По осколкам любви

—Мисс…—тонкий голос пытался пробиться сквозь белую пелену моего сознания, уютная постель в буквальном смысле поглотила меня и создала купол безопасности, открыв глаза я поняла, что нахожусь в своей комнате. Меня встретило моей звездное небо, потолок представлял собой карту звезд, помню, как художник расписывал его золотыми красками, а отец добавлял туда артефакты-для защиты дома и моей комнаты.—Мисс…—слово повторилось. Я повернулась и увидела маленького эльфа.—Мадам Широн приказала вас разбудить. —Далли? Это ты?— спросила я, передо мной стоял домовик, который следил за мной с самого моего детства, с ней я выросла, с ней я научилась ходить, когда мать не могла уделить мне время. В глазах застыли слезы…—Как ты тут оказалась?—спросила я и тогда я поняла, потеряв что-то дорогое, ты обретешь еще лучше… —Ваши родители отпустили меня…и неделю назад, когда я услышала поток из вашего поместья я вернулась, и увидела вас, Мисс…—она начала хныкать.—Как я рада вас видеть!— я обняла эльфийку.—Вставайте, Мисс! Завтрак готов. Я шла по коридорам поместья, стараясь ступать тихо, но звук моих шагов всё равно отзывался в пустоте, словно напоминая, что дом слишком большой для одного человека. На стенах висели портреты моих родственников, гордые и важные, они всегда смотрели на меня сверху вниз, будто судили каждое мое движение. Но стоило мне приблизиться, их взгляды оживали.   — Опять не поужинала, дитя? — укоризненно спросила тётушка Маргарет, поправляя жемчужные серьги на портрете. Её голос был мягким, но в нём всегда скрывалась нотка упрёка.   — Не забывай о своих обязанностях, — добавил дядя Уолтер, стряхнув несуществующую пылинку с лацкана своего сюртука.   Я не отвечала. Зачем спорить с картинами? Но чем ближе я подходила к концу коридора, тем сильнее чувствовала, как сердце начинает биться быстрее. Там, за углом, висела его картина.   Его взгляд встретил меня первым, проницательный и полный нежности, будто он знал, что я думаю, прежде чем я сама это осознаю. Коричневая рама подчёркивала тени на портрете, делая его почти живым.   — Ты снова здесь, Амелия, — его голос раздался, как только я остановилась перед картиной. Глубокий, с нотками радости и такой родной,что на мгновение я ощутила, будто он действительно стоит передо мной.   — Да, — тихо ответила я, не отводя взгляда. — Просто хотела убедиться, что ты здесь.   Он слегка наклонил голову, словно размышляя.   — Я всегда буду здесь, честно я даже рад, что теперь я среди всех. Ты нашла их портрет? Я ничего не ответила.  —Он на чердаке, если ты их уже простила, то думаю стоит повесить её рядом.—Он улыбнулся.—Я горжусь тобой, Ами. —Я люблю тебя, Лиам. —Я тоже. А теперь иди. Когда я вошла на кухню, меня встретило мягкое мерцание голубого света. В центре комнаты, словно растворяясь в воздухе, парила Широн, наша домохозяйка-призрак. Её фигура светилась, будто она была соткана из лунного света, а края её образа размывались, словно туман, который мог исчезнуть в любое мгновение.   Она стояла у плиты, вытянув руку, и легкими движениями направляла магию. Ложка, окружённая сияющими голубыми нитями, сама по себе помешивала что-то в кастрюле. На другом конце стола нож, будто танцуя, ловко резал фрукты, а сковорода на огне издавала аппетитное шипение.   Широн была такой же, какой я её помнила: стройная, с длинными волосами, спадающими волнами на плечи, но теперь её волосы будто переливались крошечными звёздами. Её лицо было спокойным, но в глазах, мерцающих как два сапфира, угадывалась искра хитрости и веселья.   — Амелия, дорогая, ты всегда приходишь, когда всё почти готово, — заметила она с игривой улыбкой, не отрываясь от своего волшебного завтрака. Голос её звучал мягко, будто эхо далёкого колокольчика, и казалось, что даже воздух в комнате становился легче.   Я стояла у порога, наблюдая за этим магическим спектаклем. Густой аромат специй и свежего хлеба наполнял кухню. Широн взглянула на меня, её прозрачные губы тронула насмешливая улыбка.   — Садись, — произнесла она. — И да, это не мечта. Я действительно здесь. Хотя ты выглядишь так, будто снова не веришь своим глазам.   Я улыбнулась, чувствуя, как тепло её присутствия наполняет кухню. Даже спустя годы её магия всё так же поражала меня.   —Итак,—начала она,—Совы прислали около 20 писем, вчера некий молодой человек по имени Теодор хотел навестить тебя, но защита его не пропустила, раз поместье восстановлено, значит род Эйвери теперь входит в круг аристократов. И мы как восставшие из пепла, должны провести бал, чтобы отдать почести всех семьям за их поддержку. —Никакой поддержки не было.—огрызнулась я. —Теперь ты глава рода, хватит дуться, ищи в этом взаимовыгоду, покажи всем на что ты способна. Твой брат пожертвовал собой ради тебя, будь добра отплатить.—я ткнула вилкой в вафли, на что она закатила глаза.—Доедай, займемся защитой и напишем список гостей, хотя нет, гостей и всё остальное оставь на меня, займись делами рода. И наконец-то вытащи этих двоих с чердака, они мне порядком надоели. —Где остальные домовые?—спросила я.—Мистер Хокс и Люси? —Они прибудут на днях.—ответила Далли. Я поднялась на чердак, чувствуя, как с каждым шагом моё сердце бьётся всё быстрее. Лестница подо мной предательски скрипела, словно старалась предупредить меня, но я уже не могла остановиться. В руке я держала свою палочку, которая горела, его тёплый свет вырывал из тьмы призрачные очертания сундуков, покрытых пылью, старых артефактов, которые при моем появлении начали светится и книг с потрёпанными переплётами. Здесь всё дышало временем, памятью, магией. Но я не позволяла себе отвлечься, мои глаза искали только одно — картину. Она стояла в углу, опёртая о стену, покрытая тонким слоем паутины. Я знала, что это не просто портрет. Это были они. Мои родители. Я сделала шаг ближе, чувствуя, как холодный воздух обволакивает меня. Я стояла перед картиной, чувствуя, как воздух вокруг становился всё тяжелее. Родители смотрели на меня с полотна, но их взгляды были холодными, почти чужими. Я ожидала тепла, чего-то, что напоминало бы мне о том, кем они были для меня раньше. Но вместо этого я чувствовала лишь ледяное равнодушие. — Я пришла…— прошептала я, с трудом выдавив слова. Ответа не было. Только их глаза, сверлящие меня, будто требующие объяснений. Мама первой нарушила молчание. — Почему ты пришла сюда? — её голос был сухим, как треснувшая кора старого дерева. — Чертов бал, если бы была возможность. Я бы оставила только отца— слова застряли в горле. — Но ты тоже должна присутствовать. — Скучаешь? — прорычала мать,ее голос  хлестнул меня, как хлёст ветра в зимнюю ночь. — После всего, что произошло? — По тебе? Нет, никогда, ни минуту своей жизни. Ни минуту тех жизней.— проговорила я тихо, глядя в ее глаза, которые вдруг стали темнее, почти бездонными. — И вот все равно ты здесь,— холодно бросила мать. — Но зачем? Чтобы сыграть роль счастливой семьи? —Она была счастливой пока ты не переспала с одним из приближенных, пока ты не убила одного из них. Пока Лорд не наслал на нас проклятье. Теперь я прохожу этот Чертов круг и забываю все, мне приходится искать лазейки, тут все враги и я пытаюсь выживать. Каждый круг моими друзьями пользуются их семьи, выдвигают их, как пешки. А ты после всего этого винишь во всем меня?! Отец знает, что в прошлой жизни ты его убила?! Знает, что ты воспользовалась им, как пешкой?! Или знает, что ты продала свою дочь и сына?! Как свалила на меня моего же брата, которому было шесть? Нет, он не знает, и если бы знал, то он бы сейчас не находился с тобой. Или ты его прокляла, чтобы он молчал?! —Я одна здесь,—он жив,— Но он покажется тогда, когда это будет нужно. А теперь заканчивай свои вопли и иди вниз. Хозяйке, не следует пренебрегать уважением гостям. И запомни, правда-всегда режет слух. Все те сладкие речи которые тебе наплели те два парня—ложь. Ридл младший постарался, так искусно провести обряд, заставил влюбиться в тебя, подговорил одну малолетку разлить приворотное, он становится копией своего брата. А этот Нотт, он воплощение своей матери, но, он единственный, который сможет тебя принять.  В ответ молчание. —Молчишь? Нечего сказать? Тебя обвели вокруг пальца. Ты стала его, ты его сосуд. Убив тебе и ту тварь, которая сидит в животе твоей тетушки, он воскресит своего брата. Вы неплохо продвинулись, я даже похлопаю.—Она засмеялась.—Но против вампиров вы ничего не сможете сделать. Сколько у тебя осталось времени? Пять лет? И тебя убьют, и тогда я восстану из пепла и буду на месте главы. Мне надоело нюни твоего отца, он такой слабый, что ничего не добьется. Он думает, что если создаст маховик, то все изменится и ты не будешь страдать. Я почувствовала, как мой мир рушится. Моё стремление увидеть их, услышать хоть одно слово утешения обернулось чем-то чуждым, чужим и пугающим. Я шагнула назад, едва дыша, и картина, казалось, смотрела мне вслед, как судья, выносящий приговор. —Знаешь, думаю никто не заметит твоей пропажи. Вспыхни!— сказала я шепотом и картина загорелась. Вскоре от нее остался только пепел.