Очарованный смертью

      Проход привёл Шинки в гостиную маленькой скромно обставленной квартиры на втором этаже двухэтажного здания.       Бесшумно ступив на серый коротковорсный ковёр, парень осмотрелся в поисках бедолаги, душу которого ему предстояло отправить в Круг перерождения. Где человек получит новый, уже десятый для себя, шанс на жизнь. Вероятно, жизнь лучшую, поскольку покинуть этот мир Гааре предстояло из-за чьей-то лютой зависти.       — Хм, его ещё нет, — пройдясь по комнатам, заключил сын Шинигами. — Но у меня ещё час.       «Наследить» и «нашуметь» он не мог — из-за происхождения (и, дополнительно, плаща) перемещения Шинки в мире живых приравнивались к нахождению в нём духа — парень был не видим и не ощутим. По крайней мере, для обычных людей. А отметки об особых способностях у Гаары в книге души не было.       Вернувшись в гостиную, он достал фолиант и принялся листать страницы в поисках описания внешности жертвы — увы, будучи лишь сыном Смерти и неопытным проводником, Шинки ещё не научился приёму визуализации содержания книги вне пределов отчего дома.       «Поторопился. Нужно было сначала на него взглянуть. Итак. А, вот. Рыжий… привлекательный…» — долистав том до конца текущего воплощения, парень обратил внимание на последний абзац. Нахмурился — текст с описанием момента смерти всё ещё отличался по цвету от остального содержания. — «Что может пойти не так? Кто-то собирается помешать убийству?»       И без участия проводников (для которых вмешательство не только строго запрещено, но и, для большинства, по причине ограниченного набора способностей, попросту невозможно), моменты ухода из жизни только чуть больше чем в половине случаев соответствуют описанию, появляющемуся в книге. Это одна из причин, почему помощники Шинигами должны появляться на месте заранее: дабы отследить процесс и вовремя перехватить душу, не позволив ей стать неприкаянной.       «Даже Отец не всегда может определить причины несовпадения, что говорить про меня».       Недовольно хмыкнув, Шинки закрыл фолиант и снова обвёл взглядом комнату.       Интерьер представлял собой зрелище простое, неброское, но не лишённое вкуса: тёмный диван с журнальным столиком из стекла, серый ковёр, чёрные шторы, пара тумбочек и объёмный шкаф, расположенный перпендикулярно входу. Присмотревшись к одной из его полок, парень обнаружил нечто, что может оказаться полезным.       «Семейное фото?» — он приблизился, чтобы рассмотреть изображение в стеклянной рамке и не без облегчения отметил на нём присутствие единственного рыжеволосого человека. — «Притягательная внешность, и правда». — Сместив взгляд чуть в сторону, покачал головой. — «А вот и убийца».       Дальнейшие размышления сына Смерти прервал звук шагов, замерший у входной двери. Заслышав скрежет ключа в замочной скважине, Шинки выпрямился и развернулся — негоже встречать хозяина квартиры спиной, пусть он тебя и не заметит.       — Я дома, — негромко произнёс Гаара, открывая дверь.       Это был не очень высокий, стройный и невероятно красивый парень с тёмно-рыжими волосами, непослушным ёжиком топорщащимися вверх. В свои двадцать три он выглядел максимум на двадцать, а белый костюм с чёрной рубашкой так оттеняли его бледную кожу, что в тусклом вечернем свете она казалась фарфоровой. Не сказать, что за свою жизнь Шинки видел многих людей, но образ этого точно запал ему в сердце надолго.       Пока незваный гость очарованно рассматривал владельца апартаментов, молодой человек зашёл внутрь и, оставив ключи на близстоящей тумбе, уже собрался закрыть дверь, как что-то его насторожило.       Прикрыв железное полотно, Гаара включил верхний свет и медленно повернулся, внимательно осматриваясь.       — Кто здесь?       Этот звоночек сын Шинигами пропустил мимо себя — многие люди, даже без склонности к восприятию потустороннего, незадолго до своей смерти чувствуют проводников — в исключительных случаях это даже помогает им избежать гибели.       «Вряд ли сейчас произойдёт чудо», — рассудил Шинки, когда взгляд парня остановился ровно на том месте, где он стоял. И, не ожидая какого-либо подвоха, продолжил изучать человека. — «Необычный цвет глаз. Голубой? Нет, слишком… зелёный. Хм, матушка показывала камень, который гораздо ближе по окрасу… бирюза?»       Особую нотку привлекательности образу рыжего добавляла пара серёг в правом ухе. И было что-то ещё необычное — чёрные линии, складывающиеся в некий нестираемый знак на правой же стороне шеи.       «Кажется, это называется «татуировка», — Шинки наклонил голову в попытке лучше рассмотреть изображение. — «Интересно, зачем люди делают это?»       Тем временем Гаара наблюдал за конкретной точкой. Несмотря на яркий верхний свет, он несколько раз прищурился, словно пытался что-то рассмотреть. И в момент, когда проводник пошевелился, его глаза расширились от страха.       — Кто вы?! — парень почти упал, слишком резко отступив к выходу. Не до конца закрытая дверь неудачно воткнулась ему между лопаток, и он тут же скривился, болезненно сползая на пол.       Удивлённый произошедшим, Шинки едва удержался от того, чтобы обернуться и проверить, не появился ли кто-нибудь позади него.       «Он же не должен меня видеть… но и в квартире больше никого нет, даже питомца». — Ситуация становилась всё более странной. — «В книге души ничего не говорилось про это», — сын Шинигами рад был бы удостовериться в точности своей памяти, но разумно принял решение пока не двигаться.       Гаара, держась за ушибленную спину, всё ещё с опаской смотрел на место перед шкафом.       — Померещилось? — потерев для верности глаза, он снова прищурился. Спустя минуту тщательного созерцания пустоты сдался и встал. — Устал слишком, вот и видится всякое.       Рассеянно отряхнувшись, парень двинулся в сторону кухни, забыв запереть дверь. Остановился, дойдя до нужного проёма, и ещё раз всмотрелся в проблемное место.       — Да нет там никого, — прошептал Гаара и шагнул на кухню.       Убедившись, что молодой человек исчез из поля зрения, Шинки на всякий случай подвинулся к стене и открыл книгу.       «Текст слегка изменился из-за того, что дверь осталась открыта», — резюмировал проводник. — «Но цвет так до конца и не потемнел. Хотя результат прежний и про меня ни слова». — Бесшумно закрыв том, сын Смерти предусмотрительно оставил фолиант в руках. — «Что же это тогда было?»       Вскоре Гаара вернулся в гостиную, опасливо разглядывая пространство перед шкафом. В этот раз не обнаружив там ничего подозрительного, он заметно расслабился и уже спокойно прошёл в спальню, переодеться. Про незапертую входную дверь парню предстояло вспомнить слишком поздно.       Оставшиеся полчаса до рокового момента проводник недвижимо наблюдал за человеком из затемнённого угла. Даже если опустить странность с тем, что парень его заметил, для сына Шинигами это был интересный опыт.       Гаара делал всё мягко и грациозно, так аккуратно, будто привык к тому, что на него смотрят. Это напомнило Шинки мать — он часто наблюдал за родителями, с малых лет сравнивая плавные движения женщины и холодные, отрывистые, без малейшего лишнего действия, жесты Отца.       «Матушка всегда смеялась, что Отец слишком сух», — едва слышно хмыкнул проводник. — «Только к её уходу он научился двигаться плавнее. Человечнее».       Когда парень поднялся с дивана, проводник решил, что он услышал звук с улицы и наконец-то вспомнил, что не закрыл дверь. Но, когда Шинки попытался подтвердить свою догадку, их взгляды встретились.       В отличие от первого раза, когда Гаара только заподозрил неладное и пытался рассмотреть воздух, сейчас его взор был собран и прям. Он смотрел не на место, где стоял проводник. Он смотрел прямо на Шинки.       «Он видит меня. Не знаю, насколько четко, но, определённо, видит», — парень сжал книгу души сильнее, чем было нужно. — «Но так не должно быть. Почему?»       Тем временем рыжий медленно приблизился. Остановившись только тогда, когда проводник был уже готов отступить.       — Голограмма? — опустив взгляд вниз, Гаара вытянул ногу и провёл пальцами по ковру, в надежде наткнуться на некое транслирующее устройство.       Шинки тут же метнулся в сторону, не позволяя даже плащу коснуться человека.       — Что ты такое? — первоначального страха в голосе молодого человека уже не было. Он смотрел на сына Смерти с любопытством, ища мало-мальски рациональное объяснение происходящему.       Занятый необычным гостем, он не услышал ни звука крадущихся шагов, ни того, как скрипнула, медленно открываясь, входная дверь.       «Стоит ли мне ответить?» — Шинки не стал отводить взгляд, чтобы не привлекать внимания к ещё одному незваному посетителю. Он знал — время смерти почти наступило, потому стоит быть особо осторожным. — «Но что, если меня услышит и второй? Неужели плащ недостаточно надёжен?»       — Дух? — молодой человек склонил голову чуть набок, всё ещё ожидая ответа.       Фигура позади него замерла в проходе в явном недоумении.       «Нужно сделать что-нибудь», — от осознания, что красивый парень перед ним вот-вот расстанется с жизнью, Шинки стало неожиданно тоскливо. Но он пришёл именно за этим — чтобы подтвердить смерть и провести Гаару туда, где он сможет жить дальше. Насильственная смерть положительно влияет на карму — так его учил Отец. В следующий раз этот человек станет куда более счастливым, чем был в этом воплощении. — «Нельзя больше тянуть».       Потратив не больше пяти секунд на размышления, Шинки медленно кивнул.       — У меня, что же, проснулись паранормальные способности? — вопрос прозвучал с хилым смешком и даже проводник, едва ли общавшийся с живыми людьми, понял, что он риторический. — А ты дух… чего?       Поскольку внимание Гаары полностью сосредоточилось на невидимом госте, фигура в дверях снова пришла в движение. Походка оставалась тихой, с почти такой же грацией, которую проводник не так давно наблюдал у хозяина квартиры. Но она была напрочь лишена притягательности — в ней сквозил лишь мертвецкий холод.       — Теней? Или, быть может, ты домовой?       Отрицательно качнув головой, Шинки опустил взгляд к руке, в которой держал фолиант — благо, надпись увидеть было невозможно. Говорить он не осмеливался. Хотя, судя по действиям фигуры, сына Смерти злоумышленник не видел.       — Книга… Дух знаний? — пока рыжий продолжал гадать, вторженец приблизился почти на расстояние вытянутой руки, достав из-за спины обнажённый нож.       От понимания, что до рокового удара остались считанные секунды, проводника обвил липкий, противный страх за жизнь человека. Ему не доводилось испытывать ничего подобного ранее: пусть смертей Шинки видел не мало, впервые его тело обрело самостоятельный импульс, который он лишь позднее определит, как «желание защитить».       Прежде, чем сам то осознал, проводник поднял свободную руку и потянулся вперёд, с намерением оттолкнуть парня в сторону.       Была ли то сила Отца, или вернувшееся сознание, но он остановился прежде, чем коснулся человека.       «Только не так», — подумал сын Шинигами, как Гаара отзеркалил движение и успел дотронуться до его пальцев своими прежде, чем тот окончательно убрал ладонь.       Будь Шинки лучше знаком с людьми, он бы разочарованно ахнул от понимания, в какой ступор впадут медэксперты, пытаясь объяснить, как от удара ножом в спину человек может так быстро скончаться — по стечению обстоятельств проникший в дом завистник нанёс свой удар мгновением позже их непроизвольного контакта. Так, что тело молодого человека даже не успело рухнуть.       Гаара не почувствовал ни приближения убийцы, ни резкой боли — вообще ничего, поскольку силы Отца, дремлющие в Шинки, разом отделили душу от смертной оболочки, единомоментно остановив все процессы в его теле.       Рыжеволосый обернулся, отвлекаясь от на глазах обретающего плотность духа только тогда, когда услышал ехидный смех, что было сложно приписать человеку.       — Канкуро? — беззвучно произнесли лишенные плоти губы. — Как ты вошёл?       Приглушённый ковром стук заставил Гаару опустить взгляд вниз: на полу, в расползающемся алом пятне лежал он сам. Ещё более бледный, чем обычно, с выражением любопытства, застывшим на теряющем краски лице.       Его старший брат, Канкуро, одетый в серую широкую толстовку и серые же брюки, с окровавленным ножом в руке и абсолютно безумным взором смотрел на остывающий труп. Эта фигура, грубо скрюченная напряжением, вызывала желание отвернуться, спрятаться за стену, под яркий свет дневных ламп.       — Вот так. — Голос, как и смех, казалось, не принадлежал живому существу. По крайней мере не тому, кого знал и почитал младший. — Тебе больше не придётся страдать от излишнего внимания и безответной любви. Да, Гаара?       Он весь задрожал, ухватившись за оружие обеими руками. Глаза сюрралестически вылезли из орбит, а по подбородку потекла слюна.       — Идеальный младший сын! Туда тебе и дорога! — вместе с лёгким стуком, долетевшим с улицы в открытую дверь, злобное шипение резко прекратилось.       Опасливо обернувшись, Канкуро бросил очередной полный ненависти взгляд на тело. Затем, накинув капюшон и убрав нож в один из передних карманов, юркнул к выходу.       Свет остался гореть, но дверь со щелчком встала на место, наконец ограничив посторонним доступ в квартиру.       — Почему? — приятный голос Гаары потерял свою силу. В полном недоумении смотря на свои теперь прозрачные руки, он прошептал: — Зачем так?       «Но он же коснулся меня», — пока между братьями разворачивалась односторонняя трагедия, сын Смерти перехватил книгу души и открыл её на последней странице девятой жизни.       К удивлению горе-проводника, текст внутри едва ли изменился: он наконец потемнел, но причиной смерти всё так же был удар в спину и остановка сердца.       «Почему про меня всё также ни слова?» — закрыв том, парень взглянул на Гаару. — «Потому что я не принадлежу этому миру?»       Сейчас, когда столько всего непонятного наложилось, он не мог вспомнить, упоминается ли Смерть в фолиантах, если кому-то не везёт коснуться Отца.       «Потом разберусь. Есть дела куда как важнее», — громко прочистив горло, Шинки шагнул вперёд.       — Гаара, — позвал он, осторожно дотронувшись до прозрачного плеча. Более проводник не боялся причинить вред — для такой формы его прикосновение не фатально.       Услышав голос, парень вынырнул из пожирающего его шока и с прежней смесью непонимания и страха уставился на уже полностью материального незваного гостя.       — Откуда ты знаешь моё имя?       — Я пришёл за тобой. — Помня опыт предыдущих уводов, сын Шинигами дружелюбно улыбнулся. Спокойное поведение проводников всегда более способствовало успеху. — Проводить твою душу туда, где теперь ей следует находиться.       — Ты… смерть?       — Не совсем. — Шинки продолжал улыбаться. Слегка смущенно. Чувствуя, как по телу начинает расползаться знакомое уже сожаление от потери. Это сбивало его с толку, потому что он не был знаком с этим человеком. — Лишь проводник. Такие, как я, приходят, чтобы помочь душам найти дорогу. В Круг перерождения.       Вторя словам сына Смерти, воздух между ними сгустился, образуя проход, охваченный мягким золотистым свечением.       — В круг? — Гаара осмотрел новую диковинку с недоверием — никуда идти он не торопился.       — Это правильное место, — заверил его Шинки. Прозвучало убедительно, ведь он в это искренне верил.       Но не для рыжеволосого.       — Откуда ты знаешь моё имя? — настойчиво повторил он свой первый вопрос.       Факт того, что убийца-брат не так давно назвал его, парня беспокоил мало.       «Нет ничего страшного в том, чтобы объяснить», — проводник кивнул и поднял фолиант обложкой к душе. — «Он всё равно забудет».       — Из этой книги. Здесь описана твоя жизнь. Нынешняя и все предыдущие.       — И следующие?       — Нет. — Шинки постучал пальцем по цифре «9» рядом с именем. — Описание десятой жизни появится тут только после того, как ты попадешь в Круг перерождения. Также с оставшимися, — палец сместился на «666».       — Ты… сможешь прочитать её? Моё будущее.       Вопрос озадачил проводника. Книги души не имели обратной связи с владельцем, однако сейчас очень четко ему показалось, что Гаара спрашивал про то, коснётся ли Шинки его души когда-нибудь потом. Сожаление сменилось ещё более непонятной негой.       — Возможно. Если она попадётся мне.       В возникшую паузу парень окончательно погрустнел.       — Значит, я, действительно, умер? — прошептал он, снова смотря на своё тело.       — Да.       — А, знаешь, я даже… рад, — рассеянно пожав плечами, Гаара оторвал взгляд от трупа. — Разом как-тополегчало. — Он отступил в сторону, дальше от прохода. — На самом деле, я очень устал. Так жить. Стараться быть идеальным. Нравиться всем — родителям, друзьям, знакомым, прохожим. — Его прорвало. Такое бывало. Шинки знал это и молча слушал, позволяя выговориться.       «Хотя затягивать с этим не стоит».       — И, в то же время, понимать, что просто из-за внешности становлюсь объектом зависти, ненависти и этой отвратительной, липкой лести. Это давит. Угнетает. Но вырваться возможности не было. Мне давно хотелось сбежать от всего этого, — нервным движением сцепив руки в замок, молодой человек сделал ещё шаг назад. — Правда, не так. — Он мотнул головой в сторону тела. — Хотя сам я бы никогда не решился сделать что-то подобное… Наверное, лучше, что на тот свет меня отправил именно брат.       — Ты, пока ещё не на «том свете», — осторожно прервал монолог Шинки. Проход уже начал неровно мерцать, а это был тревожный признак. — Давай пройдём ту…       — Зато за мной пришла такая очаровательная…очаровательный Смерть! — Гаара посмотрел на проводника, неожиданно мягко улыбнувшись. — Ты заранее прибыл. Я тебя сразу заметил.       Что-то внутри проводника отозвалось на эту улыбку и радостные нотки в приятном голосе.       — Я не Смерть. Лишь его сын. — Мотнув головой, парень сбросил в очередной раз налетевшее замешательство. — И моя задача проводить душу — тебя, а иначе…       — Разве есть куда торопиться?       — Да. В Круг перерождения.       Рыжеволосый ответил не сразу. Его взгляд, устремлённый на проводника, как-то по-особенному потемнел.       — А ты… будешь со мной всё время?       Шинки понятия не имел, почему этот вопрос так польстил ему.       — Я провожу тебя. А дальше начнётся твоя новая жизнь.       — Сразу?       — Наверное. — Снова смутился проводник. — Я никогда там не был. Мне не положено.       — Тогда… — парень заложил руки за спину и снова улыбнулся, ещё чуть отдалившись от прохода. — Я хотел бы ещё хотя бы немного побыть с тобой. А переродиться позже.       Мерцание стало постоянным.       — Не хорошо, — тихие нотки паники неприятно задребезжали где-то на границе слуха.       Глубоко вдохнув, Шинки собрался с мыслями.       «Он не понимает ценность момента. То, почему важно немедленно попасть в Круг. Нужно объяснить ему это».       — Послушай, Гаара. Я знаю, что ты шокирован тем, что умер. Но, понимаешь, если ты сейчас не пойдёшь со мной…       Фолиант мигнул. Шинки понял это, едва не выронив книгу из руки.       Уже зная, что увидит на обложке, он повернул том подтвердить опасения.       Гаара 9 (665)       — А вот это уже плохо. — Изменение числа оставшихся перерождений без изменения количества прожитых жизней означало только одно. — Ты становишься неприкаянной душой. — «Но почему так быстро?» — стиснув зубы, сын Смерти перешёл к решительным действиям. — Нам пора. — Он мог бы использовать ложь, чтобы заманить Гаару в проход — некоторые проводники умели искусно заговаривать зубы и «вешать на уши лапшу», как говорила матушка. Но в привычках её любимого чада не было места обману. Поэтому он выбрал иной подход. — Прости за грубость.       Приблизившись, Шинки схватил душу за запястье и, чтобы исключить сопротивление, обратился к силе Отца — потусторонний магнетизм Смерти должен был надёжно затуманить сознание парня, так что тот наконец-то послушно двинулся к проходу.       — Тебе надо попасть в Круг. Там станет легче.       — Но я не хочу.       Отказ, несмотря на применение силы Шинигами, ударом кнута разрезал воздух.       Проводник со спутником прошёл ещё несколько шагов на чистой инерции, когда до него, всё же, дошло, что щелчок ознаменовал собой закрытие прохода.       Шинки остановился, ошеломлённо, полным неверия взглядом смотря на пустое пространство перед собой.       — Зачем… — он обернулся к душе. Магнетизм спал и Гаара уже приходил в себя. — Зачем ты отказался от перерождения?