда, как настоящий эльф, сотканный из света и неоспоримой красоты. — Подумать же, твои слова целебны, — негромко вымолвил он, оставив рядом место, для меня, — ложись сюда, Nîn mellyn, сегодня мне нужны твои руки. Впрочем, как и все ночи подряд, что мы провели вместе. Я оказалась рядом, проворно подхватила подол платья и, прижавшись грудью к его плечу, нежно улыбнулась. — Прости, что даже не поцеловал, Nîn mellyn, и не обнял при встрече. Все то, что видел там, в Эрегионе… Эта разруха, кровь, вонь, орочьи останки… Мы жили мирно, много сотен… Нет, тысячу лет с падания Моргота, а тут… Скажу откровенно, тебе, душа моя, иной раз, кажется, что будущее, оно действительно изменилось, но в лучшую ли сторону, не знаю. — Он пожал плечами, обнимая и поглаживая пальцами по лицу. — Я растерян, Nîn mellyn, но, в то же время, счастлив, ибо ты со мной. Ты здесь. Нам должно больше времени проводить вместе. Прости меня. — Ты командир Нолдор. Ты придворный своего короля. Ты знаешь свое место и ответственно справляешься с ношей. Помни, дела Средиземья, безопасность эльфов, Линдона — вот первостепенная задача. Я неплохо провожу время. Прочитала несколько книг, встретилась и с Галадриэль. Мы будем заниматься. Она пообещала. — Это хорошо, Nîn mellyn. Тебе пойдут начищенный кафтан и золотистый меч.       Он улыбнулась, впервые, искренне, за целый вечер. — Однажды, когда научусь, мы встретимся с тобой на поле, — я шутливо вытянула палец и, вообразив клинок, поймала его руку, исполосовав невидимыми ударами, — и посмотрим, кто кого.       Элронд хмыкнул, приподнялся и поцеловал. В губы. Нежно и осторожно. Почти невинно, словно, в первый раз, под сенью размашистого древа. — Я люблю тебя, Nîn mellyn, — прошептал он, следом расцеловав щеки и лоб, — хорошо, что ты здесь. Это очень хорошо.       Мы отдыхали. Вместе. Той ночью, и всякой следующей, и предыдущей, когда Элронд оставался в Линдоне. Расставались по утрам, встречались в сумерках. Иногда ужинали, вместе с остальными, за столом с Галадриэль и Гил-Галадом. Сидели рядышком, не смели даже рук касаться перед королем!.. Вели себя учтиво и сдержанно, всегда. И наедине. Даже наедине.       У меня и мысли не было о чем-то большем. Разве, что, иногда, во время пылких поцелуев, когда мы обнимались жарко, прикасались требовательно, когда мои пальцы, едва подбирались к заостренным кончикам ушей, все повторялось. Элронд, сдержанно выдыхая, перехватывалладонь, целовал белоснежную кожу, прижимая к своейгруди и, мотая головой, шептал: «Нет, Nîn mellyn, не сегодня».       А когда?.. Быть, может, через сотню лет?.. Я понимала, для него это, возможно, нечто тайное и сокровенное; то, к чему он не был до сих пор готов, но… Подумать только, это просто уши!.. Красивые мягкие эльфийские уши. Я ни о чем не просила, и не касалась с помыслами, непонятными ему или с намерениями, странными и недоступными. Но… Элронд. Нежный и трепетный полу-эльф. Он оставался непреклонен.       Так, мы жили в месте? Или иногда встречались, под кронами древа, или посреди его просторной опочивальни?.. Задумавшись, я улыбнулась Нори, и пожала плечами, спокойно вымолвив: — Я живу здесь, с вами, и живу там, с ним. В Линдоне не существует места, где бы я безвылазно проводила сутки напролет. — Вы счастливы вместе, и это главное, — подытожила Поппи, вдоволь насытившись пирогами и похлебкой.       А Нори, снова подскочив к окну, посмотрела вдаль. — Интересно, как там Истари? И когда вернется? Я скучаю по нему. Неужели, в горах у гномов все так плохо, что присутствие его необходимо?.. Сколько времени он проведет там?..       Вздохнув, я повернулась к ней и, поджав губы, с горечью уставилась на лес. Никто им не сказал. Они не знали истину. Наш добрый маг покинул нас уже давно, среди пылающих стен Кхазад-Дума. А обманщик и обольститель, Саурон, принявший облик Истари, спокойно выскользнул из рук, покинул земли эльфов, втиснувшись между гномами. Отправился на поиски кольца. Но, это мы так думали.       Предполагали. Никто не мог сказать наверняка, прочесть мысли темного колдуна, способного, в любой момент, протиснуться в тело, воплотить в жизнь все самые ужасные кошмары и, наполнив разум видениями, свести с ума. Всякого!.. Даже меня. Даже Галадриэль, однажды.       Раздумывая над этим, я скосилась на кольцо. Погладила выступающий камешек и, расслышав отдаленный звон Нэнья, покрутила на пальце. Что будет, если, решусь и сниму?.. Истеку кровью?.. Исчезну?.. Навсегда покину сказочный мир?.. Я не желала проверять. Элронд тоже. — Думаю, что Истари вернется, сразу же, как завершит все свои дела, — негромко ответила я, так и не признавшись, не открыв малышкам правду, — гномам требуется помощь, дом их разрушен. Балрог занял гору. Возможно, Истари, в эту самую минуту, храбро сражается с древним демоном Моргота.       Меня невольно передернуло, едва припомнила об огнедышащем чудовище!.. Ложь во благо. Негромко хмыкнув, я отвернулась и подумала: «А бывает ли во благо?..» — С ним все в порядке, — повторял Элронд, всякий раз, когда я заговаривала, — уверен, что маг выбрался, но не смог отыскать дорогу. Он бродит по свету, помогает путникам в беде. Однажды, мы, возможно, встретимся.       Я слушала и, вспоминая о своих секретах, изнутри сжималась. Понимала, что на свете существуют вещи, о которых лучше никому не знать. Однако, Элронд… Он, казалось, был чрезмерно откровенен. Со мной. Рассказывал все, без утайки. О своем прошлом, о настоящем… Не знал лишь о будущем, но и я не болтала. Прошептала лишь, в ответ: — Вы встретитесь, если мы не изменили ход истории так сильно. Однажды, через тысячи лет, будете сражаться вместе. — Покуда знаешь все, Nîn mellyn, тебе не стоит за него бояться.       И прав был, как всегда!.. Но, я не ведала, что будет завтра. Не знала наперед, сколько светлых дней и ласковых ночей даровано нам Высшими, поэтому боялась. Смотрела на кольцо. Бродила мимо полок, заставленных книгами и, изучая исписанные свитки и листы пергамента, думала о будущем. Улыбалась. Находила старые наброски: Элронд рисовал лошадей, вполне себе неплохо!.. И сочинял стихи, строчил речи королю. Иногда, присаживаясь на край жесткой софы, под окном, я зачитывалась вслух, проговаривая каждое слово, аккуратно выведенное на Синдарине. Элронд писал красиво, мне нравились сравнения и фразы, с которыми он так бережно обращался!.. « ..A naur nîn aen naur na vedui!.. Na nîriag gwenyn cened e gell cennas…» « .. И душа моя светилась счастьем, каждый раз, когда глаза мои касались белоснежной россыпи её волос…»       Галадриэль.       Я глубоко вздохнула, отложив пергамент и уставившись в окно. Не осуждала, не осмелилась бы!.. Никогда!.. Да и не имела права. Мне нравилась, бесспорно, их глубокая проникновенная связь, прошедшая сквозь тысячи лет, нерушимая и нежная. Хотя, признаюсь я, чего таить, иной раз ощущала это неприятное движение в груди, когда они уж слишком крепко обнимались. Нет, не ревностью томилась. Нет!.. Я знала, и не сомневалась: Элронд любит меня. И это чувство любви, возвышенной и пылкой, сравнимой с любовью между мужчиной и женщиной, но куда более чистой и проникновенной, отличалось от дружбы, но… Наверное, внутри, таилось робкое звенящее чувство — зависть, светлая и не болезненная, ибо они, Элронд и Галадриэль, обладали тем, что нам с ним, даже и за десятки лет, не суждено было приобрести!.. Оба они были эльфами. Настоящими Высшими эльфами, потомками великих родителей и праотцов. Поэтому и обладали этой связью, особенной и неоспоримой. Он посвящал стихи своей Галадриэль. Он восхвалял красоту её в поэзии, очень много-много лет, столетий, тысячелетий.       Возможно, с самой первой встречи, на берегу моря, будучи ещё ребенком полу-эльфом, Элронд полюбил её всем сердцем!.. Ох, нет, — я покачала головой, — натура эльфа, чувственная и высокая, куда пронзительней людской веры и человеческих чувств. Мне было не понять. И боязно представить, насколько же глубокими и рьяными корнями поселилось это «чувство» в груди Элронда. Казалось, что оно слилось с ним, впиталось в вены, навсегда заполнило собою сердце полу-эльфа. Любовь. Ох, между ними протянулась настоящая глубокая любовь, мне неподвластное и недоступное чувство. — Мои родители, — Элронд поделился, тем же вечером, когда мы встретились под священным древом и расположились рядышком у изогнутых корней, — Эарендиль и Эльвинг, тоже полу-эльфы, говорили, что род наш произошел от Эйдан, владык людей; Эльдар эльфов Нолдор, чья кровь хранит послания Высших; и Майар, младших Божественных духов из числа Айнур. Эти звезды, — он указал на небо, усыпанное множеством блесток, — напоминают мне о храбрости матери и отваге отца. Хотя, иногда, видится, что они разочарованы мной. И смотрят сверху, шепчут, просят проявить смирение, столь присущее эльфам, но кровь моя, в жилах, бурлит и трепещет. Ощущаю я в себе людскую плоть и дух… Как думаешь, Nîn mellyn, мне следовало, точно брату, выбрать участь смертных?..       Он поглядел зорко, заглянул в глаза, спросив совета. У меня. — Считаю, что ты на своем месте, Элронд, — я опустила руку на его плечо и, улыбнувшись, обхватила ладошкой понуренные скулы, — не забывай о том, что тебя ждет. Уверена, родители гордятся своим сыном, и потомками Элроса, тоже. — Прав Гил-Галад, — вскользь вымолвил он, впервые обхватив рукой мою талию, крепко и решительно, — ты обладаешь великодушием эльфов. Внушительны и ярки все твои слова, Nîn mellyn. Не знаю, очарование это, или истина, но я вижу, как волосы твои светятся. — Скорее, очарование, чем истина, — прошептала я, ласково ответив на вполне себе приятный теплый поцелуй, — Элронд…       И отдалилась, взволнованно облизав губы. — Nîn mellyn?..       Он удивился, ведь, обычно, я всегда хотела «больше», ласк и поцелуев, объятий, а тогда, сама отпрянула и посмотрела на него, с немым вопросом на губах. — Скажи, ты, правда, любишь меня?..       Я спросила, потому что, поддавшись мыслям, неприятным и тягучим, много думала… Да, я вспоминала о стихах, набросках, рисунках. Там были не только лошади. Далеко не лошади!.. Меня тревожила истома. Что, если он отчаялся однажды?.. Что, если мой любимый полу-эльф, страдал от неразделенных чувств так долго, что и позабыл уже о прошлом?.. Смирился, принимал, как факт: они не будут вместе?.. А дальше, что?.. Не только эльфы, ведь, «грешили» этим. Живут, не разделяя чувств, страдая от любви, и многие другие, люди, по обе «стороны» реальности. И в Средиземье, и в моем мире. Но, ведь, живут, верно?.. Элронд, расслышав вопрос, хмыкнул и качнул головой. — Nîn mellyn, почему ты спрашиваешь? Неужели, я посмел оспорить свои чувства? Или же обидел чем-то? — Вы с Галадриэль, вы…       Я сбилась и покраснела. Боже!.. Почувствовала себя неловкой дурочкой, ляпнувшей глупость!.. Но и знать хотела. Услышать правду, чтобы успокоиться. Или же, сильней разволноваться. — Мы?.. — Элронд приподнял брови, сперва не понял, но, потом, поймав мой взгляд, наверное, слишком встревоженный и ждущий, тихонько рассмеялся. — Мы, что, Nîn mellyn?.. — Ты был влюблен в нее? — Да, — без толики сомнений, не задумываясь, ответил он, но сразу же добавил, — как и все, без исключения, от мала до велика. Всякий, кто встречает Леди Галадриэль, приклоняет голову пред ее величием и светом.       Действительно. Я вспомнила, окончательно зардевшись, как сама открыла рот и затаила дыхание, когда она спасла от чудища на болотах и явилась мне в лучах огненных, прекрасная и отважная. — Я нашла твои стихи и рисунки, это глупо… — Nîn mellyn, в пору юности, возможно, тысячу или полторы лет назад, я восхвалял ее неоспоримую прелесть и красоту, грацию и ловкость. Но она вышла замуж за отважного воина Келеборна. Отдала ему свое сердце. Мы же навсегда остались преданными друзьями, хотя… Нет, скорее, узы наши куда глубже и крепче дружеских чувств. Мы — семья. Близкие эльфы. И любим друг друга. Преданно, как и я люблю тебя. Но эта любовь другая. Она… Она не имеет плотского желания, как бывает между возлюбленными, эльфами или людьми, гномами. Эта любовь души. Привязанность, крепкая и нерушимая. — А у нас… У нас с тобой лишь «плотская» любовь?.. Я не понимаю, что это значит. — Это значит, что я люблю тебя как сердечного друга, Nîn mellyn. — Элронд притянул к себе, накрыл рот поцелуем и, нежно скользнув горячим языком по нижней губе, заставил мигом позабыть про все мои сомнения. — Я люблю тебя, как эльф или полу-эльф может полюбить свою деву, бережно и нежно, не только плотской любовью, Nîn mellyn. — Я улыбнулась, пламенно ответив, поцеловала откровенно и страстно, впервые в жизни!.. Впервые… — И мне нравится это чувство. Я не имею за душой другой любви, подобно этой. Нашей. Взаимной, Nîn mellyn. Многое случалось за тысячи лет, всякое бывало, но это… — Скользнул он пальцами вниз по шее, погладил затылок, и шумно выдохнул, сглотнув. — Nîn mellyn, мне приятна твоя близость. И… Я понимаю, что ты думаешь обо всем этом. Но…       Он растерянно рассмеялся. — Все хорошо. Не тревожься, это все мои людские чувства. — Запомни, раз и навсегда. Натура эльфа соткана из света, сплетена звездами, пронизана солнечным теплом, но, при всем этом, нам совсем не чужды «ваши» чувства. Мы женимся, любим, воспитываем детей, просто это нескончаемый процесс, Nîn mellyn. Любовь длится вечность. Она не затухает. Она не прерывается. Она живет. — Не затухает. — Я вздохнула, прикрыв веки и прижавшись лбом к его волосам. — Нет.       Спокойствие. Ох, ощутила я тепло, преданное и горячее, взобралась к нему на руки!.. Поглядела на звездное небо и далекие горы, простиравшиеся вдоль горизонта!.. Прислушалась к ровному дыханию, нащупала отчетливое сердцебиение под ладошкой и, в спокойствии, зевнув, познала истину. У нас все хорошо. Линдон в безопасности. Саурон далеко, что-то замышляет, это точно!.. Но здесь и сейчас — безопасно, спокойно, тепло и приятно. — Мы вместе… — Вместе, Nîn mellyn, — прошептал Элронд, покорно укачивая на руках, бережно обнимая, — amin mella lle.

***

      Я разоделась, будто бы готовясь к настоящему бою. Натянула кафтан, любезно дарованный в оружейной, женский и приталенный, похожий на тот, что носила Галадриэль, и, схватив меч, настоящий и длинный, но достаточно легкий, вовремя явилась на поле.       Эльфийка, прекрасная и гордая, как сам утренний восход, встретила с улыбкой и радостью. Мы почти не общались, мало виделись, реже, чем с милым другом, но, судя по всему, она не забывала и относилась благосклонно. А это было важно, чтобы сама Галадриэль, великодушно спасшая мне жизнь и доверчиво вверившая Нэнья во хранение, приняла наш с Элрондом «союз», — раз уж они были так близки, раз уж они бесспорно доверяли друг другу. — Приветствую тебя, Перл! — задорно поздоровалась Галадриэль, смахнув волосы с лица.       Золотистые и длинные, они заметно растрепались. Видимо, эльфийка славно провела ранее утро, что я досыпала в постели в полном одиночестве, — Элронд уходил на рассвете, едва ли солнце поднималось из-за гор. — Здравствуй, — поприветствовала я, кивнув Арондиру, появившемуся на поляне, — сегодня, как и договаривались, я принесла меч. Настоящий. Неужели, попробуем без палок?.. — На палках обучать, излюбленное занятие Элронда, — Галадриэль усмехнулась, вытянув руку и продемонстрировав лесному эльфу свой длинный клинок, — мы здесь собрались, Перл, чтобы показать тебе легкость меча, звон стали и первые движения в бою. Гляди внимательно. Мы оба, — она кивнула и улыбнулась Арондиру, вежливо поклонившись, — достойные войны, и двигаемся быстро.        Я послушно присела на пенек неподалеку и, поджав ноги, — со стороны, наверняка, напоминая ученицу за столом, — последовала совету: начала внимательно следить. Мы и раньше встречались по утрам, несколько раз, оттачивали движения, но, до этого момента, я ещё не видела Галадриэль в постановочной схватке, тем более, в паре с Арондиром.       Неподражаемое зрелище!..       Они вставили в позицию, обменялись улыбками, а потом… Я ахнула, вздрогнув на месте. Не успел Арондир и глазом моргнуть, а Галадриэль, совершив мгновенное, неуловимое движение, звонко ударила мечом по лезвию противника, проворно развернулась и, опустившись на одно колено, смело отразила удар. Неотразимой грациозной молнией, она перемещалась вместе с Арондиром, повсюду лишь мелькали локоны волос, золотистых и блестящих в солнечных лучах. Но и противник не отставал! Подобно прыткому оленю, гибко уворачивался от меча, наносил удар, бился в схватке, постановочной, не настоящей, однако… Гром мечей звенел вокруг, с придыханием и негромкими вскриками, носились и они рядом, сливались в «танце», огибали друг друга!.. С запалом и радостью, пока Галадриэль, вскрикнув, не обезоружила Арондира и, подхватив на лету второй меч за рукоять, ничуть не запыхавшись, поглядела на меня. — Вставай, новоиспеченный воин! Пришла твоя очередь!       Моя?..       Робко привстав и вытащив меч из ножен, я сглотнула. Неуверенно помялась на месте. Вот это да!.. Я, что, и правда буду драться на мечах с Галадриэль?.. Лучшей воительницей Линдона?.. — Смелее, Перл!       Арондир занял мое место на пеньке, и, проскользнув мимо, легонько похлопал по плечу, прошептав: — Удачи, Леди.       Вздохнув, я проводила растерянным взглядом. Галадриэль уже была готова. Вонзила лишний меч в землю позади и, поманив рукой, с улыбкой посмотрела мне в глаза. Огонек пронзил зрачки её, голубые и светлые, искоркой нетерпения. Хотела заколоть?.. Так, лучше бы сняла кольцо. — Перл?..       Я встала в позу и, нерешительно обхватив пальцами меч, немного подвигала пальцами. Рукоять, прохладная и твердая, удобно села в руке, с этим не поспоришь. Чуть изогнутый меч, ближе к острому наконечнику, блеснул в лучах яркого солнышка. — Вперед! — позвала эльфийка, помнив рукой поближе, в центр поляны.       И, все же, я немного занервничала. Предстояло биться, на мечах, с Галадриэль. Пусть, и постановочно, пусть, и не по-настоящему, но… Она подхватила меч, ловко покрутила в руке. Я и сгруппироваться не успела, как эльфийка, вытянув полусогнутую руку, чуть подпрыгнула вперед. — Не бойся, Перл, — подзадорила она, звякнув острием по лезвию моего клинка, — смелее, ты справишься. Представь, что я противник. Что ты станешь делать?       Что стану делать?.. Не драться не умеючи, это точно!       «Выстави локоть, равномерно распредели нагрузку. Поймай равновесие, отыщи свое место между мечом и землей…» — слова Галадриэль мелькали в мыслях. Да, вот, толку-то!..       Святые Валар, как же сложно, оказалось, на деле, выпрямиться, удержать меч и сохранить при этом героическое выражение лица!.. Как они только умудрялись это делать?!       «Столетия тренировок», — припомнила я слова Элронда, и усмехнулась. У меня, при всем желании, не было столько времени. — Нападай!..       Плотно сжав губы, я ступила вперед, занесла меч над головой, и, сгруппировавшись, неумело отвела удар. Покачнулась, но устояла. Что же, выяснилось, меч не так уж и легок в бою. Держать в руке и ничего не делать — расплюснуть, но, вот, выдержать удар врага, а, тем более, обезоружить!.. И не выронить оружие к чертям собачьим!.. Непосильная задача. Поскакав немного перед Галадриэль, ощущая себя не иначе, как коровой на льду, я вздохнула, растерянно опустив руки. — Мы только начали, Перл, — воодушевлено поддержала она, — не забывай, все когда-то начинали. Все мы были на твоем месте. — Вы — эльфы, ловкие от природы! А я, возможно, и не создана для грациозных выпадов и героических взмахов руками. — Второе правило, — напомнила Галадриэль, прежде чем продемонстрировать свою неоспоримую ловкость, — верь в свои силы.       «Выпад, меч вперед. Поворот, рукоять к груди!.. Шаг назад, поворот! И бей!..»       Мысленно повторив слова наставницы, заученные наизусть, я воспроизвела все, в точности, до последнего поворота и, вытянув руку, промахнулась. Галадриэль легко, почти не сдвинувшись с места, выбила меч из руки. Звякнув, он упал на землю. — Не забывай про рубящий удар. Меч — не топор. Не нужно замахиваться. Люби свое оружие, относить с почитанием, и оно ответит тем же — сослужит лучшую службу пред лицом врага. — Галадриэль показала на своем примере, встала в позу и, перекинув меч из руки в руку, медленно вонзила в землю. — Видишь?.. Я не рублю, я наношу рубящий удар сверху-вниз, одним рывком, потом вытаскиваю.       Клинок плавно вошел в землю, так же и выпорхнул. Вздохнув, я кивнула, припомнив, как это делал Элронд, в бою. Рывками пронзал орков, тотчас же вытаскивал меч и, занося удар, всегда внимательно следил за противником. — Теперь смотри, покажу, как это происходит на самом деле. Арондир! — Эльфийка попросила друга вновь присоединиться. — Рассечь воздух, Перл! Согнуть руку, повернуться, нанести рубящий удар, клинком вниз! И вытащить лезвие из тела побежденного врага.       Не успела и сказать, как продемонстрировала. Ловко и умело вспорхнула вблизи Арондира, пропорола воздух в опасной близости от его лица и, завернув рукоять, опустилась на колени. Прижала острие к венке на его шее, выпирающей и тонкой. — Бери свой меч, — велела строго, тотчас же вскочив и подозвав поближе, — давай, Перл, мы собрались здесь именно для этого. — Впервые…       Я попыталась возразить, совсем не готовая даже к шуточному бою на настоящих мечах, но наставница не стала слушать. Пошла в нападение, легкое и плавное, — ни то, что, сцепившись с Арондиром в самом начале, — взмахнула мечом, не оставив мне выбора!..       «Режущий удар всегда легко перевести в рубящий… — пульсировало в голове, на ряду с кровью. — Ломающий удар, проломит защиту сверху! Вонзи наконечник в глотку или глаз!..»       Так сделал Элронд, когда они, вдвоем, одолели шипящее зло. Он воткнул меч чудовищу в глаз, а Галадриэль в рот. — Не отвлекайся! — воскликнула она, видимо, заметив, как я, увернувшись, на мгновение, потеряла равновесие. — Держи осанку! Сгорбившись, ты падешь быстрее, чем орк взмахнет своим тупым клинком!       Стиснув зубы и шагнув вперед, я нанесла удар. Впервые. Да, я сделала это! Сама удивилась, но виду не подала. Сосредоточившись на оружии противника, я вскрикнула, взмахнула мечом, повторила с плавной точностью движения эльфийки и, припав на колено, тяжело дыша, прижала острый наконечник к её груди.       Мы замерли. Уставились друг на друга. В полнейшей тишине. Галадриэль, поморгав несколько секунд, изумленно приподняла брови, а потом, мгновенно изменившись в лице, растянула губы в благосклонной улыбке. — Молодец! — выпалила она, опустив меч и протянув руку. — Это было хорошо! Достойно для первого раза, молодая воительница.       Вскочив, я радостно отблагодарила, поклонившись и, спрятав меч в ножны, потерла затекшие мышцы на предплечьях. — Завтра ты с трудом поднимешь руки, клинок, хоть и легкий, но в бою держать его не просто, — подметила Галадриэль, вручив Арондиру его оружие, — поэтому, встретимся на рассвете, через два дня. — Ты молодец, — подхватил лесной эльф, улыбнувшись, — надеюсь, что и мы попробуем, однажды, здесь свои силы. Вместе. — Если я справлюсь…       Мы с Арондиром переглянулись, а Галадриэль, глянув строго, выпалила: — Верь в свои силы, Перл. Враг ждать не будет. Помедлишь и лишишься жизни.       Вздрогнув, я кивнула, почему-то не осмелившись перечить. Ведь, права она была. Как ни крути, пред ликом смерти, даже слабый, вскинет меч, попытается защититься. — Спасибо вам, чудесные из Леди, за прекрасную компанию, — Арондир учтиво поклонился, — жаль, мне пора на службу. — Ты останешься здесь? — Я улыбнулась, порадовавшись за него. — Останусь, покуда тень Саурона все ещё висит над Линдоном.       Галадриэль, вздохнув, схватила меч и, кивнув в знак прощания лесному другу, поспешила к оружейной. Я, последовав примеру, метнулась за ней, негромко уточнив: — Скажи, Галадриэль, ты слышала об Истари и кольце гномов? — Да, Элронд озвучивал свои догадки несколько недель назад, до того, как отправился в Эрегион с королем и воинами. — И, что ты думаешь об этом?.. Гномы не ответили на сообщение. Саурон, в обличие мага, отправился с ними в Кхазад-Дум.       Остановившись на мосту, что вел нас через реку, эльфийка обернулась и, заглянув в глаза цепким взглядом, спокойно обронила: — Тебе, Перл, не стоит беспокоиться об этом. Занимайся придворными делами. Оставь политику и воины нам. — Почему же?.. — Я развела руками, придерживая меч на поясе. — Все мы оказались в затруднительном положении. Враг отступил, но надолго ли? Что он ищет в Кхазад-Думе?.. Балрога, которому помог проснуться? Или же кольцо короля Дурина?.. Я перепрятала другие, восемь, но… Саурон забрал девятое с руки мертвого Эльвига. Я была там… Я…       Меня передернуло, невольно дрожь прошла по телу от страшных неприятных воспоминаний. А Галадриэль, воспользовавшись паузой, опустила руку на мое плечо, спокойно подметив: — Ты многое пережила, иди и отдыхай. — Почему ты так говоришь? — Я не отступила, все равно пошла за ней, и, миновав мост, выбежала вперед, осведомившись: — Это все из-за Нэнья?.. Я могу вернуть его тебе, я не… — Нет, Перл, — эльфийка оглянулась и понизила голос, чтобы нас не услышали другие эльфы, — это потому что мне страшно!.. Я видала, когда надела свое кольцо тебе на палец. Я видела Саурона!.. — Имя последнего она буквально выдохнула. — Ты связана с ним! Я почувствовала это. Ты связана, но молчишь! Меня это пугает, Перл. Очень пугает. Все эти тренировки и остальное, — Галадриэль указала на меч, — я делаю это только потому что ты дорога Элронду, а он дорог мне.       Высказав правду, эльфийка обошла стороной и снова поспешила вверх по покатому склону. Я за ней. Неизменно. — Постой!.. Что ты видела? Скажи!.. Я… — Видела, как он стоит за твоей спиной и улыбается. Он… — На мгновение прикрыв веки, она дрогнула, видимо, припомнив что-то из не столь отдаленного прошлого. — Он держал тебя за талию и уносил прочь. Это было мимолетное видение, но, такое яркое, такое живое!.. Я… Я не понимаю, что это значит, но твое молчание заставляет меня, всякий раз, как вижу, напряженно оглядываться. Он вел тебя, он говорил с тобой. Мысленно. Все это время. — Да, — пришлось признаться, больше нечего скрывать, — но лишь до того момента, как стала пить травы, что одолжил Истари, а потом и приготовила Диса, жена Дурина. А то, что ты видела… — Мне пришлось глубоко-глубоко вздохнуть, прежде чем решиться и сказать: — Я попала сюда не случайно. Саурон пришел в мой разум. Он поработил меня, обманом заставил… Он обманул меня и… Мы… Галадриэль, тебе ли мне рассказывать о том, насколько он коварен и изворотлив?.. Он просил сказать о Фродо и кольце. Я не посмела. Тогда Саурон стал соблазнять меня вашим миром, который так любила. Он умело вел меня, играл, подобно кукловоду. Он заставил меня… — Ты полюбила его?..       Галадриэль все поняла, опустила руки и, отпрянув в сторону, заглянула в глаза!.. В мои широко распахнутые чистые глаза. Я не лгала. Ни словом. Сказала истинную правду, в надежде на понимание и веру. — Да, но это было до того, как узнала… — Кто он есть на самом деле, — Галадриэль опустила голову и, погладив рукоять меча, вновь вскинула подбородок. — Халбранд… Когда мы встретились, потом и провели бок о бок много месяцев, я… Я почувствовала нечто запретное, то, что почудилось любовью, но… — Она вздохнула. — Кажется, мы с тобой, обе, подверглись его жуткому обману. Обе пострадали по одной и той же причине. — По какой?.. — Мы были слишком одиноки.       Вздрогнув, будто бы она прочла все мои мысли, я неосознанно кивнула, согласившись, и тихо добавила: — Прошу, поверь, у меня с ним нет никаких дел. И все, чего желаю, это уничтожить его. Всем своим сердцем!.. Я и за меч взялась, потому что чувствую, знаю, однажды, пусть через годы, не важно, но Саурон вернется. Он придет сюда, за кольцами. И я буду готова. Я не позволю, чтобы вы до смерти бились из-за того, что я натворила; из-за того, что это я могла переписать всю вашу будущую жизнь!..       В сердцах и самых светлых помыслах, я говорила, смотрела ей в глаза, и не моргала; смотрела и чувствовала, она понимает. Она знает. Галадриэль сталкивалась с темным магом, лицом к лицу. Видела, на что он способен, и насколько яростно желает здесь повелевать. Подчинить себе все народы, все деревья, все земли, все дворцы и подземелья. Обратить Средиземье в темноту вечной непроглядной ночи, подобно Мордору! — Ты права, — прошептала Галадриэль, и я была уверена, она прочувствовала это, — он сам придет сюда. Это неизбежно, потому что у меня есть то, что сможет уничтожить его, раз и навсегда. — Что?.. — Я приоткрыла рот, не веря собственным ушам. — Корона Моргота, — она шепнула, совсем тихо, доверилась мне, открыла тайну!.. — Если уничтожим кольца, остальные, восемь, у Сароуна не останется ничего, чем он сможет попытаться захватить Средиземье. Разве, что, орки, но они зализывают раны. Понадобится время, и ему и нам, прежде чем гномы выроют туннели и достанутмифрил. Но мы подождем. И, когда будем готовы, — она вытянула руку и стиснула мое плечо, поселив в душе воодушевленное предчувствие, — мы пойдем и сделаем то, что должно. — Элронд и другие, они знают?..       Она безоговорочно кивнула, а я, облизав губы в нетерпеливой дрожи, скомкано попросила: — Не говори ему, ни о чем, что я сказала. Особенно, о Сауроне. Он не поймет… — Не скажу, — она пообещала и сильнее стиснула плечо, — кому же, как ни мне, понять тебя? Я тоже много натворила. Это я привела Саурона в Средиземье. Это я впустила его в Эрегион. Это я виновата в смерти Келебримбора. Кольца… Они тоже выкованы лишь по моей вине. Мы с тобой, — Галадриэль прильнула лбом к моему виску и прикрыла глаза, тяжело дыша, — мы с тобой подверглись страшному обману, но, теперь, свет ясно светит над нами. И мысли, чистые и благородные, направляют нас. Тьма не властна над душой и сердцем. Больше нет, дорогая Перл.       Слова поддержки. Боже, я так нуждалась в них, все это время, пока хранила втайне свои страшные ошибки!.. Кто, как не Галадриэль, могла понять? Кто, как ни она могла поверить?.. — Я благодарна за свое спасение. Я благодарна тебе за всё, Галадриэль, — выпалила я, сглотнув вставшие слезы. — Спасибо, что вернула к свету. Спасибо, что помогаешь. Мне так нужны друзья, особенно теперь, когда вернулась, и чувствую, Саурон не успокоится, покуда не отыщет свои кольца. Ушел он, затаился, по неведомым причинам, или принял чей-то нам знакомый облик?.. Лучше никому не расслабляться. И смотреть в оба. Особенно нам, с тобой. — Прости, что была груба сегодня, — поправив меч на поясе, эльфийка отпрянула и огляделась, — и не благодари. Когда любимые страдают, ты сделаешь на свете все, что в силах, мыслимое и не мыслимое. Не думала, что сработает, но… Ты здесь, — она улыбнулась в смирении вздохнув, — и друг мой радостен и счастлив. Это меньшее, что я могу, так сильно провинившись перед ним, и перед всеми.       Склонив голову в прощальном взгляде, Галадриэль прошла вперед, а я не стала больше догонять. Слова высказаны, мысли подытожены. У нас был шанс, возможность, вполне реальная и ощутимая, победить Саурона, отправить в бездну неведомую, откуда боги, что погибли, темные или светлые, никогда не возвращаются. — Да будет так… — прошептала я, погладив ножны и выпрямив спину, гордая и воодушевленная поддержкой. — Мы все исправим. Зло не победит.