Мираж моих воспоминаний

— Хэй, Токоями…! — приглушённо крикнул брюнет, подбежав к афроамериканцу с яркими зелёными очками. Мидория только приехал, припарковав свою машину поодаль, и они, обнявшись, улыбнулись друг другу, попутно смотря на толпу, которая, словно слизь, расползлась по всем закоулкам. Мидория по-своему наслаждался этим шумом. И ему нравилась отнюдь не толпа и не говор местной публики, а скорее запах шин, масла и отдалённый шум заводящихся моторов вместе с ветряным ураганом в его волосах. Вечер был поздний, но здесь вовсю бурлила жизнь: под светом поставленных фонарей, разноцветных экранов да музыки, доносящейся то тут, то там, причём от джаза до современного фонка. Но если бы Изуку судил по тому, что он помнил годы назад, то трасса поменяла своё обличие только в появлении множества купленной электроники да облагораживании близлежащей территории. А так что атмосфера, что люди ничуть не изменились. Разве что стали более сдержанные, чем когда здесь собиралась одна любительская молодёжь. — А вот и наша легенда! — похлопав по плечу, Токоями расправил плечи, головой кивая на шум вокруг, — Добро пожаловать обратно на Забытую трассу, мой друг! — и улыбнулся, рассматривая давнего друга. Для мужчины тот, казалось, внешне и не изменился. — Да… — Изуку не смог сдержать улыбку и вдохнул испачканный в запахе моторного масла дым, — Здесь даже дышится по-другому. Я так скучал по всему этому… — и благодарно кивнул, беря из рук альфы банку пива, — Хотя воздух здесь всё такой же тяжёлый. С улыбкой на лице Мидория прокашлялся, случайно вдыхая выбросы приехавших недавно машин да и в целом целые мириады феромонов, которые раньше он даже не заметил бы, но с непривычки слышать даже лёгкие шлейфы такого количества запахов вперемешку с остальными примесями гоночной трассы — то ещё испытание для его бедных рецепторов. Те привыкли разве что к запаху старой шариковой ручки да пыли, или, в крайнем случае, ароматам парфюмов, но точно не к такому насыщенному амбре. — Ты не представляешь, как по тебе скучали. Готов увидеть сегодняшнюю звезду трассы? — лукаво произнёс альфа, сверкнув тёмными глазами в предвкушении. Он ведь сам выбирал ту, на которой Мидория будет ехать, и похвастаться этим — возможности не упустит. — Мою? — спросил Изуку, усмехнувшись и размяв пальцы. — Обижаешь. — пожал плечами Токоями, снимая очки, что были куплены как здешний мерч во имя «Призрачного гонщика» и показывая рукой, куда им стоит пройти. Местом назначения оказался гараж, с виду ничем не примечательный. Серый, сделанный из бетона и покрытый обычным бордовым шифером. Сверху, у самой крыши, располагались узкие окошки, откуда лился тёплый свет, и дверь, что была открыта Фумикаге с лёгким скрипом, позволила этому свету заслепить изумрудные глаза. Те, проморгавшись, посмотрели вниз, на лаковую поверхность капота, даже не замечая того, кто стоял сейчас рядом с этим кроваво-красным спорткаром, который даже по нынешним ценам стоит баснословных денег. — Ох, благочестивый Дьявол… Я не верю своим глазам. — глубоко вдохнув, Мидория затаил дыхание, сразу же подходя к спортивному авто и осматривая его со всех ракурсов. Наверное, это единственная вещь в этой жизни, которая может вызвать у него такие бурные эмоции. Остальное же, что не является для него столь важным, лишь встречает его нарочито равнодушное выражение лица. И в категорию «остального» подходит очень многое. Однако машины… он до чёртиков любил эти произведения искусства. Как его отец любил деньги, а его мама — драгоценные камни. Они вживляли в него сердцебиение, когда он видел, как что-то настолько прекрасное мчит по дороге со скоростью свыше шестидесяти миль в час. — Да. Это Ferrari 488 GTB. — Мидории не нужно было этого объяснять, Токоями и сам это знал, но всё же подошёл к авто и мягко постучал по капоту, — Знал, что тебе понравится. Ты же без ума от этой марки. У самого вон матовая стоит. — кивнул альфа в сторону выхода из гаража, улыбнувшись тому, что он всё же угадал с машиной, судя по восторгу на дне этих сдержанных глаз. Мидория никогда не перестанет их любить. Как не переставал в детстве, юности, так и сейчас не перестанет. Он до сих пор отчётливо помнит, как в тайне смотрел передачи с подробной характеристикой тачек, записывая всё в тетради, которых теперь огромное множество, пусть и лежат они, никому не нужные, где-то на чердаке их семейного коттеджа. Помнит, как убегал из окна под покровом ночи и приходил на гоночную трассу, наблюдая за громким животным гулом моторов и бесстрашными, а порой и вовсе безумными трюками, что заставляли замереть юное сердце или наоборот — биться в конвульсиях. Он мог часами рассказывать про «начинку», технические данные и, даже доходя до абсурда, целую предысторию компаний, и его страсть не оказалась незамеченной. Уже в восемнадцать лет он впервые проехался по трассе. И это спустя целых два года после того, как он впервые появился здесь. — Всё-таки вы сильно продвинулись в поисках хороших моделей, — Мидория посмотрел на друга, а после на механика, который молча наблюдал за ними, — Раньше ничего круче Ниссана или Хонды по здешним дорогам даже ездить не желало. — Ты прав… ха-ха… — смуглая рука поставила пиво на рабочий стол, где размесились гаечные ключи, отвёртки и различные инструменты, — Это только благодаря тебе и ещё нескольким людям Забытая трасса до сих пор слышит гул моторов. Быть честным, я боялся, что уже и не смогу увидеть тебя здесь, когда ты рассказал, что тебя упекли за решётку. — альфа продолжил, доставая из кармана джинсов сигарету и бесшумно подпаливая её зажигалкой, — Помнишь Паука? Это он предоставил её на сегодняшние гонки. Многие думают, что ради тебя. — Это вряд ли, конечно. — Изуку помнил такого приятеля у себя в списках друзей, но они не были особо близки, — Но всё это — дела давно минувших дней. Лучше расскажи мне об этой тачке. Уверен, в этот раз ты знаешь больше, чем я. — спросил Мидория, заметив, как губы Токоями расплылись в лёгкой улыбке, а голова наклонилась набок, руки же были сложены на груди, и он будто всем своим видом показывал свои мысли «ты серьёзно?». Сигарета же медленно насыщала лёгкие никотином, едва ли альфа сделал новую затяжку и спросил, всё так же смотря на брюнета, который аккуратно положил руку на ручку красной дверцы, посмотрев куда-то ему за спину, вероятно, на механика, и только после этого отворил и залез в салон, оставляя дверь открытой. — А в этом есть резон? — Фумикаге подошёл к этому зазору, рассматривая то, как Мидория оглаживает пальцами кожаный руль. Этот парень всегда был для него загадкой. Когда он впервые переступил своеобразный «порог» трассы, афроамериканец относился к нему скептически, не доверяя большинство машин и общаясь только по мере нужды. Этот малец, тогда ещё шестнадцатилетний, был фанатиком, пусть и вёл себя прилично, но «фанатизм» ощущался подкоркой при малейшей широкой лыбе на мальчуганском лице. Хотя тогда и самому Фумикаге было всего немного за двадцать. Но отношение менялось быстро. С каждой новой гонкой, словом, и действием. И теперь он вовсе не жалеет, что когда-то позволил «слабому» омеге сесть за профессиональный руль и войти в список гонщиков. Да и вряд ли когда-либо пожалеет. Всё-таки он создал легенду. За которой теперь следят все, не отрывая глаз. А ещё он приобрёл хорошего друга. — Скажем так, за пять лет я слегка позабыл тонкости, да и не смог следить за разными новинками. Сам понимаешь. — впившись глазами в руль, Изуку не спеша продолжил, — Поэтому в данный момент мне без тебя не обойтись. — и улыбнулся, поворачиваясь к курящему человеку, который помотал головой и явно ему не поверил, но всё же ответил: — Хорошо, без проблем. Расскажу вкратце. — задумчиво продолжая, — В общем, малышка выпустилась в пятнадцатом в Маранелло, Италия. Дебют состоялся в Женеве, Швейцария. — спокойно начал Токоями, не скрывая своей увлечённости, пусть и говоря без лишних эмоций, — Разгоняется до 670 лошадиных сил, что, согласись, довольно мощно. Ну и цена тоже не копеечная. — Сколько? — заинтересованно спросил Мидория, выглядывая из машины и переставляя ноги за пределы салона. — Около двухсот восьмидесяти тысяч долларов. — обречённо выдохнул Фумикаге, искренне радуясь тому, что у них есть «Паук», у которого есть деньги и желание. Иначе машины такого уровня у них даже стоять не смогли бы. — Солидно. — Фумикаге искренне фыркнул на это обыденное «солидно», как если бы они говорили о нескольких иенах, — А кто присматривал за ней? — а ведь говорили они за баснословные деньги, которых мужчина в руках-то никогда не держал. Но Токоями привык к этому ещё при общении с «Пауком», когда тот с каждым разом привозил им для заездов всё новые и новые автомобили, всякий раз всё лучше и с прибавляющимся ценником. Эта Феррари была также куплена «Пауком», пусть и выбрана им из всевозможных картинок в интернете, ибо ему попросту приглянулся её дизайн, и при виде этой машины он невольно вспомнил Феррари самого брюнета, на которой он ездит всегда и везде. Можно было бы подумать, что он козыряет роскошью, но ведь это Мидория… …у него попросту нет другого автомобиля. — Изначально хотел Нейто, но я его отогнал, ибо, извините, у меня такие деньги на полу не валяются. — разводя руками, мужчина закатил глаза и закончил, расслабившись, — Поэтому Даби. — Даби? — вопросительно вскинул бровь Изуку, встав в полный рост возле машины и не отрывая от неё руки. Он впервые слышал это имя. Или правильнее будет назвать это прозвищем?

Фумикаге кивнул, улыбнувшись белым рядом зубов и кивнул на альфу, спокойно стоящего всё это время у своего рабочего стола и сортирующего гаечные ключи по коробкам. «Так вот как зовут этого механика…» — подумал Мидория, прежде чем решить отойти от машины и подойти к спокойно стоящему Даби, который, казалось, вообще не обращал внимания на их диалог и заметил брюнета уже когда тот стоял впритык к нему и смотрел, как он закручивает тару с машинным маслом. Даби машинально кивнул ему в знак приветствия, поздоровавшись и познакомившись. — Что ж, я всё проверил. Всё исправно функционирует, так что сегодня уже можно гонять. — сказал он, выходя из помещения, и, протирая руки о какую-то тряпку, вскинул взор на Токоями, который, прокашлявшись, представил всё же его — Мидорию — как «Призрачного гонщика». — Рад нашей встрече, Даби. Давненько я не видел здесь новых лиц. — кивнул Мидория и протянул руку для рукопожатия. Он был приятно удивлён отсутствию отвращения на лице альфы при виде этой самой протянутой руки — Что ж, приятно, Призрачный гонщик. — сказал Даби после того, как пожал руку омеге, а предвкушающая улыбка украсила лицо автомеханика, — С удовольствием понаблюдаю за вашим стилем «призрака». Наслышан о нём. Довольно впечатляюще. — выпятив нижнюю губу, Даби уважительно посмотрел на брюнета, одобрительно кивая головой. Ему нравилось, что названный «Призрак» абсолютно не выглядел надменным. Иначе они не сошлись бы характерами. — Спасибо, мне приятно. — ответил Изуку, почёсывая затылок от такого внимания к своему хобби. — Ладно, нам пора. Спасибо за всё, Даби. — сказал Фумикаге, постукивая по плечу омеги. — Обращайтесь. — выдохнув, ответил механик, сопровождая их взглядом несколько секунд, а потом вновь направляясь в гараж.

***

— Ребят! Прошу минутку внимания! — крикнул Фумикаге, взобравшись на своеобразную сцену. Толпа, что до этого шумно обсуждала какие-либо новости, начала стихать, вслушиваясь в слова, сказанные Токоями. — Сейчас давайте поприветствуем того, кто покинул нас на пять лет! — толпа приветливо зааплодировала, — Того, кто на своих костях вытащил то, что мы с вами так любим! Наши гонки! Давайте поприветствуем его! Призрачный гонщик! Толпа загудела, слышались свисты и выкрикивания с самых разных её частей. Киришима и Иида тоже затаили дыхание, а Бакуго даже не взглянул на парня, которого так восхваляли, продолжая пить пиво из красной жестяной банки. Отвернувшись от своеобразного возвышения, на которое, как понял Бакуго, уже поднялся «Призрачный гонщик», он рассматривал людей, что оживлённо, со светящимися глазами смотрели на легенду. В один момент они затихли, из-за чего блондин недоумённо вскинул бровь, но вдруг услышал знакомый голос, и по его коже прошлись мурашки. — Вы готовы увидеть призрачную гонку, мои дорогие?! — громко крикнул в толпу чёткий и властный голос, который не узнать было бы сложно. — Это что… Мидория? У меня же не белая горячка? Это точно Мидория! — громко сказал Киришима, ибо его голос могли легко заглушить фанаты, и ткнул пальцем на возвышенность сцены. Иида же молча стоял, разинув рот, и только тогда Бакуго развернулся всем корпусом, чтобы увидеть зелёную копну волос. Он стоял в коричневой джинсовой куртке, полосатой майке и порванных в области колен чёрных джинсах. На руке красовался зелёный платок, а на ногах были надеты красные Van's. И это взаправду был он. Да, в этой обтягивающей одежде, не свойственной холодному аристократическому лицу — брюнета можно было бы и не узнать, если бы не его извечная манера говорить особенным… властным тоном. Иногда казалось, что он не говорил, а скорее приказывал. Даже в этой рядовой фразе слышался приказ: «Ну же, ответьте мне и скажите, что вы предвкушаете!». Но Бакуго удивило даже не это, а то, что Мидория, вопреки своему антуражу неприкосновенного богатея, имел такое странное хобби в виде… гонок? Мужчина не удивился, если бы его увлечением был гольф, верховая езда или прогулки на яхтах, но гоночная трасса, тем более неофициального уровня — была явно не местом сборища золотой молодёжи. Разве не странно было увидеть его здесь? Бакуго проследил, как Мидория спустился вниз, и было бы всё прекрасно, если бы один грубый мужской голос не напомнил о себе перед тем, как его обладатель вышел на свободную местность возле сцены. — Так эта гнида — знаменитый Призрачный гонщик?! Вы издеваетесь надо мной?! — Мидория странно покосился на этого безымянного, и Бакуго готов поклясться, что в эту секунду он увидел нездоровый блеск в зелёных глазах, — Какого чёрта это ничтожество вообще стал гонщиком! Да это ж негласное правило! «Неужели до сих пор?» — нахмурился Мидория на эти слова и тяжело выдохнул. Быть того не может сколько нет прошло… Но, справедливости ради, он действительно не видел других омег гонщиков помимо себя. Он не про любителей. Он про здешних звёзд, как он или «Паук». Изуку недоумённо смотрел на того, кто неоправданно горел от злости. Он впервые видел его, по крайней мере, по своей чистой памяти он его не узнал, так что даже если видел, то он ничем особо не выделился, чтобы его стоило бы запоминать. Впрочем, такого узкомыслящего человека Мидория запоминать и не хотел бы. — Почему тебя это так оскорбляет? Ты ребёнок? — равнодушно проговорил Мидория, разводя руки в стороны. Мужчина был в некоторой мере прав. Раньше в этой стезе действительно почти не было омег. Но эти времена были в прошлом. Они изжили себя в тот момент, когда он, став гонщиком и раздобыв себе имя — доказал, что кем бы ты рождён не был — общественные предрассудки не должны останавливать тебя. Ведь общество в любом случае будет недовольно тобой, что бы ты ни делал и как бы не пытался ему угодить. И сейчас Мидория не намерен терпеть к себе подобное. Тем более после того, кем он был и стал за эти пять лет пропажи с радаров. Тюремное заключение научило его весьма прозрачным способом, как себя следует вести с такими людьми, в особенности на виду у толпы, которая только и ждёт, когда промахнётся Акелла. — Что ты там вякнул? Да как ты смеешь?! — подходя ближе, кричал этот человек, что в лесных глазах выглядел как загнанное животное. Подвыпившее загнанное животное. Облезлый шакал. В это же время среди людей стояла мёртвая тишина, что казалась даже забавной. Конечно. Как бы люди не восхищались им или его навыками — для них всех он всё ещё чужой человек, и никто даже не подумает впрягаться за него, подставляя свою глотку. Было бы неплохо знать, очнутся ли они от массового гипноза «непричастия», если его лицо начнут превращать в кровавое месиво прямо у них на глазах? Или просто разбегутся в криках и вызовут полицию, смотря на это с трясущимися поджилками и закусанными губами? На зоне обычно просто смотрят и разнимают тогда, когда кто-то уже при смерти. И Мидория свыкся с этими правилами выживания, пусть и привык к надёжному тылу. Но в этот раз на его защиту, когда он спокойно стоял и смотрел на этого человека «сверху-вниз», пришёл Токоями, что, подойдя к потенциальной опасности, начал, по его мнению, искать решение этой проблемы. Но Изуку догадывался, чем это закончится. Он жил так слишком много времени, чтобы всерьёз думать, что с этим человеком можно договориться. Скорее солнце взойдёт на западе, чем подобные люди поменяют свою точку зрения. — Слушай, мужик. Что-то не нравится — мы тебя тут не держим, просто свали, ясн-? — начал слегка угрожающе говорить Фумикаге, подходя ближе. Резкий удар. Явный перелом носовой перегородки, кровь, и вскоре Фумикаге озлобленно смотрит на альфу снизу вверх, держась при этом за нос, на что тот лишь удовлетворённо усмехается. В толпе кто-то вскрикнул, но звук потерялся на его середине, возможно, этот кто-то закрыл рукой рот. Мидория сдержал свою первую реакцию прийти другу на помощь, сосредотачиваясь на более веской проблеме. — Я не с тобой говорю. — высокомерно сказало это ничтожество. — Так может, тогда объяснишь, какого чёрта ты только что сломал ему нос, переросток? — Мидория медленно закипал, как фитиль в заряженной пушке. Казалось, что Изуку сам слышал это лёгкое шипение огня у себя в ушах. И, Дьявол, он имел огромную пороховую бочку терпения. Этим он может хвастаться с лёгкостью, ведь если бы он не обладал этим терпением, то чёрта с два сейчас стоял бы здесь целый и невредимый. Но на его глазах тронули его друга. Неоправданно и низко. И обычно после такого у него напрочь перестаёт существовать такая шкала, как «терпение». — А ты вообще закрой свой рот, или тебе проблем хочется? Должно быть, забыл, с кем разговариваешь, шлюха? — парень усмехнулся своим словам, мысленно празднуя победу, но вместо оскорблённого лица он увидел лишь усмешку и хитро прикрытые глаза. «Как же вы меня уже достали.» — устало прошептало его нутро и упрямо взглянуло в эти недоумённые глаза. Страха не было, а этот ублюдок, видимо, только его и ждал. Но не было даже праведной реакции на столь низкое оскорбление, ведь брюнет уже прошёл эту стадию. Раз за разом. Вновь и вновь проходя по этому скользкому канату, Мидория заставлял уже по пути уважать себя, а в конце концов, ему едва ли не отдавали честь, с уважением смотря в уверенные зелёные глаза. Здесь, даже здесь, где ветер гудит ярче, чем моторы машин — он вынужден постоянно смотреть в глаза таким людям, что мнят о себе, как о павлинах, в сущности, едва ли походя на жалких воробьёв. Время идёт, а люди не меняются, так ведь? «А может, я среди неправильных людей…?» — Что ж у вас такой словарный запас-то маленький, а? — выдохнул с горькой усмешкой Мидория, — Мне, конечно, говорили, что существуют дауны, но я даже не знал, что этот синдром так распространён. — пожимая плечами, Изуку отмахнулся, — Соболезную. Изуку пытался не смотреть на Фумикаге, что с непривычки до сих пор не мог нормально подняться, вместо этого он сфокусировался на главной угрозе, у которой сейчас не было тормозов. И эта угроза, ожидаемо, побежала с бранью и кулаками на него, шатаясь по пути от выпитого алкоголя. И, видимо, сегодня именно он будет его помощником, чтобы он смог одержать верх над этим идиотом. Ведь даже при учёте толпы рядом — она ему не поможет. — Сволочь! — крикнул он, занося руку для удара, — Знай своё место! Рука была перехвачена. Секунда, и лицо уже упёрлось в жёсткий асфальт, на котором лёгкой дымкой чувствовался запах шин. Руку же вывернули, а ногой наступили между лопаток, сковывая тем самым любые движения. Да, снести и так нечёткое равновесие не ожидавшего и неподготовленного человека — было в разы проще, как если бы альфа был трезв. Если бы он воспринимал его как серьёзного противника, то он вряд ли сейчас смог бы так просто прижать его к земле. Впрочем, ему же на руку, что его недооценивают. Так больше шанс выжить. — Это ты знай своё место, кусок дерьма. — выплюнул Мидория, не ожидая, что ему так скоро понадобятся навыки самозащиты. У него даже одышки не было, а ведь он после выхода с тюрьмы так нормально и не тренировался. Да и не планировал начинать. — Чт- — попытался произнести мужчина, однако его тут же перебили. — Ещё хоть слово, и я сломаю тебе руку. — низким тембром сказал Мидория, сильнее выворачивая локоть альфы, — Последует ли дальше ключевая кость — зависит от твоего умения соображать. И тот заткнулся. В большей мере это играл шок, выделение норадреналина в крови поспособствовало такому специфическому «подчинению», но никак не страх, и Изуку это понимал. Но он не может как-либо травмировать его, ведь возвращаться туда он не хочет, поэтому в голове возник самый безопасный на данный момент план. Он отвлечёт его, в то время как Фумикаге вызовет полицию. — Раз ты так уверен в том, что ты сильнее меня, что ж, давай устроим гонки? Вполне равноправное предложение для тебя, разве нет? — начал демонстративно размышлять брюнет, специально говоря это для всей публики, — Ты у нас такой непобедимый, так докажи это. Словами это может сделать и ребёнок. Что скажешь, une nullité totale? — закончил Мидория, выделив интонацией последнее слово. В такие моменты он обожал свой французский. — От-отпу- — послышалось снизу. — Что? Я тебя не слышу. — с лёгкой улыбкой переспросил омега. — Отпус… ти… — Ты не ответил на мой вопрос. — Изуку ещё больше надавил на спину, из-за чего из уст парня вылетел болевой стон. — Я не слышу ответа. — уже твёрдо сказал Мидория, понижая голос. — Х-хорошо…! После того, как нога была убрана, парень встал на четвереньки в приступе бесконтрольного кашля. — Ах да… Ты забыл кое-что сделать… — равнодушно смотря на это зрелище, Мидория кивнул на стоявшего в стороне Фумикаге, который держал в руках платок и стирал им идущую кровь. Он мог бы уйти, чтобы получить хотя бы базовую медицинскую помощь, но Мидория был благодарен ему за то, что он не оставил его один на один с этим уродцем. Иначе от страха за себя он действительно мог бы не нарочно сломать ему обещанную руку. — Что…? — Извиниться перед моим другом. — твёрдо ответил парень, смотря вниз и наслаждаясь унижением этого высокомерного стервятника. Смотреть на то, как он шепчет слова извинений всё громче — действительно стоит его внимания. И мысленно возвращает к тем временам, когда такие шептания извинений были чуть ли не ежедневной рутиной и сладостью для его ушей. — Прости за это, Токоями. И кстати… Если я выиграю в гонках, ты сдрыснешь отсюда, будто тебя здесь и не было, я понятно объясняю? И упаси Дьявол, я увижу тебя где-то поблизости — живой ты домой не вернёшься, усёк? — отрезал Изуку, смотря на то, как на него поднимается всё ещё похотливый взгляд. — Тогда… Если выиграю я… ты поработаешь ртом. — с остатками гордости пытался произнести альфа, видя, что его никто не поддерживает. — Я так вижу, тебя жизнь вовсе ничему не учит? Чего я ожидал? Я согласен. — сказал Изуку и, усмехнувшись, стал в полузакрытую позу, подперев правой рукой подбородок, и посмотрел на альфу исподлобья. — Поехали! — Прокричал гонщик, вновь возвращая сбитую атмосферу праздника. Толпа живо закричала и присвистнула в ожидании зрелища, а оно будет в любом случае. И она даже не заметила, как дрожат руки главного человека этих гонок, как там, в глубинах изумрудных озёр — ютится страх, перекрытый волнами презрения, гнева и самоуверенности. Но Изуку старался её скрыть. Киришима с Иидой же молча смотрели на омегу, буквально не моргая, пытаясь поверить в то, что сейчас произошло. И осознание пришло лишь тогда, когда всё, можно сказать, закончилось. Хотя даже если бы они очнулись раньше, толпа просто не пропустила бы их вперёд, чтобы они помогли своему другу. Может, это и к лучшему. Кто знает, как их помощь отразилась бы на репутации Мидории, который кропотливо за этим следил и следит. Пиво, что когда-то покоилось в руках, теперь валялось под ногами, а взгляд был сфокусирован на брюнете. Уста расплылись в ухмылке, а рубиновые глаза сверкнули, словно лазер на снайперской винтовке. Кто же знал, что всё так обернётся? «Наверное, я ошибался насчёт того, что он — обычный.» — заключил про себя Катцуки, наблюдая за тем, как омега ловко подхватывает Токоями и уводит в сторону. Так, будто делает это уже даже не в десятый раз. Слишком обыденно. — Если вы думаете, что конкретно здесь ещё есть на что смотреть, то посмотрите на эту жалкую пародию на мужчину. Мне стыдно за таких, как он. — презрительно выплюнул Мидория, зная, какой эффект это возымеет на толпу. Хватит одной искры, чтобы разгорелся пожар. Стервятники летят на остывшую, истерзанную другим хищником покрупнее пищу. Бакуго же молча проводил его взглядом.

***

Дым. Звуки мотора оглушают и дарят такую мнимую и быстротечную пелену свободы, что уже является дефицитом в современном мире. Туманное небо, что скрывает за собой привычную и такую родную сердцу луну. Это действительно навевает воспоминания, вся эта атмосфера кажется запредельной, когда ты стоишь на месте зрителя, но когда ты гонщик, когда руль буквально горит у тебя в руках, а адреналин бурлит в крови — каждый миг кажется пропастью и «прыжком веры». И как же не хватает этой вспышки в обычном, будничном мире. Асфальтированная дорога освещается ярким светом фар, а владелец автомобиля лишь усмехается этому, наблюдая через зеркало за задним видом. Но вдруг тело вздрагивает и заставляет жать на тормоз: перед ним, буквально в нескольких метрах едет красная Феррари, но её не было там всего секунду назад — ни спереди, ни сзади не было никого. «Откуда, блять?» Чертыхнувшись, альфа разворачивает руль в намерении обогнать брюнета и вдруг краем глаза замечает развилку в том самом зеркале заднего вида. Так это всё дешёвый трюк одного иллюзиониста? Почему раньше никто не видел этого? «Призрачный гонщик»? Это лишь прозвище от недалёких, на самом же деле всё так прозаично. Но он не может обогнать его, хотя гонит на всех парах, а счётчик уже показывает предельно допустимую скорость. Нет, он не может проиграть, только не этому выскочке. Он унизил его на глазах у всех, а выигрыш будет подтверждением его превосходства. А значит, ему попросту необходима эта победа, чтобы поставить этого низкого выскочку на место. Он ехал на это мероприятие, чтобы восхититься умелыми способностями гонщиков, а не смотреть как кто-то вроде этого — смеет называть себя гонщиком. И он сделает этот, пусть и не совсем правильный шаг, ведь победа стоит того. Стоит повторить, почему омеги не могут ездить с ними по одним и тем же трассам. И почему им стоит прислушиваться к негласным правилам, давно записанным у всех на подкорке. Зачем менять то, что было принято? Если так хочет поиграться в водителя — пусть идёт в парк развлечений. «Необязательно играть честно. Да и всё можно спихнуть на несчастный случай.» — пронеслась дьявольская мысль в голове обладателя серых глаз. И, выезжая вперёд, Изуку ощутил, как неосознанно поёжился и крупно вздрогнул, словно холод прошёлся по его спине неспешными размеренными шажками. Отчего-то ему стало страшно. Впервые за долгое время чувство тревоги било в колокола, хотя он не видел прямой угрозы. Но тревога никогда не напоминала ему о себе просто так.