Sanctimonia vincet semper

***

            В один из прохладных октябрьских дней, Малфои выбирают для учебы не привычной задний двор, как когда-то давно, а теплый Большой Зал с закусками и преподавателями под боком, которые смогут помочь с заданиями или посоветовать хотя бы литературу для изучения. Андромеда и Драко молча сидят над своими свитками, заполняя уже заданные эссе. Драко увлеченно пишет что-то по зельям, Андромеда рассматривает астрономические карты и жует покрытый джемом тост. Новый преподаватель, кентавр, вернул ей интерес к звездам, поэтому она взяла себе его как дополнительный предмет.             Их самостоятельное обучение проходит в гробовой тишине, если не считать тихое воркование Гарсии и Нотта напротив за шум.А смех Паркинсон в окружении подружек давно уже кажется таким ровным и привычным, что на него становится… все равно. Все тихо ровно до тех пор, пока Гарри раздраженно не подходит ко столу Слизерина и садится прямо напротив Андромеды, чем удивляет как ее, так и Драко. Гарсия и Нотт аж подпрыгивают, отстраняясь друг от друга - словно и не замечали, как близко они сидят.       — Амбридж оставила меня на дополнительные занятия, — говорит Поттер, кидая пару книг на стол. Андромеда так и замирает с тостом во рту. Гарсия удивленно приподнимает бровь, явно не понимая, о чем и с кем он вообще сейчас говорит. — Так что не знаю, когда увидимся еще.       — О, я уже сказал ей, — Драко ухмыляется, но сразу же опускает взгляд, будто теряет к происходящему интерес. Поттер в легком раздражении закатывает глаза, но он пришел сюда не за ссорой, а за решением проблемы.       — Перенесем время не более позднее? — Говорит Андромеда, полностью прожевав тост.       — Да… давай позже, — выдыхает Гарри, неловко оглядывая слизеринский стол. Все смотрят в его сторону с нескрываемым презрением. Слизеринцы всегда были такими. Только Андромеда и часть ее друзей смотрят на него с пониманием, а Драко впервые молчит, делая вид, что увлечен заданием. — На час позже точно. Там как пойдет… увидимся.       — Увидимся, — говорит ему вслед Андромеда, чуть удивленно хлопая ресницами. Гарри уходит за свой стол так же быстро, как пришел к чужому.       — И чем же ты занимаешься по вечерам с Поттером, а, Андромеда? — Пэнси мерзко хихикает, а Драко резко вскидывает голову.       — Закрой рот, Пэнси, — Малфои говорят это одновременно. И выглядят в этот момент слишком одинаково: хмурят брови, чуть щурятся. Паркинсон хихикает снова, но когда отворачивается, опасливо смотрит в их сторону, прежде чем потерять интерес полностью.       — Не стоило, она же твоя подружка, — хмыкает Андромеда, отворачиваясь, чтобы взять себе пудинг.       — А ты вообще-то моя сестра, — Драко ворчит, как маленький. — Поможешь с зельями?       — Помогу, но делать за тебя ничего не буду.       — Что у тебя за дела с Поттером?.. я думала ты зависаешь по вечерам с близнецами, — шепчет Гарсия, наклоняясь ближе к столу. Андромеда берет еще один тост и пожимает плечами. Она не говорила Трэверс ничего. Ни о метке, ни об Ордене. Она боится. Боится за свою лучшую подругу, потому что, как показала практика прошлого Рождества, под прицелом они все.       — Я помогаю ему перед С.О.В, так как Амбридж, ну… запретила использование заклятий выпустив этот глупый учебник, сама знаешь.       — Поттер и сам вроде прекрасно справлялся с заклятиями, — недоверчиво щурится Гарсия, и тут же выпрямляет спину. — Не хочешь говорить - не говори, но врать то зачем?       — Гарсия, — хмурится Андромеда, смотря на подругу. Она пытается делать вид, что ее не обижает подобное сокрытие тайн, но Малфой видит ее насквозь. Как дуются ее губы, как брови хмурятся только сильнее. И как она спихивает ладонь Теодора со своей, не сдерживая легкого приступа раздражения и желания закрыться.       — Сама расскажешь. Если посчитаешь нужным, — отмахивается Трэверс и закрывается толстой энциклопедией по магическим тварям.             Андромеда шокировано раскрывает глаза, но ничего не отвечает. Она берет свои учебники и свитки и, фыркнув, уходит за стол к Фреду и Джорджу. Словно маленький ураган она садится между ними, расталкивая их локтями в стороны, забирается на скамейку. Андромеда вальяжно откидывает волосы за спину и раскрывает карту звездного неба снова, делая вид, что не замечает на себе удивленных взглядов.       — Я не брал с собой противоядие, так что если планируешь ядом плеваться, осторожнее, — со смешком фыркает Фред, поворачивая к ней голову и наклоняясь. Малфой с резким вздохом поворачивает к нему голову и серьезно смотрит в глаза.       — У тебя “тролль” по зельям, так что закрой рот и пиши эссе.             Джордж, все время молчавший и наблюдавший за происходящим, медленно оглядывается в сторону слизеринского стола, с которого она к ним пришла. Он смотрит на Драко, думая, что основная причина в нем. Но младший Малфой, видимо, чувствуя на себе взгляд сразу же поднимает голову и смотрит в сторону сестры. Но видит только ее спину.             Когда Драко и Джордж встречаются взглядами, Уизли коротко и вопросительно кивает. В ответ Драко кивает в сторону Гарсии и, словно невзначай, трет левое предплечье. И Джордж все понимает. Точнее, частично. Он точно знает, что Гарсия понятия не имеет о метке на теле Андромеды, а об остальных подробностях и думать не надо - Гарсия не знает ничего, и наверняка их отношения как лучших подруг сейчас построены на полном недоверии и секретах. А это тяжело.             Ерзая на скамейке, Джордж двигается ближе к Андромеде, пока не прижимается своим боком к ее. Малфой, вздрогнув, резко поворачивает голову теперь уже в его сторону, но вместо того, чтобы огрызнуться, замирает. Джорджу она не может и слова плохого сказать. Молчаливый, понимающий, полная противоположность Фреда в тактике отношений. Он смотрит на нее, словно снова читает каждую мысль, а затем наклоняется ближе. Его теплое дыхание обжигает ухо, когда он тихо шепчет:       — Сегодня в ванной старост после отбоя. Ты, я и Фред… выгоним русалку и пообнимаемся в теплой воде.             Андромеда молчит. Она прикусывает губу, опускает голову. С гарсией видеться не хочется, заниматься или читать что-то - тоже, а последние встречи с близнецами касаются только их чертовых “ужастиков”, и никакой романтики.       — Энди?..       — Хорошо, — с усталым вздохом соглашается она и чуть вытягивает голову, чтобы коснуться его щеки своей. — Ванная старост после отбоя, я поняла…             Однако в ванной старость ее ждет совершенно не романтическое свидание, обнимашки или долгие поцелуи. В просторной ванной комнате, в бассейне, над которым тяжелой густотой висит пар, сидит только Гарсия, одна. И, судя по выражению ее лица, Андромеда явно не Теодор Нотт, которого она планировала увидеть. Девушки смотрят друг на друга. Трэверс хмурится и скрещивает руки на груди, показательно отодвигается в дальний угол купальни. А Андромеда так и стоит, не в силах понять, что происходит.       — Гады… два скользких гада, — на эмоциях выдает Малфой, снимая мантию, и кидая ее на небольшой столик для личных вещей.       — Три, — поправляет ее Гарсия, фыркая.       — Хорошо, три!             Андромеда проводит рукой по волосам, убирая надоедливые пряди с лица. Она выдыхает и пытается перевести дыхание. Пытается успокоить собственные эмоции и не злится так сильно на Фреда и Джорджа, ведь, вероятно, они хотели сделать как лучше. Только почему-то их “как лучше” - это всегда своеобразная эмоциональная пытка. Вот и сейчас Андромеда оказалась запертой в комнате со своей лучшей подругой, с которой не разговаривала нормально с окончания прошлого года. Они не обсуждали ничего кроме учебы и мальчиков, и первое время казалось, что у них обеих просто остаточное нежелание вспоминать о Малфой Менор; что они обе даже не хотят вспоминать об этом, так как обе уже являются официальной часть происходящего хотя бы потому, что видели Волдеморта до его возвращения… в тело.             Но, с другой стороны, парней понять тоже можно. Андромеда и Гарсия те самые подруги, которые проводят большое количество времени в своей комнате, в компании друг друга, обмениваясь сплетням, наедаясь конфетами. Они тот тип подруг, которые абсолютно неожиданно могут уйти с обеда, потому что “блузка уже не кажется такой красивой, пойдем переоденемся”. Они рассказывают друг другу все и всегда, всегда вместе, даже если находятся в разных частях замка. А сейчас они закрылись друг от друга. Сплетни уже не кажутся прикольной идеей чтобы провести вечер, конфеты в тумбочках все копятся, потому что они теперь ложатся спать или уходят по своим ухажерам. А между ними вырастает пропасть.       — Нам нужно поговорить…       — Ну наконец-то! — Взмахивает руками Гарсия, поворачиваясь и складывая руки на краю купальни. Она хмурится, смотрит на подругу. — Ты закрылась от меня, ты ничего не говоришь, постоянно пропадаешь и уходишь от ответов…       — Гарсия…       — Нет уж, выслушай меня!       — Нет, это ты заткнись и слушай! — Вспыхивает Андромеда, резко поворачиваясь к ней.             Андромеда тяжело дышит, пытаясь справиться со всем своим отчаянием и нежеланием посвящать подругу во все подробности происходящего. Она не хочет говорить ей о метке, не хочет говорить об Ордене. Она просто хочет, чтобы все было как раньше, но Гарсия так ее чувствует, что словно перенимает ее напряжение при любом диалоге. И из-за этого ничего не может быть как раньше.             Подойдя ближе к краю бассейна, Малфой стягивает с себя галстук и кидает его на пол. Она спешно расстегивает свою блузку, под непонимающий взгляд своей подруги, которая совсем немного оплывает назад.       — Я не хотела тебе говорить, потому что я боюсь за тебя, Гарс, — говорит Андромеда, смешно расстегивая пуговицы, которые сейчас кажутся до отвратительного маленькими. Одна за другой, под действием резких, полных нервозности движений, блузка поддается. — У меня куча секретов которые я тебе не расскажу, потому что ты - моя лучшая подруга! Потому что я не хочу, чтобы ты тоже была… здесь!             Андромеда комкает свою блузку с такой злобой, что Гарсия думает, что белая ткань сейчас просто порвется под натиском. Но когда Малфой замахивается, чтобы бросить блузку к своему галстуку, ее глаза расширяются от удивления и страха. Темная метка. Его метка. На ее белоснежной коже. Ткань, отяжелевшая от паров горячей ванны, падает на пол с тяжелым звуком, который сейчас кажется оглушительным. Трэверс вздрагивает, словно от взрыва, и смотрит на подругу, которая показывает ей свое левое предплечье. И Гарсия все понимает.             Она никогда даже не пыталась представить все те секреты, которые хранит подруга. Ей просто было обидно, что они отдалились. Она злилась и на нее, и на себя, думая, что это из-за их парней. Что с отношениями они обе забыли о тех вечерах, когда они хихикали до кашля, лежа в кровати в середине ночи. Но она и подумать не могла, что этот секрет такой.             Трэверс не находит правильных слов. Она смотрит на подругу, медленно подплывает ближе к краю, смотря на Малфой. Андромеда тяжело дышит, очень сдерживая свои эмоции. Она не хочет кричать еще громче, не хочет говорить кучу обидных слов, которые почему-то хочется, ведь понимает, что виновата тоже. Она могла намекнуть, не говорить напрямую - Гарсия бы ее поняла, это точно. Но она молчала, просто отмахиваясь и храня в себе это. И им обеим было сложно. И они обе виноваты, и одновременно нет, что не поговорили об этом раньше.       — Прости…       — Прости.             Тихо произносят они одновременно, отводя взгляд. Гарсия рассматривает розовую пени с идиотскими пузырьками-сердечками, которую выбрала для сегодняшнего свидания с Ноттом. Андромеда смотрит в сторону, наклоняется, поднимая свою блузку с пола.       — Залезай… все равно обе уже здесь, — тихо говорит Трэверс, отплывая к множеству разных краников с цветной пеной. И вместо розового с ароматом жвачки, она выбирает фиолетовый с ароматом лаванды.       — Я убью их, честное слово, — ворчит Андромеда, раздеваясь и складывая свои вещи рядом с вещами Гарсии.       — Я удивлена, что Тео согласился с их авантюрой…       — Мне казалось, Тео достаточно умен, чтобы не соглашаться на что-то подобное, — говорит Малфой, залезая в купальню и блаженно выдыхая.       — Ага... мы ведь могли и утопить друг друга, — проговаривает Гарсия, и Андромеда, не сдерживаясь, тихо хихикает.             Девушки сидят рядом молча. Они смотрят на пустующий витраж, на котором обычно сидит русалка - это живое изображение было сплетницей похлеще Плаксы Миртл. Но русалка всегда уходила с витража, когда ее об этом просили. Как сейчас, или когда Андромеда была тут с близнецами до этого. Малфой устраивает голову на краю бассейна, задумчиво хмурится. Гарсия делает также, смотря на красиво расписанный потолок.             Ванная старост давно уже не какое-то тайное место, особенно среди старших курсов. Пусть и пароль сюда знают лишь старосты и их ближайшие друзья. Большая купальня часто заполняется девчонками, которые сплетничают, или проводят тут вечера с бутылочкой сливочного пива в теплой воде. Существует даже своеобразное расписание, чтобы, например, такие как Гарсия и Теодор, не наткнулись тут на других старост.       — Меда…       — Не надо, все хорошо, — тут же перебивает подругу Малфой, поворачивая к ней голову. — Это мое решение.       — Ради чего?.. — Голос Гарсии тихий, почти отчаянный. Она прекрасно знает, что значит быть пожирателем - на примере своего отца. И то, что ее подруга теперь… такая же, разбивает ей сердце.       — Ради Драко, — уверенно отвечает Андромеда, легко улыбаясь. – Сия*.       — Сия? — Чуть удивленно спрашивает Трэверс, приподнимая брови.       — Я никому не позволяю звать себя “Меда”, это только твое, — тихо говорит она, легко улыбаясь. — А ты будешь Сия. Для меня.

***

            Гарри с Андромедой всю следующую неделю встречаются после наказаний Долорес Амбридж, отрабатывая заклятия по легилименции. К концу недели у Поттера уже получается передавать ей свои сны - с одного из них они смеются следующие пару дней каждый раз, как пересекаются взглядами. Они даже практикуют это на расстоянии, в абсолютно случайные моменты времени. С окклюменцией у Гарри пока проблемы, но именно для этого они и практикуются. Но сегодня тренировка по квиддичу, значит занятия придется сократить. И дальше тоже - ведь Гарри ловец, он много тренируется, и, значит, теперь у них все меньше времени на занятия. Придется либо работать дольше по времени за раз, но реже, либо вырывать по пятнадцать минут чуть ли не каждый день.             Тренировки по квиддичу начинаются в пятницу. Андромеда опаздывает на начало, потому что провела время в библиотеке в поисках нужных ей книг по заклинаниям - она решила изучать как можно больше защитных чар, опережая свой курс, так, на всякий случай для своей защиты дома.       — Кто придумал слизняков вместо волос, а, Анджелина? — Это первое что слышит Малфой, когда появляется на поле. Пэнси Паркинсон гогочет в сопровождении почти всей команды слизерина в полном составе. Какая прелесть.             Андромеда смотрит на стадион, наблюдая, как гриффиндорская команда передает друг другу квоффл. Рон, который теперь официально в составе сборной, невероятно сильно лажает, то ли от нервов, то ли в принципе. Он еле ловит мяч, пока находится просто в воздухе, когда его команда не двигается и вокруг него. Как он собирается отбивать мячи во время матчей? Да еще и весь состав слизеринской сборной, что наблюдает, пока ждут своей очереди занять стадион… Так не пойдет, команда гриффиндора единственная, кто может дать отпор слизерину на домашних турнирах.              — Анджелина Джонсон! — Громко выкрикивает Андромеда, выходя на поле. Показательно привлекает к себе внимание. Драко на трибунах чуть ли не стонет “не надо”, наблюдая за ней.             Андромеда откидывает волосы, которые сразу же заплетаются во множество маленьких косичек. Не дреды, как у Анджелины, но очень похоже. Капитан гриффиндора хмурится, отдает команду продолжать и направляет свою метлу вниз. Андромеда смотрит на близнецов и указывает им взглядом в сторону Рона - чтобы подбодрили и сделали с ним хотя бы что-то. Фред и Джордж переглядываются и кивают, подлетая к брату, чтобы поговорить с ним.       — Что? — Анджелина спрыгивает с метлы и подходит ближе.       — Просто сделай вид что мы обсуждаем что-то серьезное, пока близнецы подбадривают Рона… ну или вставляют ему по первое число, — она усмехается.       — Спасибо, — кивает она, чуть раздраженно выдыхая, когда бросает короткий взгляд на трибуны. — Классная прическа.       — Учусь у лучших, — Малфой хихикает, оттягивая одну из косичек, рассматривая ее. — В любом случае… я ничего не смогу с ними сделать, — говорит она, оборачиваясь на слизеринцев.       — И так нормально, мне нужно было выдохнуть, — хмыкает Джонсон.       — Им только повод дай, так что… ко всему прочему… Рон, — Андромеда смотрит на Рона, ведет бровью. Гарри, Фред и Джордж все еще разговаривают с ним. — Не поворачивайся.       — Не дерутся хоть? — Усмехается Анджелина, на что Малфой качает головой и улыбается. — Ладно. Занята на выходных? Мы с Алисией хотели зайти за новыми мантиями, а потом засесть в комнате девчонками. Гарс тоже приводи.       — О, поход по магазинам и девичник! Хоть что-то интересное, — Андромеда восторженно улыбается, перехватывая учебники в другую руку. — Я согласна, капитан. Скажи, как решите со временем.             Как только она заканчивает говорить, Кэти Бэлл громко вскрикивает. Квоффл попадает ей прямо в лицо, разбивает нос, из-за чего у нее начинает идти кровь. Видимо, гриффиндорцы решили возобновить тренировку после разговора с Роном… но Уизли, взбодренный речью братьев и лучших друзей, замахивается мячом слишком сильно и не туда, куда было нужно. Малфой вскидывает брови, когда близнецы переглядываются и двигаются к ней. Анджелина, поворачиваясь к своей команде, слегка расстроенно стонет, понимая, что тренировка идет коту под хвост.              — Не смейте! — выкрикивает Андромеда, наблюдая как Фред лезет себе в карман.       — Эй, я могу помочь! — Возмущается на нее Фред, и Андромеда предупреждающе хмурится.       — Можно? — Малфой кивает на метлу в руках Анджелины. Она кивает, и Андромеда кладет учебники на траву. Метлы Гриффиндора - это не ее Нимбус-2001, но тоже неплохо.             Андромеда поднимается в воздух к компании и осматривает нос Кэти. Она хмыкает и укоризненно смотрит на Фреда с Джорджем. Они роются в своих карманах до тех пор, пока не достают одну из красных конфет, в которых Малфой узнает кровопускательные пастилки. Однако, к ним есть и противоядие, которое выглядит почти точно также.       — Ну, мам? — Язвит Джордж, показывая ей конфету.       — Помочь можно? — Не выдерживает Фред.             Андромеда выдыхает, берет из его рук конфету и рассматривает. То, что они все еще не сделали этикетки - путает не только ее, но и их обоих. Причем постоянно, и они даже этого не скрывают, когда тестируют свои новые штуки при ней. И до этого момента всегда было забавно, когда он на камень ножницы, например, выбирали конфеты, и у кого-то оказывалось противоядие, а у кого-то нет. Но не в этой ситуации и не сейчас, когда гриффиндор оказывается под носом у слизерина, и показательно заваливает свою тренировку. Теперь уже не только из-за Рона.       — Ты уверен, что это противоядие? У тебя не завалялось в кармане множество похожих конфет? — Вскидывает брови Андромеда. Фред проверяет свои карманы, а затем его лицо вытягивается, когда он достает еще одну. Точно такую же.       — Класс, — раздраженно выдыхает Джордж.       — Вы скоро там? Нам нужно продолжать! — Кричит Анджелина, и Малфой решительно хмурится.       — Помните что я вам говорила? — Она смотрит на близнецов. Фред, вспоминая ее слова, тут же дает ей в руки другую конфету. Джордж задумчиво рассматривает пастилки, словно действительно видит между ними разницу. Малфой кивает и откусывает половину конфеты в своих руках, вторую половину сразу отдавая Кэти.             Кэти сначала хмурится, в недоверии смотря на близнецов и закрывая нос ладонью. Но, видя как Малфой съедает половину конфеты, съедает тоже. Ведь эта слизеринка не стала бы есть то, в чем не уверена. И, чудо, всего пара секунд, и кровь перестает хлестать из ее носа. Фред с Джорджем самодовольно ухмыляются, на что получают фырканье со стороны своей девушки. Андромеда с Кэти сразу же спускаются на поле, а Анджелина забирает свою метлу.       — Порядок?       — Без понятия, эти их конфеты, — закатывает глаза Андромеда, поднимая учебники. — Я отведу Кэти в больничное крыло и вернусь.       — Спасибо.       — Всегда пожалуйста, — довольно улыбается Малфой, направляясь обратно к замку.       Так тренировка и продолжается. Рон берет себя в руки, но это все равно не уровень Оливера Вуда. Уизли неуверенно двигается вдоль колец, пропускает около половины всех мячей, которые забивают охотники. Анджелина на него злится, но уже в разы меньше.             Андромеда, после возвращения из больничного крыла, занимает место на пустующей трибуне хаффлпаффа. Здесь никого нет, поэтому она, закутавшись в мантию Фреда, может просто читать учебник седьмого курса, который тоже, кстати, взяла у Фреда. Ее глаза быстро бегают по взмахам палочки, нарисованным в учебнике, на правильном произношении заклятий. Какие-то она выписывает себе в тетрадь с похожими записями, и старается меньше отвлекаться на происходящее на поле для квиддича. Потому что стоит ей один раз поднять взгляд, она будет наблюдать за Фредом и Джорджем влюбленными глазками еще следующие сорок минут.             Однако спокойствие длилось недолго. Так ей показалось ровно в тот момент, когда Драко тихо садится рядом с ней и неловко прочищает горло, привлекая к ней свое внимание. Он поправляет свой пиджак, на котором блестит значок старосты и, кажется, значок отряда этой жабы Амбридж. Специальный, дисциплинарный что-то там.       — Ты теперь мальчик на побегушках?       — Я теперь ближе к ней и мне есть что сказать, — слегка раздраженно закатывает глаза Драко, а затем шумно выдыхает. Он осматривается, а затем неожиданно произносит на французском: — Мама сказала решить сейчас, хотим ли мы возвращаться на Рождество.             Андромеда удивленно моргает, поворачивает голову к брату.       — Какими именно словами было написано письмо?       — Обычными, — закатывает глаза Драко. — Сказала, что разберется с проблемами, если возникнут, но мы должны решить поедем или нет.             Он затихает, переводя взгляд на поле. Андромеда также молчит. Она закрывает тетрадь и чуть хмурится, плотнее кутаясь в мантию и утыкаясь в воротник носом. Она поднимает взгляд на поле и видит, как Фред наблюдает за ней. Глаза Уизли сверкают легким озорством, когда он рассматривает ее, уткнувшуюся в его мантию.       — Не отвлекайся, — усмехается Джордж, отвешивая брату легкий подзатыльник, когда пролетает мимо. Фред, делая вид, что удар был слишком сильный, направляет свою метлу сначала вниз, потом резко вверх и разворачивается на сто восемьдесят.       — Так это Фред… — Задумчиво говорит Драко, а затем усмехается, переводя взгляд на сестру. Она, пряча смущенную улыбку, все еще смотрит в сторону близнецов.       — Не знала, что ты их различаешь…       — У них номера на спинах, — тут же парирует ее попытку съязвить Драко, за что получает легкий удар по плечу. Она улыбается, выпрямляет спину. — Эй, я же не сказал ничего плохого!       — Драко Люциус Малфой, я тебе ничего не буду рассказывать о своей личной жизни!       — К черту твои подробности, зачем мне это надо? — С напыщенной серьезностью говорит Драко, но, не удержавшись, хихикает. Андромеда, смотря на него, тоже начинает тихо смеяться.             Они затихают через пару минут, снова молчат. Андромеда замечает, как Драко молча наблюдает за тем, как Гарри пытается поймать снитч - словно изучает каждое его действие и пытается выявить слабые места. Он никогда раньше не занимался подобным, никогда не пытался думать наперед и составит план действий. Андромеда вообще не понимала, как Слизерин выигрывает без каких-либо игровых тактик, потому что все что в этом году она наблюдает и наблюдала у гриффиндора - наследие Оливера Вуда, который ночами не спал и писал различные типы проведения матча с каждой вариантом состава каждой сборной.             Тихо вздохнув, Малфой снова переводит взгляд на поле и снова цепляется взглядом за Фреда и Джорджа. Она наблюдает за ними, задумывается. В какой-то момент она так мечательно выдыхает, когда подпирает голову рукой и упирается себе в колено, что Драко поворачивает к ней голову и смотрит на нее. Такая спокойная, а в глазах плещется эта безграничная нежность, с которой она иногда смотрит и на него, когда они не ссорятся или не в опасности. Все ее поведение выражает такую сильную привязанность, что Драко и забывает, что она встречается с кем-то из Уизли. Ведь пока она смотрит на них с таким взглядом, пока на ее лице такое довольное выражение лица, он готов весь мир положить к ее и их ногам, если потребуется, лишь бы снова не видеть в ее взгляде тот отчаянный страх и безысходность, которую он видел этим летом.       — Я не поеду домой на Рождество, Драко… если он вернулся, значит скоро все поменяется… я хочу провести время с ними, — тихо говорит она, не сводя взгляда с близнецов. Драко понимающе кивает ей, протягивает руку. Она сначала непонимающе смотрит на его ладонь, но затем осторожно берет его руку в свою.       — Я тоже не поеду… не хочу возвращаться туда без тебя.

***

            Андромеда никогда бы не решилась на такое в здравом уме. Она всегда считала себя в первую очередь аристократкой, а во все остальные уже девушкой, сестрой и так далее. Она считала себя невероятно воспитанной и интеллигентной, даже после всех выходок вместе с близнецами в школе и помощи им в создании некоторых из их… приколов для их будущего магазина мечты. Поэтому то, что происходит сейчас - для нее выходит за все рамки.             После похода по магазинам в вечер субботы, девочки возвращаются в башню гриффиндора со своими покупками. Они раскладывают сладости, раскидывают подушки, которые нагло стащили из гостиной, по комнате и рассаживаются по углам, распечатывая упаковки со сладким.       — Я не буду отвечать на этот вопрос, Джинни! — Почти взвизгивает Андромеда, затыкая рот Уизли кексом, который они накануне стащили из кухни.       — Вообще-то всем интересно, ты у меня потенциального парня увела, а теперь отмалчиваешься, — справедливо подмечает Анджелина со своей кровати, на которой раскинулась после пары бутылок пива. Не сливочного.       — Да я же-...       — Послушай, если не хочешь говорить - мы поймем, — пытается сгладить угол Гермиона, но затем ее губы изгибаются в хитрой улыбке. — Но очень тебя осудим, это интересно!       — Эй! С каких пор моя личная жизнь стала предметом номер один обсуждения в этой комнате? — Почти взвизгивает Малфой, определенно смущенная желанием подруг узнать как можно больше о происходящем между ней и Фредом с Джорджем.       — С тех пор как ты вышла из их комнаты утром ужасно покрасневшая и со сбитыми кудряшками? — Вспоминает Алисия, меланхолично перебирая заколдованное печенье.       — Или с тех пор как вы по очереди выходили из сарая для метал, думая, что вас никто не видит? — Вспоминает вдруг Анджелина.       — А может быть и с тех пор, когда в Норе вы заперлись в их комнате, а потом…       — Это уже перебор, Джинни, — аккуратно перебивает подругу Гермиона, на что Уизли дуется и рукавом пижамы стирает крошки печенья с губ.       — Неужели так сложно ответить? Мы же всегда мальчиков обсуждали, но пока что постоянный мальчик, или мальчики, только у тебя, — возмущается Джинни, скрещивая руки на груди.       — Стоп… мальчикИ? — Резко отмирает Алисия, и Анджелина свешивается с кровати, чтобы посмотреть на подругу.       — Доброе утро, Алисия, они конечно обжимаются в коридорах по очереди, но если ты не заметила, Фред с Джорджем периодически меняются.       — Так ты… с обоими? Я думала Джордж просто караулит, чтобы вас никто не застукал!              — Неверящим шепотом тараторит Алисия, и ее щеки краснеют. Анджелина усмехается.       — Такой девушке как Андромеда мало одного ухажера, — кивает Джинни, хитро усмехаясь.       — А кому-то маловато Избранного…       — Гермиона! — Смущенно взвизгивает Джинни, а затем отворачивается и скрещивает руки на груди. — Вообще-то, он просто не обращает на меня внимания. А если ему не надо - значит не надо, на каком-то Гарри Поттере мир не останавливается.             Андромеда смотрит на подруг какое-то время, а затем с легким раздражением закатывает глаза и взмахивает руками. Она открывает рот, пытаясь придумать какой-нибудь простой и понятный ответ, чтобы не показаться… слишком распущенной. А потом она неожиданно осознает, что вряд ли сделает себе хуже, потому что все и так знают, что у нее два парня. Два, черт возьми, а не один.       — Ладно. С обоими одновременно, реже наедине с кем-то.       — Мерлинова борода! — Резко подскакивает Анджелина, садясь. — Да не может быть!       — Сразу оба?..       — Я знала! — Победно хлопает в ладоши Джинни, а затем двигается ближе к Андромеде. — Я жду все грязные секреты, а взамен готова показать тебе в Норе их детские живые фотографии.       — Это не звучит как равноценный обмен, Джиневра. Я не буду рассказывать подробности нашей с ними интимной жизни, потому что это наша интимная жизнь, — заявляет Андромеда, смотря на подругу. Но Джинни упрямая, ее невозможно сломить. И она обязательно узнает то, что хочет узнать, любыми доступными и недоступными путями.       — Хватит на нее давить, она расскажет как только захочет сама, — вздыхает Гермиона, взбивая подушку на своей кровати.       — Да это же ужасно интересно! — Влезает Анджелина, одной рукой потянувшись к пакету с печеньем в руках Алисии. Она берет не глядя одно печенье, и ее подруга не успевает и рта открыть, как из носа и ушей Джонсон повалил пар, с характерным гудком паровоза. — Мерлин, ненавижу паровозы…       — Прости, — хихикает Алисия.             Андромеда недовольно супится. Она привыкла скрывать личные вещи ото всех, потому что то, что происходит за дверью ее жизни - касается только ее самой и того, кто за этой дверью находится вместе с ней. И она всегда брала пример с матери, которая никогда ничего не комментировала, держалась сухо и холодно. Андромеде одновременно и хочется быть такой же, и нет. И эта дилемма съедает ее изнутри.             Девушка поднимается с пола, и выходит из комнаты, сразу после короткого взгляда на маленькие часы. Молча, ничего не говоря. Девочки удивленно переглядываются, а затем подскакивают с мест и спешат за ней. Но не успевают они спуститься с лестницы, как видят, что Андромеда ведет за собой свою подругу, Гарсию. И когда они снова возвращаются наверх, рассаживаются на свои места, Андромеда говорит первой.       — Теперь, когда у меня есть законный защитник в этой комнате, я готова ответить на все ваши вопросы о близнецах, — важно заявляет она, подхватывая Трэверс под руку. Вторая слизеринка так и замирает с куском пирога в зубах, не понимая, что вообще сейчас происходит и почему она вдруг стала за что-то ответственна.       — Так как ты отбила у меня Фреда, мой вопрос простой: давай расскажи мне, что я упустила в своей жизни и стоит ли мне переживать, — первой говорит Джонсон, и Андромеду немного бесит, что она в который раз упоминает, что Фреда у нее отбили. Кто и когда - вопрос. Фред просто позвал ее на бал, а потом… ну, да, кинул. Однако в этом не было никаких чувств или романтики.       — Вопрос с подвохом, — заявляет Гарсия, делая глоток сливочного пива.       — Никакого подвоха, — Джонсон фыркает и отмахивается.       — Мерлин, я только сейчас осознала что буду слушать про интимные подробности о своих братьях, — страдальчески выдыхает Джинни, закрывая лицо руками. Гермиона рядом усмехается.       — Ты сама это начала.       — Да знаю я! Пора привыкать, мои братья нарасхват среди моих подруг, — многозначительно говорит она, и Гермиона рядом с ней неожиданно тушуется, но не акцентирует на этом внимания.       — Фред хорош, но слишком много болтает и иногда это отвлекает, — наконец-то говорит Андромеда и пожимает плечами. Джинни снова стонет.       — И это все? — Ее голос больше расстроенный, чем раздраженный, словно она хотела услышать что-то большее.       — А что, мне надо рассказать о любимой позе, времени акта и размере полового органа каждого из них в мельчайших деталях? — Не выдерживает Андромеда, фыркая.       — Да! — Соглашаются все, и даже Гарсия, которая до этого молчала, наслаждаясь куском пирога, который оставили для нее.       — Эй, я думала мы лучшие подруги, — Андромеда легко шлепает слизеринку по плечу.       — Именно потому что мы лучшие подруги я хочу знать достаточна ли для тебя та степень удовлетворенности которую ты получаешь, когда я освобождаю для вас троих комнату и иду к другим девчонкам с жалобным “у этой стервы снова нет настроения, можно поспать у вас?”, — Джинни и Анджелина взрываются смехом, почти сгибаясь пополам, в то время как Гермиона и Алисия стараются сдержать свой смех.       — Эй!       — Я шучу, — хихикает Трэверс, проглатывая пирог и выпрямляя спину. — Но, вообще-то, мне тоже интересно. Разве тебе не хочется просто посплетничать?.. вдруг тебе что-то настолько сильно нравится или не нравится, что тебе прям хочется об этом рассказать? Необязательно же все подряд рассказывать.             Андромеда дует губы и скрещивает руки на груди. Конечно, для нее не секрет что всем ее подружкам хочется узнать все подробности, и что обсуждать мальчиков в таком ключе - нормально для ночевки со сладостями и пивом, но… ей неловко. Она даже не знает, какими словами все это описывать, насколько подробно, потому что никогда этого не делала.             Гарсия рядом с ней замечает ее задумчивость, и осторожно пихает ее локтем в бок, привлекая к себе внимание. Ее улыбка легкая, подбадривающая. Но Андромеда не хочет единственная позориться. А пока что… да, пока что отношения тут только у них с Гарсией.       — Я расскажу одну интимную подробность если ты расскажешь всем наконец-то что у тебя с Ноттом.       — Теодор Нотт?! — Громче всех говорит это Алисия, которая даже перестает перебирать печенье. Она раскладывала его по небольшим кучкам в соответствии с формой и действием.       — ТЫ… — Гарсия злится скорее для театрального эффекта, чем на самом деле. Она фыркает, запихивает себе в рот последний кусочек пирога и показывает на Андромеду, а потом поднимает указательный палец. Мол “ты - первая”.             Малфой фыркает и скрещивает руки на груди. Она рассматривает сначала Трэверс, а затем тупит взгляд в пол, лишь бы не пересекаться со всеми взглядами. Она знает, что на нее смотрят. Она чувствует пристальные, заинтересованные взгляды подруг, и поэтому говорит тихо, словно на допросе.       — У нас все еще не было… буквального секса, — говорит она, закрывая лицо ладонями и выдыхая. — Они осторожничают, а я просто пока что боюсь, потому что их, вообще-то, двое, и я переживаю, что отвлекусь на кого-то одного слишком сильно. Только прикосновения… Достаточно подробно или еще что-то?       — Мерлинова борода! — Взвизгивает Джинни, пытаясь сделать вид, что ей противно это слышать. Но она заливается хохотом, и Андромеда заметно расслабляется. От Джинни она ожидала больше всего осуждения, потому что она их сестра.       — Ты боишься, что не сможешь уделить им обоим достаточно внимания? — Осторожно переспрашивает Гермиона, Алисия хмурится.       — Зачем тогда сразу с обоими встречаешься? — Говорит Анджелина, и Гарсия резко переводит на нее суровый взгляд. Джинни затихает.       — Давайте сразу, чтобы было понятно. Я чувствую к ним обоим одно и то же, ладно? Просто если в общении я научилась подстраиваться под них обоих, то это кажется чем-то более…       — Личным, — тихо говорит Гермиона, словно понимает, что пытается донести Андромеда.       — А я не поняла, — тихо и осторожно говорит Спиннет, и Грейнджер принимается объяснять.             — Они ведь разные, Алисия. Но если в общении ты понимаешь, кому что нравится, а кому нет, и можешь лавировать между этим, то… секс, — Гермиона это произносит с таким видом, словно произнося это слово нарушает ряд школьных правил, — это совсем другое. Неизвестная, запутанная дорожка. Они в нем другие люди, как и сама Андромеда. Думаю поэтому они и не давят. Они тоже в какой-то мере боятся… потому что их двое.             Малфой медленно кивает, берет в руки свою бутылку сливочного пива. Она выдыхает тихо и делает небольшой глоток. Пауза затягивается, и в какой-то момент ее нарушает Гарсия.       — А у нас с Тео все прекрасно. Он много болтает, рассказывает мне интересные вещи, а я просто слушаю его с открытым ртом, а потом мы целуемся где-нибудь в темном углу. И целуется он, я вам скажу, на удивление приятно.       — Да не может быть! — Также переводит тему Джинни, кидая в Трэверс подушку. — Ты и Нотт, как небо и земля!       — Так, юная леди! — Важно начинает Гарсия, когда ловит подушку. — Попрошу, наши отношения - невероятно прекрасные!       — Ага, хоть кто-то теперь тебя сдерживает, — подмечает Анджелина, и теперь подушка прилетает уже в нее.             Между девочками начинается шуточная борьба подушками под их громкий смех и поддразнивания. Громче всех себя ведут Гарсия и Джинни, которые и дерутся активнее и больше всех. Андромеда сначала наблюдает за ними, а затем, усмехнувшись, неожиданно присоединяется к подругам. И начинает она с того, что бьет подушкой свою лучшую подругу по голове. Гарсия моментально замирает.       — Предательница!             И все. Суматоха, раскинутые подушки, громкий смех. Это все затихает только ближе к середине ночи. Девочки засыпают в ворохе подушек, укрытые теплыми пледами, а Малфой не спится. Она долго смотрит в окно башни, наблюдая за звездным небом, которое редко сейчас видит ночью - потому что их гостиная находится под водой. Она рассматривает каждую звезду, сопоставляет то, что видит, с тем, что нарисовано на звездных картах, которые она недавно изучала. И так неожиданно ее накрывает одна мысль, такая настойчивая, что ничто не помогает выбить ее из головы: скоро что-то изменится.             Андромеда тихо поднимается и выходит из комнаты, решая провести немного времени у камина, наслаждаясь тихим тресканьем поленьев - вдруг ей поможет это уснуть, а не сопение девчонок. Она спускается по лестнице босиком, медленно садится в одно из кресел и сворачивается комочком, кутаясь в плед.       — Не спится?             Малфой почти взвизгивает, когда ощущает холод рядом с собой. Почти Безголовый Ник, привидение башни Гриффиндора, сидит на подлокотнике рядом с ней.       — Сэр Николас, так и умереть можно…       — Нельзя, — важно заявляет он, а Андромеда поздно понимает, что сказала. — Ничего страшного.       — Извините, — тихо говорит Андромеда, кутаясь в плед чуть сильнее. Привидение, замечая это, отсаживается на диван. Тоже рядом, но не так близко. И они молчат. Сэр Николас достает свой полупрозрачный меч, который принимается начищать - это странное зрелище, он ведь призрак, но, наверное, когда-то было его привычкой. Возможно, еще при жизни. Но Малфой не решается спросить. Она просто наблюдает, слушая тихий скрежет горящих поленьев.       — Если что, оба мистера Уизли еще не спят…       — О, нет. Мне просто хотелось немного побыть одной. В нашей гостиной не так уютно,              — с тихим смехом говорит она, не отрывая взгляда от полупрозрачного меча.       — Мне покинуть вас?       — Нет… это ваша гостиная, Сэр Николас, — с улыбкой подмечает она, а затем переводит взгляд на огонь в камине.             Они снова молчат. Сон к Малфой так и не приходит, поэтому она просто расслабляется, решая насладиться теплом и предоставленным ей уютом на эту ночь. Она искренне любит гостиную своего факультета, любит также сидеть у окна и смотреть на подводное царство. Но сейчас ей хочется… вот такого. Теплого спокойствия и возможность посмотреть на ночное небо.       — Вы бы прекрасно смотрелись на этом факультете, мисс Малфой… но ваши личные качества определенно не подходят нашим храбрым львицам.       — Тоже иногда так думаю, — задумчиво говорит Андромеда, а затем тише добавляет: — Но Малфой на Гриффиндоре…       — Нонсенс, но всегда бывают и исключения. Сириус был гриффиндорцем, хотя он из рода Блэков… все Блэки были Слизеринцами, — кивает призрак.       — Однако я - не исключение, — усмехается Андромеда, удобнее подкладывая подушку себе под щеку. — И не избранная шляпой как исключение…       — Не все слизеринцы плохие, мисс Малфой. Слизеринцы гордые и хитрые, стоят за свои убеждения до самого конца, ведь у них достаточно личных амбиций, чтобы достичь цели. Гриффиндорцы - командные игроки, им всегда рядом нужны союзники, — сэр Николас задумчиво чешет свою небольшую бородку, затем тихо говорит: — Вы идете к своей цели в одиночку. Хитрыми, окольными путями, словно змея во время охоты…             Андромеда чуть хмурится, наблюдая за призраком. На мгновение ей кажется, что он знает слишком много вещей, которые знать не должен. Но он не просто знает, он еще и озвучивает их ей. Малфой слегка напрягается, но старается не подавать виду.       — И бояться - это нормально. Однако вы превращаете свой страх в действие, вы не пытаетесь храбриться и тактически отступаете, если это необходимо, — по коже Андромеды проходится холодок. Такой знакомый, как пару лет назад, во время приступа странного видения. Малфой медленно садится, с осторожностью смотрит на призрака, что продолжает говорить.       — Сэр Николас?..       — Змеи опасны, они сливаются с местностью, а затем нападают и убивают медленно, постепенно… их яд расползается по крови, убивая…             Малфой замирает. Огонь из камина расползается по гостиной. Медленно обвивает каждый диван, каждую подушку и книгу. А ее приковывает к креслу. Она не может ни двинуться, ни закричать. Огонь переходит на шторы, заползает на ее кресло, но почему-то обходит ее саму стороной.       — Змея, кусающая себя за хвост… вот кто вы.             Сэр Николас смотрит на нее, и его голос меняется. Он наполняется множеством других, которые сливаются воедино. Это все не правда. Этого не происходит на самом деле, но жар почему-то такой реальный, словно она действительно горит. Андромеда напрягается, сжимается от страха на этом чертовом кресле, пока огонь медленно подступает к ней ближе, сжимая в своих тисках. Жар окутывает, но она никуда не может от него деться. Могильный холод скручивается вокруг горла и душит, заглушая любые крики.             В глазах начинает мутнеть от жара. Горящие портреты расплываются в глазах, когда Андромеда запрокидывает голову, тяжело дыша. Она сжимает руки в кулаки, пока не замечает то, что подтверждает ее догадку - это не реально. Ведь в гостиной Гриффиндора точно не должно быть семейного портрета Малфоев. Но то, как на этом портрете сгорает один только Люциус, заставляет ее довольно ухмыльнуться.       — Что ты делаешь?! — Громкий вскрик, за которым следует громкий звон часов. Андромеда жмурится, а когда открывает глаза она понимает, что сидит на коленях у камина, засучив рукав на своей левой руке, обнажив Темную метку. Поперек изображения змеи на ее коже крепко, почти до боли, сжимается рука Фреда. Он смотрит на нее большими, испуганными глазами, тяжело дыша. Словно он бежал сюда несколько сотен километров.       — А что я… делала?... где… — Она быстро оглядывается, но сэра Николаса здесь нет. Как и огня. — Где Сэр Николас?       — Он не бывает в гостиной, и обычно по ночам он патрулирует коридоры, — с лестницы отзывается Джордж, спешно спускаясь вниз. Видимо, Фред просто быстрее среагировал.       — Что я делала?..       — А ты будто не знаешь! Ты совсем из ума выжила? — Вспыхивает Фред, сжимая ее руку сильнее. Малфой вздрагивает и смотрит на него, хмурится, не понимая, что происходит.       — Мы вышли, чтобы не мешать Ли, а ты тут…       — Почти руку в камин засунула, еще и… эту, — перебивает брата Фред, наконец-то ослабляя хватку и одергивая ее рукав, чтобы скрыть это чертово клеймо.       — Чего? — Недоверчиво спрашивает она, медленно переводя взгляд на огонь.       — Мы серьезно. Твоя рука почти была в огне, Энди, — Джордж встает за ними, а Фред садится и шумно выдыхает. Видимо, он очень испугался.             Андромеда хмурится. Впервые во время видений она делает что-то, не контролируя себя. И ей сложно в это поверить, потому что все это время она старалась убедить себя в том, что этому некто можно и нужно доверять, потому что он еще ни разу ее не подвел. Она невольно смотрит на свое предплечье, затем снова в огонь. Малфой пытается сопоставить эти две неожиданно оказавшиеся рядом вещи, но, по какой-то причине, не может.             В ту ночь она не возвращается в комнату к девочкам. Фред и Джордж забирают ее к себе в комнату почти сразу. Фред настаивает, чтобы она спала с ним, и как только они оказываются в постели, цепляется за нее руками так, словно она может сбежать. Андромеда ничего не говорит по этому поводу. Она еще долго не может уснуть, и чувствует, что Фред тоже - он смотрит на ее задумчивое лицо, ничего не говорит. А Малфой все еще летает где-то в своих мыслях, пытаясь понять, что это было и что все это значило.

***

            На следующей неделе в напряжении оказываются не только преподаватели, но и ученики. Генеральный инспектор Хогвартс в лице Долорес Джейн Амбридж присутствует почти на каждом уроке, причем у всех. Ее присутствие раздражает и напрягает, но все молчат - потому что любое возмущение будет сразу же направлено в Министерство. Впервые занятия кажутся спокойными. Все молчат и действительно слушают преподавателей. Даже у профессора Бинса, занудного преподавателя истории магии, впервые никто не спит.             После этого у Амбридж добавляется пафоса и уверенности в каждом действии. Она ходит с еще более важным видом, обнимая свой огромный блокнот, в котором ведет заметки о преподавателях, и даже о некоторых учениках, если следить за ее действиями не только во время лекций, но и практических занятий. И это раздражает еще больше, потому что, кажется, генеральный инспектор совсем немного превышает свои полномочия.             Андромеда приходит в Кабанью голову последней, где-то в середине речи Гарри. Она морщится, стягивая с ладоней перчатки, рассматривает помещение. Грязное, потрепанное… здесь их действительно никто бы и не додумался искать. Чучело кабаньей головы издает тихое рычание, извещая о новом посетителе, и Андромеда морщится еще раз - мерзость. Она приносит с собой морозный воздух с улицы, и что-то зловещее. Она единственная слизеринка здесь. И, судя по взглядам некоторых, многие думают что она здесь только за тем, чтобы сдать их Амбридж - ведь в основном так и поступают сейчас большинство слизеринцев за щедрые дополнительные баллы от Долорес Амбридж..       — Н-да, — она усмехается, проходя в своей белой мантии в паб. — Я ненадолго, — она рассматривает всех присутствующих. Ее брови в легком изумлении приподнимаются, когда она понимает сколько тут действительно народу - человек двадцать, с разных курсов и с разных факультетов.             Малфой прочищает горло и наклоняется к Гермионе, что-то тихо ей говоря. Грейнджер кивает, достает пергамент и подписывает его гордым: ОТРЯД ДАМБЛДОРА. Слизеринка сразу же наклоняется и выводит на пергаменте: Андромеда Люциус Малфой, после чего не сдерживает усмешки. Общее напряжение накрывает и ее. Она рассматривает Гермиону и Рона, потом смотрит на Гарри.       — Или остаться?       — Если не трудно, — вместо Гарри отвечает Гермиона, а Поттер запоздало кивает.             Малфой выдыхает, словно уже устала от этого, осматривает посетителей, не имеющих отношений к ученикам. Старые алкоголики Хогсмида: пара мужчин за столиком с рюмками настойки, дама, которая так и не притронулась к своему напитку. На ней взгляд Малфой и задерживается на пару секунд.       — Оглохни, — тихо шепчет она, от ее руки за спиной сразу же начинает разрастаться едва видимый барьер, ограждая их от других посетителей.             Она улыбается и проходит к остальным студентам, делая вид, словно ничего не происходит. Андромеда рассматривает пыльные стулья, снова морщится. Мантия то белая, если сядет… Джордж кивает ей, чуть отставляя ногу, и Андромеда вскидывает бровь, но принимает приглашение, садясь к нему на колено. Он обнимает ее одной рукой, придерживая.             Так собрание и продолжается. Андромеда не слушает хвалебные речи в сторону Гарри. Она наблюдает за остальными посетителями кабака в некотором напряжении, рассматривает студентов. Она уже давно придумала как объяснить отцу или всем остальным Пожирателям почему ее имя в списке. Но напряжение в ее теле все равно ощущается. Джордж сжимает руку на ее талии, привлекая к себе внимание.       — Расслабься, — тихо бормочет он, а затем улыбается. Фред наклоняется, подмигивает ей.             Им легко говорить. Она хочет съязвить но только кивает, откидывая волосы за спину.             Умения Гарри как-то не впечатляют присутствующих, поднимая шум. Провоцирующие вопросы валятся один за другим, потому что после всех статей им вряд ли сложно поверить в то, что все действительно становится настолько плохо. И что им действительно нужен учитель. Андромеда хмурится, слушая. Все его достижения в борьбе с Темным Лордом, телесный Патронус… неужели всем этого мало? Их ведь никто не зовет действительно сражаться, им хотят помочь изучить заклинания для защиты и нападения. Как Защита от Темных Искусств, только настоящая, а не которая у них сейчас.       — Скажи им, Гарри, — говорит Андромеда, смотря в его сторону.       — О чем? — Хмурится Гермиона.       — Защита от Темных искусств, — говорит она, щурясь. — Патронус, особенно телесный, это очень круто, и я сама его видела, но… это только дементоры, а не живые маги, — Малфой медленно надевает на руки перчатки.       — Ты хочешь…       — Легилименс, — быстро проговаривает она, поднимая взгляд.       — Протего, — уверенно хмурится Гарри, смотря в ее изумрудные глаза.       — Это легилименция?! — Тут же вскрикивает Гермиона, удивленно смотря на них обоих. — Когда вы оба… как?!             В комнате повисает молчание. Гарри и Андромеда все еще смотрят друг на друга. Никто и не знает, что Поттер не просто защитиллся от ее заклинания, оно отскочило обратно к отправителю. И Андромеда впервые показывает ему, что произошло летом. Абсолютно случайно, не по своему желанию.             Кадр за кадром: Малфой Менор, Волан де Морт, Пожиратели и Драко. Громкие непростительные заклинания в сторону друг друга, а затем бесконечные слезы и извинения, Нора и близнецы, которые окружают ее своей заботой, пока она обессиленно рыдает на кровати. Когда это наваждение заканчивается, они оба быстро моргают. Андромеда выглядит потерянной и удивленной, когда осознает, что только что произошло. Гарри наблюдает за ней, напряженно сглатывает.       — ЭЙ! — Гермиона шлепает Гарри по плечу, и он неуверенно поворачивается к ней лицом. — Когда ты успел?       — Да вот… после занятий, — неловко говорит Поттер, поглядывая сначала на Рона с Гермионой, а затем переводит взгляд на остальных.             После этого легкого показательного выступления собрание быстро заканчивается. Каждый из присутствующих оставляет свои имена на листе пергамента, и дальше они начинают думать, как часто им нужно встречаться и когда, чтобы это не совпадало с занятиями и тренировками.             На следующий же день выходит приказ от Амбридж о запрете собраний и команд. Малфой раздраженно ведет бровью, опускает взгляд и думает. Очень долго и много. Даже когда они в очередной раз собираются в гостиной Гриффиндора, она все еще выглядит задумчивой. Даже не ворчит на близнецов за их выходки - они демонстрируют свои ужастики, красочно блюют и пускают кровь носом. Гермиона недовольно морщится, но молчит. Когда гостиная пустеет, она даже не замечает этого. Отвлекается только когда Фред и Джордж ее зовут за собой, но не успевает она сказать и слова, как…       — Сириус! — Говорит Рон, и Андромеда сразу же поворачивает голову к камину.       — И ты тут, — усмехается Блэк, на что Малфой скрещивает руки на груди.       — Это был Наземникус? — Отчего-то уверенно говорит она, присаживаясь на пол перед камином вместе с золотым трио.       — Десять очков Слизерину, — с усмешкой говорит Сириус, а затем усмехается. — Но он так и не понял сути вашего собрания, ничего не услышал.             Андромеда еле сдерживает довольную усмешку.       — Наземникус? — Хмурится Гермиона.       — Дама в вуали, — говорит Андромеда. — Она... он подслушивал ровно до момента, пока я не пришла. А увидев меня аж вздрогнул. Наземнику единственный склизкий в Ордене, да и никто бы его не заподозрил, если бы увидел в Хогсмиде, потому что он тот еще торгаш, — Сириус в камине кивает.       — Думали где будете заниматься? — Спрашивает Блэк с легкой усмешкой.       — Пока нет, — задумчиво бормочет Гарри.       — Воющая хижина? — Предлагает Сириус, вскидывая брови.       — Нас слишком много, — говорит Гермиона.       — Думайте, — говорит Блэк. — И будьте осторожны, все вы. Особенно вы двое. За Гарри постоянно следят, а ты… скоро ноябрь. Очень здорово, что вы оба обучились Легилименции, но пора бы уже приступить к защите, при этом в срочном порядке, и…             Сириус не договаривает, отворачиваясь от них. Он пытается всматриваться в каменную стену камина, и сначала трое из них не понимают, что происходит. Пока из камина не вытягивается короткая пухлая рука, пытаясь схватить то ли их, то ли Блэка в камине.       — Вот ведьма! — Раздраженно вскрикивает Андромеда, вскакивая с места. — Идите спать, сегодня мы вряд ли обсудим что-то еще, Амбридж следит за нами.             Малфой разве что ногой не топает, когда медленно уходит в комнату к близнецам. Она не говорит им ничего, сразу же плюхаясь в ближайшую к двери кровать. Фред и Джордж в компании Джордана все еще считают деньги, вырученные за продажу своих ужастиков.             Уизли не задают ей вопросов, пока они не одни, но почему-то с пониманием не спорят, с кем она в кровати будет сегодня. Она уже лежит на кровати Фреда, потому что она была ближе всего к двери. Поэтому впервые за долгое время они не решают на камень-ножницы с кем она будет спать сегодня, просто принимают ее настроение и расходятся по кроватям.       — Все нормально? — Фред задергивает полог вокруг своей кровати, и Андромеда сдавленно угукает. — Красотка в моей постели и без настроения, ну что за невезуха…       — Это потому что она в твоей постели, — гогочет Джордж, Фред усмехается.       — Я сейчас лягу спать к Ли если не угомонитесь, — ворчит девушка, ослабляя галстук на шее.       — Не надо, меня побьют, — слышится приглушенный смех Джордана за пологом.             На этом они заканчивают спорить. Фред весело фыркает, заваливаясь в кровать и кидая Андромеде свою футболку. Она быстро переодевается, скрытая пологом, а затем прислушивается к происходящему вокруг. Ли и Джордж все еще тихо переговариваются, поэтому девушка ныряет под одеяло и падает головой на подушку.       — Ну? — Тихо спрашивает Фред, ложась рядом на бок и подперев голову рукой.       — Фред… — Страдальчески стонет она, прикрывая глаза. Она поворачивается на живот и приподнимается на локтях. Андромеда долгое время молчит, затем смотрит на Фреда. Из-за включенных за пологом светильников они все еще могут разглядеть друг друга. И она тянется к нему за коротким поцелуем, зная, что словами его будет не успокоить.       — Скоро поймешь, — говорит она, улыбаясь. Фред переводит неосознанно взгляд на ее руку, смотрит на Темную Метку. Малфой смущенно натягивает на себя одеяло, пряча предплечье. — Не это.       — Точно? — Он чуть вскидывает брови, дразня ее.       — Не выпрашивай больше поцелуев, Фред Уизли, я вижу тебя насквозь, — она хихикает, но поддается.             После всех событий, после всего напряжения… ей действительно нужно было это. И ей нужен был именно Фред, потому что Джордж бы пытался поговорить и обсудить все происходящее. Фред не задает вопросов, просто обнимает ее и притягивает к себе; они целуются, прежде чем полог резко раскрывается. Джордж усмехается. Андромеда и Фред чуть удивленно смотрят на него.       — Какой кошмар, — театрально вздыхает он, но затем тут же смеется. — Хотел пожелать спокойной ночи, — он еле сдерживает смех.       — Ну так скажи и иди под одеялко, — ерничает Фред.       — Спокойной ночи, Джордж, — говорит Андромеда, смеясь. Она приподнимается, тянет его к себе правой рукой и легко чмокает в губы.       — Спокойной ночи, красотка. Спокойной ночи, брат, что украл мою девушку, — говорит язвительно Джордж, но тут же задергивает полог и уходит к своей кровати.       — А мне поцелуй на ночь? — Наигранно ноет Джордан.             Под громкий смех всех в комнате свет полностью выключается, и озорная комната погружается в такой долгожданный сон.