Милый друг

      С утра-пораньше, не успели мы проснуться и поцеловаться, с первыми лучами солнца, как издали донесся гулкий рог. Сначала, я невольно встрепенулась, поднялась и, выпрямившись, поглядела в небо. Ни тучки. Ни дыма. Может, ничего плохо не случилось?.. Потом, вздохнув, поглядела на Элронда. Он молча улыбался, поправляя свой начищенный новенький кафтан бледного серебряного цвета.       Выглядел отлично!.. Бодрый, отдохнувший!.. Отбросил волосы со лба, а те, так и легли, красивыми ровными волнами. Вот это да! Без каких-либо усилий. Я улыбнулась в ответ, припомнив, как, однажды, хотела посмотреть, понаблюдать, как он это делает. Мечта сбылась. Ещё одно желание бок о бок с ним.  — Не беспокойся, это трубят наши, созывают на проверку. Мне нужно идти.  Подскочив, он подхватил накидку, умело закрепил на плече и, вытянув руку, позвал: — Пойдешь со мной? — Куда? — Я привстала, уже подготовившись и обув свои бархатные туфли.  — До оружейной, Nîn mellyn. Это здесь, неподалеку.  — Пойду с тобой, — я радостно кивнула, следом, озадаченно оглядевшись в поисках опавших листьев, — конечно, пойду.        Хотелось мне подольше оставаться с ним собой тем утром, настоящей. Не Эльиной. Нет!..  — Ты что-то ищешь?  — Да, листья… — Волосы, ещё мгновение назад рыжие и кудрявые, начали темнеть. — Ох, нет, Элронд. Мне нужны листья. Всего несколько штук. Не хочу возвращаться к Эльине.  — Возьми, — подхватив один, зато большой и светящийся, что мигом отыскал среди корней зорким взглядом, он сунул мне в руку, — Nîn mellyn… — А следом, когда пряди снова порыжели, и я вздохнула с облегчением, вручил вдогонку целых два. — Тебе не о чем волноваться, я же вижу тебя, настоящую, всегда, когда мы вместе, и прежде видел. Задолго до Линдона и этого дерева.        Элронд доверительно посмотрел в глаза, поцеловал неспешно в лоб, носом приподняв челку.  — Твоя душа подобно лилии, она цветет, благоухает. Ее ни с чем не спутать, Nîn mellyn.       Мне очень быстро полегчало, от слов его и поцелуя, следом и объятий. О, Элронд знал, на что «давить», и что сказать. Всегда отменно подбирал фразы, нараспев, чутко и робко. И с напором, но, в то же время, ласково. Как у него получалось?.. Одного взгляда достаточно, одного прикосновения, чтобы стать счастливой.        Взялись мы за руки, спустились с каменных ступеней и, оставив древо Эльдар позади, спокойно направились в сторону оружейной. Я бережно держала листья, надеялась, что они продержатся и не рассыпятся поспешно, но… Ох, мечты-мечтами, но мыслям моим тем днем, как и надеждам, не суждено было сбыться. На полу пути, за разговором, я увидела, как первый лист, обратившись в пыль, развеяло по ветру, потом и остальные. Взмыли неуловимые песчинки в воздух, и пропали. Не найти, не поймать, не воротить мне в руки!.. Пальцы сразу поменялись, потом и волосы. А Элронд, словно и не произошло ничего, шел, вел за руку и спокойно продолжал рассказывать о храбрости воинов-эльфов. Его ничего не смущало. Зато смутило меня.  — Ни разу так и не увидела свое настоящее лицо, — пожаловалась я, вблизи оружейной, завидев издали Галадриэль и Арондира, — разве только в водной глади.  — Ты очень красива, Перл, — признался Элронд, уже в который раз, чтобы, я, наконец, запомнила, но… — Ты Giliath.  — А ты, подобно свежему утреннему ветру, — подхватила я, нараспев, в тон его голосу, — приятный и нежный, но бодрящий.  — Мне нравится.        Улыбнувшись, он немного отдалился, выпустил ладонь и, присоединившись к друзьям, поменялся в лице. Черты, расслабленные и мягкие, приобрели угловатые изгибы. Лоб заполнили морщины, глаза сузились, брови нахмурились, а губы плотно сжались. Элронд снова обратился во внимательного и вездесущего командира, спрятавшись внутри, за непроглядным обликом настороженного и отважного воина.  — Истари удалось, — радостно сообщила Галадриэль, кивнув мне в знак приветствия, — он возвел защиту над Линдоном. Оставил посох воткнутым в землю на подступах к границе, и сидит там, стережет. Но мы пока не проверяли. Не знаем, работает ли, ведь нас колдовские чары пропускают.  — Это хорошие новости. — Элронд понятливо кивнул.       А Арондир, склонив голову, почтенно произнес:  — Леди Перл.       Я улыбнулась, вновь смутившись этому приятному обращению.  — Что с королем Эранора? — послышалось следом.        Элронд торопился разузнать все последние новости, прежде чем явиться в оружейную и заковать себя в доспехи. Так он говорил по пути, разве нет?..  — Солдаты остались, они, как было велено два дня назад, по-прежнему стерегут наши границы, но самого короля Эльвига нигде нет.        «Нигде нет…»       О, не понравилась мне эта фраза. Как это, нигде нет? Он бы ни за что не покинул Линдон без тела своей дочери, значит, без меня. Он бы и шагу не сделал, тем более оставив воинов защищать эти границы. Нет!.. Я не встревала в разговор, лишь встревоженно переглянулась с Элрондом. Он понял и кивнул, но продолжать болтать не стал. Только и сказал Арондиру: — Ищите. Смотрите. Нужно найти. Он где-то здесь с кольцом. Оно опасно.  — Да, командир.        Послушно склонив голову, Арондир отдалился на ряду с тремя бравыми воинами. Пропали они быстро, растворились среди ближайших деревьев и высоких искусных построек.  — Все ближе этот час, — прошептала Галадриэль, поглядев на черный дым с востока, — а мне никак не позабыть смерть Келебримбора. Лицо его стоит перед глазами, Элронд. Как мы это допустили?.. Как позволила я всему этому свершиться?..        Погладив свое блестящее колечко, эльфийка неуловимо вздрогнула, прикрыла глаза и, уставившись на меня, прошептала: — Нэнья говорит со мной. Велит нам собираться поскорее. А тебе… — Она приблизилась и опустила руку на мое плечо. Голубые глаза, подобно синему небу на горизонте, сверкнули безмолвным предупреждением. — Тебе, Перл, лучше держаться подальше от Истари.  — Что?.. — Я в непонимании поглядела на нее. — Он друг нам… — Видения не объясняют суть, но тебе должно держаться подальше. Не говори с ним. Хотя бы, пока бой не закончится. А ты… — Она повернулась к Элронду и, погладив по щеке, прерывисто вздохнула. — Ты, друг мой, отпусти свою вину. Что должно, непременно свершится. И року нам не противостоять. Но с верой… Мы способны, не только многое принять, но и подготовиться к возможным переменам.  — Mîr aenion in nîr, Галадриэль, — уверенно ответил Элронд, напряжено выслушав и одобрительно кивнув. — Мы выстоим и отведем беду от Линдона. Судьба Эрегиона не коснется этих границ.        В трепетных чувствах наблюдала я за их, бесспорно, дружеским и переполненным чувствами, взаимодействием. Мне нравилась отвага и самоотверженность Элронда, его чрезмерная эмоциональность и преданность чувствам. Даже пред лицом опасности, даже, в глубине души, по-прежнему противясь кольцам, он держал руки Галадриэль в своих и заверял в удачном исходе предстоящей кровопролитной битвы. Я не видела. Понятия не имела, чем дело кончится! Подробности войны за кольца, были стерты из памяти. А, может, будущее поменялось, и все, что происходит именно сейчас, идет по-новому?..  — Cenich di, mellon nín. A ceni na, Perl.        Смахнув ладошку с гладкого лица полу-эльфа, Галадриэль, заранее облачившись в серебрено-золотистые доспехи, подхватила накидку и, подозвав солдат, отправилась среди деревьев. — Они пойдут в конюшни, возьмут лучших скакунов, и отправятся на восток, ближе к оркам. Мы поскачем южнее, когда солнце встанет над лесом.  — Элронд, мне не по себе от слов её, — сдавленно призналась я, вздохнув и обратившись к нему взором, — как же мне бояться Истари? Что это за предупреждение такое?.. — Оставайся у древа Эльдар, рядом с Нори и Поппи, хорошо? Тебе нечего делать в лесу, рядом с Истари. И помни, чтобы не случилось, ты нив коем случае не должна… — Касаться колец, об этом помню.        Обхватил он «её» руки, прижался губами и, улыбнувшись, подтвердил: — Верно, Nîn mellyn.       Хотелось мне поцеловать его, хотя бы в щеку, но Элронд, вопреки всем ожиданиям, внезапно увернулся. Посмотрел с любовью и преданной нежностью в глаза, тихонько вымолвив: — Прости, Nîn mellyn. Знаю я, что это ты, но не могу себе позволить целовать чужие губы. Не твои, Nîn mellyn. Они не твои, — прижавшись лбом к моим волосам, он глубоко и тяжело вздохнул, — для меня это, как и для всякого эльфа, кто чтит традиции и уважает свою Nîn mellyn, равносильно горькому предательству.  — Понимаю, — прошептала я, погладив угловатые скулы, кончиками пальцем скользнув вниз, по выпуклым мышцам на шее, — ты — особенный. И я — тоже особенная.  — Особенная, Nîn mellyn, — горячо подтвердил он, отдалившись и наградив своей привычной ласковой улыбкой, — мы ещё увидимся сегодня, в полдень, у древа, хорошо?.. Мне будет что сказать тебе в преддверии расставания.  — Хорошо, милый Элронд, — негромко согласилась я, провожая взглядом, — хорошо, я буду там.   

***

        Мы взобрались вверх по извилистой лестнице. Вбежали, радостно рассмеявшись. Нори и Поппи, подобно детям, тотчас же рухнули на мягкую постель, огромную и необъятную для них, и такую обыкновенную для меня. Не прикасалась я к уютному ложу, вот уже как две чудесные ночи, засыпала под сенью дерева, заботливо укрывавшего от ветра и ночной прохлады. Рядом с Элрондом. Как жаль, что лишь две ночи. Всего лишь — две. Ничтожно мало было у нас времени, чтобы побыть вдвоем, зато, ценнее всякое мгновение, что провели мы рядышком, обнявшись и соприкасаясь: губами, руками, телами и волосами. Романтичные часы. Лучшие на свете!.. — Ты спишь здесь, как на облаке! — восторженно воскликнула Поппи, подпрыгивая на перине и оглядываясь. — Какой маленький, но красивый дом у тебя, Перл!.. — Это место мне великодушно «одолжили». Не мой это дом, но, согласна, место потрясающее.  — У нас и такого нет, — подметила Нори, с присущей грустью, — считай, тебе повезло!       Она всегда задумчиво смотрела вдаль, вспоминая о родителях, сестре и остальных мохноногах. Но ни разу не пожаловалась. Храброе маленькое создание, готовое немедля ринуться на мою защиту. Тепло мне стало от мысли, что, всякий, с кем я не встречалась в Средиземье, — за исключением орков, Саурона и Эльвига, разумеется, — пытался искренне помочь, протянуть руку и вытащить, в какой бы немыслимой передряге не оказалась. Отзывчивые добродушные герои. Мне встречались истинные воины, пусть, некоторые и без мечей, пусть с палками на перевес!.. Сердца их теплились любовью и рьяным желанием!.. А этого ли недостаточно, чтобы, внезапно, стать героями?..  — Теперь есть, — я развела руками, — можете остаться. С радостью разделю с вами кров. Здесь сухо и свежо. Ни то, что посреди леса. Да и безопасно.  — Ничего себе!.. — протянула Поппи, радостно упав на спину и похлопав руками по мягкому покрывалу. — Я точно останусь! — Близится бой, да?        Нори присела, свесила короткие ноги и, серьезно заглянув в глаза, вздохнула.  — Да.       Я ответила честно, испытав прилив ненавистной тревоги. Словно надвигалось что-то, неприятное и опасное. Повисло рядом. Стояло и смотрело. Наблюдало за нами, подобно размытому черному облаку… Я огляделась, но ничего не увидела. Солнышко приветливо светило, проскальзывало меж резных изогнутых ставней, падало на деревянные половицы, на кровать и мохноножек; ласкало мою спину, покрывало поцелуями плечи!.. Казалось, ничего не случится. Все будет по-прежнему, как раньше!.. Хорошо и уютно!.. Но, едва повернись, едва выгляни в окно и погляди на восток — там всюду тучи. И дым. Настигал он Линдон, подобно и Эрегиону. Насылал свои проклятия, безмолвные и жесткие.        Убережет ли нас светлая магия?..  — Истари останется в лесу? — вздохнула Нори, тоже подбежав к окну и обхватив маленькими ручками подоконник.  — Да, он будет защищать это место.  — За последние недели, друг наш научился пользоваться своим посохом, он делет это очень хорошо, Перл, — бегло поделилась она. — Бывает, палка светится, а, иногда, клянусь, я видела!.. Иногда горит синим пламенем! Но не сгорает. Это удивительно!.. Истари набирается сил. Он куда проворнее управляется с посохом и магией, что питает его жилы. Там, у стен Эрегиона, когда ты ускакала, — Нори улыбнулась, вспоминая, — он отважно защищал нас с Поппи. Повалил горного тролля, магией отвел беду от Элронда и Галадриэль. Истари отважный воин. И я горжусь, что нам повезло повстречаться.  — Дружба — приятное дело, Нори, — я вздохнула, — как и любое другое светлое чувство. Сохрани его в сердце. И никогда не отчаивайся.  — Не стану.        Мы переглянулись и заулыбались. — Элронд поведет солдат Линдона? — Да. — Ты боишься?.. За него, за Галадриэль? — Очень, — мне пришлось невольно спрятать грусть разлуки, дабы не расстраивать и без того напуганных малышек, — но здесь теперь наш дом. Здесь.        Увидела я, как глаза Нори загорелись, а Поппи, выглянув в окно, радостно рассмеялась.  — Неужто? — выпалила она, обхватив подругу ладошками за плечи. — Мы останемся в Линдоне? Все вместе? Навсегда?.. — На то воля Валар. Если бой закончится удачно, Истари справится со своим заклятием, а командир Нордан приведет войска эльфов к победе, мы останемся Поппи, — благодушно поглядев на маленьких мохноножек, я оперлась руками о гладкую раму, уставившись в зеленеющую даль бесконечного леса, — мы останемся здесь навсегда.  

***

        Полдень. Солнце поднялось над лесом, опалило жарким светом, не только золотое древо Эльдар, но и мои рыжие волосы. Прижавшись спиной к высокому и мощному стволу, я терпеливо ждала Элронда. Знала же, придет он. Непременно явится. И коротала время, изучая ветви, подобно венам в теле, питающие листья — крохотные сосуды, светом и радостью. Волшебство ли это?.. Но, всякий раз, едва оказываясь рядом с древом, едва касаясь, обнимая, прижимаясь пальцами, щекой, руками к шершавой коре, я испытывала благодарность и спокойствие. Это дерево не просто даровало бесценную возможность стать собой, но и убаюкивало, внушало веру, ласкало любовью!.. Прикоснись, посмотри, посиди рядом — тревог как не бывало.  — Ты волшебное, — прошептала я, поглаживая шероховатые выступы и небольшие сучки, — особенное волшебное древо. — Ты тоже слышишь зов?        Элронд появился вовремя. Поднялся по заросшим мхом ступеням, звеня доспехами, встал рядом и, оглядев пушистые кроны, поделился: — Иногда я слышу, как оно дышит, — вытянул руку и потрогал, местами острую, кору, — и нашептывает. Думаю, это только шелест листьев, но…  — Да, это правда, — согласилась я, и наши пальцы медленно соприкоснулись, прямо там, на дереве, — оно живое, просто спит. Глубоким сном, подобно остальным деревьям, не только в Линдоне, но и во всем Средиземье. Корни сильные, уходят глубоко под землю, питаются влагой. Так деревья и засыпают. Никто их не тревожит.  — Ты…  — Что?       Я поглядела на Элронда, незамедлительно поймала этого взгляд, восторженный и чистый!.. Смотрел он ясно, заглядывал глубоко в душу. Обнимал не прикасаясь.  — Мне нравятся твои слова и мысли, Перл. — Он мельком облизал губы и, покопавшись в кармане, вытащил нечто маленькое и хрупкое. — Возьми, исполни свое желание, Nîn mellyn. Мне в радость будет видеть вновь твою улыбку.  — Это?.. — Посмотри.       Он передал небольшое круглое зеркальце в золотой расписной оправе. Легкое, почти невесомое, оно поместилось в ладони.  — Где ты нашел?.. — выпалила я, радостно рассмеявшись и немедля поглядев в отражение. — Я многих спрашивала. Но никто не смог помочь!.. Казалось мне, что в Линдоне, есть только огромные зеркала…  — Нет, Nîn mellyn, — довольно протянул Элронд, и я увидела, краем глаза, как он наблюдает за мной, — не только огромные. Взгляни, посмотри, как ты прекрасна.        Восторженно вздохнув, я одарила его любящим благодарным взглядом, а сама, исстрадавшись, впилась взглядом в родные черты!.. Оглядела чуть вздернутый кончик носа, обвела взором полные губы, аккуратный подборок и едва заметные скулы. Ничего не изменилось!.. Глаза серо-голубые, ресницы длинные и черные!.. Веснушки тут и там!.. Румянец на щеках… Ох, я так обрадовалась!  — Элронд! Милый Элронд!.. — Опустила стекло, потянулась к любимому руками и, сорвав приятный сдержанный поцелуй, широко заулыбалась. — Я тебя сердечно благодарю, милый друг. Ты принес частичку счастья пред своим уходом.        Мгновение, и тишина окутала нас ореолом бесконечной солнечной вечности. Бывает так, что выразить словами самые прекрасные и преданные чувства невозможно. Однажды, точно так же, перед битвой, Элронд обмолвился об этом. Он сказал… Ох, неужели, тогда, он уже знал? Испытывал «это» звенящее сладостное чувство, что тянулось между нами?.. Он меня любил?..  — Я буду скучать, Nîn mellyn.        Тихие, ласковые слова коснулись моих губ вместе с теплым и глубоким дыханием.  — Поцелуй и ступай с благословением Валар!.. — я выпалила жарко, с придыханием и поднимающейся бурей в сердце.  — Nîn mellyn…       Мы встали рядом, крепко обнялись. Звякнули латы, сорвался поцелуй. И губы наши встретились в последний раз… Элронд, излюблено прижавшись лбом к моему лбу, закрыл глаза, вздохнул обрывисто, потом, отпрянув, быстро поспешил вниз по ступеням. Ушел. Не обернулся. Ни разу!..  — Да хранят тебя Валар, ведь я не ведаю, что будет!.. Да хранит тебя Эру, милый друг!..  

***

          Будоражащей мелодией разлетелся звонкий рог над лесом. Разворошил душу, и без того переполненную до краев переживанием и грустью. Пробрался в любящее сердце, и болезненно ударил по ушам.        Началось.        Я не видела, даже и не думала провожать, прощаться. Осталась в одиночестве под деревом, смотрела вслед ему, покуда кудри не слились с камнями, а затем и вовсе не исчезли. Элронд ушел. Воины — тоже. Многие собрались на площади, чтобы с почестями и должной славой проводить отряд. Но я не решилась. Не смогла. В дрожащих чувствах, медленно осела на каменную кладку, уставилась на небосвод и горы, и, поглаживая крохотное зеркальце, больше не двигалась.        Тяжелые минуты.        Покуда рог звучал, и доносился отдаленный гром копыт, я жмурилась на солнце, смотрела в зеленеющую даль, отчаянно дыша и мысленно предчувствуя: «Мы не увидимся. Возможно, больше никогда…» Что это было? Предзнаменование? Предчувствие?.. «Уходя — уходи, не оборачивайся».       Элронд не обернулся. Должно быть, нам обоим тяжело дались эти секунды, тянувшиеся вечность!.. Поцелуй. Прощальный робкий поцелуй в губы. И мои слезы на глазах. Как хорошо, что он не видел.        «Мы близимся к финальному аккорду…»       Назревало что-то. Опасность назойливо впивалась в сердце, тормошила и душу; елозила в мыслях, навевая отдаленные воспоминания. Элронд, клинки у его горла, мой неистовый крик и переполненные яростным ликованием глаза. Черные глаза. Опасные глаза!.. Знакомые и предостерегающие!..  — Перл!..        Едва лишь стихли звуки, и рог далеким эхом растворился посреди берез, я, вздрогнув, обернулась, но никого не увидала. Казалось, это ветер принес, разметал волосы, заставил приподняться и, обронив столь бережно собранные листья, бегом метнуться через мост.  — Перл! — позвал знакомый голос, мужской и хриплый.        Кричал отчаянно и четко!.. Издали!.. Из леса!.. Метнувшись меж деревьев, — и даже на заметив, как вернулся ненавистный облик, — я испуганно оглядывалась. Кто это был?.. Кто?.. Знакомый голос!.. Голос…        «Берегись!..» — мысль обожгла разум, встряла между нами!..       И я остановилась. На мгновение, очухавшись, негромко позвала: — Кто здесь?.. — Перл!..        Не может быть!.. Истари!.. Это он! Появился из-за кустов, выбежал навстречу и, застыв напротив, всего лишь в двух шагах, испуганно поглядел. Прямо в глаза. Мне.  — Перл… — Что ты здесь делаешь? — подозрительно заговорила я, припомнив слова Нори.       Маг стережет границы. Он помогает остальным. Не может быть здесь!.. Или?..       «Тебе, Перл, лучше держаться подальше от Истари…»       Так молвила Галадриэль. Она предвидела. Вот это?..  — Случилось что-то? — вскользь спросила я, недоверчиво приглядываясь.       Он выглядел обычно: растрепанный, в своем обвисшем балахоне, растерянный и с посохом в руке.  Посох!..        «Оставил посох воткнутым в землю на подступах к границе, и сидит там, стережет...» — Тебе здесь быть не должно! В чем дело?..       Я надеялась, что все дурные мысли и нелепые совпадения беспочвенны. И, вопреки внутреннему голосу, осталась. Попятилась, отошла подальше, но не побежала. Помутилось что-то, вдруг, в моем рассудке, ибо, чем больше я смотрела Истари в глаза, тем отчетливее понимала: «Я тебя знаю!..» Да, разумеется, мы были друзьями, прошли нелегкий путь плечом к плечу, но я и не имела в виду «истинного» Истари. А «его». Незнакомца, что за ним «стоял». — Ты догадалась?..       Померкли краски, березы обратились в черные обугленные пни, повсюду резко опустилась ночь, запахло гарью!.. Огненные блики!.. Я очутилась вблизи горящих стен Эрегиона! Словно бы попала в прошлое! В дурные и тревожные воспоминания. Стояла посреди поля, заваленного трупами, в своем истинном обличии. Стояла и, дрожа на ледяном ветру, в одной тоненькой сорочке, глядела в узкие, подобно двум щелкам, налившиеся кровью, глаза.  — Ну, здравствуй, Перл!.. Или у тебя совсем другое имя?..  — К-кто ты?..        Я в ужасе поняла, что не могу сдвинуться с места.  — Я?.. — Тень обратилась в силуэт, подобие человека, лицо которого было спрятано за большим капюшоном. — Я, есть ветер, я есть власть, я есть все на этом свете, что ты повидала: боль, отчаяние, страх, пороки… — Блеснула, вдруг, зловещая улыбка. — Я есть твое грехопадение, Перл. Я есть твое отчаянное спасение! Или не помнишь?..       Я не могла двигаться. Ни пальцем пошевелить!.. Металась взглядом, в ужасе осознавая: «Это все не настоящее!..» Это все случилось в голове!.. Только в моей голове! Не на самом деле!.. — Тебя нет!.. — дрожащим голосом выкрикнула я, зажмурившись.         Приоткрыла веки…       Вокруг солнце, березы до неба, и птицы поют. Мотнула головой, шагнула назад и уперлась в толстое дерево. Тяжело дыша, едва живая. «Эльина…» Нет, опять не я!.. Содрогнувшись и обняв за плечи, глянула вперед и, поймав насмешливый взгляд, напряженно сгорбилась.       Галадриэль была права. Мне следовало опасаться Истари. Этого Истари!.. Не настоящего Истари!.. — Саурон?.. — прошептала я, опасливо вздохнув.  — Приятно снова свидеться, Перл.       «Снова?..»       Всхлипнув, беззвучно и отчаянно, я зажмурилась, попыталась очнуться. Но не смогла. Ничего не вышло!.. Саурон явился. И близилась финальная черта?..  — Проснуться?.. Этого ты жаждешь, дорогая Перл?..        Внезапно, четкий образ Истари, раздвоился перед глазами. Обратился в гримасу искренней ненависти и лютой ярости. Никто и никогда, ни один живой человек, эльф, гном на свете, не смотрел на меня настолько гневным и жаждущим взглядом.  — Поговорим о кольцах? — Скорее, умру!.. — выпалила я, метнувшись по тропе, назад, к видневшемся резным крышам неподалеку, но… — Это можно устроить! — Саурон в облике Истари появился предо мной, будто из воздуха. — Умрешь, так и проснешься!       Он вытянул руку, твердо цокнул зубами и, возвысившись среди деревьев, требовательно протянул:  — Кольца, Перл.  — Нет!..  — Тебе некуда бежать, остановись. Не трать зря силы. Никто!.. — Мой самый злейший враг возникал повсюду, куда не повернись!.. — Никто тебя не спасет. Ты далеко не в сладкой сказке, как могло казаться, там, под деревом, с эльфом.        Оглянувшись, я увидела его, везде!.. Среди кустов, деревьев, травы и домов!.. Саурон в обличии мага!.. Сотни, тысячи одинаковых злобных лиц, обращенных ко мне. Голова пошла кругом. Мысли затуманились, разум помутился!.. Что это было?.. Откуда?.. Как он смог пробраться в Линдон?.. Как преодолел барьер?.. Или сам его и возводил?.. — Нет… — прошептала я, догадавшись. — Нет!.. Т-ты… Ты все это время… Ты водил нас за нос! Это всегда был ты!..        Хитрый зловещий взгляд опалил лицо мое истиной. Вблизи Эрегиона, темной страшной ночью, к нам явился он!.. Саурон! Это был не маг. Не наш волшебник!.. — Ты обманул нас… Прикидывался Истари, искал кольца!.. Ты говорил про финал, ты знал!..        У меня задрожали губы. И руки безвольно опустились вниз.  — Это было не сложно. Вы — люди, гномы, эльфы, народы Средиземья. Все вы — ведомы страждущим обманом. Любовь слепит глаза, одурманивает разум. Дружба заставляет сердца открываться, а душу трепетать. Толкни — вы разобьетесь. Забери любимого — и чувства вдребезги!.. А, уж, если убей!..       Меня как кипятком ошпарило. Видение. Мертвый Элронд с перерезанным горлом. — Насколько же ты, Перл, изменила будущее Средиземья своими несуразными и никчемными попытками помочь, храня свою тайну?.. И сколько эльфов должно умереть, сегодня, чтобы ты сказала?..  — Где настоящий Истари? — дрожа от страха, выпалила я, отступая.       Саурон, смеясь и «добродушно» улыбаясь, шел на меня. Шел сразу в трех обличиях, немедля обратившись в Элронда, Галадриэль и Гил-Галада. Все они, как на подбор, тянули руки, синхронно требовали кольца. Кривили губы и источали древнее, как мир, неведомое зло.  — Не прикасайся!.. — увернувшись от цепких пальцев, я столкнулась с Элрондом. — Нет!.. — И мне откажешь?.. — протянул он медленно, едва не нараспев. — Nîn mellyn, я же люблю тебя.  — Ты никого не любишь! — закричала я, размахивая руками. — У тебя черное лживое сердце!.. Ненавижу тебя!..        Я будто вспомнила о чем-то, в прошлом!.. Испытала жгучее чувство неприязни и всепоглощающей ненависти. Толкнула Саурона в грудь, но тот не покачнулся. Только рассмеялся. Схватил за горло, поднял высоко над землей и, оскалив белоснежные резцы, прошептал:  — Убью, ты не вернешься.  — Нет!..       Эльвиг!.. Узнала я, едва расслышала, этот хриплый голос. И мир, вокруг, внезапно, снова изменился. Я оказалась посреди леса, солнечного и безопасного. Свалилась на траву, прокашлялась как следует!.. Увидела высокую фигуру рядом. Попыталась отползти. Все тщетно!.. Саурон, в образе Аннатара, высокий и остроухий, растянул свои тонкие губы в противной притворной улыбке, сверкнул глазами и, пригвоздив магией к месту, — я не могла ни слова вымолвить, ни рукой пошевелить, — обратился взором к Эльвигу.        Появился он посреди тропы, испуганный и взъерошенный, вытянул руки, хотел было подхватить меня, но не смог. Саурон качнул головой, погрозил пальцем и, схватив за руку, — ту самую, на которой и блистало первое кольцо, — прошептал: — Ты больше не нужен. Мои дары найдут иных владельцев.        «Нет» !.. — Обещал!.. — прохрипел Эльвиг, не сопротивляясь. — Ты обещал вернуть мне дочь!.. — Нет, я лишь упомянул, что дух её жив и невредим.        Мне оставалось только наблюдать, смотреть, не в силах сглотнуть, моргнуть, дернуть бровью!.. Смотреть не отрываясь, как Саурон, грубо схватив Эльвига за плечо, подчинив своей воле, опустил на колени, медленно вытащил острый клинок из черного, как уголь, тяжелого кафтана и, силой запрокинув голову за волосы, одним движением перерезал горло.        Кровь фонтаном брызнула на землю, оросила свежую, едва пробившуюся, зеленеющую траву!.. Окропила золотые листья на березах. Горячими свежими каплями упала на «её» лицо. Родной дочери, только что встретившей смерть своего отца.       Что испытала я?.. О, ужас, что волнами бился в глубине души, затих. Примчался штиль. Сердце успокоилось. Стоя на коленях, не в силах и вздохнуть нормально, я смотрела в глаза своему давнему страху, своему худшему врагу. А он, бездушно стащив кольцо с пальца, усмехнулся, вытянув ладонь. — Первое, мое!.. — прошипел Саурон, сверкнув глазами. — А ты отдашь остальные, восемь!!!