Don`t care where you`ve been — Неважно, где ты был

       Кастиэль подъезжает к авто-обслуживанию, и они оба смотрят на подсвеченные панели меню. Вокруг не так много людей, поэтому они не торопятся.        — Альфа, — говорит Дин. Похоже, меню и фирменные блюда не сильно изменились за эти годы, и он знает те, что действительно хороши. — Могу я зайти внутрь и сделать заказ? Я возьму нам лучшее.        Кастиэль поворачивается к нему и немного хмурится. Дин знает, что он смотрит на его ошейник. Он боится отпустить его одного.        — Я хочу сделать тебе сюрприз, — добавляет Дин. Это он может сделать. Годы в дороге равны годам опыта в выборе вредной пищи, которая менее нездоровая и более сытная. Неоновая вывеска ресторана зовет Дина, успокаивает. Кто знает, сколько из них он посетил, когда был с папой и Сэмом. — Я знаю, как делать покупки с ограниченным бюджетом. Просто назови цену, и я обещаю, что вернусь с гамбургерами и сдачей.        Кастиэль сомневается еще мгновение, но в конце концов сдаётся и паркуется. Он достает бумажник и протягивает его Дину с полным доверием в его глазах.        — Ты можешь просто отдать мне деньги… — начинает Дин. Все документы Альфы внутри. Это не должно беспокоить его так сильно, потому что он живет в доме этого человека, и если бы он хотел украсть его личную информацию или ограбить его, он мог бы сделать это несколько недель назад. Но дело не в этом. Жест кажется странно домашним. С Кастиэлем многие вещи настолько обычны, что он и Альфа могли бы быть равными. Партнерами. Есть также и тот факт, что он даже не задаёт Дину вопросы. Аластер предупреждал его, он хватал его за волосы и тянул до тех пор, пока скальп Дина не начинал протестовать, или он выкручивал ему руку за спину и говорил ему, что если чего-то будет не хватать, то он весь будет черным и синим из-за синяков в течение нескольких дней.        Кастиэль просто отдает ему кошелек.        — Ты не должен ограничивать себя, Дин, — неохотно говорит он, и Дину нужно вдохнуть только один раз, чтобы уловить намек на смущение в его запахе. Нет, так не пойдет. Его Альфа работает слишком усердно, чтобы расстраиваться из-за этого.        — Альфа, нет ничего плохого в желании накопить, — строго говорит ему Дин. Кастиэль вздыхает, выглядя огорченным.        — Скажем, 40 долларов — этого достаточно, чтобы позволить себе это? — медленно спрашивает он.        — Да! Даже слишком много. Хорошо, сейчас вернусь!        Дин выходит из машины, прежде чем Альфа может начать протестовать, но он слышит, как тот кричит:        — Будь осторожен!        Он улыбается, пересекая дорогу, чтобы добраться до входа, тепло разливается у него в груди. Ему гораздо комфортнее идти в бургерную, чем в эту причудливую «Голубую Луну». Что это было вообще за название? Основываясь на нём, он скорее ожидал настоящих оборотней, чем золото, капающее изнутри, и собрание шикарных придурков. Когда он думал, что Кастиэль может оказаться одним из них… ну, это было большое разочарование, и что пугало его больше всего, так это мысль о том, что… что его будет недостаточно. Он чувствовал себя неполноценным рядом с Кастиэлем, и если позже ему пришлось бы выставлять себя напоказ перед его богатыми друзьями и коллегами… он никогда бы не вписался, было бы еще более сложной задачей попытаться не смутить своего Альфу, чем раньше. И он подумал, что если Кастиэль примет такой образ жизни, если такие места, как Голубая Луна, будут его местами… ну, Дин почувствовал… большое разочарование, когда понял, что они никогда не смогут по-настоящему соединиться.        Но это было не так. Это было не так, и Альфа, казалось, был поражен, узнав, что Дин чувствовал себя так же, как он, и он даже рассказал больше о своей семье. Дин не мог догадаться, что именно там было, но было очевидно, что это тяжело давило на Кастиэля. Дин мог это понять. Его семья всегда была для него самой важной вещью, поэтому, если она была такой далекой и странной, это, должно быть, было тяжело. Плюс его альфа даже не ходил в обычную школу… Дин чувствует себя удивительно подавленным, представляя, насколько одинокой была вся жизнь Кастиэля. И, конечно, есть также вещи, которые он не говорит ему — большое событие, которое заставило Кастиэля потерять контакт со своей семьей. Может быть, это даже не было событием, может быть, это был поток дерьма, который накапливался годами и заставил его в какой-то момент сорваться, думает Дин, морщась. Он упомянул, что соус из холодильника был подарком от его брата около года назад. Так что либо по крайней мере один брат все еще был в списке желанных гостей, либо весь разрыв произошел недавно.        Дин понятия не имеет, но понимает, что стоит, уставившись на большое меню, висящее на стене, невидящим взглядом, довольно долго. Внутри не так много людей, но некоторые столы заняты, и никто не обращает на него внимания. Хорошо быть здесь: люминесцентные лампы, полированные белые плитки, поразительно красные табуреты, странные фанковые узоры на перегородках между столами — печальная попытка сделать место более художественным и менее заурядным в сети быстрого питания — все это так знакомо.        Дин просматривает цены и предложения, меню и напитки, пытаясь максимизировать их улов. Он никогда не был на таком романтическом бургерном свидании, как это, и ему немного неловко из-за этой идеи. Он слишком хорошо знает, что Альфа пытался отвезти его куда-нибудь в шикарное изысканное место, и его встречное предложение — просто сидеть в машине и есть помойную еду. Это звучит как рай для него, но… разве он не должен был стараться больше? Он немного запинается в своих расчетах и хмурится. Почему, черт возьми, он так беспокоится из-за Альфы? Ни с того ни с сего? Что случилось с тем, чтобы просто быть полезным? Сосредоточиться на том, что он может дать, а не на том, нравится ли Кастиэлю его интересы?        Он альфа, это безумие. Это не должно иметь никакого значения.        Дин сжимает кулаки, вспоминая свою почти ошибку всего несколько минут назад, которая чуть не довела его до сердечного приступа. Когда они ждали камердинера, и он предложил приехать сюда, и расслабиться в машине, и тогда Альфа… Альфа не только согласился, но и предложил послушать музыку Дина. И это, вероятно, было мелочью для него, или, может быть, он просто пытался быть милым, но… Дин был просто переполнен любовью к тому, как легко Кастиэль угадывает, что делает его счастливым. Только он подумал, что если добавить немного его музыки для разнообразия, и это будет свидание его мечты, и Кастиэль просто берёт и говорит это вслух, как будто он читает его чертовы мысли. И Дин не сомневается, что он готов сделать это, может быть, он даже хочет сделать это, и это, вдобавок ко всей безжалостной доброте, теплу, чувству юмора и тому, как он заботлив, в Кастиэле просто так много всего хорошего, и Дин был ошеломлен этим. Поэтому он открыл рот и сказал: «Я…»        (люблю тебя)        И он так, так чертовски рад, что прикусил язык в нужный момент, потому что какого хрена? Конечно, Кастиэль великолепен, никаких сомнений, но любовь… это не то, чем занимается Дин. Это слишком много, и прошло всего пару дней, он просто не в себе. Кроме того, он имел в виду это только как благодарный, признательный комментарий, а не как фактическое признание в любви. Но это сделало бы все так ужасно неловко, и он предпочел бы скорее спонтанно загореться, чем сказать это. Учитывая его плохой фильтр между мозгом и ртом, он благодарит того, кто наблюдал за ним в тот момент, что ему удалось остановить себя на этот раз, прежде чем он унизил себя навсегда и, вероятно, испортил все хорошее, что происходило между ними.        — Эй, малыш.        Он подпрыгивает и оборачивается. С такой расторопностью он собирается провести остаток вечера в этой закусочной, размышляя о своей жизни, как влюбленный подросток. Теперь у него есть более насущная проблема. К нему подходит пожилой альфа, которому за шестьдесят или около семидесяти. Дин берет себя в руки и готовится к драке, мгновенно смирившись с тем, что его приятное времяпрепровождение испортил еще один похотливый мудак.        — Ты пялишься на это чертово меню, как слепой или что-то в этом роде, хочешь купон? Я уже съел свой бургер на сегодня.        Дин моргает. Смотрит на руку старика, которая держит кучу бумажных купонов из этого места.        — Никаких обязательств? — недоверчиво спрашивает он. Мужчина хмурится.        — Мне нравится, когда мои омеги интересуются мной, а не моими скидками, — сухо отвечает он. — Бесплатно, слово скаута.        Дин осторожно берет у него купон. Не часто альфы пытаются помочь ему.        — Используй это, чтобы взять себе что-нибудь поесть по дороге к своей паре, а? — Голос мужчины угрюм, но его глаза добры под густыми седыми бровями. — Ты весь кожа да кости, малыш.        Он поворачивается и уходит, не дожидаясь ответа, оставляя Дина прикованным к месту. Так вот в чем дело. Некоторые люди были просто хорошими, и помогали ему с небольшими одолжениями во время его пребывания у Аластера. Будь то холодный напиток в жаркий день, шоколадный батончик, сунутый в карман жалеющим клерком, болеутоляющее от той единственной бета-женщины в автобусе… Они всегда были личными ангелами Дина. У него не было возможности сказать мужчине, что теперь у него есть собственный ангел 24/7, и он рад быть его парой.        Ну, он не из тех, кто отказывается от хорошего предложения. Он разворачивает купоны и просматривает их. Вскоре он уже знает, что заказать, и думает, что заплатит примерно половину того, что дал ему Кастиэль. Он идет заказывать, и его желудок урчит, когда он сидит, ожидая, пока они приготовят, но это медленный вечер, и он получает огромный бумажный пакет всего за пару минут. Он уходит с легкой улыбкой и видит, что его Альфа смотрит на него через окно машины, с тревогой ожидая его. Дин улыбается и показывает ему большой палец.        Когда он садится в машину, Кастиэль наклоняется вперед, и он уже заставил салон пахнуть беспокойством.        — Тебя не было двадцать минут, я очень волновался, — говорит он. — Все в порядке?        — Да, — улыбается Дин, его ремень безопасности издает щелчок при пристёгивании. — Какой-то альфа подошёл и дал мне купоны, так что я много сэкономил. У нас будет настоящий праздник.        — Альфа беспокоил тебя?        — Нет, ничего подобного, — обещает Дин. — Он был милым, хотел помочь.        Кастиэль наконец расслабляется. Его желудок тоже урчит, когда до него доходит запах еды. Он заводит машину.        — Хорошо, — говорит он. — Пахнет восхитительно, я не могу дождаться, чтобы увидеть, что ты выбрал. Я отвезу нас в место, где я бывал много лет назад, надеюсь, тебе там понравится.        — Я уверен, что понравится.        Это не займет у них много времени, но Дин готов поспорить, что они действительно покинут город. Кастиэль едет быстрее, и на дороге больше никого нет. Они не уезжают далеко, но поднимаются все выше и выше, ускоряясь по узким улочкам, и у Дина кружится голова от всех поворотов. Сначала вокруг разбросано несколько домов, но вскоре они оказываются на асфальтированной дороге, ведущей в какой-то другой, меньший город, и Кастиэль съезжает с неё и останавливается.        Дин выходит, оставив дверь открытой, и следует за своим Альфой к краю холма. Они высоко над городом, и вид выбивает дыхание из него — это прекрасно. Он видит почти все: светящиеся, пульсирующие улицы, дома, кварталы и небоскребы, миллионы огней и размытые движения людей, настолько далеких, что они могли бы быть за тысячи миль отсюда. Несмотря на его страх высоты, крутой спад всего в нескольких футах от него не вызывает у него тошноты. Там, где они находятся, есть ощущение покоя, и он может видеть другие холмы и леса по другую сторону города, и темно-синее небо, полное сияющих звезд. Они такие яркие, и их десятки. Такие звезды можно увидеть только тогда, когда они действительно вне городского пейзажа, и Дин помнит, как давным-давно выучил их названия с папой и Сэмми.        — Тебе нравится? — спрашивает Кастиэль, и Дин отрывает глаза от невероятного, широкого вида. Кастиэль не смотрит на город или на звезды: он смотрит на него.        — Да, это здорово, — говорит он. — Ты уже бывал здесь?        — Да, — Кастиэль кивает и идет обратно к машине. Он достает пакет с едой и кладет его на капот. Дин хотел бы, чтобы они могли сесть на него, но, как и большинство современных автомобилей, он изгибается вниз и слишком короткий. Он скучает по Импале больше, чем когда-либо. Было бы здорово лечь на ее капот с Альфой. Они оба бы поместились.        — Хочешь посидеть на траве? — Кастиэль исчезает за машиной и открывает багажник. Он ищет что-то и появляется с толстым пледом и походным фонарем. Дин оглядывается и соглашается. У края холма есть несколько кустов, но за исключением этого это просто обычная зеленая трава. Дорога позади них тоже тихая, и Дин задается вопросом, собирается ли кто-нибудь проезжать здесь, или они полностью владеют этим местом.        Кастиэль расстилает плед, включает фонарь и приносит еду, но на мгновение возвращается к машине. Дин не знает, что он делает, поэтому он тем временем распаковывает контейнеры и коробки. Он рад, что на пледе достаточно места. Когда он садится, он все еще может любоваться видом.        Внезапно он слышит музыку — музыку, которую он знает наизусть. Он вздрагивает и оглядывается: Кастиэль поставил его компакт-диск и добавил громкости достаточно, чтобы они могли слушать его, сидя, но также могли свободно говорить, не прерываясь из-за музыки. Дин широко улыбается ему.        — Это прекрасно, — говорит он, и он честен. Он не мог представить себе лучшего свидания. — Давай есть?        Кастиэль присоединяется к нему на пледе и видит всю еду.        — Ты не шутил насчет пира, — озадаченно смеется он.        — Нет, — улыбается Дин. — Ладно, у нас есть чизбургеры, потому что мы оба их любим — с дополнительным луком для меня, но если хочешь, мы можем поменяться — и картофель фри с сыром и чили, и обычный картофель фри, потому что я не знал, какой из них ты любишь. Затем куриные крылышки, и куриные стрипсы, и несколько соусов, и я знаю, что ты любишь овощи, так что просто чтобы оставаться здоровым… — он с улыбкой протягивает бумажный пакет поменьше. — Луковые кольца!        Он поворачивается, чтобы выудить напитки со дна пакета, только чтобы вздрогнуть, когда Кастиэль протягивает руку и кладет ее ему на щеку, мягко притягивая его обратно. Дин смотрит на него выжидающе, широко раскрыв глаза, не зная, что он сделал неправильно. Или… правильно?        — Что? — шепчет он. Кастиэль с нежностью смотрит на него с легкой улыбкой. Глаза Альфы темно-синие в белом свете фонаря, блестящие и теплые, и Дин не может отвести взгляд. Альфа сокращает расстояние между ними и целует его. Это начинается мягко, но когда Дин открывает рот, это становится агрессивным и мокрым, и он ерзает на пледе, стремясь обнять Альфу. Рука Кастиэля пробегает по его волосам, портя прическу, над которой усердно работал Дин, но он не возражает. Альфа на вкус как мята, и все это очень хорошо, его большая рука обхватывает голову Дина, его язык заставляет Дина дрожать, и Дин задается вопросом, собирается ли он сделать что-то большее, но затем все заканчивается так же внезапно, как и началось, и Дин остается с открытым ртом и немного запыхавшимся.        — Черт, — ошарашенно говорит он. — Ты, должно быть, действительно любишь луковые кольца.        Кастиэль смеется.        — Я действительно голоден, — говорит он. — Напитки?        Дин почти злится: не похоже, что они могут перейти на другой уровень прямо там, в траве, на открытом воздухе, но его штаны определенно тесные сейчас, и все это благодаря Альфе и его… (преднамеренным?) перепадам настроения. Но в то же время… Дин не знает, как еще описать это, но Альфа не берёт, он дает. Несмотря на то, что Дин на самом деле ничего не делал, это было очень хорошо. Он надеется, что это не столько раздразнивание, сколько обещание. Он определенно наслаждается непредсказуемыми, интенсивными эпизодами поцелуев.        — Дин?        Ох. Он моргает и оглядывается на Кастиэля, который кажется немного обеспокоенным.        — Напитки, верно, напитки, — повторяет он, наконец вынимая их. Есть две кока-колы, но он также купил клубничный молочный коктейль, надеясь, что они смогут разделить его. — Молочный коктейль был бонусом за большой заказ, поэтому я взял его. — Это ложь. Он выглядел хорошо, и Дин хотел попробовать. Он стоил всего доллар, поэтому он воспользовался своим шансом.        — Отлично, — Кастиэль берет колу, но не перестает смотреть на него, как будто изучает. — Дин? Ты в порядке?        — Да, — улыбается Дин. — Более чем.        — Я никогда не хотел пугать тебя… тем, что я становлюсь альфой для тебя, — говорит Кастиэль, втыкая соломинки в его и Дина напитки. — Если тебе это не нравится, я хочу, чтобы ты сказал мне.        — Это… становишься альфой? — робко спрашивает Дин. Он чувствует себя глупо. Он никогда ни с кем не говорит об этих вещах. Это глупо, так много лет, проведенных в окружении альф, но на самом деле, все они были альфами одного вида. И хотя Дин технически знает, как работают омеги, есть еще некоторые термины, которые странны для него. — Я думал, что стать альфой означает стать по-настоящему злым и… и страшным. Я подумал… может быть, вчера, когда ты схватил меня на кухне… Я думал, что это все. Я думал, что это будет похоже на то, что ты сделал с тем альфой в магазине. Но ты не разозлился и все такое.        Он не может смотреть Кастиэлю в лицо, когда говорит ему все это, поэтому он разворачивает свой чизбургер, просто чтобы занять руки. Он надеется, что не замёрзнет слишком рано, но они должны поторопиться.        — Да, — Кастиэль на мгновение отводит взгляд, Дин видит это краем глаза. — Я никогда не испытывал этого раньше, но обещаю тебе, я никогда не стану агрессивным. Я просто чувствую себя очень… внезапно… жаждущим. И я чувствую, что…        Он замолкает на слишком долгое мгновение, и Дин рискует взглянуть на него. Его Альфа краснеет.        — Да? — подбадривает он его.        — Я чувствую, что доминирую над тобой, — говорит Кастиэль, как будто это что-то стыдное для альфы.        — Я заметил, что ты более, э-э, уверен в себе, — говорит ему Дин, мягко улыбаясь. — И мне это нравится.        — Тебе нравится? — Кастиэль резко поднимает глаза. — Я думал, после того, как все альфы обращались с тобой, ты возненавидишь меня за то, что я такой… настойчивый.        Дин пожимает плечами, но не отводит взгляда.        — Мне все равно, — говорит он. — Я же говорил тебе, что с тобой многое по-другому. Иногда мне становится немного… — страшно, но он устал слышать собственное нытье и анализировать все свои чувства. Еда остывает. — Немного не так, но я скажу тебе, если мне что-то не понравится, как ты мне и сказал. Обещаю. В то же время, я определенно люблю, когда ты целуешь меня только потому, что я купил немного жареной еды. Теперь мы можем поесть?        Это, кажется, удовлетворяет Кастиэля, который, к счастью, берет чизбургер в руку, подражая Дину, и расслабляется.        — Тогда давай отпразднуем, — он поднимает свой бумажный стаканчик, имитируя тост, и Дин хихикает, делая то же самое. — За нас и за наш первый месяц вместе.        — За нас, — застенчиво повторяет Дин, но с улыбкой. Они ударяют свои стаканы друг о друга, и оба делают глоток содовой. Боже, его Альфа такой придурок.        Они едят, слушая, как Роберт Плант рассказывает им о своем времени для смерти. Дин любит гамбургеры, он любит музыку, любит хороший вид и находиться на улице, и всё свидание, и, может быть, своего Альфу, совсем немного, который выглядит довольно сексуально в своей голубой рубашке и галстуке, глядя на город, пока его розовые губы обхватывают соломинку. Дин никогда не был так возбужден для кого-либо. Он говорит себе, что сможет пройти через это сегодня вечером, не волнуясь, потому что если и есть хорошее время для траха, то это эта ночь.        — Мне действительно нравится эта песня, — внезапно говорит ему Кастиэль, и Дин вздрагивает, смущенный тем, что его застукали за тем, что он смотрел на него, и у него были некоторые грязные мысли. — Он говорит о смерти, и это определенно католический взгляд, но с музыкой это звучит не очень религиозно. Это звучит… — он хмурится. — Грешно.        Дин смеется над тем, как почти шокировано он звучит.        — Да, это то, что делает его таким хорошим. Тебе ведь нравится, правда?        — Да, — подтверждает Кастиэль, открывая коробку с куриными крылышками. — Я никогда раньше не слушал такую музыку, но я вижу ее привлекательность. Она очень энергична.        — Да, — Дин вспоминает время, когда он впервые услышал её, и он рад, что Кастиэлю это нравится, потому что он хочет поделиться большим. — Мой папа, он постоянно включал такую музыку в машине. Саундтрек к моей жизни, чувак.        «Чувак» выскальзывает, прежде чем он может остановить себя, и он замирает, потому что это определенно не то, как вы разговариваете с альфой, но Кастиэль, кажется, не замечает. Он ест хрустящие крылья и продолжает слушать. Дин чувствует себя настолько польщенным, что кто-то относится к нему и к вещам, которые важны для него, так серьезно. Это заставляет его понять, что, возможно, именно так чувствовал себя Альфа, когда Дин согласился послушать его группу раньше.        — Почему ты так любишь пчел? — он решает задать вопрос, который уже давно был у него на уме.        Кастиэль оглядывается на него.        — Я работал волонтером на пчелиной ферме, — отвечает он. — До того, как я приехал в этот город. Это было недолго, но это было захватывающе. Я нахожу природу очаровательной. Эта пчелиная ферма была, можно сказать… моим счастливым местом.        «Почему ты тогда ушел», — хочет спросить Дин, но не делает этого. Честно говоря, он устал от всего глубокого и личного, и, конечно, это помогает им, потому что Бог знает, что у Дина куча проблем. Он ценит, что Альфа не торопится обсуждать их, но сегодня вечером он просто хотел бы задать Альфе несколько пустячных вопросов о нем. Обычные вопросы, такие вопросы, которые они задавали бы друг другу, если бы были на свидании, и не сорокалетними альфой и омегой, насильно женатыми друг на друге.        — Дин? — тихо спрашивает Кастиэль. — О чем ты думаешь?        Он должно быть выглядит напряженным или нервным, он не знает. Но каким-то образом Кастиэль может заметить, что он потерян, и он чувствует себя глупо: жаль, что он не может вести нормальный разговор, потому что он был таким чертовым аутсайдером. Это не было его выбором, и его двадцатилетнее «я» рассмеялось бы, если бы он увидел его сейчас. Тогда он был очень спокойным. Мог войти куда угодно, убедить людей помочь ему, украсть все, что ему нужно, флиртовать, даже если это никогда не приводило ни к чему большему, потому что он должен был уберечь себя от случайного спаривания. Но теперь он думает, что даже если он попытается пойти куда-нибудь и стащить что-нибудь, его пальцы будут так сильно дрожать, что он не сделает и шага, не выдав себя. Он скучает по тому, чтобы разговаривать с людьми, не пресмыкаясь и не пытаясь занимать как можно меньше места. Но старый Дин Винчестер мертв: теперь он Дин Новак, и он может также сказать своему Альфе правду.        — Я хочу поговорить с тобой, — бормочет он, глядя на плед. У Кастиэля много покрывал. Он задается вопросом, купил ли он их специально для его прибытия.        — Мы разговариваем, милый, — Кастиэль протягивает картошку фри, и Дин рад отвлечься. Это снимает напряжение. Он хватает пару ломтиков картошки и окунает их в острый соус. — Хочешь поговорить о чем-то конкретном?        — Нет, просто… — он замолкает. — Просто вопросы. Я хотел бы узнать о тебе больше, если ты не против. Но я не знаю… я не знаю, как… — он раздраженно фыркает. — Я больше не знаю, как разговаривать с людьми. Мне жаль, я знаю, что это жалко.        Кастиэль изучает его мгновение. Дин занят едой.        — У меня есть идея, — говорит Альфа и достает телефон. — Мы могли бы сыграть в игру.        Дин хмурится.        — Типа, монополия и все такое? — Боже, он надеется, что нет. Настольные игры для ботаников. Он хочет поговорить, а не покупать Вермонт-авеню за сотку, чтобы убить время и притвориться, что им есть о чем поговорить. Он предпочел бы сидеть в тишине, чем прибегать к таким отчаянным мерам.        — Нет, — Кастиэль качает головой. — Скорее, я мог бы найти нам набор случайных вопросов, и мы могли бы ответить на них и узнать друг друга лучше, — он смущенно поднимает глаза от телефона. — Это будет приемлемо? Я понимаю, что это тоже не невероятно социальный подход, но я подумал…        — Да, да, это может сработать, — быстро соглашается Дин. Это может быть отличной идеей для них, чтобы растопить лед таким образом. Растопить лед… У Дина иногда болит голова, когда он пытается разобраться в их неправильных отношениях. Кастиэль знает самые глубокие страхи Дина и все о его травме, Дин знает немного о его сумасшедшей, отчужденной семье, и они оба трахались больше, чем обедали вместе, но спрашивать о любимых хлопьях альфы? Это слишком.        — Хорошо, вот список, который мы могли бы использовать, — Кастиэль не делает это неловким, и Дин благодарен. Альфа продолжает придумывать действительно крутые решения, как настоящий решатель проблем, и он заставляет их работать, потому что он терпелив и не сдается. В настоящее время он вручает Дину свой телефон, и Дин щурится на вопросы.        — Я найду что-нибудь, — говорит он, медленно читая список. — Хорошо, мы пропустим это, это настоящие вопросы из детского сада.        — Например? — подсказывает Кастиэль, вытягивая ноги. Глаза Дина следят за движением, и он сглатывает.        — Э-э, например, какой твой любимый цвет, — читает он, закатывая глаза и прокручивая вниз. Кастиэль откидывается на ладони и задумчиво наклоняет голову.        — Раньше у меня не было предпочтений, но в последнее время это определенно зеленый, — объявляет он, глядя на Дина с дразнящей улыбкой на губах. Дин смотрит на него, снова на телефон и снова на него, не уверенный, к чему клонит его Альфа. Кастиэль смотрит на него пристальным взглядом, и Дин внезапно понимает. Он краснеет.        — О-о, — говорит он. Прочищает горло. — Правильно, да, п-правильно. В любом случае… Вот, а, как насчет этого? — он растерянно потирает затылок. — Кем ты хотел быть, когда был ребенком?        Кастиэль обдумывает это.        — Не думаю, что у меня когда-либо была мечта об этом, — говорит он. — Когда я начал кодировать, я решил, что смогу быть хорош в этом, но тогда я был подростком.        — Да, но разве тебе не нравилось, не хотелось быть ковбоем или кем-то еще? — Дин пытается представить Альфу ребенком и не может. Он, вероятно, часто носил то же самое растерянное выражение. Он мог быть милым ребенком, но, вероятно, одиночкой. Может быть, зарытым в книги?        — Нет, не ковбоем, — усмехается Кастиэль. — Но иногда мне казалось, что было бы умиротворенно работать на природе. Может быть, рейнджером? Ухаживать за животными, среди деревьев. Думаю, мне бы это понравилось. По крайней мере, тогда. Сейчас, когда ты рядом со мной, я думаю, что это было бы слишком уединенно. Я люблю, чтобы все было упорядоченно… Мне нравится точно знать, что я должен делать, и делать это. Мне нравится, когда об этом никто не задумывается.        Дин хмурится. Да, звучит как ИТ-работа Альфы, но…        — Но разве тебе не хотелось бы время от времени заниматься чем-нибудь художественным? Ты, типа, супер творческий человек.        — Я? — Кастиэль озадаченно поднимает брови.        — Я имею в виду, что ты все время придумываешь идеи, Альфа. И то, как ты говоришь, это похоже на некоторые мотивы Шекспира. И я только начал узнавать тебя.        Кастиэль только мычит в ответ, думая об этом. — Ну, а что насчет тебя?        — Я просто хотел сказать, что хотел быть Бэтменом, — хихикает Дин, и Кастиэль тоже. — Но я знаю, что ты имеешь в виду. Мне тоже нравится практическая работа. Я имею в виду, не то чтобы у меня сейчас была настоящая работа, но если бы я мог выбрать.        Кастиэль слушает его, его взгляд постоянно на Дине, но остальная часть его тела расслаблена. Дин хотел бы так расслабиться. Ему нравится свидание, и он счастлив, но все еще трудно избавиться от своей свернувшейся позы, сидя с подтянутыми ногами. Это защищает его живот, и обычно он даже не осознает, что делает это.        Он выбирает следующий вопрос.        — Ладно… если бы ты мог жить где угодно, где бы это было?       — Я думаю, что хотел бы остаться в движении, увидеть как можно больше мира, — говорит ему Кастиэль, на этот раз без особых колебаний. — Когда ты рассказывал мне о том, как ты жил со своим отцом, разъезжая из города в город… Я сказал тебе, что думаю, что это будет ужасно для тебя, потому что у тебя должен быть дом, но в то же время это звучит чудесно. Увидеть так много мест, не зная, где ты окажешься завтра… это приключение. Моя жизнь была совсем не такой.        — Мне тоже нравилось, — пожимает плечами Дин. — Домашняя часть была отстойной, и мы не могли завести друзей ни в школе, ни… где бы то ни было. И большинство мест, где мы останавливались, были не очень уютными. Но это было только потому, что мы были на мели. Я думаю, что если у тебя есть приличная сумма денег, жить так может быть действительно круто.        — Может быть, — тоскливо вздыхает Кастиэль. — Я уже далеко за пределами своего расцвета. Сейчас не время бросать все, ради чего я работал, все, что я построил, только ради случайных острых ощущений. Не говоря уже о том, что это может оказаться не таким приятным, как я думал, и тогда я останусь ни с чем.        Дин не разделяет его точку зрения.        — Я думаю, что никогда не поздно, Альфа, — осторожно говорит он. — Ради чего именно ты работаешь, если я могу спросить? Я имею в виду, ты планируешь перейти в другую компанию или…        — Я должен был получить лучшее положение в «Роман Интерпрайзис», — объясняет Кастиэль с горечью. — Это было много лет назад. Я разработал проект, в который очень вложился, но мой босс… Ну, на самом деле мы не сходимся во взглядах. Я и никто из моих руководителей. Они пообещали мне, что если я завершу несколько проектов, они продвинут меня, и я смогу получить финансирование для своего проекта, сделать это. И скоро… ну, прошли годы, но в ближайшие недели важный руководитель должен приехать и поработать над некоторыми проектами с моей командой. Если мы закончим их, я, возможно, наконец получу это повышение.        — Ух ты, они большие мудаки, что оставили тебя висеть вот так, — говорит Дин, не успев подумать. Это странно — защищать альфу. Когда что-то шло не так у Аластера, он молча радовался, даже если иногда это означало, что он был в плохом настроении и срывался на Дине.        …Дин хочет, чтобы он преуспел. Альфа этого заслуживает. Хотя сейчас он, кажется, немного шокирован вспышкой Дина. — Извини.        — Нет, я просто… — Кастиэль качает головой с нежной улыбкой. — Спасибо. Иногда и мне хочется сказать это. Это была пара разочаровывающих лет. Ну… где бы ты хотел жить?        — Здесь? — застенчиво отвечает Дин. — Мне очень нравится твой дом. Это… тепло. И город прекрасен, он достаточно большой, но не слишком большой, и у тебя есть эти действительно потрясающие окна в спальне, люблю их. И все эти подушки и одеяла, и кухня, я просто… — он пожимает плечами. Он не Тай Пеннингтон, знающий все о дизайне интерьера, но ему действительно нравится дом Кастиэля. Он чувствует себя там желанным гостем.        — Я должен дать тебе больше места, чем тот паршивый ящик комода, которым я тебя снабдил, — вздыхает Альфа. — Мы можем выпить коктейль?        Они уже все съели. Дин чувствует себя сытым, но не слишком, и это была хорошая еда.        — Конечно, — он делает глоток, и ему это нравится, это очень вкусно. Он подсаживается ближе к Альфе, чтобы они могли опереться друг на друга и пить, не передавая стакан. Дин смотрит, как губы Кастиэля смыкаются вокруг соломинки, и сглатывает. Как что-то такое простое может выглядеть так горячо?