Бей и беги

Глупое было предположение, но Тсунаёши-кун и правда перекладывал бумажки в тесном кабинете в ныне реформированном CEDEF. Он не выглядел несчастным, но и довольным тоже. Просто работа, которую на него повесил ребячливый босс. Слишком мирно для Занзаса. Он вообще знал, как его трофейный мальчик проводил досуг? Реборн забился в укромный уголок с хорошим обзором. Он не собирался подглядывать за... Хотя кого он обманывал, приближаться напрямую к Тсунаёши в данный момент было рисковано, а подтвердить свои... догадки, да, было благим делом. Как жаль, как жаль, что Рокудо Мукуро не смог присутствовать. Тсунаёши-кун неспешно просматривал бумаги, сортировал их по папкам и на некоторых ставил штампы. Скучная монотонная работа, не стоящая того, чтобы тратить на наблюдения своё время. Реборну было любопытно, как долго Тсунаёши-кун собирался ломать эту комедию «смиренный подчинённый». Появление Скуало Суперби одновременно Реборна порадовало и раздосадовало — варийский Дождь тащил ещё четыре массивные папки и был достаточно тих, чтобы принять его за кого-то другого в светлом парике. Можно было ожидать распахнутой от пинка двери и громогласного вопля, извещающего о появлении прославленного Второго Императора Меча. Но Второй Император сдержанно открыл дверь, придержал её носком сапога и тихо захлопнул за собой. Всё это слитным движением, не глядя, жонглируя папками, термосом и сомнениями Реборна. Суперби даже поздоровался: — Савада. Тсунаёши-кун на него моргнул и завис в буквенном мире, не в силах воспринимать действительность вне страниц печатного текста. Рассеянное замешательство было отчётливым на его ничего не выражающем лице. Суперби пришлось терпеливо ждать возвращения Тсунаёши-куна в бренный мир, в котором существовали голод, малая нужда и сухость в глазах. Тсунаёши-кун снова моргнул, потёр уголки глаз и чуть прищурился. — Скуало? — озадаченно пробормотал он. — Он самый. Поднимай свою квадратную задницу, босс зовёт на ковёр. Тсунаёши-кун схватился за стол и долго глядел на бумаги, прежде чем тупо уставился на Скуало. — Я ещё не закончил. Прозвучало до смешного обиженно. Скуало постучал Тсунаёши-куну термосом по лбу и пнул его кресло от стола. Тсунаёши-кун не сопротивлялся, хоть и излучал неодобрение. Колёсики скрипнули от усилия. — Кофе, задница, на ковёр к его Святейшеству. Тсунаёши-кун, наконец, отмер и фыркнул, но не сопротивлялся. Не активно. — Я не люблю кофе, — это было его единственной претензией во всей этой беседе. — А я не люблю, чтобы мне трахали мозг, Савада, — Скуало сунул термос Тсунаёши-куну и сложил руки на груди. — Мы в одной лодке. Чоп-чоп, я жду. — Я думал, это практика должна приносить удовольствие. — Не принимающей стороне. — Мн, — прозвучало насмешливо покорно. Тсунаёши-кун ворчал больше, чем злился на самом деле. Он буквально сросся с ролью офисного клерка, занимающегося нелюбимой работой ради собственного выживания в огромном для такого крохотного человека мире. Реборн мог ему поаплодировать стоя. Какой образ, какие эмоции, какой талант. И какое упущение для киношников, пропустили такого актёра. Тсунаёши-кун припал к термосу, слизал с губ кофейную пенку и отставил его куда подальше, выглядя максимально несчастным. Суперби был образцом терпения, вероятно, вышколенный капризами Занзаса. И именно поэтому Второй Император вместо того, что утопить Тсунаёши-куна в термосе с кофе, отделался простым покашливанием. — Савада. Время дорого. Тсунаёши-кун, перекладывая бумажки с нарочитой медлительностью, подарил ему небольшую улыбку и хитрый взгляд. — Говоришь, как Вайпер. — Маммон. Не болтай херни, этот крендель говорит совершенно не так. И давай, не тяни кота за яйца, — Суперби вцепился в спинку кресла и потащил его к выходу вместе с Тсунаёши-куном. Не то чтобы тот изображал протест, позабавленный атракционом. Сидел и очаровательно хлопал глазками. На его лице такое выражение Реборн нашёл несколько... возможно, тревожным. Тсунаёши-кун был достаточно взрослым, чтобы принимать решения и учиться на собственных ошибках без необходимости вмешательства со стороны. Однако симпатия к Скуало Суперби, Второму Императору Мечей и приближённому Занзаса, была чревата. Занзас не терпел конкуренции в отношении вещей, которые считал своими по той или иной причине. Стоило вспомнить отпрысков Ноно или другого кандидата на место Дечимо до того, как Занзас устроил переворот. Второй, к слову, на своём коротком веку. Тсунаёши-кун остался жив по непостижимой причине, предположительно, глумления ради. Или просто из прихоти — Занзас мог позволить себе совершать глупости, не бросающие вызов его положению. Тсунаёши-кун в это число не входил. Блажь, и всё равно Реборн не мог проследить её корни. Когда Тсунаёши-кун всё же оставил ныне свой кабинет и подчинился настойчивости варийского Дождя, Реборн вышел из тени. Он бегло просмотрел документы, над которыми работал Тсунаёши-кун. Счета, таблицы, налоговое обложение — ничего, что могло бы сказать Реборну больше. Занзас загрузил Тсунаёши-куна математикой и экономикой, хотя мог запрячь знающих людей, которые понимали, что они делали и для чего. Опять же, Тсунаёши-кун не задавал вопросов и послушно разгребал указанные бумаги. Пытка макулатурой едва ли могла считаться пыткой, если страдающая сторона не испытывала в этом отношении каких-либо чувств. Тсунаёши-кун не был ни расстроен, ни счастлив — ничего. Возможно, скоро это изменится. Реборн мог только предположить, какую партию решил разыграть Тсунаёши-кун. С первого дня их знакомства, с самой первой минуты Реборн сумел заглянуть под кожу этому человеку. Тогда, в Намимори, когда они впервые встретились, на доли секунды сквозь образ мальчика, стоящего за калиткой под цветным зонтом, на Реборна посмотрела бездна. ...его мир содрогнулся.

###

Структура управления Вонголы зиждилась на двух столпах — Хранителях с боссом во главе угла и отделениях, таких как Вария и CEDEF. Основной поток чернового финансирования поступал именно с отделений, сама Вонгола вела чистый бизнес с парочкой фокусов тут и там: отели, магазины, фермы. И Реборну было любопытно, каким курсом пойдёт Занзас как экс-глава Варии. Вария подминала под себя несколько городов и вращалась в кругах частной охраны, изредка перебиваясь заказами со стороны. Как правило, такие заказы были одобрены Вонголой и частично финансировались ей же; в иных случаях Вария по наводкам брала в частном порядке более грязную работу. Занзас был прозрачен в том, как вёл дела. Поэтому хоть и держал Хранителей на коротком поводке и показательно восседал на вершине, а тащили всё в три лица Скуало Суперби, Луссурия Чóльпо и Леви-а-Тан. Суперби брал на себя администрирование и управление, Чóльпо заведовал медициной, питанием и снабжением, а на А-Тане лежала ответственность за подготовку и вооружение. Нередко на подхвате был Вайпер, именующий себя Маммоном, но этот фрукт предпочитал не светиться на публике и редко проявлял себя в качестве действующего члена Варии. Бельфегора же в отряде держали навроде забавной зверушки с достаточным уровнем интелекта для работы и недостаточным уровнем контроля для самостоятельного существования наряду с коллегами. Тащить его в верха Вонголы казалось излишним, но кто такой Реборн, чтобы указывать Дечимо на его промашки. Тсунаёши-куна в их дружный коллектив Занзас, вероятно, пропихнул на место секретаря, разве что чай-кофе носили Тсунаёши-куну, а не обязали его заниматься этим. Что ж, дополнительная пара рук. И этого было крайне мало для управления чем-то бóльшим, чем независимый отряд на попечении огромной организации. Занзас не был управленцем даже в своих мечтах. Он умел держать людей в страхе, бесспорно умел убивать, сохраняя должный уровень здравомыслия, и не чурался грязных дел. И этого было мало для того, чтобы называться большим боссом. Чем вообще в настоящем занимался Дечимо Вонгола? Помимо того, что обживал долгое время желаемый кабинет и вёл себя как придурок с манией величия. У Реборна в голове не укладывалось, чем мог промышлять Занзас в роли Дечимо. У сопляка были непомерные амбиции, возможности осуществить которые появились только со смертью Тима, и как бонус — необузданный норов. Вспыльчивый, агрессивный — Занзас вполне мог пойти по дорожке, протоптанной Симорой Когеном, и свернуть не туда. У Сексты были планы для Вонголы, он расширял территории и наводил порядок после свержения Квинты, активно поддерживал Муссолини в предшествующее Второй Мировой время, втянув Вонголу в ситуацию в Албании. Но тем не менее его планы шли дальше «хочу быть главным». Занзаса не волновали территории — пока. Да и Альянс слабо отреагировал на смену власти в Вонголе, по большей части сосредоточенный на собственных пересменках. Старики уходили на покой с чужой помощью и без неё, поддавшись времени и болезням. Одни Висконти держали планку — нынешний глава Патрик Ройсс по сей день сохранял своё место и не собирался его передавать в ближайшее время. Реборн подозревал, что Патрик Ройсс не имел особых манёвров для отступления, кроме передачи должности кому-то из приближённых. Его единственная дочь сбежала давным-давно со своим воздыхателем и скрывалась до настоящего времени. Возможно, она была давно мертва — отец её не искал, не поднимал скандала и не бросался с обвинениями на именитые семьи, которые вполне могли приложить руку к исчезновению Оливии Ройсс. А кроме неё у Патрика детей даже на стороне не было — репутация белее, чем у святых Каваллоне. Вот у кого Занзасу следовало поучиться, а не у своего покойного покровителя. Реборн потёр переносицу и сдержал вздох. Воспоминания о старых знакомых не приносили ничего, кроме уныния и экзистенциальных размышлений. Он фигурально похоронил большую часть людей, с которыми начинал свой путь. Улыбка растянула губы. Он пережил стольких людей, которые хотели бы видеть в гробу его — и к единицам из этих смертей Реборн был хоть косвенно причастен. Что говорить об Ачиле Сэнтиэро — на руках этого мальчика не было ни единого пятнышка. Всё кропотливым трудом Реборна.