По осколкам любви

Я стояла перед массивными дверями, ведущими в главный зал поместья, чувствуя, как холод каменных стен проникает под кожу. На мне было тёмно-изумрудное платье, идеально сидевшее по фигуре. Отец всегда говорил, что первое впечатление — это половина успеха, и я старалась соответствовать его словам, даже если внутри всё сжималось от тревоги.   Когда двери открылись, порыв ветра принес с собой звон карет и голоса прибывающих гостей. Я держалась прямо, словно это был не я — одна оставшаяся из рода, — а глава могущественной семьи, которой не страшны ни тени прошлого, ни тяжесть настоящего.   Зал был украшен роскошно, как того требовал статус нашей семьи. Огромная ёлка в углу переливалась красно-серебристыми украшениями, сверкая в свете десятков магических огней. Ленты и хрустальные звёзды покачивались в такт слабому движению воздуха, словно даже декорации участвовали в этом вечере.   Первым подошёл Люциус Малфой в сопровождении своей жены, сына и беременной Беллатрисы. Мужчина выглядел, как всегда, безупречно — светлые волосы были аккуратно зачёсаны, серебряная булавка блестела на его мантии. Он слегка наклонил голову в знак приветствия, а его серые глаза блеснули заинтересованностью.   — Амелия, ты превзошла все ожидания, — произнёс он с лёгкой улыбкой, но в его тоне сквозила настороженность. — Прекрасный вечер для возвращения твоей семьи в центр внимания.   Я ответила коротким кивком:   — Благодарю. Надеюсь, вы найдете этот вечер полезным.   — О, я уверен, что найду, — тихо добавил он и, смерив меня долгим взглядом, направился в зал.   Следом появилась Пэнси Паркинсон в сопровождении своего отца. Девушка была изящной и слишком самоуверенной, в то время, как отец сохранял спокойствие. Её платье было ярко-красным, с глубоким вырезом, словно она хотела затмить всех. Они остановились на мгновение, успев оглянуть зал они просто кивнули и зашли внутрь. Следующая свита—была семья Гринграсс. Впереди шли двое ослепительных дочерей, и ослепительными они были не в плане внешности, а в том, что они были увешаны миллионами разных украшений, словно этот бал был посвящен сватовству их дочерей. Одна из дочерей оглянула меня и сказала: — Ты выглядишь… удивительно, Амелия, — сказала она, добавив лёгкую тень иронии в голос. — Кто бы мог подумать, что ты справишься.   — Спасибо,Астория, — ответила я с натянутой улыбкой. — Надеюсь, ты тоже хорошо проведёшь вечер.   Она только усмехнулась и, слегка взмахнув рукой, ушла в зал.   Следом зашли отец и мать девушек, те в свою очередь зашли внутрь не поздоровавшись. Блез Забини со своей мамой появились чуть позже. Парень двигался с такой грацией, будто это был его дом, а не мой. На его лице играла мягкая улыбка, которая всегда казалась мне одновременно дружелюбной и опасной.   — Мисс Эйвери, — произнёс он, чуть склонив голову, и его глубокий бархатный голос наполнил пространство между нами. — Ты удивляешь нас, устраивая такое событие после всего… произошедшего.   — Иногда это единственный способ сохранить лицо, Блез, — ответила я спокойно.   Он посмотрел на меня пристально, будто пытался разгадать, насколько мои слова искренни, а затем тихо добавил:   — Но ты, кажется, делаешь больше, чем просто сохраняешь лицо.   Его мать оказалась в хорошем настроении, хотя эта женщина всегда была известна своим экстравагантным поведением, в этот раз она обошлась одним поцелуем в щеку.  Я проводила их взглядом, пока они не исчезли в толпе.   Каждый гость, проходя мимо, был своего рода испытанием. Их слова, взгляды, намёки — всё это ощущалось, как тонкие стрелы, проверяющие мою стойкость. Я оставалась стоять, как и полагалось главе рода, но внутри меня разрывало от осознания, что всю эту — тяжесть, которая осталась на моих плечах, — мне не с кем разделить.   Последним стал отец Теодора от которого все органы внутри меня сжались: —Прошу прощения, мой сын сегодня не сможет присутствовать на вашем мероприятии, но я обязательно ему передам, как тут было интересно.  Я коротко кивнула и он прошел дальше. Поместье снова было заполнено, как в старые времена, но я знала, что это только начало. Все они пришли с намерением — каждый из них хотел что-то узнать, получить, решить. А я должна была быть готова. Все шло своим ходом. Я дала время аристократии насладится этим вечером, теперь время для новых сплетен, которые уже висели в воздухе, как старая паутина. Я стояла у высокого окна в зелёной гостиной, смотря на заснеженный сад поместья. На улице было тихо, только ветер лениво играл с ветками деревьев. Сердце билось глухо и тяжело. Я ждала их — Виктора Крама и Игоря Каркарова. Их визит был одновременно неожиданным и неизбежным.   Всё, что касалось Лиама, моего брата, напоминало мне о той утрате, от которой я ещё не оправилась. Когда я услышала тяжёлые шаги у входной двери, внутри меня всё сжалось.   Они вошли почти одновременно. Каркаров, высокий и надменный, казался холодным, как сам зимний ветер. Его мантию покрывал лёгкий иней, будто он только что прошёл через бурю. Рядом с ним шёл Виктор Крам, его лицо было суровым, но в глазах читалось что-то глубоко человеческое, что выделяло его среди остальных.   — Мисс Эйвери, — произнёс Каркаров с лёгким поклоном. Его голос был хриплым и формальным. — Примите наши соболезнования. Я сразу перейду к делу, наша академия дает вам отсрочку в пол года, но после этого вы должны будете вернутся обратно или сдать выпускные экзамены раньше. Я кивнула, не в силах ничего ответить. Виктор шагнул вперёд, и я заметила, что он держит в руках что-то тёмное и мягкое.   — Амелия, — начал он, его голос был тихим и чуть дрожащим. — Я посчитал, что сейчас самое время, чтобы подарить это. — Он протянул мне кулон брата,с темно-синим камнем, чуть потёртым и с тонким рисунком  на краях.   Я замерла. Мои пальцы коснулись поверхности и слёзы невольно навернулись на глаза. Это был его кулон, который я помнила слишком хорошо. Лиам всегда его носил… — Спасибо, Виктор, — прошептала я, едва находя в себе силы говорить.   Он медлил, а затем сделал шаг ближе и, неожиданно, крепко обнял меня. Его объятия были сильными, тёплыми, как будто он пытался удержать меня от падения в пропасть горя. Я почувствовала, как моя голова упала на его плечо, и позволила себе хотя бы на мгновение ослабить контроль.   — Мне жаль, — сказал он тихо, почти шёпотом. — Лиам был хорошим человеком. Мы все его уважали.   Его слова звучали искренне, и я почувствовала, как боль внутри меня становится чуть легче. Каркаров стоял в стороне, явно чувствуя себя неловко, но я заметила, что его взгляд смягчился.   Когда Виктор отпустил меня, я посмотрела на него и кивнула.   — Спасибо, что пришли, — сказала я, стараясь держать голос ровным. — Это многое для меня значит. И Виктор…его картина, она в конце коридора, ты можешь с ним поговорить. Парень коротко кивнув и взмахнув мантией ушел. Следующий кто появился за ними был Теодор. Тео вошёл медленно, будто не замечал спешки или осуждающих взглядов, которые бросали на него опоздавшие. Его тёмная мантия слегка касалась пола, а прядь волос упала на лоб, смягчая его строгие черты. Взгляд его был усталым, но проницательным, и когда он заметил меня, на его лице появилось лёгкое подобие улыбки. — Отец сказал, что ты не придешь…— сказала я, встретив его у входа, стараясь не показать, как сильно моё сердце забилось от одного его взгляда. — Мне пришлось уладить одно дело и вот я перед тобой, — ответил он, его голос был низким и слегка хриплым, словно он только что вернулся с долгого пути. — Я не мог пропустить это. Я ощутила, как его взгляд прожигает меня насквозь. Всё напряжение, которое я держала в себе весь вечер, внезапно выплеснулось наружу. — Тео, — начала я, чувствуя, как эмоции берут верх. — Ты чувствуешь, как все меняется? Этого не было в прошлых жизнях? Скажи…скажи, что я ошибаюсь,пожалуйста…скажи, что такое было раньше, ибо еще раз я не готово это проходить. Он шагнул ближе, и я почувствовала его тепло, даже через холодный воздух зала. — Я знаю, Амелия, — сказал он тихо, его голос был мягким, но уверенным. — Я знаю, как тебе сейчас тяжело. Но это правда все меняется…мне жаль… — Тогда почему ты… — я осеклась, не в силах закончить. Но он уже приблизился настолько, что между нами не оставалось почти никакого расстояния. Его руки коснулись моих плеч, и я подняла взгляд, утонув в его тёмных глазах. В его лице не было обычной отстранённости. Сейчас он был искренним, почти открытым, и это заставило моё сердце пропустить удар. — Потому что я здесь, чтобы поддержать тебя, — сказал он. Его голос стал ниже, почти шёпотом. — Даже если ты не просишь об этом. В тот момент всё, что меня окружало, исчезло. Ни гостей, ни ёлки, ни тяжести прошлого — только он и я. Я не помню, кто сделал первый шаг, но его руки обвили меня, и я почувствовала, как его губы накрыли мои в неожиданно страстном поцелуе. Всё напряжение, страхи, обиды — всё исчезло в этом моменте. Его прикосновения были тёплыми, уверенными, как будто он пытался сказать мне без слов, что я больше не одна. Когда мы отстранились, его взгляд остался на мне. — Ты справишься, — сказал он просто, но я почувствовала, что это больше, чем просто слова. Это была клятва. Гул разговоров и звон бокалов наполняли зал, но, несмотря на это, каждый звук казался мне приглушённым. Я сидела за длинным столом, на котором стояли серебряные канделябры, освещающие лица гостей мягким, золотистым светом. В углу всё так же стояла украшенная ёлка, её красно-серебристые украшения отражали свет, будто напоминая о традициях, которые мы так отчаянно пытались сохранить.   Когда Арманд Гринграсс поднялся, все разговоры стихли. Он был высоким, сдержанным мужчиной с ледяным взглядом, его присутствие всегда вызывало уважение, смешанное с опасением. Он поднял бокал, а я почувствовала, как всё внимание гостей устремилось на него.   — Друзья, — начал он глубоким голосом, который разносился по залу. — Сегодняшний вечер — не просто собрание древних семей. Это момент истины для всех нас.   Я напряглась, предчувствуя, куда он ведёт. Его взгляд скользнул по собравшимся, а затем остановился на мне.   — Семья Эйвери, — продолжил он, словно взвешивая каждое слово, — долгое время была одной из ключевых опор магического мира. Сегодня мы приветствуем Амелию, последнюю наследницу этого великого рода.  Как мы все знаем семья Эйвери считается второй самой могущественной семьей после семьи нашего Лорда. Долгое время её семья служила Лорду и я обязан поднять такой вопрос о возрождение нашего господина. Его голос стал жёстче, как будто он вколачивал каждое слово. Я почувствовала, как холодный пот выступил на ладонях. В зале повисла тишина, напряжённая и гнетущая.   — Наследница семьи Эйвери должна сделать выбор и ответить за поступки своей семьи.— произнёс он, его взгляд был неотрывно прикован ко мне. —  Как вы все знаете, в наших городах начало появляться все больше вампиров и подключив все свои связи я узнал, что эти создания под руководством кого-то свыше собираются воскресить нашего Лорда. И от имени своего рода я сообщаю, что моя семья присоединится к вампирам. Итак, а теперь я предоставляю выбор другим семьям и я требую ответ немедленно. Моё сердце замерло, а затем заколотилось с бешеной скоростью. Этот момент был неизбежен, но я надеялась, что он наступит позже. Теперь же мне пришлось смотреть в глаза реальности, окружённой десятками гостей, каждый из которых ждал моего ответа.   Я встала, чувствуя, как тяжесть их взглядов ложится на мои плечи. Внутри всё было хаосом, но я знала одно: моё решение изменит всё.   — Господин Гринграсс, — начала я, стараясь, чтобы мой голос звучал твёрдо, — выбор, о котором вы говорите, намного сложнее, чем кажется. И я прошу созвать совет в другое время, чтобы не портить атмосферу праздника. Некоторые из гостей переглянулись, кто-то кивнул, кто-то напрягся. Но я видела, как Арманд Гринграсс слегка прищурился, его лицо оставалось каменным, но в глазах мелькнуло что-то, похожее на разочарование.   — И даже при таком количестве людей я готова заявить, что мой род не вступит в ваш так называемый альянс. Ваши и Дели и дети этих же детей—будущее всей магической страны. И как вы думаете продвинется ли прогресс, когда в государстве будут решать проблемы страхом и насилием. Моя семья, которая поддерживала Лорда из-за договора больше не собирается его бояться, наш договор расторгнут и я от лица своей семьи говорю - нет. Зал молчал. Напряжение можно было резать ножом, но я знала, что это только начало той битвы, которую мне предстоит вести. Я всё ещё стояла, удерживая на лице маску спокойствия, когда из-за стола поднялся один из старейших представителей магической аристократии — лорд Августус Розье. Его острые черты лица, седые волосы и холодный взгляд излучали власть, которая столетиями была частью его семьи.   Он откашлялся, и все головы повернулись к нему.   — Прошу прощения за резкость, но я не могу оставаться в стороне, — начал он, его голос звучал твёрдо и уверенно. — Несмотря на весь этот… спектакль, я должен сказать: я не признаю Амелию Эйвери истинной наследницей этой семьи, ведь семья Эйвери поклялась на своей крови никогда не предавать семью Риддл. И настоящая наследница никогда бы не говорила, простите за такое маггловское выражение, такую чушь. В зале раздался ропот. Некоторые гости удивлённо зашептались, другие молчали, ожидая, что произойдёт дальше. Я почувствовала, как холод прошёл по моей спине, но я осталась стоять, не позволяя эмоциям взять верх.   — Этого достаточно, — продолжил он, смотря прямо на меня. — Без должного доказательства магического наследия слова о твоём статусе не имеют веса.   Я открыла рот, чтобы ответить, но внезапно всё пространство вокруг нас наполнилось шорохом, будто стены начали оживать. Я услышала, как картины, висящие вдоль стен, зашевелились. Фигуры, которые до этого лишь молча наблюдали за происходящим, теперь выходили из своих рам, ступая на пол зала.   Первой появилась фигура моего дедушки. Его строгий взгляд скользнул по толпе, а затем остановился на мне. За ним следовали другие — поколения, мужчины и женщины в старинных одеждах, каждый из которых когда-то правил этим домом.   Зал застыл. Гости замерли, не в силах отвести взгляд от этого зрелища.   — Она — наша, — раздался глубокий голос моего дедушки,который эхом прокатился по залу. — Единственная наследница рода Эйвери. Все картины, стоявшие за ним, подняли руки, их пальцы двинулись в синхронном магическом жесте, и пространство заполнилось шепотом старинного заклинания. Воздух в зале вспыхнул серебристым светом, который окружил меня мягким сиянием.   Они хором произнесли заклинание и их голоса слились с магией, заполнившей зал.   Свет усилился, а затем исчез, оставив на моём запястье тонкий серебристый знак в виде герба нашей семьи. Это было древнее заклинание, которое не просто подтверждало наследие — оно навсегда закрепляло связь с родом.   Августус Розье замолчал, его лицо исказилось от удивления. Он явно не ожидал такого.   — Доказательство предоставлено, — сказал дедушка, его голос был холодный и не терпящий возражений. — Любые сомнения в статусе Амелии Эйвери отныне расцениваются как оскорбление всего рода.   Гости снова зашептались, но на этот раз это был не ропот сомнений, а признание произошедшего. Картины один за другим возвращались в свои рамы, но их взгляд оставался прикованным ко мне.   Я сделала глубокий вдох и посмотрела на Августуса.   — Надеюсь, этого достаточно для вас, лорд Розье, — сказала я спокойно, несмотря на дрожь в голосе.   — Допустим, но я от лица своего рода принимаю предложение Альянса, только глупый встанет на сторону девицы. И вдруг кто-то из-за стола поднялся. Это был Артур Уизли. Его рыжие волосы уже тронула седина, но осанка оставалась твёрдой. Его глаза смотрели на меня с уважением и теплотой, которые я не ожидала увидеть в такой момент.   — И знаете наверное я и моя семья станут теми дураками, которые поддержат эту молодую леди,— начал он, и в его голосе звучала искренняя сила, которая заставила всех обратить на него внимание, — наша семья всегда верила в то, что настоящее величие заключается не в крови, а в поступках. И мы готовы принять твою сторону. Он повернулся к залу, окинув присутствующих своим взглядом.   — Мы, Уизли, всегда выбираем сторону справедливости и чести. И сегодня мы выбираем поддержать Амелию Эйвери.   На этих словах за ним поднялись остальные члены его семьи. Молли, стоявшая рядом с ним, выглядела строгой, но в её глазах читалась поддержка. Джинни, Фред и Джордж, а также Рон и Гермиона — все они смотрели на меня, как будто разделяя часть той тяжести, что лежала на моих плечах.   — Если кто-то посмеет оспорить её право на наследие или её выбор, — продолжал Артур, его голос стал твёрже, — они будут иметь дело и с нами.   Молли добавила, глядя на всех с материнской строгостью:   — Амелия — не просто наследница. Она лидер, который заслуживает уважения, а не сомнений.   Среди гостей пронёсся гул — удивление, смешанное с растущим одобрением. Даже самые сомневающиеся из аристократов, судя по их лицам, начинали переосмысливать свои позиции.   Я посмотрела на Артура и его семью, и на мгновение мои губы дрогнули в слабой благодарной улыбке.   — Спасибо вам, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал твёрдо, хотя внутри я чувствовала, как тепло разливается по груди. — Ваша поддержка значит для меня больше, чем вы можете представить.   Артур кивнул, и его семья снова заняла свои места, но теперь их присутствие ощущалось, как надёжный щит. Это был первый шаг к тому, чтобы я почувствовала: я больше не одна в этой борьбе. Когда шум одобрения после слов Артура Уизли немного стих, все снова обратили внимание на стол, за которым сидели представители самых влиятельных аристократических семей. Наступила тишина, словно гости замерли в ожидании очередного заявления.   Люциус Малфой, до этого молчавший, поднялся. Его движения были изящными и медленными, как будто он специально тянул момент, чтобы привлечь максимум внимания. Взгляд его светло-серых глаз был холодным, но проницательным, словно он оценивал каждую деталь происходящего.   — Любопытный вечер, — начал он, его голос раздался в зале мягко, но властно, как шелковая перчатка с железным кулаком. — Много слов, много эмоций.   Он посмотрел прямо на меня, слегка наклонив голову, как будто изучал.   — Амелия Эйвери, — продолжил он, слегка растягивая слова. — Ваши усилия по доказательству своего наследия не могли остаться незамеченными. Вы проявили решимость, достойную вашего рода.  Я знал вашего отца и даже успел познакомиться с вашим дедом - они были великими людьми. Я почувствовала, как в груди что-то сжалось. Слова Люциуса всегда были многослойными, и понять, что скрывалось за его ледяной вежливостью, было непросто.   Он сделал шаг вперёд, позволяя всем увидеть его полностью.   — Семья Малфой всегда придерживалась традиций и уважала древние магические роды, — сказал он, его голос звучал твёрдо, как сталь. — Мы не можем позволить, чтобы имя Эйвери было омрачено сомнениями или интригами.  Эта семья в особенности эта юная леди поддержала моего сына в трудный моменты, когда он думал, что потерял нас. Они нашли друг друга, они были оба потеряны, но девушка вытащила его из той ямы. Зал замер, ожидая продолжения. Люциус сделал паузу, наслаждаясь вниманием.   — Поэтому я, Люциус Малфой, заявляю, что семья Малфой поддерживает Амелию Эйвери, как законную наследницу её рода. И она присоединиться в борьбе с альянсом. Его слова прозвучали как удар молнии. Некоторые гости зашептались, другие сидели в оцепенении, явно не ожидая такого заявления от Малфоев, которые обычно старались держаться в стороне от подобных ситуаций.   — Поддержка семьи Малфой — это не просто слова, — продолжил Люциус, бросив короткий взгляд на Драко, который сидел чуть поодаль и напряжённо следил за отцом. — Это обязательство, которое мы несем перед магическим миром. И я уверен, Амелия, вы оправдаете это доверие.   Он слегка поклонился мне — ровно настолько, чтобы показать уважение, но не больше.   — Надеюсь, это решит любые оставшиеся сомнения, — добавил он, его взгляд снова обвел гостей, а затем он сел на своё место, аккуратно поправив манжеты.   Я стояла неподвижно, чувствуя, как на меня устремились десятки глаз. Слова Люциуса, холодные, но весомые, казались неожиданным даром судьбы.   — Спасибо, лорд Малфой, — наконец ответила я, глядя ему прямо в глаза. — Я не подведу вашего доверия.   Он кивнул, и я заметила едва уловимую тень улыбки на его лице, прежде чем он отвернулся. Его поддержка была важной, но я знала, что за этим жестом скрывается нечто большее, чем просто слова.