По осколкам любви

— Давай, собирайся.— парень ворвался в наш обитель и распахнул окно. Морозный запах ударил в нос.  —Лиам… к чему такая спешка? Тебя так воодушевили вампиры, что ты решил вспомнить про меня?— сказав эти слова, я накрылась с головой. —Я решил взяться за твое воспитание.—ответил тот и облокотился на кровать.—Шучу, шучу, хочу провести с тобой эти последние деньки. — В каком смысле последние деньки?—я напряглась с тем учетом вчерашнего разговора с Белатриссой.  —Вставай, я жду тебя внизу. Я быстро привела себя в порядок и спустилась вниз. Мой брат уже стоял и обсуждал что-то с Блейзом, он был счастлив и я не хотела отнимать его счастья, поэтому я поднялась обратно в комнату, чтобы найти хоть какие-то подсказки, что случится с ним, но увы, я перечитала за эти недели эти 3 дневника и ничего такого не нашла. Я быстро спустилась и парень протянул руку. Мягко улыбнувшись он сказал: — И так, план таков, предлагаю съездить в парк аттракционов.—начал тот и открыл свою записную книжку.—Потом зайдем в нашу любимую булочную… —Ты что ведешь записи, как старый дед? С чего такие планы? —Ами, милая Ами, у меня появилось свободное время почему бы мне не провести его с любимой сестрой?— он похлопал меня по макушке.— Пойдем, наше приключение только начинается. Я смотрела на Лиама и пыталась запомнить всё до мельчайших деталей: его лицо, немного насупленное от холода, как он поправлял шарф, всегда торчащий не так, как нужно, его смех — редкий, но такой настоящий. Я старалась не показывать ему, что внутри меня разрывает на части, потому что я знала: это, возможно, последний наш день вот так, вместе, беззаботно. Мы аппарировали в парк рано утром. Снег лежал ровным, нетронутым ковром, и под ногами хрустел так приятно, как будто весь мир хотел стать чуточку мягче для нас. Лиам заметил это первым:   — Слушай, а ведь это идеально. Даже слишком, не находишь? — Он усмехнулся, глядя на меня своими глубокими темно-синими глазами.   Я натянула улыбку:   — Это зима, она всегда такая. Волшебная.   В глубине души я знала, что у нас почти не осталось времени. Он скоро умрет. Но Лиам не знал. Или делал вид, что не знал. А я решила провести этот день так, чтобы он запомнил только радость.   — Ладно, пошли на американские горки! — я схватила его за руку и потащила вперёд, не давая ему остановиться или задуматься.   Мы смеялись на подъёме, кричали от восторга, когда вагончик срывался вниз, и замерли на мгновение, когда колесо обозрения подняло нас над парком, открыв вид на сверкающий огнями город. Я смотрела на него боковым зрением, чтобы он не заметил, как в моих глазах блестят слёзы.   — Ами…— спросил он вдруг. — Чем раньше, тем лучше. — О чем ты?— спросила я и смахнула слезы. — Я должен умереть, ты это знаешь…И если у меня будет выбор спасти тебя или позорно умереть… — Заткнись! — воскликнула я. — Мы найдем выход, я что-нибудь придумаю, пожалуйста…я не хочу тебя терять, не сейчас. — Ами, моя Ами…Все будет хорошо…—он протянул руку и вытер мои слезы. — Это я тебе так говорила! Говорила, что все будет хорошо, но это было не так… — Знаю…давай насладимся этим днем, давай забудем всю эту суматоху и просто проведем день, как обычные магглы? Пожалуйста… Я подняла глаза полные слез и кивнула. Колесо сделало еще один оборот и мы спустились на землю. Уже темнело, день так быстро пролетел, а я даже не заметила. Мы провели день, бегая по аттракционам, словно дети. Я угощала его горячим шоколадом и смеялась, когда он облился, пытаясь есть сахарную вату. И вот этот день закончился так же быстро, как и его жизнь. На последовал мы зашли в нашу любимую пекарню, в обычном маггловском районе, с обычными магглами…с обычной выпечкой. Черт! Почему я не могла родиться в обычной семье, ведь тогда бы он не умер! Почему?!! Любимый лимонный пирог не приносил никакого удовольствия. Кофе с корицей, казалось горьким, терпким и в то же время слишком приторным, я скривилась пока к нам не подошла тетушка Пегги: — Дорогие мои! Как давно вы не заглядывали, прошло уже лет 10!? Как вы выросли!— бабулька была просто в восторге от того, что увидела нас. Она никак не изменилась, в моей памяти она всегда носила этот красный фартук в белую клетку, белая рубашка была запачкана в тесто, но это ей не мешало. Она чувствовала себя в своей тарелке. И сейчас я завидовала ей. — Амелия, ты как всегда прекрасна, когда-то я говорила твоему отцу, что его дочь вырастет просто шикарной девушкой. Ох, мой дорогой Лиам, — она подошла и крепко обняла парня.— Что ж вы не заходите?! Как ты изменился,—она посмотрела на белую прядь и ахнула, — Лиам, все таки гены матери в тебе дали о себе знать!  Еще немного поболтав мы вышли. Шел сильный снег и я подняла голову вверх и прошептала: — Сколько тебе осталось? Когда ты собираешься провести ритуал? —Сегодня.—ответил тот. И я сломалась. Слёзы хлынули, как прорвавшаяся плотина. Я закрыла лицо руками, пытаясь спрятаться, но Лиам крепко обнял меня, притянув к себе. Его тёплый плащ пах морозом и чем-то родным, таким знакомым. Я вцепилась в него, как утопающий, разрываясь между рыданиями и невозможностью сказать хоть слово. — Прости… — прошептала я сквозь слёзы. — Прости меня, Лиам. Я просто… я не могу... Он гладил меня по голове, словно пытался унять мою боль. Его руки были сильными и надёжными, как всегда, и это только усиливало моё отчаяние: — Тише, Амелия, — сказал он, его голос был глубоким и успокаивающим. — Я здесь. Всё хорошо. — Нет, не хорошо, — вырвалось у меня. — Это неправильно. Ты не должен… Мои слова потонули в очередном рыдании. Лиам чуть сильнее прижал меня к себе, и я почувствовала, как его подбородок лёг на мою макушку. Он молчал, давая мне выплакаться. Когда я немного успокоилась, он заговорил тихо: — Я знаю, Амелия. Я всё знаю. Нам разо поторопится, чтобы Маттео ничего не узнал. Я подняла на него заплаканные глаза. Его лицо было спокойным, но в глазах отражалось что-то такое, что я не могла вынести — понимание. Смирение. — Маттео…?— прошептала я, и слёзы снова накатили. — Да, — он улыбнулся грустно, но так тепло, что у меня снова защемило сердце. — Моя смерть не меняет ничего. Сегодня был лучший день. И всё благодаря тебе. — Лиам… — Я хотела что-то сказать, но слова застряли. — Слушай, — перебил он мягко. — Ты должна запомнить одну вещь: ты не одна. Никогда. Поняла? Я кивнула, не в силах произнести ни слова. Он вытер слёзы с моего лица рукавом и чуть наклонился, чтобы посмотреть мне в глаза. — Всё будет хорошо, Амелия. Даже когда меня не будет рядом, ты справишься. Ты всегда была сильнее, чем думаешь. Я только снова уткнулась в его плечо, ощущая, как моё сердце разрывается от любви и боли. Этот момент — его тепло, его слова — я знала, что сохраню в памяти навсегда.  Мы аппарировали с глухим хлопком, и перед нами предстали обгоревшие руины нашего дома. Когда-то это было величественное поместье с высокими колоннами и изысканными окнами, каждое из которых отражало солнце, как сверкающие зеркала. Теперь это были лишь развалины: обломки стен, заросшие сухими сорняками, и полусгнившие балки, на которых когда-то держалась крыша.   Холодный ветер обжигал лицо, гоняя по пустырю клочки снега. Тишина была почти оглушающей, лишь где-то вдалеке слышались хруст веток и шорох старых деревьев, окружавших поместье.   Лиам стоял неподвижно, рассматривая руины. Его глаза блестели, но я знала, что это не от холода. Он был спокоен, но в этом спокойствии чувствовалась боль.   — Ты уверен, что хочешь это сделать здесь? — спросила я тихо, хотя ответ знала заранее.   Он кивнул, не оборачиваясь.   — Это наш дом, Амелия. То, с чего всё началось. И то, где всё должно закончиться.   Я посмотрела на него, чувствуя, как что-то острое сжимается внутри меня. Он выглядел так... смиренно, словно уже заранее принял свою судьбу. Я ненавидела это выражение на его лице, но понимала, что ничего не могу изменить.   — Это место помнит нас, — продолжил он, медленно шагая вперёд. Его сапоги хрустели по снегу и обломкам кирпича. — Помнит всё: как мы бегали по этим залам, как отец читал нам книги у камина, как мама пекла яблочный пирог, хотя всегда жаловалась, что у неё не хватает времени.   Он остановился посреди того, что когда-то было центральным залом, и повернулся ко мне.   — Здесь осталась часть нас. И если я должен уйти, я хочу, чтобы это место тоже стало частью моего прощания.   Мои ноги словно приросли к земле. Слова застряли в горле. Я не могла поверить, что это происходит.   — Лиам, ты не обязан это делать. Мы ещё можем найти способ… — начала я, но он поднял руку, останавливая меня.   — Амелия, — он посмотрел на меня с грустной улыбкой. — Ты знаешь, что времени больше нет. Я хочу уйти правильно. Здесь.   Он вынул из кармана небольшой амулет — тёмный камень, окружённый серебряной оправой. Это был ключ к ритуалу, который он готовил последние несколько недель. Амулет блеснул в свете луны, словно осознавая свою важность.   — Поможешь мне? — спросил он.   Я молча кивнула, чувствуя, как сердце разрывается на части. Мы вместе начали раскладывать защитные руны вокруг старого очага, где когда-то всегда горел огонь. Лиам чертил линии на снегу, а я добавляла к ним травы и кристаллы. Его руки не дрожали, в отличие от моих.   Когда всё было готово, он встал в центр круга, ещё раз оглядывая развалины.   — Знаешь, Амелия, я всё равно рад. Рад, что ты здесь. Рад, что мы вернулись.   — Лиам… — я хотела что-то сказать, но голос сорвался.   Он наклонился и обнял меня так крепко, как будто это было последнее, что ему оставалось. Я почувствовала, как по щекам текут слёзы, и вцепилась в него, словно пыталась удержать от неизбежного.   — Спасибо тебе за всё, сестрёнка, — прошептал он. — Ты сделала мою жизнь лучше.   Когда он отступил в круг и активировал ритуал, вспыхнуло яркое белое пламя. Оно было холодным, но ослепляющим. Лиам стоял в его центре, словно растворяясь в свете.   — Прощай, Амелия, — услышала я его голос.   — Нет! — закричала я, бросившись к кругу, но магия отбросила меня назад.   Как только свет ритуала угас, а Лиам исчез, я бросилась к месту, где он только что стоял. Сердце бешено колотилось, а в голове звучало только одно: Это не может быть концом. Я не позволю. Я упала на колени, разрывая руками снег и землю, где ещё миг назад мерцал магический круг. Ладони обожгло остатками энергии, но я не отступала.   — Лиам! Нет, не так, пожалуйста, не так! — я кричала в пустоту, не в силах смириться.   Слёзы катились по щекам, но я не обращала на них внимания. Схватив его амулет, который остался после ритуала, я попыталась направить в него всю свою магию. Камень вспыхнул слабым светом, но тут же потух.   — Вернись, пожалуйста! Я не могу без тебя! — шептала я, концентрируясь на каждой частице магии, что текла в моих жилах. Я пробовала всё: попытки обратного заклинания, импульсы магической энергии, даже запрещённые чары из древних книг. Но каждое моё усилие разбивалось о холодную тишину.   Земля вокруг меня начала покрываться трещинами от перенапряжения, а воздух завибрировал от сырой, неконтролируемой магии. Я чувствовала, как внутри меня что-то рвётся, словно нитки, которые держали мою силу в узде.   — Пожалуйста, Лиам… — я прошептала, упав на землю. Я вытянула руку к амулету, но тот больше не реагировал.   Свет луны освещал развалины, где теперь была только я. Лиама не было. И больше ничего нельзя было сделать. Моё тело дрожало от усталости, а голова кружилась. В тот момент я поняла, что попыталась бы всё снова, если бы это дало хоть малейший шанс вернуть его. Но шансов не было.   Теперь я знала только одно: если я не могу вернуть Лиама, то хотя бы сделаю так, чтобы память о нём жила. Наш дом, наше поместье — оно было сердцем нашей семьи. Здесь всё начиналось. Здесь я должна была закончить. В голове пульсировала только одна мысль: Я должна восстановить его, должна оживить наш дом. Это стало моей навязчивой целью, моим единственным смыслом.   Я начала с расчистки. Сломанные балки, камни и остатки мебели я убирала магией, но даже простые заклинания истощали меня. Я была упряма: даже когда руки тряслись от усталости, а голова кружилась, я не останавливалась.   Час за часом я восстанавливала стены, комнату за комнатой, шаг за шагом. Высокие потолки вновь поднялись над залами, лестницы обрели свою прежнюю величественность, окна снова начали отражать свет. Я вкладывала в каждую деталь свою магию, свою боль, своё желание сохранить хоть что-то.   — Ты бы меня отругал за это, Лиам, — шептала я, скрепляя магией одну из колонн в библиотеке. — Сказал бы, что я слишком упёртая. Но я знаю, ты бы улыбнулся.   С каждой минутой силы покидали меня всё больше. Иногда я засыпала прямо на полу в одном из восстановленных залов, чтобы потом сразу вскакивать и продолжать. И вот на рассвете я почти закончила, осталась только одна деталь — восстановить наш семейный герб над главным входом.   Я вложила в заклинание всю оставшуюся магию. Герб вспыхнул ярким золотым светом и встал на своё место. Поместье наконец ожило. Оно стояло таким же, каким я помнила его в детстве, — величественным, прекрасным, живым.   Но меня уже не хватало даже на улыбку. Голова закружилась, и ноги подкосились. Последнее, что я увидела перед тем, как всё вокруг погрузилось во тьму, — это сияние окон дома, в которых отражался свет звёзд.   Я упала на холодный каменный пол у входа, и сознание оставило меня.