Укушенный бешеным псом умирает

Около месяца назад. Малфой напротив него был без сознания. Его крепко держали под руки двое других мужчин, которые теперь вопросительно смотрели на него. Раздражающая трель телефона эхом отражалась от слегка влажных стенок контейнеров, окружавших их. Брайан присел, откинул на лоб шлем ночного видения и перехватил поудобнее винтовку. Он начал обыскивать Малфоя, который уже не сопротивлялся. В его кармане Брайан нашёл телефон. Сильная подсветка немного ослепила его, и он сощурился. Любимая. Он не стал сбрасывать звонок, и вскоре тот прекратился сам. Затем он быстро выключил телефон и посмотрел на своих сообщников. Это были два коренастых наёмника, которых он взял для этого дела. Он никогда раньше их не видел и даже не запомнил их имён. Ему это было ни к чему. — Отлично, — он не смог сдержать усмешки. — Давайте его сюда, в машину. Камеры не будут работать ещё минут десять, не больше. Он помог уложить довольно тяжёлого мужчину на заднее сиденье и с трудом закрыл за ними дверь. Затем он сел на водительское сиденье. Его сообщники сели рядом: один на пассажирское, а другой позади, чтобы придерживать Малфоя. В тишине тихого рычания мотора раздался щелчок пистолета, который сняли с предохранителя. Брайан усмехнулся, ведь это было ни к чему. Действие транквилизатора будет длиться не менее двух часов. Этого времени им вполне хватит, чтобы добраться до места назначения. Он отдал винтовку и шлем назад, чтобы их убрали. Они выехали из Лондона, который был окутан мрачным сиянием ночных огней. Брайан не мог сдержать улыбки. Всё получилось так, как он планировал. Он даже ожидал услышать вдали вой сирен. Однако Малфой решил перестраховаться и никого не предупредил. Как всегда слишком самонадеян. Дорога вела их на юго-запад, всё дальше от большого города. Они проезжали небольшие деревни с традиционными домиками, которые чередовались с более современными постройками, выдержанными в едином стиле. За этим здесь всегда строго следили. Именно в одной из таких деревень, далеко на окраине, они и остановились. За старыми, покосившимися воротами не было ни души. Они слегка поскрипывали на ветру, покачиваясь из стороны в сторону. Несколько балок были варварски сломаны, а надпись над воротами давно заросла диким плющом, и её невозможно было прочитать. За ней начиналась свободная территория, которая выглядела заброшенной. На ней стояло несколько ветхих зданий и хозяйственных построек. Здесь давно никто не бывал, а здешняя атмосфера отпугивала даже любопытных детей. Машина остановилась перед главным зданием, что сохранилось лучше всего, и двери поочерёдно захлопнулись. Брайан шёл позади них, они тащили за собой мужчину, а носки туфель Малфоя оставляли за собой длинные следы. Брайан цокнул языком, думая о том, что теперь придётся всё это скрыть. Но всё равно он не собирался помогать своим наёмникам. Они шли к самой дальней двери в здании, согласно описанию, она должна была находиться именно здесь. За дверью обнаружилась бетонная лестница. Они спустились в подвал. Брайан проверил освещение, щёлкнув выключателями. Тусклая лампочка с резким звуком вспыхнула и осветила небольшое помещение. Подвал был разделён на две части. За решёткой, доходящей до потолка, находилась первая часть. Во второй части, полупустой, стояло несколько стеллажей, которые были опустошены, и большой стол со стулом. Всё было в ужасном беспорядке и в разной степени повреждено временем и стихией. — Бросьте его туда, — Брайан указал рукой за решётку. Тело Малфоя грузно опустилось на чуть влажный пол, среди остатков тряпок и грязи, накопившихся за многие годы. Новый амбарный замок звонко щёлкнул, закрывшись между прутьями решётки. Один из мужчин дёрнул за него, проверяя, надёжно ли заперто. — Ну что, босс, мы закончили? — спросил один из наёмников Брайана, улыбнувшись и посмотрев на Малфоя, который лежал без сознания. Он довольно потёр руки друг о друга. — Конечно, — ответил Брайан с улыбкой и ободряюще похлопал в ладоши. Его хлопки гулко разнеслись по подвалу. — Вы мне очень помогли. Деньги в машине. Мужчины один за другим, переглянувшись, начали подниматься по лестнице. Пройдя к парадной двери, Брайан остался чуть позади них. Слабый лунный свет скользнул по лицу Брайана, осветив его усмешку, и тут же скрылся за тучами. Он быстро поднял руку и раздался тихий щелчок. Мужчина, шедший впереди, покачнулся и издал хриплый звук. Первый мужчина обернулся, недоумевая, и увидел, как тело его спутника падает на ступени входной группы. Он потянулся к своему пистолету на боку, но тут же замер. Между его бровей появилась красивая ровная дыра, и он мгновенно сложился как карточный домик. Брайан повёл шеей, хрустнув ею, и убрал за пояс небольшой пистолет с глушителем. Спортивный костюм позволил ему без труда поместить тела в большой багажник автомобиля, на котором он приехал. Он достал бутылку воды, сделал пару жадных глотков, а затем вылил оставшуюся воду на землю, размывая тёмные пятна, что остались на прореженном землёй потрескавшемся асфальте. После этого он похлопал себя по карманам, достал пачку сигарет и закурил. Лёгкие наполнились приятным дымом, и он с наслаждением выпустил колечко дыма, которое подсветила вышедшая из-за туч луна. Брайан усмехнулся, зажал сигарету зубами и достал телефон. Это была дорогая модель, он повертел её в руках, а затем вернулся к машине и сел в неё. Брайан открыл бардачок, нашёл там скрепку и с её помощью извлёк сим-карту из телефона. Затем он включил телефон. Оказалось, что телефон не защищён паролем, и Брайан покачал головой, усмехнувшись. Он просмотрел записи разговоров, которые любезно оставил для него Малфой. Чем больше он слушал, тем шире становилась его улыбка. Идеально. Это было действительно забавно — как легко управлять человеком, когда он ощущает себя спасителем мира, но лучше, если он чувствует опасность, как будто нож у его горла. Брайан завёл автомобиль и мягко тронулся с места. Он поехал дальше от этой деревушки, где хорошая дорога заканчивалась грунтовой, размытой и разбитой. Остановившись у озера, он развернул автомобиль носом к спуску и открыл все окна. Затем он вышел из машины и обошёл её, упираясь руками в багажник и подталкивая её к обрыву. Послышался треск камней и их плеск при ударе о воду. В последний момент автомобиль накренился и сорвался с обрыва с оглушительным всплеском, ударяясь об воду и поднимая веер брызг. Брайан поправил выбившиеся из укладки чёрные волосы и снова достал сигарету. Засунув руку в карман, он извлёк оттуда сим-карту и точным щелчком указательного пальца отправил её туда же, где пузырился воздух, поднимающийся от тонущего автомобиля. Он с наслаждением выдохнул сигаретный дым, и на его губах заиграла улыбка. Светлые глаза с любовью смотрели на ночное небо, которое за городом ярко освещалось звёздами, вдали от ослепляющих огней мегаполиса. Ему предстояло вернуться на трассу и поймать попутку, которая довезёт его до города, а затем в Лондон. Там он собирался найти машину и купить всё необходимое. Теперь он был готов ждать столько, сколько потребуется. Он взял машину у человека, который был оставлен тут на помощь ему, и вернулся в ту деревню. Там теперь он припарковался позади, спрятав свой автомобиль среди заброшенных построек. Затем он порылся в своём телефоне и выбрал контакт. Вскоре ему ответили. — Да? — ответил уверенный и спокойный голос. На заднем плане в динамике звучала классическая музыка, усиленная эхом, что означало, что человек в хорошем настроении. Брайан прокашлялся, чтобы прочистить горло, и сам выпрямился на сиденье. — Я его поймал. Никто не видел, куда я его отвёз. Правда, есть один момент, который мы должны обсудить, — Брайан прокашлялся, выдавая своё волнение. — Говори. — Я осмелился проверить Куинни, и моя догадка подтвердилась, — начал Брайан, нервно сглотнув. Он закрыл глаза, ожидая, что собеседник сейчас разозлится. Но тот лишь спокойно вздохнул. Послышался скрип кресла, и музыка стала звучать тише. Хотя погода совсем не располагала к этому, он ощутил, как пот выступил на его коже, как по затылку скатилась липкая капелька. Над машиной нависали серые тяжёлые тучи, словно сидевшие на крыше старого здания, позади которого он находился. — Ты хочешь, чтобы я клещами вытягивал из тебя информацию? — в его голосе прозвучало едва заметное раздражение. — Нет, конечно, нет, — поспешно ответил Брайан, нервно потирая нос и стирая с него капельку пота. — Я заподозрил её в передаче информации Малфоям и намеренно поделился с ней некоторыми сведениями, словно бы случайно. Однако она не стала ничего передавать, кроме самого важного. У меня есть доказательства. Малфой записывал разговор с ней, но я не знаю, поделился ли он этой записью с кем-то ещё… — Уничтожь телефон, если ещё не сделал этого, — сказал человек и устало вздохнул. Брайан прикрыл глаза, мысленно благодаря судьбу за то, что его собеседник не видит его реакции. — Я тебя понял. С ней я разберусь сам. Следи за Драко, он должен остаться в живых — это самое важное. Если ты думаешь, что даже беременная миссис Малфой бросит всё и выйдет из тени — ждём её. Свяжись со мной, когда получишь новую информацию. Звонок сразу же прекратился, и Брайан поспешно вышел из машины. Его колени и пальцы начали дрожать. Он попытался закурить, но не смог зажечь сигарету. В гневе он отбросил зажигалку в сторону. Если бы он был там, в Париже, рядом с ним, то вряд ли бы остался жив. Но теперь у него есть возможность исправиться в его глазах. В отличие от Куинни… Он оглядел задний двор, нашёл старое ведро и достал из машины несколько брошюр, которые обычно выдают на заправках. Из этого импровизированного очага он собирался разжечь костёр. Брайан наклонился, чтобы поднять зажигалку, которая уже не работала. Он полил глянцевую бумагу остатками сжиженного газа, а затем бросил на неё телефон. В бардачке он нашёл запасную зажигалку и осторожно поджёг бумагу. Телефон не хотел загораться, но наконец зашипел. Брайан улыбнулся и чуть погрел замёрзшие руки. Затем он обошёл здание, распахнул старую дверь и быстро спустился вниз. Лампочка всё ещё горела тускло, отбрасывая причудливые тени. В углу камеры что-то зашевелилось. — Как дела? — буднично спросил Брайан, заходя внутрь и щурясь, чтобы глаза привыкли к темноте. — Тебе удобно? Малфой стоял, прислонившись спиной к грязной стене. Руки он держал в карманах брюк, а плотно застёгнутый пиджак подчёркивал его фигуру. Обычно уложенные волосы были в беспорядке, а глаза горели даже в полумраке. Брайан не смог сдержать смех. — Ты даже не представляешь, как долго я ждал этого момента, — произнёс Брайан, воздев руки к потолку. — Это ожидание было слишком долгим. Ты меня так раздражал, щенок, своими дерзкими словами и поведением. Ты думал, что ты центр этой вселенной и что никто не может тебе угрожать? — он приблизился к решётке, наклоняясь к мужчине и понижая голос. — Но это не так. Ты сидишь здесь, а я, — Брайан развёл руками, — как видишь, на свободе. И Гермиона тоже, — он нарочно произнёс её имя с ласковой интонацией, и реакция не заставила себя ждать. Брайан со смехом отступил назад, чтобы Малфой, который метнулся к решётке, не успел схватить его за край кофты. — Ты, сучий сын, ёбанная грязь, если ты посмеешь хоть пальцем её тронуть. — Брайан чуть поморщился от его тона, который почти сорвался на рык, и демонстративно прочистил ушной проход кончиком мизинца. — Да, я не только её трону, — самодовольно улыбнулся он, наслаждаясь тем, как лицо Малфоя исказилось от гнева. — Она будет моей по праву. И всё, что тебе сейчас принадлежит, тоже будет моим. Теперь твой отец тебе не поможет, а мать никогда не занималась подобными делами. Гермиона же, — он с наслаждением произнёс её имя, — не станет рисковать собой. Ты же не думаешь, что за тебя вступятся кланы, которые тебя ненавидят? Он рассмеялся с издёвкой, и Драко отпрянул от решётки, прижавшись спиной к стене и заняв оборонительную позицию. — Ты недооцениваешь её, — глухо сказал Драко, бросив на него полный ненависти взгляд. — Единственное, о чём она действительно сожалеет, это то, что не позволила мне убить тебя. — Гермиона — всего лишь женщина, пусть и привлекательная, — с улыбкой произнёс Брайан, глядя на то, как Драко в ярости стиснул зубы. — Но когда он вернётся, это ей не поможет. Брайан повернулся, и в комнате раздался звук открываемой молнии. Он достал из сумки, которую принёс с собой, какой-то предмет и начал деловито перебирать её содержимое. — Я не хочу причинять тебе боль или мучить тебя, — спокойно произнёс он, не глядя на Драко. Он хотел, чтобы его слова звучали более убедительно. — Я хочу сломить тебя, чтобы она никогда больше не взглянула на тебя. Брайан повернулся, держа в руке пакет с застёжкой-молнией, и потряс им. Драко сразу же обратил на него внимание и переступил с ноги на ногу. — Ты же не думаешь, что я добровольно буду что-то принимать? — злобно рыкнул Драко. — Конечно нет, пока нет, — Брайан рассмеялся. — Но потом… Потом ты будешь просить меня об этом. И этот день станет самым счастливым в моей жизни. Сейчас же ты поспишь немного, а я позабочусь о тебе. Брайан отложил пакет и достал из сумки ветеринарный пистолет. По форме он напоминал кольт, но был тоньше и меньше. Брайан медленно, словно наслаждаясь процессом, зарядил пистолет дротиком и, держа его дуло направленным на Малфоя, спросил с насмешкой: — Будешь бегать, чтобы доставить мне удовольствие? Вместо ответа Драко с оскалом поднял руку, показывая ему жест со средним пальцем. Раздался щелчок, и дротик попал примерно в живот Драко. Брайан щёлкнул языком, сетуя на кривой прицел, но он хотя бы попал куда нужно. Действие этого транквилизатора было не таким быстрым, как прошлого, и Брайан очень хотел растянуть момент победы. Он снова взял пакет и, раскрыв его, вытащил маленький белый квадратик, который помещался на подушечке пальца. — Ты уже знаком с моим товаром? — шутливо спросил он. Драко тяжело опёрся рукой о стену, его дыхание стало хриплым. — Скажи «да», — он взглянул на Драко, но тот лишь ненавидяще посмотрел на него, и Брайан коротко хохотнул, — значит, проблем не будет. Но, если ты и дальше не будешь соглашаться добровольно, я не буду давать тебе еду, и ты умрёшь слишком быстро. Драко тяжело вздохнул и упал на колени, упираясь руками в пол. — Пошёл ты… — тихо произнёс он и сразу же замолчал, потому что упал лицом вниз. — Ага, — ответил Брайан, хоть он его уже и не слышал. Он решительно подошёл к решётке, чтобы открыть замок и распахнуть дверь. Затем он носком кроссовка перевернул тело мужчины и оттянул его подбородок вниз, чтобы поместить туда сразу две пластинки. Это не такая большая доза, чтобы убить человека, но достаточная для того, чтобы вызвать привыкание. Затем Брайан похлопал Драко по щеке, а его безэмоциональные серые глаза продолжали смотреть в одну точку на стене. — Мы обязательно ещё поквитаемся, — с улыбкой пообещал он.

***

Много лет назад. Самолёт коснулся посадочной полосы, и она не могла сдержать волнения. Её улыбка была такой яркой, что, казалось, она вот-вот засияет, а нетерпение было настолько сильным, что она едва могла усидеть на месте. — Пожалуйста, успокойся, — улыбнулась девушка рядом, пытаясь удержать её за локоть. — Мы уже долетели, — вздохнула она. — Не могу поверить, что ты меня смогла уговорить. — Ты же знаешь, что это было необходимо, — с жаром убеждала она её. — Как только ты увидишь город, ты влюбишься в него, как и я. Ведь Париж создан для нас. Мы будем заниматься тем, что любим: ты — своим делом, я — своим. Она первой поднялась со своего места, быстро оделась в бежевое пальто сама, помогла сестре надеть похожее и потянула за собой сестру к выходу. Даже стюардесса посмотрела на неё с неодобрением. Она слишком долго ждала этого момента, чтобы откладывать его. Три долгих года она собирала документы, искала возможности и нужных людей, чтобы продать дом, оставшийся от родителей в пригороде Нью-Йорка и отправиться во Францию, в город своей мечты — город любви. Она сама влюбилась в него, когда полгода жила там по программе обмена студентами. Она поклялась себе, что сможет вырваться из своего родного городка и начать новую жизнь — для себя и для своей старшей сестры, ведь они остались друг у друга. И вот тяжёлая дверь самолёта отъехала в сторону, и она глубоко вдохнула новый воздух, убеждая себя, что это запах свободы и будущего. Первое разочарование поджидало их в аэропорту. Они не подумали заранее поменять деньги и не имели при себе евро. Местный таксист запросил за поездку огромную сумму, делая вид, что не понимает растерянных девушек. — Ничего, он ими подавится, — громко прошептала она на ухо сестре. Глаза таксиста, типичного французского колонизатора с чёткими чертами лица и внушительным носом, блеснули, будто он их понял. Она мысленно прокляла его, решив не вмешиваться и оставить всё как есть. Таксист даже не предложил помощь в переноске багажа, а просто закурил у капота своей машины, пока они с сестрой тащили тяжёлые чемоданы и ставили их на тротуар. Узкий домик, на который она с восторгом смотрела, был словно зажат между двумя более крупными зданиями, выполненными в старинном стиле с лепниной и маленькими балкончиками. Лишь обвалившаяся штукатурка на фасаде говорила о том, что этот район бедный. Лестница вела вниз, вход в здание находился в цокольном помещении. Они спустились вниз, громко стуча колёсиками своих потрёпанных чемоданов. Не дав себе времени на раздумья, она решительно взялась за железный молоточек и постучала им по медной тарелке, закреплённой на двери. Звук получился слишком громким, и её сестра недовольно зашипела. — Кто там? — раздался из-за двери недовольный и скрипучий женский голос. — Мы ваши новые квартиросъёмщицы, — прокричала девушка, приложив губы к высокой замочной скважине. — Помните, мы договаривались по объявлению? Дверь открылась, и на пороге появилась пожилая женщина. Её внешность выдавала южноевропейское происхождение, а любовь к ярким украшениям и пёстрой одежде вызывали улыбку. — А, это вы, мисс Голдштейн, — сказала она, и Куинни заметила у неё во рту не меньше пяти золотых зубов. — Проходите, пожалуйста, но у меня есть некоторые условия проживания. — Мы всё выучили и со всем согласны, — сказала Куинни, бросившись в погоню за быстро удалявшейся женщиной по тёмной и заставленной разным хламом прихожей. — Будем вести себя хорошо и платить вовремя. Они дошли до источника света — настольной лампы с кружевным абажуром. Тени от узоров на нём падали на стены, украшенные росписью, на картины и разнообразные фигурки, отличающиеся по стилю и размеру. Большой столовый сервант был заставлен посудой, а круглый стол покрыт бархатной скатертью. В углу комнаты работал квадратный телевизор с выгнутым экраном и вилкой, расходящейся в две стороны антенной на крышке. В воздухе стоял тяжёлый, но приятный запах свежеиспечённой сдобы. — И чтобы никаких мужчин, — напомнила хозяйка, окидывая Куинни взглядом. Между её бровями залегла складка, выражая сомнение. — Никаких мужчин, миссис Эспозито, — сразу же заверила её Куинни, улыбаясь. Она нарисовала в воздухе ключ в области таза, как будто замыкая его, а затем резко выбросила руку с ключом назад. — Я вам обещаю. — Хорошо, — с улыбкой сказала она, довольная тем, что смогла договориться с первой девушкой. Затем она обратилась ко второй девушке, которая тоже ждала своей очереди: — А как насчёт тебя?.. — Порпентина, можно просто Тина, — с улыбкой сказала девушка и слегка присела в реверансе. — Мы приехали сюда только ради работы. Меня уже ждут в местном участке жандармов как сотрудницу по обмену. — Значит, ты будешь блюстителем порядка, — произнесла женщина, указывая на неё пальцем и акцентируя внимание на каждом слове. — Прекрасно! Хоть кто-то наведёт порядок в нашем районе! Кошмар какой! А ты? — Она резко повернулась к Куинни, и та от неожиданности выпрямилась. — Я дизайнер, получила диплом в Нью-Йорке. Буду продолжать обучение здесь и вскоре найду работу, — клятвенно заверила она. — Смотрите у меня, — погрозила миссис Эспозито пальцем. — Не потерплю задолженностей, так что сразу же вылетите на улицу. Она улыбнулась, увидев произведённый эффект, и рассмеялась. — Хорошо, девочки, пойдёмте. Я покажу вам вашу квартиру, и мы сразу же заключим договор. Они поднялись по старой каштанового цвета лестнице, которая скрипела при каждом шаге. Миссис Эспозито начала звенеть связкой ключей, чтобы открыть одну из двух дверей. — Прошу, — сказала она, указывая на квартиру. Куинни мгновенно пришла в восторг от увиденного. Всё было именно так, как она себе представляла: старинная мебель во французском стиле с резными ножками, большие зеркала в деревянных рамах, уютное кресло, ставшее центром гостиной. А прямо за ней стояла кованая вешалка для одежды. Она быстро сняла шарф и пальто и прошла вперёд, не скрывая восхищения. Кухня тоже была светлой и просторной, а отдельная столовая украшена красивым тёмно-коричневым столом. — Мы согласны, — сказала она и, ослепительно улыбнувшись женщине, повернулась на каблуках. Женщина радостно кивнула и указала на окно. — Здесь немного дует, но это не страшно. Можете сделать ремонт, пока будете жить здесь, — сказала женщина и направилась к двери, взявшись рукой за косяк. — Осматривайтесь пока, я принесу договор. Едва за миссис Эспозито закрылась дверь, Куинни бросилась к Тине и крепко обняла её, начиная прыгать от радости. Сначала Тина сохраняла спокойствие, но затем не смогла сдержать улыбку и тоже начала прыгать. — Мы в Париже! — воскликнула Куинни, а Тина закатила глаза. — Да, и всё благодаря тебе, — ответила она с улыбкой. — Вот увидишь, у нас всё получится, — пропела Куинни. — Наши родители гордились бы нами! — Наверное, — уже спокойнее ответила Тина и потянула девушку к окну. Вид был не таким, каким его представляла себе Куинни, но это не было существенным недостатком. Она обняла свою сестру за плечи и крепко прижала её к себе. Пусть они были одни, пусть на родине начались проблемы, но у них был шанс начать всё с чистого листа здесь, где никто не знал их. Это наполнило её сердце надеждой и вызвало улыбку. Хотя внешне они были совершенно непохожими, — Куинни унаследовала черты своей покойной матери, а Тина — отца, взяв от них самое лучшее, — но несмотря на это между ними царила тёплая любовь, которая не угасала с годами. С ранних лет они привыкли полагаться только на себя. Тина отличалась высоким ростом, сухощавым телосложением и тёмно-каштановыми волосами, которые она носила в виде неизменного каре с завитком. Куинни же гордилась своими золотистыми кудрями, которые касались тонкой шеи, и женственной фигурой, которую она всячески подчёркивала с помощью платьев и поясов. Жизнь во Франции потекла быстро. Куинни прошла через несколько неудачных собеседований, и всё потому, что она американка по происхождению. Несмотря на то, что Европа гордится своей толерантностью, иногда старые предрассудки всё же дают о себе знать. Однако Куинни не сдавалась и была полна решимости бороться до конца. В отличие от неё, у Тины дела шли лучше. Она сразу же хорошо вписалась в коллектив, хотя к ней и относились с некоторой предвзятостью из-за того, что она иностранка и женщина. Куинни решила сделать перерыв между рабочими собеседованиями и во второй раз в жизни посетить Лувр. В прошлый раз она была здесь на экскурсии от колледжа, и это не позволило ей насладиться музеем в полной мере. Теперь же никто не торопил её, очередь двигалась быстро, и она могла спокойно бродить по залам. Иногда Куинни останавливалась, чтобы запечатлеть на камеру то, что вызывало у неё трепет. Она тихо щёлкала вспышкой, наслаждаясь моментом. Она не заметила, как за ней увязался незнакомец. Лишь когда он проследовал за ней в третью залу, она повернулась и с улыбкой посмотрела на мужчину. Он ничуть не смутился и, улыбаясь, подошёл ближе. — Вы поймали меня. — От его низкого, ленивого голоса по её спине пробежали мурашки. Она была рада, что сегодня решила надеть свой лучший наряд — элегантное чёрное платье, которое подчёркивало её стройную фигуру, и собрала свои медовые кудри в высокую причёску. Мужчина, стоявший напротив, был очень привлекателен. Он был высокого роста, широкоплечий и держался с достоинством. На нём был старомодный костюм-тройка с жилеткой и пыльно-бирюзовым пиджаком удлинённым сзади, а также чёрные брюки. Его лицо было чётко очерченным, приятным и мужественным. Чёрные глаза, похожие на угольки, внимательно изучали её. Белые волосы были уложены наверху неаккуратными прядками. На губах играла интригующая улыбка. — Позвольте узнать, как зовут такую очаровательную девушку? — спросил он, снимая перчатку и протягивая руку для поцелуя. — Мисс Голдштейн, — ответила она, закусив губу, и протянула руку. Мужчина наклонился и оставил на её руке лёгкий поцелуй. — Куинни Голдштейн. Можно просто Куинни. — Просто Куинни, — улыбнулся он, поднимаясь и глядя ей в лицо. Она почувствовала, как кровь прилила к щекам. — Вы можете звать меня Геллерт.

***

Она остановилась перед закрытыми дверями, пытаясь успокоить себя и восстановить дыхание. Затем она провела руками по чёрной шёлковой ткани своего платья на тонких бретелях, хотя оно и было безупречно. Но для него всё должно быть идеально. Куинни изобразила на лице ослепительную улыбку и открыла двойные тяжёлые двери, ведущие в главный кабинет. В интерьере этого кабинета преобладали зелёные и коричневые цвета, как и в остальном особняке. Она быстро огляделась по сторонам. Ей нужно было убедиться, что он один. И быстрый взгляд, брошенный на комнату, подтвердил её предположение. — Прости, я немного опоздала, — с улыбкой произнесла она и прошла в центр комнаты, остановившись перед большим резным столом тёмного цвета. Мужчина, сидевший за столом, поднял на неё взгляд поверх тонких очков без оправы. Затем он снял очки и отложил их на стол. Куинни с волнением ждала его ответа. Он медленно откинулся на спинку кресла, которое, как обычно, не скрипнуло. Всё должно быть безупречно. Он сложил руки на груди, и она заметила, что его коротко подстриженные и ухоженные ногти аккуратно сомкнулись. Его причёска была небрежной, но она знала, что у каждой пряди есть своё место. Ранняя седина придавала его белым волосам серебристый оттенок. Она набралась смелости и посмотрела ему в лицо, ощущая лёгкую дрожь внутри, хотя уже давно привыкла к его внешности. Один его глаз был чёрным, как уголёк, а другой — белым, словно лунный свет, с чёрным зрачком. Вместе они создавали идеальный образ. Инь-Янь опасности. — До меня птичка донесла плохие новости, — начал он, по-прежнему глядя на неё снизу вверх. Но несмотря на их положение, она чувствовала его силу. Его энергетика подавляла её. — Разве птички не должны приносить только хорошие новости? — спросила она с улыбкой, стараясь скрыть выдававшую её волнение дрожь, что поднялась до её губ. Мужчина поднялся на ноги и, опершись руками о стол, помог себе встать. На нём была классическая рубашка бледно-голубого цвета, заправленная в серые брюки. Он обошёл стол и приблизился к Куинни. Куинни с трудом удержалась, чтобы не отступить назад. — Когда есть хорошие новости, они приносят хорошие, когда плохие, — вкрадчиво произносил он, останавливаясь в полушаге от неё, ей пришлось поднять голову, чтобы продолжить смотреть ему в лицо. — Тогда приносят плохие. Но приносят всегда. — И какие же это новости? — спросила она, стараясь, чтобы её голос не дрожал. Однако ей это не удалось, потому что она с трудом могла говорить. — Я знаю, что ты помогаешь Малфоям, — ласково произнёс он и протянул руку к её лицу, нежно оглаживая кончиком пальца кожу её щеки. — Какие глупые птички, — ослепительно улыбнулась Куинни, чувствуя, как горячие слёзы скользят по щекам, срываясь вниз и оставаясь на дрожащих губах. — Ш-ш-ш… — Он быстро подошёл к ней и нежно приподнял её подбородок кончиками пальцев. Другой рукой он обнял её за талию и прижал к себе. — Почему ты плачешь, Инни? Ей пришлось сглотнуть с трудом, потому что он не позволял ей сдвинуться ни на дюйм, сверля её тяжёлым взглядом инь-янь. — Я… — Она слизнула застывшую слезу с губы. — Я хочу извиниться перед тобой, Геллерт. — Я знаю, моя милая Инни, я знаю… — он провёл пальцем по её нижней губе, повторяя путь, по которому только что скользнул её язык. — Ты всегда была очень нежной. Слишком нежной… Он наклонился к ней и нежно приподнял её подбородок. Его губы мягко, словно крылья бабочки, коснулись её губ. Затем он провёл губами по её щеке, где ещё виднелся след от слезинки. Из уголка глаза скатилась ещё одна слезинка, которую он осторожно слизнул языком. Она всхлипнула и задрожала. — Геллерт, прошу, прости меня, — залепетала она, с мольбой поднимая руки, что до этого безвольно висели вверх, чтобы обхватить его лицо, заглядывая в глаза. — Прошу тебя… Он не обратил внимания на её просьбу. Сначала он нежно поцеловал её в лоб, потом стёр большим пальцем вторую слезу с её щеки, и только после этого обнял её, отводя её руки в сторону. Она прильнула к нему, обняв за талию, и почувствовала, как ровно и спокойно бьётся его сердце, в отличие от её собственного, которое стучало в исступлении. — Моя маленькая Инни, ты же знаешь, как я тебя люблю… — нежно прошептал он, поглаживая её спину и выводя на шёлковой ткани невесомые узоры. От звука его глубокого голоса с ленивыми нотками её тело наполнилось слишком горячим теплом внизу живота. Она тихо вздохнула, чувствуя, что проклятое тело снова предаёт её, понимая, что потеряла рассудок. — Я тебя тоже люблю… — только и ответила она, скорее машинально. — Но твоё нежное сердце в моих руках, и не только оно, — продолжал он тихо и мягко. — Поэтому я прощу тебя в последний раз. В последний раз… Ты поняла меня, Инни? — Да, — горячо закивала она, прижимаясь плотнее к нему. — Спасибо тебе, спасибо… — Если ты будешь хорошей девочкой, — он отнял женщину от своего тела и, держа её лицо в ладонях, заглянул в покрасневшие глаза. — То я сделаю, что обещал… Я же обещал, Инни? — Она энергично закивала. — Ты не только хорошая девочка, но и умница, — он чуть улыбнулся и наклонил голову. — Поэтому ты будешь делать то, что скажу я. — Я обещаю, я сделаю всё, — сказала она и благодарно прикрыла глаза. Она чувствовала, как смерть, которая стояла за её спиной и словно холодила её, отступила. Не сегодня. Сегодня она не умрёт.

***

Наши дни. В тот вечер она почти всё время провела с Дрейком на руках. Она не могла оторвать от него глаз. Малыш поел и сразу заснул. Пэнси передала его Гермионе, и они вместе с Ястребом дошли до скамейки в сосновом бору, откуда открывался вид на море. На эту территорию уже пробрались плющ и дикий виноград, начиная её захватывать. Гермиона вытянула уставшие ноги, пытаясь расслабиться. Долгое лежание в больнице не пошло ей на пользу. Закатное солнце играло на её раскрасневшемся от лёгкого шага лице, и веснушки проступили ярче. Ястреб внимательно наблюдал за каждым её движением. — Давай я подержу его, — снова предложил он, протягивая руки к девушке. Гермиона бросила на него недовольный взгляд. — Нет, я сама могу подержать ребёнка, — сказала она и посмотрела вниз, с нежностью глядя на лицо малыша. Её умиляла нижняя губа, которая так и осталась втянутой внутрь рта после сосания. Лёгкий ветерок чуть пошевелил кудряшки ребёнка, защекотав ему лицо. — Он такой милый, — тихо произнёс Ястреб, глядя на Гермиону. — Да, он очень красивый малыш. — Твой тоже будет таким же красивым. Похожим на тебя и на… — он тут же замолчал, поняв, что сказал лишнее. Боль в её груди стала ещё сильнее, и сердце словно оказалось в клетке с острыми шипами. — Прости… — Я не могу просто сидеть здесь и ждать, — сказала она, отворачиваясь от него и глядя на кучевые облака, подсвеченные розовым и сиреневым цветами закатным солнцем. — Мне нужно вернуться. — Ты будешь жить здесь, — твёрдо сказал Ястреб, нахмурившись. Его поза сразу стала серьёзной и грозной, хотя он был в яркой гавайской рубашке. — Мне снятся сны, — тихо сказала она, поудобнее перехватывая новорождённого. — В этих снах Драко страдает и ждёт меня… — Это просто сны, — сказал Ястреб, качая головой. — Это всё гормоны. Его ищут, и его найдут без тебя. Всё будет хорошо, а ты должна выносить этого ребёнка. Иначе… Ей хотелось ударить его, так сильно, чтобы он почувствовал её гнев. Она отвернулась от него и от заката, закусив губу до крови и сдерживая слёзы, готовые вот-вот пролиться. — Замолчи, — тихо произнесла она. — Не смей мне говорить, что это последнее, что осталось у меня от него. Иначе я убью тебя. Мужчина рядом с ней устало опёрся локтями о колени и закрыл руками коротко стриженную голову, потирая отросшие волосы. Скамейка под ним громко скрипнула, и Дрейк на её руках недовольно пошевелился. — Я не допущу, чтобы с тобой произошло что-то плохое, — в его голосе звучали страх за неё и недовольство её поведением. — Я дал слово. — Ты мой охранник, а не его, — возразила она. — И ты должен быть на моей стороне. Она бросила на него недовольный взгляд, который, казалось, пронзал насквозь. Он лишь покачал головой. За спиной послышались торопливые шаги, сопровождаемые хрустом ломающихся сосновых веток и иголок. К ним быстро подбежала Пэнси. — Гермиона, тебе кто-то звонит, — сказала она, протягивая ей телефон. Началось небольшое движение. Гермиона быстро передала Дрейка Ястребу и взяла телефон, посмотрев на экран. Абонент неопределён. Она нахмурилась, пытаясь понять, кто бы это мог быть. Звонок прервался. Пэнси бережно забрала ребёнка у Ястреба, который явно не хотел расставаться с ним. В этот момент телефон снова зазвонил. Гермиона прокашлялась. — Алло? Сначала ничего не доносилось, она отняла телефон от щеки, проверяя соединение, потом послышался треск. — Алло? Алло? — Да, я вас слушаю, — Гермиона плотно прижала телефон к уху. Кажется, связь была плохой. — Гермиона? — донёсся до неё женский голос. — Да, а кто спрашивает? — Гермиона поймала настороженный взгляд Ястреба и неопределённо повела плечами. — Я Куинни, ты помнишь меня? Дыхание перехватило, она вцепилась в трубку, боясь, что связь прервётся. — Да, да, я помню, — ответила она на требовательный жест Ястреба, который хотел немедленно забрать у неё телефон. Началась небольшая борьба, но он всё же выхватил телефон из её рук и быстро включил громкую связь. — Алло, Куинни, ты меня слышишь? — громко спросила Гермиона, бросив на Ястреба гневный взгляд. Его тёмные глаза мгновенно расширились, а лицо стало серьёзным и даже озлобленным. — Да, я слышу. У меня очень мало времени. Я не знаю, где ты находишься, и не знаю, где сейчас держат Драко. Но ты должна мне верить… Они не будут выдвигать никаких требований, пока ты сама не выйдешь на связь. — Что? — едва слышно произнесла Гермиона. Ей показалось, что её сердце провалилось в бездонную пропасть. — Чем дольше ты тянешь, прячась, тем хуже для него. Ты должна вернуться, тогда у него есть шанс. — Какого чёрта? — рыкнул, не выдержав, Ястреб. — У тебя есть совесть шантажировать беременную? — Замолчи! — Гермиона стукнула его рукой по груди, пытаясь заткнуть. — Куинни, ты должна мне помочь вернуть его. Он мне нужен… — она, не выдержав, сорвала голос. — Я не могу без него… — Знаю, — её голос тоже сел, было слышно, как она сама едва сдерживает слёзы. — Поэтому и звоню тебе. Ты должна вернуться как можно быстрее, чтобы помочь ему. Просто верь мне, я никогда не желала тебе зла. Звонок мгновенно оборвался, а Ястреб в ту же секунду взорвался отборными ругательствами. Пэнси попыталась одной ладошкой прикрыть уши сына, отходя от него в сторону. — Это просто немыслимо, она думает, что мы поверим ей после всего, что она сделала? — почти кричал Ястреб, активно жестикулируя. На шум повернулся один из охранников, Гермиона узнала Дина по характерным тёмным и длинным волосам в хвосте. Он быстро приближался к ним, вопросительно смотря на Ястреба, ожидая указаний. — Я еду в Лондон, — тихо, больше себе под нос, сказала Гермиона, но это прозвучало так громко словно гром среди ясного неба. Солнце уже полностью скрылось за горизонтом, и сумерки окутали лес. Сосны закрывали собой небо, окрашенное в закатные цвета. Ветер шелестел в ветвях деревьев, и Гермиона почувствовала, как он треплет подол её платья. — Ты ополоумела? — возмутился Ястреб, надвинувшись на неё и указывая пальцем. — Ты отсюда никуда не выйдешь! — Попробуй меня удержи, — мгновенно оскалившись, огрызнулась Гермиона и вызывающе вскинула голову. — Вы не можете найти Драко уже месяц, я думаю, что Гарри и Блейз посвящают этому всё своё время, но всё без толку. Пока я сижу тут, Драко неизвестно где… — её голос снова сорвался, а живот поджался, ребёнок внутри неё недовольно пошевелился, и она накрыла живот руками, успокаивая его поглаживаниями. — Если вы не можете его найти, то это сделаю я. Им нужна я.