Только ветер

— Мне нужна твоя помощь. Хэйдзо приземляется за стол в кафетерии, даже не здороваясь. — Что на этот раз? — Кадзуха отрывается от экрана планшета с миллионом новых фото от Синь Янь. — Новое мероприятие? — Ага. — Так, что нужно делать? — Уговорить Скарамуччу участвовать, — выпаливает Хэйдзо и продолжает, пока Каэдэхара не пришёл в себя, — нам позарез нужен хороший техник, праздник масштабный, будет весь ректорат, все деканы, а с меня вообще могут шкуру спустить, если что-то пойдёт не так. — А ты сам его не можешь попросить? — Во-первых, после того случая я его побаиваюсь. Во-вторых, он от меня успешно бегает уже вторую неделю. В-третьих, вы с ним теперь вроде как близкие друзья, — выразительный взгляд, — так что у тебя больше шансов. О. Хэйдзо ревнует. Забавно. Такое бывает редко, потому что парень убеждён в своих исключительных правах на Кадзуху, но иногда всё же случается. Вот и сейчас, видимо, его самую малость раздражает, что его лучший друг проводит так много времени с непонятно кем. — Я думаю, ты переоцениваешь наше с ним общение, — Каэдэхара пожимает плечами. — Но если так нужно, то я попробую, хорошо. — Ага, спасибо. И не дав Кадзухе спросить хотя бы что-нибудь в духе «Как дела?», Сиканоин просто уходит. Да уж, ситуация оказывается хуже, чем предполагалось. Впрочем, зная Хэйдзо, это ненадолго: через пару дней он, вероятнее всего, сам позвонит или выловит в коридоре, чтобы выяснить отношения и высказать всё, что он думает о Скарамучче и самом Кадзухе. И всё же, уже этим вечером Каэдэхара исполняет обещание и пытается поговорить со Скарой, пока они сидят в кофейне и обсуждают зачётный проект. — Нет, — в сотый раз чеканит парень. — Пожалуйста, им нужен хороший техник! — Я уже сказал: нет. Могу по буквам, если не дошло. Н… — Ладно. Я понял. — Вот и замечательно, — Скарамучча делает глоток чая и довольно щурится. — В прошлый раз я согласился только потому, что Хэйдзо меня заебал. Он бегал за мной по всему универу, караулил после пар, даже в общаге заходил несколько раз. — Думаешь, я так не могу? — улыбается самой своей невинной улыбкой Кадзуха. Может быть, это звучит как флирт. Может быть, он делает это осознанно. Парень смотрит на него не мигая. И вздыхает. — Тебе-то это нахера? — Хэйдзо — мой лучший друг. И я знаю, как для него это важно. Он сказал, что будет вся верхушка универа, нужно, чтобы прошло не просто хорошо, а идеально. Скара не отвечает, но что-то — возможно, интуиция — подсказывает, что он уже согласился. Просто ломается для виду. — Ладно, — он вдруг откидывается на спинку стула и усмехается. — Но есть одно условие. — Так..? — Ты будешь ходить со мной на все репетиции. Будешь меня развлекать, ну и защищать от всех этих чокнутых во главе с этим психом Хэйдзо. — Эй, он всё ещё мой лучший друг! — Кадзуха легонько пихает его в плечо. — Это не отменяет того, что он ебанутый на всю голову. Ну так что? — Договорились. Они даже пожимают руки, и Каэдэхара думает, что Хэйдзо будет ему должен. Сильно должен.

***

Сиканоин не соврал — мероприятие действительно масштабное. Впервые университет Ли Юэ устраивает такой праздник в честь середины осени, хотя это больше тянет на мини-фестиваль. Хэйдзо собирает команду организаторов, каждому достаётся сектор ответственности и группка волонтёров, которым надо раздать задания, а потом ещё проконтролировать их выполнение. Скарамучча внезапно оказывается руководителем сектора технического оснащения. И в момент оглашения этой информации его взгляд почти прожигает дыру в лице Кадзухи, который наверняка не знал, что так будет. Ладно, он действительно не знал. Потому что Хэйдзо не то чтобы игнорирует его, но… Не слишком охотно идёт на контакт и даже избегает. Это удручает. Мягко говоря. С Томо такого не было — тот моментально влился в их компанию и подружился с Хэйдзо и Янь Фэй. Представить себе то же самое со Скарамуччей — даже в роли просто его друга — как-то не получается. Они, кажется, уже не поладили. Хотя остаётся надежда на оптимистичную и благоразумную Янь Фэй. Кадзуха решает дать лучшему другу немного «перебеситься»: обычно именно это ему и нужно. А уже позже, когда он остынет, они обсудят происходящее и придут к какому-то общему знаменателю. «Знаменателю?» — думает Каэдэхара и с какой-то нервной усмешкой отмечает, что Скара со своими техническими штучками влияет на него сильнее, чем хотелось бы. Репетиции проходят тяжело. Сначала выясняется, что не хватает половины оборудования, потом Скарамучче приходится объяснять волонтёрам — большая часть которых является первокурсниками, — как подключать пульт, настраивать звук и расставлять осветительные приборы. Зашуганные и, как выразился их руководитель и инструктор, охуевшие от жизни, они принимаются затем распутывать провода, искать, что и куда нужно вставлять, что соединять… И периодически ловят словесные подзатыльники от Скары, хмуро осматривающего своих подопечных. Они справляются не то чтобы совсем плохо, но многое парню приходится переделывать. И Кадзуха с каким-то облегчением думает о том, что он тут не по делам, а просто составляет компанию… Но Скарамучча с ним не согласен. — Кадзуха. — А? — он вздрагивает и поднимает голову, упираясь взглядом в тёмную макушку справа. Скара возится с каким-то проводом, которому по его словам уже не меньше пары тысяч лет и собирали его ещё при короле Каэнри’ах, не меньше. — Можешь мне помочь? Подержи вот здесь провод, а я заизолирую. В подтверждение своих слов, он отматывает и отрывает изоленту. — Я? — Я этих криворуких не подпущу к проводке. — Ладно, — вздыхает Каэдэхара и подходит ближе. Рядом с навороченным пультом развернулась настоящая мини-мастерская. Скарамучча успел сходить в свой корпус и забрать набор инструментов, поэтому теперь сидит прямо на полу, скрестив ноги, и внимательно осматривает каждую деталь. — Звук барахлит, надеюсь, это поможет, — задумчиво бормочет он, а Кадзуха садится на корточки рядом с ним и протягивает ладонь. — Вот, зажми тут, ага, заебись. Держи, сейчас я замотаю, — он пару раз оборачивает лентой провод, — всё. Проверяем. Дальше следует череда подключений, нажиманий на кнопки, тихого (и не очень) мата, и Каэдэхара молча наблюдает за тем, как Скарамучча из абсолютно равнодушного биоробота превращается в живого человека. На его лице отражается смесь из раздражения, непонимания, интереса, усталости и какого-то азарта. Именно этот азарт слабым огоньком мелькает в глазах парня, пока он разбирается с техникой. И это по-настоящему завораживает.

***

После каждой репетиции они вместе идут часть пути — до перекрёстка, где Скарамучче нужно повернуть направо, в сторону университетских общежитий, а Кадзухе — налево и перейти дорогу, чтобы добраться до станции метро. Обычно они что-то обсуждают, Скара делится интересными статьями и фильмами, Каэдэхара — новыми песнями из своего плейлиста, и это ощущается как что-то очень правильное. Как и их работа в паре на занятиях у Чжун Ли. Ректор неоднократно хвалит их проекты, доклады и даже обещает написать Скарамучче рекомендательное письмо в дополнение к письму Нахиды. Эти слова почему-то производят на парня особое впечатление, и Кадзуха не сразу понимает почему. А потом до него доходит. Скарамучча вырос в детском доме. Потом вроде как учился в университете Снежной — местный мэр известна своей особой любовью к ущемлённым и обездоленным, поэтому там сироте поступить намного проще. Затем он выиграл грант в университете Ли Юэ — а мест там всего пять, как и великих Якс. Он даже умудрился попасть к Нахиде. И всё это вряд ли для того, чтобы просто получить неплохое образование. Чем престижнее университет, чем известнее твой рекомендатель и куратор, тем проще тебе будет найти хорошую работу. И почему-то от этого осознания Кадзуха проникается особым уважением к Скарамучче. А ещё задумывается, что для того значит их общение. Просто совместная работа? Приятная компания? Новый друг? Или… Какое это всё имеет для него значение? Он производит впечатление человека, которому никто не нужен. Независимый одиночка, саркастичный, жёсткий, гордый. Но Кадзуха уже успел понять, что это лишь маска, за которой прячется настоящий Скарамучча, чтобы ему не сделали больно. Он уже видел такое — в приюте. Многие дети вырастают такими, отращивают клыки и когти, чтобы больше никто не посмел приблизиться и нанести удар. Кадзуха не хочет делать ему больно. Он просто хочет понять, настолько ли важно для Скары их общение, как для него самого. Речь даже не идёт о какой-то взаимности или не чисто дружеском интересе… На это он не рассчитывает. Но вместо того, чтобы спросить об этом, он пишет совершенно другое. «можно вопрос?» И получает в ответ лаконичное и многообещающее «ну». kazzzzu: «как ты празднуешь свой день рождения?» kazzzzu: «и когда он вообще?» wanderer: «не праздную» wanderer: «3 января» kazzzzu: «почему??» wanderer: «а у тебя?» kazzzzu: «29 октября» wanderer: «скоро» kazzzzu: «так почкму не празднуешь?» wanderer: «а смысл» kazzzzu: «это же праздник» wanderer: «это просто день, когда я прохожу отметку в еще один год» kazzzzu: «тебе никогда не хотелось отметить?» wanderer: «в детстве хотелось» wanderer: «а сейчас уже плевать» Мысленно Кадзуха делает себе пометку в календаре и обещает устроить Скарамучче хотя бы небольшой праздник в будущий день рождения. Возможно, он не слишком обрадуется, но если устроить всё так, как нравится ему… wanderer: «почему ты вообще спросил?» kazzzzu: «думаю, как праздновать» kazzzzu: «раньше мы собирались вчетвером и играли в настолки» wanderer: «а сейчас?» Кадзуха снова зависает на какое-то время, не зная, что написать в ответ. Наконец, он печатает самый правдивый вариант: «хочу чего-то другого»

***

Возможно, думает Кадзуха во время очередного кофе-брейка, он сходит с ума. Но всё чаще парень замечает со стороны Скарамуччи какие-то знаки внимания… или — что бы то ни было — жесты, совершенно не свойственные ему. Даже сейчас тот ушёл за кофе и, если судить по времени его отсутствия, в кофейню в соседнем корпусе университета, а не за автоматной жижей. И это при том, что сам он кофе не пьёт. Вообще. Во время прогулок в парке после занятий Скара может взять его за руку. В основном, конечно, для того, чтобы не дать врезаться в столб или стать жертвой дорожного происшествия с участием велосипедистов, но всё же. Пальцы Скарамуччи цепко хватают ладонь Кадзухи, ещё надолго оставляя после себя горящие следы. Часто он открывает дверь, по-джентельменски пропуская Кадзуху вперёд. Он улыбается — одними лишь уголками губ — или пристально смотрит, когда считает, что Каэдэхара не видит. И перестал звать его по фамилии. На репетициях несколько раз Скарамучча задумчиво играет с волосами Кадзухи: перебирает длинные белые пряди, собранные в хвост, крутит кончики, наматывает на палец. Делает он это, кажется, почти неосознанно, потому что, когда Каэдэхара впервые удивлённо обернулся, Скара испуганно отшатнулся и убрал руки. Так что теперь Кадзуха изо всех сил притворяется, что ничего не замечает. Но мысли о том, что, возможно, всё взаимно, не покидают его. Он старается отгонять их, чтобы не дарить самому себе ложную надежду, потому что Скарамучча до сих пор производит впечатление человека, совершено не заинтересованного ни в каких близких отношениях. Поэтому они просто болтают в перерывах. Кадзуха ходит с ним на перекур, а Скара смиренно соглашается пойти в кофейню. По вечерам — или, скорее, ночам — они обсуждают самые разные вещи, причём иногда очень неожиданные. Один раз Каэдэхара провёл небольшую лекцию по науке заваривания горного чая Цинцэ и обещал принести немного этого редкого чая на пробу. А Скарамучча как-то случайно почти час разглагольствовал на тему инадзумских достижений в области человекоподобной робототехники. Даже кидал видео с презентации андроида «Shogun», который выглядит настолько реалистично, что трудно отличить от живой девушки. На фоне этого тишина, повисшая между ним и Хэйдзо, кажется Кадзухе особенно гнетущей. Он периодически пишет другу, но тот находит подозрительно много оправданий, чтобы просто слиться и не отвечать. Включая классическую отмазку «Прости, у меня много дел из-за феста», которую Сиканоин обычно использует только с теми, кого в упор не хочет видеть и слышать. После этого Кадзуха отстаёт от него. И тогда ему пишет Янь Фэй. yanfeii: «У тебя все хорошо?» kazzzzu: «да, почему ты спрашиваешь?» yanfeii: «Хэйдзо сказал, что вы поругались» kazzzzu: «не совсем» kazzzzu: «он обиделся за то, что я провожу время со скарамуччей, а не с ним» yanfeii: «но ведь Хэйдзо - твой друг» kazzzzu: «да» kazzzzu: «но ни я, ни он не ревнуем тебя к е лань» yanfeii: «ты же не…?» kazzzzu: «кажется, я да» На экране загорается красноречивое «Аудиозвонок от пользователя yanfeii», и Кадзухе не остаётся ничего, кроме как зажать зелёную кнопку и поднести телефон к уху. — Кадзуха? — Да? — Ты серьёзно? — Да. — О архонты… — девушка тихо вздыхает. — Ага. — Ты так и будешь просто поддакивать?! Скажи мне хоть что-нибудь! — голос Янь Фэй звучит встревоженно, и она немного глотает гласные от волнения. — Я просто сам пока не понимаю, что происходит. Каэдэхара встаёт с кровати, потягивается и принимается ходить туда-сюда по комнате, пытаясь отложить все свои мысли на потом. Когда он будет один. — Ох… Я понимаю. Я очень за тебя волнуюсь, но с другой стороны… Наверное, это значит, что ты потихоньку приходишь в себя? И это не может не радовать меня. — Возможно… Не знаю, всё так странно. Мягко сказано. — Хэйдзо знает? Вы с ним говорили об этом? — в трубке слышится шуршание бумаг, а значит, Янь Фэй на работе. В восемь вечера. Ничего нового. — Нет. Никто не знает. Я тоже не знал, пока внезапно не рассказал тебе. — Хм… Как думаешь, это взаимно? Это даже не вопрос — это удар под дых. От него внутренности скручиваются тугим узлом, и дышать становится намного сложнее. Но Кадзуха упрямо убирает мысли в дальний ящик своего сознания, чтобы вернуться к ним позже. — Я… Честно, без понятия. По Скарамучче трудно определить, что он думает и чувствует. Но он как минимум знает, что мне нравятся парни. — Уже неплохо… Знаешь, — девушка прерывается, — а? Да, хорошо. Прости, мне сейчас надо бежать, я напишу тебе из дома? — Надеюсь, это будет хотя бы сегодня. — Не бурчи, просто через неделю конференция, надо подготовить отчёты. Целую! И обязательно поговори с Хэйдзо! Не ссорьтесь, мальчики, — не дождавшись новой порции нотаций, Янь Фэй сбрасывает звонок. И ящик Пандоры открывается. Кадзуха думает о том, что он только что впервые сказал об этом вслух. О том, что ему нравится Скарамучча. А он ему, несомненно, нравится. Сказал, уже без попыток смягчить это или оправдать. Просто констатировал факт. И, наверное, Янь Фэй права: это один из признаков его исцеления.

***

Вопрос о том, как лучше поговорить со Скарамуччей, чтобы расставить все точки над «i», мучит его, пока сам Скарамучча орёт благим матом на парнишку-техника, перепутавшего все настройки на пульте. Управленец из него средненький, как и командный игрок, — в этом он был прав, ему проще делать всё самому. Ещё один вопрос — нужно ли вообще говорить и рушить то хрупкое равновесие, которого они добились. Но ответ на него есть и весьма однозначный. Нужно. Потому что Кадзуха считает это верным подходом. Потому что о таком надо разговаривать. Надо решать эти проблемы сразу, а потом… Если что-то пойдёт не так, то разбираться с последствиями. А не так идёт буквально всё. Начинается с того, что Хэйдзо налетает на злого Скарамуччу и… отвешивает подзатыльник. Скара замолкает, но молчание это ощущается по-настоящему опасным и зловещим, особенно в совокупности с хищно сузившимися глазами. — Какого… — Заткнись. Задолбал орать, у нас нет времени на твои истерики, перенастраивайте пульт. И всё. Сиканоин и так придирается к Скарамучче больше и чаще, чем к кому-либо ещё, и Кадзуха понимает, в чём дело, поэтому Хэйдзо ещё достанется. Но сейчас есть проблема поважнее. Потому что Скара с ледяным спокойствием берёт свой рюкзак и направляется к выходу из зала. — Ты не можешь уйти! У нас вообще-то репетиция, — кричит ему вслед Хэйдзо, но парень лишь показывает средний палец и даже не оборачивается. Не дожидаясь, пока гнев главного организатора, подобно пламени, перекинется на него, Кадзуха хватает сумку и забытую Скарой зарядку для телефона и вылетает со скоростью света в тёмный коридор. Догнать Скарамуччу удаётся только на улице. — Скара! Стой, — он едва касается ладони парня, но тот отдёргивает руку. — Пришёл извиняться за Хэйдзо? — зло пинает камень Скарамучча. — Нет. Если захочет извиниться, пусть сам это делает. Хотел отдать, — Каэдэхара выдыхает, найдя повод, и выуживает из сумки аккуратно скрученный провод. — Спасибо. Они идут вместе по пустой улице. Кадзухе очень хочется что-нибудь сказать, как-то успокоить Скару, но всё становится ещё хуже. — Слушай… — Даже не пытайся его оправдывать. — Я и не собирался, — мотает головой парень. — Просто хотел предложить зайти куда-нибудь, скоро дождь начнётся… — Иди. Я не держу. — Скара… — Что? — он резко останавливается и оборачивается, сверля взглядом. — Ты имеешь полное право злиться на Хэйдзо, но на меня-то ты почему злишься? Как во второсортном фильме с сопливым названием и деревянной парочкой в стандартной позе, ровно после этих слов грохочет гром. А ещё через пару секунд с неба обрушивается вода. Синоптики, как обычно, ошиблись. «В середине дня Ли Юэ ожидает небольшой дождь». Ну да. Для того, чтобы превратить Ли Юэ в новый Фонтейн этот ливень точно небольшой. Но они оба даже не вздрагивают. Кадзуха выжидающе смотрит на Скарамуччу. Скарамучча раздражённо смотрит на Кадзуху. Где-то недалеко сверкает и исчезает молния. Снова раздаётся раскат грома. А они так и стоят. Одежда быстро промокает и начинает липнуть к коже, но это уже дело принципа — дождаться ответа. — Ты его друг, знаешь ли, — наконец сдаётся Скара. — Но я ничего не сделал. Почему ты злишься на меня? Снова пауза. Почему-то кажется, что сейчас молния ударит в асфальт между ними и навсегда разделит их, но Кадзуха отметает эту мысль, встряхивая головой. — Я всегда говорю то, что я думаю, — Скара хмурится, и по ложбинке между бровей пробегает крупная капля. Вот. Вот именно сейчас Каэдэхара должен заткнуться. Промолчать. Уйти. Но как и всегда, когда они вдвоём сталкиваются, законы логики и здравого смысла перестают иметь над ним власть. Поэтому… — Почему тогда тебе так тяжело признать, что я тебе нравлюсь? — срывается с губ Кадзухи, и он замирает. На лице Скарамуччи прорезается кривая ухмылка. Мокрая чёлка липнет ко лбу, с неё стекают тонкие ручейки воды, но он словно не замечает этого. — Ах вот в чём дело, да? Значит, ты этого хочешь? Он делает несколько шагов вперёд и… Каэдэхара задерживает дыхание. Скара хватает его за ворот толстовки, притягивая к себе, и целует. Грубо, со злостью, с отчаянием зверя, загнанного в угол. Он сминает губы Кадзухи, кусает их, выплёскивая весь свой запал, будто если не сделает этого, то просто взорвётся. Это не похоже на первый поцелуй — ни с Томо, ни в целом. Похоже на ещё один способ вести бой, но Кадзуха терпеливо ждёт. Он не отталкивает, не останавливает, не сопротивляется, потому что знает, что это всё равно не поможет. Иногда бурю нужно просто переждать. Наконец, когда эмоции утихают и Скара собирается отстраниться, чтобы победно посмотреть на него и без слов сказать «Ну что, понял, какой я?», Каэдэхара не отпускает. Его ладонь осторожно ложится на талию парня, гладит по мокрой насквозь ткани, чувствуя сквозь неё, как крупно вздрагивает Скарамучча. Вот теперь это действительно их первый поцелуй. Скара теряется, и Кадзуха может вести, задавая темп и ритм, сцеловывая капли дождя с уголков губ, осторожно прикусывая нижнюю губу, проводя по ней кончиком языка. Они оба с ног до головы мокрые, по ним стекает вода, вокруг гулко стучит ливень, на улицах давно никого нет… А они стоят посреди тротуара и целуются. В конце концов Скарамучча отмирает, его руки скользят вверх и — Кадзуха напрягается, ожидая, что сейчас либо получит кулаком по лицу, либо полетит в лужу — с неожиданной робостью обнимают за шею. Он отвечает на поцелуй — осторожно, неумело, но абсолютно искренне. И сердце Кадзухи, которое, кажется, уже довольно долгое время не билось, а лишь пылилось в грудной клетки, начинает колотиться как бешеное. Он не совсем уверен, сколько это длится. Всё, что волнует в данный момент, — то, каким живым он себя чувствует. Наконец, они синхронно отклоняются друг от друга, и Каэдэхара замечает, какого глубокого синего цвета глаза у Скарамуччи. — Пошли, — тянет тот за рукав. — Куда? — В общагу, тут недалеко. Кадзуха пару раз моргает, пытаясь до конца понять, о чём идёт речь, и чувствует, как на щеках проступает румянец. — Э-э-э… Так сразу..? В этот момент Скара снова становится привычным Скарой, потому что на лице у него вновь мрачное выражение в духе «как же я устал от этой жизни». — Блять, дебил, мы мокрые насквозь. Ты можешь, конечно, пидорить через весь город вот так, — он окидывает Кадзуху с ног до головы красноречивым взглядом, — но я думал посушить вещи. Сгорая со стыда, Каэдэхара молча следует за парнем, почти на автомате идёт к хорошо знакомому комплексу белых зданий. Он не раз там бывал — Хэйдзо живёт в одном из корпусов и раньше частенько звал его к себе, пока к нему не подселили какого-то невыносимого заучку, на дух не переносящего гостей. И пока они не поругались. Скарамучча направляется к другому зданию, привычно открывает дверь и пропускает Кадзуху вперёд. Они молчат. В лифте Скара нажимает кнопку одиннадцатого этажа, и теперь тишину между ними разбавляет скрежет. — Замёрз? — вдруг спрашивает парень, и Кадзуха сдавленно кивает. На самом деле, он не просто замёрз, он мечтает залезть в горящий камин и остаться там. Он совсем продрог и, если откроет сейчас рот, вероятнее всего не сможет ничего сказать из-за стука зубов. — Держи, думаю, подойдёт, ты не сильно выше, — выныривая из шкафа, Скарамучча протягивает какие-то вещи, на поверку оказавшиеся огромной футболкой и свободными шортами. Пока Кадзуха лепечет что-то вроде «спасибо» и думает, как бы уйти в ванную, чтобы переодеться, Скара спокойно стягивает с себя мокрую толстовку, оставаясь полуобнажённым. Он совершенно не обращает внимания на смущённого парня рядом, надевает свободную футболку с непонятной надписью и расстёгивает джинсы. В этот момент Каэдэхара, краснея всё сильнее, поворачивается к нему спиной и быстро стаскивает мокрую одежду. От вещей Скары пахнет детским порошком, и запах приятно щекочет нос. — Давай сюда, — самым обыденным тоном говорит тот, забирая мокрый ком из рук Кадзухи. — На первом этаже есть прачечная, я закину в сушилку. И уходит. Оставшись в одиночестве, Каэдэхара осматривается. Одна половина комнаты практически пустует, только на кровати валяются какие-то тетради, а на столе стоит кружка с мемным котёнком. Скорее всего, сосед Скарамуччи не живёт здесь — иногда заглядывает ненадолго и держит за собой местечко на всякий случай. На второй половине царит относительный порядок: книги и учебники стоят аккуратными стопками, на полках крохотного стеллажа расставлены разные баночки, канцелярия и другие мелочи. Однотонное синее покрывало, самая простая белая посуда, минимум каких-то по-настоящему личных вещей. Как будто это и не общежитие. У Хэйдзо в комнате чуть ли не стены расписаны цитатами из песен и фильмов, висит гирлянда, валяются мягкие игрушки (многие из них они втроём вытащили из автомата с клешнёй), поэтому на контрасте комната Скарамуччи выглядит нежилой. — Да сядь ты уже, — Кадзуха вздрагивает. — Или ты планируешь стоять столбом? Скара проходит мимо него и усаживается на кровать, поджав и скрестив ноги. Вздёргивает подбородок, выжидающе смотрит снизу вверх, и Каэдэхара вздыхает, покорно садясь рядом. Неловко. Очень неловко. Ещё полчаса назад они целовались под дождём, а теперь сидят вместе и изо всех сил делают вид, что ничего не произошло. Впрочем, возможно, для Скарамуччи так и есть. — Можем поговорить? — но не для Кадзухи. — Погода сегодня хорошая. — Что? — Ну, разговариваю с тобой. — Скара. — Ну? — Забей. Я поеду лучше домой. Кадзуха трясёт головой, стараясь отогнать раздражение, и встаёт, намереваясь узнать, как ему получить обратно свою одежду. Он планирует гордо натянуть ещё влажные джинсы, закутаться в холодную толстовку и уехать к себе горевать. Но Скарамучча вдруг хватает его за край футболки, тянет на себя, и… Кадзуха со всей грацией падает на кровать, частично прибивая в полёте самого Скару. — Блять, — вырывается у них одновременно. — Давай поговорим, — говорит Скарамучча, потирая ушибленное плечо. — Не о погоде, — Кадзуха сдувает со лба длинную прядь и недовольно смотрит на парня сверху вниз. — Я понял. — Слушай… Я не знаю наверняка, что у тебя в голове и через что ты прошёл, но просто… Аргх, — рычит Каэдэхара, теряясь в мыслях, — просто не верю, что я это говорю вслух, но ты мне нравишься. И если для тебя этот поцелуй ничего не значил, окей, но для меня… — Это Чайльд, да? — мрачно отзывается Скарамучча, и Кадзуха не может не заметить резкую перемену в его настроении. — Что? — Это он всё устроил? Ты, конечно, не сильно похож на такого шутника, как он. — Что устроил? Ты о чём вообще? — Забей. Смешно получилось, ха-ха, можешь рассказать кому-нибудь, посмеётесь. Разрешаю. Твои вещи в ванной висят. Вали. — Скара..? — Меня зовут Скарамучча. Я же сказал, проваливай. — Да что, мать твою, происходит? Это твоя нормальная реакция на признания в чувствах или что? Факт про Кадзуху номер сто три: никогда не злите Кадзуху. У него золотое терпение, и он привык видеть в людях только лучшее, но если вдруг вы проморгали все тревожные звоночки и красные флаги, для вас есть лишь один выход: совершить сэппуку, дабы избежать жестокой расправы. Факт про Скарамуччу номер один: у Скарамуччи отсутствует инстинкт самосохранения. Так что он не просто пропустил все сигналы, но и прямо проигнорировал опасные нотки в голосе парня. — Не смеши меня, ещё что рас… — он не договаривает, потому что Каэдэхара склоняется над ним, приблизившись так близко, что можно разглядеть бледные веснушки на его лице. — И что ты сделаешь, Кадзуха? Эти слова звучат спусковым крючком, потому что Кадзуха опускается ещё чуть ниже и невесомо целует… в щёку. А потом встаёт и уходит в ванную, оставляя потерянного Скарамуччу одного. Сердце гулко стучит по рёбрам, пока он влезает в штаны и толстовку (у которой до сих пор не просохли капюшон и манжеты), заглядывает в зеркало и поправляет завившиеся от влаги волосы. Он переводит дыхание в попытке понять, что вообще только что случилось. Изначально ему хотелось ответить поцелуем — таким же, какой ему подарил сам Скара под дождём, — но потом звучание его собственного имени что-то сломало внутри. «Не хочет верить — пожалуйста», — думает Каэдэхара, в последний раз бросая взгляд на своё отражение. Сейчас он выглядит даже воинственно. — Ау, — доносится из-под двери, когда парень выходит из ванной. Скарамучча сидит прямо на полу, потирает ударенное плечо и смотрит на него обеспокоено. — Кадзуха, — сдавленно и почти обречённо зовёт он, — можем поговорить?