Don`t care where you`ve been — Неважно, где ты был

       Впервые за несколько дней Дин выходит на улицу и сразу же радуется дождю и холодному ветру. Он чувствует, что может дышать глубже, чувствует себя таким свежим.        — Мы должны проверить, не нужно ли нашей соседке доставить продукты, — говорит Кастиэль и открывает машину. — Пожалуйста, подожди внутри, я скоро вернусь. Я не хочу, чтобы ты снова заболел.        Дин кивает и открывает пассажирскую дверь, садясь вперёд. Он не спросил, может ли он сидеть там, но альфа уже шагает к следующему дому. Из теплого салона Дин видит через лобовое стекло, как миссис Миллер открывает дверь и приветствует его, и они разговаривают мгновение. Кастиэль жестом указывает на машину, и их соседка действительно машет. Дин хмурится, на улице никого нет? Но потом он думает… может быть, это было… для него? Он нерешительно поднимает руку и слегка машет, чувствуя себя глупо, но миссис Миллер оживляется. Да, она определенно говорила привет.        Это удивительно, но это согревает его сердце. В мгновение ока альфа возвращается, открывает дверь и проникает внутрь.        — Ничего, если я посижу здесь? — с тревогой спрашивает Дин.        — Да, — заверяет его Кастиэль. Он заводит двигатель и отъезжает. — Она говорит, что очень рада, что тебе стало лучше. Ей ничего не нужно из магазина.        Дин кивает.        Радио проигрывает некоторые поп-песни, но звук тихий и действует как фоновый шум. Дин восхищается улицами, по которым они медленно проезжают, хотя он не может видеть многое из-за дождя. Они едут вниз по склону, и часть города раскрывается перед ним: это прекрасное зрелище. Он любит идти по этой дороге в магазин.        Кастиэль, должно быть, заметил, что он так наслаждается видом, что даже наклонился вперед и смотрит в окно.        — Хочешь еще посмотреть город? Мы можем поехать длинным путем, — предлагает он.        — Да, пожалуйста, — с надеждой отвечает Дин.        Они едут то по переполненным улицам, то по пустым, окруженным небоскребами, внутри которых находятся сотни офисов и квартир, то с меньшими, двух или трехэтажными зданиями, то кварталы семейных домов, несколько парков, один из которых с огромным фонтаном и скульптурой кого-то, кого Дин не узнает. Они видят магазины, рестораны и заправочные станции, книжные магазины и кинотеатры, школы и церкви. На улицах не так много людей, не в такую погоду.        — Это квартал ноль-один, как некоторые любят его называть, — объявляет Кастиэль, когда они проехали через район города, который, кажется, состоит исключительно из современных стеклянных зданий, во многих формах и проявлениях, но в основном возвышается над остальными домами за пределами «квартала». — Это место, где я и многие другие программисты работают.        — В каком здании? — спрашивает Дин. Он понимает, что практически приклеился к окну, и смущенно отодвигается от него.        — В этом, — указывает Кастиэль. Оно выглядит огромным и пугающим. — Обычно я работаю на десятом этаже.        — Это так высоко! — восклицает Дин, не задумываясь. Он не может представить, что каждый день своей работы мог бы проводить так высоко: дрожь проходит через его тело, когда он смотрит на здание, пытаясь сосчитать этажи.        — Я привык к этому, — пожимает плечами Кастиэль, и они покидают эту часть города. — Это не так высоко, учитывая, насколько высоки здания.        Да, он прав, но все же. Альфа Кастиэль должен быть супер умным, чтобы иметь свой собственный офис в таком месте, как это. Это выглядит очень… важно.        Они наконец добираются до магазина, и это один из тех, что Дин никогда раньше не видел. Он думает, что все будет хорошо, когда они паркуются на подземной парковке, но затем они входят внутрь, и, святое дерьмо, он огромен. Оказывается, это торговый центр, и Дин никогда в них не был.        Здесь так много магазинов и людей, и суеты, и шума — больше, чем Дин привык, особенно после его тихих недель в доме. Они живут в относительно спокойном районе, и Дин никогда не бродил по центру города, так что это немного шокирует. В динамиках звучит музыка, кажется, что каждая витрина магазина хочет попытаться уничтожить своих конкурентов, будучи как можно более яркой и красочной, и люди говорят очень громко.        Как только они присоединяются к толпе, Дин замечает взгляды, которые посылают в его сторону. Альфы и беты знают, что он омега — они могут видеть ошейник и чувствовать его запах, когда приближаются — и они оценивают его, когда проходят мимо. Время от времени он видит некоторых омег с их владельцами, но ни один из них не голый, слава богу. Некоторые из них на поводках, а у некоторых есть синяки, но он также видит некоторых, которые выглядят расслабленными.        Когда другой бета проходит мимо них, оценивая его — не то чтобы он враждебен, но когда на него так смотрят, обычно возвращаются плохие воспоминания — Дин ищет руку Кастиэля и сжимает ее изо всех сил, наполовину прячась за ним.        — Дин? Ты в порядке? — Кастиэль тут же хмурится.        — Да. Пожалуйста, могу я подержать тебя за руку? — это звучит срочно, но Дин слишком нервничает, чтобы беспокоиться.        — Конечно, — Кастиэль переплетает их пальцы еще крепче. — Мы почти на месте. Я выбрал один из магазинов одежды, которые я обычно часто посещаю, мы можем посмотреть, есть ли там что-нибудь многообещающее.        — Хорошо, — нервно соглашается Дин, его глаза бегают по помещению. Оно такое большое. Он видел много торговых центров, которые только строились, когда он еще взрослел, их появлялось всё больше и больше, но это было, когда он уже был с Аластером, и они никогда не ходили вместе по магазинам, не в такие места, как это. Walmart был их обычным местом, и в обязанности Дина входило ходить туда в 99% случаев.        Они входят в магазин с большим количеством мужской одежды, выставленной перед входом. Разыскивая секцию для омег, Кастиэль вытаскивает свой телефон, в котором сохранены измерения Дина. Дин странно тронут.        Они просматривают одежду, задача оказывается более сложной, чем они оба ожидали: альфа становится все более и более нетерпеливым, когда обнаруживает рубашки с блестками и брюки без промежности. Дину удается найти две обычные клетчатые рубашки, которые выглядят прекрасно, и пару черных джинсов. Они разорваны на коленях, чтобы показать немного кожи, как и большинство одежды для омег, но он думает, что сможет их носить.        — Отлично, — вздыхает Кастиэль. — Эти подойдут, ты сможешь примерить их через секунду. Дин…        Он замолкает и выглядит неохотно.        — Ты будешь против того, чтобы мы зашли в альфа-секцию? Или для бет? У тебя довольно большой размер, — Дин краснеет, он чертовски хорошо это знает, — Не то чтобы это было плохо, но, может быть, там была бы более подходящая одежда.        — Я могу носить одежду для альф? — спрашивает Дин, сильно нахмурившись, как только идея, стоящая за беспорядочным предложением, доходит до него.        — Да, — отвечает Кастиэль. — Но только если это не причинит тебе неудобств. Я не знаю, хочешь ли ты делать это, как омега.        — Определенно, — с энтузиазмом подтверждает Дин. — Альфа-одежда мне подходит, и она нормальная, не такая блестящая, как эта… — черт, он хочет закончить, но не делает этого. Он уже слишком много говорит.        — Хорошо, — Кастиэль ведет их в секцию для альф, и они могут выбрать практичную, прочную одежду — еще несколько футболок разных цветов, еще несколько клетчатых и других рубашек, толстовку и свитер, еще одну пару джинсов. — Это значит, что ты раньше носил одежду для альф?        Вопрос застает Дина врасплох, так как он уже забыл об этой теме.        — Да, — нерешительно отвечает он. — Когда я был ребенком. До того, как я… стал собственностью.        Кастиэль кивает, но не настаивает на дополнительной информации, и Дин тихо вздыхает с облегчением.        Они идут к раздевалкам, которые просторны, и это благословение, потому что, когда Дин пытается задернуть занавеску, Кастиэль входит внутрь.        — Я должен присутствовать при этом, — объясняет он, прикрывая выход. — Я бы не оставил тебя одного ради этой части, здесь небезопасно оставаться одному, даже с ошейником.        И это действительно небезопасно, думает Дин, глядя на различные пятна, украшающие ковер. Но он также чувствует себя нелепо застенчивым, когда начинает снимать одежду, и он видит напряженный взгляд альфы, отраженный в зеркале перед ним. Альфа не отворачивается, чтобы дать ему уединения, и Дин не собирается просить об этом. Он складывает все, как его учили в прошлом, потому что одежда хороша, и он её очень ценит. Он остается в своих боксерах и носках и примеряет вещи, одну за другой.        Им приходится оставить некоторые вещи, которые слишком велики или слишком малы, но в целом это все еще хороший улов. У Дина никогда не было такого большого количества одежды, и ему даже нравятся рваные черные джинсы не только потому, что они теплые, и удобные, и скрывают его промежность, но и потому, что ему нравится, как он выглядит в них. Не как домашнее животное, которого вожделеют, и не как избитый старый омега, которым он является. Он выглядит… обычно и круто.        Он выглядит как человек, которым был когда-то, немного.        Когда кассир пробивает их, цена действительно высока по меркам Дина. Кастиэль просто протягивает кредитную карточку, но Дин знает, что от него разит страданием, судя по тому, как альфа обеспокоенно смотрит на него. Они выходят из магазина, и Дин берёт пакет, полный одежды для него.        — Что происходит? — тихо спрашивает Кастиэль, останавливая его у стены. Люди проходят мимо, не обращая на них внимания.        — Ничего, просто… куча денег, — Дин неловко пожимает плечами. — Ты уверен, что я того стою?        Это глупо. Что он пытается сделать, заставить альфу вернуть все, что он только что купил ему? Может быть, заставить его раздеть его вдобавок? Но он немного беспокоится, потому что это большая сумма. И снова, он должен просто следовать примеру альфы, но альфа сказал, что может спросить.        — Дело не в том, сколько ты стоишь, Дин. Человеческая ценность не может быть выражена в деньгах, — любезно говорит ему Кастиэль, все его внимание сосредоточено на омеге. Дин опускает глаза на пол. — Дело в том, что я хочу купить тебе вещи, которые тебе нужны и нравятся, а ты говоришь мне, что хочешь получить. Не беспокойся о деньгах. Работа программиста хорошо оплачивается, и мне не на кого было тратить ее в течение многих лет. Я скопил много.        Хорошо. Значит одежда остается. Что-то внутри Дина разжимается от облегчения.        — Спасибо, — говорит он от всего сердца. — Мне очень нравится эта одежда, — это звучит недостаточно убедительно, поэтому он продолжает: — Я никогда не был в таком месте, как это. Я видел их со стороны, они выглядят просто такими огромными.        Он не хотел показаться плаксивым, но ему кажется, что это действительно звучит немного так, потому что Кастиэль встревоженно оглядывается по сторонам, как будто только сейчас заметил окружение.        — Мы можем пойти куда-нибудь еще, если хочешь.        — Нет, нет, все в порядке, — и теперь это действительно так. Альфа оберегает его, держит в безопасности, как он и обещал. Не оставляет его одного в покое и не злится, когда он что-то говорит, и позволяет ему держать его за руку.        — Ну, тогда давай заглянем в магазин бытовой техники, — Кастиэль берет его за руку, как будто может читать его мысли, и они уходят. По дороге туда Дин видит что-то, что привлекает его внимание. Он замедляется, чтобы посмотреть на витрину одного из магазинов домашнего декора. Там большая кровать, накрытая большим коричневым пледом. На нём есть узор, и он прямо из вестерна — лошади, ковбойские шляпы и сапоги, звезды шерифа и кактусы. Лучше всего, что это не для детей — дизайн достаточно художественный, чтобы сойти за обычное покрывало, которое кто-то мог бы оставить в своей гостиной, кто-то, кто не имеет никакого представления о личности Гэри Купера или Джона Уэйна.        Это действительно потрясающе.        Кастиэль замечает изменение в его шагах и поворачивается, чтобы посмотреть на него, а затем прослеживает его взгляд.        — Мы могли бы зайти и туда, хорошая идея, — хвалит он Дина, хотя тот ничего не сказал, и тянет его за руку, когда идет в магазин. Дин склоняет голову, довольный румянец окрашивает его щеки, альфа похвалил его! И они действительно идут туда, просто потому, что что-то привлекло внимание Дина.        — Я думаю, мы могли бы приобрести тебе еще несколько подушек, — говорит Кастиэль, оглядывая магазин. — Иди, посмотри, есть ли там что-нибудь красивое. Я встречу тебя в середине.        Кастиэль хорошо видит его на открытом пространстве магазина, поэтому Дин не боится идти один. Он исследует различные модели постельного белья, но что действительно завораживает его, так это покрывало, поэтому он тяготеет ко всему отделу «коренные американцы, встречающие ковбоев». Он оглядывается, но никто не смотрит на него: молодой омега рядом с ним поглощен выбором подходящих желтых подушек. Итак, он касается покрывала. Оно такое мягкое, и ему нравится это, и это не только самый крутой узор, на который он изначально положил глаз, оно ещё и прочное. Оно теплое и тяжёлое, и он думает, что было бы очень хорошо обернуть его вокруг себя.        Но затем он видит ценник, и это больше, чем альфа заплатил за всю его одежду. Господи, у кого вообще есть столько денег, чтобы тратить их на такие вещи?        Дину немного грустно, но опять же, он действительно не ожидал, что купится на это. Он просто хотел посмотреть на него еще немного. И вся эта одержимость мягкими вещами — он не понимает, что происходит. Он никогда не был таким раньше, и да, ему всегда нравилось лежать в одеялах и иметь подушку или две, но это был просто нормальный человеческий комфорт, не так ли? За исключением того, что Аластер часто заставлял его спать на полу, и тогда кровать была узкой, там не было горы подушек и одеял, как у Кастиэля. Может быть, он просто привык к дополнительной роскоши, испортился.        Он все еще хмурится, когда альфа догоняет его, держа пару подушек.        — Тебе нравится? — с любопытством спрашивает он, и Дин вздрагивает, теряя ход своих мыслей.        — Это мило, — признает Дин, потому что он был бы тупицей, если бы солгал об этом, альфа наверняка уже знает. — Но я не нашел никаких подушек.        Кастиэль бросает на одеяло долгий взгляд, и Дин поспешно отходит к другому отделу. Он не хочет делать это неудобным или слышать, что он жадный. Он не такой, нет, не такой. Он никогда бы не попросил о чем-то подобном.        — Ну, у меня есть кое-что, — медленно отвечает Кастиэль, снова сосредоточившись на Дине. Он поднимает подушки, и они выбирают две темно-зеленые. Кастиэль говорит, что они будут хорошо сочетаться с цветом стен в спальне, Дин думает, что они не будут так сильно пачкаться, если он будет истекать на них смазкой.        Магазин бытовой техники — следующий. Дин не знает, что они здесь ищут, но быстро забывает об этом, потому что там все равно много интересного. Он изучает разные телефоны, планшеты и ноутбуки. Он видел их в реальной жизни, конечно, или по телевизору, но… изоляция сделала свое дело. В наши дни он не очень разбирается в электронике: когда он присоединился к Аластеру, у него была Nokia, которую быстро забрали. Её самой захватывающей особенностью была игра змейка, а теперь телефоны похожи на мини-компьютеры. Ну, компьютеры тоже немного сбивают с толку. Они совсем не похожи на те, которые Дин помнит, и он теряется, когда ему приходится просматривать Интернет на новых.        А телевизоры… он действительно ценит, как они изменились.        Они доходят до конца магазина, и он видит то, за чем они, вероятно, пришли сюда — целые ряды компакт-дисков и винила. Он чувствует прилив энергии.        — Могу я пойти посмотреть? Пожалуйста? — спрашивает он Кастиэля, чувствуя себя ребенком-переростком в кондитерской.        — Конечно, именно поэтому я привел тебя сюда, — улыбается Кастиэль, и он выглядит действительно счастливым, видя энтузиазм Дина.        Дин почти бежит к компакт-дискам. Там так много групп, но он быстро находит классическую рок-секцию и перебирает диск за диском, зная их все по обложкам.        Затем он видит то, что застаёт его врасплох. Красная машина и фары. Кемпер и пиво. Eliminator.        Сэм купил его для него, когда закончил свой первый год в средней школе. Дин предположил, что ему тоже следовало бы что-нибудь подарить ему, но традиция дарения подарков вообще не была традицией, и он не мог понять, что побудило Сэма в тот вечер. Так было до тех пор, пока он не сказал то, что сказал.        Папа ушел, было поздно, и Дин тайком пронес пару банок Короны с бензоколонки в паре кварталов отсюда. Они забрались на крышу кемпера, в котором они жили в то время, чтобы лечь под звездами. Было тепло, и они могли видеть кукурузные поля, простирающиеся от края кемпинга до самого горизонта. Было тихо и мирно, сверчки громко стрекотали даже заглушая риффы гитары Гиббонса, доносившиеся из потрепанного радио, которое папа повсюду брал с собой, как четвертого пассажира. Ничто не указывало на то, что жизнь Дина скатится в канаву всего за пару месяцев.        Однажды вечером Дин заставил Сэма посмотреть «Детей кукурузы» по крошечному дерьмовому телевизору, который у них был внутри, и он знал, что это его напугало. Даже сейчас он старался сидеть подальше от полей. Дин ухмыльнулся, открывая свое первое пиво. Сэм, возможно, и достиг своего пика роста, но он все еще был ребенком, и иногда по вечерам было просто легче вспоминать об этом.        — Я чувствую, что наконец-то пришло время сделать свой собственный выбор, понимаешь? — Сэм говорил взволнованно, вытягивая свои длинные ноги. Его разорванные кроссовки торчали над изгибом крыши, шнурки болтались в воздухе. «Конечно, когда тебе шестнадцать, ты думаешь, что знаешь это», — подумал Дин, но не без нежности. Не то чтобы он не чувствовал этого большую часть времени. Было приятно видеть Сэма таким обнадеженным и счастливым. — Мисс Делани сказала, что моя работа потрясающая, Дин, она сказала, что она очень зрелая!        — Зрелая, ха. Так вот как ты начинаешь свою взрослую жизнь, Сэмми? — спросил он, протягивая брату бутылку. — Пьянство несовершеннолетних, краденые диски, что дальше?        — Доберусь до Стэнфорда, — ответил Сэм, и Дин только закатил глаза. Эта глупая мечта Сэма беспокоила его больше, чем он был готов признать. Казалось, он упоминал об этом все чаще и чаще в последнее время, каждый раз, когда они оставались наедине.        Они лежали на гладкой металлической поверхности, пили, смотрели на небо, слушали альбом. У них впереди целое будущее. Только на четвертой песне Сэм открыл рот и произнес эти слова.        — Завтра я убираюсь отсюда, — и это было похоже на то, будто радио сломалось, играя одну и ту же фразу в цикле: «я знаю, что мне нужно, я знаю, что мне нужно, я знаю, что мне нужно, и это ты рядом со мной, Сэм», но он сказал: — Я убираюсь отсюда, и я хочу, чтобы ты пошёл со мной.        — Куда, черт возьми, ты собираешься идти? — спросил Дин, разозленный и не верящий. Это был даже не вопрос, это было утверждение. За этим стоял настоящий смысл: ты не можешь уйти. Ты не можешь оставить меня.        — Тетя Эллен. Она сказала, что не возражает, если мы не будем создавать проблем.        Тетя Эллен не была их настоящей тетей, просто старой подругой отца, и они иногда видели ее, но это было все…        — Ты уже спросил ее?! — Дин сел, пиво плеснулось в бутылке и почти пролилось.        — Да, Дин, — Сэм тоже сел и решительно повернулся к нему лицом. — И она сказала, что все будет хорошо. Она сказала, что мы можем прийти в любое время, и что она и дядя Билл позаботятся о нас, пока я не закончу школу.        Дин был потрясен тем, что услышал: все эти разговоры о Стэнфорде, и внезапно все это стало слишком реальным, потому что, черт возьми, Сэм все спланировал. Хуже того, он уже привел этот план в движение.        — Папа знает?        Сэм побледнел.        — Нет! Дин, он не может…        — Хорошо, — Дин поставил бутылку, собираясь уходить. — Ты отменишь все это, и он никогда не узнает.        — Нет! — закричал Сэм, и это поразило Дина, ярость и отчаяние в нем. — Я больше не могу здесь жить, Дин!        — Мы команда, Сэм! — крикнул в ответ Дин. — Ты, я, папа, это все, что у нас есть! Ты не можешь просто встать и уйти, когда захочешь!        — Дело не в том, что я чувствую, Дин, а в том, что он делает с нами, — сказал Сэм с огнем в глазах и голосе. — Он таскает нас через всю страну, заставляет нас жить на свалках и выживать на объедках, потому что он преследует своего воображаемого убийцу. Он одержим, и он тянет тебя вниз за собой! Тебе нужен настоящий альфа, а не…        — Заткнись! — Дин швырнул бутылку куда-то далеко и услышал, как она с грохотом упала на землю. — Ты не знаешь, о чем говоришь. Он хорошо заботится о нас. Он пытается…        — Он держит тебя на коротком поводке, вот что он делает, — выплюнул Сэм. — Он говорит тебе, что тебе никогда не будет лучше, чем с ним, но он ошибается. Он просто использует тебя! Они учат нас этому в школе, понимаешь? Тебе нужен альфа, постоянное место для жизни, это не то!        — Ты просто ребенок, Сэм, ты ничего не знаешь об омегах, — Дин был сыт по горло, встал и направился к лестнице. Вот и прошел их праздник, их гребаный идеальный вечер. Песня все еще играла, и это сводило его с ума, это и вся лекция об альфах, как будто Сэм что-то знал об этом. Дешевый кожаный ошейник, который дал ему папа, казался таким тугим тогда, он все еще помнит это чувство, и он помнит Сэма, как будто это случилось вчера, когда он сказал:        — Ну, я ухожу. Я больше не буду так жить. Я собираюсь поступить в Стэнфорд и стать адвокатом, — он остановился на мгновение, и это была пауза, когда Дин мог бы что-то сказать, и теперь он знает, что если бы он это сделал, это изменило бы все.        — Пожалуйста, пойдем со мной, Дин.        Просьба была мягкой, и, возможно, Сэм был немного пьян, но Дин так не думал. Он сглотнул, стоя на краю лестницы и глядя не на Сэма, а на кукурузные поля. Во рту у него был горький привкус, который не имел ничего общего с пивом, и он был уверен, что это было и в его запахе, когда он сказал:        — Пошел ты, — и зашёл внутрь, оставив Сэма одного. Позже вечером Сэм принес диск, но не передумал. Даже не поговорил с Дином, всемогущий шестнадцатилетний парень, который сам принимал решения, а Дин выбросил дурацкий диск в мусорное ведро, зная, что Сэм увидит это, и что это причинит ему боль. Если бы он знал, что произойдет… если бы он знал то, что знает сейчас, он бы никогда этого не сделал.        — Дин?        Тихий вопрос вырывает его из этих воспоминаний, и он поднимает глаза от компакт-диска, который сжимает так крепко, что костяшки пальцев побелели. Он встречает пару обеспокоенных голубых глаз и возвращается в настоящее.        — Прости, я не расслышал, — кротко говорит он.        — Я просто спросил, тебе это нравится? — Кастиэль спрашивает, кивая на альбом.        Хороший вопрос, думает Дин. Он поворачивает его, смотрит на заднюю часть. Песня номер 4 все та же, и это такое убедительное доказательство того, что это было реально — все это: кукурузное поле, он и Сэм, — что он думает, что должен чувствовать себя ужасно, но это не так. Он блокировал так много своих воспоминаний столько времени, но кажется, что когда он может немного расслабиться с Кастиэлем, многое из этого возвращается. И он чувствует облегчение. Он чувствует, что вещи, воспоминания, которые раньше составляли человека, которым он был, Дина Винчестера, которого он знал, — ну, они действительно произошли. Иногда, когда он лежал в темноте рядом с Аластером, помня о каждом своём движении, чтобы не разбудить его и не получить еще одну взбучку, он сомневался, что что-то в нем было реальным. Или во время долгих одиноких дней в доме, когда он смотрел в кипящую кастрюлю, или на серые стены, или на ковер, который пылесосил, он чувствовал, что, возможно, он лишь придумал себе папу, Сэма и всю свою жизнь до этого.        — Да, — решает он. — Мне это нравится.        — Я раньше не слушал, — Кастиэль щурится, глядя на буквы. — «ZZ Top», но если ты хочешь, давай купим его. У меня дома есть радио, мы можем принести его на кухню, и ты сможешь слушать его, когда захочешь.        — Хорошо, — соглашается Дин, не совсем сознательно прижимая альбом к груди. — Звучит потрясающе.        — Давай выберем еще. Я вижу, ты интересуешься классическим роком?        Дин кивает.        — Я не очень много знаю об этом, но я был бы рад послушать все, что ты считаешь хорошим, — Кастиэль посылает ему нежную улыбку, и Дин вспоминает, что сказал Сэм: «тебе нужен настоящий альфа». «Только подумай, может быть, может быть, я наконец нашел одного, Сэмми», — удивляется он, делая шаг вперед, чтобы показать Кастиэлю примеры лучшего рок-н-ролла.        Они покидают магазин с двумя компакт-дисками Led Zep, одним Black Sabbath, одним ACDC, одним Rolling Stones и the Eliminator. Дин чувствует себя в приподнятом настроении, когда Кастиэль сжимает пакет в своих руках и говорит с усмешкой:        — У меня такое чувство, что это только начало твоей коллекции.        — Я действительно могу слушать это, когда захочу? — убеждается Дин, его рука мгновенно опускается, чтобы сжать руку Кастиэля.        — Да, — терпеливо подтверждает альфа. — Куда ты хочешь пойти дальше? Нам все еще нужно купить продукты, но…        Желудок Дина громко урчит при упоминании еды, и он делает шаг назад, униженный. Однако Кастиэль не позволяет ему вырвать руку.        — Я тоже немного голоден, мы уже давно гуляем, — говорит он, и Дину кажется, что это должно его успокоить. — Как насчет того, чтобы посидеть в каком-нибудь кафе и заказать что-нибудь, чтобы восстановить силы?        — Я могу продолжать, я не очень голоден или что-то в этом роде, — бормочет Дин, нерешительно приближаясь, когда понимает, что Кастиэль не набросится.        — Ты хочешь пойти поесть? — вопрос тверд.        — Да, — признает он очень, очень тихо. Аластер никогда не водил его ни в какой ресторан или кафе, только в бары, и это не был приятный опыт.        Кастиэль ведет его наверх, на фудкорт, и пытается войти в первое кафе, которое он видит. Однако Дин останавливается и дергает его назад.        — Подожди, пожалуйста, — говорит он, глядя на табличку, приклеенную к стеклянной двери. — Здесь не обслуживают омег, Альфа.        — Они… что?! — Кастиэль отступает назад, чтобы посмотреть на табличку. На ней есть силуэт человека с огромной «O» над головой, и знак зачеркнут. — Но ты со мной…        — Это не имеет значения, — объясняет Дин, шаркая ногами. — Это… я мог бы войти, но только для того, чтобы принять для тебя заказ. Они не позволят мне есть или пить.        Кастиэль выглядит так, будто кто-то ударил его по голове — смесь ошеломления и возмущения, и Дин понимает, что он действительно не знал о существовании такого правила. Но как? Он предполагает, что если у кого-то нет омеги, они не обращают особого внимания на такие вещи…        — Это… почему нет? — слабым голосом спрашивает он, поворачиваясь, чтобы заглянуть внутрь. Они не могут чувствовать запах этих людей, но они могут видеть их ошейники, и Дин знает, что он прав — единственные двое омег, которые там есть, не имеют ничего перед собой. Они просто ждут, пока их альфы или беты закончат, игнорируемые.        — Прости, — говорит Кастиэль, и это шокирует Дина, как, по-видимому, почти все, что делает этот человек. — Я не хотел приводить тебя в такое ужасное место. Я не… я не знал…        Это первый раз, когда Дин видит, что альфа изо всех сил пытается найти слова, и он чувствует сочувствие.        — Все в порядке, — заверяет он его. — Такое во многих местах. Это просто есть.        — Я ненавижу это, — заявляет Кастиэль, и его голос возмущен. — Я не знал масштабов дискриминации в нашем обществе, Дин. До того, как ты появился в моей жизни, я просто… Я не понимал, насколько это плохо. Я действительно не знаю никаких омег, лично.        Это немного странно, но не неслыханно, считает Дин. Не похоже на то, что омеги просто бегают сами по себе. Большинство из них контролируются своими альфами, и даже когда они покидают дом, они не хотят говорить с незнакомцами. Кастиэль провел большую часть своей жизни на работе, а омеги не работают. Единственная загадочная вещь — это его полное отсутствие знаний — или, может быть, невежество — когда дело доходит до того, как обращаются с омегами, и… Это действительно полный бардак. Он видит других альф, выходит на улицу, он обязан знать, как это работает. Дин может сказать, что он не притворяется, когда узнает на собственном горьком опыте, как все обстоит на самом деле.        — Мы найдем место получше, — говорит он, и они делают это. В дальнем конце переулка есть причудливое кафе во всем сером, с дружелюбной вывеской на двери «Добро пожаловать всем омегам!».        Они входят, и большинство столов занято, в основном омегами. Дин мгновенно чувствует себя в безопасности и расслабляется, но замечает, что омеги напрягаются, когда видят, как входит Кастиэль. Внутри нет других альф. Дину кажется, что он видит двух бет, очевидно, близких со своими товарищами. Он может судить об этом не только по их языку тела, но также и по их запаху, когда они приближаются.        Если Кастиэль чувствует сдвиг в воздухе, он не реагирует. Он находит им столик и садится, протягивая Дину меню. Дин сидит напротив него в мягкой кабинке. Это хорошее место.        — Похоже, торты и кофе — их специальность, — размышляет Кастиэль, листая страницы.        — А что насчет пирога? — робко спрашивает Дин, глядя на яркие фотографии еды. Кастиэль быстро проверяет остальную часть меню.        — Извини, нет, — говорит он действительно извиняющимся тоном. — Хочешь пирог? Мы можем пойти посмотреть…        — Нет, все в порядке, — быстро заверяет его Дин. Боже, он действительно ведет себя как избалованный ребенок сегодня. — Торты мне нравятся тоже, честно.        — Хорошо, — уступает Кастиэль. — Тогда выбери что-нибудь. Все, что захочешь.        Дин хочет кусок шоколадного торта с клюквенным джемом и толчеными орехами. Это выглядит действительно чертовски вкусно.        Официантка останавливается у их столика, симпатичная бета лет двадцати с бейджиком «Тина». Она выглядит немного неловко, когда смотрит на Дина, а затем фокусируется на Кастиэле.        — Могу я принять Ваш заказ?        — Я возьму торт «черный лес», пожалуйста, — вежливо говорит Кастиэль. — И самую большую чашку черного кофе, которая у Вас есть.        — Конечно, — отвечает официантка и, не поворачиваясь к Дину, — А Ваш омега? Он будет есть?        Кастиэль моргает на нее, потеряв дар речи, его глаза возвращаются к табличке на двери, и Дин видит момент, когда он понимает, почему официантка и омеги опасаются его. Они все думают, что он будет вести себя как большинство узкоголовых альф.        — Я думаю, Вам следует спросить моего омегу, — предлагает он, и в его голосе слышится раздражение. Дин пытается улыбнуться официантке, когда она поворачивается к нему.        — Я бы хотел шоколадный торт, если можно, — говорит он. Официантка милая, она ничего не сделала, и она нервничает, когда переводит взгляд с него на Кастиэля. Он думает, что это должно быть утомительно: пытаться не обидеть каждого альфа-клиента, не зная динамики между ними и их омегами.        — Да, все наши пирожные свежие и в наличии, — отвечает официантка, улыбаясь в ответ. Как бета, она на ступень — или несколько — выше Дина, но она не относится к нему хуже. Он понимает, почему здесь так много омег.        — Дин, ты не хочешь чего-нибудь выпить? — спрашивает Кастиэль, нахмурившись. Дин колеблется всего на секунду дольше возможного — он уже получает торт, он не хочет тратить слишком много. Но альфа наклоняется вперед через стол, переворачивает страницы меню Дина на страницу напитков.        — Может быть, чай?        Он медленно читает варианты вверх ногами, не заботясь о том, что официантка должна ждать. Дин чувствует давление, он ненавидит то, что задерживает ее, и теперь внимание альфы и ее сосредоточено на нем. Он тоже ненавидит это.        — Можно мне просто немного сока? — спрашивает он, немного паникуя. Он даже не смотрит в меню. У них должен быть какой-то сок, верно? Он не хочет чая. Он не чайный человек.        — У нас есть яблоко, апельсин, манго, ананас, банан, спирулина, — начинает перечислять официантка, очевидно заметив огорчение Дина и пытаясь помочь ему. — Наш энергетический сок в последнее время стал хитом, если хотите попробовать.        — Да, это, — Дин отрывисто кивает. — Пожалуйста.        — Вернусь через минуту, — говорит Тина и уходит за стойку. Дин медленно выдыхает. Кастиэль наблюдает за ним.        — Это нормально, что я взял его, верно? — волнуясь, убеждается он.        — Да, Дин, — быстро подтверждает Кастиэль. — Я же говорил тебе, что ты можешь заказать что угодно. Это действительно то, чего ты хотел? Я могу изменить…        — Нет, нет, все в порядке. Я хотел этого.        Это действительно так, торт будет отличным, а сок, который он получит, будет мучительным. Это может быть даже не так плохо. Пока в нем нет овощей или долбанных водорослей. Боже, Дин ненавидит увлечение здоровьем. Морские водоросли должны были оставаться на дне моря, даже название предполагает это.        Телефон Кастиэля издает звук, и он достает его, чтобы прочитать какое-то сообщение. Дину надоело пялиться на декор и других омег, поэтому он выуживает один из компакт-дисков из пакета и смотрит на него. Он помнит, как впервые увидел обложку Physical Graffiti. Он читает список песен снова и снова, вне себя от волнения. Он действительно услышит это снова. Он иногда мог услышать это на MTV или радио, но на самом деле это было не для него. Он задается вопросом, понравится ли Кастиэлю звук. Он надеется на это.        Он поднимает глаза и видит, что теплый взгляд Кастиэля снова обращен на него. Альфа улыбается, и на его лице есть что-то, что Дин не может определить.        — Ты действительно любишь эту группу, — догадывается Кастиэль, кивая в сторону альбома.        — Да, — признает Дин, кладя его обратно. — Я просто… Я не могу дождаться, чтобы послушать его снова. Большое спасибо, альфа.        Он должен придумать факт, но не успевает, потому что Кастиэль подталкивает к нему свой телефон.        — Я подумал, что мы должны настроить для тебя Spotify, — говорит он. — Телефон, который я дал тебе дома, на всякий случай? Я установлю там несколько приложений, и мы сможем поделиться своими учетными записями. Таким образом, ты сможешь слушать все, что хочешь, а не только то, что у тебя есть на компакт-дисках.        Дин действительно не понимает этого. Он осторожно смотрит на телефон, как будто он вот-вот вспыхнет.        — Я не понимаю, — говорит он. Альфа дает ему что-то, думает он, но не знает, что он имеет в виду. Приложения? Это как игры на телефоне? Кроме того, что он имеет в виду, говоря о совместном использовании учетной записи? Означает ли это, что это платно?        — Теперь ты можешь слушать музыку только по радио, верно? С твоих компакт-дисков, — терпеливо объясняет альфа, нажимая что-то на своем телефоне. Плавно появляется окно. — Это приложение — программа, можешь называть как хочешь — похоже на музыкальную библиотеку онлайн. Ты можешь слушать и сохранять все, что захочешь.        — О, — Дин понимает это. — Вау, круто.        — Давай попробуем, введи любую группу, которую ты можешь вспомнить. Поиск может быть неточным, — Кастиэль показывает ему, где. Дин на мгновение задумывается и печатает Budgie. У них нет всех записей и не так много поклонников, но это есть. Кастиэль достает наушники из кармана плаща и протягивает Дину одну из капель. Они оба вставляют их, как тогда в постели, шнур запутался на столе между ними. Дин нажимает «play» на «Breadfan».        Музыка громкая и хорошего качества, и Дину это нравится. Он чувствует, как широкая улыбка появляется на его лице.        — Я сделаю тебе твой собственный плейлист, чтобы ты мог сохранить там все, что захочешь, — предлагает Кастиэль, нажимая по экрану, пока Дин отслеживает каждое движение. Он помнит, как это сделать, и теперь это не так сложно. Кастиэль показывает ему, как добавить песню в его плейлист, названный «Песни Дина», и это официальное, глупое название, но Дин чувствует себя таким счастливым. Ни один альфа никогда не делал для него ничего подобного.        — Это будет и на другом телефоне тоже? — спрашивает он, почти подпрыгивая на своем месте.        — Да, точно так же. Эти программы сохраняют библиотеки каждого пользователя в базе данных и извлекают их оттуда всякий раз, когда пользователь хочет получить к ним доступ с любого устройства, — он должен увидеть потерянный взгляд Дина и перефразировать: — Извини, я продолжаю использовать жаргон. Я просто имею в виду, что он сохранен где-то еще и доступен отовсюду через эту программу. У тебя не было большого контакта с технологиями?        Дин пожимает плечами, как всегда, когда чувствует себя глупо. Очень часто.        — Нет, — коротко отвечает он. — Я не был совсем изолирован, но я… Я имею в виду, что у меня не было телефона, и я не могу путешествовать по Интернету, когда он неограничен, я не знаю как.        Кастиэль хмурится.        — Что значит «неограничен»? — Официантка Тина приносит их заказы. Оба торта выглядят невероятно. Дин смотрит на свой сок. Он оранжевого цвета. По крайней мере, он не зеленый.        — Спасибо, — говорит Кастиэль, и она уходит. — Ты имеешь в виду омега-фильтр? — спрашивает он Дина.        — О, да, — отвечает Дин, удивленный тем, что Кастиэль знает об этом, если он так невежествен во всем остальном. Но опять же, он же работает в IT.        — Это бесполезное изобретение, — говорит Кастиэль, делая глоток кофе. — Как будто тебе не позволено иметь никаких интересов, кроме улучшения твоих обязанностей, навязанных обществом.        Это один из способов выразить это. Омега-фильтр позволяет ему просматривать только ту часть Интернета, которая посвящена приготовлению пищи, уборке, ведению домашнего хозяйства, садоводству, угождению альфе и так далее, и так далее. Нет доступа к новостям, книгам, видео, даже Википедии. Просто еще один способ напомнить Дину о его цели. Это действительно бесило, и потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть, как и ко всему, когда Аластер приобрел его. Он был строгим и суровым учителем.        — Ну, дома нет омега-фильтра, я его выключил, — объявляет Кастиэль. Дин дергается в кресле, больше не погруженный в свои мысли.        — Что?        — Я выключил его, — повторяет Кастиэль. — В тот день, когда я забрал тебя, у меня дома были люди, которые проверяли, включен ли он и есть ли у меня ошейник и поводок. Я выключил его после того, как они ушли.        Дин никогда не пытался пользоваться Интернетом дома, потому что считал, что в этом нет смысла. Теперь он шатается от информации, бесконечные возможности приходят на ум.        — Итак… ты не возражаешь, если я просмотрю его? Если я что-нибудь посмотрю?        — Конечно, нет, — говорит Кастиэль. — Я все время забываю, что ты воздерживался от многих действий просто потому, что думал, что я их не одобрю. Если ты вспомнишь что-нибудь еще в этом роде, пожалуйста, скажи мне.        — Ладно… — Дин делает глоток своего напитка. Это действительно хорошо. Он не думает, что в нем есть сельдерей или что-то в этом роде.        — Тебе нравится твой сок? — спрашивает Кастиэль, останавливая песню в телефоне. Он не понимает, какую свободу он ему только что предоставил.        — Да, — отвечает Дин, все еще шокированный. Что он будет искать в первую очередь? Он не знает. Он может наверстать упущенное в новостях. Он мог бы попытаться найти людей, которых он знал… но он не хочет. Единственный вопрос, на который он действительно хотел узнать ответ, это что случилось с папой, но однажды он уже пытался это выяснить.        Когда он был у Аластера, вскоре после того, как они поженились. Аластер послал его в магазин, и он зашел в библиотеку. Они впустили его без суеты, даже позволили ему пользоваться компьютером, но он должен был записать свое имя и адрес. Он не придал этому большого значения, но на следующий день Аластер получил всю его историю поиска по почте, и Боже, он узнал, что ему не разрешалось этого делать.        В любом случае, это было бессмысленно. Он ничего не нашел, независимо от того, что он напечатал. Судьба папы осталась неизвестной.        Может быть, Кастиэль мог бы помочь ему найти что-то. Может быть, когда-нибудь Дин будет доверять ему достаточно, чтобы спросить об этом. Он эксперт по ИТ, он, вероятно, знает способы найти информацию, которую никто другой не может найти.        Дин откладывает свои мысли в сторону и пробует торт. Это удивительно. Кастиэль уже наполовину прикончил свой.        — Это действительно хорошо, — размышляет он, и Дин кивает, соглашаясь. — Хочешь попробовать мой?        Дин хмурится, и Кастиэль протягивает вилку с куском торта на ней. Дин чувствует, как его сердце замирает. Он оглядывается, но никто не смотрит на них, по крайней мере, сейчас. Он краснеет, наклоняется вперед и смыкает губы вокруг вилки, стягивает с нее угощение зубами. Его глаза и глаза альфы на мгновение встречаются. Кастиэль хмыкает, довольный, и возвращается к своему кофе, не обращая много внимания, как будто это не было интимным. Или романтичным? Дин медленно жует торт.        — Это потрясающе, — признает он. — Я никогда не пробовал ничего подобного раньше, я думаю.        — Мы можем чаще выходить, — говорит Кастиэль. — Должен признаться, я не проводил много времени в таких местах, как эти, но с твоей компанией это приятно.        Дин опускает глаза. Кастиэль не может иметь это в виду. В нем нет ничего приятного.        — Я бы тоже хотел больше гулять, — отвечает он вместо этого. Это правда.        — Ну, до меня дошло, что завтра у нас годовщина первого месяца, — объявляет Кастиэль, отодвигая тарелку. Он закончил. — Не хочешь отпраздновать это, сходив куда-нибудь поужинать?        Дин не знал, что прошел целый месяц. Он помнит, что они поженились 2 апреля, но понятия не имеет, какой сегодня день. Воскресенье? Альфа сказал, что завтра ему нужно вернуться на работу.        — Да, я хочу пойти, — отвечает он. — Но у тебя завтра работа, верно, альфа?        — Да, — соглашается Кастиэль. — Но я буду дома до шести. Тогда мы можем идти. Я найду подходящее место.        — Хорошо, — улыбается Дин. Они заканчивают свою еду и платят. Тина получает чаевые, Дин замечает. На их обратном пути омеги, похоже, не так боятся Кастиэля. Они, должно быть, видели, как он вел себя с Дином.        Дин смущенно думает «это мой альфа». Балует меня, водит меня по местам и слушает меня. Они собираются на самом деле отпраздновать свою свадьбу, как будто это было что-то особенное. И Дин не думает, что на этот раз это будет означать что-то зловещее. Он законно думает, что это будет означать нормальный, хороший ужин.        Этот альфа явно святой. После утренней неудачи он даже не пытался наказать его или что-то в этом роде. До сих пор он всегда был верен своему слову… Они направляются к продуктовому магазину внизу, и всю дорогу туда Дин задается вопросом, как он мог бы достать Кастиэлю подарок на завтра. У него нет денег, он даже не знает, что он мог бы купить, если бы знал.        Он решает подумать об этом дома.