Укушенный бешеным псом умирает

      Она почувствовала, как её лицо исказилось от злости. Люди вокруг казались ей движущимися в замедленной съёмке, со всех сторон к ней приближались мужчины. Это были её защитники, те, кто поклялся на крови защищать главу семьи Малфоев. Она ощутила, как кто-то сильный крепко держит её под локоть, и почувствовала, как её охватывает крупная дрожь. Судя по обрывкам знакомого голоса: он ушёл. Он ушёл. Она изо всех сил сжала кулаки так, что ногти глубоко вонзились в ладони. Только эта боль не давала ей закричать в полный голос. Всё это было задумано, чтобы выманить его из укрытия и схватить. Она хотела пытать его, чтобы он сказал, где находится Драко. А потом убить. Убить с такой жестокостью, которая жила в её душе. Что-то словно живое, что-то, что затмило замершее сердце в её груди. Что-то ужасно злое и опасное, что с рыком вырывалось из её горла. — Собрание, — прорычала она. — Прямо сейчас. Она увидела, как на неё растерянно смотрят знакомые чёрные глаза. Ястреб наклонился и прошептал ей на ухо: — В такое время? — попытался он её успокоить. — Я должен сейчас доставить тебя в резиденцию. И переодеть… Гермиона стояла на верхней ступеньке лестницы у входа во дворец. За её спиной в тёмное небо поднимались лучи прожекторов, освещая очертания ещё не успевшего рассеяться смога над засыпающим мегаполисом. Дорожка, покрытая красным ковром, ведущая от главной парковки, казалась ей залитой кровью. Мокрые плечи девушки кололо от холодного ветра, а влажное платье неприятно липло к телу. Внезапно кто-то накинул ей на плечи пиджак. Она подняла глаза и увидела Джинни. Её причёска тоже была растрёпана и намокла. Джинни пыталась разжать руки Гермионы, которыми та судорожно сжимала. В глазах подруги был ужас, когда она осматривала порезы на ладонях Гермионы. Блейз стоял чуть в стороне и разговаривал с кем-то из членов семьи. Гарри же разговаривал по телефону, тоже ругаясь. — Блейз! — позвала она его негромко, но решительно. — Звони всем. Я созываю собрание. Недавно прошёл дождь, и от света фар машин и мигающих жёлтым неработающих светофоров дорожное покрытие блестело. Она повернула руки ладонями вверх, кожу на них безжалостно щипало. Теперь на её ладонях будет слишком много шрамов. В конце длинного коридора была открытая дверь. Она пришла первой. Блейз отодвинул для неё стул, и она села, сбросив туфли на высоком каблуке. Дрожь от холода прошла, но теперь её трясло от злости. Сразу за ней вошёл Родольфус, напряжённо глядя на неё. Чуть позже приехал и Руквуд. Было видно, что он собирался впопыхах: рубашка была застёгнута не на те пуговицы. Ожидание было томительным. Она поняла, что звук, который её раздражал, — это стук её ногтей по столешнице. — Ещё пять минут, и я буду вынуждена отметить его как изменника, — тихо произнесла она. Родольфус поднял на неё глаза и прокашлялся. — Миссис Малфой, Уолден живёт за городом. Он выехал сразу, как только я ему сказал. Вдалеке послышались торопливые шаги, и Гермиона бросила суровый взгляд на Макнейра, который быстро вошёл в просторный светлый кабинет с круглым столом посередине. Он выглядел безупречно: был гладко выбрит и одет в костюм, словно собирался на парад. — Почему тебя не было на балу? — спросил Блейз, и в его голосе прозвучало явное раздражение. Макнейр удивлённо поднял брови, на мгновение замер, прежде чем сесть за стол, и прокашлялся. — Я же говорил: если у меня получится… — Если, — прорычала Гермиона, ударяя кулаком по столу. Ногти встали в уже прорезанные раны, заставив её поморщиться от боли. — Ты обязан был там быть! — Миссис Малфой, — он недовольно сощурил свои блекло-голубые глаза, — помимо этих собраний и общей операции по поиску мистера Малфоя, у меня есть и своя собственная жизнь. Я был занят. Она хмыкнула и, откинувшись на стуле, обвела всех тяжёлым взглядом: — Пока Драко не найден, у всех вас не может быть своей собственной жизни. Вы забыли, кто ваш глава? Она почувствовала, как на её плечо легла рука Блейза, и заметила, как Родольфус бросил настороженный взгляд на Руквуда. Тот впервые поднял глаза от поверхности стола. — Прошу всех успокоиться, — начал Родольфус, успокаивающе приподнимая ладони над столом. — Мы же взрослые люди, и мы всё обсудим. У нас был план, и мы следовали ему. Мои люди, твои и Августа стояли на каждом углу. Суматоха началась, когда включилась пожарная сигнализация, — он замер на мгновение, бросив долгий взгляд на Гермиону, — которой не было в плане. Она в гневе отвернулась от него, прикусив губу. Внутри неё бушевала ярость, но теперь уже на саму себя. Она была эгоистично одержима желанием почувствовать свою власть, и её взбесило то, что её план не сработал, а затем она и разрушила его до конца. В этот момент её от внутреннего злобного завывания спас только звонок на чей-то телефон. Блейз растерянно похлопал себя по карманам и ответил на звонок. Разговор закончился очень быстро, Гермиона не повернулась к нему. Она лишь слегка опустила взгляд в его сторону, рассматривая носки его начищенных туфель. — Камеры следили за ним до наземной парковки. Он въехал туда, а затем камеры перестали работать. — доложил Блейз, оглядывая всех. — Мы не знаем, куда он поехал дальше. Он мог уехать на чём угодно, даже угнать машину с этой парковки. И уехать. Напряжение в её душе начало спадать, словно рябь на воде успокаивалась, сменяясь на ледяную решительность. Молчание затянулось, пока Макнейр не повернулся на своём стуле, скрипнув им. Гермиона мгновенно перевела взгляд на него. — С этого момента мне нужны все данные о ваших перемещениях и занятиях, — медленно проговорила она. — Мне нужны сведения обо всех ваших сделках и телефонных разговорах. — Миссис Малфой… — начал Родольфус. — На этом всё, — она поднялась со стула, принимая руку Блейза. — Завтра я сообщу вам о новом плане. Платье было ещё мокрым и прилипало к ногам, мешая ходить. Она была единственной, кто промок до нитки. Удивительно, но Блейз и Родольфус каким-то образом не попали под пожарный дождь в бальном зале. По пути к двери она чувствовала на себе полный ненависти взгляд. Холодное молчание сопровождало её. Гордо подняв голову, она вышла вперёд Блейза, когда тот открыл дверь. Только у выхода из здания, которое служило общим пунктом сбора для каждой семьи, её догнал торопливый шаг. — Гермиона, — сбивчиво позвал её Родольфус, останавливая за руку. Она подняла на него усталый взгляд. — Ты не должна была этого требовать. Просто так бывает, что не всё идёт так, как планировалось, особенно в наших делах. Он мог вообще не появиться. — Но он появился, — холодно заметила она и вскинула бровь. — И ушёл. Безнаказанным. Он выдержал её долгий взгляд и тяжело вздохнул, покачав головой. — Я понимаю твою злость, но мы сделали всё, что было в наших силах… — Этого недостаточно, — она резко высвободила свою руку из его и отступила на шаг назад. Блейз поддержал её, положив руку ей на спину. — Ты всё делаешь недостаточно, когда моему мужу угрожает опасность. Она не заметила, как её голос сорвался, а по щеке скатилась горячая слеза. Она моргнула, пытаясь прогнать слёзы, и поток покатился вниз, к дрожащим губам. — Гермиона, — он протянул руку, чтобы смахнуть слёзы с её лица, но она отступила ещё дальше. — Не трогай меня, — прошептала она, — ты должен найти мне Драко. Иначе я убью вас всех. — Она выпрямилась и добавила: — Я обещаю тебе. Если ты не найдёшь Драко, я убью каждого из вас лично. Она развернулась на каблуках, не желая слушать никакой реакции, и вышла на улицу, вдыхая прохладный воздух, чтобы успокоиться. Ребёнок внутри неё затих от её грозного голоса, и она прижала руки к животу, пытаясь вызвать хоть какую-то реакцию. Ястреб уже ждал их у машины, он сразу открыл для неё дверь. Он вопросительно посмотрел на Блейза, хотя и не задал вопроса вслух. — Домой, — произнесла она, стараясь смягчить свой голос. — Пожалуйста. Остаток ночи она боролась с наплывом гнетущих мыслей, которые, казалось, подобно разъярённым змеям, стремились вырваться из её сознания, как из разбитого гнезда. Она вернулась в ту же точку, с которой начинала, не имея ничего. Власть ей не дала ничего, что смогло приблизить ее к Драко, а только добавило проблем и ответственности. В отчаянии она закусила губу, чувствуя, как слёзы утекают в раковины ушей, а слабое рыдание отражается от стен. Под утро к ней молча пришла Джинни, сгребла её в объятиях, и только так Гермиона смогла поверхностно задремать. За редкими ночами, когда подруги не было рядом, Гермиона никогда не могла сомкнуть глаз. Стук в дверь повторился, но она всё ещё не могла окончательно пробудиться от тревожного сна. С трудом поднявшись на руки, она попыталась открыть глаза. — Входите, — прохрипела она. Джинни уже не было рядом. Её половина кровати была аккуратно заправлена, а шторы плотно задёрнуты. Дверь открылась, и в комнату вошёл мужчина в безупречно сидящем брючном костюме. Он выглядел гораздо бодрее хозяйки комнаты. — Рабастан… — Она прочистила горло и села на кровати. Он кивнул, как бы соглашаясь с ней, и внимательно посмотрел на её лицо, которое, казалось, опухло от вчерашних слёз. Сцепив руки за спиной, он прокашлялся. — Нам нужно возобновить наши сеансы, — сказал он. Она недовольно посмотрела на него и, хмыкнув, подняла руку в знак понимания. — Конечно, — тихо ответила она. — На меня пожаловались… — Можно и так сказать, — честно ответил он и качнулся с пятки на носок. — Так что собирайтесь, приводите себя в порядок, и я буду ждать вас в кабинете. Она пыталась расчесать волосы, но лак, которым Джинни накануне обильно их покрыла, превратил волосы в спутанную массу. Тогда она решила принять душ, чтобы смыть это безобразие, решив, что Рабастан подождет её, раз уж приехал без предупреждения. Набросив на себя длинный черный халат, она направилась на его поиски. Кабинет Люциуса был гостеприимно открыт. Рабастан жестом пригласил её присесть на диван, и она, недовольно забравшись на него, легла на спину, положив ноги на спинку. — Вам нельзя кофе, — спокойно сказал Рабастан и поставил перед ней кружку, наливая золотистую жидкость из чайника. — Но вам очень нужен успокаивающий чай. — Что вы хотите услышать? — довольно резко ответила она, бросив взгляд на чашку. — Всё, — он откинулся назад, блеснув золотистыми очками-половинками. Его руки были сцеплены в замок на груди. — От начала и до конца. Гермиона уставилась в потолок, и её зубы заскрипели от раздражения. — Я не в порядке, Рабастан. Сейчас я не справляюсь и не знаю, смогу ли продолжать, — процедила она сквозь зубы. — А то, что вы пришли сюда из-за жалобы вашего брата, просто нелепо… — Меня попросил не Родольфус. — Он поймал паузу в её речи, чтобы заметить это. Гермиона повернула голову, чтобы посмотреть на пожилого мужчину. Седина ещё сильнее окрасила его чёрные волосы, а морщинок стало больше. — Меня попросил Грегори. — Предатель, — отрезала она, отворачиваясь от него. — Он заботится о вас больше, чем кто-либо сейчас, — заметил Рабастан и покачал головой. — Даже несмотря на то, что он не является вашим кровным родственником. Гермиона, вам в первую очередь нужно беспокоиться о ребёнке, которого вы носите. — Я делаю всё, на что хватает моих сил, — медленно проговорила Гермиона, снова поворачиваясь к Рабастану. — И ради моего ребёнка, и чтобы найти его отца. И чтобы держать на плаву эту проклятую мафию, о существовании которой я ещё год назад даже не подозревала! Гермионе пришлось собрать всю свою волю, чтобы перестать видеть в Рабастане врага. Она вспомнила истину, которую они обсуждали на первом занятии: он её друг и пытается помочь. Она больше не стеснялась своих слёз и дрожащего голоса. Она изливала ему всю боль, которую накопила за это время: обиду, непонимание, злость на судьбу и обстоятельства. На всех и вся. — Это нормально, что вы злитесь на него. Это не означает, что вы предали его. Человеческая природа такова: когда что-то идёт не так, как мы рассчитываем, злость вырывается наружу. Важно уметь выпускать её, но при этом держать под контролем, — сказал Рабастан, придвигая стул ближе к ней и держа её за руку. — Просто у всех нас есть своя точка зрения. Драко ничего не говорил вам, потому что хотел защитить. Это не значит, что вы больше не любите его. Конечно, нет. — Вы не скажете ему, когда я найду его? — она искоса взглянула на него, а Рабастан улыбнулся ей, желая подбодрить. — Конечно, не скажу. Как всегда, врачебная тайна, — ответил он и легко сжал её руку в своих. — Я буду навещать вас каждые два-три дня, в зависимости от того, как вы себя будете чувствовать. И в первую очередь, — он указал на её живот, который она поглаживала, — вы должны заботиться о своём ребёнке. Вы сильная, я уверен в вас, но не забывайте о себе. Она вновь оказалась в клинике, которую выбрал для неё Люциус. Ей провели все необходимые обследования, а врач, изучая результаты, не излучал оптимизма. — Миссис Малфой, — наконец произнёс он, поднимая взгляд и осторожно поглядывая на Ястреба, который стоял рядом с Гермионой, — мне жаль, но, несмотря на анализы и УЗИ, которые вы предоставили после поездки, тонус матки всё равно остаётся повышенным. Вам необходимо снизить активность своей жизни. Я настоятельно рекомендую вам лечь в стационар для сохранения беременности и исключения любых рисков. — Я не могу, — покачала головой Гермиона и жестом остановила Ястреба, который хотел что-то сказать. — Это не обсуждается. Я буду осторожна. Ещё более. — С таким тонусом вам важно доносить эту беременность хотя бы до 35 недель. Поэтому моё предложение о госпитализации остаётся в силе. Я ставлю срок родов на 12 июня, — сказал доктор и взглянул на Ястреба, а затем снова на распечатанные листы, которые передал Гермионе. — Здесь у нас памятный снимок и результаты обследования, ознакомьтесь с ними в спокойной домашней обстановке. И, если что, я буду ждать вас. Позвоните заранее, прошу. Едва они покинули клинику, Ястреб снова попытался уговорить её. Она резко развернулась к нему и скрестила руки на груди. — Ястреб, ты мне друг? — спросила она. Он удивлённо взглянул на неё, нахмурив брови. — Гермиона, какой странный вопрос. Ты думаешь, я могу ответить что-то кроме очевидного? — Тогда об этом. — Она потрясла бумагами. — Ни слова никому. Ты должен поклясться мне. — Он снова попытался заговорить, но она приложила руку к его груди, чувствуя, как под её ладонью, где раны покрылись корочками, стучит его сердце. — Пожалуйста, — сказала она. — Я не хочу больше ни с кем обсуждать это, кроме тебя. Я должна разобраться со всем в первую очередь. Он молча кивнул и обнял её за плечо, подталкивая к машине. Только когда он занял место напротив неё в широком салоне, он кивнул. — Но теперь у тебя будет режим дня. Занятия с Пэнси обязательны, а также зарядка с тех курсов для беременных. — Она попыталась заговорить, но теперь он вскинул руку, чтобы остановить её. — Пятикратное питание и здоровый сон не менее восьми часов. — Тиран, — недовольно буркнула она, отворачиваясь к окну. Блейз, который всё это время сидел в машине и копался в телефоне, непонимающе посмотрел на Ястреба и Гермиону. — Мне бы такой режим, — мечтательно произнёс он. — Я бы даже не сопротивлялся. Гермиона не смогла улыбнуться в ответ. Возможно, раньше она бы и улыбнулась, но не сейчас. Когда они вернулись, Нарцисса работала на передней площадке сбоку от резиденции, там, где раньше был только газон, а теперь высажен молодой розарий. Гермиона подошла к ней, чтобы поинтересоваться, что они успели сделать за день. Нимфадора, что сейчас подвязывала слабенькие стебли роз к деревянным опорам, заплела волосы в высокие косички, чтобы они не мешали. Сейчас её волосы были окрашены в пастельно-розовый цвет. Карие глаза Нимфадоры метнулись в сторону Гермионы, словно моля об избавлении от работы. — Может быть, сделаем перерыв? — предложила Гермиона. Тонкс, выглядывая из-за спины Нарциссы, подняла большие пальцы вверх в знак согласия. — Конечно, мы как раз собирались сделать перерыв, — ответила Нарцисса. Она внимательно посмотрела на Гермиону и Ястреба, который стоял рядом. — Что сказали в клинике? Ей пришлось изобразить улыбку. — Всё хорошо, всё по плану, — солгала она без труда, даже не ощущая угрызений совести. Нарцисса не показала, поверила она или нет, но её губы тронула слабая улыбка. — Я рада, это хорошие новости, — ответила Нарцисса и жестом пригласила Тонкс подойти ближе. — Пойдём, милая. Мне нужно помочь привить пострадавшую розу, и на сегодня мы закончим. Тонкс устало вздохнула и кивнула. Нарцисса посмотрела на Гермиону, которая уже собиралась уходить. — Гермиона, — окликнула её Нарцисса, дождавшись, когда она к ней повернётся, — статья вышла сегодня утром, и уже начали приходить первые письма. Я распорядилась, чтобы все письма доставляли ко мне. Поэтому для твоего же блага тебе лучше их не читать. Гермиона лишь кивнула в ответ. Её, конечно, не интересовало мнение раздосадованных и обиженных людей и, возможно, их проклятия. Всё это было нужно для того, чтобы привлечь внимание тех, кто угрожал её семье. Её окружало слишком много людей, которые старались незаметно поддержать её, прикоснуться к ней в знак заботы и проявить своё участие. Она понимала, что все они — Рон, Луна, Тонкс, Римус, Пэнси — желают ей добра. Однако каждый раз, отвечая им «всё будет хорошо», она не могла не раздражаться. В конце концов, она ушла в спальню Люциуса, где единственным громким звуком было попискивание приборов. Том, как обычно, лежал, свернувшись клубочком на ногах Люциуса. Она ласково погладила кота, слегка приподнимая шёрстку. Том приоткрыл голубой глаз, чтобы проверить, кто пришёл, ведь из-за своей глухоты он не мог понять, кто вошёл в комнату. Там она села в кресло рядом с Люциусом, на место, где обычно сидела Нарцисса, и взяла его за руку. Она чуть приподняла его руку над поверхностью кровати и начала её поглаживать. — Привет, папа, — она попыталась улыбнуться и поправила прядь волос, упавшую на его скулу. Сегодня его волосы были не собраны в косу, а лежали на подушке, словно кто-то заботливо их туда уложил. — Я сегодня была в клинике… Ей пришлось сглотнуть и поднять голову, чтобы слёзы, подступившие к глазам, не покатились по щекам. — Я… — начала она, и её голос задрожал. — Я плохая мать, понимаешь… Мне сказали, что я должна находиться в стационаре, чтобы сохранить беременность, сохранить твоего внука. Но я не могу заставить себя это сделать. Не потому что я его не люблю, — она погладила свой живот, чувствуя слабые толчки внутри, — я очень его люблю. Но мне нужно найти Драко. О нём нет никаких вестей, совсем ничего. Я упустила вчера Брайана, — и тут слеза всё-таки скатилась по её щеке, и она смахнула её рукой, словно Люциус мог её увидеть. — Я упустила возможность найти Драко прямо сейчас. Я чувствую, что он жив, он просто не может оставить меня здесь совсем одну… Дверь тихо скрипнула, и Нарцисса, которая в слабом освещении большой спальни увидела Гермиону, вздрогнула от неожиданности. — Милая, — выдохнула Нарцисса, подозрительно осматривая Гермиону. Конечно, она заметила красные глаза и услышала, как шмыгает нос. — Я ненадолго, только поговорить, — попыталась оправдаться Гермиона и хотела встать, но Нарцисса подошла и ободряюще погладила её по плечу. — Давай поговорим втроём. Я и так забираю у тебя всё его внимание, — произнесла Нарцисса, и Гермиона с недоверием посмотрела на неё, думая, что ослышалась. Нарцисса чуть улыбнулась и добавила: — Видишь, у меня не получается в чёрный юмор. — Кажется, у вас всё-таки получилось, — почти искренне улыбнулась Гермиона, и повернулась к Люциусу. — Я очень скучаю по нему… Неужели ничего нельзя сделать? — Я проконсультировалась со всеми, с кем только можно. Все врачи говорят, что если попытаться вывести его из комы принудительно, это может навредить его мозгу, — она протянула руку, чтобы погладить его ногу, скрытую под одеялом. — Физически с ним всё хорошо. Возможно, есть какой-то блок, который не позволяет ему очнуться. Мы должны ждать и верить. Гермиона накрыла её руку своей и пожала её. — Я верю, и мы все верим, — прошептала она.

***

Она сидела на диване, элегантно скрестив ноги. Её изящные лодочки идеально дополняли безупречный образ. Макияж и маникюр были свежими, а укладка — щепетильно шикарной. Платье прекрасно подчёркивало её тонкую фигуру. Но сегодня всё это было напрасно. Через толщу подсвеченной мягким белым светом воды, в которой плавали карпы кои, она смотрела на его письменный стол. На самом столе, на его крышке, сидел парень — высокий, красивый и утончённый. Его длинные чёрные волосы были стянуты в высокий хвост. Одежда идеально сидела на нём: чёрные брюки и чёрная водолазка с высоким горлом. Куинни с трудом следила за его рукой, когда он нежно поглаживал ткань его пиджака. — Дорогой, ты меня отвлекаешь, — сказал мужчина. В его глубоком голосе не было раздражения, только скука. — Потерпи до вечера. Куинни едва успела подавить рвотный позыв и внезапную огненную вспышку в своей груди, что в бешенстве заставило заколотиться её сердце. Это было просто отвратительно, видеть, как чужие пальцы гладят его кожу, как поправляют пряди, что лежали в идеальном для него порядке. Противоречивые эмоции сражались в её душе, позволяя то одной, то другой завладевать ею. Она была первой, она должна быть главной, а не играть роль любовницы. Этот мальчишка… раздражал её с самого начала. А его взгляды на жизнь поражали её и вызывали панический ужас. Он появился около трёх лет назад. Геллерт привёл его в свой дом, познакомив с приближёнными, сразу представив его как своего спутника. Юноша, что едва закончил университет, стал фаворитом Грин-де-вальда… А её отодвинули на второй план. Возможно, это было лучше для неё, появилась слабая надежда на возможность сбежать любимой игрушке. Он клялся, что был очарован Куинни в самый первый день их встречи. Но сейчас она ничего не могла сделать с выворачивающей ревностью, что пожирало её сердце. Куинни давно приняла свою судьбу: она никогда не сможет покинуть его. Она добровольно возложила себя к пьедесталу своей любви к нему, а он обещал помочь ей. Она много раз пыталась помочь Тине, но только он нашёл решение. — Криденс, не отвлекай мистера Грин-де-Вальда, — неожиданно для себя не выдержала Куинни и испуганно прикрыла рот, опасаясь его гнева. Геллерт откинулся на спинку кресла, чтобы посмотреть на неё. Его пронзительный взгляд, словно инь-янь, прожёг её до глубины души. В одно мгновение он одновременно заморозил её бешено бьющееся сердце и разжёг пожар внизу живота. — Не обижай мисс Голдштейн, дорогой, — спокойно ответил Геллерт, прервав зрительный контакт с Куинни, и она с облегчением выдохнула, радуясь, что избежала наказания за свою дерзость. Криденс поднялся со стола и, шаркая ногами, начал обходить огромный аквариум. Он не сводил глаз с Куинни, которая встретила его взгляд с достоинством. Он обошёл аквариум и сел рядом с ней, широко расставив ноги. Она же наклонила свои ноги в противоположную от него сторону. — Ты сидишь на моём месте… — начал Криденс. — Крид, — предостерегающе произнёс Геллерт, прерывая любое дальнейшее недовольство. Он наблюдал за ними через толщу воды. Криденс притворно склонил голову, как бы извиняясь, и перегнулся через колени Куинни, чтобы взять свой ноутбук. Куинни отодвинулась к спинке дивана, стараясь не касаться его. От удушающего аромата его одеколона ей становилось дурно. Она ненавидела, когда Геллерт приходил к ней, излучая этот парфюм, словно Криденс метил свою территорию. — Это моё, — заявил Криденс с насмешливой улыбкой. Куинни молча отодвинулась, чувствуя на себе изучающий взгляд. Она понимала, что Геллерт не любит, когда с ним спорят, поэтому просто проглотила свою обиду. Женщина должна быть украшением мужчины, всегда быть рядом и поддерживать его. Куинни сразу это поняла и пришла в восторг от силы этого мужчины. Ей казалось, что все её мечты о сильном партнёре, который возьмёт на себя все проблемы, исполнились в один миг. Судьба подарила ей не только сильного и харизматичного мужчину, но и потрясающе красивого. Поначалу она упивалась его красотой, а он позволял ей это делать, постоянно повторяя, что она принадлежит ему. Тогда она не знала, что этот человек станет её самой большой проблемой. Высший дар небес стал её проклятием, захватив её своим демоническим чёрным взглядом. За дверью послышался тихий стук каблуков, приглушённый коврами. В дверь вежливо постучали, и Геллерт лениво поднял голову. — Входи. Дверь широко распахнулась, и в комнату вошла одна из главных сотрудниц Геллерта, его секретарь и верный помощник в решении всех бумажных вопросов. Её тёмные волосы были уложены в замысловатый пучок, а губы были накрашены красной помадой. На ней был тёмно-зелёный костюм с юбкой, который идеально сидел на её статной фигуре. Она дружелюбно кивнула Куинни, и та ответила ей тем же. Куинни никогда не испытывала к ней неприязни. Возможно, при других обстоятельствах они могли бы подружиться. — Мистер Грин-де-Вальд, — произнесла девушка, слегка склонив голову в знак приветствия, и застыла у его стола. Её каблуки больше не стучали, а дыхание замерло. — Винди, — отозвался Геллерт, не глядя на неё. — Что-то случилось? — Да, мистер Грин-де-Вальд, — кивнула она и, всё ещё ожидая разрешения, протянула вперёд сложенную газету, перевязанную бумажной лентой. — Вы просили доставить её вам, как только она выйдет. Лишь один жест — чуть приподнятая рука — и она склонилась, протягивая газету в его ожидающую руку. Геллерт принял газету и надорвал бумажную ленту, расправляя её. Куинни села поудобнее, пытаясь хоть мельком увидеть информацию на первой полосе. Геллерт никогда не проявлял интереса к чему-то обыденному. В течение долгой минуты Куинни забыла, как дышать, и вздрогнула, когда он внезапно улыбнулся, бегло просматривая строки в газете. — Забавно, — сказал Геллерт, и Криденс вскинул голову, отрываясь от своего обычного занятия: чтения и просмотра форумов. — Что там? — спросил Криденс, глядя одним глазом на экран и быстро печатая. Куинни поморщилась: она терпеть не могла такое неуважение. — Миссис Малфой очень ждёт нас в гости, — проговорил он с улыбкой и рассмеялся лающим смехом. — Только послушай: «Охотница за богатством, незаконно завладела наследством Малфоев, ходит в свет, будто трагедия не коснулась её семьи». — Он снова рассмеялся. — Такая смелая женщина эта Скитер, как будто ей никогда не угрожали ножом у горла… — Я могу это устроить, — сказал Криденс, и Куинни снова скривилась. Что этот мальчишка себе позволяет! — Она пишет, что, возможно, миссис Малфой убила своего мужа и пыталась убить Малфоя-старшего, чтобы стать единственной наследницей. А теперь она ищет себе нового спутника жизни, — сказал Геллерт, глядя на них через толщу воды. Куинни быстро улыбнулась, давая понять, что его предположение её рассмешило. Винда приложила руку к губам, скрывая тихий смешок. — И, что самое важное, «она незаконно завладела королевским наследием — бриллиантовым комплектом колье и серёг «Лебединое озеро». Она варварски испортила его, убрав жемчужины», — продолжал он с улыбкой. — Конечно, этой недалёкой женщине было невдомёк, что это я отправил к старшей миссис Малфой подставного продавца. Хотя мне было жаль расставаться со своей коллекцией, это ненадолго. Куинни сцепила руки, чувствуя, что Геллерт не просто так зачитывает им жёлтые заголовки. У него всегда есть план на любой исход. — Так что можешь собирать чемоданы, — сказал он Криденсу, который непонимающе посмотрел на Геллерта, и перевёл взгляд на Винду, ожидавшую продолжения. — А ты отдай распоряжение: пусть для нас подготовят лондонский особняк, я устал наблюдать за весельем издалека. — А я? — робко спросила Куинни, одновременно страшась и желая услышать утвердительный ответ. — Ты едешь со мной, — ответил он, пристально глядя на неё. — Какие могут быть сомнения? Фантомная удавка на её шее затянулась ещё туже, перекрывая доступ к живительному газу, а сердце застучало с новой силой. Руки мелко затряслись, и она спрятала их между бёдер, чтобы скрыть своё волнение. — Конечно, мистер Грин-де-Вальд, — тихо ответила она. — Без сомнений. — Вот и хорошо, тем более, — продолжал он, разворачивая первую страницу дальше. — Когда меня так ищут и ждут. На главной полосе красовалась разгромная статья с большой фотографией Гермионы, при виде которой у Куинни сжалось сердце. На снимке Гермиона была похожа на принцессу в роскошном платье, оголяющем плечи. Её колье сверкало в свете вспышек, а губы были накрашены тёмной помадой. На газетном чёрно-белом снимке она растянула губы в деланной улыбке, но взгляд её был холодным и злым. Куинни без труда это заметила. Чуть ниже была опубликована небольшая статья с фотографией. На снимке был изображён красивый мужчина с мягкими чуть вьющимися тёмными волосами, бородкой и усами. Он стоял с серьёзным выражением лица, а воротник его плаща был приподнят вверх. Над фотографией был размещён заголовок: «Расследование убийства Барти Крауча продолжается. Альбус Дамблдор комментариев об этом деле не даёт». — Он стал таким красивым и статным, — мечтательно произнёс Геллерт, разворачивая газету обратно на себя и рассматривая фотографию. Куинни почувствовала укол ревности и с трудом сглотнула. — Интересно, как он отреагирует, когда увидит меня снова…