Не хватает только маленького

      Вэй Усянь сидел на ослике, беззаботно покачивая ногой. Одной рукой он облокотился о спину животного, а в другой держал поводья сам. В этот раз руки Лань Ванцзи, который шагал рядом, были заняты другим, но таким ценным грузом: он крепко придерживал за ножки маленького ребенка, что восседал у него на плечах. Вэй Усянь отчетливо видел черты лица мужа, отблески солнца в его глазах, переливающихся трепетом, мягкость во взгляде, но некую сосредоточенность. Он отчетливо слышал смех малыша и пытался разглядеть его личико, но тщетно: оно было словно подернуто светлой дымкой.       Мужчина знал, что это не А-Юань. Знал и то, что это не кто-то из его прошлого. В сердце откликалось неимоверным теплом, нежностью и желанием заботиться и защитить при одной лишь мысли об этих двоих, что шли сейчас рядом уверенным шагом. Такие чувства возникают по отношению к людям, которым отведено особое место в сердце и тем, кого поистине можешь назвать семьей.       Глаза Вэй Усяня резко распахнулись. Он сел в кровати, всё ещё чувствуя остатки сна на ресницах и в душе, ведь он уже давно не видел таких прекрасных сновидений, которые бы оставили приятное послевкусие. Он поджал ноги к груди и улыбнулся. Эта картинка напомнила ему, как однажды они уже шли так с Лань Чжанем: он восседал на ослике, а второй тянул за собой поводья. Он прекрасно помнил собственные мысли в тот момент.       Тогда это было не более, чем наваждение. Он поддался чувствам ностальгии и воспоминаниям своего детства, но теперь все было иначе. Он и Лань Чжань преданные партнеры, которые наверняка смогли бы воспитать достойного преемника или преемницу, обучив их всему, что знали сами, подарив много любви, тепла и ласки, которую теперь могли не сдерживать. Жаль только, что эта картина так и останется сном. Или же…       — Ты чего не спишь? — вдруг раздался голос Лань Ванцзи.       — Ох, прости-прости, я разбудил тебя? — воскликнул тот, стыдясь, что его резкие движения могли потревожить мужа.       Кровать, в которой они ютились уже довольно долгое время, была односпальной. Пара облюбовала небольшой домик у леса на окраине городишка, что они проходили во время своих странствий, и который так приглянулся им обоим. Деньги, чтобы снимать себе удобные комнаты, кончались, а новых появлялось не так уж много: как только Лань Ванцзи отошел от дел ордена, заработок уменьшился внушительно, а потому найти нежилой дом и на время обосноваться там было отличной идеей. Естественно только после того, как Лань Ванцзи обошел почти весь город с вопросом, нет ли у него хозяина: занимать чужое жилище было не в его правилах. Оказалось, что хозяин отбыл на тот свет довольно давно, а небольшой домишка оброс слухами, что там обитает куча нечисти. Чем не прекрасное место для заклинателей? Не Облачные Глубины, конечно, но тоже ничего, а если присмотреться, то он напоминал дом, что снился Вэй Усяню когда-то давным-давно.       Всё необходимое дом имел, хоть и состоял из одной комнаты: небольшую кухню, уютную спальню в углу, деревянную ванну, реку и лес неподалеку для добычи дров и рыбы для пропитания, даже уютную маленькую веранду, чтобы ужинать там по вечерам в теплую погоду. Старость конструкции поначалу вызвала вопросы, но держалась крепко, а некоторая обветшалость даже придавала дому особого шарма и уюта, стоило только убрать пыль с полок и немного подмести. Единственным минусом была маленькая кровать, но Вэй Усянь сразу же нашел плюсы: он сможет спать рядом с Лань Ванцзи очень близко, чтобы обнимать его руку во сне или лежать прямо сверху на его груди, как полюбил делать. Однако, чуткий сон Ланя был потревожен, как только второй мужчина поднялся в этой самой кровати.       — Нет, я не спал.       — Почему? Так и знал, что сбил тебе весь режим.       — Думаю о дяде.       — Ох, — грустно выдохнул Вэй Ин и пристроился рядом с супругом, нежно поглаживая того по груди.       Лань Цижэнь так и не смог смириться с существованием Вэй Усяня и принять его, как партнера племянника, как ни старался. Он изъяснился довольно четко: либо Хангуан-Цзюнь живет в ордене Гусу один, либо уходит вместе с «этим несносным мальчишкой». Достопочтенному дяде было приятнее думать, что его воспитанник покинул Глубины для странствий, обучения заклинательскому искусству других народов и для помощи обычным людям по всему миру. Конечно, он оставил племяннику членство в ордене и позволил приходить в любое время, но тот оставлять мужа не очень-то любил, поэтому почти не появлялся дома. Это не могло не отразиться на старике.       Накануне вечером им принесли весть о том, что Лань Цижэнь сильно болен и даже самые искусные целители опускают руки. Отправляться в Облачные глубины сразу же не имело смысла, ведь на двор почти уже опустилась ночь, поэтому было решено отправиться с утра, набравшись сил, но уснуть оказалось сложной задачей.       — Ты точно не пойдешь завтра со мной? — уточнил Лань Чжань.       — Думаю, твой дядя сейчас слишком слаб, чтоб выдержать мое присутствие. Я побуду тут, а ты иди и ни о чем не переживай. Оставайся столько, сколько будет нужно. Уж пару дней я, так и быть, выдержу. Будет очень сложно, я буду загибаться от тоски, не смогу сомкнуть и глаз без тебя под боком, но выдержу!       — Тебе приснился плохой сон? — спросил Хангуан-Цзюнь, напоминая о том, что этой ночью не спал не он один.       — Мне приснился прекрасный сон, — снова расплылся в улыбке Вэй Ин. — Сон, в котором я родил тебе маленького.       Лань Ванцзи ничего не ответил.       — Лань Чжань, скажи, а тебе хотелось бы иметь ребеночка?       Немного помолчав, тот ответил:       — Я никогда не думал об этом.       — Да ладно тебе, ты же помнишь, как растил А-Юаня? Из тебя вышел просто прекрасный отец, Лань Чжань, но он был всего лишь твоим воспитанником. Тебе никогда бы не хотелось, чтобы маленькое дитё бегало вокруг и топало крохотными ножками, чтобы привлечь внимание и получить свою порцию обнимашек? Чтобы дитё засыпало на твоих руках, называло «папой»…       — Ты говоришь так, как будто сам этого очень хочешь.       — Сны иногда заставляют задумываться о разных вещах. Но знаешь, я иногда и впрямь скучаю по Лань Сычжую…       — Я приведу его из Гусу повидаться, — проговорил Лань Чжань и поднялся с кровати.       — Эй, уже уходишь?       — Выдвинусь пораньше.       — А поцеловать? — скокетничал тот, подставляя щеку, но получил гораздо больше, чем рассчитывал: муж коснулся губ. Сначала легко и нежно, потом всё углубляя поцелуй, и когда тот уже было вошел во вкус, почувствовал, как мужчина отстранился и стал собираться в путь.       Вэй Усянь решил времени зря не терять. Проводить целый день дома и убивать время готовкой или уборкой, как благонадежная женушка, он не желал, поэтому отправился гулять по городу. Он не боялся передвигаться свободно: хоть слава о возвращении Вэй Усяня, казалось, облетела весь мир, но всё же в лицо его знал далеко не каждый. Флейта, что являлась явным отличительным знаком, была убрана в карман рукава, а отсутствие рядом с ним человека в белом одеянии не привлекало особого внимания. Теперь же он выглядел просто как штатный адепт небольшого ордена или отшельник, практикующий заклинательство. Наверное, именно за последнего принял его мужчина, бежавший навстречу впопыхах. Вид у него был крайне растрепанный и запуганный.       — Молодой господин, прошу, помогите!       — Что случилось? — глаза Вэй Усяня блеснули. Мужчина перед ним выглядел, как человек при деньгах, а жажда легкой наживы в связи с финансовыми трудностями немного грела сердце. Можно и на вино потратиться будет, ведь коротать вечер трезвым да еще и в одиночестве будет худо. Хотя и пьяным тоже, ведь его некому поддержать. Устраивать догонялки и кусаться тоже вот некому.       — Там! Дева! Она ожила!       — Где ожила? Зачем ожила?       — Да кто ж ее разберет? Она распугала всех детей и матерей! Она кидается на мужей!       — Учти, я бесплатно не работаю.       — Я заплачу, сколько угодно, только уймите её!       — Показывай путь, — решительно кивнул заклинатель.       Спустя несколько поворотов и узких улочек Вэй Усянь по мере продвижения стал улавливать звуки. Это не было похоже на рёв, скорее там была смесь из плача детей, взволнованных причитаний женщин, брани мужчин. За углом дома перед ним открылась картина: труп женщины в ночной рубашке пытался одолеть нескольких человек с вилами. Рубашка была в пятнах крови, из глаз тоже сочилась кровь, а мертвец шипел, бросался, но в то же время будто озирался по сторонам в поисках чего-то. Как только в одном из домов послышался плач ребенка, женщина рванула в ту сторону с бешеной скоростью. На беду мимо пробегал маленький мальчик, которого она схватила и подняла над землей, рассматривая. Четверо мужчин и мать кинулись к трупу, но разъяренный мертвец взмахом руки уложил всех четверых, продолжая прижимать к себе ребенка. Она отвернулась, закрывая своим телом малыша от собственной матери, но на женщину не напала, только шипела, свирепо и агрессивно.       — Оставайтесь на месте, если не хотите покалечить ребенка! — крикнул Вэй Усянь, продолжая наблюдать за тем, что делал мертвец, но держа пальцы на флейте в рукаве и в любую секунду готовясь спасать дитя.       Труп снова взглянул на мальчика, обнюхал, а потом аккуратно поставил на землю и развернулся. Женщина в ночной рубашке продолжила идти, заглядывая в окна. В комнате в кроватке лежал другой младенец, которого она, увы, успела заметить до того, как домочадцы задернули шторы. Она ринулась к двери и принялась колотить по дереву, а петли уже держались из последних сил.       Вэй Ин сразу же извлек флейту, не боясь быть узнанным. С такими тварями разговор был коротким, она угрожала жизни людей, даже детей. Она отпустила мальчика, но было неясно, что ей нужно от него, и поступит ли она также со следующим. Он поднес инструмент к губам и из флейты полилась мелодия. Мертвец встал, будто вкопанный и Вэй Усянь уже приготовился узреть привычную картину, как труп танцует под его дудку, но не тут то было. Женщина вдруг закрыла уши руками и развернулась, громко заревела так, что звуки музыки были едва различимы. Парень, что был неподалеку, попытался схватить ее, воспользовавшись заминкой, но был откинут ударом ноги.       — Кто знает, как умерла эта женщина? — спросил он окружающих. Труп, что отказывался подчиняться Чэньцин, был довольно большой редкостью, но означал сильное желание мертвеца «жить». Возможно, разгадка крылась как раз в причине смерти женщины, поэтому любые подсказки сейчас были бы очень кстати.       — Она умерла при родах. Ребенок тоже погиб, — ответил один из очевидцев.       И правда, кровавое пятно, что было чуть ниже округлого живота женщины, и сама рубашка указывали на то, что перед ними была роженица. Очевидно, что в родах что-то пошло не так и та сама не успела понять, как умерла, а потому искала свое дитя с нескончаемым отчаянием, не принимая того факта, что и ребенок не выжил.       — Отдайте ей труп младенца, — приказал Вэй Усянь, думая, что это ее остановит от выламывания дверей в дома ни в чем неповинных матерей, а потом уж он с ней разберется. Держа своего ребенка, она не сможет закрыть уши.       — Мы уже его захоронили… — поспешно ответил мужчина, который привел сюда заклинателя. Он всё это время отчаянно прятался за спиной Вэй Усяня, будто боясь попасться трупу на глаза.       — Тогда дайте ей чужого.       — Вы с ума сошли? А если она ему голову откусит? — вдруг выкрикнул кто-то из толпы.       — Хорошо, не давайте ей его в руки. Нужно отвлечь ее от дома и поманить в другую сторону. Ну же, папаши, ради будущего ваших же детей.       — Она люто ненавидит мужчин.       — Интересно… — Вэй Усянь почесал подбородок. Он повернулся к женщине, прижимающей к груди своего сына, которого мертвец отпустил пару мгновений назад. — Я вас очень прошу, окажите мне содействие. Подзовите ее к себе, скажите, что это ее сын. Я обещаю, ни один волос с головы ребенка не упадет.       Женщина потрясенно кивнула. Она находилась все еще в шоке от происходящего, поэтому легко подчинилась. Однако, подозвать к себе лютого мертвеца та так и не решилась, встав без движений напротив разъяренного трупа и все еще прижимая мальчика к себе. Ей и не пришлось ничего делать, потому что ребенок подал голос сам, а мать вздрогнула и от страха впала в еще больших ступор: мертвая женщина обернулась и теперь заковыляла прямо к ней.       «Отлично, главное, чтоб она не поняла, что уже отвергла этого ребенка ранее», — подумал Вэй Усянь, шаг за шагом двигаясь сразу за трупом. Старался делать все предельно аккуратно, чтобы не привлекать внимание и не спугнуть цель. Шею пробил холодный пот. Если он неверно рассчитает момент, то могут пострадать два человека либо от нападения, либо от падения трупа. Он прокусил ладонь, а потом оставил собственную кровь на кончиках всех десяти пальцах, попутно начиная читать заклинание в мыслях, но при этом продолжая движение. Одна точка — затылок, вторая — сердце, чтобы выбить разом душу и разум. Расстояние от мертвеца до дрожащей женщины всё уменьшалось. Еще немного…       Он скрестил пальцы в особом знаке, а потом выдохнул и сделал резкий выпад вперед обеими руками, пробивая прямо в обе намеченных точки. От удара труп споткнулся и повалился вперед, упав всего в нескольких миллиметрах от матери с ребенком. Душа же, отделившись от тела, осталась стоять на месте. Следующим движением Вэй Усянь выбросил мешочек-ловушку, в котором ловко запечатал духа.       Вокруг стояла оглушительная тишина. Все затаили дыхание и боялись, что тело на земле снова начнет двигаться, но ничего не произошло.       — Захороните ее рядом с ее ребенком как подобает, если не хотите, чтоб она принялась за старое, — проговорил Вэй Ин. — О душе я позабочусь сам.       — Спасибо, господин! — заголосили все очевидцы.       Заклинатель подошел к той самой женщине, которая всё еще пребывала в ступоре, и мягко положил ей руку на плечо.       — Всё закончилось, — проговорил он, а женщина наконец подняла на того глаза.       — Поверить не могу, что с ней приключилась такая беда. Она так хотела детей, это был очень долгожданный ребенок, — запричитала та.       — Вы знали погибшую?       — Да, мы познакомились в храме, когда молили богиню о том, чтобы она послала нам детей. Мои молитвы были услышаны раньше, я родила сына, а потом спустя год даровали ребенка и госпоже Лю.       — Где вы молились?       — В храме плодородия и любви, что на окраине города. Минут двадцать ходу отсюда.       — Премного благодарен! — воскликнул Вэй Усянь и отправился в путь. Лучшего места, чтобы упокоить душу этой женщины, и придумать было нельзя.       Чтобы найти нужное место, пришлось потратить чуть больше времени: всё же город был еще не слишком знаком мужчине, а потому он иногда останавливался, чтобы узнать дорогу у местных.       Вэй Ин зашел в светлое помещение. Взгляд сразу привлекла огромная статуя Богини, лицо которой ему было неизвестно. Вокруг были исключительно женщины: разных возрастов, с детьми или без, беременные или только желающие зачать ребенка. Все они просили о здоровье, благополучии детей: будущих, настоящих или уже отбывших в тот мир. Появление в храме мужчины не осталось незамеченным и Вэй Усянь сразу поймал на себе недобрые взгляды, как будто совершил тяжкое преступление, вторгшись сюда. Он решил дождаться темноты, чтобы не пугать бедных женщин своими действиями и провести ритуал в одиночестве. А пока, мужчина сел неподалеку, наблюдая за прихожанками со стороны. Кажется, он давно не видел так много детей за один день сразу.       И всё же маленькие существа не могли не вызвать в нем улыбку, а в голове сразу возникла картинка сегодняшнего сна. Все-таки Вэй Усянь не мог отделаться от мысли, что хотел бы застать взросление А-Юаня, а ему досталась уже сформировавшаяся личность, так прекрасно воспитанная Лань Чжанем, на которого свалилась основная часть всей работы. Даже обидно стало, что от Вэй Усяня в нем не осталось никакого вклада. Может, судьба однажды подарит ему второй шанс? Однако, это означало бы, что какой-то бедный малыш должен лишиться родителей, а такого, по мнению Вэй Ина, не заслуживал ни один ребенок.       Когда стены храма опустели, а на город опустилась ночь, Вэй Усянь осторожно вошел внутрь. Тусклый свет свечей придавал статуе богини плодородия еще более величественный вид. Тени играли на стенах так, будто духи ожили и пришли повидаться с незваным гостем, но Вэй Усянь продолжал продвигаться внутрь, пока не остановился прямо около статуи.       Он зажег несколько палочек благовоний и склонился в поклоне, стоя на коленях перед богиней. Тени ползли по стенам, а завывания ветра все больше походили на плач или перешептывания женских голосов. Когда все приготовления и ритуалы были закончены, он вновь обнажил рану на руке, заимствуя у себя немного крови, и принялся выводить иероглифы прямо на статуе. Затем, он сложил руки перед собой, предварительно положив мешочек на пол чуть впереди, а потом воскликнул:       — Богиня плодородия, прими свою рабу, да упокой ее душу! Воссоедини несчастную мать с собственным дитя.       Через секунду раздался грохот, заставивший вздрогнуть. Ворота храма распахнулись, а внутрь помещения ворвался сильнейший порыв ветра. Вэй Усянь обернулся, и успел заметить темную тень прежде, чем она пронзила его насквозь в области живота и повалила мужчину на пол, лишив чувств. Тень вырвалась, взмыла к потолку, а потом исчезла в недрах сердца статуи богини, вокруг всё затихло, будто ничего и не произошло, а храм погрузился в темноту.       Вэй Ин с трудом разлепил глаза и поднял голову. Последнее, что он помнил, это удар затылком о каменный пол, но сейчас он почему-то сидел, да еще и в позе для медитации. Он огляделся по сторонам: мешочек ловушка лежал раскрытым, а знаки, нарисованные на статуе, исчезли, блоговония догорели и даже не источали дыма, а через маленькие окошки пробивались первые лучи солнца. Посетителей еще не было, но всё указывало на то, что заклинатель провел здесь во сне или в обмороке целую ночь, однако обстановка указывала на то, что обряд прошел успешно.       Вэй Усянь поднялся и сразу же пошатнулся.       — Черт, кажется, я теряю хватку, — пробормотал он и небрежно потер виски от усталости, будто не сомкнул глаз за всю ночь. Он вышел и поплелся в сторону дома, забыв и про вино, и про завтрак, время которого уже наступило, лишь бы поскорее оказаться головой на подушке и забыться сном.       Проснулся ближе к вечеру от странного ощущения в животе. Списав его на лютое чувства голода, тот сразу же отправился на поиски еды. Решил купить и домой немного про запас, чтобы встретить Лань Ванцзи вкусным ужином, если конечно тот вернется скоро. Поскорее бы он вернулся, этот Лань Ванцзи, ведь время ожидания его с каждой секундой становилось всё мучительнее. Раньше Вэй Ин довольно спокойно воспринимал разлуку, но теперь изнывал по мужу, в буквальном смысле. Всё тело будто и правда ныло от фантомной боли, которую не удавалось смыть ни холодной водой, ни крепким сном.       Хангуан-Цзюнь появился спустя два дня ближе к закату, застав мужа на террасе. Тот, завидев мужчину, бросился ему сразу в объятия.       — Ну как самочувствие дяди? — спросил он, усаживая Ланя за стол и подавая тому кушанья.       — Мы двадцать часов подряд исполняли песнь «исцеления», так что ему стало гораздо лучше. Прогноз положительный.       — Ты, наверное, устал, — Вэй Усянь сочувственно сдвинул брови и накрыл ладонь мужа своей. — Ты вернулся гораздо раньше, чем я рассчитывал.       — Нет нужды находиться там постоянно, — ответил тот. — Наведаюсь туда еще раз спустя некоторое время. К сожалению, Ланя Сычжуя забрать из Глубин не удалось. Он занят учебой.       — Ох, что ж, тогда навещу его сам как-нибудь или отправлюсь вместе с тобой в следующий раз. А сейчас тебе нужно отдохнуть. Не хочешь ли выпить со мной? Я тут раздобыл немного.       — Откуда?.. — спросил тот, припоминая, что лишних денег на вино у них вроде как не было.       — Сюрприз, — лукаво улыбнулся он. — Не то чтобы я настаивал… Ладно, я настаиваю. После такого путешествия и стресса тебе просто необходимо напиться и забыться, а уж я о тебе позабочусь.       Едва он успел договорить фразу, как Лань Ванцзи уже протянул руку с чашкой, жестом давая понять, что он совсем не против.       — Только предупреждаю сразу: я без тебя тут ну очень соскучился, поэтому за себя не отвечаю… — расплылся в улыбке Вэй Ин.       — Делай со мной, что хочешь.       — Ни слова больше!       Чарка заполнилась вином почти до краев и была осушена в тот же миг. Вэй Усянь мысленно начал обратный отсчет до того самого состояния своего мужа, сгорая от нетерпения. Губы горели без поцелуя на устах, руки дрожали, не ощущая под собой такую горячую и родную плоть, глаза пожирали спящего человека перед ним, но он не предпринимал ничего, лишь ждал, когда тот обратит свой взор на него.       Как только Лань Ванзци открыл глаза, его муж тут же оказался рядом и впился в его губы страстным и глубоким поцелуем, сразу же стягивая верхние одежды с плеч. Тот был податливым, отвечая на поцелуй, а потом обвил руками мужа, прижимая к себе сильнее. Чего греха таить, сам истосковался за эти пару дней так, что даже находясь под действием спиртного, готов был взять его полностью в ту же секунду и без остатка. Только вот вся инициатива вдруг перешла в другие руки. Вэй Усянь повалил Ванцзи на спину, прижимая своим телом и углубил поцелуй, оглаживая его руки, грудь, сжимая ее одной ладонью, а второй неуклюже раздевая себя. Он чуть не порвал свою одежду в порыве страсти — настолько был нетерпелив в этот раз. Обнаружив, что муж точно также сгорал от желания, о чем говорил его горячий и твердый орган в полной готовности, он начал насаживаться на член сам. Лань Чжань хотел было придержать его за бедра и сделать процесс более плавным, но вдруг обнаружил, что он уже полностью вошел. Низкий стон сорвался с губ Лань Ванцзи, распаляя второго еще сильнее, да так, что он сразу же задвигался, быстро и динамично. Хангуан-Цзюнь попытался пустить в ход руки, но те вдруг оказались припечатаны к полу над его головой — до кровати эти двое так и не дошли в этот раз.       — Ну как, Лань Чжань, нравится подчиняться мне?       — Мгм.       — Жаль только, что ты не вспомнишь этого завтра утром. Оставлю тебе небольшое напоминание!       Вэй Усянь примкнул к шее второго, покрывая ее поцелуями, а в ответ услышал еще более громкие стоны. Не выдержав, он в порыве страсти прикусил мраморную кожу, а потом засосал, втягивая. Задержавшись так на несколько секунд, он отстранился, любуясь трофеем, который оставил. Завтра Ванцзи скорее всего зальется краской при виде него, а еще возможно откажется выходить из дома, но об этом он подумает позже.       Вэй Ин вновь динамично задвигал бедрами, делая это преимущественно не вверх-вниз, а вперед-назад, отчего Лань Чжань закатил глаза и откинул голову. Оба чувствовали приближение оргазма, тепло наполняло низ живота, дрожь усиливалась с каждой секундой, а потом экстаз накрыл обоих с головой.       Вэй Усянь упал на мужа, всё еще удерживая того внутри, будучи не в силах слезть, а теплая сперма, просочилась наружу, стекая по бедрам.       — Мне понравилось, — вдруг прошептал Лань Чжань, получив в награждение еще один нежный поцелуй и лучезарную улыбку.       — Добро пожаловать домой, — ответил второй, падая без сил.