Рациональный азарт

Он не так часто дурачится, как может показаться. Улыбка на лице лишь шлифовка, всех напрягает взгляд аметистовых глаз, вернее, Авантюрин так смотрит, чтобы напрягать. Может кинуть деньги, пошутить, но по пальцам пересчитать моменты искреннего желания повеселиться. И при этом в авгине ещё есть жилка какой-то жестокой азартности. Ему в руки дали многофункциональный механизм, и с мыслями «что будет, если я сделаю так?» он вертит стороны, нажимает кнопки, дёргает рычаги. Ему хочется пойти дальше, увидеть край. Какой край? К примеру, край терпения Рацио. Как далеко можно зайти? Авантюрин рукой проводит по волосам назад, смотрит на своё отражение в зеркале. Ему не очень нравится, в отражении появляется доктор с нечитаемым лицом. — Что думаешь? — Ты выбрал не того напарника в качестве шоппинга. — Да ну? А кто фасоны себе делает для, позволения сказать, одежды? — Моя одежда совершенно нормальная, и да, себе подбирать вещи легче, если есть устойчивый стиль. Ты пытаешься выбрать нечто отличимое от привычного, я не знаю, какая одежда тебе нужна. — Тебе напомнить? — Авантюрин не даёт ответить, налетает на партнёра, вешаясь на шею: — Ну не будь такой жадиной, сладкий! Я хочу взять эту куртку, она так подходит под твою! Ну пожалуйста-пожалуйста! — Прекрати! — шикает на повышенный скулёж Веритас. — Не обязательно устраивать показательный спектакль! — ...или ты хочешь видеть на мне что-то определённое, м-м? — ехидничает авгин, сказанное звучит так тихо, что приходится читать по губам. Довольный топ-менеджер не обращает внимания на покупателей, которые оглядываются на них или спешат увести детей подальше, любуется судорогами на очаровательном лице. — Я понял. Но тебе этот костюм не нравится, судя по всему, поэтому иди мерять дальше. — Смотри внимательно, не каждый день такой показ мод бывает. Причём персональный, — сдержавшись от поцелуя, Какаваша прячется за занавеской. Проходит ещё минут десять, прежде чем он слегка выглядывает наружу и видит, как у доктора вертится молоденькая девушка, судя по костюму, одна из персонала. Предлагает помощь, похоже. Авантюрин прекрасно понимает, что высокая фигура его Веритаса буквально за версту привлекает пылкий взор всяких одиноких дам. «— Вот бы на спор с ним договориться: к кому чаще будут подходить для знакомства в клубе» — мелькает мысль, но топ-менеджер быстро опускает себя на землю. Рацио тем временем ловко отклоняет помощь и садится на мягкий диванчик в ожидании. И-о-эоны-закидывает-ногу-на-ногу. Это издевательство над мозгом Какаваши. Хочется легонько поцеловать сидящую икону, а может и не легонько. Он замирает, смотрит на скрещенные руки, которые слегка давят на грудь, наблюдает, как ткань штанов обтягивает бёдра. — Веритас, — шёпотом зовёт мужчина, кое-что придумав. — Иди-ка сюда, пожалуйста. Терпеливый доктор послушно встаёт, подходит к примерочной. Авантюрин тут же полностью отодвигает шторку, берёт в руки две вешалки: — Помоги-ка, тебе какая-то футболка из этого нравится? Загвоздка оказывается в том, что авгин стоит только в штанах, наклоняя голову в бок, чтобы убрать со лба растрёпанные волосы. Сейчас любой прохожий может рассмотреть подтянутое тело с ярко-выраженными ключицами. Может, в нём нет столько мышц, но он заметно крепкий и гибкий, особенно это видно со спины. — Ты-чего-добиваешься? — Веритас захлебывается возмущением, шипит, хочет задёрнуть штору, но цепкие руки затягивают его внутрь. — Проверяю тебя на ревниво-вместимость, — коварствует топ-менеджер. — Не хочешь, чтобы меня кто-то увидел в таком виде? — Мне бы узнать, куда вмещается столько раздолбайства в тебе, — мужчина тычет двумя пальцами в лоб. Пространство примерочной довольно тесное. Рацио это осознает, когда авгин драматично пытается преувеличить отдачу от удара и чуть не упирается в зеркало на стене. Он успевает прижать Какавашу к себе, ощутив, что воздух вокруг них мгновенно становится разрежённым. Память о первой близости всё ещё слишком живая, чтобы не волновать: эти руки держали его плечи, держали его всего, вели за собой. Полуобнажённый торс уже не усеян засосами, отчего в голове, так называемое серое вещество превращается в кипящую субстанцию, провоцируя не самые приличные мысли. — Лучше спроси, куда вмещаются все мои фантазии, — Авантюрин пытается разрядить обстановку, хотя сам её спровоцировал. — Даже не подумаю, — Рацио хмыкает, чувствует себя подростком, у которого чуть что кровь к щекам льнёт и не только. — Если я буду перегибать палку, то скажи, — Какаваша не даёт отвернуться от себя, одну руку запускает в тёмные волосы на затылке. — Я пытаюсь нащупать границы, поэтому не обижусь. Веритас слабо улыбается — вот есть же в этой голове что-то от гениального. — Извините, господа, у вас всё хорошо? — вдруг раздаётся вопрос снаружи. Авантюрин смеётся, пока доктор накидывает на него рубашку, шипя, как змея. — Всё нормально, не стоит беспокоиться, — сделав строгий тон, Веритас пытается делать вид, что всё под контролем. — Да, мне просто нужна была помощь с застёжкой! — выдаёт Какаваша, на что в ответ получает широко открытые ализариновые глаза. — Тогда ладно... просто примерочная рассчитана на одного, поэтому... Рацио не терпит ударов по гордости, и сейчас даже не хочет знать, о чём думают здешние продавцы по поводу их тандема. Авантюрину же плевать, ему весело раздавать ошибочное мнение о себе как горячие пирожки. — Да-да, мы в курсе, — доктор выходит наружу и девушка мгновенно уходит, пробормотав, чтобы они обращались, если понадобится консультация. — Неловко получилось, — едва успокаивается авгин. На этот раз Веритас стоит как Цербер у шторы и едва поворачивает голову, чтобы сквозь зубы проговорить: — Ты хоть представляешь, как по-идиотски это выглядело? — Ну, мне не привыкать, а тебе соболезную. — Тебе бы научиться молчать, ради всех эонов. — Ворчи-ворчи, самому-то понравилось меня жмякать. От столь грубого упрощения ситуации у мужчины глаза на лоб лезут: — С твоего позволения, я тебя от удара с зеркалом спас! — Сам же меня толкнул. — Там силы удара даже не было! Ты специально откинулся назад! — Как докажешь? — Детский сад. — О да, мы бы могли играть во взрослые игры, если бы один эрудит признавал, что ему хочется позажимать меня по примерочным. У Рацио не хватает лёгких для такого вздоха, чтобы описать всё своё праведное возмущение — сам тут разыгрывает сценки, затаскивает, а теперь стрелки на другого переводит! И ведь смешно ему, доктор знает, что за занавеской стоит улыбается. — Никогда такого не хотел и не захочу, — Веритас скрещивает руки на груди. — А я кое-чего хочу... — как-то совсем вкрадчиво звучит сзади. Пальцы сжимают ткань одежды сильнее, Рацио не ведётся на этот тон: — Хочешь выбрать себе одежду и поскорее вернуться домой. Вперёд. Не дав шанса на ответ, доктор гордо отходит подальше, считая перепалку завершённой. До конца закупок Авантюрин загадочно молчалив, чем заставляет чувствовать дискомфорт. И прежде чем терпение Рацио подходит к краю, мужчина приглашает на крышу торгового центра, по которому они всё это время ходили. Покупки загружены в машину, топ-менеджер уходит первым, попросив подняться спутника чуть позже. Со всей строгостью Веритас сначала поднимается на лифте, а потом преодолевает две лестницы. Крыша по совместительству ещё и парковка, с неё открывается вид на однообразно яркий Пир-Пойнт. Каменные джунгли безралично возвышаются над людьми, как и сам эон Сохранения — при длительном нахождении на этой планете можно заметить за блестящим антуражем бездушные стратегические решения и не более. Оглянувшись, доктор подходит к огражденному краю, поставленным во имя безопасности. «— Надеюсь, он не заставит меня играть в прятки», — голова болит только от предположения, Веритас закатывает глаза. — Ха-ха, ты даже без моего присутствия так очаровательно это делаешь, — раздаётся по всей крыше. Напряжение стирает любое выражение эмоций на лице. Это определённо ещё голос Авантюрина, но с ним что-то не так. Он двойственный, грубее, чем обычно, но суть в другом. Плечи тянет вниз какой-то отдалённо знакомый груз, ассоциация с которым вызывает лишь настороженность. — Игрок? — Рацио напрягает зрение, пытаясь вглядеться в тёмные силуэты машин на плохо освещаемой крыше. Сердце начинает биться медленнее, а доктор идёт ближе к центру, рассматривая каждый угол. Он не видит, как из-за ограды вверх поднимается высокая фигура и медленно приземляется за спиной. — Я здесь, док, — весело раскрывается Авантюрин. Ещё одна фраза вызывает табун мурашек, Веритас разворачивается и не успевает хоть как-то проконтролировать свою реакцию: отходит на пару шагов назад, задерживая дыхание. Перед ним нечто, всё ещё напоминающее человека с руками и ногами, но куда выше ростом, под два с лишним метра. В целом, угадывается образ изящного павлина с этой яркой палитрой зелёного и синего, но Рацио не может избавиться от тяжести на плечах. Вместо родных фиалковых глаз — мерцающая безжизненным светом маска. Блондинистые волосы растрёпаны и их едва видно из-под широкополой шляпы. Перевёрнутое сердце на груди немного освещает крышу холодным сиянием. Пенакония. Золотой горизонт. Сила, от которой воздух искрится, каждая пылинка ощутимо оседает на коже. Инстинкт самосохранения и вся рациональность твердит держаться подальше. — Док? — Авантюрин точно не ожидает такой реакции. Он впервые видит Рацио в таком откровенном шоке или... испуге? — Не бойся, это из-за силы опорного камня такие метаморфозы, чтобы тело выдерживало его силу, — пытается в легкомысленный тон. Делает шаг, разведя руки в стороны, но Рацио продолжает отступать. Неужели это и есть та граница? — Зачем ты используешь силу без назначения? — строго хмурится мужчина, всё ещё отслеживая любое движение. — У неё одно назначение — выполнять мои прихоти. Я захотел познакомить тебя с таким собой. Это правда. Тут мало от лукавого. С камнем Какаваша неразлучен, не использует ту силу по капризам, конечно, но облик кажется ему чем-то близким, чем-то, что отражает его безжалостную азартную натуру. Проблема в том, что до этого Топаз и Сугилит реагировали на перевоплощение каждый по-своему, но привычно. Как будто Авантюрин просто сменил наряд. Возможно, потому что они тоже носители силы эманатора. Рацио — обычный человек, пусть и учёный до мозга костей. Конечно такого можно испугаться. Авантюрин понимает, что где-то недоглядел в своём плане этот нюанс, но позволить этому остаться между ними не может: — Просто посмотри, какая ещё сила может придумать такой отпадный наряд? Видимо, первое время шока проходит, и Веритас кое-как вздыхает, массируя переносицу: — Да, ты прав... Вернись в свой облик. Это нагрузка и на твоё тело, если помнишь, то ты плохо спишь который день. — Если ты скажешь, что тебе страшно, то хорошо. Не надо прикрываться мной. — Я не боюсь. Страх перед неизвестным только бывает, а тебя я знаю, — резко перебивает доктор. — К чему это представление? — Не боишься? — авгин делает шаг вперёд. Рацио силой воли заставляет себя стоять на месте. Звук каблуков звучит всё ближе, за спиной картёжника струится плащ. Он подходит на расстояние вытянутого локтя, Веритас голову решает не задирать, отворачивается в сторону. — Ты такой красивый у меня, совёнок, такой храбрый, — мурлычет мужчина, наслаждаясь видом опущенных ализариновых глаз. Смотреть на Рацио сверху вниз это совсем иное. Одна рука медленно тянется к волнистым волосам, чтобы дать партнёру шанс остановить, если совсем будет невыносимо. Палец с вытянутым блестящим наконечником аккуратно поддевает тёмную прядь, проводит по всей длине. Удивительное ощущение щекочет нервы, бьёт по всему телу маленькими разрядами. Как же он жесток и ужасен, если ему нравится такой Веритас. И в то же время топ-менеджер не может позволить, чтобы единственный желанный им по-настоящему человек опасался хотя бы одной сотой его сущности. Так нельзя. Это недопустимо. — До-ок, — Авантюрин без спросу обхватывает подтянутое тело и тянет его вверх, поддерживая за поясницу. Они совсем невысоко поднимаются над крышей. — Какаваша! — Рацио в дурном тоне, он по инерции опирается на плечи и даже щедро ударяет одной рукой, но тому хоть бы что. — Смешно тебе? — Прости-прости, — шепчет через маску и тянется, чтобы аккуратно потереться о тёплую кожу. — Но ты так напряжён, тебе нечего опасаться. Я с большей вероятностью себе шею сверну, чем подумаю тебя обидеть этой силой. — Поставь. Меня. На место, — Веритас неумолим, смотрит строго, но также напряжён. Кажется, Авантюрин не смог остановиться вовремя, наткнувшись на грань. До конца вечера ему приходится пожинать плоды своей выходки — Рацио его всячески игнорирует до спуска к машине, в самой машине и даже в квартире. — Ты не будешь спать здесь, — Какаваша ставит руки на пояс, когда видит, что доктор намерен обустроить диван в гостиной. — Совёнок, ну- Острый взгляд ализариновых глаз пресекает дальнейшие нежности. Авантюрин почти в отчаянии. Он садится рядом и обнимает мужчину со спины: — Я не хотел издеваться, честно! Просто это тоже часть меня, ради этой силы я отдал другую свободу... — руки скрещиваются на животе, авгин трётся о ткань ночной рубашки на спине, чувствуя запах геля для душа. — Прости меня, я перестарался. Пальцем к тебе не прикоснусь, пойдём в спальню, пожалуйста. Что примечательно, от прикосновений Веритас не уходит. Молчит со сложным выражением лица и строго смотрит, если хочет приструнить картёжника. В мыслях авгин уже точно решает спать на полу рядом, если доктор не согласится пойти с ним. Как же это инфантильно — не давать человеку вот так пережить обиду. Но Авантюрин по натуре своей не терпит собственного поражения, поэтому всячески пытается исправить положение. — Давай ты будешь обижаться, но не отстраняйся, ладно? Он немного лихорадочен и противоречив. Главный страх его снов — уход Рацио, пропажа всего, что они построили. Но ещё хуже будет, если доктор простит его на почве жалости, зная, из-за чего не спит топ-менеджер. Пусть игнорирует, а ещё лучше пусть швыряет всё, что под руку попадётся — это пережить куда легче, чем какую-либо попытку субординации. От одной мысли, что такой исход возможен, в мозгу Какаваши разрабатываются подходы того, как он будет возвращать себе Рацио. Любым способом, даже если придётся опуститься до... — Бесы в тебе, что ли, сидят, что ты там бормочешь? — ещё один тяжёлый вздох и первая фраза ставит шлагбаум перед потоком мыслей топ-менеджера. Взяв кисти авгина в свои ладони, Веритас разворачивается и обнимает его. — Хорошо, пойдём в спальню. Но без предупреждения больше таких фокусов не смей делать, уяснил? Фиалковые глаза с недоверием поднимаются на него: — Хорошо, но... ты не будешь игнорировать меня всю неделю? — Я кто по-твоему? Надо было просто подумать и успокоиться. В такие моменты лучше посидеть тихо, Какаваша, и дать время. — ... — Что тебе не так? — хмурится Веритас, увидев знакомый нехороший блеск напротив. — Ты даже нормально не пообижался. Расскажи мне, как тебе удалось так быстро справиться с собой? У Авантюрина есть очень нехорошее предположение, какой стратегией пользуется его горячо любимый партнёр. — Не прощаю – не нравится. Прощаю – тоже не нравится. Ты сам-то определись, — вскипает доктор. За этот вечер нервы у него потрёпаны знатно. — Мне просто интересно, — щурится Какаваша. — Я выслушал твой мотив и поверил, что ты пытался донести что-то, но оказывается не умеешь делать это адекватно. Кто-то в нашем случае должен сохранять ясный ум и подавать пример. — Так и знал, — Какаваша не перестаёт сверлить взглядом. — Опять со своим наставничеством полез в наши отношения. — А как с тобой по-другому?! — громче возмущается мужчина, поднимаясь с дивана. Он серьёзно сейчас кого-то треснет: — Это мой рабочий метод, смею заметить, и ты его критиковать удумал? — Знаешь, давай лучше отомсти мне так, чтобы я на стенку лез от отчаяния. — Это бессмысленно! Ты опять пытаешься доводить до крайностей? Не будет тебе эмоциональных аттракционов, завязывай! Авантюрин встаёт во весь рост на диване, чтобы сравниться с высотой доктора. Тот это принимает, подходит ближе, и они специально не критично сталкиваются лбами. — Зато, как ты говоришь, этот «аттракцион» помогает пережить все эмоции со вкусом, с чем у тебя ох какая проблема, моя драгоценность, — зло улыбается авгин. — Это ты мне про умение переживать эмоции говоришь?? — Веритас один раз тычет в ребра, на что его руку быстро хватают в плен. — Ну, про мои проблемы мы оба знаем, а вот ты свои отказываешься как таковые замечать! — Не отказываюсь, а только избавляюсь от привычки! Кое-какие успехи у меня уже есть! — Удиви меня. — Всякую глупость пропускаю мимо ушей. — Надеюсь, мой утренний флирт не входит в этот список? — По настроению. — Нарываешься, мистер панацея. Глядят друг на друга, как два петуха, которые пытаются доказать своё превосходство не курам, а друг другу. В чём таланта авгину не занимать, так это в проницательности. У Рацио есть стандартное отношение к окружающим, как к глупым людям, которым лучше всего показывать пример. Понятно, что он не каждому помогает, а только тем, в ком видит так называемых учеников. Авантюрин в этой категории уже был, ясно дав понять, что возвращаться в неё не намерен. И вот получается, что Веритас обиделся, а доктор Рацио уже принимает глупца, эмоционально отдалившись от ситуации во имя рациональности. С таким кадром любая ссора будет как эпизод курса по психологии. — Идём спать уже, — первым сдаётся доктор. День оказывается слишком длинным или это он теряет выдержку, быстрее истощаясь. — У меня голова сейчас взорвётся. — Попробуй думать меньше, — Какаваша всё ещё понимает свою вину, но злится на горделивую жилку своего гения. По пути в спальню не отпускает руку Рацио, пальцы скрещиваются в замок — признак того, что они уже вместе и никто ничего не хочет менять. Всё-таки проблемы никуда не деваются, кое-что предстоит проработать. Они потихоньку справятся, пока между ними есть диалог. Веритас уверен в этом.

***

Остаётся всего два дня до съезда гонщиков. Рацио утром отправляется на консультацию, а топ-менеджера выгоняет на работу, запретив за собой заезжать. Делает вид, что не дуется, но дуется, чем успокаивает Какавашу с одной стороны и подмывает его начать выкупать прощение дорогими подарками. — «Зачастую ими или откупаются, или подкупают», — кривляет строгий тон авгин, делая сотый круг в своём кресле. — «Моё финансовое положение полностью покрывает все мои потребности, следи за собой». А-а-а! Ты же лучше всех знаешь, что я только в подарках хорош! На кой чёрт мне жизнь усложняешь? С другой стороны, так даже интересней, но с другой — почему проблемы не решаются одним волшебным поцелуем любви? От очень важных размышлений, не связанных с работой, отвлекает экран смартфона, на котором появляется уведомление:

༻━━━━━━━━━━━ ༺

Сообщение от: Золотушка (Вэньлин Чэн) «Господин Авантюрин, простите, что отвлекаю, но дело жизни и смерти. Ответьте, когда будете свободны! Умоляю! >_<»

༻━━━━━━━━━━━ ༺

Вот так да, чего только не случается, когда бездельем занят. Пару секунд мужчина размышляет, есть ли у него желание помогать цыпленку доктора, как вдруг его цепляет эта мысль.

༻━━━━━━━━━━━ ༺

«Приветствую, очаровательная Вэньлин. Давно не списывались. Чем могу быть полезен?»

«Ух, как быстро!»

«Профессиональная привычка»

«Скажите, Вы с наставником часто видитесь?»

༻━━━━━━━━━━━ ༺

«— Милая моя, я твоего наставника вижу в таких ракурсах, в которых тебе и не снилось», — хочется ловко напечатать, но Авантюрин не готов брать ещё один промах на свой горб. Приходится скромно обобщать:

༻━━━━━━━━━━━ ༺

«Достаточно часто, а что?»

«Господин Авантюрин... Вы моё спасение... только не теряйте в меня веру, пожалуйста ×_×» «Я сейчас всё расскажу.»

«Меня тяжело разочаровать, юная леди. Нужно анонимно спросить у Рацио какой-то вопрос?»

«Ах если бы! В общем, я проиграла спор своей одногруппнице... мне нужна фотография наставника...»

«...зачем ей его фотография?»

༻━━━━━━━━━━━ ༺

Нет, это уже даже смешно становится — делить виды на Рацио с кем-то.

༻━━━━━━━━━━━ ༺

«Она состоит в его фан-клубе, так они любой кусочек его образа как драгоценность рассматривают» «Выручайте, если не принесу, то плакала моя репутация честного дуэлянта»

༻━━━━━━━━━━━ ༺

Авантюрину необходимо пару секунд, чтобы вдуматься в прочитанное. Фан-клуб. У Доктора Рацио Веритаса. У этого хмурого учителя, носящего гипсовую голову? Маргарет была лишь начальным боссом, что ли? В голове рождается гениальный план: Не можешь уничтожить секту? Возглавь её! Уже с куда большим энтузиазмом мужчина берёт телефон:

༻━━━━━━━━━━━ ༺

«Господин Авантюрин, Вы ещё там не потеряли веру в человечество?»

«Всё в норме, Вэньлин. У меня к тебе деловое предложение»

«О нет, пощадите, у меня нет денег >_<»

«Никаких кредитов. Я тебе фотографию, а ты мне доступ к этому фан-клубу»

«Вы не знаете, на что подписываетесь... там...» «Там помешанные люди без личной жизни. Они буквально строят теории о том, кто он такой =_=»

«А они знают, что ему нравится, там в еде или других вещах?»

«Да я и так скажу, что он любит уточек ^_^. Не спрашивайте ничего, просто примите как данность»

«Ага, понял. Но ссылку на этот фан-клуб обязательно дай. Я всё-таки рискую быть избитым стилусом»

«Зачем это вам, можно узнать? Там нет важных данных для КММ. Клянусь хвостом >_<»

«Я хочу приобщиться к молодёжи!»

«.......» «Они не поймут, если в их болото вступит благородный принц....»

«Готов стать пылкой шестнадцатилетней студенткой. Я дам другой номер телефона с новым именем»

«А Вы настойчивы...×_×» «Ох, хорошо, достану. Не говорите, что не предупреждала! И не обижайте наставника из-за всяких вещей, которые они там пишут!»

«Мы с твоим наставником уже неразлучные деловые партнёры, я ни за что его не обижу. Слово директора отдела стратегических инвестиций»

«Ладно, Вы хороший человек, я это знаю. Просто предупредила ^^»

༻━━━━━━━━━━━ ༺

Пальцы внезапно замирают над экраном. Авантюрин вслух читает последнее сообщение: — Хороший человек... — хмыкает, не зная, это такая проницательность у девчушки или всё-таки святая наивность. Авгин наклоняется, отодвигает самый нижний ящик стола, который используется очень редко. В нём полно файлов, пустых папок, испорченных принтером бумаг и под всем этим находится прямоугольный распечатанный конверт. Прошло больше года, а на фотографиях внутри улыбаются знакомые лица. Маргарет с Топаз у бассейна, Авантюрин широко улыбается, гордо демонстрируя несколько строгих пакетов дорогих закупок в руках, Генри позирует с игрушечным пистолетом, Вэньлин с видом счастливого ребёнка ест яблоки в карамели. Мужчина помнит, что для лисицы это напомнило о лакомствах Сяньчжоу, и он с горяча ей накупил их целую кучу. Доедать пришлось всем, да так, что потом неделю на сладкое смотреть невозможно было. Всего на одной фотографии студенты поймали Рацио в гипсовой голове, обошли с двух сторон, кривляясь на камеру серьёзными лицами. Когда он только получил эти снимки, то ничего не ощутил. Просто снимки людей. Просто то, что уже прошло и не вернётся. Но теперь Какаваша ощущает, как что-то сверлит в груди — у него от прошедших счастливых моментов с родной семьёй ничего не осталось, кроме воспоминаний, искажённых искалеченной психикой. Ощущение, будто он скучает, но боль не сопровождается истерикой или паникой. Это приятное ощущение, оно живое, новое, говорит о том, что в его жизни было нечто настолько беззаботное, за чем можно легко ностальгировать. Конечно, в перерыве между фотографиями есть его конфликт с Топаз и прочие недопонимания с Веритасом. Однако с тех пор многое изменилось. Очень. Отложив фотографии... не в ящик, на стол, мужчина снова берёт телефон:

༻━━━━━━━━━━━ ༺

«Сроки для фотографии есть?»

«До начала учебного года. Если приду без фотографии, то будут гнать меня тряпками»

«Это примерно через два месяца? Не переживай, всё будет»

«Спасибо большое!»

༻━━━━━━━━━━━ ༺

Ещё пару секунд топ-менеджер думает спросить, а не думают ли дети снова приезжать на Пир-Пойнт? Это простой вопрос, но он так и не смог написать. Ему с таким трудом удаётся перебороть себя, желая построить долгосрочную связь с доктором. Подобные шаги, наполненные искренним желанием, для него редки. Хочет ли он чаще видеть этих людей? Ему важно знать. Как только закончат с гонками — обязательно обсудит этот вопрос с Веритасом.