Милый друг

      Меня тянуло вдаль. Далекую и позабытую. Туда, где не было печалей и горестей, подстать моим, тяжелым и грустным воспоминаниям! В обычный мир людей, где худшим страхом было потерять работу, а не позабыть друзей!.. Ни Саурона, ни колец, ни Роковой Горы, ни Мордора, ни Линдона!.. Ничего!.. Бессмысленная обыкновенная жизнь!.. Лишенная его любви, его ласки. Обыденная реальность! Да я, скорее бы умерла, там, на поле боя, чем вернулась обратно!..       «Прошу, нет!.. — молила я, то ли бога, то ли свое сознание, не до конца затуманенное дремой. — Прошу, не оставляй меня, Элронд. Я люблю тебя!.. Я…»       Какое же это неприятно чувство — просыпаться, когда тебе совсем не хочется, и снится ясный восхитительный сон. Пусть он и переполнен опасностями, пусть заставляет переживать отчаянные эмоции!.. Сон все еще чарующе-прекрасен. Сон все еще великодушен и велик!.. Огромен. Потерять, проснуться — это все равно, что умереть. Там.        «Чтобы проснуться в настоящем, ты должна умереть…» — Я не хочу, не желаю возвращаться!..       Душа моя повисла в воздухе, мерцая в ореоле света. Ни туда, ни сюда!.. Не сдвинуться. И не подняться!.. Над головой слепило пламенное желтое солнце. Оно тянуло в высь, беззвучно обещало мне конец горестей. А там, внизу… О, ноги мои, невесомые и размытые, по-прежнему стремились прикоснуться к телу, что осталось мертвым грузом лежать на поле боя.  «Amanen, Vala, anin… — шептал вдали расплывчатый голос, доносившийся лишь эхом. — Nae caun, naethir!..»       Тяжелые чувства поднялись во мне. Веки задрожали, и свет!..       Всепоглощающий свет ослепил глаза, пронзил зрачки насквозь, протиснулся в «тело», заполнил собой мечущуюся душу, и выскользнул сквозь сердце!.. Вздохнув, — да, именно вздохнув, ибо ощутила дуновение теплого ветра на коже, — я полетела вниз, стремительно и резко. Не успела и моргнуть, опомниться, как рухнула куда-то, в неизвестность!.. Словно бы ушла под землю, в глубину!.. Наполненная чувством!.. И не было страха, не было сомнений. Меня спросили лишь единожды, там, в подсознании, строго и уверенно: «Что выбираешь ты?..» А я, мотая головой и мучаясь в истоме, ответила, бесшумно прошептав: «Верни меня домой. Верни туда, где песней бьется сердце!..»       Тишина.        Нет, настоящая тишина не похожа на беззвучную темноту. Скорее, это безжизненный звенящий звук, фоном заполняющий тебя, пронизывающий с ног до макушки. Он в голове, вибрирует в сосудах, бьется в жилах, стучит в одном ритме с сердцем, расплывается в легких, подобно кислороду.        Тишина. Именно такая тишина и вторглась в душу. Именно такая тишина и заполнила разум, впилась в уши и разбежалась мурашками по телу. Я слышала!.. Я ощущала свои пальцы. Я…  О, что же это? Очередное пагубное видение? Обман?..       Поблизости послышалось движение. Раздался рокот птиц… И ветер!.. Я поймала дуновение кончиками пальцев, ощутила и на коже!.. На собственном теле!.. Не доверяя мыслям, приоткрыла опухшие веки, немедля оросившиеся влагой. О, ну что за яркий свет?!       Зажмурившись, я, для начала, поморгала, пошевелила пальцами, потрогала мягкую перину. Потом, мельком облизав губы, да вздохнув поглубже, растерянно огляделась. Высокий потолок. Тот самый…       «Невозможно!..» Резной деревянный потолок, украшенный подвесными лампадами… Он раздвоился предо мной. Пришлось, усиленно зажмурившись, отчаянно поморгать ещё раз, и еще!.. Не показалось! Открыв глаза, уже в который раз, я разглядела медовые свечи, медленно раскачивавшиеся на ветру. Подвешенные на тоненьких, искусно выкованных, цепочках, они мерцали надо мной, но не дарили свет. Вокруг светило солнце!.. День. Я очнулась в мягкой постели посреди теплого осеннего дня. — Перл?..        Незамедлительно привстала, едва расслышала тоненький знакомый голосок!.. Ох, голова закружилась, тошнота подкатила к горлу, но я сдержалась. Рухнула на подушку и, подхватив легкую прядь, посмотрела… Рыжие. Рыжие волосы!.. О, Валар!.. О, Эру!.. Это невозможно… — Перл! Ты проснулась?!        О, прежде чем увидеть радостное крохотное личико, нависшее надо мной, я уловила блеск среди волос, огненных, подобно пламени!.. Присмотрелась… «Нэнья?..» Быть не может!.. Кольцо Галадриэль…  невесомо обрамило средний палец на левой ладони. Оно мерцало бриллиантовым светом, опалявшим кожу, проникающим в тело, подобно сотням неуловимых нитей!.. Оно спасло мне жизнь?.. Это кольцо?..  — Перл, как ты?!       Нори. О, я увидала знакомое личико, озадаченное и вытянутое. Девчушка наклонилась, прижала пальцы ко лбу моему и, вздохнув с облегчением, вздернула подбородок.  — Скорее, Поппи! Нужно сказать Элронду и остальным.        Раздался звонкий радостный смех, потом и топот. Поппи, видимо, вскочив с низенькой софы, метнулась вниз по винтовой лестнице. Гремучий топот доносился эхом до ушей ещё мгновение, пока не стих. А я, опешив, и едва дыша, принялась ощупывать живот и ребра. Не может быть!.. Ни шрамика?! Присев и прильнув спиной к деревянному изголовью кровати, я оттянула легкую белоснежную сорочку… «Она такая же… Сорочка…» И, необнаружив и следа от глубоких болезненных ран, что мечом нанес Саурон, всхлипнула, ни то ли в радости, ни то ли в отчаянии!..  Видение?.. Очередное видение?.. Конца и края им не будет?.. — Ты очнулась, мы так рады, Перл! Метнув недоверчивый взгляд на малышку, я нахмурила брови.  — Ты настоящая?.. — Вытянула руку и потрогала.       На ощупь, вполне себе настоящая. Но, вот, кто скрывается внутри? За личиной верного друга?.. Снова, Саурон?.. О, мысль о ненавистном мучителе болезненно обожгла за сердце. Слезы невольно выступили на глаз и покатились по щекам. Но, если прежде, я не ощущала, то, теперь… Смахнула робко, поглядела на пальцы и, прерывисто вздохнув, в нетерпении заговорила: — Что стряслось? Как очутилась здесь?! — обхватив крохотные ладошки, я до сих пор не верила. — Меня искромсали, на поле битвы. Я… Я умерла, Нори… — Нет, Перл! Нет!.. — Малышка замотала головой, обхватив пальцами мои руки. — Ты была ранена. Ты дышала, когда Элронд принес сюда. Он… — На мгновение затаив дыхание, Нори вспомнила и тотчас же вымолвила вслух: — Он принес тебя всю в крови. В равной ночной сорочке. Ты не двигалась, но дышала. И на пальце… — Она погладила яркий камушек. — На пальце у тебя сияло это кольцо. Галадриэль шептала и обращалась к Высшим, на языке эльфов. Она молилась. А мы… Мы плакали, потому что ты выглядела бледной, будто бы вся кровь вытекла!.. Губы… Синие, и веки… Ты дышала. Ты не умирала. Ты была жива. Все это время. И мы ждали, когда же ты очнешься!.. Мы все так волновались!..       Невозможно, что осталась я в живых. Невозможно, что вернулась в свое настоящее тело, без помощи древа, без единого шрама!.. Невозможно!..  — Огненное зарево пылало над Линдоном. Два дня и две ночи длилась битва!.. Мы видели. Мы все видели…        Нори, всхлипнув, обняла за шею, прижалась ко мне, так робко и ненавязчиво, словно в поисках защиты и утешения. О, я нуждалась в объятиях!.. Поэтому, безоговорочно приняла, стиснула в руках своих, дрожа и плача, не осознавая, не веруя, что все это не сон. Что все это не очередное видение, безжалостная насмешка Саурона!..  — Все закончилось? — шепотом спросила я, уставившись на дверь, едва расслышав приглушенные шаги на лестнице.        Сердце встало. Клянусь. Оно не двигалось, точно и дыхание… Я не дышала. Пока держала Нори в объятиях, смотрела на дверь. Слышала… Я знала, вот, сейчас, та распахнется настежь, и…        Элронд.        Он появился на пороге, буквально влетел в комнату, приманив с собой ветер, в то самое мгновение, когда малышка, отдалившись, прошептала: — Бой закончился неделю назад. Столько ты здесь пролежала.        Я не ответила. Я не смогла. Руки безвольно опустились на взбитое одеяло, грудная клетка заходила ходуном, пальцы вспотели и рот приоткрылся!.. Я увидела Элронда и, едва дыша, поверхностно и громко, впилась жадным взглядом в родное, озаренное радостью и облегчением, лицо. Все покрытое мелкими ссадинами и глубокими, давно зарубцевавшимися, ранами. Любимое…. Самое любимое лицо на свете!..   — Nîn mellyn… — сбивчиво выпалил он, немедля подбежав к постели и опустившись на колени предо мной. — Перл… — Припал губами к дрожащим пальцам, крепко зажмурился, словно бы не доверял глазам своим. — Хвала Валар и Эру, ты очнулась!.. Ты жива!..        Он плакал?.. В глазах, мучительно выразительных, живых и ярких, показались слезы радости. Он улыбался, целовал мои пальцы, и, тяжело дыша, смотрел, преданно заглядывал в душу. Настоящий?..        Я не решилась спросить сразу. Вздыхая и дрожа, расплакалась сама! Выдохнула с облегчением и, наклонившись, прильнула лбом к вздыбленным волосам на кудрявой макушке.        Трепетные пылкие прикосновения длинных пальцев, к моим щекам и скулам, робкие неуловимые поцелуи на кончике носа и на лбу… Элронд ничего не говорил. Молчал, беззвучно улыбаясь… Я ощущала морось на его лице, касалась пальцами множества мелких царапок, гладила и целовала. Да, я не могла остановиться!.. О, если бы не страшные дурные мысли!..  — Ты… Ты настоящий?.. — вымолвила я, сразу же, как провела руками по любимому лицу, отбросив волосы со лба, невольно смочив кудри нашими слезами.  — Конечно, Nîn mellyn!.. — выпалил Элронд, сглотнув и оглядев мечущимся взглядом, встревоженным и радостным, одновременно. — Почему ты спрашиваешь?..  — Потому что… Потому что я умерла там!.. Саурон может насылать любые, даже самые прекрасные, видения! Туманить разум счастьем, а потом… Потом погружать в ужасные страшные кошмары!.. Он может… Он может быть повсюду!..        Испугано оглянувшись, я шмыгнула носом, не в силах до конца освободиться, расслабиться и довериться.  — Его здесь нет, Nîn mellyn!.. — горячо заверил Элронд. — Клянусь!..        Он вознамерился обнять, обхватил руками за шею и плечи, но я, вздрогнув, качнула головой. Отпрянула выше, присела на кровати и погладила сбитые костяшки на его ладони. — Скажи!.. Скажи, что ты принес перед разлукой, что отдал мне под сенью древа?.. — Зеркало, любовь моя, — услышала я быстрый правильный ответ и, шумно выдохнув, улыбнулась, — вручил зеркало, чтобы ты могла посмотреть на свое отражение и навсегда запомнить, как прекрасна.  — Настоящий…       Не мог Саурон, ни коем образом, не мог узнать об этом! Одни мы были там, под деревом. Одни!.. Вдвоем простились, чтобы встретиться.       Неужели, чтобы встретиться вновь?..  — Ты — Элронд, — всхлипнув, я выпустила его руки, обхватила пальцами лицо и, одарив счастливой улыбкой, поцеловала, — ты — мой милый Элронд.        Влажные податливые губы, такие сладкие на вкус, поцелуи!.. Прильнул он к моему лицу, обрамил щеку ладонью, подвинулся ближе и, не отрываясь, присел на кровать. Высокий и красивый, такой же мягкий и робкий, поцеловал пылко и нежно. О, это был особенный поцелуй, ведь, прежде, никогда мы ещё так не прижимались, тесно и требовательно; не касались друг друга, едва не попрощавшись. Навсегда!.. На поле!..  — Элронд… — Nîn mellyn?..        Тяжело дыша, он неохотно отстранился, — я заметила по взгляду, устремленному к моим губам, дрожащим и приоткрытым, — сглотнул, и кадык дернулся, беззвучно.  — Я… Этого не может быть, ведь, я умерла там… Саурон убил меня. Мечом. Ты… — Ладони мои вновь легли ему на плечи, сжали крепко ткань кафтана, голубого, как утреннее небо!.. — Он мучил меня, Элронд. Насылал кошмары! Заставил все вспомнить! Заставил смотреть, как душа Эльины умирает… Он… — Расплакавшись, я затряслась в сильных руках, хватая ртом воздух. Не хватало!.. Едва могла дышать. — Он убил меня. Я… Я обрекла тебя на смерть!..   — На поле, — пальцы, длинные и мягкие, несмотря на раны, одарили нежными прикосновениями к волосам и коже на затылке, — ты умирала, Nîn mellyn… — Ох, голос его дрогнул, надломился, и слезы, горькие слезы страшного воспоминания, оросили раскрасневшиеся веки. — Жизнь, свет, любовь!.. Передо мною все померкло!.. Я испугался. Думал, ты ушла!.. Не мог поднять меч. Не мог сражаться. Я отчаялся!.. Потом, увидел, как твои ресницы дрогнули и веки приоткрылись!.. Понял, что ошибся! — Расцеловав мои ладони, он добавил, сдавленно дыша: — Хвала Валар, ты цела и невредима! Я бы умер от горя, Перл, если бы с тобой… — Элронд прикрыл глаза. — Когда один из орков поставил на колени, ты, внезапно, задышала. Ты ожила!.. Галадриэль спасла тебя своим светом! Она дала тебе кольцо, надела на палец, и поляна озарилась яркой вспышкой, мигом обратившей орков в пепел!.. А тебя вернув к жизни!.. Все они пали, развеялись по ветру. Все, кроме эльфийского войска и наших сторонников.        Я слушала и не моргала. Ловила всякое мгновение, всякую возможность, чувствовать, видеть его, прикасаться!.. Элронд рассказывал пылко и жадно, не скупился на эмоции, то хмурясь, то снова улыбаясь; поглядывал на меня. Не мог, — я точно знала, ведь сама испытывала тоже самое, — не мог остановиться, замолчать, не мог нарадоваться и поверить, настойчиво убеждая руками, губами, телом, что мы настоящие. Что он настоящий. Такой естественный, красочный!.. В деталях. О, мой милый полу-эльф светился счастьем наперебой с волнением… за мою жизнь!..  — Галадриэль и ты… Вы обе были правы. Все это время! Это кольцо… — Элронд приподнял ладошку, прижался губами к среднему пальцу, погладив безупречный бриллиант. — Оно спасло тебе жизнь, Nîn mellyn. Оно вернуло к свету, и я… Я так благодарен!.. У нас появился шанс, милая Перл. У нас появилась возможность, — припав лбом к моему лбу, он пронзительно вздохнул, — возможность на будущее. Я…       Элронд замер, затаил дыхание, на мгновение затихнув. Никто не шевелился. Ни я, ни он. А остальные… Мы никого не замечали. Мы никого не видели. Сидели обнявшись, два обнаженных пламенных сердца.  — Amin mella lle, Nîn mellyn… — прошептал он в мои губы, так и не открыв глаза и не взглянув на меня, зато пронзив сердечко трепетной дрожью, — я люблю тебя. Это настоящее, Перл. Самое настоящее из всех чувств, что я когда-либо испытывал.        Любит. Меня. Элронд…       О, жизнь не могла стать краше, трава зеленее, листья ярче, солнце золотистее, ветер свежее!.. Чем в ту самую секунду, когда мы, обнявшись и подавшись навстречу, пылко поцеловались. Впервые, проникновенно и по-настоящему. Ничего не опасаясь и никого не стесняясь. Признание в любви встряхнуло, привело в чувство. Позволило поверить. Распалило на душе трепетный пожар!.. Волшебное кольцо не просто вернуло меня к жизни, оно толкнуло в крепкие заботливые руки. Молитвы услышаны. Бог, Эру, Валар… Кем бы он ни был, этот высший разум!.. Тем днем, посреди залитой солнцем комнаты, он нас благословил. Услышал мои просьбы. Вернул домой, туда, где билось мое сердце!..  — Я люблю тебя, — ласково призналась я, впервые облачив слова свои в эмоции и чувства. — Я очень люблю тебя, Элронд.        «Очень люблю тебя…» — Знаю, Nîn mellyn, — сладостно вымолвил он, чмокнув в подбородок и потеревшись носом о влажные губы, — я всегда это знал.   

***

        «Мое сердце наполняется любовью. Оно буквально соткано из любви!..»       Встретившись с друзьями, преданными и настоящими, я, со счастливой улыбкой, обняла каждого!.. Оставила и поцелуи на щеках. Лишь к Гил-Галаду не посмела прикоснуться. Вежливо поклонилась, подобрала подол чудесного винного платья, легкого, как перышко, и, учтиво приподняв уголки губ, выпрямилась.       Мы спустились по винтовой лестнице, рядышком, рука об руку. Беззаботно смеясь и обнявшись, пошли куда-то, вперед. Это Элронд вел меня. Сначала, навстречу друзьям, особенно Галадриэль, в благодарности которой, я готова была руки целовать. Она спасла меня. Спасла обоих. Нас! Меня и Элронда. Это её кольцо звенело на пальчике, это он держало меня в Средиземье. Это оно залечило раны.  — Не снимай пока, — попросила эльфийка, когда я вознамерилась отдать Нэнья законной владелице, — пусть побудет у тебя. Мы не знаем, — она скосилась на Элронда, вздохнув, — мы не можем с точностью сказать, что произойдет, если ты его снимешь.  — Да, Nîn mellyn, лучше поноси кольцо, пока мы не поймем, как это работает. Возможно, оно не только исцелило тебя, но и даровало истинный облик. Нам пока не ясно, почему.        Он был встревожен. Почему-то, перестал улыбаться, когда задумался об этом. Морщинки оросили лоб, в ясных серых глазах мелькнули тени. Элронд опасался, я была уверена!.. Он боялся, если сниму кольцо, все изменится, я умру и исчезну. И больше мы никогда не встретимся.  — Я этого не вынесу, Nîn mellyn, — признался он немногим позже, когда мы очутились ниже по дороге, у двери его светлицы, комнаты, покоев. Так это называли?.. — Не снимай Нэнья, пока не поговорю с Кирданом. Если бы… — Он толкнул дверь, та легонько поддалась и приоткрылась. — Если бы Келебримбор был жив, думаю, мы бы в два счета разгадали эту загадку, но…       Светлая просторная комната на первом этаже предстала предо мной. Обыкновенная, почти такая же, как и наша с мохноножками. Разве, что, — как и думала, рисовала в своем воображении, — была заставлена книгами. Повсюду, на подоконнике, на столе, на полках. Везде лежали обветшавшие тома, — одни, потрепанные временем, другие новые и красочные, словно только что приехали с печати, — а между ними, тут и там, торчали исписанные листы пергамента, перья… Подумать только, опочивальня Элронда напоминала библиотеку. Я улыбнулась, но ничуть не удивилась. Придворный короля, писарь, глашатай. Конечно же, там были книги. Много книг!..        Я заинтригованно прошла вглубь, оглядела мебель: высокие стулья с красивыми резными спинками, вполне себе добротную кровать, не такую огромную, как в доме на дереве, но, не сомневалась, достаточно уютную и мягкую; скользнула заинтересованным взглядом по нагруженным полкам. Увидела и меч в ножнах, заботливо висевший на стене, клинок и шлем, тот самый, с поля боя, грязный и заляпанный кровью. Отвернулась. Не желала вспоминать. Обсуждать былое горе. Теперь, когда Линдон в относительной безопасности, и армия Адара, — или Саурона, — точнее, то, что от нее осталось, бежали, мы могли вздохнуть спокойно. Жаль только, все воспоминания не утаить, и от прошлого «настоящего» не скрыться. Я помнила свое имя, знала, что мы с Сауроном были близки. И, старательно заталкивая вглубь мысли об этом, не решилась даже и упомянуть!.. Нет, Элронду не следовало знать. Никому не следовало.  — У тебя светлая комната, — подчеркнула я, повернувшись и оглядев любимого с головы до ног, — здесь уютно. Мне приятно, что ты приоткрыл для меня частичку своей жизни.  — Nîn mellyn, пусть эта жизнь теперь станет общей, что скажешь?       Он улыбался глазами, смотрел уверенно и говорил искренне. Пригласил, не только в свою обитель, но и в свой неведомый мир. Милый Элронд. С душой на распашку. Стоял он у двери, едва прикрыв, высокий и широкоплечий, в своем привычном одеянии, издали напоминавшем расписные гобелены на стенах в обеденном зале Эранора.  — Сменил кафтан на сарафан?.. — Я рассмеялась, не имея ни малейшего понятия, как еще назвать это одеяние; улыбнулась нежно и смиренно, принимая его в чем угодно, где угодно, и когда угодно. — Цвет к лицу. — Это называется хьяллэ, — Элронд указал на длинную «мантию», спрятанную под расписной накидкой, — здесь, поверх, нанесены символы рода Нолдор.  — Это мужской сарафан со штанами, — протянула я, с интересом разгадывая.       Элронд выглядел красивым и статным в этом одеянии, но я, привыкнув наблюдать исподтишка за ним, на протяжении дороги, безоговорочно, бы предпочла серебряный кафтан. — Сегодня я придворный короля. Не командир. Не воин. Ты тоже, Nîn mellyn, — вздохнул он и приблизился, возвысившись надо мной, позволил потрогать длинную голубую ткань, расшитую золотым орнаментом. — Я счастлив, что ты здесь сейчас. Надеюсь, прошлое, о котором узнала, тебя не сильно тяготит или тревожит.        Я обмолвилась, лишь вскользь, а он запомнил. Слушал, всегда внимательно, ловил любое слово. Элронд впитывал, запоминал. Ему было важно, все, что говорю. — Надеюсь, что король тебя не потеряет.       Не желая болтать о прошлом и давно позабытом «настоящем», я отвернулась и выглянула в окно. Трепеща под его взглядом, стояла на месте, но душа моя порхала по комнате, подобно лишь мгновение назад вылупившейся из кокона бабочке. Всюду Элронд следовал за мной, не двигаясь, так взглядом.  — Сегодня мне положена отсрочка от обычных дел, ведь ты очнулась. — Опустил он руки мне на плечи, встал за спиной и, неощутимо подхватив волосы, перебросил вперед, пальцами же прикоснулся к затылку и, погладив кожу, тихонько добавил: — Гил-Галад все знает: о тебе, и о наших чувствах. Он достаточно сердечен, чтобы позволить мне провести с тобой этот день. Всего один день, Nîn mellyn. — И… — Я прикрыла веки, наслаждаясь его пальцами, такими чувственными и гибкими. Всего лишь прикоснулся, чтобы притянуть к себе, обнять, а я уже растаяла, дрожа и поддаваясь, так легко, непринужденно!.. — И что мы будем делать, Элронд? Сегодня?  — Можем побыть здесь, вдвоем, или же присоединиться к остальным. Мне бы хотелось провести с тобой побольше времени, у нас всего его так мало… И, что, наверняка, не говорить о кольцах. Не сегодня, Nîn mellyn.       «Дай мне мои восемь!..»       Ох, нет, я вздрогнула и, ахнув, ощутила, как земля разверзлась под ногами!.. Изнутри, от макушки до пяток, пронзила меня дрожь, колкая и острая, совсем иная, не трепетная, не приятная!.. Цепкая и тягучая! Тревожна дрожь!.. — В чем дело, Nîn mellyn?..        Элронд почувствовал, ибо мы стояли очень близко, я прижималась спиной к его груди, в то время как подбородок, заостренный и гладкий, касался рыжих волос.  — Кольца, Элронд!..       Забыла я о них! Совсем! И про мешочек, и про восемь, что спрятала среди корней величественного древа!.. И о своей мольбе перед падением!.. Неужели, я ему пообещала? Неужели, я сказала Саурону, где они находятся?! В обмен на жизнь любимого из эльфов, нарушила слово?..  — Элронд… — отскочив и ринувшись к двери, я на ходу воскликнула: — Нужно убедиться, что Саурон их не нашел!..  — Постой, Nîn mellyn! — Он направился следом, в два широких шага нагнал и, встревожено обхватив лицо рукой, повернул к себе. — К чему такая спешка? Орки уничтожены, а те, что остались, обратились в бегство. Саурона здесь нет. Ты в безопасности, и кольца — тоже.  — Нет, милый Элронд, — я покачала головой, с горечью повинно заглянув в глаза, — он может быть где угодно и кем угодно. Мы можем доверять друзьям, но лучше спрашивать, при встрече, уточнять хоть что-то, что известно только нам двоим. Он…        Мне было страшно заговаривать об этом, но, скрывать от любимого правду… Ох, это казалось невыносимым и неправильным. Ему следовало знать. — Что, Nîn mellyn?.. Что «он» ?.. — Саурон убил Эльвига, забрал одно кольцо, и требовал другие, восемь. Я не говорила. Тогда он стал мучить меня. Толкал в видения, погружал в кошмарные сны!.. Заставил вспомнить настоящее имя… Я ничего не сказала, ведь дала тебе слово, ни за что не рассказывать, где кольца!.. Но… Там, на поляне, когда душа моя покинула тело, и тебя поставили на колени, я… Я обмолвилась Саурону, что все расскажу, если он тебе жизнь сохранит!.. — Опустив голову, я поджала губы. — Прости, что, по итогу, не сдержала слово. Я не смогла. Ты был так близок…  — Ничего, Nîn mellyn, — Элронд обнял и поцеловал в лоб, — не думаю, что Саурон вернул тебя сюда. Возможно, он даже и не подозревает, что ты жива. Это сделало кольцо. Это Нэнья. Если хочешь, пойдем, вместе сходим и проверим, мм? На месте ли кольца. Потом перепрячешь, чтобы я не знал.        Он не разозлился, ни в чем меня не обвинил. Стоял и гладил по кудрявым волосам, успокаивал и, обнимая, медленно покачивался в стороны. Уютный и смиренный. Заботливый и ласковый. Милый Элронд!.. Внезапно, стало так легко и спокойно на душе, словно я и не вспоминала о своем беглом отчаянном обещании Саурону; словно я не умирала там, на поле; словно мы все время были здесь, вдвоем, посреди его комнаты. Стояли и держались за руки.  — Давай, сделаем это вместе, хорошо? — растормошил он, легонько пощипав за предплечье. — Nîn mellyn?       И мы пошли. Спокойно вышли на улицу.        Солнышко упало на лица, скользнуло между нами яркими и теплыми лучами, обрамило и, невольно подтолкнув ближе, притянуло в бережные раскрытые объятия. Элронду все ни по чем. Интересно, гордился бы он мной, если бы я тоже перестала смущаться всякому взгляду, что на нас бросали, постоянно?..        Направились мы прямиком к каменному мостику и выточенной в скале лестнице. Добрались быстро. Оказалось, что от дома, где хранились вещи Элронда, до волшебного древа, совсем рукой подать. Я и оглянуться не успела, а мы уже пришли. Тогда, отпрянув от любимого и приподняв подол длинного струящегося платья, я взметнулась вверх по склону, присела у тяжелых выпуклых корней и, отыскав мешочек, выдохнула с облегчением.  — Видишь, — Элронд появился за спиной, смиренно подметив, — они на месте. Все восемь?  — Да, — лишь бегло заглянув, я сразу же затянула поясок и, мысленно порадовавшись, спрятала в лиф платья, — пусть побудет тут. Немного. Я придумаю, куда их спрятать. Найду новое место.        Подозрительно оглядевшись, я поняла, что научиться доверять, всем остальным, за исключением Элронда, на деле будет не так-то просто. Едва столкнувшись с истинным злом во плоти, ощутив его холодное дыхание на коже, познав свое настоящее имя и вспомнив прошлое, я все же, изменилась. И требовалось время, чуть больше времени, дабы пережить весь отвратительный кошмар, что там, в недрах разума, со мной, внезапно, приключился. — Ты выглядишь усталой и задумчивой, — подметил Элронд, озадачено поглядывая на мое лицо, — тени засели под глазами, и блеск в зрачках пропал. Скажи, Nîn mellyn, что с тобой там приключилось? Во всяком видишь ты теперь врага? Подвох?.. И во мне тоже?..       Он спрашивал, переживал. Глядел ясно, выжидал ответ. Не настаивал, но и не сдавался. Элронд жаждал знать. Имел на это право!.. — Саурон пришел за мной в обличии Истари. Обманом приманил. Он был все это время рядом с нами, слышишь? Он хитростью нас всех провел!..  — Я думал, маг ушел за гномами, к горе… — протянул Элронд, нахмурившись. Теперь и на его лице скользнули тени, появились первые сомнения. — Пообещал помочь загнать в ловушку Балрога, освободить гору. Так я слышал.  — Возможно, и пошел. Но это был не Истари. Это был Саурон… — вздрогнув, я прижала пальчики к губам. — Он мог предложить им помощь только по одной причине.  — Кольцо короля Дурина, — прошептал Элронд, — оно осталось под завалами в опочивальне.  — Может быть, что он собирает кольца назад?.. Но… Зачем?.. Разве он не этого хотел? Раздать кольца, чтобы подчинить себе народы Средиземья кольцом всевластья?..       Я задумчиво насупилась, припомнив, вдруг, слова темного чародея. — Обмолвился он, будто мы с тобой, Элронд, изменили ход судьбы… И ему это может стать на руку. Считает, что отправил меня восвояси, убил в этом мире, и я вернулась в свой, потому что больше не нужна. Возможно… Ты прав, и он не знает, что я жива. Нэнья помогло. Это оно спасло мне жизнь. И нет во мне ничего темного… Я не несу смерть вам… Он говорил об этом, Элронд. Он страшил, что отправил сюда в теле Эльины, не только с целью разузнать о кольцах и поменять концовку!.. А, чтобы собрать вас всех в одном месте, и убить. Уничтожить. Я ничего не говорила ему, но, ведь, именно ты, Галадриэль, Истари… Настоящий Истари. Вы все поможете Фродо однажды!..       Переглянувшись, мы взялись за руки, присев под древом, на прежнем и давно знакомом месте. Вот только больше мне не нужно было трогать корни, искать листья, чтобы оставаться собой. Нэнья сотворило чудо. Я не только вернулась в тело, но и обрела свой истинный облик. Надеялась, что навсегда. На долгие счастливые годы, которые мы бы вполне могли провести вместе… — Элронд… Я боюсь, что будущее, и правда, могло измениться. Твое, и всего Средиземья. Я вмешалась в вашу жизнь. В твою жизнь. Что, если я и есть, то зло, о котором говорил король Дурин незадолго до смерти своей?.. Что, если беды не закончились. И теперь Саурону не нужны эти кольца?.. Что, если он захватит власть и обратит этот мир во тьму иным образом?.. — Между нами, Nîn mellyn, не может быть тьмы и зла. Любовь — чистая и верная бьется в моем сердце. И в твоем, — он прижал ладонь к вырезу на платье, прикоснулся к обнаженной коже, — я уверен, тоже.        О, чувства с новой силой вспыхнули во мне, горячие и пылкие, ибо слова его, — но, особенно, пальцы, осторожно погладившие ключицы, — доставили мне волны удовольствия. Приятны были мне касания, мимолетные, изучающие…  — Ни ты, ни я, любимая, — как нежно прозвучало это ласковое слово на общем языке, — никто не мог предугадать, что с нами приключится. Что мы встретимся и полюбим друг друга. Всякому дано решать, что делать со временем, что ему отпущено. Я выбираю жизнь с тобой, моя любовь. В любом возможном будущем, каким бы оно ни было.        Слова, пылкие и честные, покорили мое сердце. Но тревога… Она до сих пор скреблась на душе, а кольца… Привиделось мне, будто бы они, почуяв Нэнья, завибрировали и зашевелились в мешочке!.. — Но, что, если он вернется и заберет меня?.. Что, если Саурон узнает, что я здесь?.. Захочет ли, на зло тебе, или же, чтобы причинить боль мне. Снова!.. Захочет ли он силой отозвать меня назад?  — Не заберет! — горячо ответил Элронд. — Я клянусь, Перл. Я обещаю.  — Но… Ты говорил мне о победе. Любой ценой… — Говорил, не отрицаю, но это было до той страшной роковой минуты, когда Саурон на глазах искромсал тебя на части!.. — Едва припомнил, а глаза немедля оросились влагой, раскраснелись. — У всего на свете есть своя цена. Но эту я не заплачу. Я попытаюсь сохранить нашу близость независимо от будущего, что предстоит. Он тебя не заберет. Я не позволю. — Элронд обхватил руками мое лицо и поцеловал в губы. — Мы найдем выход. Мы уничтожим эти кольца. Я клянусь светом Эльдар, Nîn mellyn! Я тебе обещаю!  

***

        Не видывала я чувства слаще и прикосновений приятнее, нежнее, трепетнее!.. Чем наши. Никто, ни разу в жизни, не относился ко мне с настолько выраженной бережностью. Никто, ни разу в жизни, не лежал со мной рядышком в кровати, не смотрел с любовью, ничего не требуя взамен. Разве, что, поцелуев. До сей поры, пока мы не очутились посреди темной комнаты, и не легли на мягкую перину, я и не задумывалась о том, какой же разной бывает любовь. Иногда и прикосновения достаточно, чтобы взмыть в высоту и ощущать себя особенным, а, иногда, и всех объятий мира не хватит, чтобы согреться.       Сон ли это?.. Одна из тысячи реальностей, в которой, мне, внезапно, повезло остаться. Навсегда ли?.. Я не думала об этом. Лежала на боку, водила подушечками пальцев по любимому лицу, не ведая печали, не поддаваясь страхам. Кольцо убрала за книги, прямо здесь, в спальне Элронда, просторной и теплой комнате, обласканной ветром, точно я, его горячим дыханием.        Я лежала, наблюдала, как он дышит — ровно и глубоко; видела, как пролетают мысли пред его глазами, покуда в тишине, — сладостной и непоколебимой, — смотрел любимый в потолок, и думал о своем. О чем же?.. Я не спрашивала. Да и не важно. Мы наслаждались нашим единением вдвоем. Лежали и, соприкасаясь плечами, молчаливо слушали ветер. Шумел он за окном, раскачивал ветви густых деревьев. Собирался дождь над Линдоном.  — Что ты так смотришь? — шепотом спросил Элронд, поймав мой за интригованный мягкий взгляд, скользнувший следом за указательным пальцем, вдоль гладкой щеки, по скулам, прямиком к подбородку и ниже, по длинной сильной шее, к выпирающим ключицам.  — Ты удивительный, — смущенно ответила я, когда меня поймали, едва ли не с поличным, — сколько тебе лет? — По меркам эльфа, недостаточно, но, если рассуждать с твоей стороны… — Он призадумался. — Я родился в 532 году Первой Эпохи, сейчас 1521 год Второй Эпохи, Nîn mellyn. Думаю, что прожил много лет, чтобы повидать не мало бед и радостей. Но и подумать не мог, что главным открытием для меня станешь ты.        Я улыбнулась. Нравились мне его слова!.. Так сильно, что и не опишешь. Лежать, касаться пальцами шоколадных завитков на висках, пропускать пышные пряди сквозь пальцы, мягкие и упругие!.. Вблизи мне было видно всякую морщинку, всякий завиток, всякую ресничку. Не думаю, что он смотрел столь же пристально на меня.       Нет. Наверное, давно уже все разглядел своим эльфийским взором. Ну, а мне лишь предстояло познакомиться с Элрондом поближе. Расспросить о многом!.. Столько всего узнать!..  — Мне нравится, как ты смотришь, Nîn mellyn. Никто и никогда не делал ничего подобного. У тебя ясный взгляд. Глаза такие голубые. Родинки на щеках, эти потрясающие веснушки и четко очерченные губы. Я… — Элронд тоже повернулся набок, наши носы смешливо соприкоснулись, и пальцы вновь переплелись. — Я мог бы тут лежать с тобою вечность. Нет, не смейся, Nîn mellyn!.. — Он поймал мои губы и нежно поцеловал. — Лучше, скажи свое настоящее имя.        Я тотчас вспыхнула, прильнув к нему всем телом, расслабленно прижавшись грудью к голубой тунике, в которой он остался на ночь. Ничего с себя не снял. Учтивый полу-эльф. Я, впрочем, тоже. Достаточно пока нам было поцелуев, сладких и пылких, иногда страстных, но не откровенных. Элронд ничего себе не позволял. И мне это безумно нравилось.       Эта правильность и нарочитая сдержанность. Ни руки на талии, ни поцелуя в шею. Приличный полу-эльф, отважный воин, придворный своего короля. Нам было некуда спешить. Я чувствовала, знала, что все произойдет, однажды, но скоро ли, а, может, и через десятки лет. Кто знает?.. Эльфы, ведь, живут неторопливой жизнью. — София, — прошептала я, признавшись, при этом испытав небольшое облегчение. Теперь он знал чуточку больше.  — Откуда же ты пришла, София? — нежно уточнил Элронд, улыбаясь и покрывая легкими поцелуями мое лицо. — Расскажи, что это за место такое, твоя реальность?..  — Это… — призадумавшись, я прикрыла глаза, наслаждаясь его ласками. — Это совершенно обычный мир людей. Он безумно скучный. Все работают, потому что пытаются выжить. Спасаются фильмами, книгами, сериалами. И мало кто умеет по-настоящему любить. — Фильмы и сериалы, что это?.. — Элронд приподнял брови. Я увидела, потому что, заинтересовавшись, он перестал целовать.  — Это… Как объяснить. Это, когда люди изображают других героев, например, тебя, но не в театре, а на камеру. Их записывает маленькое устройство, которое хранит данные в «облаке», — поймав недоуменный взгляд, я вздохнула, — рассказчик из меня не очень. Просто, это сложно объяснить тебе, полу-эльфу, который никогда не видел моей реальности.        Действительно, на так легко было болтать с ним о фильмах, сериалах, телефонах, музыке…Ни то, что о кольцах, Сауроне, орках и битве!.. Немного пораскинув мозгами, я внезапно, поняла, что ничего не смогу объяснить ему нормальным и доступным языком. Ничего, пока сам не увидит. — И это, по-твоему, скучный мир?.. Люди играют в героев, — Элронд хмыкнул, — честно, я ни слова не понял, но, все, что ты рассказываешь, является безусловной магией для меня и Средиземья.  — Ну, конечно, все, к чему мы привыкаем, вскоре становится обыденным. Это, как с твоей вечной жизнью. Тебе некуда торопиться. Ты успеешь совершенно все в этом мире.  — Далеко не все, поэтому спешу тебя любить, Перл. Или тебе хочется, чтобы называл настоящим именем?       Элронд улегся на подушку, внимательно присматриваясь.  — Нет, меня вполне устраивает Перл. Оно мне, как родное. О прошлом… Я не желаю ничего от своего прошлого. Сейчас — нет.        Понятливо кивнув, Элронд не стал спорить. Отбросил волосы со лба и, вытянув ноги, занял почти всю кровать. Я улыбнулась, наблюдая и счастливо вздыхая, пока он не подметил: — Выходит, что твоя реальность причинила тебе боль, Nîn mellyn? Поэтому ты осталась?        Откуда он узнал?.. Догадался по моим словам. Ну, конечно. — Да, милый Элронд, мир, в котором я существовала, но, что уж точно, не жила, причинил мне слишком много ран, сердечных и душевных. Но я молила Валар, Эру и своего бога, умоляла остаться здесь не этой причине.  — Мм… — А потому что люблю тебя. — Он не смог сдержать довольной улыбки. Немного покраснел!.. Особенно кончики ушей, наверное, моя любимая часть его тела. — Жизнь здесь, в Средиземье, наполнена опасностями, особенно теперь, когда Саурон выковал кольца, но, тем ценнее наши чувства. Тем ценнее всякий день рядом с тобой. Путь воина — вот чем грежу. Стать героем, храброй и отважной, такой как ты и Галадриэль. В обычном мире это было невозможно, но, здесь… — Хочешь научиться драться на мечах? — Он понял. Сразу догадался. И я улыбчиво кивнула. — Никто не владеет этим искусством лучше Галадриэль. Я, так точно.  — Как думаешь, однажды, она сможет преподать мне несколько уроков?        Я оперлась руками о твердую грудь, коснулась пальцами, невольно ощутив, пусть и под одеждой, выпуклые мышцы. О, как мне понравилось тягучее покалывание, немедля всколыхнувшее рассудок, обрамившее чувства, опалившее кожу!.. Неужели, он, и правда, полюбил меня настоящую ещё задолго как поцеловал под магическим деревом?..  — Уверен, что Галадриэль не будет против.        Я обрадовалась, но больше ни о чем просить и спрашивать не стала, погладила указательным пальцем подбородок, пробежалась выше, очертив губы, потом брови и, запечатлев на щеке нежный поцелуй, прилегла на твердое плечо. — Завтра ты вернешься во дворец?  — В нижние покои, да, мы будем думать, как быть с кольцами.        Я негромко зевнула, прежде чем, прикрыв глаза, лениво обняла за шею, чуть ощутимо погладив заостренное ухо. — Nîn mellyn…        Элронд поймал мою руку, крепко стиснул в ладони и, поцеловав, мирно уложил себе на грудь. — Засыпай и отдыхай, — прошептал он, а следом я услышала тихое сердцебиение, потом, показалось, что и ощутила под своей ладошкой.  — Я смогу воспользоваться твоими книгами и пергаментом завтра? — Конечно, бери все, что нужно, Nîn mellyn. Это место для тебя всегда свободно и открыто.       Улыбнувшись себе под нос, я поднялась, в последний раз чмокнула в губы и, уткнувшись лицом в сильную шею, довольно быстро заснула.