Destination: Zero

      Зенитсу открыл глаза, чувствуя легкое дуновение теплого влажного ветра. Перед его взором предстала устремляющаяся ввысь паутина из сочных зеленых листьев: ветки ползли выше и выше, и из-за них не было видно даже краешка неба. Моргнув несколько раз, парень шевельнулся, ощущая свое тело – почему-то в нем чувствовалась странная тяжесть. И самое главное, Агацума не знал, как он оказался в этом абсолютно незнакомом ему месте. Память не давала ему никаких подсказок – все, что он помнил, это как в больнице случайно услышал разговор своего врача с каким-то посторонним человеком в строгом костюме.       «Этот процесс нельзя контролировать – мы бессильны. Дальнейшее лечение дорогостоящее, этому юноше его никто не сможет оплатить. К тому же оно экспериментальное», – говорил мужчина в белом халате таким тоном, будто оправдывался перед кем-то.       «Вы сделали все, что могли. Этому пациенту также придется назначить препарат «Z». Понимаете, о чем я? – убеждал его незнакомец в строгом костюме. Дальше последовал тяжелый горестный вздох доктора и снова ободряющий голос его собеседника. – Не нужно принимать это решение с тяжелым сердцем – вы не отнимаете жизни людей. Возможно, таким образом вы даже подарите этому парнишке шанс. Он будет наслаждаться оставшимися ему годами вне стен больницы – разве это не счастье?»       А потом была темнота. И сколько он ни пытался припомнить дальнейшие события, ничего не выходило. Сейчас под головой была не больничная подушка, а густая трава. Над головой – купол из листьев. Обоняние ублажал свежий запах зелени: переплетение ее специфических ароматов, сладких, сочных и дурманящих. «Где это я?.. – спрашивал у самого себя Зенитсу, медленно моргая и не двигаясь. – Тут, кажется, природа вокруг – странно… Я помню больницу и доктора, и уколы. Может, меня не спасли и я все-таки умер?..» Подумав о том, что в таком случае он не должен ощущать ни прохладного холодка от земли, ни свежести трав, ни теплого ветра, парень покачал головой. Все мышцы слушались его, хоть и были сильно затекшими. В ногах чувствовалась странная тяжесть, как будто он ходил так долго, что они стали отниматься. Правую даже пощипывало и покалывало, словно маленькими иглами. «Если я живой, то я должен вставать и осмотреться – мне нужно понять, где я», – твердо решил Агацума и сделал усилие, опираясь ладонями о густую траву. Внезапно рука его коснулась чего-то твердого и гладкого, неприятного на ощупь. Это что-то вдруг дернулось, а потом снова коснулось его руки, и ладонь закололо так сильно, что парнишка машинально одернул руку и резко принял сидячее положение.       В тот момент, когда он поглядел перед собой, в разуме помутилось. Зенитсу изо всех сил громко закричал, сидя попятившись на земле назад, от страха перестав чувствовать все свое охваченное крупной дрожью тело. Такая тяжесть была вызвана вовсе не временным онемением конечностей: на его ногах неподъемным грузом лежало препротивное бледное нечто размером с восьмилетнего ребенка. Это была гигантская лысая личина с черной сморщенной мордочкой, лениво закопошившаяся от его движения. По-видимому, покалывания были следствием ее укусов – это новорожденное насекомое пыталось кусать его. Рядом с рукой Агацумы находилась вторая: она еще только примерялась, ежась и боясь подползти ближе, но постепенно становясь все активнее.       До смерти перепугавшись представшего омерзительного зрелища, парень начал брыкаться и дрыгать ногами, пытаясь сбросить с себя эту тварь, а потом быстро поднялся с земли, оглядевшись вокруг. Со всех сторон его окружали высокие кустарники, деревья, тянущиеся от них лианы и прочая зелень во всех своих проявлениях. Не понимая, где он вдруг оказался, Зенитсу попятился, не спуская глаз с неспешно ползущих к нему белых морщинистых червей с черными мордочками. Только выпрямившись во весь рост, парень наконец-то заметил, что тварей было вовсе не две: из дыры у самого ствола дерева выползала третья, за гигантскими листьями папоротника в свежей земле копошились еще несколько… У Агацумы перехватило дыхание – началась паника. Не в состоянии поверить в реальность происходящего, он крепко зажмурился и, обхватив голову руками, опустился на корточки, съежившись и молясь о том, чтобы поскорее проснуться. Однако что-то вдруг схватило его со спины, отчего парнишка истерично завизжал, но в следующую же секунду его дернуло кверху – голос дрогнул. Он с высоты увидел перед собой поляну, на которой до этого лежал, усеянную гигантскими личинками, а потом под ногами оказалась толстая ветвь огромного дерева. То, что схватило его, разжало хватку, и Зенитсу упал на колени.       – Не стоит так блестяще спешить в объятия смерти. А если уж надумал умирать, то придумай более приятную смерть, нежели стать кормом для новорожденных могильников, – раздался у него над головой звонкий голос. Агацуме почему-то показалось, что с тех пор, как он слышал человеческую речь, прошла вечность. Вначале он заозирался по сторонам, а когда не смог никого увидеть, то запрокинул голову. Тогда ему на мгновенье почудилось, будто он все-таки попал в другой, райский мир. Человек, который глядел на него сверху вниз, имел ровную светлую кожу, белоснежные волосы, бесцветные брови и ослепительную улыбку. Он улыбался Агацуме так ярко, что тот даже зажмурился, словно от лучей солнца. Взгляд у незнакомца был проникновенный, глубокий, точно смотрел прямо в душу. – Не умирай так уныло.       – Кто вы такой?.. – почти шепотом проговорил Зенитсу и поднялся на ноги, огромными от изумления глазами смотря на этого человека.       – Тот, кому ты теперь будешь должен за спасение. Кстати, мне уже нравится твоя блестящая задница, – с этими словами большая ладонь незнакомца сжалась на ягодице мальчишки, и тот взвизгнул, краснея и отползая в сторону. – Она такая мягкая! Как удачно, что я был рядом и услышал твои крики. Ты дашь мне ее помять вдоволь после того, как мы разберемся здесь?       – Помять? Разберемся? Что?.. – Агацума не понял ничего из того, что ему говорили, а когда незнакомец вдруг стащил с плеча автомат, то парнишка и вовсе позабыл человеческую речь, побледнев при виде оружия. Только сейчас он отметил, что человек, спасший его, был одет на военный манер: в камуфляжные штаны, простую черную майку и видавшие виды берцы. Громко щелкнул затвор, а в следующее мгновенье Зенитсу закричал и накрыл голову руками, задрожав всем телом – раздалась оглушительная автоматная очередь. Ползающие внизу твари неподвижно замирали, другие ускорялись, пытаясь отползти в кусты или на деревья, однако пули не щадили никого, и мертвые личины скручивались на земле.       Выстрелы вскоре стихли. Светловолосый незнакомец, самодовольно улыбаясь, вновь накинул ремень автомата на плечо и перевел взгляд на все еще дрожащего парнишку.       – Что ты так уныло сжался, мой мягкозадый ангел? Никогда не слышал стрельбы? Ну, не трясись так – давай я успокою тебя в своих блестящих объятиях, – как только мужчина сделал шаг ему навстречу, Зенитсу обхватил себя руками, мгновенно краснея – таких откровенных домогательств парню на себе испытывать еще не доводилось. Видя его реакцию на свои слова, незнакомец нашел ее очень милой, а потому не смог устоять и, стремительно оказавшись рядом, крепко обнял его, прижимая к своей широкой груди. – Какой тощий! Здесь в чести куда более сочные особи, но я нахожу твою хрупкость блестяще очаровательной. Как тебя зовут и чей ты? Хоть ты и забрел на нашу территорию, я тебя не признаю.       – Что? – переспросил Агацума, все-таки постаравшись убрать от себя его наглые руки. – Вашу территорию? Я? Но как это?..       – М? Ну это я у тебя хотел спросить. Меня зовут Узуи Тенген, и сейчас я за главного в «Старс» – среди нас видные деятели культуры, спорта и индустрии развлечений, подлежащие изоляции. Но я не услышал ответа на свой вопрос: кто ты?       – А-Агацума Зенитсу…       – Блестяще, Зенитсу. Тогда по какой причине тебя засунули на этот остров? – этот человек задавал ему непонятные вопросы, а напуганный парнишка не мог вымолвить ни слова. Он только хлопал глазами, не понимая, в чем дело. Остров? Ссылка? Причина? Поток несвязной информации затопил его светлую голову, мешая думать связно. От волнения потемнело перед глазами, и его повело. Тенген не успел среагировать – только и видел, как парнишка качнулся вниз, срываясь с ветви дерева. Дальше Зенитсу уже ничего не помнил: после болезненного удара сознание снова покинуло его.       Он очнулся, чувствуя, как чьи-то нежные руки с заботой приглаживают на нем нечто мягкое и очень теплое. Еще сквозь сон Зенитсу понял, что такие прикосновения наверняка принадлежат женщине, и потому был сильно удивлен: свою мать он совершенно не помнил, а сестер попросту не имел – чья нежность могла ему сниться? Однако дрема прошла, а прикосновения не исчезли, и парень, открыв глаза, увидел перед собой милую с прелестной внешностью девушку: ее волосы, хоть и были непослушными, представлялись мягкими на ощупь, а большие светлые глаза смотрели наивно. Когда она увидела, что Агацума разглядывает ее, то обрадовано вскрикнула и низко-низко наклонилась к нему.       – Ты очнулся! Я так рада! Я думала, что ты получил какую-нибудь серьезную травму, упав с дерева! – тут же высоким голоском затараторила она, плаксиво поджимая пухлые губки. От такого внезапного потока слов после полной тишины Зенитсу вначале растерялся и не знал, что ответить, метаясь взглядом по высокому потолку мрачного помещения, в котором они с ней находились. Заметив это, девушка выпрямилась и тоже обвела комнату глазами. – Ты не знаешь, куда ты попал? Я тебе все расскажу! Меня зовут Сума: я была популярным айдолом, и мои песни постоянно крутили по телевидению! Но потом со мной случилось несчастье: газеты опубликовали статью о том, что у меня тайный роман с моим продюсером. Его супруга наняла людей, чтобы похитить меня, и я попала им в руки. А потом оказалась здесь. Я уже год тут живу!       – Где?.. – слегка охрипшим голосом проговорил Агацума, все равно ничего не поняв из ее объяснений. Сума, по всей видимости, принадлежала тому типу женщин, которых природа, одарив красотой, обделила умом.       – Это остров Зеро, его еще называют «последним средством» – сюда ссылают разных людей: тяжело больных, за которых не берутся врачи, преступников, неугодных известных личностей, – говорила Сума, и по мере этого у Зенитсу все больше округлялись от удивления глаза. На лбу даже проступил холодный пот. Неужели его сочли неизлечимо больным, и врачи поставили на нем крест?.. Нутро похолодело – парню вдруг стало так страшно за собственную жизнь, что он забыл все вопросы, которые еще хотел задать этой девушке. Однако лба вдруг коснулась ее нежная ладонь: Сума жалостливо смотрела на него глазами полными слез. – Не переживай, пожалуйста! Ты не первый, кто попал сюда! И я знаю, что это шок… Но мы в «Старс» – одна большая семья, и никого не даем в обиду! Да, люди с большой земли избавились от тебя, но Тенген-сама тебе помог! Он спас тебя, и теперь ты будешь жить вместе с нами! Я тоже испугалась, оказавшись на острове, однако он объяснил мне, что жизнь продолжается. Понимаешь? И в этом месте можно жить! Поэтому не беспокойся! Кстати, а по какой причине сослали тебя?       – Я-я…       – Ну как ты, блондинистоголовое чудо? – услышав этот голос, Агацума, чуть помедлив, поднял голову и в удивлении открыл рот. Прекрасное, уже знакомое ему лицо освежило память – вспомнилось собственное пробуждение в этом страшном месте среди гигантских личинок. «Точно! Этот человек тогда спас меня, – мелькнула ясная мысль в голове Зенитсу. – Я должен поблагодарить его?» Замявшись и стыдливо опустив взгляд, он ушел в свои раздумья, позабыв о находившихся рядом людях. Тенген, глядя на него сверху вниз, усмехнулся и быстро опустился перед парнишкой на корточки, пытаясь приковать его внимание к себе. – У меня глаз на красоту блестяще наметан, – после этих слов длинные пальцы мужчины коснулись чужого подбородка, и Агацума испуганно посмотрел на него. – Что за вид! Мое сердце блестяще рвется приласкать и пожалеть тебя.       – Тенген-сама! А почему мне вы такого никогда не говорили? – капризно воскликнула Сума, однако, к изумлению Зенитсу, Узуи не обратил на этот упрек никакого внимания. – Так нечестно!       – Сума, ты приготовила для него поесть? – перебил ее мужчина, красноречиво взглянув на девушку, и та, словно вспомнив о чем-то, сорвалась с места и убежала. Все еще находящийся в прострации парнишка крутил головой по сторонам. Помещение, в котором они находились, было мрачным: серые стены, возле одной из которых стоял стул, посреди потолка тускло горела лампочка. Импровизированная кровать, где лежал Агацума, – куча скиданных тряпок, одеяльев и пушистых шкур – занимала полкомнаты. Однако следовало отметить, что лежать на этом беспорядке было все же удобно. Да, убранство отсутствовало совсем, однако в сравнении с больничной палатой, в которой парень провел много времени, разницы особой не ощущалось. Никаких излишеств. Тем временем сидящий рядом с «постелью» мужчина внимательно следил за его взглядом. – Не нравится новая комната? Уж прости, здесь не принято вертеть носом. Конечно, тут уныло в сравнении с родным домом, но ты вскоре привыкнешь.       – Нет, все нормально, – наконец-то вымолвил Зенитсу, собравшись с мыслями. Его собеседник затаил дыхание, вслушиваясь в приглушенно звучащий голос. – Я давно не был дома, и эта комната меня устраивает, просто… Та девушка сказала, что от нас избавились… Н-нельзя ли мне вернуться? Я…       – Увы, – перебил Тенген, выпрямляясь в полный рост, и теперь его крупные габариты казались настолько внушительными, что Зенитсу невольно вздрогнул, – никто и никогда не покинет это место. Сюда ссылают всех неудобных людей – разумеется, извне мы тщательно охраняемся. Попытаешься сбежать с острова – тебя убьют. Но хочу сказать, что, если убежишь из крепости, тебе не добраться даже до моря – ты попросту умрешь. Без подготовки не протянешь здесь и дня, сам же видел: этот остров кишит плотоядной живностью – здесь даже простой куст готов сожрать тебя. К тому же некоторые люди здесь опаснее диких зверей. Поэтому вот тебе блестящий совет: смирись с тем, что для тебя началась новая жизнь, и попробуй стать частью нас – тех, кто неугоден большой земле.       И, отвернувшись от Зенитсу, позволив тому лицезреть свою широкую спину, мужчина покинул помещение. Замерший от сказанных им слов парень какое-то время не двигался – осознание приходило к нему медленно. Непринятие нынешнего положения вещей, тяжелые мысли, что от него избавились как от мусора, потрясение, полученное после пробуждения, – все спуталось в голове. Он подтянул к себе ноги и обнял их, уткнувшись лицом в колени. Его сослали сюда, изолировав от общества: если верить словам девушки, это означало неутешительный диагноз. В таком случае, сколько ему оставалось прожить?..       Вскоре Сума действительно принесла ему поесть, и Зенитсу понял, каким голодным был все это время – от навалившихся переживаний аппетит разыгрался еще сильнее. Съев все, что было подано, парень почувствовал, как к организму начали возвращаться силы: ему захотелось немного пройтись.       Обследовав все углы своей новой комнаты и не найдя здесь ничего интересного, Агацума прошел к двери с твердым намерением ее открыть. Та оказалось на редкость тяжелой. «Я словно в каком-то бункере, – подумал про себя парнишка, просочившись наружу. Пред ним предстал темный коридор с тусклыми лампочками в потолке, которые практически ничего не освещали. Посмотрев сначала в один конец коридора, а потом в другой, Зенитсу содрогнулся, испуганно прижав руки к груди. – Почему здесь все такое старое, грязное и мрачное? Тех, кого сюда ссылают, не считают за людей?»       Он неосознанно попятился назад и вдруг спиной наткнулся на какое-то теплое и крепкое препятствие. Суматошно обернувшись, – от здешней окружающей среды можно было ожидать чего угодно – Агацума замер и затрясся, точно промерз до костей. Сверху вниз на него смотрел какой-то рослый мужчина с широкими плечами и крепкой накаченной грудью. Сощуренные глаза глядели пристально, пронизывали холодом, отчего хотелось съежиться или сделаться невидимкой. Зенитсу трясся: этот человек долго и внимательно рассматривал его, каждую ресничку и каждую складку на одежде.       – Кто ты? – в конце концов низким голосом заговорил с ним мужчина. Каждое его слово было преисполнено колючего равнодушия.       – А-Агацума Зе-Зенитсу… – заикаясь от страха перед этим незнакомым человеком, ответил парнишка и опустил глаза в пол, будучи больше не в силах выдерживать его тяжелый взгляд. Они стояли друг супротив друга в грузном молчании, и ничего не нарушало тишины мрачного коридора, кроме громко стучащего в груди у Зенитсу сердца. Постояв перед ним какое-то время, мужчина неожиданно просто обошел его и направился дальше по коридору, ничего больше не сказав – в темноте еще долго раздавались его тяжелые шаги. «Странно… – подумал про себя юноша, отходя к стене и прижимаясь к ней спиной. – Я даже не слышал, как он подкрался ко мне! Что ему от меня было нужно?»       Держась ближе к стене, чтобы не маячить под тусклым светом и ненароком не встретить кого-нибудь пострашнее, Зенитсу шел вперед, боясь заглянуть в какую-нибудь из многочисленных дверей, расположенных по обеим сторонам коридора. Проходив так около двадцати минут, он вышел в просторный холл с широкими каменными лестницами. Все здание напоминало старую крепость, и от этого парнишка сильнее удивлялся тому, как люди, находящиеся здесь, смогли смириться с подобными условиями существования. «Так темно, что впереди ничего не видно. Даже если рядом кто-то появится, едва ли я сразу замечу, совсем как тогда!» – рассуждал он, на всякий случай изредка оглядываясь назад, чтобы проверить, не дышит ли кто ему в затылок. Тот случай, произошедший с ним возле дверей его комнаты, все еще не спешил забываться: Агацума до сих пор как будто ощущал на себе чужой изучающий взгляд того мужчины.       На лестничном переходе Зенитсу принял решение спуститься вниз – хотел найти выход на свежий воздух, чтобы наконец-то увидеть яркое солнце и чистое небо. Темные каменные стены уже порядком успели надоесть ему за относительно короткое пребывание в этом незнакомом месте. У этой крепости, как оказалось, было несколько этажей: на первом располагался большой холл, множество арок и колонн. Как и другие помещения, этот зал тоже был слабо освещен, однако, наверху, под самым потолком, в стенах были сделаны небольшие щели, похожие на узкие вытянутые окна. Железные массивные ворота, вероятно, вели на улицу, и Зенитсу воодушевился, спешно направившись к ним, когда неожиданно вдруг раздался тяжелый скрип. Появилась ослепительная полоса света. С грохотом ворота начали подниматься вверх, открывая проход, являя парнишке стоявших за ними людей и старые грузовые машины.       Машины заехали внутрь. Безмолвный холл наполнился громкими разговорами и тарахтением мотора. Люди бегали вокруг них, что-то выгружали, кричали друг на друга и махали руками. На Агацуму никто не обращал внимания. Или его присутствие игнорировалось целенаправленно.       – Опять больше тридцати процентов забрали себе армейцы. Никак с ними не сладить! Возомнили себя элитой острова!       – А что ты хотел? Они привыкли, что им все дозволено, вот и здесь ждут особых привилегий.       – Бедняги из «Хилс» такими темпами скоро совсем вымрут: они ведь там и так полудохлые, а тут еще и армия с тюремщиками обирают…       – Да что нам с этих больных доходяг! У нас свои люди и свои проблемы. Думать о них – не наша задача. Помрут так помрут.       Слушая чужие разговоры, Зенитсу мало, что понимал, но ход мыслей немного уловил: очевидно, предметом разговора была провизия. «Неужели тут еще и с этим проблемы? Нас сослали, чтобы заморить голодом?» – внутренне дрожал парень, глядя на грязные ящики и мешки, которые стаскивали из кузова машины крепкие мужчины и даже несколько широкоплечих женщин.       – Это поставка еды. Два раза в месяц мы получаем кое-какие продукты, – вдруг пояснил для Агацумы женский голос, раздавшийся совсем рядом, и юноша обернулся. Возле него стояла миловидная, приветливо улыбающаяся девушка с забранными в хвост каштановыми волосами. Ее внешность была ему как будто бы смутно знакомой. Встретившись с ним взглядом, она сдержанно улыбнулась. – Ты новенький, да? Зенитсу – Тенген-сама рассказал о тебе.       – Тенген? – удивленно поднял брови блондин, на что девушка кивнула.       – Да. Еще он сказал, что ты очень хорош собой и невероятно мило смущаешься, – на этих ее словах Агацума и впрямь засмущался, заставив собеседницу тихонько рассмеяться и прикрыть рот рукой. – Кажется, он был прав! Ты действительно очень интересный, Зенитсу. Меня зовут Хинацуру.       – Приятно познакомиться… А в-вы тоже здесь?..       – Что? Сослана? Конечно. В прошлом я ведущая канала «Фудзияма». В силу определенных обстоятельств оказалась здесь, – услышав ее ответ, Зенитсу догадливо выдохнул, припоминая: действительно, похожую девушка он видел по телевизору. «И она здесь? Но почему? – думал парень про себя, разглядывая ее красивый профиль. – За что нас всех высылают? Разве мы сделали что-то плохое?» После продолжительного молчания Хинацуру обернулась к нему и, заметив растерянность и грусть на его лице, постаралась улыбнуться как можно теплее. – Я понимаю, что ты чувствуешь себя потерянным. Но с жизнью здесь придется смириться. Тут, помимо тебя, еще много людей. Этот остров ссыльных поделен на части. Официально он делится на северные, южные, западные и восточные территории. Неофициально на образовавшиеся здесь группировки «Старс», «Хилс», заключенных и армию. Сейчас ты находишься в «Старс»: здесь видные культурные деятели, звезды большого спорта, сцены, журналов и прочие известные личности. Тенген-сама наш неофициальный лидер: он занимает что-то вроде места главы. Кстати о нем: ты ему, кажется, понравился!       – Ч-что?! Как э-это п-понравился? Я парень! – щек Агацумы коснулся легкий румянец, и подросток отвернулся от девушки, чтобы не видеть ее милую улыбку. Та тут же рассмеялась звонким серебристым смехом. – Ну что опять?       – Для Тенгена-сама твой пол не имеет значения. К тому же в такого милашку, как ты, действительно очень трудно не влюбиться!       – Хв-хватит, Хинацуру-сан! Я ухожу! Пойду подышать свежим воздухом! – и он скорее поспешил вперед, боязливо обходя стороной разгружаемые грузовики. На него косился каждый из присутствующих так, словно у Зенитсу на лице было что-то изображено.       Когда парнишка подошел к выходу из крепости, то даже прикрыл глаза руками – ослепительно-яркое солнце сразу же пригрело его своими лучами, заставляя невольно обрадоваться. Впереди зеленел густой тропический лес, от которого так и веяло теплой влажностью. «И правда остров… – подумал Зенитсу про себя и подошел ближе к границе зарослей леса, разглядывая большие насыщенно-зеленые листья деревьев и кустарников. – Я никогда не был в таких местах. Может, это и не так плохо, что я попал сюда?.. Раньше из больницы не выпускали, а здесь никто даже слова не сказал».       – Не разгуливал бы ты один, где попало, – как будто наперекор всем его мыслям вдруг раздалось предупреждение. Голос был уже хорошо знакомым, и Агацума, сглотнув, обернулся назад, натыкаясь взглядом на высокую мускулистую фигуру Тенгена. В своих широких камуфляжных штанах и облегающей майке он смотрелся настолько брутально и внушительно, что парнишка невольно позавидовал. Однако тут же ему припомнились слова Хинацуру о влюбленности, и щеки вновь пошли красными пятнами. Увидев, что блондин чем-то смущен, Узуи хмыкнул. – Ну что ты, если хочешь, чтобы я составил тебе компанию на прогулке, так и скажи.       – Д-да не нужна мне ваша компания! И вообще компания не нужна! Я и один погуляю!       – Запрещаю, – бескомпромиссно отрезал мужчина, серьезно взглянув на своего оппонента. Зенитсу вздрогнул. – Я же тебе говорил: это необычное место. Тебе мало унылого утреннего приключения? Хорошо, что ты попался ползающему безмозглому белку, а что, если бы это были какие-нибудь преступники? Даже блестяще представлять не хочу, что с тобой могли сделать эти неотесанные обезьяны!       – Почему на этом острове есть еще и преступники? – не понял Агацума, про себя, конечно же, испугавшись. – И почему они не в тюрьме?       – Этот остров и есть их тюрьма. Огромная тюрьма, откуда им никогда не сбежать.       – Получается, мы тоже преступники, раз находимся вместе с ними на одной земле?..       – Вспомни, за что тебя засунули сюда, и ответ сразу станет понятен. Да, если тебе так проще, мы тоже блестящие преступники. Но немного другого плана – называй это как хочешь, – беспечно улыбаясь, пожал плечами мужчина, а затем сократил расстояние между ними, смотря Зенитсу прямо в глаза. А тот все пытался понять, почему он оказался здесь, но в голове все равно ничего не складывалось. Да, он был тяжело больным человеком, но ведь не преступником! Дорогу никому не переходил, неправомерных действий не совершал. «Отработанный материал только из-за своей болезни? Вот как…» – грустно решил про себя Агацума и совсем опустил голову, безэмоциональным взглядом уставившись в травяной ковер. Однако все грузные мысли, затопившие его в этот момент, неожиданно рассеялись – сильные руки обняли его, и Зенитсу щекой снова был вынужден вжаться в чужую грудь. Он сам не понял, почему, но едва только этот человек обнял его, все тревоги испарились, словно их и не было. – Не переживай уныло. В этой крепости мы все одна большая семья: я блестяще не дам тебя в обиду никому из обитателей острова. Буду оберегать тебя постоянно, ты станешь моей блестящей парой, и мы будем счастливо жить вместе.       – П-парой?.. – удивленно пискнул Зенитсу, но избавиться от крепких рук, обнимающих его, не смог.       – Блестяще верно. Как нормальные люди, мы здесь создаем семьи. У меня еще никого нет, а ты блестяще понравился мне еще с нашей первой встречи.       – Н-но я не могу!       – Что? Почему? Ты уже в кого-то влюблен? – недоуменно поднял тонкую бровь Тенген, и мальчишка покраснел еще сильнее: никаких отношений у него никогда и в помине не было – свой первый поцелуй он бережно хранил для единственной большой любви всей жизни. И его совершенно не волновало мнение других на этот счет. В средней школе над ним частенько смеялись из-за этого, однако Зенитсу стоически выдерживал все насмешки. И сейчас у него оглушающее громко стучало сердце: никто прежде не симпатизировал ему. – Ну так что?       – Я ни в кого не влюблен, но все равно!       – Что значит твое унылое «все равно»? Раз не влюблен, у меня есть все шансы! Ты не пожалеешь – здесь все мечтают создать со мной семью. Ведь я по-настоящему прекрасен! Просто бриллиант этого острова!       – Н-нет! Я – не все! И я не хочу! Я вас даже не знаю! Все! Не трогайте меня больше! – протараторив это на одном дыхании, красный от смущения Зенитсу вырвался из его объятий и со всех ног бросился бежать, проскочив в ближайшие кусты. Удивленный полученным отказом мужчина застыл и неподвижно стоял какое-то время, пытаясь понять, что пошло не так, а потом, цокнув языком, поспешно устремился в крепость, игнорируя улыбающуюся Хинацуру, которая все это время наблюдала за развернувшейся сценой издалека.       Большие листья шлепали его по лицу, несмотря на то, что он пытался закрываться руками, несясь среди зеленых зарослей. Несколько раз парнишка запинался и чуть не падал лицом в мягкую землю: за ноги цеплялись то корни растений, то какие-то лианы. Их было здесь великое множество, и иногда Зенитсу действительно казалось, будто растения живые и хотят остановить его. Земля, по которой он бежал, в какой-то момент сделалась рыхлой: на ней попадалось все больше сгнивших и потемневших листьев, корней, какого-то растительного мусора – видимо, перегной в этих климатических условиях шел куда активнее.       В конце концов Агацума все-таки не удержал равновесие, запнувшись за очередное препятствие, и шлепнулся на землю, чуть не клюнув носом в грязь. Ладони и одежда испачкались. Досадуя неизвестно на кого, парнишка попробовал оттереть руки, но грязь только размазалась сильнее.       – Да что это за место такое?! Фу, просто гадость! – разозлившись, в сердцах воскликнул он, пяткой обуви взрыв землю, желая хоть на что-то выместить свое раздражение. «А все из-за него и его странных слов! Какая из меня пара? Мы же оба мужчины!» – хоть парень и понимал, что Тенген едва ли виноват в его неудачном падении, но от этих обвинений как будто бы становилось не так обидно за себя. Этот Узуи-сан был невероятно красив, хорошо сложен, физически подготовлен, с ним бок о бок жили красивые девушки, Сума и Хинацуру – почему же такой, как он, тогда говорил с ним про семью? Зачем сказал, что Зенитсу нравится ему?.. – Разве могут настолько идеальные люди влюбляться в таких, как я?.. Я ведь чуть в грязь лицом не упал только что! Весь измазался, какой кошмар – нельзя возвращаться обратно к нему в таком виде.       Пока он сокрушался и сетовал на свою горькую долю, совершенно не обратил внимания на то, что зелени вокруг стало как будто бы больше. Зенитсу так ничего бы и не заметил, если бы перед глазами не появились зеленые отростки, покрытые красными зернышками, похожие на червей. От неожиданности он испуганно дернулся назад, позабыв о грязи и испачканной одежде, и в то же мгновенье это непонятное растение стремительно бросилось следом за ним, хватая и плотно перетягивая запястья и лодыжки. Оказавшись в воздухе, парнишка громко вскрикнул, все еще не понимая, что происходит – вокруг него шевелились зеленые листья, скручиваясь и расправляясь обратно, змеями извивались лианы. Словно это растение вдруг ожило. Земля все отдалялась и отдалялась, и дрожащий от страха Агацума оглядывался по сторонам, не зная, как вырваться. Случайно завидев над собой какое-то движение и подняв голову кверху, парень вдруг почувствовал, что готов свалиться в обморок от ужаса. Там, куда его утягивали лианы, находилось нечто: огромный зелено-бордовый рот с множеством заостренных отростков, по форме напоминающих зубы. У этого растения была пасть, и она приближалась к своей жертве с каждой секундой.       – Помоги…те… – прошептал севшим голосом побледневший Зенитсу и почувствовал, как тело ослабевает. Ноги тряслись, внутри было пусто, словно все органы вдруг исчезли. В голове промелькнула отчаянная мысль, что если бы не врачи и отправка на этот остров, больным он прожил бы дольше. Отвратительная смерть смотрела ему в лицо.       Но внезапно раздалась оглушающая автоматная очередь, от которой сердце Агацумы зашлось внеочередными ударами, едва не остановившись от испуга. В следующую минуту он ощутил, как стремительно падает, а потом резкий болезненный удар, словно внизу была не рыхлая мягкая земля, а голый асфальт. Где-то рядом раздались голоса. От боли перед глазами заскакали белые искры, но пересилив себя, Зенитсу вгляделся вперед. Огромное растение бешено извивалось, а две фигуры в ярко-оранжевом расстреливали его из автоматов: один был полностью одет в рыжий костюм, а у второго в контрасте с яркими штанами была черная майка.       – Иди посмотри, сдох он или нет! Я с ней и сам справлюсь! – крикнул один другому. Тот, который полностью был одет в оранжевую форму, прекратил огонь и, развернувшись, торопливо побежал к Агацуме. Это оказался молодой парень, немногим старше самого Зенитсу, с неопрятной стрижкой, толстыми черными бровями, недовольным выражением лица и темными синими глазами. Держа оружие наготове, он встал рядом с лежавшим на земле блондином и нахмурился.       – Живой? Откуда ты? Выглядишь херово. Ты из «Хилс»? – спросил он, недоверчиво разглядывая Агацуму. Тот смотрел на него в ответ, но ничего не говорил – лишь судорожно покачал головой, отрицая это предположение. Тогда недовольный брюнет сощурился, крепче сжимая автомат. – Если не из «Хилс», то откуда ты?       Тем временем выстрелы стихли, и к ним неторопливым шагом приблизился второй незнакомец, убивший плотоядное растение, напавшее на Зенитсу. Это тоже был молодой парень, однако старше первого: выглядел он покрепче, пошире в плечах, с забитыми татуировками сильными руками и яркими розовыми волосами. Поглядев на блондина сверху вниз, незнакомец как-то странно улыбнулся, обнажив белые зубы с сильно выделяющимися из ровных рядов клыками. «Он страшный человек…» – практически тут же всплыла мысль в голове Агацумы. На оранжевой рубашке у темноволосого он заметил белую нашивку с каким-то номером и, предчувствуя неладное, попробовал отползти назад, подальше от этих людей.       – Так кто же ты? – спокойно спросил юноша с розовыми волосами. В отличие от своего товарища автомат он оставил на ремне за спиной, абсолютно не опасаясь Агацуму. – Так легко попасться венере плотоядной – очевидно, ты здесь еще совсем недавно. Я прав? Тогда возможно ли, что ты еще не входишь ни в одну из группировок?       – Д-да… – выдавил из себя блондин, едва заметно покивав головой. Незнакомец снова улыбнулся, а потом обернулся к своему спутнику.       – Иди первым, Кайгаку, я догоню.       – Но нам нужно возвращаться как можно скорее, Аказа-доно! – отважился напомнить ему парень с широкими бровями, однако на него тут же был переведен уничтожающий взгляд. Зенитсу заметил, как этот самый Кайгаку вздрогнул и опустил глаза в землю, сильно побледнев – по-видимому, Аказа был для него авторитетом, которому необходимо было безропотно подчиняться. Не задавая ему больше лишних вопросов, парень молча удалился, в последний раз искоса глянув на Агацуму. На губах Аказы снова растянулась улыбка, когда они остались наедине с блондином.       – Значит, ты ничей… Как твое имя? – вдруг спросил он, задумчиво вглядываясь собеседнику прямо в глаза.       – Агацума Зенитсу…       – Твоя жизнь, Зенитсу, – продолжил Аказа отстраненно, – она была счастливой?       – Что? – Агацума непонимающе захлопал ресницами, невольно подтягивая ноги к себе, чувствуя, что самостоятельно встать с земли он пока не сможет. В его с виду миролюбивом оппоненте было что-то странное: что-то дьявольское, и это на подсознательном уровне отталкивало – хотелось подорваться с земли и бежать прочь. Но страх подсказывал ему, что во избежание конфликта лучше продолжать вести этот непонятный диалог. – Почему вы спрашиваете?..       – Просто хочу знать. Не волнуйся: мне ты можешь доверять. Так чего тебе не хватало в жизни? Есть ли у тебя какое-то сокровенное желание?       – Н-ну… я-я хочу найти свою любовь и быть нужным… – он испуганно поднял глаза на собеседника и, стараясь еще незаметнее отодвинуться подальше, проговорил. – И-и это нормально, что у меня еще никогда никого не было! Я обязательно встречу человека, с которым буду счастлив! Я-я уверен, что в-все впереди и…       – К сожалению, Зенитсу, вынужден тебя разочаровать, – поправив на груди ремень от автомата, Аказа сделал несколько шагов к нему, заставляя парня начать судорожно пятиться назад. На тонких губах снова появилась улыбка, от которой у Агацумы кровь застыла в жилах. Человек, возвышающийся над ним, сглотнул слюну, оценивающе оглядывая блондина. – У тебя мягкая кожа. Ты пахнешь очень приятно. Еще мне нравятся твои глаза – они светлые и добрые. Ты кажешься мне хорошим человеком, поэтому я решил узнать о тебе чуть больше. Чтобы смаковать каждый кусок с наслаждением.       – О чем в-вы говорите?.. – мысленно Зенитсу уже готов был проклясть все на свете за то, что убежал из крепости. Смерть действительно поджидала здесь на каждом шагу: сначала Агацуму чуть не убило хищное растение, а теперь на его жизнь покушались даже внезапные спасители. – Ч-что вы хотите сделать? П-пожалуйста, не убивайте! В-вы же помогли мне! Зачем тогда нужно было спасать меня от того растения?!       – Не устраивай истерик. На этом острове мы боремся за выживание, боремся с людьми за еду. Но порой бороться приходится даже с чудовищами, – оглянувшись через плечо на выкорчеванные из земли и продырявленные пулями гигантские корни, Аказа как-то странно усмехнулся и снова перевел взгляд на побледневшего Зенитсу. – Ты не можешь убить меня, не можешь сбежать от меня, а значит, ты бесполезен. И в этой пищевой цепочке ты в самом низу. Я ушел из крепости задолго до того, как машины привезли еду, и голоден. Поэтому будь так добр, не вопи слишком громко, Агацума Зенитсу.       – Н-не может быть… – чувствуя, что от страха ему не хватает кислорода, парнишка схватился за ворот своей одежды, не веря в происходящее. Из богатого перечня вариантов, как отправиться на тот свет, ему попался один из самых мерзких и отвратительных. – В-вы больной! Так нельзя! Это ненормально! Нет! Не подходите ближе! Н-не!..       В момент, когда Аказа потянулся к нему рукой, раздалось подряд пять оглушающих выстрелов, и тот стремительно обернулся, отскочив в сторону, сразу же вскидывая оружие. Дрожащий в истерике и шумно дышащий через рот Зенитсу не мог поверить в свою удачу: позади, недалеко от сваленного в кучу погибшего растения, стоял Тенген.       – Если ты дернешься, я тебя блестяще пристрелю, – равнодушно заявил он, не сводя дула автомата с Аказы. Последний уже не улыбался: выглядел мрачным и волком смотрел на появившегося гостя. Какое-то время на опушке, посреди которой они стояли, повисло напряженное молчание. Зенитсу растерянно смотрел то на одного, то на другого, про себя благодаря небеса за спасение, пришедшее к нему в лице Узуи. Видя, что враг не торопится отступать, Тенген вздохнул и вновь подал голос. – Хочешь погибнуть такой паршивой смертью? Даже если ты застрелишь меня или его, все равно сдохнешь, потому что я успею открыть по тебе ответный огонь.       – «Старс», – Аказа произнес это с издевкой, после чего опустил оружие, вновь возвращая себе довольный вид, – и их бессменный лидер. Так этот парнишка твой?       – Он уныло свалился на мою голову не так давно, ничего больше, – с явным пренебрежением в голосе отозвался Узуи, и у Зенитсу от удивления отвисла челюсть. Значит, вот чего стояли разговоры о семье и признания в любви этого человека… В груди почему-то вдруг что-то заныло. А ведь он успел поверить в то, что сумел действительно кому-то понравиться… – Давай сегодня разойдемся мирно. Что ты на это скажешь, смотрящий?       – Скажу, что в следующий раз ты не выкрутишься так легко, – сделав несколько шагов назад, Аказа свистом привлек к себе внимание Агацумы и подмигнул ему, отчего тот поежился. Затем он, повернувшись спиной, побрел прочь. – Ты лишил меня прекрасного обеда – этот должок я еще припомню тебе, Узуи Тенген.       До тех пор, пока он не скрылся из виду, Тенген не опускал оружие, а потом, сорвавшись на бег, оказался возле Зенитсу, сразу же тщательно осматривая его тело на наличие повреждений. Того все еще трясло от страха, и Узуи видел это. Отбросив автомат в сторону, он притянул парнишку к своей груди, начиная успокаивающе гладить по спине и затылку. Но тот вдруг, будто очнувшись, принялся брыкаться изо всех сил.       – Вы обманули меня! Говорили, что я п-понравился вам, а сами!.. Вы лжец! – во все горло кричал блондин, колотя крепкую грудь своего спасителя. Его точно прорвало – он плакал и вопил так, словно его избивали. Пережитый ужас от двух покушений за один раз сделал свое дело. Тенген это прекрасно понимал, поэтому вместо того, чтобы кричать в ответ, он лишь осторожно скрутил Агацуме руки, вынуждая его остановиться и взглянуть на себя. – Вы!..       – Я сделал это для тебя и для нас! Он бы убил тебя, не задумываясь, или взял в заложники, узнав, что ты дорог мне! Кому бы стало лучше? Понимаешь теперь?! – со всей серьезностью принялся объяснять мужчина, глядя глаза в глаза собеседнику. И постепенно приходящий в себя Зенитсу умолк, начиная осознавать, что в словах Тенгена был смысл. – Это был смотрящий с зоны – один их тюремных авторитетов! Да он же еще и чертов каннибал, Зенитсу! Его человеком назвать язык не поворачивается! Мозги набекрень: мог запросто пришить нас обоих, не пожалев на это своей жизни. Нам блестяще повезло, что он не раскусил обман и не заметил, как уныло дрожали мои руки, когда я понял, что ты в опасности! Не смей больше убегать от меня. Я чуть не сошел с ума! Здесь опасно – ярко вдолби это в свою блондинистую башку!       – Узуи-сан…       – Ну что еще?!       – Простите меня!.. – на глазах снова навернулись слезы, а нос захлюпал, и Зенитсу разревелся, ткнувшись лбом в чужую грудь. У Тенгена занялось дыхание. Это был первый раз, когда блондин сам изъявил желание прикоснуться к нему. И пусть он мочил его майку в слезах и соплях – мужчине было все равно. Он, довольно улыбаясь, гладил светлый затылок, нашептывая парню на ухо что-то успокаивающее и нежное.       По возвращении обратно в крепость, Зенитсу больше не делал необдуманных поступков, всюду следовал за Тенгеном и лишний раз спрашивал у него, прежде чем что-то сделать или куда-то направиться. Остаток дня он провел на своеобразной экскурсии по крепости, которая оказалась достаточно большой и сложной по своему строению – однако ему не показали и половины из того, что здесь находилось. Зато он познакомился с множеством милых женщин, которые отнеслись к нему с большой симпатией, одарив яркими улыбками. Большинство из них, как отметил Агацума, были преданы Узуи Тенгену и заинтересованы в нем, как в мужчине. Однако тот, будучи со всеми предельно вежлив, не обнадеживал никого, игнорируя кокетливые взгляды и различные намеки. «Как я и думал: он очень популярен у женщин, – вздыхал парнишка про себя, смотря на разочарованные лица девушек, мимо которых проходил Тенген. – Я-то ему тогда зачем?..» Но, несмотря на подобные мысли, истерик блондин больше не закатывал.       После общего ужина, который состоялся в большом плохо освещенном зале, где множество людей, сидя кто на полу, а кто за столами, жужжали как один большой улей, Зенитсу отправился за Тенгеном в его комнату. Как неофициальному лидеру, Узуи полагались самые просторные покои с различными удобствами. С мебелью в крепости дела обстояли не очень хорошо, и тот факт, что в этой комнате была большая двуспальная кровать, стол, комод, тумба для вещей и даже кресло, не мог не удивлять. Парнишке показалось, когда он зашел внутрь, что даже света здесь было больше, чем в других помещениях. В комнате Тенгена он нашел большое старое зеркало во весь рост и впервые за все это время смог посмотреть на себя со стороны. Зрелище оставляло желать лучшего: бледный цвет лица, красные болезненные пятна на щеках, несколько ссадин на видных местах, огромный синяк на плече, не говоря уже про грязь, пыль и испачканную одежду.       Позади него переодевался Узуи, сверкая своим мраморным телом с точеными кубиками пресса и явно выделяющимися венами на накаченных руках. К его внешнему виду было не придраться. На какое-то время Зенитсу просто завис, разглядывая его через отражение в зеркале. «Такой красивый… – думал он, наблюдая за движением каждой мышцы на теле мужчины. – И зачем ему я? Я же обычный. Еще и неудачник. Он странный…»       – Чего так пристально меня разглядываешь? Я знаю, что блестяще прекрасен. Нравлюсь тебе? – с хитрой ухмылкой осведомился у него Узуи, давно заметив, что за ним наблюдают.       – А в-вы поскромнее быть не можете, да? – пойманный с поличным Агацума сразу же отвернулся и от зеркала, и от собеседника, чтобы не видеть довольного выражения его лица. Рассмеявшись, Узуи только махнул рукой.       – Не стесняйся выражать свои чувства, блондинчик. Чувствуй себя как дома в этой комнате. Можешь брать любые вещи, какие найдешь, кроме оружия.       – Тут есть оружие? – испуганно пискнул Зенитсу, снова посмотрев на устало потягивающегося мужчину. Но тот, услышав вопрос, никак не изменился в лице, утвердительно кивнув. – Мне немного страшно…       – Все в блестящем порядке – это всего лишь меры предосторожности. В этой крепости ты в безопасности. А за ее пределы ты будешь выходить только вместе со мной. Такого унылого инцидента, как случился сегодня, я больше не допущу.       На мгновенье перед глазами Агацумы снова встали хищные зеленые лианы с красными пупырышками, зубастая пасть растения, автоматы незнакомцев в тюремной форме и холодная улыбка одного из них. Парнишка поежился, представляя, что могло бы там произойти, если бы не вовремя оказавшийся рядом Тенген. От сложившейся в мыслях картины у него ослабли ноги.       – Простите… и спасибо, что спасли меня… – внезапно произнес он, отчего мужчина изумленно посмотрел на него. Неожиданно сократив расстояние между ними, Узуи приобнял парня за узкие плечи.       – Это будет блестящим уроком для каждого из нас. Что гораздо важнее: не хочешь ли принять ванну? Тебя сегодня хорошо потрепало, а спать мы будем на одной кровати, и я хочу, чтобы ты был блестяще чистым.       – На одной?..       – А ты видишь здесь вторую?       – Нет… Просто у меня же была другая комната…       – Забудь – моя куда лучше. Сбрасывай свои грязные шмотки. У обладателя этих королевских хором есть одна блестящая привилегия – идем, покажу. Когда свыкнешься с жизнью в этом месте, ты тоже начнешь это ценить.       Зенитсу долго сомневался в его словах, не понимая, что в этой старой крепости может быть такого ценного и удивительного. Мужчина потайным ходом провел его в какое-то темное помещение, и, когда он зажег там свет, парнишка понял, насколько ошибался в своих предположениях. Да, это место не было хорошо освещенным: тут были такие же темные стены и потолок. Но ценность представляло другое. Посередине в полу находилась глубокая выемка прямоугольной формы, до самых краев залитая водой, от которой шел густой пар. В этом помещении было жарко, словно в онсэне.       Обрадованный Агацума, позабыв, что пришел сюда не один, сразу же сбросил свои вещи на пол – в комнате по приказу Тенгена он раздеваться отказался – и босыми ногами прошлепал к воде, опускаясь на край этого небольшого бассейна. Видя произведенный на гостя эффект, Узуи довольно улыбнулся, присаживаясь рядом и нарочито задевая его обнаженным бедром. Зенитсу тут же отполз подальше, густо покраснев.       – Может, помочь тебе блестяще вымыться? – мурлыкнул мужчина, на что его собеседник поперхнулся слюной, совсем разнервничавшись.       – Я-я и с-сам могу!       – А я – нет. Вымоешь меня? Давай, это несложно – я тебя сегодня блестяще спас. Дважды! Не скупись на благодарность, блондинчик! – опустившись в воду, Тенген подошел к сидящему на бортике парню и, сграбастав его в объятия, стащил следом. Зенитсу пискнул, почувствовав, как его вжали в обнаженное тело: плечо проскользило по крепкой накаченной груди, а бедро коснулось чужого естества. Зажмурившись от смущения, парнишка извивался в чужих руках, как змея, поднятая на палку, но высвободиться никак не мог. В конце концов он смирился со своей участью сидеть в обнимку с полностью голым мужчиной и затих, шумно выдохнув. Тенген хитро улыбнулся и заглянул ему в глаза. – Я знал, что мы с тобой блестяще найдем общий язык. Давай, вымой меня.       Это было больше похоже на массаж, а не на мытье: Узуи не дал ему ни мыла, ни мочалки, и Зенитсу пришлось дрожащими руками мять рельефное тело, каждую его мышцу. Причем когда пальцы доходили до ягодиц или касались торчащих сосков на груди, блондин смешно жмурился, начиная мыть смущающие его части тела. А Тенген, мало того, что блаженно улыбался, так еще и с низкими стонами выдыхал в наслаждении, видимо, желая довести Агацуму до обморочного состояния.       – Да, вот так… – с придыханием произносил он, не сводя с парнишки томного взгляда. Тот лишь поджимал губы в ответ на это. – А самое интересное ты мыть не собираешься? Там нужна особая блестящая тщательность. Рук может оказаться мало – обхватишь двумя и поможешь себе ротиком, договорились?       – В-вы просто извращенец! Я не буду там ничего трогать! И лизать тем более! Я!.. – он не успел договорить свою претензию до конца, как рот весьма удачно закрыли настойчивым поцелуем. Огромными от шока глазами Зенитсу смотрел на целующего его мужчину. Чужие влажные губы страстно впивались в его собственные. Потом в рот проник горячий язык, и парнишка почувствовал, как голова начинает кружиться от подступающего жара. Что распалило его настолько сильно – вода или страстный поцелуй нового знакомого – Агацума не понимал, но в какой-то момент ослаб, опрокинувшись на крепкую грудь и чувствуя, как отпустившие его губы, начинают втягивать кожу на шее. – Вы…       – Я слушаю, – с причмокиванием отстранившись, проговорил Тенген, сильной рукой оглаживая тонкую талию мальчика, пока не разрешая самому себе спуститься ниже.       – Вы забрали м-мой первый поцелуй… Нечестно…       – А, по-моему, очень даже честно. Блестяще иди ко мне: я заберу и остальные твои поцелуи.       Совсем позабыв о мытье, они упоенно целовались в воде: Тенген прижал парнишку к бортику, крепко обнимая его и оглаживая временами забавно вздрагивающее обнаженное тело. Никогда не испытывавший такого порочного удовольствие, от которого по спине ползли мурашки и внизу живота все немело, Зенитсу стонал ему в губы. Это приятное горячее напряжение, возникшее между ними от мокрых поцелуев с языком и обжигающих прикосновений, должно было вылиться во что-то большее, но этого не произошло. Чувствуя, что Агацума почти обмяк в его руках, Узуи усилием воли отстранился от него, тяжело дышащего и красного от стыда, и тепло улыбнулся.       – Кажется, для первого блестящего дня достаточно. Я отнесу тебя в постель.       Пока они добирались до комнаты, влага не теле успела полностью высохнуть, и Зенитсу устало плюхнулся на мягкий матрац, сразу же пододвигая себе одну из подушек. От горячей воды, пара и поцелуев его так разморило, что сил не осталось ни на что. Даже на то, чтобы просто поворчать на своего нового знакомого за своевольное поведение и бессовестную кражу первого поцелуя. В конце концов этот поцелуй просто не мог не понравиться Агацуме, размякшему в руках Тенгена и под напором его умелых губ.       Сейчас, чувствуя на своем обнаженном плече нежные поцелуи, Зенитсу поджал к себе дрожащие ноги, но даже не подумал оттолкнуть настырного обожателя и прервать его ласки. Широкая ладонь настойчиво гладила его бедро вверх-вниз, и это словно еще больше усыпляло блондина.       – Я с вами завтра разберусь… – куда-то себе под нос буркнул Агацума, проваливаясь в сон. Все злоключения, произошедшие с ним за день, незаметно отошли на второй план перед усталостью и сами собой позабылись. Тенген улыбнулся, отстранившись от чужого плеча, и коротко поцеловал засыпающего парнишку в щеку.       – Тогда я буду блестяще ждать утра завтрашнего дня.