Sanctimonia vincet semper

***

            То, что Драко тоже староста, Андромеда узнает только когда приходит слушать наставления от старост школы в специально отведенный вагон. Драко выглядит таким же удивленным, когда они встречаются взглядами. Андромеда замирает на пару мгновений в дверях между вагонами, а Драко стоит там, почти в самом центре. Рядом с ним стоит гордая Пэнси, которая корчит такую мерзкую гримасу, когда видит Андромеду, что к ней сразу хочется применить заклятие, чтобы она с этой рожей осталась на всю оставшуюся жизнь. Паркинсон мерзенькой улыбается и ласково тянет Драко за руку, привлекая его внимание к себе, и он отвлекается.             Старосты школы монотонно и без особого энтузиазма объясняют основные правила поведения и обязанности не только по своим курсам, но и по школе. Внимательнее всех слушает Гермиона, делая маленькие заметки в блокноте, который взяла с собой. Рон, прислонившись к стене, широко зевает, словно всем своим видом показывает, что находиться здесь ему не то чтобы нравится. Андромеда бегло осматривается, выдыхает и тупит взгляд в окно, пропуская абсолютно все указания мимо ушей - ей тоже это все не особенно интересно. Особенно то, что после ужина младшие курсы нужно будет сопроводить до общей комнаты и помочь с распределением по комнатам. Детский сад.             После часа обсуждения обязанностей старост распускают. Андромеда собирается уходить, пока ее не ловит Драко. Он хватает ее за руку, но тут же смущается своего неожиданного порыва и отпускает ее.       — On peut parler? — Он говорит это, прочищая горло.       — Oui… en français? — Тихо спрашивает она, бегло оглядываясь и отходя к небольшим столикам у окон. Они занимают самый дальний, чтобы никто им не помешал.       — Oui.             Малфои садятся напротив. Все еще не могут смотреть друг другу в глаза после того, что было летом, испытывая невероятное чувство стыда и страха. Драко косится на левое предплечье Андромеды, потом наконец-то смотрит в ее лицо. Она задумчивая, явно чем-то озабочена. И он сам уже как-то не сильно хочет разговаривать, но неловко начинает, продолжая только на французском, словно боится, что их подслушивают:       — Прости за… ты знаешь, — Андромеда кивает немного заторможенно. — Как провела август? Я сказал, что ты у друзей, когда мама спрашивала, и…       — Мама знала где я была… и ты знаешь, где я была, — сухо отвечает она, также поднимая взгляд со стола.       — Знаю, — соглашается Драко.       — Ничего не хочешь сказать по этому поводу? Ну… выдать свой стандартный набор оскорблений, или что-то в этом роде, — Андромеда не злится. Наоборот, ее голос слишком отстраненный.       — Нет, и не собирался, — чуть удивленно говорит Драко. Он переводит взгляд в окно, смотрит на однообразный лесной пейзаж. Малфой складывает руки на столе, крутит на пальце фамильный перстень.             Андромеда поднимает на него взгляд, внимательно рассматривает. Он выглядит напряженным и слишком серьезным. Еще в июле он бы точно пошел сейчас по вагону чтобы хвататься своим значком, нашел бы Гарри и точно бы сказал, что будет следить за каждым его действием, чтобы наказать. Он пошел бы запугивать младшие курсы вычетом баллов, но сейчас он сидит здесь, с ней. И он первый, кто предложил поговорить. Впервые. Просто сесть, и просто поговорить.       — Ты изменился, — тихо говорит она, также складывая на столе руки и наклоняясь.       — Еще бы, — нервно усмехается Драко, смотря на нее. — Что случилось? — Он впервые интересуется у нее чем-то подобным. Ему всегда было плевать.       — Просто устала. Было много дел, — она пожимает плечами, пытается улыбнуться.             В какой-то момент она задумывается о том, что ей действительно можно ему рассказать. Она хочет сблизиться, правда хочет. Но обычно их попытки заканчивались либо руганью, либо так, как закончились этим летом. Малфой ерзает на месте, выпрямляет спину, а в голове только мысли о том, чтобы хотя бы немного посвятить его в свою жизнь. Не во всю, но хотя бы в ту часть, которая его напрямую касается.       — Я начала кое с кем встречаться, — говорит осторожно, опускает взгляд. Драко передергивает. — Если тебя это волнует, то это… чистокровный волшебник.       — И кто это? Кто-то из близнецов, небось, после того что было на балу, — он пытается пошутить, но когда встречается с ее взглядом, понимает, что это и не шутка вовсе, а прямое попадание в цель. Его глаза раскрываются шире. — Только не говори мне, что правда с кем-то из них…       — Не важно с кем из них, — отрезает она, ее взгляд становится холоднее. Но раз она сама начала эту тему, то и закончит ее. Драко выпрямляется. — Мне все равно на твое мнение, пока я чувствую себя счастливой. Мне важно чтобы родители не узнали об этом и все.       — Погоди, ты не шутишь? С Уизли? — Драко не злится. Он просто не понимает, не может уложить в своей голове эту информацию.       — Я не шучу, — Андромеда ведет бровью, переводит взгляд в окно.             Они снова молчат. Драко рассматривает сестру, все еще пытаясь осознать только что сказанное. Он выдыхает, опускает взгляд, рассматривая семейное кольцо. Андромеда всегда упрекала его, что он, как глава семьи, постоянно думает только о себе одном, а остальное он не запоминал. И сейчас он впервые пытается думать не как избалованный мальчишка, а как брат.             Он много раз видел, как она гуляет с ними и веселится. Он видел, как они оба из кожи вон лезут, чтобы заставить ее улыбнуться, когда она без настроения. Или как они оба горой встают перед ней, когда происходит что-то серьезное… что-то, что всегда происходило по его вине. Близнецы всегда вставали между ним и ей. Но только по вине самого Драко, и он не может их в этом винить, однако в душе чувствуется неприятный, липкий осадок.       — Ладно, — неожиданно начинает он, наклоняясь ближе и говоря так тихо, как только может. — Я ничего не скажу родителям. И, возможно, ты права. Пока ты счастлива, это не важно. Ты ведь действительно счастлива?       — Наверное. Сложно понять, после всего произошедшего, но я… чувствую себя комфортно, — она кивает, неловко поправляя волосы. — Спасибо за понимание.       — Андромеда…       — Что?       — Все будет хорошо? — Драко смотрит на нее серьезно, взглядом указывает на ее левую руку. Девушка сразу поправляет рукав темного платья, опускает взгляд.       — Да, будет, — она медленно поднимается, — меня ждут близнецы. Если что… ты всегда можешь со мной поговорить о чем угодно, — она хлопает его по плечу и наклоняется, назло наблюдающей за ними Пэнси, чтобы чмокнуть его в макушку. Она усмехается, словно специально ерошит его уложенные волосы и хихикает, когда он пытается отмахнуться от ее руки. Ее это только веселит, но она сразу же покидает вагон, направляясь в купе, где ее уже ждут.

***

      — И пропала на все лето, — дуется Гарсия, когда они встречаются за столом в Большом зале. Андромеда, что весь путь от вокзала до школы проделала в компании Фреда и Джорджа, только тихо усмехается на ее ворчание. Потому что когда они садятся и смотрят друг на друга, рассматривают, словно впервые, обе начинают смеяться. У обеих покрасневшие, зацелованные губы, которые они обе пытались скрыть за слоем блеска.       — Нотт?       — Тише ты, — тут же ершится Трэверс, и пинает подругу под столом. — Мы держим это в тайне, как и ты, походу.       — Неа… мы не скрываемся, но и не афишируем, что нас трое, — говорит тихо Андромеда, на что в ответ ей раздается тихое, радостное пищание.       — Ты серьезно? Втроем?       — Ага, с лета. Я расскажу тебе все в комнате, как и ты мне… о своих похождениях этим летом.             Речь Дамблдора, как и обычно, весьма воодушевляющая, но и в то же время нудная. Особенно после призыва распределяющей шляпы держаться вместе перед предстоящей опасностью. Малфой тихо хмыкает, когда Дамблдор заявляет, что Темный Лорд действительно вернулся, и по залу проходится тихий шепот. Точно, Андромеда уже успела забыть обо всех этих статьях в “Пророке”, где почти каждый день на главной странице красуется “ДАМБЛДОР - ЛЖЕЦ” или “ПОТТЕР - БЕЗУМЕН ИЛИ ОПАСЕН?”.             Однако присутствие новой фигуры почему-то замечается учениками не сразу. А только с мерзким, перебивающим директора кашлем. Маленькая колдунья, которую Андромеда уже видела в Министерстве магии, выходит на место директора нерасторопным шагом. Ее притворно радостное выражение лица вызывает отвращение, а маленькие глазки бегают по длинным столам, изучая студентов.       — Во-первых, доброго вам всем вечера…       — Вот же жаба, — тихо, одновременно говорят Фред и Джордж, заставляя половину Гриффиндорского стола хихикать. Андромеда не сдерживает смешка и оборачивается, смотря на них - они сидят почти за ее спиной через проход.       — Так радостно видеть ваши умные, счастливые лица, улыбающиеся мне…       — Ага, конечно. Все для тебя, моя ты нежная, — не сдерживается Гарсия, вскинув бровь осматривая представленную ранее Долорес Амбридж. Андромеда не сдерживает смешка, который старается спрятать в стакане с соком, пока делает глоток.       — … я надеюсь, что мы с вами станем очень… хорошими друзьями, — заканчивает свою речь мадам Заместитель Министра, и таким же медленным шагом возвращается за свое место за преподавательским столом.       — Это вряд ли, — снова хором отзываются близнецы, а Андромеда не сдерживается и тихо хихикает. Ведь еще тогда, в зале суда, она предвидела что-то такое с их стороны.             Однако присутствие Долорес Амбридж как преподавателя ЗоТИ отзывается неприятной головной болью. Андромеда косо смотрит в сторону Гарри - и он, казалось, все это время смотрел на нее и ждал, когда она повернется к нему. И только встретившись взглядами они понимают, что им придется продолжать эту невеселую игру, которую они начали еще в Министерстве. Ведь наверняка все что здесь увидит и услышит мадам Заместитель Министра, попадет прямо Фаджу в уши. А значит Поттер и Малфой должны стать на этот год не то чтобы врагами, но хотя бы не теми, кто будет помогать друг другу овладевать темной магией после уроков.

***

            Расписание в этом году выглядит легче, если исключить из всего этого обязанности старосты. Малфой чуть морщится, когда думает о том, что она теперь действительно может выноситься наказания, или что-то еще в этом роде. Она всегда старалась быть… тише воды и ниже травы, без надобности не вылезать из подземелья. Даже проделки близнецов старалась игнорировать по большей части - или участвовать в них за их спинами, чтобы никто ничего не понял. А теперь она может этих самых близнецов в полной мере шугать и наказывать - от этой мысли становится смешно.             С Долорес Амбридж отношения у всех не налаживаются с самого начала. Идя по коридорам можно услышать перешептывания о ней, и каждое будет хуже предыдущего. Учебники, изданные министерством, исключают использование магии на уроках. Особенно бурную реакцию это вызывает у пятых курсов и старше - потому что пятикурсникам нужно готовится к С.О.В, а семикурсникам к Ж.А.Б.А, где есть практические разделы. Шестые курсы же пока не понимают, как им реагировать. Амбридж точно не задержится в школе, и у них еще будет время подтянуть материал перед экзаменами. Но, с другой стороны, напрягаться перед Ж.А.Б.А. не хочется. Так что и курс Андромеды взрывается тихими недовольствами.             А еще на первом же занятии эта ведьма в костюме цвета любимого клубничного зефира Андромеды, умудрилась на весь класс гордо спросить про платье, сшитое сквибом. Малфой тогда чуть не сгорела от злости, но проглотила все ее грязные высказывания и только сдержанно улыбнулась. Однако это не освободило ее от наказания от Долорес Амбридж.       — Наказание за что, профессор? — Стараясь сдерживать эмоции говорит Андромеда, а Амбридж только хитро улыбается.       — Чтобы не было желанию препятствовать…       — Препятствовать чему? — Почти взрывается Малфой, однако останавливается, когда видит, с какой гримасой замирает лицо Амбридж. Она смотрит за спину ученицы, а значит, там кто-то стоит.       — В чем провинилась мисс Малфой, мадам… Заместитель Министра? — Тягучий голос Снейпа полон недовольства, как и обычно. Но сегодня в нем есть что-то еще, что Андромеда не может понять сразу. Амбридж гордо вздергивает голову, прочищает горло парой маленьких покашливаний - словно сейчас задохнется, или захлебнется собственной желчью.       — Позвольте поинтересоваться, а вам какое…       — Я декан факультета Слизерин. И если моих студентов оставляют на дополнительные занятия, я должен знать точную причину, мадам, — он перебивает ее, не дает договорить мысль, чем вызывает у Амбридж нервную ухмылку.       — Видите ли, мы с мисс Малфой знакомы, — начинает она, и Андромеда вскидывает бровь. — И, судя по ее нраву, от нее можно ждать только беды. Поэтому, я, чтобы предотвратить…       — То есть, вы наказываете мою студентку за что-то, что произошло вне стен школы? Или за что-то, что вообще не произошло? — Вскидывает бровь Северус, а Андромеда старательно сдерживает ехидный смешок. — На правах декана я отменяю наказание. Мисс Малфой, пройдите в мой кабинет.             Андромеда, не медля ни секунды, разворачивается на каблуках и шагает по коридору в сторону лестниц, решая не испытывать свою судьбу. Раз Снейп ее буквально спас от странного наказания со стороны Амбридж - хорошо. И раз он сегодня в таком хорошем расположении духа, она даже постарается в дальнейшем сдерживаться на парах по ЗоТИ, чтобы не навлечь на себя беду в очередной раз. Но, судя по всему, это будет тяжело.             В кабинете профессора Снейпа темно и холодно. Малфой спускается по винтовой лестнице и присаживается на стул перед столом преподавателя, сцепляя руки в замок. Она ждет, когда декан вернется и огласит ей решение профессора Амбридж, или завалит своими бесконечными вопросами на эту тему - ведь они оба на одной стороне, они в одном положении, пока находятся по обе стороны баррикад. А Амбридж слишком близка к Министерству, чтобы допускать ошибки и быть на слуху.             Не успевает Андромеда вздохнуть, как дверь наверху громко хлопает, после чего раздаются торопливые шаги и шорох длинной мантии.       — Что произошло с Министерстве?       — Дамблдор представил меня как свидетеля, потому что я была там, это все, — чеканит она, стараясь скрыть свое раздражение.              — Что еще произошло? — Северус встает за своим столом, опирается на него руками. Он смотрит прямо на Андромеду. И она чувствует такое знакомое, холодящее кровь ощущение. По спине бегут мурашки, а сознание мутнеет. Ей начинает хотеться спать от того, как голова начинает кружиться, а в горле пересыхает. Она чуть хмурится, но ее уверенный взгляд ни на мгновение не покидает лица Северуса.             Между ними повисает молчание, в результате которого на лице мастера зелий появляется немного удивленное выражение, которое он сразу же старается скрыть. Он опускает взгляд на стол, небрежным жестом поправляет разложенные бумаги.       — Вы уже владеете окклюменцией… весьма посредственно, но владеете, — говорит он, а Андромеда усмехается. Конечно, не в его стиле хвалить студента за хорошо проделанную работу. — Очень хорошо… кто вас обучал?       — Сириус по просьбе моей матери, — честно отвечает Малфой, выдыхая. Все же, это очень тяжело, противостоять кому-то, кто пытается залезть в голову.       — Сириус? Этот болван, который не может защитить даже себя? — Северус, замечая остаточное состояние Андромеды, взмахивает палочкой. Со стороны стеклянного шкафа к ней подлетает граненый стакан, наполовину наполненный водой из стоявшего рядом с ним графина. — Ладно… будем считать, что вы изучили заклинание и обезопасили себя хотя бы… немного.       — Но я здесь не для этого, — говорит она, делая глоток холодной воды.       — С мадам заместителем Министра нужно будет быть осторожнее, мисс Малфой, — говорит тихо профессор, присаживаясь в свое кресло. — Я научу вас одним чарам. Эти чары - ваш барьер и защита, особенно дома…             Андромеда делает еще глоток и выпрямляет спину, заинтересованно смотря на профессора. Она медленно кивает, и Снейп, усмехнувшись, быстро что-то записывает на клочке пергамента. Он сворачивает бумагу пополам, прежде, чем протянуть его Андромеде. Но когда она почти касается пергамента пальцами, Северус одергивает руку.       — Никто не должен знать, этого заклинания нет в учебниках или где-то еще. Это наша тайна, мисс Малфой. Вы ведь... умеете хранить тайны?       — Да, сэр, — снова кивает она, и только после этого ей удается получить пергамент в руки. Она не раскрывает его сейчас, просто прячет в нагрудном кармане мантии рядом со своей палочкой.       — Замечательно, — Северус откидывается на спинку своего кресла и кивает ей на выход. — Наказания от госпожи Амбридж не будет, но это пока… до первого раза, когда ей что-то не понравится.             Малфой не решается ответить. Она в очередной раз кивает и поднимается со стула, поспешно выходя по винтовой лестнице в подземелье. Она останавливается у самой двери и осматривается, прежде чем достать пергамент. В свернутом виде на одном из оборотов написано: “научитесь использовать его без палочки и быстро”. А внутри одно простое слово: “Оглохни”.

***

            После дополнительных занятий по зельям во вторник, Андромеда решила отвлечься и, как обычно, спешила в гриффиндорскую башню. Полная Дама, вальяжно развалившаяся на своей софе, делает глоток нарисованного игристого, прежде чем обратить на стоящую перед ней студентку свой взгляд.       — Годы идут, а ты все возвращаешься сюда…       — Я знаю пароль, — пожимает плечами Андромеда, улыбаясь.       — Знала бы ты, что случается, когда студенты других курсов, знающие пароль, заходят в чужие гостиные, — Полная Дама заливисто хохочет, и соседние портреты подхватывают ее смех. Но этот звук резко обрывается, когда она выдыхает. — Но если бы тебя тут не было, Уизли давно бы разнесли Общую комнату и мне нечего бы было охранять…       — Не думаю, что все так плохо, — с тихим смехом отзывается Андромеда, замечая, как к ней подходит Джинни.       — Не пускает?       — Делюсь историями, — заявляет Портрет, прежде чем сделать еще один глоток. — Декан факультета дала разрешение, поэтому я тебя не испепеляю, девочка. Хотя могла бы!       — Скорее не вы лично, а защитные чары гостиной, — едко подмечает Джинни, и Полная Дама притворно обижается. Она осушает свой бокал одним глотком, смотрит на улыбающихся девушек перед ней, и более строгим голосом говорит:       — Пароль.             Андромеда и Джинни в конечном итоге, хихикая, заходят в дыру в стене, которую так охраняет Полная Дама из года в год. Они входят в полное музыки помещение. Студенты в одном конце гостиной учатся, в другом разговаривают и едят конфеты под громкую музыку. Но вот происходящее почти в самом центре заставляет их обоих замереть. Фред и Джордж стоят напротив взъерошенной и недовольной Гермионы. Руки Грейнджер скрещены на груди, она всем видом показывает, что находится буквально на грани.       — Если вы не прекратите, я… — Гермиона пытается выдавить из себя серьезность.       — Ты что? Оставишь нас после уроков? — Язвит на нее Фред, хмурясь.       — Интересно будет на это посмотреть, — поддерживает брата Джордж.             Гермиона вспыхивает от собственного гнева. Конечно, она ничего не может им сделать, а Рон настолько бесхребетный, что не может ей помочь усмирить собственных братьев. Но есть одно верное средство, которое она очень не хотела использовать но, видимо, придется.       — Я расскажу все Андромеде, — твердо заявляет она, и на ее лице появляется гордая улыбка.       — Расскажешь что? — Малфой проходит к ним и не без интереса рассматривает бумажный пакет и блокнот в руках Гермионы. Грейнджер победно вскидывает голову, а близнецы хмуро смотрят друг на друга.       — Твои парни, — начинает Гермиона, щурясь, — испытывают свои “ужастики” на первокурсниках. И платят им за это, — докладывает все староста Гриффиндора.             Андромеда рассматривает Фреда и Джорджа, чуть приподнимает брови. Она прекрасно знала что они тестируют эти штуки друг на друге, и прекрасно знала, что Ли Джордан помогает им с этим. Но первокурсники - это действительно уже слишком. Малфой берет в руки блокнот и конверт, что ей отдает Гермиона, читает заметки, - Мерлин, какой у Фреда отвратительный почерк, - и хмурится только сильнее. Эти записи она видела и раньше, тут даже есть ее почерк в некоторых местах, потому что она помогала им реализовать некоторые их идеи. Но здесь появилось столько всего нового, чего она не видела раньше. Джинни склоняется над ее плечом и тоже с интересом вчитывается в записи.       — У всех этих штук очень вредные эффекты и… что ты делаешь?! — Гермиона испуганно вскрикивает, когда видит, как Андромеда закидывает себе в рот обморочный орешек, часть которых близнецы испытывали на первогодках еще несколько минут назад. Фред и Джордж испуганно дергаются в ее сторону, а Джинни не сдерживает усмешки, отходя в сторону Грейнджер, которую удерживает на месте.       — Ты чего творишь?       — Мы только на фазе экспериментов!       — Не давайте пробовать другим то, что не дали бы попробовать своей девушке, — с важным видом говорит Андромеда, медленно пятясь от них. — Чего испугались? Это ведь… безопасно…             Пока она говорит, ее речь становится все медленнее. К концу фразу она чувствует, как ее разум мутнеет, а язык заплетается. Она трясет головой, пытаясь сбросить наваждение, но от резкого движения у нее словно отказывают ноги. Андромеда неловко пошатывается, и в секунду перед глазами меркнет все. Она роняет бумажный пакет и записи, падает сама, но в сантиметрах от пола ее ловит кто-то из близнецов. Гермиона взвизгивает и дергается, но Джинни крепко держит ее.       — Не надо, Герми. Это воспитательный процесс, — тихо шипит младшая Уизли, и Грейнджер, отчаянно борясь со своим желанием помочь, только наблюдает, как Фред подхватывает Андромеду на руки и переносит ее на диван, пока Джордж поднимает записи и остатки орешков.       — Ли!       — Да иду я, — ворчит Джордан, и тут же запихивает ей в рот бордовую конфету-противоядие. — Сумасшедшая она у вас конечно…             Сладкая конфета почти моментально растворяется у нее на языке, и противоядие начинает действовать. Но медленно и мучительно. Андромеда морщится, тихо стонет от резко нахлынувшей головной боли. Она ерзает головой по подушке, пытается сесть, но Фред надавливает ей на плечо, заставляя лежать и не двигаться.       — Да, доза великовата даже для подростка, — задумчиво бормочет он, Джордж согласно ему кивает.       — Да вы серьезно?! — Тут же злится Гермиона, раздраженно взмахивая руками. Она уходит в свою комнату, показательно громко хлопая дверью. Джинни смотрит на своих братьев, как на идиотов, напряженно вздыхает и разворачивается, уходя за Гермионой.             Андромеда мычит, прежде чем окончательно очнуться. Перед глазами все плывет, а слишком яркое освещение гостиной гриффиндора заставляет ее морщится. Фред вытягивает руку, закрывая тенью от ладони ее глаза. Тик-так.             Бессознательное состояние самое уязвимое для проникновения в поток мыслей. Андромеда солжет если скажет, что сделала это сейчас только ради того, чтобы вразумить близнецов. В ее голове давно вертелась одна мысль, которую она все не могла проверить - самое уязвимое состояние из всех. Она надеялась услышать или увидеть хотя бы что-то из того, что преследует ее. Она надеялась услышать голос в голове, тиканье часов или звон. Она надеялась увидеть вспышки, которые видела тогда, на уроке прорицания. Но она не видит ничего. Значит, в ее сознание и не пытались ворваться?       — Как ощущения? — Первым спрашивает Фред. Андромеда смотрит на него, ее брови надламываются от разочарования, потому что в его глазах только нескрываемый азарт.       — Ты серьезно сейчас?..       — Ну а что? Ты ведь попробовала, — Джордж возмущается тоже.       — У меня условие, — бормочет она, жмурясь и садясь ровно. Голова все еще кружится, поэтому она опирается на руки. — Вы не будете испытывать эти штуки на первогодках. Вы будете испытывать их как раньше: на друг друге, на Джордане, и на мне. И если вдруг вы не согласны, я расскажу профессору и вашей матери…       — Это шантаж! — Громко возмущается Фред.       — Наказание, мистер Уизли, — она щурится, смотря на него. В ее в глазах на мгновение мелькает легкое озорство.       — Ты не посмеешь, — наигранно недовольно говорит Джордж, и теперь Андромеда смотрит на него.       — О, я посмею и еще как, — она недовольно ворчит и встает. Ноги немного ватные, но она держится уверенно. Даже спину гордо выпрямляет. — Если условие не будет выполнено - озвучу наказание. А пока мне нужен Гарри.             Близнецы смотрят на нее с нескрываемым недовольством. Почему-то они были уверены, что она их абсолютно точно поддержит во всех их начинаниях; с другой стороны, она и не запрещала им продолжать экспериментировать, только сказала изменить методы экспериментов. Джордж подходит к ней ближе и заглядывает в глаза. Андромеда смотрит в ответ.             Фред молча наблюдает, скрещивая руки на груди. У этих двоих удивительная способность читать друг друга. Они словно разговаривают, пока держат зрительный контакт. Андромеда выразительно поднимает брови, когда Джордж хмурится; Джордж закатывает глаза, когда Андромеда игриво ему подмигивает и прикусывает губу.       — Гарри у себя, — говорит наконец-то Джордж, не сдерживая смешка. Андромеда целует его в щеку, затем целует в щеку Фреда - как бы он не был недоволен, он наклоняется и подставляется под поцелуй. А Малфой сразу же уходит на второй этаж, в поисках Поттера.       — Ну? — Спрашивает Фред, подбирая с пола свой блокнот с записями. Орешки уже собрал Джордан.       — Она просто немного недовольна, но в восторге, — Джордж пожимает плечами, садясь обратно на диван.       — А по ней не скажешь, — ворчит Ли, садясь в кресло.       — А в конце это что такое было? — Ревниво спрашивает Фред - он тоже хотел бы так просто читать ее мысли, но пока он хорош только в чтении языка ее тела.       — А это, брат, ты узнаешь если мы накосячим, — загадочно говорит Джордж. Фред сразу же оживляется.       — О… так ты имеешь в виду…       — Мы обязаны накосячить, — ухмыляется Джордж.

***

            Андромеда поднимается по каменной винтовой лестнице до комнаты мальчиков пятого курса. Ведь по правилам всех гостиных, девочки могут заходить в комнаты к мальчикам, а вот наоборот - запрещено. Она аккуратно стучит в дверь, слышит раздраженное “войдите” и аккуратно заходит внутрь. Гарри рвет и мечет, ходит из стороны в сторону, складывая раскиданные по комнате вещи. Хотя складывает - громко сказано, просто кидает их в одну кучу на кровати, вместо множества маленьких вокруг. Малфой слегка удивленно моргает, рассматривая эту картину. Она резко видит Гарри настолько… взвинченным. Хотя, учитывая его положение дел, удивительно, что он продержался первую неделю.       — Привет, — неловко говорит Андромеда, оглядывая комнату и заходя. — Ты не сильно занят? Хотела предложить тебе авантюру…       — Не занят, — горячится он, поворачиваясь. — Что нужно?             Малфой приподнимает брови. Он и правда на взводе из-за всего происходящего в школе, и ему абсолютно точно нужно на что-то отвлечься. Андромеда важно кивает и проходит к его кровати. Она садится с самого краю, где меньше всего одежды, закидывает ногу на ногу. От того как резко она села у нее снова начинает кружиться голова, но она просто делает медленный вздох, чтобы прийти в себя.       — Наш разговор летом, — говорит она, опираясь в кровать рукой. — Самое время начать… я так думаю.       — У меня сейчас не то чтобы много времени, — пытается огрызнуться Гарри, но Андромеда его перебивает, щурясь:       — Лунный камень, также известен как камень желаний или адуляр - редкий минерал группы калиевых полевых шпатов, разновидность низкотемпературного ортоклаза. Скажу о свойствах и зельях, в которых он используется, если соберешь себя в руки и пойдешь со мной,— говорит она, сразу же поднимаясь с места.             Поттер удивленно смотрит на нее, но больше ничего не говорит. Просто берет свою палочку, пряча ее в мантии, и быстрым шагом направляется следом. Они быстро, не обращая ни на кого внимания, минуют Общую комнату, выходят в просторные коридоры. Им сейчас нужно найти любой свободный кабинет для заклинаний, чтобы заняться изучением новой темной магии, о которой никому не нужно знать. В качестве такого кабинета Андромеда с уверенностью выбирает пустой зал Трансфигураций. Если МакГонагалл их тут застанет, ей будет гораздо легче объяснить, что они тут оба забыли, ведь она член Ордена.       — Садись куда-нибудь, — Андромеда закрывает за ними обоими дверь и достает палочку.       — Мы сразу начнем? — Неуверенно спрашивает Гарри, присаживаясь за одну из парт, и следит за ней.             Поттер давно думал над тем, можно ли ей доверять. Еще больше вопросов появилось после того, как на ее руке оказалась Темная метка. Андромеда много помогала Ордену, да и Сириус ей безоговорочно верит, но в глубине души у него засело яркое сомнение. Она Малфой, ее отец имеет огромное причастие ко всему произошедшему летом. Он, формально, участвовал в убийстве Седрика, и буквально воскресил Волдеморта. Сейчас все проблемы, которые есть у магического мира, из-за Малфоев. И у него в голове не может срастись то, что Андромеда может иметь искреннее желание просто помочь, потому что не желает иметь ничего общего с делами своей семьи.       — Сначала теория, — Малфой улыбается, садится рядом, поворачиваясь к Гарри лицом. — Ты совсем ничего не знаешь о легилименции и окклюменции? — Поттер поворачивается к ней и отрицательно мотает головой. — Хорошо. Начнем с легилименции. Это заклятие, позволяющие проникнуть в разум человека. Это как… если бы кто-то смотрел твои воспоминания обрывистыми картинками, находил и считывал то, что ему нужно. Однако, легилименция также способна дать тебе чужие воспоминания, это намного легче, — Андромеда неуверенно крутит в руках палочку.       — Ты будешь рыться в моей голове? — Спрашивает Гарри, смотря на ее палочку - почти такая же, как у Драко, только дерево светлее на несколько оттенков.       — Пока ты не научишься меня выталкивать, — Андромеда кивает.       — А я могу тебе доверять?             Андромеду этот вопрос напрягает. Она смотрит внимательно на Поттера, рассматривает его напряженную позу. Он сжимает свою палочку так, словно готов в любой момент обороняться от нее. Он сидит достаточно далеко и не полностью лицом к ней, видимо, чтобы если будет необходимость, вскочить с места для обороны.       — Я могу показать тебе кое-что… кое-что, чего не знают даже Фред с Джорджем… это будет моей платой за твое доверие ко мне.       — Как я могу доверять тому, что ты мне покажешь?..             Андромеда хмурится, также как и Гарри. Как два упертых осла они смотрят друг на друга, ожидая, что кто-нибудь из них сдастся первым. Но проходит около минуты, и никто из них не отступает. Малфой раздраженно выдыхает и пожимает плечами, поднимая руки в сдающемся жесте.       — Как хочешь, я просто покажу, и…       — Почему ты ненавидишь Люциуса? — Опережает ее Гарри, и Андромеда вздрагивает. — Это началось сильно раньше этого лета. Что он сделал?             Андромеда молчит. Она медленно опускает взгляд и впервые серьезно задумывается об этом. У нее никогда не было веской причины к такой сильной ненависти, кроме отношения отца к ней и к Драко. Она ненавидела Люциуса за его отношение к окружающим его людям, за его напыщенный Нарциссизм. Только в детстве она смотрела на его любовное отношение к матери и думала: “мне просто кажется, он не такой”. Но в нынешних реалиях ее ощущения, которые были с ней с самого детства, только подтвердились.       — Ну… ты наверняка уже многое слышал про мою семью. Темные волшебники, в прошлом помешанные на чистоте крови… буквально помешанные, — она говорит тихо, старается подбирать слова. Андромеда опускает руки на свои колени, задумывается. — Я любила читать с самого детства. Естественно, только книжки написанные волшебниками, но как-то Добби втихую принес старые маггловские сказки. Красивые книжки с множеством картинок, и принес их он именно мне, чтобы я почитала. Отец был в ярости… Добби тогда чудом выжил, — она морщится. Гарри отводит взгляд, чувствуя себя немного виноватым за заданный вопрос, потому что Андромеде явно неприятно все это вспоминать. Но он не сдает назад. — Мне было восемь. Я впервые увидела как мой отец пытает Добби тяжелым раскаленным утюгом за несколько потрепанных книжек с красивыми картинками.             Гарри молчит. Он расслабляется, поворачивается к ней лицом и кладет палочку на стол рядом с собой. Он сцепляет руки в замок, но говорить не начинает. Судя по задумчивому взгляду Малфой, ей есть что добавить и это не конец истории. А в таких ситуациях, как он уже понял из общения с Гермионой и с Джинни, лучше просто молча посидеть рядом и дать выговориться.       — Отец никого не ценит. Но мне всегда было жалко Добби, который из кожи вон лез, служа нашей семье. И отец всегда ругал его, вместо того, чтобы ругать меня за отношение к нему. Добби получал за нас двоих…       — Почему ты не освободила его?..       — Я боялась Люциуса, — пожимает плечами. — У меня перед глазами каждый раз появлялась картинка того, с каким удовольствием он избивал домового эльфа, или жег его кожу… а я потом сидела и обрабатывала ему раны, потому что мне было жалко его. Ведь он ничего не сделал плохого. И тогда я поняла, что никто ничего не сделал. И все это не важно. Полукровки, грязнокровки, чистокровки… предатели крови, как Уизли, по мнению моего отца. Никто не виноват. Мы все волшебники, мы все живые существа, и это все что важно. Фред с Джорджем тоже повлияли на мои взгляды, — легко выпрямив спину, Андромеда улыбается. Гарри, слушая ее, и смотря как меняется ее взгляд, когда она произносит имена близнецов, усмехается.       — Да они не только на взгляды повлияли, — дразняще произносит Гарри, и Андромеда вспыхивает от смущения.       — Гарри, черт возьми, Поттер, имей совесть! Мы пришли сюда заниматься! — С веселым осуждением говорит она, шлепая его по плечу в порыве эмоций.       — Прости-прости, не смог удержаться, — он тихо смеется, расслабляясь окончательно. Он подпирает голову рукой, рассматривает ее. — Но ты все равно приняла метку. Ты все еще боишься его?       — Не его, — Андромеда медленно задирает рукав своего форменного свитера и смотрит на темную метку. Она слегка крутит запястьем, словно снова пытается подобрать правильные слова, пока рассматривает это отвратительное изображение на своем предплечье. Гарри шипит, накрывает рукой шрам. Малфой сразу же одергивает рукав. — Его решений. Он продал нас, Гарри. Он продал меня и Драко, он продал мою мать. Продал ради высокого положения при Том-кого-нельзя-называть. Он трус. И он упал в моих глазах. Если на руке Драко появится метка, я убью Люциуса. И даже если мне придется сесть за это в Азкабан… я сяду.       — Смело, — хмыкает Поттер. — Уверена, что справишься?       — Вот и посмотрим, — Андромеда пытается улыбнуться, но у нее получается откровенно плохо. Мысли Малфой словно все еще там, в Малфой Менор, рядом с отцом. Она смотрит на Гарри, затем тихо хмыкает. — Помнишь твой сон в том году?.. Змея, женщина, мужчины…       — Такое сложно забыть…       — Это была я, Гарри, — тихо произносит она, и Поттер вздрагивает. Он смотрит на нее, видит в ее изумрудных глазах что-то, что все еще не может понять. Но она точно не врет. — Это я стояла рядом с Темным Лордом, когда отец привел Барти Крауча младшего в наш дом...       — Поэтому ты тогда напряглась. Ты думала, что я могу узнать тебя, — медленно соединяет все Гарри, и Малфой просто кивает.             Между ними снова повисает молчание. Молчание, полное недосказанного понимания друг к другу. Они впервые разговаривают наедине и настолько откровенно. И если она знает о Гарри Поттере все, потому что его биографию знают все вокруг, то ее он не знал совсем. Да, она была другой; да, она была лучшей подругой и девушкой близнецов, но он никогда не понимал почему. И не то, чтобы ему хотелось узнать. Просто события старательно сталкивают их вместе, и им придется сотрудничать. А в сотрудничестве самое главное - доверие. И теперь, услышав хотя бы часть ее истории, он ей доверяет. Он ее понимает.       — А почему Добби помог мне? На втором курсе. Я пытался… понять, но… он ведь служил вашей семье, почему он оказался тогда у меня дома? Почему он заблокировал стену на платформе? Люциус не замечал, что его нет дома?       — Домовики могут трансгрессировать даже там, где не могут волшебники, поэтому никто не замечал его отсутствия, — тихо говорит Малфой, усмехнувшись. — Видимо, он видел в тебе путь к своей свободе, потому что Драко не переставал говорить о том, какой ты надоедливый “герой Избранный”.       — Он реально так говорил? — Едва сдерживая смех говорит Гарри, и Андромеда, понимая, что сейчас сказала, сама начинает тихо смеяться.       — Не говори ему, что я тебе это сказала…             Между ними повисла недолгая тишина. Каждый думает о своем, пока они действительно не начинают разбираться в основах Темной магии. Андромеда рассказывает Поттеру обо всем, что вычитала в книге, которую предусмотрительно спрятала в доме Блэков, потом рассказывает мелкие детали уроков с Сириусом. Палочки они в руки не берут. Обсуждают только теорию, потому что оба сейчас не в том эмоциональном состоянии, чтобы колдовать такие сложные, Темные вещи.             Гарри оживляется первым с вопросами, чем подталкивает Андромеду к более уверенному проведению своеобразного урока. И, к удивлению Малфой, Поттер оказывается невероятно умным для своих оценок и поведения в школе. Она думала, что он просто… машет своей палочкой, не думая о логике и происхождении заклятий. Что он просто использует все, что знает, чтобы выжить. Но все его рассуждения полны логики, а его прежнее раздражение и неуверенность сменяется невероятным азартом, что горит в его глазах. Он любит изучать новое, чего не знает никто вокруг него.             Конечно, они только предполагают. Но вдали от Ордена и взрослых, с которыми они могли бы это обсудить, они действуют как считают нужным. Пока об этом, конечно же, никто не знает.       — Хорошо, с легилименцией понятно, — устало и вымученно говорит Гарри, после того как снимает очки и трет переносицу. — Но как противостоять?       — Самое банальное - протего. Но во сне ты не сделаешь этого, разумеется. А вот… окклюменция - совсем другое дело, — Малфой чуть улыбается, закидывая ногу на ногу. — Я не считаю правильным принцип очищения разума от воспоминаний, хотя в книгах написано в основном об этом. Куда более успешным вариантом будет думать о вещах, которые выгодны тебе.       — То есть? Выдумать какие-то вещи и поставить их на передний план как преграду? — Андромеда кивает, а Гарри надевает очки.       — В следующий раз, придумай что-нибудь, чтобы я специально на это натыкалась. Попробуем все варианты и поймем что тебе легче. И я потренируюсь, — Андромеда поднимается со стула и сразу же задвигает его за собой. — Поможем друг другу.       — Да, конечно, — смеется тихо ей в ответ Поттер, оборачиваясь, чтобы осмотреть кабинет. Если они остались незамеченными, то пусть так оно и будет до самого конца.             Они с Гарри выходят в коридор и какое-то время еще обсуждают ментальные связи, пока не слышно отвратительный стук каблуков откуда-то спереди. Долорес Амбридж скрывается за поворотом коридора с левой стороны от них. Они замирают, смотря на тот угол, за которым скрылась мадам Заместитель Министра. Андромеда морщится, когда чувствует тонкий шлейф ее резких духов,       — Вот ведьма, — шипит Малфой, закатывая глаза. — Ты в курсе, что она растрепала во время урока про миссис Фигг и…       — Почему Министерство лезет? — Перебивает ее Гарри, но Андромеда только выдыхает и взмахивает руками. Она громко и театрально вздыхает, начиная идти в сторону холла.       — Фадж думает что нас учат сражаться. Словно Дамблдор собирает армию, — почти шепотом говорит она. — Угадай кто шепчет ему это на ухо громче всех.       — Люциус Малфой, — теперь уже глаза закатывает Гарри. — И что делать?       — Ждать, Гарри. Я напишу Сириусу, что учу тебя окклюменции, — задумчиво говорит она, засовывая руки в карманы мантии. — Будь осторожен. Завтра встретимся там же, хорошо?       — Андромеда, — они останавливаются у большой лестницы, ведущей в холл. Андромеда, думавшая, что они закончили разговаривать, уже спустилась на пару ступенек вниз. Гарри же стоит на самом верху, потому что ему в другую сторону. — Спасибо.             Малфой удивленно раскрывает глаза. Он благодарит ее за те вещи, за которые не должен. Да, она помогает ему, но эта помощь основана на взаимовыгоде. Ему она показывает возможности, помогает с основами, а сама тренируется на нем. Они оба делают это для выживания, а не для саморазвития. Но он все равно благодарит ее. Тихо и искренне. И это очень сильно отличается от того, каким она нашла его в его спальне около часа назад.       — Всегда пожалуйста, Гарри Поттер, — она тихо смеется и отворачивается, спускаясь вниз, чтобы продолжить свой путь к подземелью.