Укушенный бешеным псом умирает

Это битва внутри, бушующая, бушующая в моей голове.

И я, я не могу решить, где мне быть…

Жизнь в ускоренной перемотке вперед, я иду быстрым курсом,

Но я думаю, что это то, о чем я просила, но я думаю, что это то, о чем я просила.

Жизнь в ускоренной перемотке вперед, я иду быстрым курсом,

Но я думаю, что это то, о чем я просил, просто чтобы вы знали мое имя.

Я знаю, что ты спас мне жизнь, но знай, никто… никто не имеет права забрать…

Чтобы забрать это прочь, прочь.

У меня на плече дьявол, а в волосах ангел.

Я пытаюсь, пытаюсь оставаться сильной, пока эти голоса не исчезнут.

И это просто безумие, я чувствую, как все рушится.

Все говорят, что я виноват, и они все набросятся на меня.

      Окидывая взглядом присутствующих, она не смогла сдержать тяжёлый вздох. Дверь кабинета Люциуса была плотно закрыта. Луна смотрела на неё с лёгкой улыбкой на губах, и в её глазах не было и тени осуждения. В отличие от Джинни, в глазах которой стояли слёзы, её веснушчатый нос покраснел от обиды, а руки были сложены в крест на груди в знак полнейшего неприятия. Она ещё не сняла мягкие бигуди с волос, но уже успела завернуться в уютный халат с принтом в виде лесных грибов. Из разреза халата выглядывала её оголённая лодыжка, которая покачивалась от раздражения, и это начало напрягать Гермиону. Нимфадора не стала высказывать открытое неодобрение, но её взгляд был полон грусти. Воспоминания услужливо напомнили ей о том, как её старшая подруга когда-то, очень давно, часто играла с её кудрями в типографии. Пэнси стояла позади всех. Она уже успела нанести макияж, и её взгляд выражал недовольство. Гермиона снова тяжело вздохнула, по привычке пытаясь откинуть волосы на спину, но, поймав пустоту, лишь пригладила концы кудрей. — Девочки, это всего лишь волосы… — начала она. — Это самые прекрасные волосы в мире, — тут же перебила её Джинни и возмущённо повела головой. — Ты с ума сошла? Я столько их лелеяла, берегла. А ты… — Так, девочки, — впервые подал голос Ястреб, что сидел в тени книжного шкафа в самом углу. — Давайте вы не будете ссориться. Уже ничего не исправить. Гермиона выпрямилась, стараясь не показать, что ей больно. Острая простреливающая боль в пояснице не давала ей покоя. Это утро стало не самым удачным началом дня. Она с трудом заснула, борясь с раздражающими мыслями и переживаниями. А утром её разбудил Ястреб, который пока не высказал своего мнения. Он медленно оглядел Гермиону, сидящую на кровати с нахмуренным видом, затем прошёл в ванную комнату, вероятно, чтобы посмотреть на отрезанную часть волос, и сказал ей идти в кабинет. Он позвал девочек, чтобы устроить что-то вроде женского собрания. — Ты хоть понимаешь, какие проблемы создала себе? — Пэнси была, как всегда, собрана. Она выглядела даже лучше, чем до беременности: её точёная фигурка приобрела новые изгибы — округлились бёдра, стала больше грудь. Пэнси была в чёрном атласном халате. Она, цокая небольшими туфельками, приблизилась к Гермионе, вскинула голову и коснулась её волос, потянув прядь на себя. — Ты думала, что справишься с этим? Гермиона недовольно посмотрела на неё и забрала прядь волос, заправив её за ухо. Постепенно она начала понимать, в чём дело. Волосы не удерживались за ушами, и пружинки волос подпрыгнули вверх, став невесомыми и образовав над её головой что-то вроде облачка. — А по мне, очень мило получилось, — Луна ободряюще улыбнулась Гермионе, ласково скользя взглядом по её волосам. — Гермионе всё идёт. У неё такое аккуратное личико… — Эти волосы! — застонала Джинни, уткнувшись лицом в свои руки, выдавая болезненный стон. —…которое ничто не испортит. Я бы тоже хотела такие кудряшки, — продолжила Луна, кладя ладонь на плечо Джинни и притягивая подругу к себе, прижимая к своей груди и начиная поглаживать по голове. — Ну, Джиневра. Не стоит плакать. Всегда нужно искать повод для радости. — Меньше шампуня нужно тратить, — Нимфадора чуть улыбнулась. — Вот молодец, Нимфадора, — Луна согласно кивнула, плотнее прижимая к своей груди Джинни. — А ещё меньше сушить волосы после мытья. — Ну конечно. Меньше, — саркастически хмыкнула Пэнси. — Их надо укладывать! — Пэнси обошла Гермиону, становясь за ней и начиная подкидывать пряди вверх. — Без этого она просто шарик. — Самый красивый шарик, который можно представить, — усмехнулся в тени Ястреб, он задумчиво рассматривал Гермиону и приподнял брови, покачивая головой. — Я даже подумать не мог, что ты на такое способна. Иначе обыскал бы твою комнату гораздо раньше. — Не надо ничего обыскивать, — Гермиона возмущённо откинула руки Пэнси от себя. — Мне так легче. Спина будет меньше болеть. — Не будет, — Пэнси со знанием дела кивнула. — Поверь, дальше будет только хуже. Гермиона закрыла глаза с успокаивающим выдохом, что развернул её грудную клетку и заставил снова болезненный спазм пробежаться от поясницы по ногам. Сегодня что-то случилось с её телом. Она чувствовала, словно её тело ожило. Кости болели при любом движении, а живот, как ей показалось в зеркале, словно чуть опустился. Хотя так рано при таком сроке беременности не должно быть. Затравленный взгляд пробежался по собравшимся и остановился на Ястребе. Он точно следил за любым её жестом. — Пэнс, сделаем твою зарядку? — Гермиона постаралась улыбнуться, поднимая на неё голову. — Мне кажется, я опять одеревенела. — После того, как я постараюсь уложить твои волосы, — Пэнси покачала головой. — Пойдём, мне предстоит оценить фронт работ. И потом научить тебя. Гермиона поднялась за ней и, положив руку ей под локоть, прошла мимо Ястреба, который смотрел на неё так, словно собирался привести свою угрозу в исполнение прямо сейчас. Но Гермиона не могла сейчас пойти в клинику. Иначе её положат в родильное отделение. Она понимала, что её тело готовится к родам, ведь она прочитала много книг о беременности и родах. Тех книг, которые когда-то покупал для себя Драко. Свежий ветерок трепал волосы Гермионы, они постоянно падали ей на лицо. Она фыркала и пыталась убрать их за уши. Пэнси наблюдала за ней с лёгким чувством удовлетворения. — Надо было думать… — Пэнс, — прервала её Гермиона, слегка покачиваясь на большом надувном фитболе и глядя на подругу. — Ты уже десять раз меня опустила. — Ты же понимаешь, как расстроится Драко, когда увидит? — Я обязательно найду его. У меня есть план, — сказала Гермиона, продолжая покачиваться на мяче и поднимая руки вверх. Это простое движение помогало ей снять напряжение с поясницы. — Всё наладится после родов. Тебе просто нужно успокоиться и на некоторое время уступить место главы Блейзу, остальные должны понять, — кивнула Пэнси, привлекая внимание Гермионы. Она глубоко вдохнула, напоминая подруге не забывать дышать. — Я вижу, что твой живот опустился. Их взгляды, карие и зелёные, встретились, словно в поединке. Пэнси первой сдалась и отвела глаза. — Ты никому не хочешь говорить об этом, — понимающе кивнула она. — Но какая у тебя неделя беременности? — Тридцать третья, — Гермиона выдавила сквозь зубы, поднимая взгляд вверх. — Я чувствую себя хорошо. — Я вижу, как ты себя чувствуешь, — Пэнси снова щёлкнула пальцами, меняя позу Гермионы. — Ты можешь врать Ястребу, но я вижу тебя. — Ты никому не скажешь, — она вложила в свой голос угрозу. — Я не могу лечь в больницу и ничего не делать, пока Драко нет… — Ты не в состоянии продолжать, твою мать, — прошипела Пэнси, и её прежнее спокойствие мгновенно исчезло. Её лицо исказилось от злости. — Не пытайся взять на себя больше, чем можешь выдержать. Ты должна понимать, что могут быть и другие исходы… — Никаких. Других. Исходов. Быть не может, — Гермиона остановилась и выпрямилась, прожигая подругу взглядом. — Не могу поверить, что ты это говоришь. Блейз прилетел сюда по первому зову Драко. — И я отпустила его. Понимая, что это его долг. Даже если он не связан кодексом. Не думай, что Драко важен только для тебя. Они же как братья, — Пэнси тоже замерла и встала с шара, возвышаясь над Гермионой. — Ты должна думать о ребёнке. — Достаточно, остановись, — Гермиона закрыла глаза, лишь бы не видеть её обвиняющий взгляд. — Я давно перестала для вас всех существовать. Есть только мой ребёнок. Обо мне кто подумает? О том, что я чувствую? — Я думаю о тебе всегда, — Пэнси подошла, пытаясь взять её за руки, но Гермиона отдёрнула их. — Ты моя первая настоящая подруга. — Я лишь инкубатор, которому пришлось взять власть на себя, — она не хотела этого говорить, но поток ядовитых слов уже невозможно было остановить. — Первый вопрос от каждого в этом доме — это не как я, а как мой ребёнок. Меня нет, — нервный смешок вырвался у неё из горла. — Я просто растворилась для вас. Она резко поднялась и, обходя Пэнси, почувствовала, как солнце нагрело её спину, а плотная ткань платья обожгла кожу. Гермиона, полная ярости, уходила от Пэнси, которая молча наблюдала за ней. Но вдруг она остановилась и подняла взгляд к небу. Яркий голубой цвет неба ослепил её, заставив слёзы выступить на глазах. Её глаза начали болеть. — Если мне станет хуже, я лягу в больницу в понедельник. Не оборачиваясь, она пошла прочь, скрывшись за каменным углом резиденции. И только там она позволила себе вытереть слёзы с щёк. Дин, который встретился ей на пути, с сочувствием посмотрел на неё и хотел подойти, но она жестом руки остановила его. Почти весь день Гермиона провела в своей комнате. Она несколько раз перечитала сообщение от Гарри. Ему удалось сделать так, чтобы информация о предотвращённом теракте в соборе не связывала Малфоев с этим событием. Было открыто очередное дело, которое, несомненно, останется нераскрытым. Гермиона ответила Гарри простым «спасибо» и задумчиво смотрела в окно, наблюдая за жизнью за пределами комнаты. Для Гарри это, конечно, ещё один удар по полиции. Он наверняка знает, кто преступник, но никому не скажет, чтобы не подставить её и её семью. Из размышлений её вывел тихий стук в дверь. Нарцисса заглянула в комнату. По её взгляду было видно, что она оценила беспорядок в спальне. — Дорогая, я принесла тебе ужин, — тихо сказала она и шире открыла дверь. — Малыш, должно быть, проголодался. Гермиона лишь хмыкнула и не сводила с неё взгляда. На подносе у Нарциссы стояли металлический кофейник, молочник и кастрюлька, накрытая крышкой. — Мелисса приготовила для тебя тыквенный суп, а также сварила кофе, — сказала Нарцисса, осторожно ставя поднос на столик, и сняла крышку с кастрюльки. Из неё тут же повалил белый пар, а сливочный тыквенный аромат заставил желудок болезненно сжаться. — Кофе? Мне? — Гермиона, подозрительно приподняв брови, подошла ближе. От напитка исходил аромат, который совсем не был похож на запах кофе. — Да, она сама сварила его из ячменя. — Нарцисса виновато улыбнулась. — Ты же знаешь, как она тебя любит и заботится о тебе… Чтобы не навредить ребёнку. — Спасибо, — ответила Гермиона безжизненным тоном и выдавила из себя улыбку, поймав на себе настороженный взгляд Нарциссы. — Пожалуйста, передайте ей мою благодарность. — Ты можешь сделать это сама. Она ждала тебя сегодня весь день. — Да, я спущусь чуть позже. И поем. Ещё раз спасибо, — сказала Гермиона, взглянув на дверь. Нарцисса без слов поняла её жест и мягко улыбнулась. — Не буду тебе мешать, — сказала она, коснувшись руки Гермионы. — Не уноси поднос сама, позови Ястреба или меня. А я буду у Люциуса, ты давно к нему не приходила. Лёгкий упрёк в её холодных голубых глазах не вызвал у Гермионы чувства вины, только усталость. — Я зайду к нему в ближайшее время, — ответила она, слегка наклонив голову. Нарцисса скрылась за дверью, а Гермиона смотрела, как пар исчезает над кастрюлькой. Суп, приготовленный с любовью Мелиссой, остывал. Она не могла себя заставить хоть на мгновенье насладиться моментом. Гермиона задумалась: было ли это наказанием за её мысли о людях, с чьими судьбами она не считалась, или за её холодность по отношению к близким? Ведь они остались прежними, почти не затронутыми горем. Они лишь сплотились и старались жить в мире и гармонии, а она словно не вписывалась в их идеальную картину. Из окна доносились смех и удары мяча. Это значило, что Тедди вернулся с учёбы вместе с Римусом, и теперь мужская часть обитателей резиденции играла в футбол. С трудом Гермиона уговорила себя сделать глоток супа, который уже не вызывал у неё аппетита, и попробовать напиток, который Мелисса назвала кофе. Постепенно жизнь в здании затихла, и Гермиона осторожно выглянула за дверь. Бессонница стала её постоянной спутницей, особенно в это время суток. Она осторожно спустилась вниз по старой лестнице, оглядывая холл с синими диванчиками. Возле дверей стоял охранник, и она приветливо махнула ему рукой, давая понять, что всё в порядке. Добравшись до спальни Люциуса, Гермиона на мгновение застыла в нерешительности, держась за дверную ручку. Но затем она отпустила её, решив, что придёт сюда позже. Наконец, Гермиона дошла до кухни. Она посмотрела на идеально чистые поверхности и плотнее запахнула свой халат. Открывая ящики в поисках кофейника, она вздрогнула, услышав позади себя шаги. — Дорогая, почему ты не спишь? — ласково спросила Мелисса. Она выглядела очень мило в своей просторной и уютной ночной рубашке. Её сонные глаза с любопытством смотрели на Гермиону. — Не могу уснуть, вот и думаю, не сварить ли кофе, — ответила Гермиона, запоздало ущипнув себя за кожу в качестве наказания за то, что разбудила Мелиссу. Ведь комната, соседняя с кухней, была её спальней. Лицо пожилой женщины просияло, а её соломенного цвета кудряшки подпрыгнули. — Тебе понравился мой кофе? — с удовольствием спросила она. — Я знала, что тебе понравится, и приготовила побольше. Сейчас сварю тебе чашечку. Он поможет тебе заснуть. Женщина сразу же засуетилась: она нашла кофейник и большую жестяную банку с зерновым ароматом. Гермионе оставалось только отойти, чтобы освободить ей место. Всего через пять минут перед Гермионой уже стояла кружка с поднимающимся паром. Мелисса добавила туда щедрую порцию молока и поставила перед Гермионой сахарницу с розочкой. — Вот, добавь по вкусу, — сказала Мелисса, садясь напротив Гермионы и ставя локти на стол. Она внимательно посмотрела на Гермиону. Гермиона нерешительно сжала пальцы, но всё же взяла ложку сахара и размешала его в своей чашке. Затем она смело поднесла чашку к губам и сделала глоток, стараясь не поморщиться. Молочный напиток с чудовищной сладостью скользнул по её пищеводу, и девушка едва не скривилась. Для человека, который признавал только чёрный кофе без добавок, это было сродни мучению. — Очень вкусно, спасибо, — с вымученной улыбкой поблагодарила Гермиона, и Мелисса довольно закряхтела, устраиваясь поудобнее. В этот момент с потолка стал доноситься детский плач, который постепенно усиливался. Мелисса подняла голову и вздохнула: — Наверное, снова колики. Ты пей, а я пойду помогу. А то Пэнси в последнее время сама не своя. Слишком злая. Дверь за ней закрылась. Гермиона посмотрела на чашку в своей руке. Она, вероятно, не узнает об этом, но рисковать обидеть её своим отношением она точно не хотела. Она залпом выпила содержимое чашки, чтобы не чувствовать вкус, и поставила её на стол, возвращаясь в свою спальню. Гермиона стала намеренно избегать других обитателей резиденции, что стало особенно сложно в выходные. Она вышла через чёрный ход и направилась к дальним владениям. В самом конце виднелся небольшой красно-кирпичный домик и вторые ворота. Ястреб тенью следовал за ней, всё ещё обиженный на неё за резкий отказ ехать в больницу сегодня утром. Позади неё послышались торопливые шаги, и она обернулась. К ней стремительно приближалась Луна. Её светло-серебристые волосы были собраны в высокий хвост на макушке и мягкими волнами спадали на лицо. На ней было ярко-жёлтое платье, а сверху небрежно накинута тонкая розовая кофта. В руках она держала плетёную корзину, а под мышкой — свёрнутый плед. — Я, — она согнулась пополам, чтобы отдышаться, — кричала тебе. А вы… Не услышали. — Она упёрла руку в бок, видимо, там разносилась боль. — Извини, я ничего не слышу в последнее время, — Гермиона быстро взглянула на Ястреба, что не отрывал взгляда от домика, куда она шла. — Ты что-то хотела? — Пикник. Хочу пикник, — Луна снова выдохнула и показала себе за спину. — Я тут гуляла и нашла укромное местечко. Хочешь, посидим вместе? — Ты же можешь с Роном, — попыталась улыбнуться Гермиона. — Рональд не признает пикники, — Луна потянула Гермиону за собой, не давая времени на раздумья. — Пойдём скорее. — Да, лучше пикник, — Ястреб словно ожил и подхватил Гермиону с другой стороны, теперь они вдвоём поволокли девушку за собой. — На меня что-то взяла? — Я не подумала, — Луна с лёгкой виной взглянула на него. — Я шучу, не буду объедать девочек, — Ястреб подмигнул, а Гермиона поморщилась, не помня, завтракала ли она сегодня. Почти у самого забора, на небольшом возвышении, которое сейчас залито солнцем, находится небольшая полянка, окружённая зелёной изгородью. В центре полянки трава примята. Гермиона с подозрением посмотрела на Луну. — Это не первый пикник здесь? — спросила она. — Да, но никто не хотел составить мне компанию, — пожала плечами Луна и быстро села, расстилая плед. — Только Рональд был здесь один раз. Гермиона, поджав ноги, наблюдала, как Луна достаёт из своей корзинки небольшие контейнеры и два термоса. Она начала разливать напиток по чашкам, и Гермиона, уловив аромат, не смогла сдержать возглас удивления. — Луна… Это кофе?! Настоящий? — Да, но только слабый. Я также попросила Дина купить твои любимые пирожные, — Луна передала Гермионе чашку, и та с удовольствием вдохнула аромат напитка. — Мелисса сказала, какие именно. Чтобы успокоиться, Гермиона зажмурилась. Чашка в её руках задрожала. Она почувствовала, как чьи-то руки обняли её за плечи. — Если хочешь поплакать — поплачь. Всегда становится легче, со слезами выходят все печали, — Луна поглаживала её по спине, а Гермиона отставила чашку, обнимая её в ответ. — Хуже всего думать, что ты один в окружении людей. — Я… — Гермиона сглотнула, закусывая губу. — Просто спасибо. — Просто представь, что ты просто Гермиона Грейнджер, — предложила Луна с улыбкой. В её светло-серебристых глазах играли озорные искорки. — И съешь пирожное. Мне кажется, они очень вкусные. Впервые за долгое время она наконец-то смогла расслабиться и насладиться моментом, полностью отдавшись вкусовым ощущениям и отпустив все проблемы. Ястреб всё-таки стащил пару пирожных и теперь дремал, раскинувшись прямо на траве, чуть слышно похрапывая. Гермионе и Луне приходилось говорить шёпотом. Гермиона испытывала лёгкое чувство вины, слушая о том, как Луна работает удалённо, и о её планах на этот год. При этом они ни разу не затронули тему, которая была болезненна для Гермионы. Ночью дверь спальни Гермионы тихонько скрипнула, и под одеяло к ней быстро забралась Джинни, обняв подругу со спины. — Герм, ты на меня сердишься? — тихо спросила Джинни, уткнувшись лицом в спину подруги. — Прости меня, пожалуйста. Это было так неожиданно, а у меня и так всё идёт не так, как надо, ещё и ты меня удивляешь. Неприятно. Гермиона молчала, не зная, что ответить. Всё в этом доме шло не так, как хотелось бы, и она ничего не могла изменить. — Я люблю тебя, прости меня, пожалуйста, — сказала Джинни, быстро поцеловав Гермиону в лопатку. Она приподнялась, чтобы посмотреть ей в глаза. — Герм, я такая дура. — Я не злюсь на тебя. И, наверное, ни на кого из вас не злюсь, — Гермиона приподняла руку, чтобы ласково погладить её по щеке. Джинни не поверила словам подруги, и это было заметно по её лицу. Гермиона повернулась, чтобы лечь рядом с ней. За последнее время она научилась лгать — искусно, без малейшего чувства вины и угрызений совести. — Луна сказала, что вы были сегодня на пикнике, — Джинни посмотрела на неё своим тёмным взглядом. Веснушки ярко выделялись в лунном свете, а мягкие бигуди обрамляли её лицо. — Предлагаю ужинать теперь на улице. Ты немного загорела. — Посмотрим, — уклончиво сказала Гермиона и закрыла глаза Джинни рукой. Началась шуточная потасовка. Впервые за долгое время Гермиона искренне улыбнулась. — Ой, ну тебя. Спи, — Джинни подтянулась на руках, ставя поцелуй на её щеке, и откинулась обратно. — Люблю тебя. — И я тебя, — пробормотала Гермиона, смотря в белый потолок. Улыбка мгновенно растаяла на её губах, стоило только Джинни закрыть глаза. Гермиона сидела на стуле, внимательно наблюдая за тем, как Пэнси укладывает ей волосы. Лицо Пэнси было сосредоточенным. Она вытягивала кудри вниз феном и сразу придавала им форму. — Вот, так будет достаточно, — сказала Пэнси, отложив расчёску и фен. Она быстро провела спреем по волосам, а затем движениями кисти придала кончикам лёгкий завиток. — Я бы ещё немного подстригла, чтобы сделать срез ровным, но и так получилось гораздо лучше. А то было похоже на старую засохшую малярную кисть… — Пэнс… —…которую не возьмёт ни один растворитель, — с улыбкой продолжила Пэнси. — Или как пудель после сушки. — Хватит, — сказала Гермиона, закатив глаза. Она явно видела сходство между своей прежней причёской и тем, что ярко рисовало её воображение. — Я же просто шучу, — произнесла Пэнси, аккуратно заправляя прядь волос за ухо и обнимая её за плечи. — Это называется шоковой терапией юмором. — Я поняла. Спасибо за помощь, — сказала Гермиона, обнимая её и ловя её взгляд в отражении. — Я всё запомнила, теперь буду укладывать волосы так же. — Я буду тебя укладывать, а ты пока будешь учиться, — Пэнси покачала головой. — Тебе напрягаться нельзя. Гермиона спустилась вниз. Она увидела, что дверь в спальню Люциуса была открыта, но она точно помнила, что видела Нарциссу в саду через окно второго этажа. Гермиона подошла к проёму и заглянула внутрь. Всё было по-прежнему. Она приблизилась и кончиками пальцев коснулась его руки, которая сейчас лежала на груди. Она смотрела на мужчину. Писк приборов и слабый запах каких-то лекарств говорили о том, что, видимо, медработник только что ушёл, выполнив все свои ежедневные процедуры. Ребёнок в животе пошевелился, и она едва заметно улыбнулась. — Я ведь даже не говорила, — тихо пробормотала она. — Или ты хочешь поздороваться с дедушкой? Она с трудом приподняла его руку, повернула ладонью к себе и приложила к своему животу, который за последнее время заметно округлился. Теперь она действительно стала похожа на беременную, а не просто на женщину, набравшую вес. Пока она прижимала его ладонь к своему животу, малыш снова дал о себе знать, толкнув её. — Чувствуешь, пап? Он с тобой здоровается, — Гермиона закусила губу, стараясь не сильно поджимать живот своим всхлипом. — Бойкий малыш будет… За закрытой дверью раздался громкий хлопок, а сразу после него послышалось: — Гермиона! Она быстро вернула руку Люциуса на место и открыла дверь. Блейз тут же бросил на неё обеспокоенный взгляд. — Что случилось? — по его лицу было видно, что произошло что-то нехорошее. — Подручный Макнейра просит срочно собраться. Он только что звонил, — взволнованно сказал Блейз. — Подручный? — Гермиона посмотрела на Ястреба, который быстро спускался по лестнице, подозрительно глядя на них. — Если это срочно, то поехали… Она закрыла за собой дверь и не увидела, как на мониторе, отображающем пульс, зелёные цифры сменились на красные. Постепенно пульс приходил в норму. Когда входная дверь захлопнулась, палец, на котором был закреплён пульсометр, слегка шевельнулся. Гермиона вошла в кабинет с круглым столом в сопровождении Ястреба и Блейза. Макнейра ещё не было, но рядом со стулом уже стоял его подручный. Гермиона чуть нахмурилась, прошла дальше и заняла своё место. Почти сразу за ней вошёл Родольфус, а спустя пару минут появился и Руквуд. Всё это время Гермиона не сводила взгляда с мужчины, который стоял и явно волновался, глядя на центр стола, где под стеклом лежал пожелтевший свиток. — Что произошло? — Гермиона замерла, стараясь не двигаться, потому что боль в спине с каждой минутой становилась всё сильнее. — Мой глава, Уолден Макнейр, предал вас, — мужчина посмотрел на неё серьёзным взглядом своих голубых глаз. На мгновение в кабинете воцарилась тишина, и Гермиона прокашлялась. Она понимала, что свобода последних дней ускользает от неё, и ответственность снова начинает медленно оседать на её плечи, приводя в чувство. — Это очень опасное утверждение, — сказала она, чувствуя, как пересыхает во рту. Она с трудом сглотнула, ощущая головокружение, и ей пришлось опереться на стол, чтобы не упасть. — У тебя есть доказательства? — Да, я записал всё на свой телефон. У меня есть копии разговоров и фотографии со встречи. — Мужчина положил телефон на стол и придвинул его к Гермионе. — Здесь также есть мои личные данные. — Ты понимаешь, что если ты его оклеветал, то поплатишься за это жизнью? — Родольфус привлёк внимание Гермионы тем, что требовательно повёл пальцами, чтобы ему подали телефон. — Да, я всё понимаю. Но только в течение последней недели я был в курсе этих планов и готов понести за это наказание. Ранее он ничего мне не рассказывал. Он вступил в сговор с Грин-де-Вальдом примерно полгода назад. Сегодня утром он встречался с Грин-де-Вальдом. Макнейр планирует… убить миссис Малфой и затем занять её место. Звон в ушах с каждой секундой становился всё невыносимее. Гермиона смотрела на тёмный экран телефона, когда Блейз быстро подошёл и разблокировал его. — Где он сейчас? — спросил Руквуд, скрестив руки на груди. — И почему ты здесь? — Я сбежал примерно полтора часа назад. Вероятно, он уже знает, где я, и в курсе, что вы всё знаете, — ответил подручный. — Поймать его и доставить живым, — сказала Гермиона гораздо громче, чем планировала. Шум крови в ушах оглушал её. — Ничего с ним не делать. Если он погибнет от чьей-то руки, то я сама убью этого ублюдка. Молчаливое согласие было ей ответом, а раздражающая мысль билась где-то на границе сознания. Предательство. Это чувствовал Люциус и Драко, когда узнали, что кто-то из их семьи предал их? Что-то обжигало её изнутри, и это чувство становилось всё сильнее. Её руки дрожали. — Как тебя зовут? — спросила Гермиона, повернувшись к мужчине. — Я Седрик Диггори, миссис Малфой, — ответил он, слегка склонив голову. — Я готов понести наказание за предательство своего главы. В крови Гермионы бушевал адреналин, зрение становилось всё более расплывчатым, а боль в костях таза и пояснице становилась невыносимой. — Необходимо доставить Седрика в резиденцию. — Гермиона с трудом поднялась на ноги, и Ястреб поддержал её под локоть. — Как только Макнейра найдут, его нужно привести ко мне. Всех, кто будет его защищать, следует убить. Напомните им о клятве крови. От боли она едва могла дышать, но всё же доковыляла до двери кабинета. Блейз быстро распахнул перед ней двери. Она услышала твёрдый голос Родольфуса: — Мы найдём его. Я верен своему главе. Не поворачивая головы, она кивнула ему. По подбородку уже потекло что-то горячее. — Спасибо, я ценю это, — ответила она. Низ её живота словно окаменел, а затем ослабел. Она ощутила внутри себя что-то похожее на хруст и покачнулась, прижавшись к боку Ястреба. Он в ужасе посмотрел на неё. — Скорее вынеси меня отсюда, — едва успела она пробормотать, как Ястреб быстро подхватил её на руки и начал спускаться по лестнице. Гермиона застонала от боли, закрыла глаза и почувствовала, как внизу живота боль становится всё сильнее и острее. Между ног стало очень тепло. Ястреб пинком распахнул двери и донёс Гермиону до машины. Он поставил её у автомобиля и быстро достал платок из кармана. Аккуратно, словно боясь причинить ей боль, он начал вытирать кровь с её лица, ругаясь себе под нос. В его словах не было ничего хорошего, и они явно были адресованы Макнейру. Гермиона скривилась, осознавая неизбежность. Она приподняла подол платья, показывая, как по её ногам стекают слабые струйки воды. Ястреб замер на месте, а Блейз, который только что подошёл к ним, собираясь что-то спросить, схватился за голову. — Я рожаю.