Dubious Darkness

— Ладно, и… что дальше?.. Ген пожал плечами. — Будем разбираться, что ж ещё. — А это вообще возможно? — нахмурилась Амариллис. — Видео выглядит совершенно естественным… Сэнку хмыкнул. — Ещё как возможно. Особенно, с достаточным уровнем владения техникой. — Должно быть, кто-то умный подключился к каналам и кое-чего там подкрутил, — задумчиво протянул Ген. Амариллис что-то мурлыкнула себе под нос и деловито постучала по экрану, просматривая несколько строчек кода. — Кто бы это ни был, он хорош. Если бы ты, Ген, не заметил этой крошечной детали, я бы вообще не обратила внимания на несостыковки. Сэнку старался не думать о том, как странно было ощущать, что его жизнь и репутация напрямую зависела от острого ума и цепкого взгляда его заклятого врага. — В Бюро есть кто-нибудь, кто мог бы это сделать? — Ну… я? — Сэнку покачал головой. — Кто угодно, в целом. У нас огромный технический отдел. Амариллис нахмурилась. — Здесь точно должны остаться какие-то артефакты, но, сам понимаешь, дорогой, это запись с камеры наблюдения. Качество сильно хромает. Моей техники не хватит, чтобы просканировать всё досконально. Ген согласно кивнул. — Нужен Яша. — Яша справится за два счёта, но потребует плату… — она хихикнула. — Сдаст тебя в рабство к Касеки! — Нееет, — захныкал Асагири, — я обожаю Касеки, но ненавижу тяжелый физический труд! — Твоим ловким пальчикам нет замены! — Я не для этого оканчивал Токийский… Ты точно не сможешь сделать это сама? — Прости, мой мальчик, в Кёгэй нас такому точно не учили! Амариллис рассмеялась, звонко и легко, разговор утёк в обсуждение чего-то, что Сэнку настойчиво не понимал, каких-то людей, каких-то аттракционов, каких-то казино, и Сэнку снова задался вопросом, кем были эти люди до того, как стали преступниками. Сколько талантов они освоили, скольким навыкам обучились, прежде чем стали использовать все свои знания против закона? Ген учился в Токийском? Серьёзно? Этой информации не было нигде. Когда? Как? На каком факультете? Чёрт, столько вопросов! Из разговора было очевидно, что Амариллис когда-то проходила обучение в Кёгэй… Видимо, потому так эффективно и разоряла все музеи и галереи мира — эта дамочка профессионально разбиралась в искусстве! Какого чёрта? Асагири лениво постучал по подбородку. Сэнку начал осознавать, что эта привычка — признак того, что Ген обдумывал какую-то проблему. Было странно записывать подобные факты в картотеку своих знаний о главном преступнике страны, но… вся жизнь Сэнку превратилась в нечто огромное и странное. Спустя примерно полминуты Ген хмыкнул. — Готов поспорить, что дежурившие в ту ночь охранники уже плавают где-нибудь в заливе. Можешь уточнить у Кирисаме о последних кадровых заменах? Возможно через это мы сможем подобраться к заказчику. — Уже пишу ей, дорогой. — В какой момент в записи появился посторонний код? — Всего за несколько минут до прихода Сэнку. — А когда возобновилась онлайн-трансляция? Пальцы Амариллис легко запорхали по клавиатуре, словно она плела какое-то заклинание. — Сразу после того, как Сэнку скрылся. Похоже, они не хотели вырезать из прямого эфира слишком большой кусок, это привлекло бы больше вопросов. — А что насчёт других камер, с других ракурсов? — настаивал Ген. — Если бы это была оригинальная съёмка, должны были быть кадры, на которых Сэнку уходит из здания, или идёт на другой этаж, или возвращается в кабинет… Хозяйка странного салона, в котором они оказались, меняла ракурсы съёмки, пока на экране снова не появился окровавленный Сэнку. Он наблюдал, как странно знакомая фигура вышла из-за угла лестничной клетки, и ждал, когда та снова появится в ракурсе другой камеры. Но лестница оставалась подозрительно пустой. — Что это значит? — нахмурился Сэнку. — Я думаю, они не ожидали, что кто-то будет так долго и настойчиво просматривать отснятый материал, если бы ты уже был мёртв, — Амариллис задумчиво хмыкнула. — Никого особо не волнует, как и почему случилось преступление, если преступника больше нет. Эти слова оставили в комнате странное напряжение, которое Сэнку отчаянно старался не ощущать. Это было жутко. Там, на экране, в том месте, где они ждали Сэнку, внезапно появилась другая фигура. Сэнку нахмурился и подошёл поближе, выискивая в тёмном силуэте какие-нибудь опознавательные черты. — Кто это? — Отличный вопрос, — протянула Рилли, увеличивая видео, чтобы разглядеть поближе. — Но нет. Вообще не понятно. Слишком размытая и тёмная картинка. — Ладно, — вздохнул Ген, — отправляй всё это Яше. Пусть найдёт нам этого ублюдка. — Ты согласен сдаться в рабство Касеки? — Сдам ему вот этого вот, — он кивнул в сторону Сэнку, — мне кажется, они поладят… — Амариллис хохотнула. Сэнку непонимающе нахмурился, но вопросов задавать не стал. Ген же, казалось, аж вибрировал от волнения. — Очевидно, раз уж мы ворвались в Бюро, теперь они знают, что мы что-то знаем. Вопрос только в том, что они попытаются с этим сделать. Если мы докажем невиновность Ишигами, Ибара, безусловно, потеряет больше всех. Ну, или, наоборот, выиграет. Нельзя недооценивать этого ублюдка, пока мы не знаем, в чём его глобальный план. — Он уже объявил военное положение, якобы пока не найдётся Сэнку. Остальные члены Совета слишком напуганы тем, что в стране стремительно рушатся торговые союзы, а по столице снуют солдаты. Одним указом Ибара просто заткнул всем рты! — она откинулась на спинку кресла и выглядела почти впечатлённой. — Это очень хитроумный план, и я раздосадована, что всё это сделал не кто-нибудь из нас. Ген ответил ей прежде, чем Сэнку успел бросить на неё свирепый взгляд. — Не согласен, дорогая. Чем больше на улицах солдат, тем больше сложностей в наших делах. А если это вообще кто-то со стороны? Уж лучше тот дьявол, с которым мы знакомы. Амариллис закатила глаза. Это звучало как давний спор с аргументами, которые уже набили всем оскому, и Сэнку поймал себя на мысли, что, возможно, Ген Асагири был одной из причин, по которой в столице не появлялось действительно жестоких преступников. Не то чтобы Менталист был пацифистом — у Сэнку буквально было несколько шрамов из-за его жестокой натуры, — но он не творил бессмысленное зло. Ген всегда старался держать свои разборки с властями подальше от мирных гражданских, всегда, когда это было возможно. Он разделял презрение Генералов к убийству без уважительной причины. Это была одна из немногих идей, в которой они пришли к согласию, некоторая договорённость, который они следовали раз за разом и год за годом. — Я отправила все записи Якову, — Амариллис снова откинулась на спинку своего кресла, — посмотрим, что он скажет. Кирисаме ответила, что завтра прошерстит информацию по кадровым заменам. Ген хмыкнул. — Отлично. Осталось дождаться того, что они нам скажут. Наиболее очевидным злодеем в этой истории был бы Ибара, но мы не можем голословно предполагать. — Но мы всегда можем просто его убить, — отмахнулась Рилли. — Нет смысла навлекать на наши седые головы ещё больше проблем, — возразил Асагири. — За нами и так охотится слишком много людей. — Во-первых, дорогой, седая голова тут только у тебя, — Амариллис бросила на Гена странный взгляд из-под ресниц, — А во-вторых, полагаю, тебе стоит больше беспокоиться, что Цукаса узнает о том, что ты сделал, чтобы выбраться из полыхающего Бюро. Ген нахмурился, его плечи напряглись настолько, что Сэнку почти захотелось просканировать комнату на предмет угрозы. Он впервые видел, чтобы этот человек так откровенно нервничал. Ген хорошо скрывал своё волнение, но было до боли очевидно, что, кого бы Амариллис ни имела в виду, этого человека Гену совершенно не хотелось злить. — Он вряд ли об этом узнает, дорогая, если только ты ему не расскажешь, — спокойно и медленно возразил он ей. — Это во всех новостях, мой мальчик, — в её сожалеющем тоне читалась явная нотка насмешки. — Тогда хорошо, что он не знает, что мы здесь… — Ген резко оборвал себя и уставился на неё. — Нет. Нет-нет-нет! Ты бы не стала… — Она тонко ему улыбнулась. Ген побледнел. — Рилли-чан, ты же знаешь, если он сюда придёт, то будет вести себя абсолютно неразумно. — Похоже, это твоя проблема, а не моя. — Хотя бы дай нам фору! — Я бы с радостью, но, возможно, я отправила ему сообщение ещё до того, как открыла тебе дверь, — Амариллис с безразличным видом изучала свои ногти. Ген грязно ругнулся себе под нос. Он казался разъярённым. — Я точно добавлю крем для депиляции в твой шампунь. — Сделай это, и я выложу в Твиттер твои фотки в юбке. Тот отреагировал так, словно ему дали пощёчину. — Ты, блядь, не посмеешь! — Ну, рискни, — мурлыкнула она, хищно прищурившись. Сэнку хотел было уточнить, что вообще происходит, но едва он успел открыть рот, как раздался стук в дверь. Амариллис грациозно встала, чтобы впустить того, кто пришёл, Ген же буквально застыл, как истукан. В воздухе повисло странное напряжение, и Сэнку тупо пялился на дверь, не понимая, чего ожидать. Девушка ловко открыла все замки и театрально взмахнула рукой, приглашая внезапного гостя. В дверь вошёл покойник. ••• Ген с нежностью подумал о тех днях, когда он знал, чего ожидать от жизни, когда он мог просто проснуться в обед, медленно позавтракать за просмотром новостей и… о, мило, что такой день обещал у него быть ещё буквально позавчера. Но, блядь, что-то пошло не так. Он стоял в кабинете Амариллис и будто со стороны наблюдал, как Цукаса входит в дверь, и на его волевом лице со всей очевидностью читается намерение совершить убийство, и он едва ли не с порога сжимает руки в кулаки… Потрясающе. Долгожданная встреча старых друзей, блядь. Спасибо, Амариллис, от души, дорогая. Ген услышал, как Сэнку, увидев Цукасу, испуганно втянул воздух, и подавил желание закатить глаза. — Ты застрелил его, — прорычал Шишио, сделав один огромный шаг к Гену, и схватил его за горло, сжимая пальцы и легко поднимая над землёй, словно готовый без раздумий задушить. Вскинув руки в защитном жесте, Ген изо всех сил попытался изобразить спокойствие и невозмутимость. — Это не то, о чём ты думаешь… — Я думаю, что это ты выстрелил Рюсую в грудь, мать твою! Краем глаза Ген заметил, как абсолютно ошалелый Сэнку, который глядел на своего бывшего коллегу так, будто увидел призрака (хотя, почему как?) нерешительно шагнул к ним. — Цукаса?.. Это правда ты?! Я не понимаю… — он выдохнул. — Как такое возможно? — Слухи о его смерти были сильно преувеличены, — проворчал Ген, барахтая ногами в воздухе, и, покряхтев, полностью сосредоточился на насущной проблеме. — Рюсуй собирался убить нас. Без шуток, гонялся за нами с пистолетом и шмалял, как умалишённый! Я выстрелил в него ближе к плечу, даже лёгкое вряд ли задел, ну! И только для того, чтобы у нас вообще была возможность выбраться! Туда уже ехали все спасатели города! Шансы выжить выше, чем на любой вашей вылазке! Это была откровенная ложь, но не прям очевидная, так что Ген надеялся, что Сэнку был слишком ошарашен, чтобы обращать внимание на то, что он там несёт. Последнее, чего ему хотелось бы, это чтобы Ишигами хотя бы на секунду задумался, почему Ген сделал то, что сделал, чтобы тот хоть на миллиметр распутал сложный клубок из эмоций, который, возможно, был одной из причин, побудивших Гена нажать на курок. Этот момент неожиданной слабости, когда Ген увидел Сэнку, всего в крови, отчаявшегося и беспомощного, и в него кто-то тыкал пистолетом (и этот кто-то не был Геном), момент, когда он поддался странному чувству, которому не мог (и не хотел, если быть откровенным) дать внятное название… Чёрт, Ген совершенно точно намеревался при первой же возможности вычеркнуть из памяти этот позорный эпизод своей биографии с помощью хорошей дозы алкоголя и привычной стратегии эмоционального подавления. — Ты вообще не должен был к нему прикасаться. Таков был наш уговор, — выпалил Цукаса. — Ну, не то чтобы у меня был большой выбор. Да и не похоже, что ты планировал когда-нибудь снова с ним пообщаться, знаешь? Амариллис втянула воздух сквозь зубы, так, словно ей было физически больно, и театрально ойкнула. Впрочем, развернувшаяся драма не помешала ей картинно раскинуться на диване, налить себе бокал вина и наблюдать за происходящим с видом увлечённого кинолюбителя. Цукаса вздрогнул от правдивости этих слов, моргнул и снова пришёл в ярость. Он швырнул Гена в стену с такой силой, что тот от неё отлетел, словно резиновый мячик, больно стукнувшись головой. Он замахнулся, явно намереваясь сломать Гену пару рёбер, но его прервали прежде, чем дело успело перейти в настоящий смертоубийственный режим. Сэнку резко шагнул вперёд, загораживая Гена перед Цукасой с той своей глупой храбростью, которую Ген часто видел, но которую никогда не ожидал почувствовать на себе. Из раны Сэнку всё ещё немного сочилась кровь, его походка по-прежнему выглядела крайне болезненной и неуверенной, но весь он был полон какой-то неуёмной, дурацкой, безрассудной решимости. Его странные кровавые глаза скользили по лицу Шишио, словно он искал какие-то признаки грима, маскировки или какого-то ещё подвоха, но… — Как это возможно? — прохрипел он. Внезапно часть той бесконтрольной ярости, которая и привела сюда Цукасу, столкнулась с явно неожиданным объектом. Цукаса уставился на своего бывшего коллегу, на своего бывшего друга, так, словно он вообще забыл о его существовании, но вдруг внезапно вспомнил. За плотно сжатыми губами на волевом лице скрывалось что-то ужасно уязвлённое, раненое и хрупкое, оно мелькнуло там с болезненной очевидностью, но мгновенно скрылось под маской вечно холодных Теней. Это был знакомый жест, который Ген и сам использовал достаточно часто, чтобы с достоверной точностью распознать в ком-то другом. — Удивлён, Сэнку? — Цукаса, наконец, справился с собой, но тон его голоса звучал слишком хрупко, чтобы сойти за саркастический. — Ну, ты лучше, чем кто-либо другой, знаешь, как трудно кого-то из нас убить. — Ты… ты грёбаный ублюдок, — прошипел Сэнку. Он сделал большой шаг к Цукасе, его руки тряслись, голос дрожал, и Ген был натурально потрясён, заметив в его обычно невпечатлённых глазах влажный блеск непролитых слёз. — Мы, чёрт возьми, горевали по тебе — Рю горевал по тебе! Бля, Цукаса… — Сэнку всплеснул руками и легонько стукнул его в плечо. — Да мы в жизни столько не плакали, как в ту ночь! Рюсуй каждый грёбаный день выслеживал всех, кто был ответственен за то, что с тобой случилось, и- — О, правда? — фыркнул Шишио, дёрнув плечом. — И всё же они с Бьякуей кажутся на удивление здоровыми. Ишигами же отупело моргнул и покачал головой. Он выглядел совершенно потерянным. — О чём ты говоришь?.. — Цукаса, — Ген вложил в свой голос всю тихую предупреждающую угрозу, на которую был способен. Тот скривился в мрачной улыбке. Он словно дразнил Гена тем, что он знал. — Ах, да, конечно. Менталист не хочет так сильно расстраивать своего драгоценного питомца. Ты уже купил ему ошейник? — Он не мой. — Никогда. Это был привычный способ восстановить заботливо воздвигнутые стены, которые шатались, сыпались и скрипели на ветру при каждой их встрече с Сэнку, но всё равно не падали. Одна из этих стен стояла на старой заросшей лилиями могиле, всё ещё залитой кровью, всё ещё свежей и до боли саднящей в прогнившей душонке Гена, и эта могила была для них непреодолимой пропастью. Что бы ни произошло между ним и Сэнку за последние несколько дней, оно не могло вдруг взять и погасить этот долг. Что бы ни чувствовал Ген, что бы ни чувствовал Сэнку, всё могло закончиться только лишь тем, что кто-то из них сгниёт в соседней могиле. «И сейчас буквально идеальный для этого момент, за все эти годы мы никогда не были ближе к цели», — прошептал знакомый жестокий голос в его голове. — «Это было бы так просто. Сейчас, возможно, нас за это даже поблагодарят…» Эта мысль странным образом вертелась в его голове, словно пытаясь уместиться, словно ей было там неудобно, словно для неё там больше не было места. Было бы легко убить Сэнку, пока тот был один и без защиты, но… Ген знал — убей он его, и эта смерть изменит его самого навсегда, бесповоротно. Он станет непоколебимым авторитетом в глазах всего криминального мира, и… Он будет опустошён. Ген раздражённо тряхнул головой, буквально физически заставляя себя сосредоточиться на актуальной проблеме. Сейчас он не мог позволить себе отвлекаться на вопросы морали. Только не сейчас, когда за каждым его вдохом пристально следят два ебучих, пусть и бывших, спецагента. — Не проецируй на меня свои чувства, Цу-чан, он тебе не Нанами. — Тогда на кой хрен ты его сюда притащил? — возразил Цукаса. — Это только усугубляет ситуацию. У нас даже нет доказательств того, что он на самом деле невиновен! — Есть, — Ген цокнул языком. — Ты думаешь, я лох какой-то? Всё на флешке. Кто-то приложил немало усилий, чтобы свесить всё на Сэнку. Достаточно, чтобы настроить против него весь Совет и, по всей видимости, папочку Бьякую впридачу. Шишио фыркнул с явной насмешкой. — О, мы оба знаем, что для этого много не надо. Взгляд Сэнку оголтело метался между ними, словно он начинал понимать, что сейчас происходило нечто гораздо большее. Для человека, который так открыто избегал эмоциональных привязанностей, он всегда хорошо умел читать между строк. — Какое отношение Бьякуя имеет к тому, что ты жив? Улыбка Цукасы была нежной, словно розочка из разбитой бутылки. — Разве ты не знал, Сэнку? Это он меня убил. ••• Даже Ген, не смотря на всю свою осведомлённость, не был до конца уверен, что же произошло в ту последнюю ночь, когда Шишио Цукаса ещё считался национальным героем и свободно разгуливал по столице, сияющий, сильный и яркий, как солнце. Он был таким же харизматичным, как и его партнёр, но будто более надёжным, более серьёзным, более мощным, чем Рюсуй, который в народе считался скорее весельчаком. Цукасу обожала пресса. Он был воистину знаменитостью, даже пару раз мелькал на обложках журналов. Его отношения с Рюсуем Нанами всегда занимали особое место в сердцах СМИ, повсеместно выходили статьи с «расследованиями» — правда ли всё это или домыслы фанатов, каждая их совместная вылазка широко освещалась и щедро обсуждалась в комментариях. В те времена ещё не было никакого Спецподразделения, будущие Генералы вместе с Цукасой и Хьёгой служили в Силовом отряде под эгидой Бюро, но уже тогда Совет нащупал заманчивую перспективу превратить одну из властных структур в некое подобие айдолов, и потому с радостью позволил публике зациклиться на столь нежном элементе странной реальности молодых спецагентов. Тогда всё было проще — и пусть подобные новые звёзды многим казались странным выбором, эти ребята явно были главными источником сплетен, интриг и общественного интереса. Цукаса же всего этого внимания особо не любил. Зато он любил работать. Ездить в боевые и разведывательные миссии, предотвращать теракты и охотиться на преступников. Всё это было гораздо проще, чем участвовать в очередной бесконечной пресс-конференции, посвященной анонсу новой стратегии и планам работы Бюро на ближайший год. Поэтому, когда накануне Цукасе предложили отправиться в миссию, он с радостью согласился. Никто даже не забеспокоился, когда сутки спустя от Цукасы не появилось весточки. Так бывало, их работа порой предполагала скрытность. Рюсуй же появился на той самой конференции и вёл себя как обычно — отмачивал сальные шуточки, нахально смотрел в камеры и игнорировал любые вопросы репортёров, которые, по его мнению, были слишком скучными. Для того, чтобы отвечать на скучные вопросы, у них был Сэнку, чтобы отвечать на глупые вопросы — Хром, на философские — Укё, они были идеальной командой — именно поэтому Бьякуя так всё и устроил, собрал их вместе, чтобы каждый из них дополнял другого. Это был бы обычный день, если бы не страшная новость, что обрушилась на них смертоносной лавиной прямо посреди пресс-конференции. Новость, ознаменовавшая конец тех беззаботных дней. «Что вы скажете о том, что Цукаса Шишио объявлен мёртвым?» ••• Вот только тот не умер. Ген обнаружил Цукасу на одной из тёмных узких улиц — заинтригованно прокравшись в переулок по кровавому следу. Тот лежал на земле, прислонившись к грязной стене, сжимая грудь своей огромной ладонью — то ли пытаясь унять кровотечение в лёгком, то ли — залечить разбитое сердце. Он напоминал дикого зверя, почти обезумевший от боли и острого жала предательства, но Ген таки сумел подобраться к нему и помочь. Цукаса был мощным и здоровым, и потому довольно быстро пошёл на поправку. Обладая уникальным мастерством скрываться, которым в совершенстве мог владеть лишь только бывший спецагент, он залёг на дно и нашёл себе место среди тех самых преступников, на которых когда-то охотился. Потребовалось несколько лет, чтобы найти и уничтожить каждого, кто мог бы его узнать, и ещё несколько, чтобы организовать свою контрабандистскую организацию, небольшую, но достаточно сильную, чтобы удержаться на плаву и много лет эффективно скрываться от глаз Совета. За это время Цукаса привык к жизни в тени, расслабился и даже каким-то образом осмелился довериться одному назойливому и тощему молодому человеку с измученным видом, который когда-то ему помог. Все эти годы выживания в новой реальности дали ему возможность залечить кровоточащую рану — ту, что осталась в душе после предательства, — и этот метафорический шрам превратился в нечто, что болело лишь изредка. И, вот, возникшая на горизонте мироздания буря вновь пробудила ту боль. Цукаса уставился на Сэнку смело и с вызовом, так, словно это не ему тут потребовалась вся сила воли, чтобы встретиться лицом к лицу с призраками своего прошлого. Если бы Ген был более добрым человеком, он, возможно, пожалел бы о той роли, которую сыграл в развернувшейся мелодраме. Он знал, что Цукаса никогда не хотел даже случайно, даже издалека встретить кого-то из своих бывших коллег, и было что-то особенно болезненное в том, что за все эти годы никто не сумел занять в его сердце место Рюсуя, и то, что Цукаса сейчас так реагировал… Что бы ни сообщали в новостях о ранениях Нанами, это, должно быть, рисовало действительно тревожную картину, раз у Шишио сорвало башню. — Это невозможно, — выдавил из себя Сэнку, не в силах скрыть явное беспокойство в голосе. Странно, как много изменилось с тех пор, как он появился на пороге Гена. Странно, что шёл, по сути, всего третий день с того момента. — Бьяку- Рюсуй никогда бы никому не позволил прикоснуться к тебе. — Мн. Сложно поверить, что они и тебя одурачили, но допустим, — сквозь зубы процедил Цукаса, до напряжённых жевалок стиснув челюсти. Ген закатил глаза. — Ты в это не веришь, но всё равно явился меня душить, чтобы отомстить за него, какая абсурдная прелесть… Шишио метнул на него испепеляющий взгляд. — Это была ошибка. Такого больше не повторится. Демонстрируя всё ту же безрассудную решимость, которая была в равной степени интригующей и странно глупой, Сэнку вновь шагнул вперёд, едва ли не наступая, едва ли не задавливая Цукасу морально, вынудив своего бывшего друга занять оборонительную позицию. Глядя на то, как совершенно некрупный Сэнку теснит к стене титаноподобного Цукасу, у Гена что-то приятно потянуло под ложечкой, по губам поползла улыбка, но он тут же тряхнул головой, пытаясь смахнуть неуместные реакции. Сэнку казался едва ли не яростным. — Я не знаю, что с тобой произошло, — выплюнул он, — но я знаю своего брата, чёрт бы тебя побрал, и Рю любил тебя и никогда бы никому не позволил причинить тебе боль. — Значит, мы оба ошибались. Цукаса резко развернулся и протопал обратно к двери, хлопнув ею за собой с такой силой, что стекло в маленьком окошке треснуло. Ген снова закатил глаза. Ущерб, несомненно, будет просчитан, и заплатить за него придётся Менталисту. Как, блядь, всегда, да сколько ж можно… Тихонько вздохнув, он бросил на Амариллис предостерегающий взгляд, кивнув в сторону Сэнку. — Дорогая, мне нужно, чтобы ты немного за ним присмотрела. — Я тебе не нянька, — она выгнула изящную бровь, отпив немного вина. — Тогда тебе, блядь, не стоило звать сюда Цукасу! — рявкнул Ген. Амариллис, впрочем, не выглядела хоть сколько-то впечатлённой, скорее, наоборот. К этой ведьме нужен был совсем другой подход. Ген смягчился. — Раз уж мы здесь, сделай с ним что-нибудь, ладно? Я пытался покрасить ему волосы, но он защищался, как бешеная псина. Та сразу же оживилась. — Ты хотел испортить такой красивый цвет?! Асагири, у тебя всегда был вкус, какого чёрта! — О, ну, извините, что я в первую очередь думаю о том, чтобы эту капустную головёшку не узнали на улице! — раздражённо фыркнул Ген. Он не стал дожидаться её ответа и поспешил к двери. — В общем, развлекайся! Ген никогда не гордился тем, что был хорошим человеком — когда-то, возможно, был, но все подобные эмоции выжглись из него за долгие годы с тех пор, как он похоронил Рури. Он в принципе считал эмоции в лучшем случае полезным инструментом, а в худшем — помехой в делах. Да, он умел подбодрить, пожалеть или успокоить, когда возникала такая необходимость, но он редко занимался всеми этими глупостями вне работы. У него не было по-настоящему близких людей, а с Рилли и Цукасой он не старался быть кем-то большим и лучшим, чем был на самом деле. За это он их и ценил, но… Но сейчас ему нужно было проявить чуткость, быть аккуратным, даже нежным, иначе он рисковал потерять одного из своих лучших союзников. И своего друга, мысленно поправил он себя, Цукаса был самым близким другом, которого он мог себе позволить в своём многолетнем стремлении отомстить. Ген обнаружил его рядом с матово-чёрным спортивным автомобилем. Цукаса опирался лопатками на машину и стоял так, запрокинув голову вверх, словно мог видеть звёзды. На его щеке подрагивал мускул, а челюсти сжимались и разжимались, словно он едва сдерживал слёзы и пытался переварить все невысказанные слова. — Ты поклялся, что не тронешь его, — наконец тихо выдохнул он. — Это ведь единственная причина, по которой мы с тобой вообще стали союзниками. Ты обещал, что Рю будет в порядке… Ген подошёл и прислонился бедром к машине, скрестив руки на груди. — Я знаю. Я бы не сделал этого, если бы у меня был выбор, Цу-чан. — У тебя был выбор. Просто ты выбрал Сэнку. Ген нахмурился, поражённый неожиданным обвинением. — Это не- — Ген, я не знаю, для кого был этот спектакль, но я не тупой. У тебя было достаточно времени, чтобы выбраться из Бюро, не ввяжись ты в разборки Рюсуя с Сэнку, — Цукаса прервал его попытки оправдаться, безжалостный в своей правдивости. — Во время их схватки ты мог спокойно пробраться в любое хранилище и получить любую информацию, которая тебе действительно была нужна, и так же спокойно оттуда выскользнуть. Ты делал так десятки раз. И если бы это был кто-то другой, а не Сэнку, ты бы снова именно так и поступил. Но ты решил вмешаться. — Мы это уже проходили — Ишигами мне полезен, — возразил Ген. — И пока он мне полезен, я не собираюсь так бездарно терять ценный ресурс- — Ты всегда был им одержим, сколько я тебя знаю, и это одержимость куда больше, чем любая обида или даже месть. Я не обращал на это внимания, потому что твоя странная гиперфиксация до сих пор не влияла на нашу с тобой работу или наш союз, но, кажется, теперь всё изменилось. Ты слишком глубоко в нём увяз. Ген нахмурился, пытаясь подавить инстинктивное желание ответить на обвинения с защитной агрессией. — У меня всё под контролем. Как только мы выясним, кто участвовал в заговоре, я от него избавлюсь. А до тех пор он останется. — Цукаса повернулся и бросил на него такой взгляд, что Гену захотелось оскалить зубы. Спорить с ним было, блядь, невозможно, поэтому Ген выдвинул своё последнее мирное предложение. — Возможно, он даст нам какие-то ответы о том, что на самом деле с тобой случилось. Цукаса шумно выдохнул, сжал кулаки и, дёрнувшись, нервно зашагал по тротуару, с трудом сдерживая клокочущий под кожей гнев. Ген молча наблюдал за ним, позволяя другу самому разобраться в своих эмоциях. В конечном итоге тот встал обратно рядом с Геном. — Я понимаю тебя, — наконец, выдал Цукаса. — Нет, правда. Возможно, больше, чем кто-либо другой. Но однажды тебе придётся сделать выбор, Менталист. Ты слишком близок к точке невозврата. И слишком близок к нему. — Я знаю, что делаю, Цу-чан. — Не лги лжецу, малыш, — Цукаса мрачно усмехнулся. — Я знаю, каково это — слишком сильно переживать из-за человека, который пытается тебя убить. Просто помни, что… ну, если Сэнку каким-то образом удастся отмыться, доказать свою невиновность и вернуться в систему, он не сможет долго притворяться, что твоего прошлого не существует. Возможно, даже попробует, судя по тому, как он на тебя смотрит, но долго не сможет. Ген закатил глаза и отвернулся, делая вид, что это его никак не задело. Не-а. Никак. Не капельки. Он вообще обо всём этом не думал. И как это Сэнку на него смотрит?.. Ай, блядь, Цукаса, какого чёрта! Шишио рывком открыл дверцу своей машины и какое-то время рылся в бардачке. Он снова появился со шприцом, полным какой-то странной зелёной жидкости, и сунул его Гену. — Дай ему это. Ты явно далеко не уйдёшь, пока этот ботаник истекает кровью. Ген осторожно взял шприц и с любопытством уставился на ярко-зелёную жижу. Он знал, что у ребят из Бюро есть какие-то специальные разработки для ускорения регенерации, но так же знал, что они тщательно следили за тем, чтобы их секреты не стали достоянием общественности. Даже Цукаса отказался давать какие-либо комментарии об этом, сколько бы Ген ни спрашивал. И, вот, пожалуйста. Ген подавил острое желание срочно нестись в какую-нибудь лабораторию и поднял на Цукасу взгляд. — Спасибо, — тот лишь что-то промычал себе под нос. Ген вздохнул. — У нас… всё в порядке? — Это было настолько близко к извинениям, насколько он мог из себя выдавить. Цукаса горько усмехнулся, потрепал ему волосы и молча залез в машину. Спустя секунду он уже тронулся с места механическим визгом. ••• Когда Ген вернулся в кабинет Амариллис, ни её, ни Сэнку там уже не было видно. Сложно было решить, хорошо это или плохо, скорее всего, та увела Ишигами в помещения салона, чтобы вершить там своё волшебство. Ген был относительно уверен, что Амариллис не убьёт его — не тогда, когда она так явно наслаждалась всем драматизмом присутствия Сэнку и зачитывалась идиотскими слэш-фанфиками с его участием, — поэтому решил не искать их сразу. Ген устал. Устал, блядь. Это была первая минута за последние двое суток, когда за жизнь и здоровье бывшего героя нации отвечал не он. Хотелось насладиться этим мгновением подольше. Ген, вообще-то, привык к одиночеству — к буквальному, ему тяжело было засыпать в помещениях, в которых ещё кто-то был, особенно, если этот кто-то — грёбаный глава Спецподразделения. Ну, то есть, бывший глава, конечно. Ген подошёл к компьютеру и уселся в кожаное кресло. Там, на экране, всё ещё висел кадр с силуэтом незнакомца на лестничной площадке. Черты его лица и хоть какие-то детали были мучительно недосягаемы, и Ген задумчиво нахмурился. Что-то в его силуэте не давало ему покоя, что-то, от чего его разум зудел, словно там был какой-то намёк, который он пропустил при первом просмотре. Доверившись инстинкту, Ген щёлкнул мышкой, чтобы прокрутить запись в обратном направлении. Фигуры на экране поменялись местами и снова пошли по тем же траекториям. Что-то тут, блядь, не так… Эти кадры не должны были показаться Совету настолько убедительными, чтобы вот так наброситься на своего же золотого ребёнка. Сэнку был слишком известен и слишком любим толпой, он варился в системе с пятнадцати лет, это просто абсурдно, что всё развернулось вот так. Совет не стал бы так быстро доверять каким-то там записям, пусть даже очень хорошо подделанным. Вдруг его разум пронзило такой очевидной, но такой забытой в пылу суматохи мыслью. Сэнку говорил про пистолет. «Его застрелили моим пистолетом. Ну, таким же, как у меня. Он был редкий, коллекционный…» Точно. Ген полез в карман за телефоном и поморщился, вспомнив, что ему пришлось уничтожить свой любимый смартфон, и, вот, теперь он щеголял с одноразовой мобилкой. Ему нравился предыдущий телефон… Но, к счастью, жизнь научила его не привязаться к материальному и помнить наизусть все номера своих контактов. — Да, босс? — Кохаку, — мурлыкнул он, не отрывая глаз от экрана. — У Ишигами был коллекционный пистолет, Singer М1911А1 с серебряной инкрустацией. Их всего-то в мире 500 штук, а инкрустированных серебром от силы десяток. Мне нужно, чтобы ты нашла всех, у кого есть такие же пистолеты. Коллекционеры, высокопоставленные военные, музеи, кто угодно. Любые зацепки. — Цена обычная? Ген утвердительно хмыкнул. — Да, но постарайся не сильно тратиться на осведомителей. А, и ещё. Закажи для Суйки новый корм, а то она, видимо, не наедается, знаешь, как-то странно она себя ведёт, слишком легко даётся на руки всяким там дырявым спецагентам… Это был тонкий способ ответить на немой вопрос Кохаку и подтвердить, что Ген не планировал бежать и ото всех скрываться. Да, это было рискованно, сейчас, когда они устроили из своей скрытной вылазки в хранилище данных Бюро настоящее телешоу, но Ген не собирался лишать себя хотя бы части привычной жизни. Интуиция подсказывала, что вся эта херня продлится долго, и что теперь, и не жить вовсе? — Марко спрашивает, есть ли информация о следующей цели, — тихий голос Кохаку едва перекрывал мерное постукивание пальцев по клавиатуре. Странно, неужели она ещё на работе? Который сейчас час? — Я правильно понимаю, что мы откладываем это дело? — Да, да, — Ген устало потёр переносицу. Столько сложностей из-за этого вашего Ишигами! — Отправь Марко проследить за Хьёгой и выяснить, что там с Бьякуей. А ещё мне нужны люди, которые займутся Ибарой. Чёрт, в этой новой партии слишком много игроков…. — Солдаты на улицах создают проблемы, босс, — вздохнула Кохаку. — Уже схватили нескольких людей Йо. От упоминания этого имени Ген рефлекторно поморщился. Йо был бывшим полицейским, который перманентно и безуспешно пытался отнять часть его территории. Абсолютно раздражающая бездарность. Не было ничего удивительного в том, что люди этого придурка первыми попали под раздачу. Йо Уэй словно вообще не понимал преимущества тонкого подхода к ведению дел. Конечно, зачем заморачиваться, когда всегда можно прибегнуть к грубой силе? Ну-ну. На любую грубую силу найдётся сила погрубее. Но, тем не менее, если его придурков разгонят полностью, будет довольно хлопотно искать новую банду, на которую Ген мог бы свесить добрую половину своих тёмных делишек. — Кто-нибудь представляет интерес? — вздохнул он. — Нет, только парочка мелких дилеров. Ген хмыкнул себе под нос. Он ни разу не пожалел о том, что отказался от той конкретной сделки. — Отправь нашим ребятам уведомление, чтобы пока не высовывались. Нам не нужна никакая информация, пока мы не сможем контролировать ситуацию. Последовала короткая пауза, во время которой он практически почувствовал, как тщательно Кохаку подбирала слова для своего вопроса. — Эээ… Значит, это правда? — наконец выдала она. — Ты действительно с ним работаешь? Ген закатил глаза, едва подавив желание зарычать от того количества людей, которые его об этом спросили. Это начинало серьёзно раздражать. Кохаку поспешно продолжила, видимо, ощущая, по насколько тонкому льду она сейчас ходила. — Я не осуждаю! Я просто… Я беспокоюсь о тебе. Не хочу, чтобы тебе снова было больно. Часть его пылкого гнева утихла, уступив место знакомому чувству горя. — Я знаю, что ему лучше не доверять, — прохрипел Ген, проглатывая вязкую горечь. Прежде чем она успела ещё что-то сказать, Ген отключился и бросил телефон на стол. Вот в чём была опасность того, чтобы позволять своим коллегам становиться друзьями. Они всегда знали, что сказать, чтобы свести его с ума. Ещё хуже, когда он не мог доказать, что они не правы. Если бы Ген закрыл глаза, он мог бы представить себе Рури, которая сидела бы прямо здесь, рядом с ним, её огромные глаза, в которых плескалось веселье, её тёплый смех… Было больно осознавать, что с каждым прошедшим годом её образ словно немного стирался из его памяти. В основном Ген вспоминал свои ощущения: каково это было — идти рядом с ней и чувствовать себя в безопасности, обнимать её вечером, слушать её бесконечные истории… Ген вспомнил, что он почувствовал, когда впервые понял, когда, наконец, поверил, что она не отвернётся от него, как это сделала его собственная семья, и в грудине потянуло болезненным спазмом. Впервые за долгое время он поймал себя на мысли, а что могла бы сделать Рури в сложившейся ситуации. Смогла ли бы она так быстро разглядеть в своём враге потенциального союзника? Чёрт, да у Рури никогда бы не было врагов… Ну, кроме тех ублюдков, с которыми она боролась своим словом. Но смогла ли бы Рури простить его за то, что он до сих пор за неё не отомстил, что не позволил Сэнку просто взять и истечь кровью, даже не марая о него руки, когда у него был такой шанс? Тихий звук за спиной заставил его обернуться, рука словно сама потянулась к ножу в тонкой кобуре на ремне брюк, но это была всего лишь Амариллис. Она лениво прислонилась к дверному косяку, роскошная и совершенно притягательная в своём полупрозрачном шёлковом халате, словно воплощение влажной подростковой мечты, и смотрела на Гена с глубокой иронией во взгляде. Ген даже мог бы счесть её чертовски сексуальной, если бы не знал, что на самом деле эта ведьма — истинная паучиха-чёрная-вдова. — Если ты здесь, то кто тогда охраняет ад? — он выгнул бровь с той же иронией, с которой она на него смотрела. — Странное прозвище для твоего любовника. Ген бросил на неё хмурый взгляд. — Он мне не любовник. — А это большая недоработка, между прочим, — Амариллис пожала плечами. — Особенно учитывая, как хорошо у него получается тебя заёбывать. Одной мысли о том, каково было бы исследовать каждый шрам, который он оставил на золотистой коже Сэнку, было достаточно, чтобы внутри у Гена всё сладко похолодело. Но Ген знал, что ему бы лучше никогда ни в чём подобном не признаваться. — Моё тело — это храм, Амариллис, я не пускаю в него всякую нечисть. Если кого-то тут и поимеют, то точно не меня. — Задница у тебя, конечно, и правда божественная, вот только тебя уже поимели. Ты просто ещё этого не понял. Он посмотрел мимо неё и нахмурился. Кажется, Ишигами рядом с ней не было. — Насколько разумно позволять главе Спецподразделения бродить по твоему салону без присмотра? Она пренебрежительно взмахнула рукой, в высшей степени безразличная к тому, что Сэнку вполне мог обнаружить что-то подозрительное в её владениях. — Твой мальчишка едва держится на ногах. Я его отмыла и заставила отдыхать, так что максимум, на что он может пялиться — это потолок. — Отмыла? — фыркнул Ген. — Какая прелесть. Решила заиметь его в свою коллекцию? — Нет, спасибо, — она хохотнула. — Я предпочитаю, чтобы мои партнёры были не такими очевидными. Ваниль — это скучно. Ген вспомнил, как стремительно расширились зрачки в глубоких красных глазах Сэнку, когда тот почувствовал, что наручники сомкнулись на его запястьях. Интересно, осмеливался ли кто-нибудь когда-нибудь хотя бы задуматься о том, чего на самом деле желал Ишигами-младший? Ген мог только догадываться, под каким давлением находился Сэнку всю свою жизнь, буквально с пятнадцати лет существуя под вечным прицелом камер и тяжким грузом государственного долга. Вряд ли такая жизнь позволяла ему наслаждаться всеми своими радостями так, как тому бы хотелось. Обычно нечто подобное сводило людей с ума. — И где же он тогда? Амариллис ногой распахнула дверь и кивнула в сторону основных помещений салона. — Наверное, смотрит на себя в зеркало. Я его убедила, что хорошая стрижка точно поможет сохранить инкогнито. — Спасибо, дорогая, — кивнул Ген с большим облегчением. Узнаваемость Сэнку была серьёзной проблемой, и он был искренне рад, что с него сняли хотя бы эту задачу. Ген вскочил на ноги, схватил со стола свой телефон, большой странный шприц, который всучил ему Цукаса, и направился вслед за Амариллис. Интересно, как работает эта штуковина? У него было чувство, что Сэнку будет за неё благодарен. Ген надеялся, что это и правда ускорит его выздоровление, потому что, если Ишигами будет хотя бы на 60% в своей обычной форме, они смогут начать свою охоту всерьёз. Ген протиснулся мимо Амариллис, заглядывая в большой вип-кабинет салона. Все основные залы были спроектированы так же безукоризненно, как и внутренние помещения, каждая деталь говорила о статусе и транслировала гедонистическую роскошь. Однако никто и никогда не нашёл бы здесь ни одного, даже малейшего штриха, хоть как-то компрометирующего личность его владелицы. Впрочем, Ген был почти уверен, что теперь, когда они с Сэнку сюда заявились, салон сгорит дотла уже к концу ночи. Свет горел только за одной дверью, поэтому Ген проигнорировал тени от старых коробок и остановился перед уборной рядом со складом. Он предупреждающе постучал по косяку, прежде чем переступить порог — у него не было ни малейшего желания, чтобы ему оторвали голову только из-за того, что кое-какие павшие национальные герои стали слишком психованными. Сэнку тут же выпрямился, оторвавшись от раковины, где, кажется, вымывал из-под ногтей запёкшуюся кровь. От этого движения мускулы на его спине перекатились с едва скрываемой силой, влажно поблёскивая в свете тёплых ламп, не прикрытые ни рубашкой, ни чем бы то ни было ещё. Его волосы были коротко подстрижены, чуть ниже ушей, так, что на них совсем не осталось зелёного, только светлая пшеница его натуральных волос. Они были всё ещё куда длиннее, чем типичная мужская стрижка, но намного короче привычной (для представления Гена) длины Сэнку, подчёркивая изящную линию его шеи и острый разлёт ключиц. Ох, — отстранённо подумал Ген, когда его взгляд скользнул по безупречно-подтянутой фигуре, которую он, конечно, уже видел, но никогда так. Ох, блядь. ••• — Ген? Ген тряхнул головой. Голос Сэнку вывел его из состояния лёгкого коматоза, в который он зачем-то впал от этого зрелища. Он моргнул и быстренько натянул на себя чуть съехавшую маску нахального безразличия, которая была отличительной чертой Менталиста. О, Ген, пожалуй, ещё никогда не был так благодарен себе, что потратил столько лет, чтобы довести её до совершенства. Сэнку насторожился, явно пытаясь понять, в каком он настроении, и не вернулись ли они часом к своему обычному режиму «сдохни или убей другого». Амариллис самодовольно хмыкнула у Гена за спиной. — Дай ему минутку, дорогуша, у Менталиста перегрелся процессор. Ген бросил на неё испепеляющий взгляд и повернулся к Сэнку со всей своей годами натренированной невпечатлённостью. Он протянул ему шприц. — Вот. Цукаса сказал, что это тебе поможет. На лице Сэнку отразился сначала шок, потом ужас, а сразу после — странная тоска. Он принял это маленькое подношение едва дрожащими руками. — Цукаса… — Сэнку, казалось, с трудом подбирал слова, — ушёл? — Уверена, у него было миллион дел помимо того, чтобы надрать Гену задницу, — ответила Амариллис прежде, чем Ген успел открыть рот. — Ты же его знаешь. Он никогда не сидит на одном месте. — Да, он… он всегда таким был. Очевидно, что в воздухе висели буквально десятки вопросов, на которые Сэнку хотел бы получить ответы, даже если ни в один из них он не мог поверить по-настоящему. Ген не был уверен, что смог бы ему рассказать настоящую историю того, как же Цукаса впал в немилость. Это была та тема, которой Шишио никогда себя не утруждал и которую никогда не поднимал, а Ген знал, насколько важными могут быть чьи-то секреты, особенно, если они стали основой уже совершенно новой личности. Несмотря на явную неуверенность по многим пунктам, Сэнку, не колеблясь, снял с иголки шприца защитный колпачок, приспустил с себя штаны и хорошо отработанным жестом воткнул иглу прямо в основание ягодицы. Ген, едва не поперхнувшись, заставил себя отвести взгляд и отогнать из мыслей навязчивую идею оставить на этой мягкой золотистой коже следы зубов. Судя по совершенно невыносимому выражению лица Амариллис, ему это не то чтобы удалось. — Эээ, я тут вспомнил про то, что Премьера убили из твоего пистолета, и навёл кое-какие справки, — Ген тряхнул головой, оживлённо защебетав, возвращаясь на куда более безопасную для своей психики территорию. — Возможно, это даст нам ещё кое-какие ответы, в мире не так много людей, у которых есть такое же оружие. — Яков пишет, что уже приступил к работе, полным ходом идёт расшифровка изображения, — Амариллис застучала по экрану телефона своими ловкими пальцами. — Если нам повезёт, он вычислит личность этого уродца к завтрашнему вечеру. — В городе усилили патруль, Кохаку сказала, что теперь на улицах ещё больше солдат. Скажи своим людям, чтобы были осторожны — они уже задержали нескольких дилеров Йо. — Пф, это потому, что Йо тупица. Ген хихикнул. Всё это время у него под кожей пухло некоторое раздражение по отношению к этой ведьме, но теперь оно ощутимо ослабло, когда он вспомнил, почему они с Рилли вообще подружились. Она была сущей стервой, но не то чтобы Гена это не устраивало. Он точно не хотел бы видеть Амариллис своим врагом. С ней гораздо выгоднее было дружить. И она по умолчанию не любила тех же людей, что и он. Это почти компенсировало то, что она позвала сюда Цукасу. Почти. — Что было в шприце? — Ген снова повернулся к Сэнку. — Какая-то дешёвая версия препарата «V»? — Сэнку непонимающе нахмурился, и Ген закатил глаза. — Забей, ты такие сериалы явно не смотришь. Так что там было? — Медуза. Это… на самом деле, супер-секретная разработка, так что я был очень удивлён. И, ну, она в десятки раз ускоряет процесс регенерации, так что… — О, это удобно, — Ген вспомнил, сколько раз оставлял Ишигами с переломами рёбер и разбитым лицом, а на следующий день снова видел его в новостях. Он всегда считал, что это были просто старые фотки. — И как оно работает? Дай, угадаю, ты сейчас покроешься тонкой минеральной корочкой и переродишься целёхоньким? — Чего?.. — Это из одной манги… Боги, ты вообще хоть как-то развлекаешься? Сэнку пожал плечами. — У меня обычно нет на это времени. Ген фыркнул. — Хреново быть тобой. Ну, так? Как эта штука работает? — Это довольно сложный процесс, так быстро и не объяснишь… Ты когда-нибудь слышал про Turritopsis dohrnii? Это такой вид бессмертных медуз? — Сэнку заметно оживился и принялся с энтузиазмом объяснять. Видимо, это была его безопасная территория. Ген мог это понять. — Так вот, лет десять назад в наших лабораториях стали усиленно их изучать, и оказалось, что именно эти медузы обзавелись дополнительными копиями — до восьми штук примерно — генов, которые непосредственно связаны с процессами регенерации клеток, и- — О, Бишамонтен, я понял, достаточно, — Ген устало потёр переносицу. — И как быстро ты восстановишься? — Ну, максимум, сутки или около того. Сэнку нервно теребил в руках грязную тряпку, которая когда-то была остатками его рубашки, и Ген невольно засмотрелся на его торс. Честно говоря, было неприятно видеть его с волосами, достаточно короткими, чтобы открывать красивую линию его шеи, и достаточно нейтрального цвета, чтобы не перетягивать на себя внимание от выразительных и острых черт его лица. Гену вдруг отчаянно захотелось протянуть руку и провести пальцами по изгибам его сухих мышц, ощупывая каждый шрам и каждый рубец, который сам там оставил, как собственническое доказательство их совместной истории. Это были опасные мысли. Какого хрена? Почему этот придурок всё ещё стоит полуголый? — Почему ты не надеваешь рубашку? — Амариллис сказала, что эта рубашка — безнадёжное дело, — проворчал Сэнку. Рилли, не обращая внимания на акры его обнажённой кожи, продолжала читать какие-то сообщения в своём телефоне. — Я считаю, что вид голенького Ишигами — это отличная плата за то, что теперь вся моя ванная залита кровью. — Я уберу, — предложил Сэнку. — Не беспокойся, дорогуша, это место всё равно придется сжечь. — Сжечь? — он нахмурился и огляделся. — Зачем?! Амариллис лишь выгнула изящную бровь. — Нет причин для такого беспокойства. У меня есть страховка. Никто из них не сказал вслух, но каждый точно подумал, что оставлять салон вот так — со следами хоть какого бы то ни было присутствия Ишигами Сэнку — было слишком рискованно. Амариллис не могла допустить, чтобы её преследовали за то, что она ему помогла. — Мы должны… — Ген захлопнул рот, когда телефон в кармане противно тренькнул. На экране высветился номер Кохаку, и он быстро принял вызов. — Да? — Хорошие и плохие новости, босс, — она звучала запыхавшейся. — Говори. — Конспиративная квартира взломана и по крайней мере двое полицейских под прикрытием за ней наблюдают. Но я забрала Суйку. — За тобой следили? — Нет, — она усмехнулась. — Я навела их на Камо, а он смог оторваться от них в метро. Ген одобрительно хмыкнул. Он никогда не жалел, что давал большие чаевые этим маленьким попрошайкам на улицах. Дети его ещё ни разу не подводили. — Подари ему что-нибудь ещё в качестве благодарности. — Уже сделано, босс. Но что делать с убежищем? Туда возвращаться нельзя, и я даже не знаю, что с остальными квартирами. Я могла бы устроить тебя в отеле? — неуверенно предложила Кохаку. Он покачал головой ещё до того, как она закончила предложение. В отелях было слишком много факторов, которые он не мог контролировать, и к тому же никак нельзя было рисковать, что его засекут какие-то камеры или, что ещё хуже, другие постояльцы. А тот факт, что полицейские так быстро рассекретили его убежище, вызывал недвусмысленные вопросы о предательстве. Этого нельзя было допускать. Ген бы не прожил так долго, если бы не его паранойя. — Собери всех, — он устало потёр переносицу. — Я хочу быть уверен, что никого не задержали. У них есть 24 часа, чтобы отметиться. Назови мне имена тех, кто этого не сделает. Кохаку утвердительно хмыкнула и повесила трубку. Годы плодотворного сотрудничества вселяли уверенность, что любые задания, которые Ген ей давал, будут блестяще исполнены ещё до конца рабочего дня. Кохаку была чудесной. Такой же чудесной, как и её старшая сестра. Ген взглянул на часы телефоне и вздохнул. На улице скоро стемнеет, из салона пора было валить по доброй воле, пока Амариллис не сожгла их с Сэнку к чертям собачьим вместе со стенами, и им явно нужно где-то отдохнуть и обдумать свой следующий шаг… Блядь. Во-первых, Гену было необходимо срочно найти безопасное место, где они оба могли бы залечь на дно и дождаться, пока сработают ловушки, которые он успел расставить. Ибара вместе с Советом, должно быть, уже взялся за оружие, выслеживая всех ответственных за проникновение в Бюро. Это была настолько очевидная слабость в системе, огромный просчёт, повторения которого Совет никак не мог допустить. Вероятно, все эти новые патрули из солдат прочесывали улицы именно в поисках каких-либо признаков Ишигами Сэнку или Менталиста. — Тебе нужно залечь на дно хотя бы на несколько дней, — выдала Амариллис тоном, не терпящим возражений. Ген мысленно усмехнулся. Эта ведьма явно обладала способностью угадывать его мысли. Он кивнул, она кивнула ему в ответ, подошла к встроенному в стену сейфу, ловко введя код, и принялась шариться внутри. — Вот, — она бросила ему связку ключей, — квартира совсем маленькая, но довольно близко, можно добраться незаметно. — Там безопасно? — Конечно. — Во сколько мне это обойдётся? — Не думаю, что ты можешь со мной торговаться, дорогой, — мурлыкнула она, хлопнув ресницами. Ген сердито на неё посмотрел. — Чего ты хочешь, женщина? — Нууу, с учётом того, что мне замарали диван и заставили работать в сверхурочное время… — Амариллис. Её глаза жадно сверкнули. — Ройс. — Да ты даже машины не любишь! — Ген запротестовал при мысли о своём любименьком классическом «Роллс-ройсе», который он заботливо оснастил множеством защитных приспособлений и тайников… Чёрт, ройс был идеален для их работы! Старые модели, казалось, всегда хранили больше всего секретов, а стальная рама была достаточно прочной, чтобы практически пробить кирпичную стену… Но эта его вспышка гнева, казалось, не произвела на неё никакого впечатления. — Но мне нравится его цвет! И, к тому же, он нравится тебе. Если ты меня выбесишь, это будет прекрасной разменной монетой! Ген захлебнулся от возмущения, но едва он успел набрать воздуха в лёгкие, чтобы высказать этой стерве всё, что о ней думал, заговорил Сэнку. — Ты хочешь ройс? Можешь взять мой. Они замерли, искренне поражённые неожиданным предложением. Ген попытался вспомнить, видел ли он вообще хоть когда-нибудь, чтобы Сэнку водил машину, которая не была позаимствована из казёного автопарка Бюро, и вспомнил ту спортивную тачку после банка. Возможно, в этом парне таилось больше сюрпризов, чем Ген полагал. Сэнку же не обратил никакого внимания на их явное удивление. Он просто пожал одним плечом, отчего Ген беспомощно уставился на острый край его ключицы и на крошечную капельку воды, что скатилась из ямочки вниз, по линии его груди и пресса, прямо к краю джинсов с низкой посадкой. — Все мои машины сейчас уже, наверное, конфискованы, но я уверен, что человеку с твоими навыками будет несложно добыть со склада Бюро вообще что угодно. Ты даже можешь сделать выбор и взять то, что больше понравится. — Сэнку, — деланно упрекнула Амариллис, пожалуй, даже слишком довольная неожиданным предложением, — ты что, подбиваешь меня на воровство? — Ну, нет, — усмехнулся Сэнку. — Если я дарю тебе машину, это уже не считается воровством. ••• Как только сгустились сумерки, и прохожим стало сложно разглядеть их лица на расстоянии, Ген и Сэнку выскользнули из салона Амариллис на почти что безлюдную улицу. Они заметили, как чёрный фургон без опознавательных знаков обогнул здание и припарковался сзади — без сомнения, это была команда Теней по организации пожаров. Ген и сам порой пользовался их услугами. Прошло совсем немного времени, а Сэнку уже выглядел почти здоровым — видимо, благодаря той штуковине, что выдал ему Цукаса. Как там её? Медуза? Надо бы разузнать, какого хрена Шишио ничего о ней не говорил, и как добыть себе одну такую попробовать. Липкая бледность на коже Сэнку сменилась здоровым теплом, а лицо, измученное и почти бесцветное, засияло знакомым выражением едва сдерживаемой силы. Он крался по правую руку от Менталиста, словно прирученный зверь, и выглядел чрезвычайно соблазнительно в тёмных узких джинсах и простой серой футболке, которые выдала ему Амариллис, чёрт бы её побрал, Ген был почти уверен, что она нарядила его так специально, чтобы понервировать Гена. — Ты уже бывал в этой квартире? — Сэнку попытался начать разговор, внимательно обводя улицу взглядом в поисках какой-либо угрозы. — Нет, — фыркнул Ген, не сбавляя шага, и посмеялся, так, будто Сэнку выдал самую смешную шутку в мире. Он знал, что на людях нельзя выглядеть напряжённым или неестественно обеспокоенным — подобное поведение гарантированно привлекло бы нежелательное внимание, — а вот если беззаботно посмеяться, следуя к цели прогулочным шагом, то никто на тебя даже не посмотрит. — В этом-то и смысл, Сэнку-чан. Лучшее убежище — это то, куда ещё никто не заходил. — И много у тебя убежищ? — Я не настолько глуп, чтобы отвечать на этот вопрос. Однако на лице у Сэнку не было и намёка на тот вызов, к которому Ген успел привыкнуть за годы их бестолковой борьбы друг с другом. Он будто и правда просто вёл с ним светскую беседу. Без униформы Спецподразделения или хотя бы дорогого костюма-тройки, из тех, в которых он щеголял на официальных мероприятиях, Сэнку словно утратил часть своей индивидуальности. Он бросил на Гена какой-то очень сложный взгляд и пожал плечами, будто с трудом подбирая слова. — Ну, не похоже, что я мог бы что-то сделать с этой информацией. Это был первый раз, когда кто-то из них осмелился зайти в эту зону, заглянуть в покрытое тьмой будущее и задаться вопросом, что же произойдёт, если их попытки вернуть утраченную репутацию Сэнку увенчаются успехом. Этот краткий миг совместной работы в качестве невольных союзников был именно таким: кратким. Это был словно пляжный эпизод в мрачном, тёмном аниме, небольшая короткая передышка. Не было никаких предпосылок, ни малейшего основания думать, что, когда это всё закончится, они не вернутся к базовым настройкам своих взаимодействий. Как кровные враги. Как герой и злодей. — Почему ты меня спас? — внезапно спросил Сэнку, резко остановившись в тени за углом здания. Ген замер, насторожившись. — Что? — Там, в Бюро. Почему ты вернулся, чтобы меня спасти? — удивительные красные глаза влажно блестели в тусклом уличном свете. — Я знаю, что тебя не было в здании. Ты мог бы просто оставить меня там. Именно этого я от тебя и ждал. Но ты этого не сделал. Выражения глаз Сэнку было достаточно, чтобы что-то тоскливо сжалось у Гена в животе. Ему захотелось разозлиться на него, оттолкнуть от себя незнакомое чувство, которое вызывало только тревогу, раздражение и ничего кроме, но Ген оставался невозмутимым. — Я хотел посмотреть, какая информация была на флешке. — Она была у тебя. Ты мог спуститься вниз, забрать накопитель и спокойно уйти оттуда, пока я там валялся с очередной дыркой от пули Рюсуя. Никто бы даже не заметил. Ген всегда ненавидел эту черту Сэнку. Впечатляющий интеллект вперемешку с природной дотошностью. Именно по этой причине во времена работы в следственном комитете совсем ещё юный Ишигами поймал так много преступников. Мало кто мог его переиграть, и, да, Ген гордился своей способностью избегать его ловушек. И всё же сейчас он в одну попал. Сэнку явно провёл последние несколько часов, собирая по крупицам все детали, складывая в голове все странные кусочки этого пазла, который представлял из себя длинный список нелепых решений Гена. И, да, Сэнку явно не собирался позволить ему так просто уйти от ответа. Поэтому Ген решил вознаградить его решимость задавать вопросы небольшой крупицей правды. — Я не люблю сюрпризы и не люблю соперничества, — медленно и тихо сказал он, глядя на улицу, а не на Сэнку. — Кто бы это всё ни устроил, он действительно может стать проблемой для меня и для моего бизнеса. Сэнку недоверчиво хмыкнул. — Ты мог бы всё сделать и без моей помощи. Тебе было бы даже легче. Ген пожал плечами и молча свернул в следующий переулок. Он не удивился, когда мгновение спустя услышал за спиной торопливые шаги. Зачем он за ним вернулся? Зачем он его спас? Это были вопросы, на которых, казалось, зациклились вообще все в его окружении. Одно да потому. Да сколько ж можно? Что ещё хуже, Ген не был готов им на это ответить. Более того — он боялся ответить даже самому себе. Это было плохое решение, необдуманное и импульсивное, но Ген его принял, взял за него ответственность и будет сам расхлёбывать последствия. Он даже не сомневался, что последствия будут. Подобным вещам всегда суждено закончиться предательством или болью. Возможно, и тем, и другим. Даже если всё это и правда было ошибкой- Ген завернул за следующий угол и застыл. Блядь. Блядь. Бляяяяядь! Там, на обочине узкой улочки, остановился большой военный фургон, из которого прямо сейчас, в прямом эфире, вываливался целый отряд солдат в чёрной форме. Они рассредоточивались по улице, выкрикивая друг другу приказы. Один из них резко обернулся при первых признаках движения за спиной, и, видимо, заметил их, поскольку уже подавал сигнал своим, а Ген ещё даже не полностью осознал, в какую беду они попали. Каждый в этой богом забытой стране узнал бы Сэнку в лицо, если бы подошёл поближе. Ген оглянулся на него и, судя по ошалелому взгляду, Сэнку тоже уже осознал всю степень внезапного пиздеца. Кроваво-красные глаза широко распахнулись и впились в Гена, словно ждали от него инструкций. — Эй! Эй, вы, там? — раздался резкий голос. Сердце Гена забилось под рёбрами раненой птицей, в ушах заклокотал пульс от бушующего по венам адреналина. Он оглянулся на бегущих к ним солдат и понял, что просто так отбрехаться уже не сможет. Трюк с беременной женой второй раз не прокатит. Не сейчас. Схватив Сэнку за руку, Ген потащил его обратно в переулок за зданием, мимо которого они только что прошли. Вряд ли солдаты от них отстанут, но, возможно, просто скрыться из виду даст им пару минут придумать что-нибудь получше. Он снова взглянул на дорогу, словно за пару коротких мгновений здесь могла появиться одна из его машин. Квартира Амариллис находилось по меньшей мере в двух кварталах отсюда — даже если бы они смогли до неё добежать- — Дай мне свой пистолет, — выдохнул Сэнку. — Я могу их задержать… — Не будь идиотом, ты не успеешь перебить их всех до того, как они вызовут подкрепление. Прямо тут, совсем рядом, по асфальту застучали армейские сапоги, и Ген принял решение. Бросившись вперёд, он прижал Сэнку к кирпичной стене. Тот сдавленно взвизгнул от неожиданности, но Ген тут же прижался губами к его губам, и Сэнку замер, совершенно застыл, ошалелый до невменяемости. Издалека Ген услышал, как солдаты завернули за угол, и из них сразу же посыпались смешные звуки удивления и отвращения, когда те увидели двух мужчин, что прижимались к стене в страстном объятии. Ген запустил руку в свежеподстриженные пряди светло-русых волос, грубо запрокинув голову Сэнку назад, вгрызаясь зубами в край его челюсти. Он прижался к нему всем телом, просунув бедро между ног, перекрывая собой каждый миллиметр, который можно было увидеть. Сэнку начал сопротивляться, но Ген легонько пнул его коленом, и тот, наконец, что-то понял. Он судорожно сжал бока Гена своими горячими (чёрт, почему они такие горячие?) ладонями, из его горла вырвался низкий хриплый стон, и Ген, скользнув зубами по его кадыку, не выдержал, и снова прижался губами к губам, жадно облизывая влажный жар его рта и наслаждаясь грязным острым трепетом от неправильности происходящего. — Эй! Ген проигнорировал голос прямо позади себя, слишком увлечённый тем, что пытался пробраться ладонью под чёртову футболку Сэнку и прикоснуться к мягкой горячей коже. Он качнул бёдрами и тут же был вознаграждён ещё одним хриплым стоном, и тем, что мозолистые пальцы крепче сжали его талию. Только когда один из солдат буквально схватил его за плечо, Ген понял, что те подошли совсем близко. Ген повернулся к ним с раздражением, которое было слишком сильным, чтобы не быть искренним. Он чувствовал, как дрожит грудь Сэнку, как она вздымается в неровном ритме — с таким же сбитым дыханием, как и у него самого. Внезапное искушение выпотрошить этих ублюдков, которые посмели им помешать, всколыхнулось под кожей настолько яркой вспышкой, что Ген едва не проклял все последствия и не бросился на них с кулаками. — Какого хрена вам надо? — рявкнул он с такой яростью, что молодые солдаты крупно вздрогнули от неожиданности. — Эээ… Сэр, вам не положено здесь находиться, — робко промямлил один офицер. — Комендантский час… Взгляд второго солдата скользнул по Сэнку, и Ген, всё ещё путаясь пальцами в мягких светло-русых волосах, быстро прижал его голову к изгибу собственной шеи, чтобы скрыть лицо. От ощущения тёплого горячего дыхания на чувствительной коже по спине пробежал целый табун мурашек, и ему пришлось стиснуть зубы, чтобы не поддаться искушению проверить, сможет ли он вызвать у Сэнку подобную сладкую реакцию. — Я не знал, что солдат прислали в столицу, чтобы те смотрели, как я трахаюсь со своим парнем! Оба офицера выглядели так, словно разрывались между желанием убежать от его неожиданной ярости или умереть на месте от зашкаливающего смущения. Ген мысленно усмехнулся, наслаждаясь их явным дискомфортом. Публичные проявления сексуальности всегда были самым простым и самым эффективным средством заставить полицию отвести глаза от того, что происходило на самом деле. Сэнку напрягся, и Ген медленным, властным движением провёл большим пальцем по обнаженной коже его живота. Внешне он сохранял достаточно холодное и жестокое выражение лица, чтобы двое офицеров отпрянули от них в брезгливом ужасе. Солдаты неловко переглянулись. — Э, нет, предполагалось, что мы будем следить за порядком на улице, — наконец, промямлил первый. — Так что вам нужно пойти домой. Ген наклонил голову и прищурился с откровенным сексуальным интересом. — Правда? — мурлыкнул он и, длинно облизнув край уха Сэнку, громко прошептал. — Хочешь, я отведу тебя домой, мой милый? Ишигами крупно вздрогнул, и Ген почти готов был сжечь весь мир дотла за одну лишь возможность увидеть выражение его лица в этот чёртов момент. Было ли Сэнку противно от того, как Ген с ним сейчас обращался? Быстрая проверка недвусмысленной твёрдости, к которой прижималось его колено, показала, что по крайней мере тело Сэнку было довольно-таки заинтересованно в происходящем. Ген не мог не задаться вопросом, сколько ещё интересных реакций он сумел бы вызвать у этого стоического мужчины перед тем, как разобрать его на части самым восхитительным из всех возможных способов… Но сейчас были дела понасущнее. Лишь отчасти сосредоточившись на том, чтобы отпугнуть солдат, Ген крепче сжал волосы Сэнку и запрокинул голову так, чтобы длинная изящная линия его шеи была полностью открыта его голодному взгляду. Слабое освещение сумеречной улицы и точёные углы острых скул Ишигами заставили Гена пожалеть, что он не художник. Это прекрасное зрелище заслуживало того, чтобы его увековечили. Но, с другой стороны, Гену никогда не нравилось делиться. Вряд ли он был бы рад, если бы на такого Сэнку смотрел кто-то ещё. Не обращая внимания на пристальный взгляд офицеров, он наклонился и припал губами к беззащитной коже, оставляя длинную дорожку жгучих поцелуев на дрожащем горле, дразня зубами трепещущую точку пульса у его основания. Он почувствовал, как горячее, сбитое, прерывистое дыхание обжигало его собственную кожу, и подумал, а сдался бы этот человек ему так легко, если бы прямо за их спинами не маячила смертельная угроза. — Просто… пожалуйста, расходитесь по домам, ладно? Или мы арестуем вас за непристойное поведение в общественном месте, — пробормотал второй офицер, безуспешно стараясь изобразить из себя строгость. Ген же продолжал втягивать ртом кожу Сэнку, глупо радуясь тому, как легко на ней расцветал синяк. Он рассеянно проследил за тем, как солдаты быстрым шагом удалялись из переулка, услышал их крики товарищам о том, что там всего лишь пара глупых гражданских, и не мог перестать наслаждаться теплом их прижатых друг к другу тел. — Я думаю, они ушли, — прохрипел Сэнку, и его голос был достаточно низким, чтобы вызвать у Гена ещё один приступ едва контролируемого вожделения. Ген хмыкнул и откинулся назад, в последний раз прикусив точёную ключицу. Его давно ничего не радовало так сильно, как елейный румянец на скулах Сэнку и его слегка остекленевший взгляд. «Такой отзывчивый», — мурлыкнул мрачный голос в его голове. — «Только представь, что было бы, будь у нас возможность устроить всё по-настоящему…» Более разумная и адекватная часть его мозга понимала, что именно, блядь, такие ошибки и приводили людей к смерти. Или, что ещё хуже, к тюремному заключению. Этой мысли было достаточно, чтобы удержаться от того, чтобы затащить Ишигами в ближайшее здание и оттрахать его до потери сознания, попутно проклиная все мыслимые и немыслимые последствия. Сэнку же прочистил горло, пригладил пальцами взъерошенные волосы и явно с большим трудом взял себя в руки. — Нам пора идти. Следующих патрульных, возможно, будет не так легко обмануть. Ген собрал остатки своего благоразумия и не стал протестовать.