Sanctimonia vincet semper

***

            Так проходит еще пара дней. Андромеда с близнецами не разговаривает без необходимости, а от Гермионы Фред и Джордж узнают, что на бал она идет с Драко. Они немного расслабляются от этой новости, но стоит им втроем пересечься в коридорах, они только и могут как бессильно наблюдать за тем, как она уходит от них в противоположную сторону.       — Не стоило тебя слушать, — недовольно говорит Джордж, которому в итоге пришлось пригласить какую-то миловидную девчонку с Хаффлпаффа. Не то чтобы он не был против новых знакомств, но эта девчонка точно не блондинка, не слизеринка, и не Андромеда Малфой.       — Сколько раз повторять, — раздраженно выдыхает Фред, садясь за гриффиндорский стол, чтобы наконец-то поужинать. — Я не знал, что так будет. Если бы знал - ни за что бы не предложил такой вариант.       — А стоило бы догадаться, — фыркает Джинни, садясь с Гермионой напротив. — Вы ее лучше всех знаете.       — Мерлин, вы будете продолжать? — Раздражается еще больше Фред.       — Да, будем, — встревает Гермиона, утягивая себе порцию пудинга, пока его не забрал кто-то другой. — Не с вами она сидела и плакала весь вечер.       — Она плакала? — Моментально оживляется Фред, теряя всю свою злость от очередного разговора на эту тему. Они с Джорджем обеспокоенно переглядываются между собой, прежде чем снова посмотреть на Гермиону.             Джинни рядом с Грейнджер чуть хмурится, не понимая, зачем ее подруга так просто раскрывает все подробности прошедшего тогда вечера. Но когда она замечает, как ее браться моментально оборачиваются на слизеринский стол, она понимает, что это было сделано специально. Специально, чтобы они оба напряглись и начали что-то понимать во всем происходящем хотя бы немного.       — У нее красивое платье, — невзначай вкидывает Джинни, накалывая отбивную с общего блюда и вытаскивая кусок себе на тарелку.       — Да, она буквально будет сиять на балу, — кивает важно Гермиона, и подруги хитро переглядываются.             Андромеда сидит за своим столом вместе с Гарсией. Они переговариваются между собой и хихикают над чем-то. Андромеда улыбается, слушая, что рассказывает ей подруга, откидывает волосы с плеча. А близнецы пялятся на нее так, словно видят в первый раз в своей жизни. Они даже не догадываются, что думают об одном и том же: о том, какое у нее платье, какая у нее будет прическа, какой макияж. Они пытаются представить ее на балу, и каждый представляет ее только с одним, но никак не втроем.       — Да вы специально это делаете, чтобы мы чувствовали себя виноватыми, — говорит Фред, скрещивая руки на груди и наконец-то отвлекаясь.       — Мы и так чувствуем себя виноватыми, довольны? — Говорит Джордж, выдыхая и зачесывая волосы назад, чтобы убрать их с лица.       — Нет, — заявляет Джинни, сжимая в руках вилку и нож. — Мы будем довольны, когда вы извинитесь перед ней.       — И поговорите с ней нормально, объяснив, почему не хотели ее звать, — добавляет Гермиона.       — В том то и дело, что я - хотел, — взрывается Джордж, хлопая рукой по столу. Фред рядом с ним напрягается.       — Так почему не позвал? — Фыркает Джинни, указывая ножом в его сторону.       — Я… это… это глупо, когда мы не втроем, ладно?       — Твои оправдания? — Джинни переводит нож на Фреда, но тот вместо ответа только вздыхает и пожимает плечами. — Вы идиоты.       — Полные, — Грейнджер кивает сама себя и полностью отвлекается на еду перед собой, не находя эту беседу далее интересной для себя.             За соседним столом слизерина все тоже не так гладко, как выглядит. Гарсия с Андромедой хихикают ровно до определенного момента. Пока Пэнси Паркинсон показательно не садится в зоне их слышимости, и не начинает свой рассказ своим подружкам.       — Да, он вчера меня спросил сам, не свободна ли я… а я, конечно же, всегда свободна для него, — довольно говорит она, наливая себе тыквенного сока.       — Он же вроде с сестрой собирался идти, нет? — Интересуется одна из ее подруг, на что Пэнси фыркает.       — Кто будет между дамой сердца и сестрой выбирать… сестру? — Пэнси словно специально говорит это громко, Андромеда на секунду дергается, поворачивает голову в ее сторону. Но Гарсия оказывается первее.       — Ты свои фантазии засунула бы куда подальше, — уверенно говорит Трэверс, а Андромеда ее даже не перебивает. Она смотрит в глаза Паркинсон, очень сдерживается, чтобы не использовать на ней какое-нибудь проклятие, например, с гнойниками… она ведь не пойдет на бал с изуродованным лицом.       — Это не фантазии, Трэверс. Драко пригласил меня несколько минут назад, сказал, не хочет идти с сестрой потому что это.. странно, — она гаденько улыбается, а Малфой уже тянется к своей палочке. — Ему же не нужна нянька, чтобы веселиться, целова…             И Пэнси моментально взрывается отвратительным, громким смехом. На этот звук, который Андромеда все еще любит называть “писк помойной крысы”, оборачиваются все, потому что Пэнси не может остановиться. Малфой поднимается и, фыркнув, рассматривает ее.       — В следующий раз будешь смеяться из-за язв на лице, Паркинсон.             Андромеда с невероятной гордостью поднимается места, Гарсия, с ухмылкой, поднимается следом за подругой. Но не успевают они выйти из зала, как встречаются с Драко в дверях. Но вместо того, чтобы поговорить с братом, Андромеда просто поднимает ладонь, пресекая даже его желание банально поздороваться с ней, и проходит мимо.       — Ты - малолетний, избалованный говнюк, — говорит ему Гарсия с невероятным удовольствием, когда проходит мимо. Она старается никогда не издеваться над Драко, никогда не говорить ему, что думает о нем на самом деле. Но сейчас она уверена, что у нее есть все дозволения ее лучшей подруги, чтобы высказать все, что у нее на уме. Или хотя бы малую часть, из уважения.             Андромеда и Гарсия покидают Большой зал и направляются в сторону… чего-то. Андромеда идет молча, невероятно расстроенная, но старается не думать об этом. Сначала она мечтала о бале в общем, потом надеялась, что проведет бал вместе с братом, чтобы наладить с ним отношения, потом расстроилась из-за того, что Фред и Джордж даже не думали ее звать, а теперь она, похоже, и вовсе на бал не пойдет. Потому что появиться одной - полный позор.             Решение находит себя невероятно неожиданно. Причем в лице одного из парней с Дурмстранга. Андромеда неслась на занятие, потому что очень опаздывала - проспала, а Гарсия, видимо, была занята чем-то другим во время обеда, но это и не важно. Малфой заворачивает за один из углов и так банально врезается в мощного парня в красной теплой мантии. Она тихо ойкает и отшатывается назад, поскальзывается на замерзшем каменном полу и почти падает, но ее быстро ловят за локоть.       — Прошу прощения, — с сильным акцентом проговаривает юноша, и Андромеда резко поднимает голову смотря на него.       — О… это я прошу прощения, я тороплюсь, — она улыбается, хотя и желания разговаривать у нее нет. Это банальная вежливость, которую она пытается сохранить, чтобы не нарушать главной идеи Турнира - дружбу между школами.       — Все в порядке, — он улыбается, а Андромеда нервно усмехается и обходит его, кивая, не желая опоздать еще сильнее. — Я… прошу прощения, девушка…       — Андромеда Малфой, — она поворачивается, продолжая идти медленно по коридору, только теперь уже спиной.       — Андромеда… я хотел бы поинтересоваться, — он делает пару шагов за ней, и она вынужденно останавливается, чтобы продолжать беседу. Однако ей не хочется. — Если вы не против…       — Только быстро, пожалуйста, я опаздываю, — она давит вежливую улыбку.       — Конечно, — парень перед ней улыбается, подходит на пару шагов ближе, встает почти перед ней. Он выпрямляется в спине, делает легкий поклон, протягивая ей руку. — Будет очень печально если я опоздал, ведь вы невероятно красивая девушка. Но есть ли у меня шанс пригласить вас на Святочный бал?             Андромеда удивленно замирает. Она почти роняет учебник, прочищает горло. Перед ней довольно симпатичный парень из Дурмстранга держит протянутой руку, ждет ее ответа. И это почему-то так странно…       — Как тебя зовут?       — Никита, — она улыбается, поднимая голову, когда чувствует, как она кладет свою руку на его ладонь.       — Тогда увидимся на балу, Никита, — он расплывается в улыбке, его губы касаются ее руки в легком вежливом поцелуе, и Андромеда еле сдерживает смех. — А теперь прошу меня простить, мне пора на занятия.       — Какое у тебя платье? — Кричит он ей уже вслед, и Андромеда, усмехнувшись, поворачивается и небрежно бросает:       — Красное!

***

            Рождественские каникулы начинаются с самого ожидаемого мероприятия в Хогвартс в этом году. Святочный бал. Занятия уже закончились, поэтому с самого утра девочки носятся по общежитиям и помогают друг другу. Кто-то делает прически, кто-то макияж, а кто-то делится неожиданными украшениями.             В комнате у Андромеды и Гарсии настоящий хаос. Шкатулка с украшениями перевернута, а все туфли выкинуты из шкафа и ждут своего звездного часа. Платья каждой из присутствующих висят на вешалках, а девушки собираются, боясь опоздать. Кроме Гарсии.       — Уверена что не будешь ничего делать с волосами? — Осторожно спрашивает Гермиона, но тут уже влезает Джинни, которая сама предпочла высокой прическе несколько красивых заколок.       — Спать быстрее ляжем, — говорит Джинни, и Гарсия согласно кивает.       — Чем меньше макияжа и меньше прическа, тем быстрее я пьяная доберусь до кровати.       — Алкоголя же не будет, — неуверенно начинает Грейнджер, и Андромеда с Гарсией переглядываются.       — Ты плохо знаешь слизеринцев, Герми, — почти ласково говорит Трэверс, поднимаясь и подходя к разбросанным туфлям. Она находит пару, которая ей нравится больше всего, и ставит их около своей кровати - пока Малфой добрая и разрешила взять ее дорогущие туфли, почему бы не воспользоваться этим?             Джинни поступает также, пока Андромеда колдует над волосами Гермионы и аккуратно закрепляет ее волнистые волосы невидимками. И на какое-то время они все замолкают, каждый погруженный в свою работу. Джинни и Гарсия красятся, начинают медленно одеваться. Андромеда и Гермиона помогают с волосами друг другу, потому что до этого все время красились, и потом тоже начинают собираться. Когда Андромеда надевает свое платье и добавляет немного блесток на обнаженную кожу, Джинни довольно проговаривает:       — Я буду смотреть только на лица Фреда и Джорджа.       — Слюни им вытри, если что, — довольно ухмыляется Трэверс.             Джинни и Гарсия уходят почти сразу, потому что встречаются со своими кавалерами заранее, чтобы пообщаться, ведь они так договорились. А Андромеда с Гермионой ужасно опаздывают. Они дважды меняют туфли, пока не решают: будь как будет, и уходят наконец-то к большому залу, держась под руки. Перед этим они предусмотрительно с помощью магии убираются в комнате, чтобы вернуться и сразу же лечь отдыхать.             Андромеда и Гермиона переговариваются, придерживая платья чтобы было удобно спускаться. Они хихикают, стоя на вершине парадной лестницы, пока в какой-то момент Грейнджер не замирает с глупейшей улыбкой на своем лице. Виктор Крам… Малфой усмехается и легко подталкивает подругу, пока она не отмирает. Голубое платье Гермионы невероятно красиво струится, когда она спускается по лестнице. Андромеда наблюдает за ней сверху, замирает сама. Но резко отмирает, когда замечает на себе два внимательных взгляда. Фред и Джордж стоят там, у самых дверей в Большой зал, и не отводят от нее взгляда.             Волосы Андромеды завиты и убраны с лица. Ее глаза идеально подведены черным карандашом, а губы алые, в цвет платья на ней. На ее шее блестит серебряная подвеска в форме змеи, а в ушах тонкие, длинные сережки. У нее красное корсетное платье с длинной, легкой юбкой, которая извивается от малейшего шага. Она осматривает Фреда и Джорджа, и тут же отводит взгляд, когда к ней по лестнице поднимается молодой человек из Дурмстранга. Он целует ее руку, за которую галантно утягивает за собой в сторону Большого зала, и больше она не смотрит в сторону близнецов.       — Мерлин, — давится воздухом Фред, заглядывая в зал и следя за ней, пока она не теряется в толпе.       — Просто… молчи, — раздраженно говорит Джордж, сжимая челюсти.       — Вы видели? — Взрывается Рон, подходя к ним. Близнецы раздраженно стонут.       — Сложно не заметить, — отзывается Фред.       — Она буквально прошла мимо нас, еще так показательно нос вздернула…       — Вы о чем вообще? Я про свою мантию! — Гордо говорит он. И действительно. Мантия та же, но без единой рюши, торчащей нитки или катышка. Ткань словно разгладилась, и Рон стоял перед ними вполне приличном смокинге шоколадного оттенка. — Ну?       — Замечательно, — выдыхает Фред, Джордж рядом с ним вскидывает бровь.       — Но даже исправленная мантия не скрасила тебя в глазах Гермионы, да? — Давит в ответ Джордж и разворачивается, чтобы уйти в зал.             Когда она танцует с тем парнем и смеется с его (естественно) очень тупых и не смешных шуток, Фред и Джордж стоят в другом конце зала. Они наблюдают за ней, охраняют издалека, и в какой-то момент чуть ли снова не ругаются, потому что виноваты в этом они оба, но никак не она. Они ведь могли все обсудить, и кто-то из них позвал бы ее, и тусили бы сейчас втроем.       — Я мог ее позвать, а ты бы с ней танцевал медленный танец, я все равно не умею, — в какой-то момент говорит Фред, делая глоток пунша. Анджелина и спутница его брата сейчас веселятся где-то со своими подругами, и они не имеют ничего против, потому что оба понимают, что с ними обоими сейчас совершенно не весело.             Они весь вечер следят за ней. Как она разговаривает с Гарсией и Гермионой, с которыми оказалась за одним столом, как они фотографируются всей своей девичьей толпой и как веселятся, проходя мимо омелы. Андромеда сияет. И ей хорошо без них двоих. Особенно когда она кружится в вальсе со своим этим… Никитой. Как они выяснили уже на самом мероприятии, расспрашивая об этом парне почти всех, кого ловили из толпы.       — Она бы и с тобой танцевала, потому что считает милыми твои попытки сделать хотя бы что-то, — говорит в ответ Джордж, отводя взгляд. Это невозможно.       — Если он еще раз спустит свою руку ниже ее талии...       — Успокойся, уже поздно что-то менять, — Джордж толкает брата в бок, и Фред также отводит взгляд.             Какое-то время они оба стоят и молчат. Очень стараются не смотреть на танцпол, но все равно нетерпеливо поворачиваются. Снова следят за ней, как летают ее волосы, когда она кружится в вальсе; как развивается красиво ее юбка, и как она снова и снова смеется.       — Она очень красивая, — признается Фред, смотря в свой почти пустой бокал пунша. — И невероятно умная... и очень мне нравится, — озвучивает вслух такую очевидную вещь и выдыхает, зачесывая волосы назад, убирая их с лица.       — Да... мне тоже, — Джордж грустно усмехается и тянется к столу с пуншем, чтобы взять себе стакан.             Фред понимающе смотрит на брата. Так глупо. Влюбиться в одну девчонку и сделать все, чтобы они оказались сейчас в таком положении. Что она даже не разговаривает с ними, не подходит спросить как у них дела. Чего уж говорить о том, чтобы просто весело потанцевать с ними, и не обязательно вальс.       — Стоило догадаться, — усмехается Фред, опустошая свой бокал.       — Да, — просто соглашается Джордж, снова смотря на нее. — Стоило сказать.             Андромеда хихикает, плюхаясь устало за свой стол. Она делает глоток пунша, Гарсия двигается к ней ближе. Все кавалеры из Дурмстранга сейчас ушли на совместное фото, поэтому девчонки остались одни. Этот вечер проходит именно так, как она себе представляла. Танцы, друзья, еда, немного неофициального алкоголя и вкуснейшие закуски. А впереди еще и концерт одной из любимых групп.       — Как его там…. Никита? Мерзкое имя, жди беды, — Морщится Трэверс, чем вызывает у Малфой тихий смех. — Твой типаж слишком очевиден. Высокий, рыжий…       — Не начинай, пожалуйста, и так тяжело, — устало говорит она, откидываясь на спинку стула. Она устала. От танцев, каблуков, корсета. Но она будет красивой до самого конца этого вечера, чтобы Фред и Джордж продолжали смотреть на нее таким взглядом. — Они все еще смотрят?..       — Ага, дурочка. Сейчас сожрут и все, — хихикает Гарс, и Малфой довольно мычит.       — Пусть знают…       — Ох, Борис, — улыбается Гарсия, сразу же начиная хлопать глазками своему кавалеру. Андромеда рядом почти давится пуншем, потому что не привыкла видеть ее такой.       — Не откажешься потанцевать?       — Да хоть на всю ночь, — улыбается Трэверс, кидая салфетку с колен на место, с которого встает, и, игриво подмигнув Андромеде, уходит на танцпол.             Малфой остается одна. Гермиона где-то вечно пропадет с Виктором, Гарсию тоже увели. Она уже хочет было повернуться, чтобы поискать своего спутника, но на ее обнаженные плечи опускаются горячие ладони. Она вздрагивает, но не успевает и слова сказать, как над ухом раздается такой знакомый низкий голос:       — Не хочешь пойти прогуляться?.. говорят, гостевые кареты пустуют…             Андромеда замирает. У нее по спине пробегает странный холодок, и она на мгновение теряется с такого предложения. Ей это льстит как девушке, но невероятно злит как аристократку, ведь приличные дамы не занимаются подобного рода вещами, еще и во время бала. Приличные леди вообще ничем не занимаются на балу кроме танцев.       — Я…       — Ты против? — Продолжает давить он, и девушка ежится от неприятного чувства. Ей хочется его оттолкнуть, а все галантные жесты просто меркнут на фоне того, что происходит сейчас. Но она чувствует от него запах огневиски, и все становится понятно.       — Да, против, — уверенно говорит она, поднимаясь с места и поворачиваясь к Никите лицом. — Прошу меня извинить, мне нужно припудрить носик.       — Ага. Возвращайся скорее, там еще пара вальсов и концерт “Ведуний”. Мы недостаточно покружились по этому залу.             Андромеда натягивает на лицо улыбку и медленно кивает, делая легкий реверанс. Но она также спешно разворачивается и уходит из зала прочь. На нее резко накатывает странная паника. Она идет по холодным, темным коридорам прямо до карет, о которых ей говорили, и спешно забирается в одну из них, захлопывая за собой дверь.             Близнецы ищут ее слишком долго. Фред и Джордж находят ее по шлейфу ее любимых духов и тихому плачу. И когда они открывают дверь кареты, она дергается, отворачивая голову к окну. Обычно в этих каретах не плачут.       — Прошу прощения, я сейчас выйду, — она тихо всхлипывает и тянется к своей сумочке, чтобы достать зеркальце. Но ее руки так дрожат от холода и слез, что она роняет все на пол. Содержимое клатча рассыпается, а девушка еле сдерживается от нового приступа слез.             Уизли забираются в карету по очереди, закрывают дверь. Джордж снимает свою мантию и накидывает ее на плечи подруги, пока Фред наклоняется и собирает ее вещи с пола.       — Пришли поиздеваться? — Андромеда раздраженно выхватывает свою сумочку из чужих рук и достает наконец-то зеркальце. Она колдует, чтобы убрать следы от туши, рассматривает свой макияж.       — Вовсе нет, — Джордж садится напротив, уступая место рядом с ней Фреду - по его поведению в зале было понятно, что ему нужно оказаться сейчас рядом с ней вплотную.       — Нам показалось, что что-то не так и... мы просто пошли проверить, — Фред непривычно ласков и подбирает слова.       — Как оказалось - не зря, — Джордж выдыхает и подается вперед, упираясь локтями в собственные колени, чтобы заглянуть в ее лицо. Несмотря на то, что она только что поправила макияж, тушь снова размазана, потому что она все еще плачет.             Оказывается, эти двое умеют молчать, заполняя пространство только своим присутствием. В карете висит тишина, которая редко прерывается всхлипами, а затем и тихими заклятиями, чтобы снова привести себя в порядок. Малфой поправляет фрак на своих плечах, закрывает маленькую сумочку. Она смотрит на свои руки, пытаясь подобрать слова, которые хочет сказать. Но как? Как сказать обо всем?             Как сказать, что она сама первое время сгорала от ревности, наблюдая, как они в зал вводят не ее, а своих спутниц? Как они веселятся за своим столом, где нет ее? Как она весь вечер просила всех вокруг проверить, продолжают ли они следить за ней? Потому что все, чего ей хотелось, это быть в центре их внимания. Ей хотелось быть с ними. Ее сердце болезненно сжимается.             Андромеда снова всхлипывает, тихо ругается, но в этот раз просто смотрит на них обоих. Они выглядят виновато.       — Ты очень красивая, принцесса, — Фред улыбается, замечая как ее взгляд останавливается на нем.       — И тебе очень идет красный, — подтверждает Джордж, вытягивая руки и обхватывая ее ладонь своими двумя.       — Идиоты, — ее глаза резко наполняются слезами, которые она спешит аккуратно вытереть. Ее прорывает. — Я одевалась так только ради вас двоих! Я… выбрала это платье... уверенная, что мы пойдем вместе, но... никто из вас не позвал меня, — она почти кричит, когда снова на них смотрит. — Вы бы хотя бы для приличия сделали вид, что вам жаль!       — Нам правда жаль, — Джордж гладит ее ладонь своими руками, греет.       — И мы знаем, как сильно перед тобой виноваты, — Фред двигается ближе, прижимаясь к ней боком.             Она смотрит на них обоих растерянно, смаргивает слезы, после чего устало приваливается к Фреду, который с готовностью прижимает ее к себе и аккуратно обнимает за талию. Джордж же тянет ее руку к себе и кладет ладонь себе на щеку; прижимает крепко, целует в запястье и снова прижимает ее ладонь к лицу. Эти руки на талии не ощущаются мерзко и инородно, их не хочется скинуть. Поцелуи на руках аккуратные и ласковые, не то что у того парня, который больно сжимает руку и тянет к себе с силой. Прикосновения близнецов хочется чувствовать на себе снова и снова.       — Он хотел прийти сюда вместе… прогуляться, — Андромеда говорит тихо, когда успокаивается.             Фреда почти передергивает, когда он это слышит. Он выдыхает и смотрит в окно, пытаясь зацепиться хотя бы за что-то, чтобы успокоиться.       — Ты не вернешься к нему, — Джордж смотрит на брата и мысленно умоляет его не говорить глупостей. — Пойдешь с нами. Наши девчонки все равно тусуются где-то, — то, как на него смотрит Андромеда после “наши девчонки” определено точно говорит о том, что он снова налажал. Она выпрямляется и скидывает с плеч фрак. Фред растерянно наблюдает за ней.       — Я, пожалуй, вообще не вернусь, — она улыбается. — Хватит с меня этого вечера.       — Там ведь еще концерт “Ведуний”. Бал начался недавно, и ты ведь так хотела пойти...       — Хотела, Джордж, — она щурится. — Чтобы провести этот вечер с вами, чтобы хвастаться платьем перед вами, чтобы предотвращать ваши шуточные перепалки и решать все медленные танцы на "камень - ножницы", вот чего я действительно хотела, — под конец шипит, словно змея, поднимаясь с места и пытаясь выйти.             Фред ловит ее за талию и сажает на место. Она возмущается, рыпается, и в конечном итоге действительно дает ему пощечину. Джордж не знает, за кого ему заступаться и просто большими глазами смотрит на них двоих. Она похожа на разъяренную львицу, которая вот-вот кинется в атаку. Ее грудь тяжело и быстро вздымается от ярости, которую она пытается сейчас сдерживать.             Фред и Андромеда молчат. Он все еще сжимает руками ее талию и удерживает на месте, пока не чувствует, что она расслабляется в его руках. Только после этого он ее отпускает и смотрит в лицо.       — Я заслужил, — говорит он сразу же, видя, как смягчается ее взгляд от этих слов. Ведь он никогда не признавал своих ошибок. — Но ты вернешься в этот чертов зал вместе с нами. И проведешь этот вечер так, как ты мечтала, потому что… ты хотела этого.       — А мы разберемся со всем, принцесса, — Джордж сползает с сидушки и садится на корточки рядом с ней, смотрит в лицо.             Андромеда смотрит на них обоих по очереди, недовольно хмурится. Естественно это именно то, чего она хочет, но желание не возвращаться в зал уже какое-то слишком принципиальное. Ей хочется возмутиться и возразить, но она выдыхает слишком устало, в очередной раз за вечер достает из сумочки зеркальце и приводит себя в порядок. Все равно по глазам видно, что она плакала. Но хотя бы макияж в порядке.             Фред и Джордж наблюдают за ней и ждут ответа. Она закрывает сумочку, кладет ее себе на колени и снова рассматривает близнецов. Каждого по очереди. Она в очередной раз устало вздыхает и кивает, опуская голову. Разве она может им обоим отказать? Ей ведь действительно слишком сильно хотелось этого.             В зал они возвращаются втроем. Близнецы подают ей руки с обеих сторон и она улыбается, когда они проводят ее к своему столу. Малфой берет себе стакан с пуншем и садится за стол, вглядываясь в толпу. Есть ей уже точно не хочется, а вот выпить чего-нибудь - определенно да. В этот момент она, переполненная различными эмоциями, напрочь забывает о своем партнере на вечер из Дурмстранга. Она даже имя не может его вспомнить, когда замечает, как он идет в ее сторону. Но подойти к ней не дают двое высоких рыжих парней.       — Андромеда, мы хотели…       — Она уже ничего не хочет, — ядовито улыбается Фред.       — Если подойдешь к ней еще раз, — цедит сквозь зубы Джордж.       — Получишь по своей смазливой рыжей роже, — улыбается Фред, сразу же отходя, завершая тем самым беседу.             Она слегка удивленно моргает, делает глоток пунша, но ничего не говорит. Никита, имя которого она неожиданно вспоминает, осматривает ее с ног до головы и, раздраженно рыкнув, уходит, кажется, из зала. Фред и Джордж, когда поворачиваются к ней, выглядят одновременно недовольными, но и счастливыми потому что избавились от него и она теперь с ними. А Малфой стягивает со шпажки кусочек сыра и усмехается, потому что они действительно все решили.             Первый медленный танец Фред и Джордж действительно решают на камень - ножницы. Андромеда смеется, когда за этим наблюдает, принимает протянутую Фредом руку, чувствуя, как он напряжен, потому что танцевать у него не получается от слова совсем. Уизли проворачивает девушку под рукой, когда они выходят на танцпол, и резко прижимает к себе за талию свободной от ее ладони рукой.       — Ты правда очень красивая в этом платье, принцесса, — он пытается прижать ее ближе к себе, но ближе уже просто некуда. Андромеда улыбается смущенно, отводя взгляд. — Эй, смотри на меня.       — Весь вечер смотрела, Фред, — признается, находя взглядом Джорджа, что наблюдает за ними со стороны. Он выглядит расслабленно, даже учитывая то, что танцует сейчас она не с ним. — Вы оба караулили меня, словно...       — Оба сгорали от ревности и чувства вины? Да, так и было, — он тихо смеется, а она поворачивает голову и снова смотрит на него.             Они оказываются слишком близко в этот момент. Одно неловкое движение и их губы соприкоснутся, но они сдерживаются, почти замирая. У обоих сбивается дыхание, бешено колотятся сердца. Они не позволяют себе большего, скользя по краю такого теплого слова “друзья”, хотя так сильно хочется наплевать на все. Хочется просто прижаться губами и не отпускать, хочется дышать друг другом, пока воздух просто не прекратит поступать в легкие.       — Твоя рука определено не на моей талии, Фредди, — почти шепчет, чувствуя, как его ладонь скользит к пояснице, а затем медленно поднимается обратно, когда его ловят на этом.       — Назовешь меня так ласково еще раз, обе мои руки будут не на ней, а взгляд вряд ли вернется к лицу, — он усмехается в своей привычной манере. Андромеда усмехается в ответ.       — Надевала бы я корсетное платье без расчета поймать взгляд ниже своих глаз, Фредди? — И он сдается.             Его взгляд скользит от ее глаз ниже, к губам, которые сейчас так хочется поцеловать; к ее светлой шее и ключицам; и наконец к ее груди, что приподнята корсетом. На ее коже блестки, и Уизли усмехается, осознавая, что его костюм теперь в блестках тоже. У Малфой сбивается дыхание, когда она следит за его взглядом, сердце разрывается. Она даже музыки не слышит.       — Мои глаза, как и талия, выше, — она смущенно улыбается, укладывая голову на свою ладонь, что покоится на его плече - чтобы не испачкать мантию косметикой. В какой-то момент она вытягивается и целует его в щеку, оставляя на коже яркий след от помады. — Прости, что ударила. Я не должна была...       — Это очень привело в чувства, так что бей меня когда посчитаешь нужным, — он смеется, отстраняясь, когда медленная музыка заканчивается. Подносит ее руку, что все это время держал в своей, к губам, и целует ее пальцы. Невероятно мягко и ласково, совершенно по-другому.             Когда они возвращаются к столу это наваждение пропадает. Они веселятся, потом танцуют на концерте “Ведуний”. Они втроем такие активные, что вокруг них даже создается свободное пространство, потому что люди просто боятся к ним подойти. Они поют, танцуют словно в последний раз. А потом слизеринцы достают огневиски и они пьют, забив на все правила приличия и, да, это именно тот формат бала, который хотела Андромеда.       — Помнишь нашу ставку на финале? — Неожиданно начинает Джордж, когда они переливают огневиски из бокала Андромеды. Чтобы не палиться за алкоголем ходил один, а потом все разливалось желающим.       — Вы ведь выиграли, да? Вам хватает?       — Бэгмен выдал нам все лепреконским золотом, — Андромеда хмурится, делая глоток огневиски и морщится.       — Вот склизкий черт.       — Ага, — грустно усмехается Джордж, выпивая почти все одним глотком. Фред делает также.       — И письма он игнорирует. Мы писали ему об этом, даже пытались шантажировать…             Андромеда вскидывает бровь, но вместо ответа собирает всю волю в кулак и выпивает огневиски одним глотком. Горло жжет, она сразу же запивает алкоголь пуншем и осматривает зал, находя Бэгмена в одиночестве за преподавательским столом. И она делает впервые то, что запрещала делать своему брату. Она подходит и присаживается за стол к Людо, подзывая к себе близнецов. И, черт возьми, у нее получается развести его на то, чтобы близнецы начали сотрудничество с лавкой “Зонко” в официальном формате. Потому что Андромеда Малфой миленько улыбается, пока рассказывает про работу своего отца в министерстве, его щедрые пожертвования и все остальное. Возможно завтра на свежую голову она будет ненавидеть себя, но сейчас она остается полностью довольна результатом и так подло хихикает, когда они втроем возвращаются за свой стол, чтобы продолжить разговаривать.             Зал начинает пустеть когда дело близится к полуночи. Все фотографии сделаны, большая часть преподавателей и младшие курсы ушли. В помещении даже становится легче дышать. Включается медленный танец и перед Андромедой оказывается рука Джорджа.             Джордж решает не выпендриваться и, так же как и брат, прижимает Андромеду к себе. Только обнимает ее не одной рукой, а обеими, позволяя обнять себя за шею. Так ближе, теплее, спокойнее. Девушка в его руках смеется с этого, потому что рассчитывала на фигурный вальс, но усталость тоже играет свое.       — Интересно, если за нами кто-то наблюдает, понимают ли они, что вы меняетесь? — Задумчиво говорит в какой-то момент Малфой, и Джордж тихо смеется, качая головой.       — Насколько это для тебя важно? — Джордж прислоняется своим лбом к ее, смотрит в глаза. Так невыносимо близко, что дыхание спирает. Андромеда шумно вздыхает, медленно моргает, словно пытается сбросить это приятно колющее чувство. И она понимает, что это Джордж, а не Фред. Но все равно чувствует тоже самое.       — Настолько не важно, что если бы Фред подошел и обнял меня со спины чтобы танцевать третьим - я была бы на седьмом небе, — ее руки скользят ниже. Очерчивают плечи, спускаются к его груди. Джордж облизывает губы, когда сам скользит взглядом к ее шее и груди, засматривается.       — Я весь вечер хотел сказать, как тебе идет это платье, — он смеётся, ее ладони оказываются на его шее. Она прижимается ближе. — А сейчас я словно язык проглотил... даже не могу сказать какая ты безумно красивая.       — Только сегодня, Джордж? — Она улыбается, когда их взгляды снова пересекаются.       — Всегда, но сегодня особенно, — одна из его рук скользит по ее открытой спине. Она вздрагивает, чуть выгибается, чувствуя, как пальцы скользят по шнуровке корсета. — Он смотрит... следит за тобой, даже когда я рядом. — Андромеда бросает короткий взгляд в сторону Фреда, но быстро отвлекается снова на Джорджа.       — Ты тоже следил за нами. И мы были довольно близко, — она хмыкает, наклоняя голову. Их губы слишком близко. — Примерно настолько.             Джордж тихо ругается и спасает его только то, что медленный танец заканчивается. Но он отстраняется от нее только после того, как ласково целует в щеку. Она смеется, беря его за руку и уводя в сторону Фреда.             Какое-то время они втроем еще сидят и разговаривают, пока Бал не заканчивается и всех не гонят по гостиным. Это так обидно, что такое масштабное мероприятие не продлили хотя бы до часу ночи. Но правила есть правила, так что все кто остался в зале собираются и начинают расползаться по комнатам. Фред и Джордж вызываются проводить Андромеду до ее гостиной, особенно после того как видят ее каблуки. Неудивительно что сегодня она так легко доставала до них, чтобы, например, поцеловать в щеку.             Они идут по пустым холодным коридорам втроем, разговаривают. Андромеда кутается в фрак Джорджа, но на полпути останавливается и устало выдыхает. Она опирается на кого-то из них и наклоняется, чтобы расстегнуть туфли, но из-за платья это оказывается не так удобно - корсет врезается в бока и не дает наклониться, юбка слишком длинная и не задирается, поэтому на помощь приходит Джордж. Фред поддерживает ее за руку, Джордж быстро разбирается с застежками на туфлях и, как джентльмен, берет туфли в свои руки. Она смеется, когда берет их обоих под руки и идет к лестницам подземелья босиком.             Расходиться не хочется, но надо. Это определено было волшебной ночью для каждого из них, несмотря на все ее неприятные составляющие. Пока змея ползет по стене, образуя дверь слизеринской гостиной, Андромеда медленно поворачивается к своим спутникам, забирает туфли, но не уходит. Смотрит на них обоих. В этот момент все становится так очевидно. Все что происходило между ними на протяжении этих почти четырех месяцев. Малфой чуть щурится, чувствуя, как у нее спирает дыхание, а слова встают поперек горла. Фред и Джордж выглядят также - словно не знают, как выразить то, что они чувствуют в полной мере. Сердце бешено колотится, а щеки краснеют.       — То, что было на святочном балу, на нем и останется? — Им очень хочется сказать “нет”, но они переглядываются и неловко кивают.             Андромеда делает шаг вперед и тянет их к себе за фраки. И, к удивлению их обоих, целует каждого из них по очереди в губы. Всего лишь короткое прикосновение, которое заставляет их обоих замереть, удивленно рассматривая ее покрасневшее лицо. Она делает шаг назад, не отводя от них взгляда.       — Тогда это тоже будет частью бала. Спокойной ночи, — Малфой разворачивается и медленно направляется к большой чешуйчатой двери. Но не успевает до нее дойти, как ее тянут обратно и зажимают у колонны.             Она не знает, где чьи губы. Они целуются так горячо, что холод подземелья на коже больше не ощущается. Голова кружится то ли от огневиски, то ли от переполняющих, впервые таких ясных, чувств. Руки скользят по корсету, чья-то забирается под шнуровку, заставляя Андромеду тихо замычать от удовольствия в чьи-то губы. Это приятно, это не кажется странным. Даже несмотря на то, что их двое, в этот самый момент она чувствует себя счастливой.             Она зарывается пальцами в их длинные волосы, тянет их к себе так, как ей удобно, и никто из них не думает сопротивляться. Фред тихо и разочарованно стонет, когда их губы разъединились, а она резко притягивает к себе Джорджа, целуя теперь его. Губы Фреда скользят по ее шее, он усмехается, когда собирает губами блестки с ее кожи на груди, а она судорожно выдыхает, прижимаясь к колонне сильнее. Джордж тихо смеется, отстраняясь и также целуя ее шею. И она запрокидывает голову с шумным выдохом, кусая собственные губы.       — Вот теперь, — с усмешкой говорит Фред.       — Это останется на балу, — тут же отзывается Джордж.       — Только между нами? — Она игриво ведет бровью, говорит с придыханием.       — Только между нами, — в один голос говорят они, нависая над ней, все еще прижимая к этой самой колонне.       — Тогда до завтра, мои гриффиндорские львы, — она улыбается, но ее не выпускают без еще пары долгих, глубоких поцелуев. Ее помада снова размазывается по ее и их губам.       — Спокойной ночи, слизеринская принцесса, — и они оба кивают ей на дверь.             Андромеда прикусывает губу и медленно уходит, несколько раз обернувшись. Они стоят и ждут, когда за ней захлопнется дверь, прежде чем выдохнуть и посмотреть друг на друга. Растрепанные, с помадой на губах, с блестками на фраках. Они только усмехаются, и, ничего не говоря, разворачиваются и уходят в свою гостиную.       — Ты долго, — в гостиной слизерина горят лишь несколько светильников. Андромеда не сразу замечает брата, сидящего на широком диване у камина и поэтому подпрыгивает на месте, пугаясь. Ведь сейчас она витает в облаках, и все еще словно находится у той колонны у входа.       — Ты меня караулишь? Напугал! — Возмущается девушка, продолжая свой путь к коридорам. Она перехватывает удобнее туфли и поправляет на плечах мантию. — Не твое дело.       — Мое, Андромеда, — он встает с места и догоняет ее. Разворачивает к себе за плечо, немного грубо, в своей манере. Кажется, он сам пугается того, с какой агрессией это делает. — Что ты устроила там? Сразу с двумя, Андромеда! Ты просто... ты позоришь нашу фамилию, если кто-то поймет, что это не был один из них? Да, Мерлин, даже я понял, что ты танцевала с обоими! Эти… Уизли…       — Закрой свой рот, — тут же кричит в ответ Малфой, делая уверенный шаг вперёд. Она злится. — Ты почти испортил мне бал, мне его испортили и быстро исправили, а ты сейчас стоишь здесь и отчитываешь меня? Не мог подождать до завтра? — Она наступает, Драко пугается и делает шаг назад. — Мерлин, как ты вообще смеешь что-то говорить мне?             Они выходят на свет, и Драко видит ее лицо так четко. Нахмуренные брови, застывшие в глазах слезы и размазанную помаду. Он определенно испортил ей вечер, который близнецы еле вытащили буквально на себе. Юноша выдыхает, смотря на нее, опускает взгляд.       — Андромеда...       — Замолчи! Глава семьи, черт возьми, — она срывается, плачет. Отступает от него. — Думаешь только об одном лишь себе, как отец. Если ты позволяешь ему решать какой будет твоя жизнь, то я сама ее себе выберу, ты меня понял? И если сейчас я хочу быть с ними обоими - я буду. Мне все равно, Драко! Я просто этого хочу... я... хочу... — Она замолкает и растерянно смотрит по сторонам. Кажется, она в первый раз озвучила эту свою мысль.             Девушка прикрывает рот рукой и испуганно смотрит на брата. Она всхлипывает и вытирает слезы, отступая ещё немного. Медленно разворачивается и, абсолютно потерянная, уходит в сторону своей комнаты. Драко не осмеливается сказать ей что-то вслед. Просто смотрит как она, безумно красивая в своем красном платье, уходит в слезах в свою комнату.