Не хватает только маленького

      Лань Ванцзи проснулся по обыкновению рано, предвкушая увидеть сонное и милое лицо мужа на своей груди, но с удивлением обнаружил, что того уже не было в постели. И в обычный день этот факт бы не вызвал и капли беспокойства, однако, вспомнив, что Вэй Ин пребывал теперь в новом положении, Лань Чжань резко сел в кровати, осматривая дом в поисках второго. Вокруг было пусто и тихо, однако спустя какое-то время снаружи послышались странные звуки. Когда мужчина вышел на улицу, то обнаружил своего мужа посреди лужайки: тот стоял на коленях, скорчившись. Одной рукой он держался за живот, а второй опирался о землю, а тело содрогалось в рвотных позывах. Бледность его лица заставила беспокоиться еще сильнее.       — Не смотри на меня, — прохрипел Вэй Ин, когда заметил партнера рядом, а потом попытался отвернуться и отползти чуть дальше.       — Меня такое не трогает, — мягко проговорил мужчина, опускаясь рядом и кладя руку тому на спину, поглаживая. Он подал чашу с водой, а потом поправил растрепанные взмокшие волосы, чтобы не мешались. — Давно ты так?       — Целую вечность… — ответил он, осушая чашу и утирая лоб ладонью. Он опустился на землю, усаживаясь, и тут же почувствовал спиной опору в виде крепкого торса Лань Ванцзи, наконец немного расслабляясь. Рука опустилась поверх живота, поглаживая, а следом туда же опустилась и ладонь Лань Чжаня. — Так странно, беременность вроде магическая, а как будто настоящая.       — Нужно будет тщательнее следить за тем, что ты ешь. Нагрузка на организм высока.       — Беременных нельзя ограничивать, знаешь ли! — возразил Вэй Ин. — Вот захочется мне свиных ребрышек, маринованных в вине, ты что, мне откажешь?       — Мгм.       — Ну эй! — воскликнул тот, резко приподнимаясь и поворачиваясь к мужчине лицом, но тут же пожалел, что не воздержался от резких движений, — организм был еще слаб, а потому он прикрыл глаза с глухим стоном, так как мир вокруг поплыл. Лань Ванцзи сразу притянул его к себе и уложил на груди. — Ты жесток.       — Никакого вина, пока не родишь.       — Справедливо. Как всегда.       — Но рёбрышки можно. Приготовить?       — В другой раз, — прошептал тот, поморщившись, ведь фантомный запах мяса резко ударил в нос, поднимая новую волну тошноты. Всё-таки это тяжкий труд — ребёнка выносить и родить! — Кстати, Лань Чжань… — вдруг продолжил тот, когда в голову закралась шальная мысль от подобных разговоров, а глаза широко распахнулись. — А как я буду рожать? У меня ведь там… Ну… Ничего не приспособлено для… родов.       — Я думал над этим, — ответил тот, нахмурившись. — В Гусу есть искусные целители. Я наведаюсь туда, соберу информацию. Найду других прославленных врачевателей за морем. Сам обучусь всему необходимому, если будет нужно, чтобы достать его без вреда для вас обоих. Не волнуйся.       — А я и не волнуюсь, — улыбнулся Вэй Усянь, снова прикрывая глаза, — всё-таки сегодня в его организме был явный недостаток сна.       — Может, отнести тебя в постель?       — Нет, давай вот так посидим еще.       — Как скажешь.       Щебет птиц на рассвете ласкал слух. Слабый ветерок приятно обдувал лицо, а только взошедшее солнце еще не кусалось, приятно пригревая. На улице была тишь, благодать, любимый муж обнимал нежно, и рядом с ним сразу стало как-то спокойно. Недомогание отступило на второй план, а тело наконец почувствовало легкость. Интересно, это подействовала передача жизненной энергией, предпринятая Лань Ванцзи, пока он гладил его по спине, думая, что муж не заметит, или сама обстановка и атмосфера подействовали расслабляюще не только на тело, но и на желудок? Наверное, всё вместе.       И было так хорошо… Несмотря на то, что еще пару минут назад было так плохо. Вэй Усянь отметил про себя, что будь на месте Ванцзи кто-то другой, он бы ни за что не решился на подобного рода авантюру, но рядом с таким человеком был готов свернуть горы. Как же хорошо, что этот период они пройдут рука об руку, и переживать о чем-то совсем не стоит. Как же плохо, что он ошибался.       Когда ближе к вечеру Вэй Усянь почувствовал себя гораздо лучше, будто бы и не было того недомогания и упадка сил, то принял приглашение отужинать в городе, с удивлением отмечая, что подобные приглашения — большая редкость.       Пара зашла в уже привычное заведение и направилась к столу в самом уединенном углу. Их встретили, как дорогих гостей, ведь в одно из посещений, Лань Чжаню пришлось оставить здесь почти целое состояние за многочисленные кувшины с вином, что заказал его муж. В этот же раз их заказ состоял из самой обычной пищи, без изысков, специй, с множеством овощей и риса.       — И что, ты даже не закажешь ничего острого? — приподнял бровь Вэй Ин.       — Острое раздражает желудок. Тебе стоит воздержаться.       — Ах, я понял, ты всё же не шутил, когда говорил про контроль за питанием.       — Мгм.       — И что же, посадишь меня на жесткую диету? — с вызовом проговорил Вэй Усянь, одной рукой подпирая подбородок, а другой размахивая меню.       — Посмотрим.       — Ну хоть себе не откажи в удовольствии, поешь чего-нибудь вкусного за нас двоих!       — В этом нет нужды.       — Почему?       — Я буду есть то, что ешь ты, чтобы не провоцировать, а поддерживать.       — Лань Чжань, ты такой душка, ты знал? — расплылся в улыбке тот, чувствуя, как внутри всё потеплело. Подобные жесты со стороны Лань Ванцзи всегда вызывали приятные эмоции и трепет. Однако, подобное состояние долго не продлилось, а потом и вовсе забылось, сменившись грустью.       — Вэй Ин, нужно поговорить.       — А? — наклонил голову тот. Подобные слова он меньше всего ожидал услышать от мужа. По спине пополз неприятный холодок, не предвещавший ничего хорошего.       — Я принял решение вернуться в Гусу.       — Как это… — приоткрыв рот, тот вытаращился на партнера.       — Мне нужна работа. У членов ордена её больше, и оплата выше.       — Но мы же получаем деньги от помощи местным!       — Та мелкая работёнка, что выпадала здесь… Её недостаточно.       — Ну да, её не всегда много, но… Нам ведь хватало!       — Вэй Ин, — спокойным голосом сказал Хангуан-Цзюнь, но мужчина не слушал. От былого спокойствия на душе не осталось и следа, а вместо него распространялось горькое чувство и ощущение, что его бросают.       — За что ты так со мной? Почему ты хочешь оставить меня здесь? Ты же знаешь, что я не могу выйти за пределы этого чёртова города! Я не смогу без тебя!       — Наше финансовое положение оставляет желать лучшего, — нахмурился тот, но поспешил продолжить, когда увидел лицо второго: оно выражало крайнее беспокойство и обиду. — Я очень долго думал над этим, и это решение далось довольно тяжело, но… Если бы мы были вдвоём, я бы никогда не пошел на этот шаг, но раз нас скоро будет трое… Тот дом и те условия, в которых мы живём, не достаточны для нашей семьи. Я хочу, чтобы вы ни в чем не нуждались, чтобы у вас было всё необходимое, чтобы у нас всегда была в доме еда. Я хочу обеспечить мою семью, а для этого нужно много работать, чтобы после рождения ребенка я смог быть всегда рядом.       Вэй Ин оцепенел на какое-то время, переваривая услышанное. Он хотел было что-то возразить, но потом прислонил палец ко рту, нахмурившись и погрузившись в размышления. Любой аргумент с его стороны не работал, а бушующий ураган внутри постепенно оседал.       Лань Ванцзи говорил правду, их ветхий домишко подходил для них двоих, это и правда стало их раем в шалаше, хоть он давно уже перестал напоминать шалаш, приобретя мало-мальски уютные черты настоящего дома. Но одно дело — они вдвоем, взрослые самостоятельные люди, и совсем другое — ребенок, маленький, беззащитный. И пусть новорожденному многого и не нужно, зато годовалый малыш, а потом и трёхлетка, будут требовать больше пространства, собственной кровати, игрушек в конце концов. Когда они отправились вдвоем в путешествие, когда выбирали, где жить, то особо не задумывались о будущем, и едва ли могли предположить, что станут родителями. Кажется, теперь была пора задуматься об условиях, в которых будет расти их ребенок. И нынешние едва ли дотягивали до приемлемых.       Да, Вэй Ин помнил, в каких минимальных и местами экстремальных условиях рос А-Юань, но он с горечью признался в душе, что не хотел того же для своего родного дитя. Безусловно, тот малыш был окружен заботой и любовью, и рос в атмосфере дружелюбия, но материальные блага были в огромном дефиците. А потому вместо малочисленных игрушек у мальчишки были камушки, веточки, лента для волос… В груди неприятно кольнуло укором совести, но что он мог сделать? Хотя, наверное, мог. Покупать больше игрушек, фруктов, книжек и одежды. Правда, зачем теперь об этом рассуждать?       Вэй Ин в глубине души был несказанно рад, когда узнал, что мальчик воспитывался в Гусу. Несмотря на всю строгость ордена, тысячи правил и требовательность со стороны наставников, Облачные глубины — то место, где всего хватало в достатке. Лань Ванцзи и сам привык к подобному уровню жизни, а потому его рвение к благам и материальному благополучию были понятны. И всё же…       — И когда ты собираешься выдвигаться?       — Сегодня ночью.       — Сегодня?! — завопил Вэй Усянь, который и так сдерживал себя из последних сил, но теперь был готов разнести тут всё. Он должен будет расстаться с любимым уже так скоро? Это что, прощальный ужин что ли?       — Брат прислал мне координаты места, где будет охота. Лютые твари достают жителей одной деревни. Им нужно помочь, местные заклинатели не справляются.       — А я? А мне помочь? Я тоже не справляюсь! А если вдруг что случится?!       Слёзы покатились из глаз, капая одна за другой на деревянный стол. Вэй Усянь попытался утереться рукавом, проклиная чертову беременность уже дважды за этот день. Мало того, что она влияла на самочувствие, так теперь еще и на самообладание. Она сделала из него тряпку, и нужно было срочно успокоиться, но отчего-то ком в горле становился только больше. Они с мужем и раньше расставались на какое-то время, и разлука не приносила подобных страданий, но почему-то именно сейчас ощущалась дырой в груди, огромной такой, черной, бездонной, высасывающей всю энергию. В такой момент, когда больше всего уязвим, он меньше всего бы хотел остаться один.       Пелена одиночества и обиды окутывала тело, проникала под одежды, под кожу, под сердце, заволакивая тепло и свет. Она клонила куда-то к земле, выбивала воздух из легких, парализовала, а потом вдруг треснула и рассыпалась, так же быстро, как и появилась: Лань Ванцзи вдруг пересел на сторону Вэй Усяня и притянул к себе, согревая в объятиях.       — Я не ухожу насовсем. Я всегда буду возвращаться в перерывах между делами.       — С этого и нужно было начать, — отозвался Вэй Ин, чувствуя, как оковы медленно спадают, и как расправляются легкие в груди. — А то я уже напридумывал себе, что я останусь босой и беременный один одинешенек на долгие семь месяцев.       — Ты не будешь один. Здесь недалеко живет старая приятельница моего дяди. Она согласилась присмотреть за тобой, пока меня не будет.       — Отлично, ты оставляешь меня на попечение какой-то бабке! — снова повысил голос Вэй Ин, отстраняясь и хмуря брови, но после того, как каждую складочку на его лице любезно и нежно расцеловали, он снова сбавил тон. — Может, я тоже смогу найти какую-то работу здесь? И тогда тебе не придется уезжать…       — Твоя самая главная работа сейчас — следить за своим здоровьем и заботиться о фасолинке. Остальное оставь мне.       — Фасолинке, — расплылся в улыбке Вэй Ин. — Ты запомнил.       Он поднял на партнера глаза, в которых плескалось море нежности, океан любви и немного грусти. Сейчас он мог позволить себе сидеть рядом, обнимать его, прислониться к щеке щекой и тереться, пока не станет невыносимо горячо. Неудержимое желание поцеловать своего мужа накрыло нестерпимой волной, и плевать, что в заведении были еще люди. Кому какое дело до них? Кому какое дело, что уже сегодня ночью постель с Вэй Ином никто не будет делить, никто не прижмет к себе во сне, не погладит по волосам. Кому какое дело, что никто не будет терпеть белый шум в руке, на которую Усянь так любит положить голову, до самого утра просто потому, что тревожить и будить не хочется. Все эти мысли крутились в голове, но озвучивать их было не надо: всё за себя сказал сам поцелуй. Долгий, трепетный, извиняющийся, ненасытный, изучающий, запоминающий, сладкий, страстный…       — Прошу прощения, — раздалось над ухом. — Я хотел спросить, не нужно ли подать господам вина?       Если бы взглядом можно было убивать, то официант бы умер за сегодня дважды.       — Вот, надень, — Хангуан-Цзюнь протянул небольшой жетон на веревочке с выгравированным облаком на нем перед тем, как покинуть дом. — Этот амулет будет отслеживать уровень твоей ци. Если вдруг твоему состоянию и здоровью будет что-то угрожать, я немедленно вернусь. — Он показал второй такой же, который надел на шею и спрятал под одеждами на груди. И когда только успел всё это провернуть? И о работе договорился, и о безопасности позаботился. Жаль только не изобрел способа создавать деньги из воздуха, или разделиться надвое, чтобы не уходить никуда…       — Тогда зачем бабка?       — Не бабка. Госпожа Чжу.       — Чжу — я за тобой слежу? Чжу — всё твоему мужу расскажу? Чжу — над ухом тебе целый день пожужжу?       — Она прекрасный целитель в прошлом, — мягко ответил Лань Чжань, поглаживая надутые щеки второго. — А еще она очень и очень стара.       — Тогда пусть забудет про тихую и спокойную старость.       — Не переусердствуй. И не забывай про медитацию.       — Как раз собирался перед сном.       Лань Ванцзи оставил поцелуй на щеке мужчины, а после отпустил его руки, и зашагал в сторону двери.       — Уже скучаю, — прошептал Вэй Ин ему вслед, приобнимая себя за плечи там, где только что были его касания и тепло в надежде задержать это ощущение на подольше, но оно улетучилось слишком быстро, едва его муж перешагнул порог дома, оставив второго с невероятным грузом на сердце из тоски и одиночества.