Sanctimonia vincet semper

***

            В поезде слишком шумно. Андромеда расплачивается за сладости и направляется к своему купе, стараясь ни с кем не пересекаться. У нее с самого утра раскалывается голова, ей ничего не хочется так сильно, как вернуться в купе, закрыть шторы на окнах и ближайшие несколько часов провести с закрытыми глазами. Она открывает плотную дверь, заходит и сразу же закрывает шторы на дверях.       — Что у тебя там? — Фред отвлекается от разговоров и Ли Джорданом, и девушка садится на сиденье рядом с ним.       — Взятка, если дашь поспать на тебе, — она усмехается, раскладывая кучу сладостей на столе. Она так делает последние три года, с момента, как познакомилась с близнецами. Ей абсолютно ничего не стоит купить в два или три раза больше конфет, чтобы поесть в компании.       — О, нет, Андромеда Малфой выбрала себе фаворита среди близнецов Уизли, — Ли Джордан включает в себе свой голос комментатора матчей, Джордж и Фред хохочут, а Андромеда закатывает глаза.       — Снова голова? — Джордж берет со стола конфеты с разными вкусами и вскрывает упаковку, Малфой кивает, садясь ближе к Фреду и заваливаясь ему на плечо. Джордж не глядя берет конфету и сразу же закидывает ее себе в рот, начиная жевать и читать на упаковке, что это может быть. — Лакрица...       — В прошлый раз я съел с блевотиной, — морщится Джордан, ныряя рукой в пачку с конфетами, вынимает одну так же не глядя. Фред присоединяется к ним только тогда, когда они с Андромедой находят удобное для обоих положение. — Кошмар, козявки...       — У меня мятная.       — Вы везучие ублюдки...             Сон приходит к Малфой сразу под весёлые обсуждения конфет и предстоящих матчей по квиддичу. Равномерное покачивание поезда расслабляет и убаюкивает, и она действительно засыпает крепким и спокойным сном.             В один момент становится слишком холодно, и поезд останавливается. Андромеда чувствует, как Фред начинает ёрзать, и она открывает глаза, пытаясь понять, что происходит. Когда она выдыхает, изо рта идет густой пар. Становится просто до ужаса холодно. Она приподнимает голову, Джордж встаёт и подходит к двери купе, открывает ее и высовывается в коридор.       — Ребят, — Ли тихо окликает их троих, показывает на окно.             С тихим треском стекло начинает покрываться тонкой корочкой льда. Все четверо завороженно наблюдают за этой картиной, пока в коридоре не раздается крик. Некто со светлыми волосами буквально заталкивает Джорджа в купе и резко закрывает дверь. Драко оборачивается, тяжело дыша. Его большие испуганные глаза рассматривают всех присутствующих, останавливаются на сестре.       — Дементор... в поезде дементор, — он действительно невероятно сильно напуган.             Андромеда, несмотря на холод, сразу же поднимается и тянет брата к себе, обнимая. Он утыкается ей в плечо и крепко сжимает в своих руках. В любой другой ситуации он бы кричал и вырывался, но сейчас он просто молчит.       — Тише... все хорошо, — Андромеда гладит его по голове, прижимаясь к его макушке щекой. Она качается с ним из стороны в сторону, стараясь не показывать, что напугана сама. Особенно когда замечает, как мимо их двери проплывает нечто.             Дверь медленно отъезжает в сторону. Странное существо в рваной черной мантии заглядывает внутрь. Становится еще холоднее, когда дементор слегка засовывает что-то наподобие головы прямо в купе. Андромеда делает шаг назад, притягивая Драко к себе сильнее. Она замирает, рассматривая существо. Ее окутывает панический страх, приковывая к месту. Фред и Джордж хватают ее за платье на спине и тащат поглубже в купе, пока она не упирается в маленький столик. От толчка открытая пачка конфет падает на пол и рассыпается.             Дементор, словно ему становится тут скучно, закрывает дверь и скользит по коридору дальше, к следующей двери. Все пятеро ещё какое-то время находятся в оцепенении. Первым из этого состояния выходит Драко, отталкиваясь от сестры. Он смотрит на нее с презрением, окидывает взглядом остальных и уходит, словно ничего не было. Андромеда выдыхает и медленно садится на мягкое сидение.             Когда поезд дергает перед началом движения, она разве что не вскрикивает, цепляясь за руку сидящего рядом Фреда. И весь остаток пути до школы они едут почти молча.             В школе Драко быстро приходит в себя. Он занимает место поближе к Поттеру, чтобы найти удобный момент для нападения на Избранного. Он словно чувствует, что обязан это сделать. Обязан поднять себя в глазах Крэбба, Гойла и, что самое важное, Пэнси. И этот самый момент находится как раз во время речи Дамблдора. Когда все ученики отвлекаются, когда начинают переговариваться между собой.       —Как вам уже хорошо известно, в нашу школу присланы дементоры Азкабан…       — Поттер! Поттер! — Почти шипит Драко, привлекая к себе внимание. Андромеда тоже переводит на него взгляд, чуть хмурясь.       — Чего тебе, Малфой? — Неожиданно агрессивно реагирует Гарри, чем немного удивляет Драко. В лице своего брата Андромеда на мгновение замечает желание дать заднюю, лишь бы не нарываться на неприятности.       —Дементоров не проведешь ни переодеванием, ни какими-либо еще фокусами…       — Лонгботтом не врал? Ты без сознания упал?             Стоит Драко это произнести, как сидевшая рядом с ним Пэнси взрывается мерзким хихиканьем. Звук, который она издает, похож на писк помойной крысы; Крэбб и Гойл тоже не отстают, начинают гоготать, словно две огромные лошади. Андромеда морщится, смотрит в сторону Гарри. Поттер хмурится, явно сдерживается, чтобы не набросится на Драко прямо во время речи директора, которая уже не воспринимается сознанием. Слова Дамблдора уходят на второй план, а все внимание сосредотачивается на маленькой перепалке прямо перед носом.       — Я уже говорил со старостами факультетов…             Андромеда вытягивает под столом ногу и больно давит на носок туфли Драко. Она старается вложить в это маленькое действие всю свою силу и недовольство, потому что Малфой младший начинает театральную постановку из пародий на падение Поттера в обморок. Пэнси начинает хихикать еще громче, игриво, словно невзначай, хлопает Драко по плечу и наклоняется к нему ближе. Но Драко не реагирует.       — Забей, он просто идиот, — Рон дергает Гарри за плечо, разворачивая его лицом к столу. Он пытается как можно быстрее отделаться от Малфоя, и не встрять в очередные неприятности в самом начале учебного года, как было в прошлый раз.       — Закончу на более приятной ноте…       — Лучше бы он рассказал как сам чуть ли не в слезах прятался сестре под юбку, — тихо говори Джордж, подмигивая Гарри.       — С визгом влетел в наше купе и вжался в нее как ребенок малой, — с тихим смешком подтверждает Фред. Гермиона не сдерживает тихого смеха, Рон пихает Гарри в плечо.       — А я говорил, что идиот, — и тоже смеется. Гарри хмурится пару секунд, а затем резко расслабляется с тихим смешком.       — Профессор Люпин, который любезно согласился занять должность преподавателя…             Такая концовка Драко не устраивает, но еще больше его не устраивает поведение его сестры. Поэтому когда он оборачивается к столу, он смиряет ее самым недовольным и презрительным взглядом из всех, на которые способен. Словно она помешала ему сейчас взойти на выдуманный и нарисованный в воображении пьедестал почета за унижения Поттера.       — Тебе конец если еще раз так сделаешь, — шипит он, едва слышно. Андромеде приходится практически читать это по его губам. Но она только фыркает и отворачивается, чтобы продолжить слушать речь директора.       — Он будет совмещать работу лесничего и преподавателя.             Андромеда пытается сделать вид, что ее абсолютно не волнует поведение Драко. Она пытается наконец-то убедить себя в том, что это только его жизнь; что это только его будущее, за которое ответственен он сам. Но ей страшно за него. Она боится что такими темпами он пойдет напрямую по стопам отца, чем сведет себя к печальным последствиям, не только для него. Эти темные мысли в ее голове… после того, что она видела летом, не дают ей покоя.             Ее взгляд возвращается к Драко. Он с довольной улыбкой купается в лести со стороны Пэнси. Она так мечтательно смотрит на него, пока щебечет что-то о том, как он этого Поттера уделал. Как показал всем, что тот не такой уж и Избранный. Кому всем? Ей? Андромеда тяжело вздыхает и подпирает голову рукой, опуская взгляд в стол. Речи директора кажутся ей все более расплывчатыми.       — Счастье можно найти даже в темные времена, если не забывать обращаться к свету.             Андромеда дергается, когда в нее прилетает записка. Она так задумалась, что ни на что не обращала внимания. Ее взгляд быстро переходит в сторону близнецов, после того, как она разворачивает клочок пергамента. Девушка кивает им и тут же рвет их приглашение на мелкие кусочки, чтобы брат никаким образом не смог узнать куда и когда она пойдет.

***

            Дементоры в школе не доставляют абсолютно никаких хлопот. Андромеда даже не видит их, когда перемещается по замку. Вообще забыла бы об их существовании, если бы хотя бы раз кто-то не говорил “о, они такие страшные”. Каждый раз когда она это слышит, она вспоминает то чувство холода и бесконечной тоски, что испытывала в купе. Но вместо того, чтобы серьезно задуматься об этом, она старалась отвлекаться на что-то другое.             Урок зельеварения как обычно проходит спокойно. Снейп на ее курсе довольно сдержанно относится к студентам, видимо, потому что бережет свои силы для Гарри. Но в какой-то момент двери подземелья открываются и в помещение входит профессор МакГонагалл. Она проходит вдоль длинных рядов к профессору Снейпу, что-то тихо и весьма взволнованно ему говорит. Мастер Зелий в недовольстве прищуривается, складывает руки за спиной.       — Мисс Малфой, — начинает Северус без особого удовольствия, — пройдите в больничное крыло. На урок можете не возвращаться.             Андромеда хмурится недоверчиво, но вещи свои довольно быстро собирает и следует за Минервой. И если сначала она сочувствует Драко и волнуется за него, то, узнав все подробности произошедшего, она разве что не скрипит зубами от злости. Девушка заходит в больничное крыло и сразу же проходит до койки, на которой лежит Драко. Ее не сложно было найти, вокруг стоит вся его свора. Пэнси наигранно плачет, Крэбб и Гойл как два охранника просто сторожат кровать.       — Все вон отсюда, — Андромеда немного грубо отталкивает от кровати Пенси, затем толкает Крэбба и Гойла. — Потом навестите своего господина. А сейчас вон. Она ждет, когда они останутся тут одни и кидает сумку с вещами на кровать, не заботясь о том, заденет она Драко или нет. Андромеда скрещивает руки на груди и выжидающе сверлит взглядом брата.       — Ну?       — Что “ну”? Пришла орать или что опять? — Драко будто забывает обо всей комедии, что ломал тут на протяжении последнего получаса. Не мудрено, от лечебных зелий рана уже должна была затянуться.       — Пришла спросить какого черта меня вырывают с занятий к тебе, бедному маленькому мальчику, который сам виноват в том, что произошло.       — Этот тупица Хагрид не умеет держать своих зверей в узде! Все только из-за него, в этой школе берут на работу кого попало! — Драко подскакивает на кровати, садится, злобно смотря на сестру. — Расскажу отцу и он…       — Только попробуй написать отцу, — говорит она, делая шаг ближе.       — Уже написал, — Драко ухмыляется. — Сова уже летит в Малфой Менор. А там и в министерство, а может и дальше куда пойдет, — он резко затыкается, потому что Андромеда слишком резко наклоняется к его лицу.       — Хорошо, Драко. Тогда, в следующий раз, когда тебя напугает дементор, не лезь ко мне, а напиши сразу папочке, хорошо? — Малфой хватает свою сумку и выпрямляет спину. — Выздоравливай, братишка.             И Андромеда уходит из больничного крыла, чтобы как можно быстрее вернуться на занятия. Ее искренне разозлило поведение Драко. Да настолько, что ближайшие пару дней она к нему не приходит, а придя во вторник даже не разговаривает, просто из вежливости кидая его любимые конфеты почти ему в раненую руку. В тот же день она узнает, что его выписывают в четверг. Значит вся эта комедия скоро продолжится, только уже в коридорах школы.             Она дважды поворачивает направо, потом налево, и почти врезается в стену, которой здесь никогда не было. Она удивленно смотрит перед собой, осматривается - вдруг Фред и Джордж снова тестируют какое-то свое новое изобретение? Или вдруг это кто-то другой, кто хочет быть так на них обоих похожим? Но вокруг ни души. Андромеда выдыхает и касается стены, проверяя, а настоящая ли она вообще. Может кто-то из первогодок пытается изучать чары иллюзий, или что-то подобное. Однако вместо того, чтобы упереться ладонью в стену, Андромеда словно проваливается внутрь нее. И нет, это не иллюзия.             Темное пространство вокруг давит. Слизеринка испуганно замирает, пытаясь вглядеться в черноту и достает свою полочку.       — Люмос Максима.             Однако вместо привычного шара света загораются факелы. По одному, с самой ближней к ней пары, и дальше в темноту коридора. Однако этот коридор находится точно не в этом крыле, и точно не на этом этаже. И факелы точно не должны быть едкого, зеленого цвета, как в каминном портале.       — Он вернется летом, Андромеда, — тихий голос неожиданно нарушает тишину. В зеленом коридорном освещении, там, в глубине, появляется фигура. Длинная темная мантия, лицо закрытое капюшоном.             Андромеда пытается сделать шаг назад, но вместо того, чтобы отдалиться, фигура наоборот оказывается только ближе к ней. Идя назад, она словно делает шаги вперед. Туда, в свет зеленых факелов, к холодной фигуре. Ее губы дрожат от холода, глаза слегка расширяются от страха. Но человек, на которого она смотрит, словно не реагирует на ее состояние и в целом происходящие странности.             Некто медленно наклоняется, кладет что-то на пол перед собой. Как раз к моменту, когда Андромеда оказывается совсем рядом, и может видеть происходящее. Маленькая веточка аконита лежит перед каменной стеной коридора.       — Что прои-…       — Sanctimonia vincet semper.             И Андромеда встает как вкопанная. Девиз ее семьи отражается от стен коридора, и все факелы в миг гаснут, в следующее же мгновение загораясь снова, ярким золотистым пламенем. Фигуры перед ней нет, однако стена, у которой она стояла, исчезает. На ее месте выход на внутренний двор, и там, на покрытом осенними листьями газоне, несколько могильных плит. На каждой высечено: “Sanctimonia vincet semper”, а у основания каждой лежит по цветку красной паучьей лилии.             Андромеда чувствует, как ее охватывает паника. Невероятно сильный ком подкатывает к горлу, и ей хочется то ли разреветься, то ли убежать прочь. Но что-то словно держит ее на месте, заставляя смотреть. Ее губы дрожат от страха, руки сжимаются в кулаки. Ноги настолько ватные, что в вертикальном положении она, кажется, только из-за мышечной памяти и из-за осознания, что если она упадет - все будет еще хуже.       — Вы в порядке, юная леди?             Слегка дрожащий, нервный голос заставляет Малфой вскрикнуть. Все наваждение моментально спадает, она резко разворачивается и… она оказывается в том же коридоре, в котором была изначально. Ее дыхание сбивается, она смотрит по правую руку от себя, но стены которая там была - теперь уже нет. Теперь это самый обычный коридор, как раньше.             Профессор Трелони перед ней с таким же беспокойством осматривается, а затем поправляет свои большие очки. Она щурится, осторожно кладет руку на предплечье слизеринки, но девушка из-за этого вскрикивает и дергается.       — Тише… что бы вы не увидели, это всего лишь видение, — стараясь сохранить спокойствие говорит профессор, натягивая на лицо нервную улыбку.       — Что это… что это было…       — Возможно, открылось ваше третье око, моя милая, — она улыбается, а Андромеда скептически выгибает бровь и вырывает свою руку из захвата профессора.       — С-спасибо, профессор, я пойду, пожалуй, — Андромеда чувствует, как бьется ее сердце от страха, и медленно, осторожно ступает в коридор прочь от профессора. Не хватало еще слушать что-то от преподавателя, который, кажется, совершенно ничего не понимает в своем предмете (если судить по ее урокам).             Сивилла провожает ее тревожным, обеспокоенным взглядом, но ничего ей не говорит. Вероятно, профессор прорицаний сгорает от любопытства узнать, что же ввело столь юную девушку в транс но, видя в каком состоянии Малфой идет дальше по коридору, решает не окликать и ничего ей не говорить. Ведь если Андромеде будет нужно, она сама придет за ответами на свои вопросы.

***

            После произошедшего Андромеда долгое время боялась ходить по коридорам одна. Она старалась не отходить от своей подруги, Гарсии, а если они разделялись, сразу же пыталась найти близнецов, чтобы провести свободное время в их компании. И, конечно же, ни от кого не ускользает то, что она ведет себя довольно странно, шугаясь почти каждого странного звука или излишнего шума.       — Все нормально? — В один из дней не выдерживает Гарсия, пока они сидят в своей комнате в подземельях. Андромеда кивает, не поднимая головы от учебника. — Не верю я тебе.       — Все нормально, Гарс, просто… чувствую себя не очень, вот и все.       — Может быть тогда сходишь к мадам Помфри?       — Беспокоить ее такими глупостями? Нет. Может быть там… фаза луны какая-то, или еще что… в любом случае, не так серьезно, чтобы идти в больничное крыло, — небрежно бормочет Малфой, подпирая голову рукой.       — Как знаешь, — пожимает плечами ее собеседница и уходит в сторону душевых комнат.             Андромеда, оставшаяся в комнате одна, потому что остальные их соседки непонятно где, забывает о книге и задании. Она замирает, потупив взгляд в пол перед своей кроватью, и снова погружается в собственные мысли. Она не может перестать думать о произошедшем, и по логике, ей действительно стоит обратиться к кому-то вроде профессора Трелони. Но ее скептицизм не позволяет. Она даже задумывается о том, чтобы изучить полную родословную семьи, вдруг вылезло откуда-то издалека дарование к предсказаниям… но это кажется таким глупым, учитывая их семейную чистокровность с обеих сторон. Глупости. Все это глупости.             Отпихнув от себя книгу, Малфой достает из тумбочки шоколадную лягушку и, открыв ее, заваливается на кровать. По привычке, да и во избежание побега сладости, первым делом она съедает шоколадные лапки, а потом уже все остальное. И все это время она рассматривает очередную карточку профессора Дамблдора, думая о том, что за советом можно было бы обратиться и к нему.             Следующим утром она так и поступает. После завтрака и первой половины занятий, пользуясь свободным временем, она спешит в к статуе грифона, замирая прямо на его пороге. Столько сомнений сразу же появляется в голове: а стоит ли ей вообще отвлекать директора по подобной чуши? стоит ли ей вообще кому-то рассказывать о том, что она увидела? Однако не успевает она полностью укутаться своими сомнениями, как грифон раскрывает свои крылья и медленно поворачивается, открывая ее взору директора, что спускается со своего кабинета.       — Ох… мисс Малфой, вы ко мне? — С легкой, веселой улыбкой спрашивает Дамблдор, и, не услышав внятного ответа чуть хмурится. Слизеринка смотрит на него в упор, потерянная, не знающая что сказать. И директор понимает, что это абсолютно не похоже на Малфоевскую породу, не то что на Андромеду, которая достаточно хорошо подвешена на язык и подобной скромностью, которую она демонстрирует сейчас, не наделена. — Пройдемте в мой кабинет, мисс Малфой.       И они поднимаются. Множество маленьких серебряных механизмов в кабинете директора издают бухающие и тикающие звуки. Половину из них сама Андромеда даже не знает - ни что это такое, ни как применяется. Альбус спокойно проходит за свой стол и присаживается в большое кресло, осторожным жестом указывает на место перед собой.       — Удивительная вещь время... Могущественная, а когда в него вмешиваются - опасная, — Дамблдор проходится по своему кабинету и останавливается только у своего большого стола. Он складывает на животе руки и разворачивается, смотря на свою гостью.             Девушка проходит в кабинет чуть увереннее, хотя она все еще и не понимает, зачем она здесь. В кабинете директора невероятное количество книг и всевозможных магических артефактов, однако ее собственный взгляд прикован только к одному в этой комнате… невероятной красоты Феникс Фоукс на жердочке. Она подходит к нему ближе, пытаясь понять, зачем ее пригласили в этот кабинет сегодня вечером. Задавать вопросы кажется ей сейчас слишком глупой идеей.       — Неужели у вас нет ни одного вопроса?—Без удивления говорит Дамблдор. Он не торопит ее. Скорее показывает свою готовность ответить на все без тайн и загадок. Андромеда смотрит на Феникса. Наблюдает, как птица величественно поднимает голову и слегка расправляет крылья, принимая удобную позу для сидения на жердочке.       — Вы знаете, — это не вопрос.       — Знаю, — Дамблдор хмыкает, поднимается. Девушка в удивлении приподнимает брови, но с места не двигается.       — Откуда?       — У меня везде уши, — он улыбается. Дамблдор подходит к Фоуксу и проводит по его золотому оперению. Девушка завороженно наблюдает за тем, как переливаются перья феникса под прикосновениями.             Директор молчит какое-то время, как и она. Ее взгляд бегает из стороны в сторону, пока она обдумывает ряд вопросов которые действительно хочет задать. Даже натянутая на ее лицо маска спокойствия сейчас для профессора Дамблдора не значит ничего. Он видит ее насквозь, читает все ее мысли.       — Андромеда Люциус Малфой, — он говорит ее имя нараспев, показывает на птицу, словно предлагает ее погладить. Андромеда недоверчиво смотрит на феникса, но руку протягивает. Фоукс издает приглушенное клеканье, наклоняет голову сначала в одну сторону, потом в другую, рассматривая нового для себя человека. — Ваше имя подобрано неспроста. Вы ведь уже знаете это, верно?       — Андромеда Блэк, — кивает она, проводя пальцами по оперению феникса. Ее глаза пораженно раскрываются шире. Перья феникса переливаются жидким огнем, а оперение на ощупь невероятно горячее, но не обжигает.       — Верно, — кивает Дамблдор, наблюдая за тем, как птица сама тянется за прикосновениями. — Мы сами выбираем какими мы будем людьми, прямо как ваша тетя. Но иногда выбор - непозволительная роскошь, и я думаю вы понимаете что я имею в виду, мисс Малфой.       — Драко, — она выдыхает, прикрывая глаза. Директор снова кивает.       — Только мы сами определяем свою судьбу. Но когда решения навязывают… должен быть и человек, который их… развязывает, — кивает волшебник, и Андромеда приподнимает брови. — У вас есть интересная золотая вещица… на вашем месте, я бы хранил ее как зеницу ока, это запрещено в волшебном мире.             Малфой в удивлении открывает рот, и тут же его закрывает, не найдя никакого ответа в своей голове. Она понятия не имеет, откуда он это знает, как и понятия не имеет, к чему приведет хранение у нее такого мощного артефакта. И она молчит.       — Прошу вас об одном, мисс Малфой, — волшебник открывает свою книгу и надевает очки-полумесяцы. Андромеда поднимает голову, внимательно смотря на профессора. — Используйте его с умом.             Девушка неуверенно кивает. Уже идя по коридору она всерьез задумывается о том, что сейчас произошло и что грядет в будущем. Со всем ворохом мыслей в голове она и не замечает, как доходит до гостиной Слизерина. Она бегло осматривает играющих в игры студентов, но замирает, когда замечает у камина Драко. Он веселится в компании своей своры, и она делает глубокий вдох. Да, она сделает все ради брата. С выдохом она быстро разворачивается в сторону спален для девочек и уходит, чтобы поменять учебники в своей сумке.             Альбус Дамблдор наблюдает за тем, как за ученицей закрывается дверь. Он проходит по своему кабинету и останавливается у рабочего стола, задумчиво смотря на Феникса. Распределяющая шляпа, что все это время молчала, разминает свои широкие поля, стряхивая с них пыль, чуть двигается и хрипло произносит:       — Гриффиндор. Однозначно, — голос шляпы похож на ворчание. Она поворачивается, словно пытаясь посмотреть на директора со своего пьедестала. — Однако, это было ваше решение.       — Не поверю вам, мой дорогой друг, если вы скажете, что это решение было неверным, — Альбус с тихим смехом разводит руками.       — Чтобы Малфой и на Гриффиндоре, — фыркает один из портретов, — чистокровным волшебникам как она место на Слизерине и только.       — Ваше мнение, как всегда, важно для нас, Директор Блэк, — Дамблдор отворачивается от портрета бывшего директора и садится на свое высокое кресло.

***

            Днем пятницы Андромеда торопится в сторону северной башни, когда случайно улавливает обрывки диалогов из-за угла:       — … если он еще раз так сделает, я ему глаза выцарапаю, — Гермиона, очевидно.       — Он ведет себя так, словно из-за своей руки отупел только сильнее, — судя по бормотанию, это Рон.       — Снейп еще и подыгрывает ему. “Уизли, заберите эти коренья себе, а ему порежьте заново”, аж тошно, — Гарри.             Малфой заворачивает к ним троим и встает рядом. Сначала они выглядят напугано удивленными, но еще через мгновение начинают рассказывать ей о том, как ведет себя на уроках Драко. Девушка только и может что слушать, с невероятным усилием стараясь сдержать свой стыд. И неужели кто-то вроде Драко будет потом петь громкие песни о том, что чистокровные волшебники - более благородные? Когда он ведет себя так беспомощно ради мимолетного и абсолютно никому не нужного ощущения власти над всеми вокруг себя.             Андромеда обещает поговорить с ним и сразу же уходит. Она идет невероятно быстро, не оборачиваясь, потому что сгорает от стыда. У нее есть около пяти минут привести себя в чувства перед тем, как она окажется в классе прорицаний, что стоят у нее дополнительным уроком поверх собственного расписания.       — Вы опоздали, но я рада, что вы здесь, — Профессор Трелони говорит слегка дрожащим голосом, делает глоток из своей фарфоровой чашки отвратительного яркого окраса.             Андромеда кладет сумку на сиденье рядом с собой и медленно кивает, не отвечая. Она до последнего сомневалась, стоит ли ей приходить, но решила что лучше попробовать. За попытку ее никто не будет осуждать, особенно учитывая, что об этих дополнительных занятиях не знает никто.       — Сегодня попробуем с хрустальным шаром… я зажгла свои любимые благовония, которые помогут найти направление, — мечтательно произносит профессор, поднимаясь из-за своего маленького столика и садясь за учебный стол по другую сторону от стеклянного шара, на который сейчас смотрит Малфой. — Просто… расслабьтесь. Ни о чем не думайте, слушайте только себя…             Попытки дать совет только раздражают. Профессор Трелони определенно не знает абсолютно никакой меры, и даже не подозревает, когда нужно остановиться. Поэтому ее тихий голос продолжает действовать на нервы, но в нем сама Андромеда находит для себя и отвлечение. Монотонный бубнеж Сивиллы, если его игнорировать, действует словно белый шум.             Девушка снова смотрит в хрустальный шар и наклоняется чуть ближе, щурит подведенные глаза, словно и правда пытается что-то там рассмотреть. Мутное стекло отражает только пространство вокруг. Искажает все, из-за чего не засмеяться - невероятное испытание. И хочется было уже сдаться, но что-то внутри так и кричит "жди и смотри". И она ждет. И смотрит.             Туман внутри шара появляется медленно. Он заполняет казавшимся пустым пространство, становится гуще и темнее, превращаясь в большую грозовую тучу, а из нее перерастает в бурю. Голубые искры, словно молнии, подсвечивают шар изнутри, и слизеринка сама не замечает, как пододвигается ближе.             Андромеда в удивлении приподнимает брови и наклоняется еще ближе к шару, словно это поможет ей увидеть более четкие образы внутри. Тик-так. В голове раздается отчетливое тиканье часового механизма, в голову проникают различные образы, различные обрывки чьих-то фраз. Она словно находится в плотной толпе, но не может разобрать ни образов, ни голосов. Ее взгляд растерянно бегает по шару, губы приоткрываются, словно она хочет что-то сказать.       “Это ты проклял Кэтти?”, — знакомый, отчетливый голос. Малфой хмурится, наклоняя голову на бок. Сивилла удивленно моргает, но решает смолчать до тех пор, пока все это не кончится. чтобы не спугнуть происходящее.       “Он выбрал меня! Иначе он убьет нас”, — ещё более знакомый голос. Сломанный, отчаянный.             Внутри шара что-то живое начинает двигаться: тучи начинают сгущаться, они крутятся в непонятном вихре, словно преследуют что-то, или кого-то, пока не замирают, образуя собой огромный череп; череп открывает рот, и из него выползает змея... уши закладывает от какого-то потустороннего, мертвого дыхания. Такое ощущение, будто за спиной стоит нечто, дышит могильным холодом, тянет мерзкие, тощие руки, чтобы сдавить шею и убить.       “Он погиб от сильного взрыва”, — змея обвивает череп, сжимает его, и все это облако словно по щелчку пальцев испаряется, но затем появляется снова, куда более четкой картинкой. И это абсолютно точно метка того, кого нельзя называть.             Это ощущение парализует. По телу проходится рой мурашек, а глаза черепа в шаре притягивают, не давая оторвать взгляда. Мертвые руки смыкаются вокруг шеи, не давая дышать, а предплечье левой руки в один момент начинает жечь. Так сильно и больно, словно укус или ожог адского пламени. Такое ощущение возникало всякий раз, когда она видела метку на руке отца. Его метку. Часовой механизм ускоряется, сводит с ума своим бесконечным тиканьем.             Вдох - хрустальный шар летит со стола вниз, на пол. Выдох - Андромеда по инерции вскакивает с места и словно сама подается в мертвые руки. Дышать становится невозможно. Шар скатывается до лестницы. Профессор Трелони неловко смотрит на атрибут ясновидения, опирается на свой край стола руками, когда поднимается.       — Предсказания не всегда бывают хорошими и светлыми, — говорит она, моргая неестественно огромными глазами, что видно через ее очки. — Однако, — профессор поднимает указательный палец к потолку, смотря на ученицу, — они никогда не бывают также и полностью верными. Один результат состоит из множества маленьких, на которые мы не обращаем внимание. Но с помощью предсказаний… — и она улыбается. Пытается. Губы неуверенно дрожат, она тут же смущается своего порыва и опускает руку. — Что вы видели, мисс Малфой? Свое будущее?             Андромеда резко хватает свою сумку и спешит прочь из аудитории. Гул в ушах словно не прекращается, а нарастает только сильнее. Она спускается по веревочной лестнице, бежит с башни вниз, но все это не прекращается. Голоса, размытые образы и туман. Она пытается собрать всю картинку воедино, но у нее ничего не получается - чем больше она пытается думать об этом, тем быстрее все ускользает.             Она снова задумывается о родословной и подумывает заглянуть в библиотеку чтобы изучить семейные древа своей семьи и всех, кто каким-то образом мог повлиять на ее кровь. И со всем этим она не замечает, как ее несколько раз окликают со спины, а затем немного грубовато ловят за руку.       — Эй! Оглохла? — Фред хмурится, Джордж рядом с ним в легком раздражении закатывает глаза. Но стоит ему посмотреть на Андромеду, как он пихает брата локтем в ребра.       — С тобой все в порядке?..       — Нет…             Они втроем идут в сторону внутреннего двора. Андромеде нужно вдохнуть побольше свежего воздуха, перевести дыхание и успокоиться. Близнецы оба молчат, когда спускают ее по лестницам и через несколько минут усаживают ее на каменную скамейку внутреннего двора. Джордж садится рядом с ней и обнимает за плечи, Фред встает перед ней и ослабляет ее зеленый галстук, расстегивает две верхние пуговицы рубашки, чтобы она могла свободно дышать. Но Андромеда слишком резко хватает его за руку, не давая расстегнуть вторую пуговицу. Она сжимает его запястье с такой силой, словно от этого зависит ее собственная жизнь. Уизли отпускает ткань рубашки, переглядывается с не менее удивленным этим действием Джорджем.             Малфой подается вперед, утыкается лбом Фреду в живот и прикрывает глаза, тяжело дыша. Уизли снова переглядываются, но ни слова не говорят.       — Я не хочу обсуждать это, — тихо бормочет она, не поднимая взгляда. Фред выдыхает и гладит ее по голове. Джордж гладит ее по спине. — Спасибо.       — Не обсуждай, — говорит Фред.       — Мы ведь не просим, — тут же поддерживает брата Джордж.             Они сидят так еще некоторое время, пока Андромеда не успокаивается. После этого она хочет пойти на свои занятия, но близнецы возмущаются и отводят ее в сторону подземелий и ее гостиной, чтобы она отдохнула и никуда сегодня не шла. Малфой соглашается на это только после пяти минут уговоров. И она заходит в гостиную, почти сразу направляясь в сторону своей комнаты. Девушка снимает на ходу свою мантию, ослабляет галстук еще сильнее. Она медленно бредет почти вдоль стены, чувствуя в себе невероятную слабость. В голове все еще мутно, ноги ватные.       — Андромеда Люциус Малфой! — Девушке хочется сквозь землю провалиться. Она вымученно стонет и поворачивается, смотря на Драко. Он идет к ней с другого конца коридора. За ним быстро идут Крэбб и Гойл, а за ними семенит Пэнси Паркинсон. — Ты где была?       — Отвали, Драко… я устала, — она разворачивается, чтобы уйти наконец-то в свою комнату, но у брата другое мнение на ситуацию. Он хватает ее за запястье и резко тянет на себя. Она поворачивается, смотрит на него растерянно, хмурится.       — Я задал тебе прямой вопрос, Андромеда. Снова таскалась со своими этими Уизли? Сколько раз я тебе говорил… — Он начинает повышать на нее голос, а она начинает злиться. Андромеда резко дергается и дает ему звонкую пощечину. Пэнси испуганно вскрикивает, дергаясь. Крэбб и Гойл напрягаются. Она не хотела его бить. Просто не сдержала странного порыва откуда-то изнутри. Голова Андромеды снова начинает кружиться, а дыхание спирает. Тик-так. Девушка шумно выдыхает, поднимает на парня взгляд.       — Не смей так разговаривать со мной, Драко. Не смей повышать на меня голос, не смей контролировать меня, мое общение и мои перемещения, — она шипит, подходит к нему ближе. — Я твоя старшая сестра, Драко Люциус Малфой. Имей ко мне хотя бы каплю того уважения, что я имею к тебе, — она резко вырывает руку из его захвата и уходит в сторону спален.             Стоит двери за ней закрыться и она тут же начинает задыхаться. Андромеда сползает по стене на пол, оседая на колени. Голова раскалывается, монотонное гудение сводит с ума. Девушка ощупывает себя, свою грудную клетку, залезает под рубашку и достает маховик времени, смотря на него. Она стонет от боли и снимает его со своей шеи. Гудение прекращается, как и тиканье.             Андромеда пораженно рассматривает подвеску в своих руках. Она прекрасно знает, что это за артефакт. Она использовала его всего один раз, но после этого… началось что-то странное. Каждый раз, стоит ей его надеть, у нее начинает раскалываться голова. Что уже говорить о тех моментах, когда она использует его.       — Что за… черт, — Малфой выдыхает, рассматривая маховик в руках. Она не запускает его, просто внимательно рассматривает.             С этого момента Андромеда старается не носить маховик на шее, и, казалось, ее даже немного отпустило. Голова перестала так сильно болеть, однако тиканье и гул часов временами возвращается.

***

            Хэллоуинская ночь запомнится ей на долгое время. Малфой опаздывала на ужин, потому что хотела зайти за близнецами, но опоздала (очевидно, из-за Драко), и шла уже было в Большой Зал, как замерла посередине лестницы. В ушах бьет звон часов, сливаясь с полным ужаса криком Полной дамы, и Андромеда оборачивается, замечая на лестнице наверху огромного черного пса. Девушка пытается сделать несколько шагов назад, но почти падает с лестницы, потому что та начинает двигаться в этот момент. И она движется вместе с собакой, они смотрят друг другу в глаза.             Массивные лапы переминаются с места на место. Уши стоят торчком, хвост прижат. Шерсть стоит дыбом, вся в пыли и грязи, словно он пробирался сюда обходными путями. Собака скалится, рычит, показывая свои зубы. А с его пасти стекает слюна, словно он сдерживается, чтобы не напасть. А ведь еще утром она видела на первой полосе “Ежедневного пророка” весьма говорящий заголовок: “СБЕЖАВШИЙ ПРЕСТУПНИК СИРИУС БЛЭК БЫЛ ЗАМЕЧЕН РЯДОМ С ХОГВАРТС”.       — Сириус?... — Неуверенно и тихо спрашивает она, словно в пустоту. Пес смотрит на нее огромными желтыми глазами, в которых на мгновение мелькает человеческая осознанность. — Сириус…             Сириус Блэк ее двоюродный дядя по маминой линии, и ей с самого начала учебного года было интересно узнать, как он сбежал из Азкабан и действительно ли он должен был там сидеть. Внутреннее чутье подсказывало ей, что в его истории слишком много недосказанностей и незаполненных логикой дыр, но у нее никогда не было возможности узнать об этом. Кроме, похоже, этой.             Она пораженно выдыхает, поднимаясь и медленно отходя назад. Она пятится по лестнице спиной, стараясь не отводить от анимага своего взгляда. Андромеда боится его, но в меньшей степени, чем боялась до момента когда поняла кто перед ней. Когда лестница останавливается, большой пес резко делает на нее выпад, откидывая в безопасную зону к башне своими массивными лапами. Слизеринка ударяется о каменную стену, но это единственная, и то не серьезная, травма, которую она получает.             В этот же вечер всех студентов собирают на ночь в Большом Зале. Малфой, скорее задумчивая, чем напуганная, впервые за долгое время залезает поближе к близнецам. Она никому не рассказывает о том, что видела, и не планирует. А привидения, по какой-то невероятной для нее причине, и вовсе решили не упоминать о том, что на лестнице был еще кто-то.             Малфой двигается к близнецам еще ближе, кутаясь в свой спальный мешок. Они оба двигаются к ней, заинтересованно рассматривая ее бегающий из стороны в сторону взгляд.       — Карта все еще у вас? — Фред быстро оглядывается, проверяя, не подслушивает ли их кто-то.       — Да. Все еще, — уверенно кивает Джордж.       — А что случилось? Ты сама не своя с тех пор как нас сюда привели, — Фред хмыкает, а Андромеда мотает головой.       — Просто подумала, что вдруг карту стырили и…       — Мы не такие растяпы, вообще-то, — перебивает ее Джордж.       — Какого ты о нас мнения, конечно, — Фред хмурится, но очевидно дразнит ее.             Малфой же закатывает глаза и поправляет спальный мешок, сразу же падая на пол в него. Она смотрит на потолок, усеянный звездами, поджимает губы. Близнецы закатывают глаза от очередного выкрика Перси на тему тишины, и ложатся рядом с ней, двигаются ближе. Она снова лежит между ними, они втроем смотрят на звездное небо.             Джордж поворачивает голову и смотрит на Андромеду, и она, чувствуя его взгляд, поворачивает голову к нему. Они ничего друг другу не говорят, но по взгляду Уизли понятно, что он точно знает что что-то случилось, просто не спрашивает напрямую. Малфой улыбается ему, тихо хихикает и снова поворачивает голову к звездам.       — Можно я поеду на это Рождество с вами в “Нору”? — Шепотом спрашивает она, и Фред подскакивает.       — ДА!       — А ну, вы трое, тихо, — шипит на них Перси, назначенный главным наблюдателем за студентами.             Они больше не разговаривают. Просто переглядываются и улыбаются друг другу, сразу же засыпая.             Матч Слизерина и Гриффиндора отменяют, потому что Драко заявляет, что рука у него все еще болит. Поэтому Гриффиндор на поле встречается с невероятной командой Хаффлпафф. Андромеда во время матча уверенно пересаживается на трибуны красно-золотых. Это один из самых тяжелых матчей, на которых она присутствовала. Проливной дождь и невероятно сильный ветер. На трибунах находиться невозможно, на поле, наверное, и того хуже. Матч завершается оглушительным падением Гарри и победой Хаффлпаффа. Но Андромеде все равно, когда в компании Рона и Гермионы она несется в сторону больничного крыла.             Андромеда стоит вместе со всеми, когда Гарри открывает глаза - слава Мерлину, что он жив. Девушка выдыхает и отходит в сторону, позволяя друзьям поговорить с ним и не мешать. Сама она встает у большого часового механизма на выходе из крыла. Она слушает мерное, громкое тиканье и скрежет металла, смотрит в большое окно насквозь. Ее одежда вся мокрая, как и у остальных. Она колдует, высушивая на себе вещи, трясет головой, убирая с лица волосы. Андромеда планирует уходить, когда из-за массивной двери выходят близнецы. Они все мокрые после матча, на ходу расстегивают защитные щитки своей формы. Малфой подходит к ним и помогает, лишь бы отвлечься от своих мыслей. За них она очень переживала, пока они летали по полю, на котором точно было ничего не видно из-за дождя. У них одна из опаснейших позиций в квиддиче, а тут еще погода, дементоры.             Андромеда кусает губы, высушивает их форму заклинанием и неуверенно поднимает на них обоих взгляд. В тот день она впервые проводит их в ванную старост и оставляет их там, чтобы они отогрелились и не заболели. И когда она предлагает им это, Джордж больно наступает Фреду на ногу, чтобы он ни слова не говорил на тему того, что они и без нее знают пароль.             Так проходит много времени. О Сириусе Блэке вспоминают временами, но вроде его больше нигде рядом со школой не видели. Андромеда проводит Рождественские каникулы с семейством Уизли в “Норе”, и после этого все сразу же возвращается в свое привычное учебное русло.             С Драко они почти не разговаривают. Иногда он просит ее помочь ему с домашкой, и выглядит при этом он как пристыженный маленький ребенок - и она никогда ему не отказывает, помогая разбирать сложные формулы по зельеварению или древним рунам, которые он все не может запомнить.             Близнецы как обычно ведут себя как маленькие дети, кидая вонючие бомбочки в коридорах, или задымляющие шары. Они постоянно только и делают, что злят Филча, но вместе с этим они веселят Андромеду.             В этот вечер ничего не предвещало беды. Малфой, после вечера в компании Фреда, Джорджа и Ли Джордана, выходит из гостиной гриффиндора и направляется в сторону подземелий. Она беззаботно рассматривает портреты, беседует с привидениями, с которыми встречается в коридорах. Но выбежавшая из-за угла Короста заставляет ее подпрыгнуть от неожиданности.       — Вот же мелкая дрянь, — ругается она, рассматривая крысу. Да, это точно Короста. Худая, облезлая, старая крыса Уизли. Девушка наклоняется и берет животное в руки, разворачивается, чтобы пойти в башню обратно.       — Не думал, что аристократы так выражаются, — из соседнего коридора выходит профессор Люпин. Андромеда улыбается, показывает ему крысу в своих руках.       — Она меня напугала, — оправдывается слизеринка, поворачивает крысу к себе лицом и рассматривает ее глупую морду. — Постоянно убегает от кота Гермионы.       — Это нормально для крыс. Давайте я вас провожу, мисс Малфой. Я тоже направляюсь в башню, — профессор показывает на коридор, пропуская девушку пройти первой.             Они какое-то время идут молча. Это неловко идти куда-то в сопровождении профессора, даже такого, как Ремус Люпин. Общие темы найти не получается, как и какую-то совершенно случайную школьную новость для обсуждения.       — Прошу прощения за брата, профессор. Я знаю сколько и что он вам наговорил.       — О, не нужно. Такие ученики как Драко меня не пугают и уж тем более не оскорбляют, — Люпин добродушно смеется, и Андромеда хихикает вместе с ним. Они снова какое-то время молчат.       — Вообще-то, я хотела задать вам вопрос, профессор. Весьма личного характера, если позволите, — она останавливается в коридоре и разворачивается. Короста в ее руках начинает вертеться и дрожать, поэтому девушка прижимает крысу поближе к себе, пытаясь успокоить.       — Ох, ну… попробуйте?       — Сириус Блэк. Вы учились вместе, — она говорит уверенно, смотрит ему в лицо, следя за реакцией. Вся беззаботность с лица Римуса сразу же пропадает. И снова этот часовой звон.       — Если вы хотите спросить о том инциденте, то…       — Нет. Хотя, возможно и да, — она хмыкает, наклоняет голову на бок. — Вы учились вместе с ним и Поттером, еще был Петтигрю… карта мародеров - ваше изобретение? — Она усмехается. Это не тот вопрос, но с чего-то ей точно нужно было начать. Люпин усмехается в ответ. Он не говорит это вслух, но легко кивает на ее вопрос. Гул, создаваемый часовым механизмом в ее голове становится только громче.             Андромеда поглаживает крысу в своих руках и хмурится. Между ними повисает напряженная тишина. Люпин смотрит в ее лицо немного напряженно, отводит взгляд и выдыхает, пряча руки в карманах мантии.       — Что вы хотите, мисс Малфой?       — Правды. Он мой двоюродный дядя, профессор. О родственниках, лично мне, хочется знать немного больше. Особенно о тех кто сидит в Азкабане. Или сидел, — она ведет бровью, крыса в ее руках резко дергается.             Короста тут же кусает девушку за палец, и Малфой тихо шипит, перехватывая животное в другую руку и чуть грубее. Она рассматривает ее, щурится, поднося чуть ближе к своему лицу. Часы бьют полночь, но сейчас определенно не ночь.       — Глупая мерзкая крыса, — шипит она, и в какой-то момент взглядом цепляется за одну лапу крысы. У нее нет мизинца. Она резко прижимает крысу к себе, и взглядом бегает по коридору. Люпин наблюдает за ней, не говорит ни слова. — Хвост, Лунатик… Бродяга и Сохатый…             Римус напряженно прочищает горло. Малфой смотрит на крысу, потом на профессора.       — Вижу, вы нашли ответ на вопрос который вертелся у вас в голове, — говорит он, кивая самому себе.       — От Питера Петтигрю… остался только палец, — тихо говорит она, но Короста снова ее кусает и в этот раз намного сильнее чем в первый. Андромеда роняет животное и даже не пытается его поймать. Она смотрит как крыса убегает. Часовой механизм в ее голове замедляется и затихает.       — Прошу прощения, что? — Люпин на грани.       — Профессор… Короста не обычная крыса. Она в семье Уизли уже двенадцать лет, — Андромеда говорит так тихо, как только может. Люпин хмурится, напрягаясь. Он сжимает челюсти, кажется, понимая, к чему начинает клонить Андромеда.             Она пытается выстроить логическую цепочку в голове. Сириус - анимаг, и если его друзья знали об этом, то у него точно была бы какая-то… кличка, или же прозвище, как для собаки. Идеально подходит Бродяга. Но вряд ли бы он был одним таким в своей компании. Джеймс Поттер наверняка тоже был им, зная их репутацию в школе. А раз двое из компании анимаги - значит и остальные тоже. Но какие животные? Лунатик - что-то явно связанное либо с хождением во сне либо луной… Хвост - как кто-то, у кого длинный хвост, вроде ящерицы или… крысы…       — Сириус приходил в башню не за Гарри.       — Ты видела его? — Удивленно говорит Римус, и Андромеда легко кивает. — Никому не говори об этом, ты поняла меня? — Андромеда кивает снова. Она чувствует себя напуганной из-за своих догадок, которые, судя по реакции Люпина, оказываются верными одна за другой. Или ей просто так кажется.             В любом случае, возвращаться в башню ей не имеет никакого смысла, раз крыса сбежала от нее. И на движущихся лестницах она расходится с профессором Люпином по разным сторонам. После разговора в коридоре они не сказали друг другу ни слова. Словно добавить что-то ко всему этому было огромной ошибкой.

***

            С течением времени Драко все не унимается. Сначала на матче Гриффиндора против Рейвенкло он пытается запугать Гарри, причем самым идиотским способом - седлает метлу, накидывает темную мантию, пародируя дементора. Потом он давит на отца, а тот в свою очередь на министерство из-за Клювокрыла. Андромеда не в силах сделать с этим что-то, просто наблюдает за ним, пока в один из дней Драко не влетает в гостиную с оглушающим грохотом.       — Эта чертова грязнокровка! Как она вообще посмела поднять руку на МЕНЯ, — орет он, проходясь по гостиной до камина. Андромеда сидит у большого окна в другом конце гостиной и просто наблюдает. Свита Драко в лице Крэбба, Гойла и Пэнси заходит сразу же за ним, поддакивая каждому его слову. Андромеда не сдерживает смешка, перелистывая страницу учебника.       — Ты прав, Драко, — кивает Пэнси, садясь на диване рядом. — Сильно больно?       — Удара у нее нет. Я просто… не ожидал, — он снова ломает дешевую комедию. Андромеда не сдерживается и хихикает, чем привлекает их внимание. — Смешно тебе? Андромеда в ответ только мотает головой, не сдерживая широкой улыбки. Она продолжает чтение учебника, словно ее брата тут и вовсе не существует. Но он подходит к ней, смотрит сверху вниз.       — Да как ты вообще… — Драко злится, смотрит на нее. Он сжимает руки в кулаки, а его сестра со вздохом закрывает книгу и поднимается со своего места. Они теперь одного роста, удивительно, как он вырос за лето. Она замечает это впервые за долгое время.             После разговора с Дамблдором в его кабинете, Андромеда смотрит на Драко… немного по-другому. Она оценивает каждое его действие, сравнивает с манерой поведения их отца и каждый раз думает: а также бы сделал Люциус? Или бы он предпочел действовать иначе? Она начала анализировать Драко, каждый его шаг, каждое его слово. Возможно, к ней вернулась ее жалость к нему, которую она испытала лишь однажды в прошлом году, когда отец купил восемь метел, чтобы он попал в команду. Но в такие моменты, когда он ведет себя как мерзкий избалованный ребенок… помогать ему не хочется.       — Как я смею? Это спросить хочешь? — Она ведет бровью, рассматривает учебник по волшебным рунам и сует его в руки Драко. Тот непонимающе рассматривает книгу в своих руках, затем смотрит на сестру. — Иди тренируйся, небось уже забыл как на метле сидеть, — она снова смеется и уходит, складывая руки за спиной и разве что не подпрыгивая. Ей до странного нравится видеть Драко настолько недовольным.

***

            Самый ожидаемый матч по квиддичу, финальный в сезоне, приходится на ясный и совершенно обычный день, почти перед самыми экзаменами. Андромеда впервые приходит к раздевалкам слизерина и, несмотря на ее отношения с Драко, желает ему победы и проверяет как застегнута его форма. Маркус со стороны шутит о том, откуда она знает как защита застегивается, намекая на близнецов, но вместо того чтобы язвить, старшая Малфой к этим самым близнецам показательно и уходит. Драко злобно смотрит на Флинта. Словно одна мысль о том, что она может встречаться с Уизли, оскорбляет и его самого.       — “Кубок - львам”? Так сейчас кричат на трибунах? — Андромеда улыбается, когда проверяет защиту на руках близнецов. Они оба молчат, только хмуро сверлят команду слизерина в другом конце коридора взглядом. — Забейте. Просто сделайте все возможное.       — Вообще-то очень хочется выиграть…       — … не для них, а для себя.       — Я знаю, но все же, — она закатывает глаза и тянет их за форму к себе, чтобы каждого смачно чмокнуть в щеку. Фред и Джордж довольно усмехаются, забывая о команде слизерина. — На удачу. Львы? Это будет моя месть за “принцессу”, львята, — она хлопает обоих по плечам. Девушка двигается ближе и тихо добавляет, щурясь: — Порвите их, — Андромеда удаляется на красно-золотые трибуны впервые за год.             Победа Гриффиндора над Слизерином становится оглушающей. Впервые за восемь лет кто-то кроме Слизерина взял в руки домашний кубок по квиддичу, и это невероятная радость для всех факультетов, кроме змеиного. Андромеда сразу кидается к команде гриффиндора, поздравляет каждого с заслуженной победой. Дольше всего она зависает рядом с Фредом и Джорджем, не в силах остановиться обнимать их обоих. Потому что в этой игре они показали себя действительно во всей своей красе.             Вечеринка в честь кубка по квиддичу становится самой громкой за последнее время в школе. Близнецы притаскивают кучу сладостей и сливочного пива, и всем присутствующим абсолютно не нужно знать как они пробрались в “Сладкое королевство” и откуда у них столько денег на то, чтобы спонсировать весь этот пир. Андромеда, когда забирает себе сливочное пиво и пачку лакричных конфет, подмигивает Гарри и уходит к Гермионе, чтобы помочь ей с целой кучей заданий.             Они как две заучки всю вечеринку сидят над стопкой книг. Скоро экзамены, не мудрено. Андромеда сдается только когда близнецы совсем выходят из-под контроля. Она извиняется перед Гермионой и уходит успокаивать разбушевавшихся Уизли, начиная веселиться вместе с ними. Переключает их внимание на какие-то другие вещи, и в гостиной становится совсем немного, но тише.             После экзаменов на какое-то время школа затихает. Не происходит ничего, и поэтому Андромеда решает выяснить у профессора Люпина некоторые детали уже лично, а заодно задать пару интересующих ее вопросов касательно того, не могли ли быть ее видения в начале года темной магией. Ведь после тех двух случаем не произошло ничего. Она заходит к нему в кабинет, когда тот судорожно куда-то собирается уходить. На столе у него разложена карта Мародеров.       — Мне некогда, мисс Малфой, я должен бежать, — он накидывает на плечи мантию. Андромеда хмуро косится на кубок, стоящий у него на столе, со странного вида зельем внутри. — Мне правда нужно…       — Вы оборотень? — Она вскидывает бровь, совершенно не выглядит напуганной. — Тогда вам стоит выпить это, потому что сегодня полнолуние.             Люпин на мгновение замирает, смотря на нее нечитаемым взглядом. Но отвратительное зелье, приготовленное профессором Снейпом, выпивает залпом. Римус морщится, подпихивает девушку к выходу из кабинета. Она и слова не успевает сказать, как оказывается в классе ЗоТИ одна. Профессор так быстро убежал, что и слова не получилось вставить.             Малфой хмурится. Она не из тех кто сдается так просто. И дать ей ответы на вопросы сейчас может только одна вещь. И эта вещь находится в кабинете профессора Люпина. Поэтому Андромеда поворачивается к кабинету и достает палочку:       — Алохомора.             Дверь с противным скрипом открывается и первым, и единственным, делом она берет в руки карту, стараясь открыть ее в том же положении, в котором она лежала только что на столе.       — Торжественно клянусь, что замышляю только шалость.             Карта проявляется, показывая всех в коридорах школы. Андромеда ищет что-то, что могло так сильно взволновать профессора, и когда замечает, сначала отказывается верить своим глазам: Сириус Блэк, Питер Петтигрю… рядом с ними Гарри, Рон и Гермиона. В какой-то момент она раскладывает карту чтобы сложить ее обратно и пораженно замирает. Около хижины Хагрида еще одна неожиданная пара следов: Гарри и Гермиона. Андромеда хмурится, сверяет. В двух местах сразу. Но Фред и Джордж говорили, что карта никогда не врет. Малфой выдыхает и указывает на карту палочкой:       — Шалость удалась, — складывает карту и убегает из кабинета, а вскоре и из школы.             Андромеда несется к Гремучей иве так быстро, как только может. Она старается не высовываться из-за деревьев, наблюдает за происходящим со стороны. Могущественное дерево ершится, словно ей не нравится происходящее. Мощные ветви бьют по воздуху в разные стороны, но замирают, когда к входу у корней подходит Северус Снейп. Малфой удивленно приподнимает брови, но все еще не предпринимает ничего. Она также следит за луной в небе, боясь оказаться просто не в то время и не в том месте.             Когда из маленькой пещеры выходят Гарри, Рон и Гермиона, в сопровождении Римуса и Сириуса, она затаивает дыхание. Она впервые видит своего дядю. И ее странное желание познакомиться с ним также, как с тетей Андромедой, внезапно накрывает ее. Но она не знает, когда ей стоит подойти поближе, не знает, когда стоит показать себя. Она так и стоит в толще деревьев, за кустами, старается сильно не высовываться, потому что ее светлые волосы точно выдадут ее в темноте леса. Заварушка с неполным превращением Люпина отвлекает всех от Питера Петтигрю. Тот готовится напасть на Рона с Гермионой, и тут же скрываться абсолютно нет смысла. Девушка резко выбегает из леса, с уверенным:       — Петрификус тоталус.             Питер Петтигрю замирает и сразу же падает навзничь. Андромеда испуганно косится в сторону Люпина и Блэка, подбегает к Гарри и Гермионе. Оборотень смотрит на них большими желтыми глазами, но он не выглядит агрессивно. Римус регулярно принимал свои лекарства, и принял сейчас. Оборотень воет на луну, рычит и мотает головой. Он скулит, словно разговаривая с Сириусом и убегает в Волчью Хижину, скрываясь от глаз учеников и Блэка. И, казалось бы, все решено. Но появившиеся из леса дементоры портят весь счастливый момент.             Дементоры пикируют с неба, нападая на Сириуса, раз за разом он теряет свои силы и падает со склона вниз, к озеру. Гарри и Гермиона двигаются за ним, но Андромеда остается на месте. Она тоже дергается в какой-то момент, но ей нужно остаться, чтобы следить за Петтигрю и Снейпом, который к этому моменту наоборот, из “Воющей хижины” выскакивает.       — Этот чертов Блэк… — Ворчит мастер зелий. И каково же его удивление, когда вместо Поттера и остальных он видит перед собой Андромеду. — А вы что забыли здесь?       — Питер Петтигрю… — Только и говорит она, указывая в сторону волшебника, лежащего на земле. Он все еще не двигается, находясь под действием оцепенения. — Профессор, там сотни дементоров… Поттер и Грейнджер, и Сириус…             Снейп сразу же поднимает свою палочку. Он смотрит на нее, затем на Питера Петтигрю - и правда ведь он. Снейп старается сохранить маску хладнокровия на лице, когда магией поднимает тело Хвоста с земли, и кивает Малфой чтобы она шла за ним и не отставала.

***

            В больничном крыле тихо. За соседней дверью ведется оживленная беседа Фаджа со Снейпом. Но Андромеда не слушает. Она сидит рядом с койкой Сириуса, рассматривает его, не отрывая взгляда. У нее в голове столько мыслей и вопросов, но она задаст их когда-нибудь в другой раз, не сегодня.             Мадам Помфри бегает между койками Гарри, Рона и Гермионы, ругается, что такими громкими разговорами они тут всех разбудят, так и происходит. Гарри вскакивает с койки сразу же, как видит Сириуса, за ним подскакивает Гермиона. Рон под настойками сильнее все еще находится в отключке.       — Сириус!       — Он еще спит, — тихо говорит Андромеда, выпрямляя спину.       — Как ты узнала где мы? — Первый вопрос, который задает ей Гермиона.       — Я зашла к профессору Люпину прямо перед этим… и одна карта показала мне кое-что очень занятное… мне показалось, что вам не помешает лишняя пара рук, — она усмехается, уступая свое место Гарри.       — То есть…       — Я знала про Коросту, как и про Сириуса, — она морщится, складывая руки на груди. — Поверить не могу… как вы справились с дементорами?             Тишину прерывает настойчивый голос профессора Дамблдора, который забирает с собой Гарри и Гермиону. Он говорит загадками, с легкой, веселой улыбкой кивает и Андромеде. Малфой хмурится и тут же отвлекается, потому что Сириус приходит в себя.       — Гарри… где… и остальные…       — С ними все в порядке, — девушка тут же протягивает ему тарелку с волшебным шоколадом и стакан воды. — Профессор Люпин в воющей Хижине, Питер Петтигрю пойман и будет направлен в Азкабан. Вместо т-... вас.             Блэк какое-то время молчит. Он жует шоколад, рассматривая ее своими дикими глазами. Андромеда неловко складывает руки и откидывает волосы с лица.       — Можешь на “ты”. Сразу понял кто ты, как увидел тогда на лестницах, — вдруг говорит Сириус, прожевав часть шоколада. — Ты похожа на Нарциссу. От Люциуса тоже есть что-то, но… от нее больше.       — Я Андромеда, если что, — она тихо хихикает, опуская взгляд.       — А… какая ирония, — Блэк щурится.             Они разговаривают еще какое-то время о любимых сладостях и подобных глупостях, прежде чем возвращаются Гарри и Гермиона. После этого в комнате разговоров становится только больше. В том числе и о невероятном приключении во времени. Гермиона и Рон сначала против того, чтобы Андромеда была свидетельницей этого разговора, но Сириус уверенно говорит:       — Дому Блэков можно доверять. По крайней мере в лице меня и моей двоюродной племянницы.             И в этот момент Андромеда даже не пытается скрыть восторженного блеска в своих глазах.