По осколкам любви

—Я разослала приглашения, особенно твоим друзьям. Теперь будь добра пройти в кабинет и займись делами, которые накопились за последние года.— призрак пролетела мимо, а за ней побежали несколько эльфов с коробками полными украшений. Шепот картин остался позади, вместе с ненавистным осадком встречи на чердаке. Я открыла дверь кабинета отца, и скрип стальных петель раздался в тишине, будто кто-то прошептал мне предупреждение. Воздух внутри был густым, пропитанным ароматом табака, старой кожи и древесины. Комната, несмотря на годы, сохранилась почти нетронутой, словно он покинул её только вчера.   Тяжёлый дубовый стол стоял в центре, покрытый тонким слоем пыли. На нём — аккуратные стопки пожелтевших бумаг, чернильница с высохшим пером и массивные подсвечники, давно потемневшие от времени. За столом возвышался стул с высокой резной спинкой, который всегда казался мне троном. На стенах висели портреты наших предков, строгие лица которых теперь смотрели на меня с немым упрёком.   Я шагнула внутрь и осторожно закрыла за собой дверь. Каждый предмет здесь напоминал о том, каким был мой отец: строгим, расчётливым, почти пугающе властным. Я никогда не чувствовала себя полностью свободной под его взглядом. И теперь, оказавшись здесь, в сердце его мира, я почувствовала, как эта тяжесть вернулась.   На краю стола лежал кожаный дневник с гербом нашей семьи на обложке. Я знала, что именно в нём содержались записи о делах семьи — соглашениях, договорах, тайнах, о которых мне предстояло узнать. Взяв его в руки, я ощутила холод обложки, будто книга не хотела быть раскрытой.   Но у меня не было выбора.   Отец всегда говорил, что мы, чистокровные, несем ответственность не только за себя, но и за других. Семья поддерживала связи с другими магическими родами, заключала сложные союзы, а иногда и играла в опасные игры, где каждый ход мог стоить слишком дорого. Эти дела, скрытые от посторонних глаз, теперь лежали на моих плечах.   Я знала, что найду здесь не только контракты и тайные договорённости, но и тени прошлого: долги, клятвы, которые нельзя нарушить, и, возможно, секреты, от которых будет трудно избавиться.   Сердце сжалось от тяжести ответственности. Я ещё не знала, с чем придётся столкнуться, но одно было ясно: я больше не могла быть просто Амелией. Теперь я была главой семьи. Я осторожно открыла дневник, чувствуя, как тяжесть событий прошлого буквально вырывается наружу. На первых страницах стояли аккуратные записи, выполненные чётким почерком моего отца. Даты, имена, места — всё расположено так, как будто он намеревался оставить этот дневник для меня.   Первый договор был заключён с семьёй Лавгуд, старым магическим родом, чьи таланты в алхимии стали ключевыми для укрепления нашего влияния. По условиям соглашения они снабжали нас редкими эликсирами и защитными артефактами, а взамен отец предоставлял им доступ к нашим обширным архивам заклинаний. Казалось, сделка была выгодной, но внизу страницы я заметила дополнение: если одна из сторон нарушит условия, их магия ослабеет, а семья Лоран лишится своей алхимической силы.   Я почувствовала холодок по спине. Нарушить такое соглашение значило обречь кого-то на гибель.   Далее шли записи о союзе с домом Паркисон — влиятельными медиумами, способными общаться с духами предков. Отец использовал их помощь, чтобы укреплять связи между поколениями нашей семьи. Но цена за их услуги оказалась высокой: обещание защитить их род любой ценой, даже если это грозит войной с другими магическими домами.   Последним договором, который я успела просмотреть, было что-то совсем иное. Это была клятва крови, заключённая между нашим родом и семьёй Нотт. Условием сделки было взаимное содействие в сохранении могущества обоих родов. Но я заметила странную запись на полях: «Цена будет объявлена позже». Я уже знала, что именно отец пообещал, но все равно это звучало как что-то опасное, тянущееся корнями в самое сердце магического мира.   Читая эти записи, я поняла, что наша семья была не только сильной, но и окованной невидимыми цепями обязательств. И теперь я должна была решить: следовать этим договорам или искать способ избавиться от их оков. Но каждое решение могло стать роковым.   Я закрыла дневник, чувствуя, как внутри нарастает паника. Я уже не была прежней Амелией. Теперь я была частью этой игры, где ставки оказались выше, чем я могла себе представить. —Мисс…—раздалось за дверью.—Пришли три девушки, поместье запрашивает разрешение. —Впустите,—ответила я и закрыла дневник, видимо ведение дневников-это семейное. —Для начала Мисс надо пожертвовать кровью, чтобы поместье вспомнила вас и приняло… —Далли, не могла ли бы ты зайти и показать где это сделать? Дверь открылась и домовой зашел в кабинет, голова была наклонена , а глаза смотрели в пол: —Откройте дверцу шкафа. Там вы увидите серебряную кобру, просто проткните палец, одной капли будет достаточно. Я повиновалась, как только капля крови упала на язычок змеи, резкая белая вспышка озарила меня и все поместье. Стены задрожали, половицы на полу начали подниматься и опускаться, ставни резко захлопнулись, свет погас. Я оглянулась и спросила: —Так и должно быть? —Да,Мисс, дайте ему время. Поместье пытается распознать вас. Красная вспышка вспыхнула и все вернулось на свои места. Поместье меня признало. И я вышла из кабинета.  Когда массивные двери открылись, передо мной стояли они: Джинни, Гермиона и… Пэнси Паркинсон.   Джинни первой бросилась ко мне, её лицо светилось беспокойством, но в её глазах была радость от того, что она наконец меня увидела.   — Амелия! Мы волновались, — сказала она, обнимая меня так крепко, что я почувствовала, как её забота согревает меня. — Ты просто исчезла! Почему ты не писала?   — Мы думали, что с тобой что-то случилось, — подхватила Гермиона, её взгляд был строгим, но полным искреннего беспокойства. — Мы уже собирались обращаться в Министерство!   Я виновато потупила взгляд. Мне нечего было ответить. В их глазах я видела неподдельную тревогу, которая, как я понимала, вызвана настоящей дружбой.   И тут я заметила Пэнси. Она стояла чуть позади, явно ощущая себя не в своей тарелке, но всё равно держала осанку, как подобает чистокровной наследнице. Её лицо выражало смесь любопытства и лёгкого презрения, будто она не могла понять, зачем вообще оказалась здесь.   — Ну, раз всё в порядке, зачем мы вообще шли? — пробормотала она с ленивой улыбкой. — Амелия ведь, как видите, цела.   Я почувствовала, как её присутствие  заставляет меня чувствовать себя ещё более неудобно, воспоминания, что когда-то мы были лучшими подругами разрывало мою душу на части и видеть её такой отдаленной было тяжело. Джинни и Гермиона были здесь из-за беспокойства обо мне, из-за искреннего желания помочь. А Пэнси? В этой жизни она всегда была больше знакомой, чем подругой. Её интерес явно был продиктован чем-то другим — возможно, любопытством к моей семье и её тайнам.   — Спасибо, что пришли, — наконец сказала я, стараясь звучать искренне. — Но всё в порядке. Правда.   Гермиона прищурилась, её взгляд стал подозрительным. Она, кажется, сразу поняла, что я скрываю что-то важное.   — Ты уверена? — спросила она. — Что вообще происходит? Почему ты здесь одна?   Джинни положила руку мне на плечо.   — Мы с тобой, Амелия. Что бы ни случилось, мы поможем.   А Пэнси лишь скрестила руки на груди и усмехнулась:   — Да, конечно. Но надеюсь, ты нас не позовёшь разгребать семейные дела? Это уж слишком.   — Проходите, — сказала я.—Диннки, принеси чай в зеленую гостевую.—маленький эльф, кивнув, испарился. Мы сидели в зелёной гостиной, которую освещал лишь слабый свет старинной люстры. Каменный камин отбрасывал танцующие тени на стены, покрытые тёмными панелями, а массивные зелёные шторы создавали ощущение, что мы оказались в другом времени, вдали от всего мира.   Джинни устроилась в одном из глубоких кресел, обхватив кружку с горячим чаем, её взгляд был полон ожидания и беспокойства. Гермиона, напротив, сидела прямо, словно готовилась фиксировать каждое моё слово, чтобы позже разобраться, что к чему. А Пэнси лениво вытянулась на диване, оглядывая обстановку с неприкрытым любопытством, будто всё происходящее было для неё лишь лёгким развлечением.   Я глубоко вдохнула и посмотрела на них.   — Я знаю, что вы переживали, — начала я, стараясь подобрать слова. — Мне жаль, что я не сказала вам, куда уехала. Это всё из-за… семейных дел. И это сложно объяснить, но теперь я одна… Гермиона слегка приподняла бровь, словно этот ответ её не устраивал.   — Каких именно дел? — спросила она с холодной серьёзностью. — Ты просто исчезла, Амелия. Без единого письма, без объяснений.  И что значит: я теперь одна? Где Лиам? — Поместье… оно принадлежит моей семье уже многие поколения, — сказала я, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё дрожало. — Здесь хранятся не только воспоминания, но и обязательства, которые моя семья оставила мне. Лиам пожертвовал собой ради меня-это слишком долго объяснять и я должна разобраться с этим сама. В порывах гнева я восстановила поместье, которое уничтожили родители десять лет назад. «Или его уничтожила я…»—пронеслось у меня в голове. — Обязательства? — переспросила Джинни, её голос звучал мягче, чем у Гермионы, но в глазах читалась тревога. — Парни…Они знают, что Лиама больше нет? Мне очень жаль, Амелия… Я кивнула.   — Наша семья… у нас есть определённые договоры с другими магическими родами. Это не просто бумаги. Это магические клятвы, обязательства, от которых нельзя отказаться. Если я не выполню их, это может повлиять не только на нас, но и на всех, с кем мы связаны.  Тем более это отличная возможность продолжить расследование. Я кое-что узнала, но надо дождаться Святочно бала. Пэнси вдруг выпрямилась и усмехнулась.   — Ах, эти старые родовые обязательства, — протянула она, качая головой. — У нас тоже что-то подобное было, но мои родители быстро избавились от этого. Ты слишком серьёзно это воспринимаешь.  И с чего вся эта таинственность? Вроде мы все решили, что будет противостоять этим вампирам все вместе, а тут ты решила все утаить. Я почувствовала раздражение, но сдержалась.   — Это не так просто, Пэнси, — резко ответила я. — Некоторые из этих договоров заключались с магией, которая сильнее, чем мы можем себе представить. Если я нарушу их, последствия будут… непредсказуемыми.   Джинни наклонилась ко мне, её голос стал почти шёпотом.   — Ты хочешь сказать, что из-за этого ты здесь? Одна?   Я кивнула.   — Я должна разобраться. Если не я, то кто? — В моём голосе прозвучала горечь.   Гермиона, казалось, что-то обдумывала. Наконец она сказала:   — Амелия, это не то, с чем ты должна справляться одна. Мы поможем тебе. Даже если это что-то действительно опасное.  Положись на нас и если ты хочешь поговорить о Лиаме, то мы все здесь, чтобы выслушать тебя.—девушка ободряюще улыбнулась. Джинни согласно кивнула, а Пэнси лишь пожала плечами: — Ну, если ты уже решила всё это раскапывать… было бы интересно посмотреть, что там такого.  И да, мои соболезнования. Я посмотрела на них и улыбнулась. На пороге появился призрак: —Итак…ох!—воскликнула она.—Знаменитая девушка из золотого трио! Рада знакомству!—она сделала реверанс.—Малышка Паркисон и ты здесь, как ты изменилась!—она потрепала девушку по голове.—Джинни, моя прекрасная девочка, как Молли? Девушки были ошарашены таким напором. —Широн, мне кажется ты их пугаешь. —Так ладно, вообщем я пришла сюда не за этим. Пришла предупредить балл состоится на канун Рождества. Осталось меньше трех дней, и я буду чрезмерно благодарна, если твои подруги помогут нам.—она улыбнулась и посмотрела на гостей.—Правда девушки? Те закивали, а я засмеялась: —Боюсь, не получится, Святочный бал, как раз таки будет проводится в это время. —Нет, девочка моя, святочный бал перенесли на конец января. Ваш многоуважаемый директор решил перенести соревнования на февраль, из-за вашего расследования. Поэтому будь добра займись делами поместья. Дамы, если вы не против я подготовлю для вас гостевые комнаты. Пойдемте…