Sanctimonia vincet semper

***

Дамблдор ошибся. Мистер Робартс был одним из первых, кто сдал нас выжившим Пожирателям. Из того, что мне удалось узнать, его жену и детей пытали заклятием Круциатус, чтобы он выдал наше местоположение. Мы не успели написать и дюжины имен.

Я не скажу тебе, где мы, мама, но мы в порядке. Денег пока хватает, иногда помогаем маглам по дороге за копейки, жить можно. С помощью магии это еще проще, чем казалось на первый взгляд, но долго мы так не протянем. По сообщениям местного Министерства, отряд егерей был замечен около границы, так что нам нельзя задерживаться здесь.

С Рождеством.

Любим тебя.

Твои А. и Д.

            Андромеда пакует Рождественскую открытку, которую они купили еще в Будапеште в плотный пергамент и шумно выдыхает. Она закрывает лицо ладонями, и ей хочется кричать от положения, в котором они оказались и оказываются до сих пор. Чертовы Пожиратели смерти. Чертово Министерство магии. Она стискивает зубы, растирает руками лицо и выдыхает, смотря на упакованное письмо. Она тоже не знает, где мама, но ее сова с точностью находит ее, и всегда возвращается с письмом. А ее темное оперение помогает ей незаметно доставлять письма по ночам или через леса.                          За спиной раздается шуршание, и девушка медленно поворачивается, смотря на садящегося на постели Драко. Он зевает, закрывает лицо руками.       — Сколько времени?..       — Почти полночь.       — Ничего себе…             Андромеда усмехается, поднимаясь из-за стола и проходя к кровати. У них маленький номер в мотеле, с одной кроватью, потому что спят они по очереди.       — Мама прислала письмо?..       — Да, я отправила ей ответ… сейчас стемнеет, и Комета полетит, — устало отвечает она, и они с братом меняются местами. Он поднимается, а она заваливается в нагретую постель и кутается в одеяло. — Ее письмо на столе… не забудь сжечь.             Драко кивает, потягиваясь, и уходит в ванную. А Андромеда не спит ровно до момента, пока не слышит, как он возвращается и садится смотреть магловские новости, устраиваясь на краю кровати в ее ногах. И ей снова хочется кричать, потому что это точно не та жизнь, которую они оба заслужили после всего того, что пережили и сделали.             Война закончилась только для магической Британии и для людей, которые придерживались только одной стороны. Пожиратели были убиты или отправлены в Азкабан, сторонники Поттера… живут своей жизнью, работают, радуются. А такие как Драко с Андромедой вынуждены выживать, убегая от преследователей, которые не сходят с их хвоста.             Они оба мечтали об обычной жизни: создать семью после школы, заниматься работой мечты, а вечерами сидеть в Малфой Менор и ныть на эту самую работу, запивая усталость огневиски или сливочным пивом. Однако, волею судьбы, они стали мишенью номер один среди Пожирателей, все еще верных идеологии Темного Лорда. Потому что Малфои сразу же после окончания войны вели слишком открытое сотрудничество с Министерством магии. Имена, тайные убежища - они начали сдавать все, что знали.             Дни тянутся один за другим. Номера мотелей меняются, а информации все не прибавляется. В новостях магловского мира только короткие сводки об убийствах, после которых идут новости о котятах на деревьях. Они перемещаются по маленьким городкам, стараются нигде не светиться. Пожиратели ищут их, совершенно не подозревая, что Малфои ищут Пожирателей тоже. Ведь самая лучшая защита - нападение. Андромеда сворачивает газету в трубочку, осматривается, пытаясь понять, есть ли за ней хвост. Она осторожно выглядывает в окошко маленького кафе, в котором ждет их заказ. Малфой рассматривает красивую улочку, украшенную к предстоящему Рождеству.       — Numéro vingt-trois...…       — Oh, merci... — Андромеда доброжелательно улыбается и забирает бумажный пакет с горячей едой, на мгновение зависая на месте. Она смотрит на парня, что отдает ей заказ, и зависает. Ужасно красивый темнокожий француз с обворожительной улыбкой. Внутри что-то екает, но не от легкой симпатии, а от сожаления. От сожаления, что она не может делать, что захочет; что она не может просто спросить до скольки он работает и немного отвлечься вечером. И дело не только в егерях, что преследуют ее. Но и в том, что пострадать могут невинные.             А еще подобные встречи с улыбками и добротой вызывают у нее болезненный укол в сердце, потому что Андромеда не заслужила доброты от кого-то. Она бросила близнецов. Просто исчезла, не попрощавшись, потому что у нее не было времени, да и не хотелось снова подвергать семейство Уизли опасности. Они достаточно пострадали из-за нее, и она не могла позволить им страдать дальше. Не тогда, когда все уже кончено. С Гарсией встреча произошла почти перед самым отъездом. Подруги встретились, чтобы Трэверс передала ей размен галеонов на доллары, ведь появляться рядом с Министерством Малфоям была слишком рискованно. И тогда они попрощались, дав друг другу обещание, что это не навсегда.             Как прощание с друзьями произошло у Драко, она не спрашивала. Однако по его грустному взгляду, когда он ждет свою сову, она предполагает, что он очень ждет письма от кого-то, кто не является их матерью. Они оба стараются не затрагивать тему дома, каких-то своих прошлых отношениях, потому что сейчас у них есть… только они.             Андромеда выходит из забегаловки и вздыхает полной грудью прохладный воздух. Она улыбается, сворачивает на людную улицу и идет к месту, где она оставила Драко. Они разделяются невероятно редко, чтобы не привлекать к себе внимания постоянным хождением вдвоем. Но они никогда не остаются в безлюдных местах. Поэтому Драко ждет ее на одной из скамеек в людном парке, читая газету. Точно такую же, которую читала сама Андромеда, пока ждала еду.       — Если это снова круассаны, я убью тебя…       — Не угадал. Сэндвичи, — она присаживается на скамейку рядом с братом, достает один из свертков. — Горячие.             Драко усмехается и откладывает в сторону прессу, берет второй сэндвич и аккуратно раскрывает его, сразу же начиная есть. Они молчат, наслаждаются видом на Эйфелеву башню, которую раньше видели только на обложках учебников по французскому, который так старательно изучали дома. И он им, на удивление, пригодился.             В Париже они чувствуют себя словно рыбы в воде. Знакомый язык значительно расслабляет, потому что они спокойно могут поговорить с маглами, узнать свежие новости или какие-то мистические тайны, о которых никогда не пишут в газетах, но их обоих это интересует, потому что может помочь либо найти преследователя первыми, либо же вовремя сбежать. Только вот из Франции бежать не хочется.             Стоит отдать в этом должное Нарциссе, которая очень долгое время настаивала на изучении Французского. Почему? Она никогда не говорила, но семейный девиз Блэков был на французском, а не на латинском. Возможно, французский язык в их роду был вторым и его знал каждый. И, имея в себе частично крови благородного дома Блэков, Драко и Андромеда были обязаны владеть и этим языком тоже. Однако, в контексте всего происходящего, просто хочется верить в то, что мама что-то знала уже тогда.       — Нашел Министерство?       — Нашел одного мужика из здешнего Аврората. Сомнительные ребята, — задумчиво говорит Драко, пережевывая свой первый за сегодня перекус.       — Что в них сомнительного?..       — Делают вид, что их это не касается.             Андромеда откусывает еще сэндвича и в легком удивлении приподнимает брови. Она задумчиво тупит взгляд в землю, пытаясь понять, как им действовать. Потому что спустя столько лет для нее действительно удивительно, что Министерства магии многих стран закрывают глаза на произошедшее в Британии. Им словно все равно, они открещиваются, словно не хотят принимать то, что если бы Волдеморт победил там, он потом пришел бы и сюда. Или в любую другую страну. Он бы не становился на одной стране, пока не расширил свою реформу на весь мир.       — Деньги поменял?       — Да, на пару дней и билеты хватит, если что-то не придумаем, — Драко откидывается на спинку скамейки и выдыхает. Он сам выглядит сосредоточенным, задумчивым. — Устал от беготни…       — Я знаю.             Андромеда двигается ближе к нему и выдыхает, обхватывая его руку. Тишина, прерываемая только тихими разговорами вокруг них, редким смехом. Весь мир живет и радуется, пока они обедают, но зато с видом на Эйфелеву башню.             Драко комкает упаковку из-под сэндвича, задумчиво хмурится. Он осматривается, затем поднимается, чтобы дойти до урны.       — Есть предложение, — говорит он, возвращаясь и вставая перед сестрой. Он улыбается, протягивает ей свою руку, пока она смотрит на него снизу вверх с полными щеками еды. — Завтра Рождество. Пойдем повеселимся? Не все ж себя загонять.       — Ты фт… — Андромеда хмурится, сглатывает, и собирается уже начать возмущаться, но понимает, что, возможно, это хорошее решение. Просто повеселиться, просто забыть обо всем на свете хотя бы на пару часов. А потом снова вернуться в их маленький отель, посмотреть новости и лечь спать.             Девушка принимает его руку, кивает. Она выкидывает остатки сэндвича, который не может доесть, и подхватывает брата под руку. Они неторопливым, прогулочным шагом отправляются, как обычно, непонятно куда. Они успели изучить практически весь Париж за неделю, которую здесь находятся. Парижская опера, Лувр, Собор Парижской Богоматери. Словно два туриста, которые никогда в жизни не видели ничего более волшебного, чем искусство. Но раз уж в процессе путешествия они решили познавать магловский мир, начать они решили с понятного и приятного для себя, с искусства.             За эту неделю они изучили все, что хотели и нет. Они попробовали различные деликатесы и напились вина почти в первый же день - конечно же, по очереди, из соображения безопасности. И они почти забыли, что на самом деле находятся в бегах, потому что здесь все словно по-другому.             Рождество холодное, но в теплом пальто и с сохраняющим тепло заклинанием сидеть на ступеньках главного парка комфортно. Большая украшенная ель, радостные люди вокруг, фейерверки и музыка. Андромеда хихикает, когда возвращается с двумя стаканами глинтвейна, один из которых сразу же отдает Драко в руки.             Они обходят всю рождественскую ярмарку, участвуют во всех конкурсах и даже не жульничают. Исключая тот случай, где они с помощью слабого заклинания депульсо скинули башенку чертовых стаканчиков, потому что она, похоже, была склеена, чтобы никто не выиграл большого, абсолютно глупого плюшевого лебедя. Но, идя с ним в обнимку, Андромеда чувствует себя самой счастливой на планете.       — Надеюсь, мама празднует Рождество, — с улыбкой говорит Андромеда, гордо вышагивая по мощеной дорожке. Драко смеется, идя рядом с ней.       — Надеюсь она просто иногда прекращает волноваться и действительно проводит время… хорошо. Хотя мне и интересно, чем она занимается…       — А если у нее появился кто-то?..       — Главное, чтобы не кто-то как отец.       — Ей нужен мужчина который будет на руках ее носить, — хихикает девушка, однако в какой-то момент замирает и прислушивается. Она поздно замечает, что Драко тоже остановился и сосредоточенно оглядывается назад.             Они оба молчат. Андромеда использует заклинание, сжимая в размерах огромного лебедя, которого сразу же убирает в карман пальто и сжимает рукоять своей палочки. Звуки вокруг них неожиданно затихают, словно кто-то окружил их оглушающим барьером. Малфои медленно приближаются друг к другу, чтобы их не смогли разделить, ведь сильнее они вместе.             Их дыхание замедляется, когда они пытаются уловить хотя бы чье-то присутствие рядом. Андромеда разворачивается, вставая спиной к Драко. Они не используют магию и не пытаются напасть первыми, чтобы не нарушать магические законы другой страны; да и они не могут быть уверены, что окружили их именно егеря или Пожиратели. Это могут быть и члены местного Министерства, которые наконец-то решили с ними поговорить и дать им временное полностью защищенное убежище.       — Так-так… так, — сиплый голос со стороны, на который Малфои не реагируют. Просто мысленно подмечают местонахождение говорящего волшебника. — Побегали по всей Европе, и, так ожидаемо, приехали сюда, в Париж… здесь вас всегда ждали.       — Селвин…       — Не забыли, какая честь, — мужчина медленно выходит из тени ближайшего переулка и Андромеда резко разворачивается к нему лицом, выставляя свою палочку в сторону мужчины. Драко встает за ее спиной, но не из-за страха, а для защиты. Пока она закрывает его спину, он закрывает ее.       — Трудно забыть, знаешь ли, — хмурится Андромеда.       — Кричала ты громко в нашу последнюю встречу, — его хриплый голос кажется нечеловеческим из-под маски Пожирателя смерти. Он все еще носит ее, видимо, боясь засветить свое лицо. Ведь он один из немногих, кого ни разу не поймало Министерство магии.       — Дромеда, еще двое, — тихо шепчет Драко, но Андромеда не двигается. Она не знает, кто еще здесь, но Селвин - самый опасный из них.       — Смысла бежать нет, ребятки… вы попались, — Селвин улыбается.             Андромеда чувствует, как у нее дрожат колени. Ей не хочется верить в то, что это конец, и ей не хочется бежать. Она вспоминает слова Драко о том, что он устал убегать от опасности. А она устала втихую подкрадываться к Пожирателям смерти, чтобы их убить. Ей впервые хочется действовать в открытую; ей впервые хочется бороться за свою свободу, даже если это будет конец. Ведь смерть - тоже своеобразная свобода от мира, где она не может быть счастливой, постоянно находясь в опасности.             Драко за ее спиной не сводит взгляда с двух других пожирателей и, судя по тому, что он достает свою палочку, он думает точно также. Хватит убегать. Хватит пытаться найти для себя безопасное место. Его нужно создать самостоятельно, даже если через чью-то кровь.       — Только если ты готов, — тихо говорит Андромеда, и Драко за ее спиной усмехается.       — Убей его. А я отвлеку их, — он говорит это тихо и с такой гордостью, что Андромеда понимает, что у нее нет другого выбора кроме как выиграть в дуэли.             Маленькая улица Парижа окрашивается разноцветными вспышками магловских фейерверков и заклятий, которыми пятеро волшебников ведут ожесточенную борьбу между друг другом. Оглушающий барьер вокруг не дает радостной рождественской музыке, смеху и взрывом фейерверков отвлечь колдунов от битвы; а маглам не дает услышать звуки ожесточенной борьбы прямо под их носом. Яркие красные вспышки взмывают в воздух, отскакивают от отражающих чар. Ни одно заклинание не было произнесено вслух; молчаливые, сосредоточенные, ведь каждому сегодня хочется вернуться домой с победой.             Борьба ведется не на жизнь, а на смерть с обеих сторон. Драко сражается с двумя пожирателями одновременно. Он умело лавирует и отражает заклятия, атакует в ответ, стараясь увести как можно дальше пожирателей от своей сестры и Селвина. Это его основная задача: создать две зоны для сражения и оттянуть время, потому что против двух сильных волшебников драться сложно. А он уверен, что она, закончив, вернется и поможет ему. И он ни секунды не сомневается в том, что она обязательно справится и победит.             Подобная тактика была ими выучена и отработана за те несколько сражений, в которых они участвовали уже после войны. Если противник один - просто нападали одновременно; если противников двое - просто разделялись; а если больше, то Драко старался тянуть время, пока Андромеда справлялась с сильным волшебником, а потом помогала ему. И это всегда работало безотказно. Но не сегодня.             Селвин - действительно могущественный волшебник. Чистокровный, которому всегда удавалось ускользнуть из-под носа Авроров и остаться безнаказанным за все, что он сделал во имя Темного Лорда. Потому что Волдеморта и его идеи о чистом мире он превозносил как свой девиз по жизни. В отношении основной идеи о “чистом обществе” Селвин был настолько же безумен, насколько была безумна Беллатриса в отношении самого Лорда Волдеморта.             Однако Малфои не учли, что не все Пожиратели глупцы, и не всегда все будет идти только по их плану. Селвин, уворачиваясь от очередного заклинания Андромеды, резко перемещается в сторону в сгустке плотного, черного дыма, сразу после чего переулок окрашивает яркая красная вспышка.       — Круцио!       — Диффиндо!             Сердце Андромеды сжимается, когда она слышит истошный крик Драко. Она резко дергается в его сторону, ускоряется, погружаясь в белоснежное облако. Она выставляет и удерживает защитные чары сразу же, как выныривает из дыма. Плотный барьер Протего Максима окружает не ее саму, но и ее брата, который корчится на земле от боли. Все его тело пронзает яркими красными вспышками, словно по нему проходит ток.             Пожиратели перестают атаковать, потому что пока она держит барьер - в этом нет смысла. Они снова окружают их, вьются по кругу словно коршуны над своей добычей. Девушка тяжело дышит, чувствуя усталость - ошибка ее тактики, которую она выбрала. Это Селвин сейчас должен быть истощен, а не она. Но все получилось ровно наоборот. Она старается не обращать внимания на болезненные стоны Драко у ее ног, старается не опускать взгляд вниз. Она следит только за Селвином.       — Вот и все. Бежать было бессмысленно, правда? — Пожиратель ухмыляется, а Андромеда впервые за эти пару секунд чувствует, как у ее коленей по дорожке растекается что-то теплое, впитываясь в плотную ткань брюк.             И она отвлекается. Ее взгляд скользит вниз, на Драко. Он все еще дрожит, когда красные вспышки проходятся по его телу. Но помимо этого она замечает глубокий порез на его руке. Точнее, одна из его рук оказывается практически отсечена в районе плеча. В глубоком порезе его черного пальто она видит осколки кости, которые виднеются из огромной рассеченной раны. Видимо, воспользовавшись моментом, один из пожирателей атаковал его. Красная густая кровь растекается по мощеной дорожке, а Андромеда чувствует, как все ее тело сковывает.             Они даже не могут сейчас трансгрессировать, не когда Драко в таком состоянии. Он просто не переживет трансгрессию ни в одно место, где им могли бы помочь. И она тоже не может помочь ему прямо сейчас. Она ничего не может. Селвин сильнее ее, прошел больше битв чем она, и тут еще два волшебника, которые не дадут ей нормально сражаться и при первой же возможности добьют Драко. Это конец. И все было ошибкой, им просто нужно было опять бежать.             Андромеда пропускает момент, когда по ее щекам начинают течь слезы. Она тяжело дышит, пытаясь сдержать отчаяние и боль, которую сейчас испытывает. Ее сковывает от страха. Она плачет, потому что не может помочь Драко, потому что понимает, что они оба сейчас умрут. Так просто, потому что по какой-то причине поверили в себя и свои силы.       — Прости меня… — В отчаянии шепчет Андромеда, в надежде, что Драко все еще ее слышит. Он болезненно стонет, не в силах ничего ей ответить. — Это я виновата…       — Не… не смей, — шипит Драко, поднимая на нее взгляд. В его глазах столько боли, но ни намека на смирение. Он не хочет умирать вот так, сдавшись. Он не хочет умирать, зная, что сдалась и она; что она умрет сразу же после него, потому что не сможет даже палочку взять в руки.             И время замедляется. Она замечает, как Селвин заносит палочку и поднимает голову, готовая отражать заклинания. Но в момент, когда из уст пожирателя слетает Убивающее заклинание, Драко хватает ее за колено и они трансгрессируют. Весь мир расплывается и смешивается. Тонкая украшенная новогодними гирляндами улица Парижа становится цветным месивом перед глазами. Живот скручивает от неожиданности и резкой боли, которая, видимо, смешивается между ними в результате трансгрессии. И они вываливаются на пороге маленького, такого знакомого дома, прямо в свежую после дождя грязь.             Андромеда падает на колени, ее тошнит от неожиданной трансгрессии и страха, который скрутил ее. В ушах звенит, голову словно зажимает тисками - мир продолжает крутиться, пока ее выворачивает. Малфой задыхается от кашля, хнычет, стискивая зубы. Пытается сдержаться.       — Дромеда… — Еле шевелит губами Драко, и Андромеда шипит, пытаясь словно затолкнуть свою тошноту куда подальше и взять себя в руки. Она дрожит, громко всхлипывает, жмурясь от слез, которые почти выедают глаза. — Дромеда… я не… чувствую руку…       — Миссис Уизли! — Андромеда вскидывает голову и кричит во все горло, резко поднимаясь. Трансгрессия откинула их друг от друга на метров пять, которые сейчас кажутся просто непреодолимым препятствием. Ее ноги дрожат, она шатается, едва перебирая ногами, и падает в грязь рядом с братом. — Тише, я здесь… не двигайся, прошу тебя…       — Дромеда…       — Мы в безопасности, я рядом… я не брошу тебя…       — Не смей… сдаваться, — шипит на нее Драко, пока переворачивается, стараясь не касаться раной, которую он зажимает своей второй рукой, грязи. По его пальцам без остановки льется кровь, и глаза девушки в ужасе расширяются, когда она замечает это.             Андромеда шумно выдыхает и пытается осмотреть его руку, но к горлу снова подкатывает тошнота от вида. Ее дрожащие пальцы застывают над разрезанной заклинанием тканью его плаща, с которым она даже не знает, что делать - добивать заклинанием до конца, или может быть сразу обработать рану. Малфой стискивает зубы, у нее нет с собой ни одного флакончика с зельями - все осталось там, в Париже, в том маленьком номере где все было хорошо и куда они возвращались.       — Мерлин… Мерлин! Артур! Джинни! — Маленькая, полненькая женщина в домашних тапочках бежит по грязи в их сторону и падает на колени рядом с ними. — Что с вами…       — Меня сейчас стошнит…       — Иди… иди, он у меня, все хорошо…       — Молли?.. — Выкрикивает настороженный мужской голос из дома. — Черт возьми…             Ни у кого нет времени на вопросы и ответы. Андромеда еле отшатывается в сторону, чувствуя, как из ее желудка снова лезет наружу глинтвейн и невероятно вкусные круассаны, которые они оба ели еще час назад на площади в Париже. А теперь они снова в Британии, в точке, с которой все начинали.             Драко громко кричит от боли, когда его пытаются поднять, и в итоге для его транспортировки используют заклинание левитации. И Андромеда, собирая все свои последние силы, вытирает рот тыльной стороной руки и поднимается с колен. Она использует магию, чтобы убрать за собой следы рвоты и сразу же спешит в дом. В дом, где на столе в столовой лежит ее брат, над которым начинает свою быструю, отчаянную работу миссис Уизли.       — За вами был хвост?       — Я н-не знаю… мы трансгрессировали перед их носом… Драко трансгрессировал…       — Я тебя понял, — Артур, не задавая ни единого вопроса, трансгрессирует из дома.             Спустившаяся с верхнего этажа Джинни, увидев картину на столе, сразу же начинает помогать матери, не решаясь задавать вопросов. Столовая погружается в гробовую тишину, которая нарушается только тихими, ласковыми командами Миссис Уизли и болезненными стонами Драко.       — Зажми это в зубах, милый… сейчас будет еще больнее, но ты должен терпеть, хорошо?... молодец, вот так…             Крики становятся приглушенными, а у Андромеды подкашиваются ноги. Древесина словно уезжает из-под нее и она обессиленно оседает вниз. Малфой тяжело дышит, упираясь руками в пол. Ее накрывает поглощающее чувство вины и страха. Она не смогла победить какого-то там Селвина, и сдалась так быстро. Сдалась, когда поняла, что Драко ранен и выхода у них нет. Она могла сражаться до последнего дыхания. Могла использовать все опасные заклинания, которые знает, могла все взорвать к чертям или разорвать самих нападавших. Но она, пусть и прошла войну, где-то в глубине души все еще оставалась колдуньей с добрым сердцем, что постоянно играло против нее.             Хлопок трансгрессии заставляет ее подорваться с места и отшатнуться в сторону, сжимая палочку в руках. Она наставляет ее на дверь и тяжело дышит, в данный момент полная решимости убить любого, кто зайдет сюда. Ее пальцы сжимаются на рукояти палочки, а в ушах словно вода. Она ничего не слышит кроме своего собственного сердцебиения.       — Отец сказал что… воу! — Фред замирает в дверях дома с поднятыми руками, когда к его горлу прижимается палочка Андромеды. И по ее взгляду он понимает, что ему сейчас лучше не двигаться и, по возможности, не разговаривать. — Тихо, ведьма, это всего лишь я…       — Артур вызвал подмогу?       — Все Министерство на ушах, отряд Авроров уже окружает дом, все в порядке, — отчитывается Фред перед матерью, не сводя взгляда с Андромеды перед ним, потому что она не двигается. В ее глазах застыло удивление, смешанное с ужасом и легким облегчением. Словно она не ожидала, но втайне хотела увидеть здесь именно его.             Ее палочка дрожит, так как ее руки начинает трясти только сильнее. Она всхлипывает, и вместо того, чтобы просто опустить руку, она выпускает из пальцев палочку и падает в руки Фреда, цепляясь за него, как за единственного, кто может ее спасти и утешить. Потому что звуки снова возвращаются с болезненными воплями Драко, прерываемые только его же громкими всхлипами.       — Джинни, спутай его, он сильно дергается… если он будет так дергаться, то… — Миссис Уизли тактично не договаривает, но Джинни ее понимает.       — Да, мам…       — Драко… Драко, нет, пожалуйста… — Андромеда, забывая о своем собственном страхе и истощенности двигается в сторону брата, но Фред перехватывает ее на первом же шаге. И у нее словно рвет крышу. Она дергается в его руках, вырывается и пытается сорваться на бег, словно Драко сейчас не пытаются спасти, а наоборот, убивают. Фред напряженно стискивает челюсти, сжимая руку вокруг ее живота сильнее. — Отпусти! Не смей… Драко!       — Уведи ее и дай это, — строго говорит Джинни, кидая брату с помощью магии флакончик с зельем. Фред ловко ловит небольшой пузырек и кивает, понимая, что от него требуется.

***

            Андромеда резко дергается и садится с громким, почти неестественным вздохом. Ее горло сушит, она задыхается, осматриваясь, пытаясь найти хотя бы что-то, что являлось бы пригодной для питья жидкостью. Ее губ касается холодный граненый стакан, и она прикрывает глаза, с жадностью выпивая все до последней капли. Ее руки сжимаются вокруг стакана, она тяжело дышит, словно провела в засухе последние несколько часов. Но она осматривается и понимает, что находится в хорошо знакомой ей комнате, в хорошо знакомой кровати и, похоже, с хорошо знакомыми ей людьми. Потому что она чувствует движение за своей спиной, а затем тихий, успокаивающий голос.       — Вы оба в безопасности…       — Он жив, но рана долго будет зарастать.             Ее окружают с двух сторон. Она чувствует, как губы касаются ее шеи, и в этот же момент чувствует такое же прикосновение на плече. Легкое, успокаивающее, ненавязчивое. Ей так сильно хочется отдаться этому ощущению спокойствия, но воспоминания о вчерашнем дне накатывают на нее яркими вспышками, и она подскакивает. Пустой стакан падает на кровать, скатывается по одеялу к краю, но не разбивается. Андромеда еле выпутывается из одеяла, когда вскакивает с места. Но, оказавшись у двери, она неожиданно понимает, что даже не знает куда ей идти. Она тяжело дышит, держась за ручку двери. Пытается успокоиться и мыслить здраво.       — В какой он комнате?..       — В бывшей комнате Чарли, — тихо говорит Джордж, обеспокоенно наблюдая за ней.       — С ним все в порядке, он жив, — так же тихо отвечает Фред, поднимаясь, чтобы пойти за ней.       — Я должна проверить, — Андромеда открывает дверь комнаты и выходит, бегом направляясь в сторону соседней комнаты. Она врывается туда, и замирает.             Драко спит. Его рука плотно перевязана, лежит поверх одеяла. Его кожа бледная, под глазами синяки - возможно он еще ничего не ел и все еще истощен из-за потери крови, и это состояние для него сейчас нормальное. Андромеда медленно заходит в комнату, садится на пол рядом с его кроватью и выдыхает. Она видит, как грудная клетка Драко медленно вздымается, когда он дышит, значит, он жив. Возможно, он все еще испытывает невероятную боль, но он жив.             Дверь спальни тихо закрывается, когда тут оказывают близнецы. Фред с Джорджем медленно садятся рядом с ней, с обеих сторон, кутают ее в одеяло и зажимают между друг другом, обнимая. И она не сопротивляется. Стискивает их руки пальцами, прикрывает глаза, роняя голову на край кровати и закрывая глаза. Она точно не уйдет отсюда, пока ее брат не откроет глаза.             Столько времени прошло, а в этом доме ничего не изменилось. Два года. Ее не было в Британии два года. Но ни Фред, ни Джордж, ничего ей не говорят. Ни по поводу отсутствия писем, ни про ее резкое исчезновение из их жизни. Ничего. Они ведут себя так, словно все как раньше, и после войны прошло не более, чем пара дней. И она точно знает, что им хочется задать свои вопросы, но они сдерживают себя, давая ей немного времени.       — Что случилось? — Спустя некоторое время молчания говорит Джордж, кладя свою голову ей на плечо. Из-за того, что она сидит к кровати боком, он оказывается за ее спиной. Фред же кладет голову на кровать рядом с ней, смотрит в ее лицо.       — Селвин… — Тихо шепчет она, и Фред задумчиво усмехается.       — Его поймали ночью в Париже… скорее всего он уже мертв, — Андромеда резко раскрывает глаза и поворачивает голову. Фред так близко к ней. Его взгляд до ужаса спокойный, но она видит в глубине его голубых глаз нежность и привязанность, которую он никогда не мог скрыть. Его не волнует ее исчезновение. Его волнует, что из всех безопасных мест она выбрала это.             Андромеда шумно выдыхает, вытягивает руку и кладет ее на щеку Фреда. Он беззаботно улыбается, прикрывает глаза, нежась о ее руку. Джордж тихо смеется в ее шею, трется кончиком носа о ее плечо, после чего целует.       — Кингсли поднял на уши Министерство во Франции… да и, в целом, среди нашего Аврората произошло много изменений после того, что сделал Робартс, — таким же тихим шепотом говорит он, расслабляясь.       — Ага… после того как вы оба исчезли, Кингсли пересобрал всю верхушку Аврората, — Фред двигается ближе к ней, их носы соприкасаются, но ближе он не двигается, оставляя для нее возможность отстраниться, если ей захочется.             Но Андромеда не двигается. Она впервые чувствует себя так спокойно и расслабленно. Она впервые чувствует себя в полной безопасности, и не потому, что Драко сейчас караулит пространство вокруг них. Малфой ерзает, пытаясь устроиться удобнее, и в итоге Джордж перетягивает ее к себе на колени, позволяя устроиться на нем. Девушка прижимается сначала к его шее носом, вдыхает запах его кожи, словно не верит, что это действительно он. Она усмехается, чувствуя, как его руки сжимаются вокруг ее талии. Веки тяжелеют, Малфой заторможено моргает, но поддается этому чувству, позволяя себе уснуть.       — Зелье все еще действует, — тихо говорит Фред, наблюдая за ее лицом. Джордж тихо вопросительно мычит, поворачивая голову к брату. — Снотворное. Ты не видел ее вчера… ты пришел позже меня.       — Понял… — Задумчивое бормотание в ответ, затем вздох.       — Мама сказала, еще немного и Драко бы умер… рана, трансгрессия… а ее выворачивало, от страха…       — Походу, их чуть не убили…       — Я бы не выдержал, если бы она не вернулась, — тихо шепчет Фред, и Джордж медленно открывает глаза. Он понимает чувства своего брата, потому что и сам не смог бы смириться, если бы она умерла. Он бы вполне мог жить с мыслью, что она где-то далеко, но жива; он бы даже смирился, если бы узнал, что у нее новые отношения, в которых она счастлива, но жива. Все что угодно, но не ее смерть.       — Я все еще люблю ее, Фред...       — Говоришь так, словно я нет, — фыркает Фред, устраивая руку на ее шее, большим пальцем поглаживая ее щеку.       — Но я бы оставил этот разговор до тех пор, пока ей не станет... лучше...       — М-м, — согласно мычит Фред, заправляя ей прядь волос за ухо. И они затихают. А через какое-то время они оба засыпают тоже, словно и не просыпались вовсе. Просто каким-то чудесным образом все трое переместились из комнаты сюда, словно тут и были с самого начала.