Рациональный азарт

На своём веку Рацио пробовал множество способов договориться с людьми: от словесных дебатов до назначенных рукопашных столкновений. Последнее он жуть как не любит: кровь, синяки, пыль, повезёт, если без серьёзных травм. Тело в форме доктор не для того держит, всего лишь во имя собственного хорошего самочувствия. Впервые он ощущает себя в позиции, когда на его «нет» начинают сыпаться уговоры личного характера в сопровождении всяких касаний и щенячьих взглядов. — Я же сказал. Ты оглох? — Веритас, ну светоч мой, ненаглядный доктор, любовь моя, — заводит шарманку Авантюрин, сидя в ногах мужчины. Руки обнимают икры, как лозы, а заискивающее лицо топ-менеджера подбородком упирается в колено. — Хватит уже! — Веритас почти взрывается, ощущая, как горят уши. — Не будет такого, это мой проект и вести его буду только я! Мужчина хочет встать с постели, но авгин щурится, бросаясь на партнёра раньше, чем он выпрямится. Залазит на него полностью, аккуратно сталкиваясь лбами. — Совёнок, я состою в отделе стратегических инвестиций, знаешь определение этого термина? — Ты меня за придурка не держи- — Умница. Так вот, — Авантюрин не даёт продолжить. — Я отлично справляюсь с помощью в проектах, но, если мы хотим больше выгоды для тебя, то руководство надо отдать мне. Ты останешься единственным автором и создателем, клянусь тебе всеми благами галактики, что есть. Я буду представлять и отстаивать твои интересы в корпорации, любому голову отгрызу, кто позарится на изменение внутренней политики. Лучше так, чем ждать какую-то марионетку от высших по рангу. — А ещё лучше, не отдавать этот проект и оставить его за собой, — неумолимо упрямится доктор. — Что-то я вообще не слышал, чтобы ты в таком варился. — Совсем в меня не веришь, значит? Ты думаешь, меня здесь удача одна держит? — Уж не знаю, можно ли эту работу назвать удачной. Проходит пара секунд противостояния взглядов. Рацио смягчается, обдумав свои слова: — Прости, это было грубо. — Ничего страшного, зато ты всегда честен. Я не обижаюсь, совёнок, на тебя никогда. — Хватит меня так называть, игрок. — Тебе же нравится, вон какие уши красные, — Авантюрин дует на красную кожу, откинув тёмные волосы: — Если ты не согласишься, я ещё и на публике буду так себя вести. — Я вместе с тобой на публике больше никогда не окажусь, — вздохнув, Рацио отворачивается: — Не принесёт этот проект той пользы, на которую Яшма надеется. Его очевидная загвоздка в том, что прошедших курс крайне мало, затраты не окупает, но это для меня не страшно и очевидно было с самого начала. На курс я отбираю лично, получают сертификат далеко не все. А если придётся брать каждого, кого подкидывает корпорация, то суть проекта теряется! Они будут ходить туда, как на отбывательную дисциплину, есть множество других таких курсов, которым лишь бы с этого заработать, пусть берут их! Авантюрин видит, как у доктора не прям сердце кровью обливается, но говорить о подобной печальной перспективе своего проекта ему неприятно. — Я знаю, совёнок, делать уступки очень сложно, но на кону твоя свобода. Разве это не весомый аргумент? — Какаваша вкрадчиво перебирает непослушные, витиеватые пряди, говорит нежно. Веритас сжимает его руку в своей. Поворачивается обратно и без сомнений чеканит: — Это цель, с которой я получал свои знания. Свободу я как раз-таки и потеряю, если буду подстраиваться. Быть на побегушках у Гильдии мне не привыкать, с КММ тоже справлюсь. — А Яшма что предлагала? — Говорила о денежной мотивации учащихся. Если они будут получать стипендию за отличные оценки, то все будут как миленькие, но это всё равно, что давать конфету ребёнку за то, что он читает! Идиотизм! Я учу лишь тех, кто осознанно дошёл к пониманию о необходимости знаний! — Я понял, понял, не нервничай, всё. Подумаем, как ещё можно выкрутиться, — Авантюрин успокаивающе гладит по солнечному сплетению, а потом туда же кладёт голову. Сердце доктора стучит очень быстро. Вот, что заставляет его терять самообладание, да? На самом деле авгин восхищён отдачей партнёра своему делу. У него есть цель и не просто какая-то маленькая и невзрачная — Рацио за неё готов сражаться до последнего, даже если есть риск для жизни. Яшма сразу осознала, что переговоры невозможны, решив морально подбить горделивую сову. И понятие свободы у доктора куда более широкое, чем у авгина. Не просто отсутствие видимых кандалов, а возможность самостоятельно руководить своими возможностями. Авантюрин ведь и своего, фактически, ничего не имеет. Кроме денег с удачей. Внутри вскипает кровь от одной мысли, что на его родного человека снова обрушится какая-то опасность по прихоти змеи. Он хочет защитить, но упрямец не даётся, потому что следует своим принципам. Вот западня. Спорят они, между прочим, ещё со вчерашнего вечера. Болтали бы без умолку оба, если бы не звонок администрации отеля с сообщением, что номер цел и можно возвращаться обратно. Конечно мужчина удивляется — а почему его номер мог быть не цел? Рацио красноречиво промолчал. В самой квартире дебаты проходят с удвоенной силой. На пятьсот слов директора доктор находит тысячу и так по нарастающей. В конце Веритас угрожает тем, что сейчас поедет в коттедж и спор сам собой прекращается. С утра Какаваша решает зайти с более интимной стороны, убрав попытки договориться на языке официоза. И, надо же, Рацио выдаёт куда более искренние аргументы на этот раз. Авантюрин честно не может понять, как возможность избавиться от долгового, считай, рабства, возможно сравнивать с каким-то проектом, причём не самым прибыльным для собственного кошелька. У них довольно разные расценки на бирже жизни. — Я проверил почту, на следующей неделе будет новая гонка, — вдруг говорит Веритас, видимо, тоже погрузившись в свои мысли на время. — Гонка? — топ-менеджер сначала не может понять, о чём речь. Любимый доктор закатывает глаза: — Для начала, встань с меня. Авантюрин хлопает глазами, как будто не знает человеческую речь. И получает по заслугам — пальцы Рацио оказываются на боках, начиная щекотать. — А-а! Покушение! — позорно вскрикнув, директор отдела стратегических инвестиций скатывается с наглой лежанки. — Вот не понимают люди, когда говоришь на понятном языке, а потом у кого скверный характер? Правильно — у меня, — ворчит Рацио, поднимаясь на ноги. Авантюрин злобно, как обиженная маленькая собака, зыркает в сторону мужчины: — Так что там за гонка? — Ты реально не помнишь или дураком прикидываешься? На него всё ещё оскорблённо смотрят фиалковые глаза. — Расследование нелегальных гонщиков. Мы с тобой должны привлечь их внимание, чтобы поймать. Я на мотоцикле, а ты.... Авантюрин корчит злодейскую улыбку, увидев, как доктор спотыкается в конце предложения. Тот со сложным лицом пытается подобрать в своём культурном словаре описание образа напарника. — А я?.. — авгин выпрямляется во весь рост на постели. Конечно же его издевательство сразу улавливают. Рацио хмыкает и разворачивается на кухню: — Всё ты помнишь. Я на глупые вопросы не отве- Не успевает он закончить, как со спины на плечи налетает семидесяти пяти килограммовая туша. Только само чудо знает о тайне выносливости Веритаса, который смог удержать их на весу. — Надо говорить: «драгоценный любовник», Веритас. «Драгоценный любовник», запомнил? — закрепившись на жертве аки коала на дереве, Какаваша шепчет коварные слова на ухо. — Слезь! — пыхтит Рацио. — За что ты такой неусидчивый? — Я просто подарок судьбы, хах. — Почему судьба так не любит мои нервные клетки? Авантюрин вселяет всё своё недовольство в добротный укус на шее. Но даже тут доктор сдерживает возглас в полушипении, переходящим в мычание. Мраморная кожа от грубого обращения тут же краснеет, авгин с наслаждением смотрит на новую метку и облизывает её, как довольный собой хищник. Меры по обезвреживанию приняты в эту же секунду — Веритас поворачивается обратно к постели, резко наклоняется, перекидывая ношу на матрас. У Авантюрина весь мир переворачивается туда и обратно, пока Рацио, злобно вздохнув, уходит в ванную. Через пару секунд Какаваша вынужден экстренно подрываться с постели от натренерованного крика: — Игрок! Теперь он частично понимает страх студентов перед гневом такого педагога. Кричит так, что аж сердце в пятки эвакуируется. В комнату влетает красный от злости Веритас, указывая на след: — Ты чем вообще думаешь порой, у меня такой вопрос?! — чеканит он. — Мне вечером в люди выходить, как прикажешь это прикрывать?! — Тебе на какой вопрос отвечать-то? — Какаваша стоит с другой стороны кровати и думает над тем, кому эффективней сейчас помолиться за своё спасение. Кажется, доктор грозит лопнуть от гнева, вон как вены на лбу вздуваются от одного только существования авгина. — У тебя мозгов не хватит, чтобы ответить поочерёдно на каждое?! — мужчина снимает с ноги тапок и швыряет его прямиком в топ-менеджера. Неслыханная дерзость! Всякое бывало, Авантюрина били чем придётся, но чтобы тапком, как таракана? В его собственной квартире! Он этому доктору слишком многое позволяет, на свой взгляд. Благо хоть увернуться успевает, а то гордость такого не простит. У Рацио тормоза слетают: он снимает второй, и тот тоже летит через постель. Мимо. — Сдавайся! Патроны закончились! — Какаваша застывает с улыбкой, когда мужчина на пару мгновений исчезает в прихожей. — Эй! Куда собрался?! Успев испугаться, что Веритас уйдёт, топ-менеджер только встаёт на постель, чтобы перебежать, как в лицо прилетает ещё один тапок. Этот удар ощущается хуже всех пощёчин и оскорблений. Чёрт-его-дери-через-колено, откуда в номере столько пар?! — Да что ты творишь? Я похож на мишень по-твоему? — А что? Это же риск! Тебе такое нравится! — С ума сошёл?! От такого риска я получаю только унижение! Подумаешь — укусил! Такое ощущение, будто я заразный! — Такое ощущение, будто я в одной клетке с голодным неандертальцем! Рацио стоит в дверях с ещё двумя парами и щедро замахивается опять. Авантюрин отступает на изначальную позицию — уворачивается раз, пригинается — два и ныряет под кровать. — Ты прав, голод присутствует, но в другом плане немножечко, — хихикает из-под убежища директор. — Тебе лучше вылезти, у меня заложник, — предупреждает бешеный террорист. Авгин лишь слегка выглядывает: — В этом помещении нет ничего ценнее моей- В руках у Рацио целая банка дорогущего зернового кофе, которое отбирали лично на заказ. Авантюрин его как зеницу ока берёг на чёрный день, а этот умник его из занычки достать умудрился! Причём мужчина держит стеклянный сосуд прямо над головой, будто собирается со всей дури кинуть его на пол. — Нет!! — вопит кофеиновый наркоман, вылезая из-под укрытия. — Угомонись ты уже, истеричка! — От тревожника с посттравматическим синдромом слышу! — Грубиян с профдеформацией! — Энергетический вампир! Оба замолкают на пару секунд, смотрят друг на друга недолго и у обоих на лицах мелькают улыбки. Им одновременно приходит на ум мысль, как это всё выглядит со стороны. Звучит негромкий смех мужчин. Дурачество почти переросло в ссору со взаимными оскорблениями, но отчего-то после этих криков стало комфортно. — Про профдеформацию ловко подмечено, — Веритас сдувает прядь с лица. — Энергетический вампир звучит очень эстетично, — в ответ соглашается авгин, но быстро возвращает строгий тон: — Так, отдай мою прелесть, пожалуйста, иначе я ударюсь в панику. — Целая банка, ты серьёзно? Я тебе что вчера говорил? — мужчина опускает заложника на стол рядом во имя спокойствия топ-менеджера. — Лучше ответь, когда ты успел пошариться в моей квартире, чтобы найти его? — Какаваша бережно прижимает кофе к груди и направляется в прихожую, подальше от глаз доктора. — Я свой планшет искал, — повышает голос тот. — И как? Надеюсь, ты впечатлился моей коллекцией игрушек? — гордо тянет авгин, зная, что Рацио сейчас массирует переносицу и краснеет ушами. — ...Эта игра в сапёра мне не понравилась, я наткнулся на бомбу почти сразу. Верни планшет, и я объявляю перемирие.

***

— Хватит пыхтеть как чайник. Ты сам виноват. — Ты специально так делаешь, просто признайся, — разворачивая руль, Авантюрин изображает отвращение на лице. Как назло они подъезжают к месту назначения вовремя, а все потому, что пунктуальность Рацио оказывается сильнее нежелания топ-менеджера видеть коллегу. — Серьёзно, я целый год без его физиономии жил и не понимал своего счастья. За эту неделю он меня уже- — Какаваша, — строго остепеняет доктор уже снаружи, наклоняясь к уху. Мстительно прищурившись, авгин заканчивает своё чёрное дело: — ...заебал. Ты не спасешь его от моего сквернословия, — поставив машину на сигнализацию, он не забывает опустить на глаза солнцезащитные очки. — Для тебя же стараюсь, — закатывает глаза Веритас. — Ты зря тратишь свой ресурс, ему такое отношение нравится. — Мне алмазно— — Сколько можно? Ты же не сапожник. — О-о, это у меня уже вкус появился. Ты не слышал, какие перлы я выдавал, когда меня только привели в корпорацию. Яшма была в "восторге", когда я Елену парочке слов научил, ха-ха! — Даже знать не хочу, — Рацио не спешит идти вперёд, сужает глаза, поднимая голову к вывеске здания. — Чего ты всю дорогу щуришься? Тебя что-то не устраивает? Мы туда и обратно. — Мне нельзя щурится? — как-то зло огрызается доктор. — И всю дорогу я точно так не делал. — Я за тобой следил! Делал! Знаешь, каким злым ты кажешься? Не для меня, конечно, но пощади здешних обывателей. — Разве?.. — Веритас прислушивается, поднимая руку к подбородку, как он делает всегда в процессе размышлений. — О нет, только не говори, что я добавил тебе новый комплекс, — у авгина нет желания и терпения ждать, пока любимый гений проведёт анализ, поэтому просто подталкивает его со спины, приобнимая за плечо. — Док, забудь, просто пошли. — У меня нет комплексов! — фыркает мужчина. Они поднимаются по ступенькам, двери открывает охрана. Авантюрин знает этот ресторан. Один из самых дорогих в городе — здесь трапезничают только богатые предприниматели. Стоит признать, что цены оправданы, поскольку рецепты блюд собраны из разных планет, а вместе с тем и повара исключительные мастера своего дела. Вслух, конечно, авгин ни единого словечка похвалы никогда не скажет. Ещё что раздражает — Рацио. Вернее, его выход из ситуации с укусом. У него в гардеробе (пришлось возвращаться в коттедж ради этого) нашлась интересная вещь с достаточно высоким воротником, полностью прикрывающим шею, взамен есть вырез на спине, в районе лопаток. Авантюрин про себя подчёркивает, что если не брать в оборот рабочую одежду, то доктор крайне любит необыкновенные фасоны. Сколько нервов авгину сделала та привычная чёрная, с позволения сказать, водолазка, а теперь ещё и это. Плюс к этому голые плечи, рукава идут отдельно, начинаясь чуть ниже и дотягиваясь до самых кистей. Больше разрезов нет, только обтягивающая, лёгкая белая ткань. — Господин Авантюрин, Доктор Рацио, я вас проведу, — сразу у входа в зал встречает официантка. Их место у окна в конце зала. Сугилита на месте нет — любит заставлять других ждать. Любимая тактика и у авгина, но не сегодня. Радует кое-что ещё: обычно, если ресторанщик хочет посидеть долго, то заранее приказывает принести блюда на стол (уточнять предпочтения собеседника, конечное же, он не будет), сейчас тёмно-алая скатерть пуста. Они не задержатся. — Если он такой же любитель опоздать, то у меня есть огромный вопрос к организации работников корпорации. — Мы директора, у нас другое времявосприятие, — заумно отвечает Авантюрин, поставив свой стул поближе к доктору, чтобы иметь возможность положить руку за чужую спину. Не чтобы прикрыть вырез конечно, ни в коем случае. Только чтобы ощущать чужое присутствие поближе. — Как удобно, однако, — Веритас не обращает внимания, слишком поглощённый возмущением. Наконец слух Авантюрина улавливает знакомый голос у входа. Затем шаги и насмешливое: — Вы друг от друга, смотрю, не отлипаете уже? Срослись? — Четыре минуты и пятьдесят три секунды. Тот, кто приглашает, имея хоть какие-то базовые знания этикета, не позволит ждать себя так долго, — прилетает от доктора, который сидит со скрещёнными руками на груди, откинувшись на спинку. Сугилит от претензии немного замедляет движения, улыбка с лица не пропадает, но синие глаза впиваются в гостя: — В моем ресторане мои правила, профессор. Хочу и опаздываю. — Мне неинтересно, чей это ресторан. Я не обязан ждать больше необходимого. Отодвигая стул напротив, директор качает головой: — Вот испортишь мне сейчас настроение и браслет не сниму. Веди себя скромно, профессор. — Гильдия Эрудитов имеет множество способов его снять, — растягивает слова доктор. Он выглядит как учитель, который устал объяснять очевидное глупому ученику: — Просто надо понять механизм. В таком случае я оставлю его себе, вот и всё. — Знаешь, мне больше нравилась наша беседа, когда ты не мог внятно связать слова, — цокает языком Сугилит, протягивая ладонь. — Делая другим назло, будь готов, что не все будут молча терпеть твоё отношение, — Веритас без опаски опускает руку на стол. Авантюрин смотрит и радуется. Ругают не его, а этого мерзкого ресторанщика. Учёная строгость его доктора очень горячо смотрится. Сплошное загляденье, как он ловко ставит другого на место — собранный, сосредоточенный, ализариновые глаза мечут грозы и молнии. Когда-то и Какаваша сидел вот так, напротив, встречал раздражённый взгляд и всякие грубости, которые он уже забыл как звучат. Мужчина за пару секунд осознает, насколько радикально по-другому Веритас относится к нему. И уверен почти на все сто процентов, что только ему повезло добиться такого расположения. Самое забавное — отследить чёткий момент перемены топ-менеджер не может. Сначала небрежность, потом уважение и уже в нём мелькали разные маленькие сигналы, дающие наводку на новый путь. Уже и злость вся забывается, вообще ничего не волнует, Авантюрин, кажется, начинает понимать тех людей, которые описывают чувства, как крылья за спиной. — И что с Яшмой решил? — Сугилит прячет подделку во внутреннем кармане пиджака. — Говорить с ней буду лично. Пусть ждёт. — Она ждёт тебя уже очень долго. Не затягивай, а то укусит больнее в следующий раз. — Я понял. Тогда на этом встречу можно заканчивать, как я понимаю. — И как можно скорее, а то меня сейчас стошнит от этой сияющей физиономии, — мужчина указывает пальцем в сторону. Рацио вопросительно изгибает бровь, вспоминает, что вообще-то не один, одновременно поражаясь тому, как тихо сидит партнёр уже почти десять минут. Поворачивается и видит Какавашу, подпирающего голову рукой. Он без стеснения смотрит на доктора самой счастливой и очень красивой улыбкой. — Игрок, — Рацио понижает голос, аккуратно щёлкая перед очаровательными глазами. — Ты ещё со мной? — Да, я тут, сейчас уйдём, — сладко отвечая любимому, Авантюрин, не глядя, машет рукой в сторону коллеги и меняет тон на более небрежный: — Договор. — Ого, даже так? — на смуглом лице видно издевательское изумление. — Я начинаю верить, что этот доктор лечит самые безнадёжные случаи. Рацио не понимает, пока не видит на столе злополучную бумажку, подтверждающую отношения без обязательств. Неприятная горечь сводит зубы, но не надолго, потому что Какаваша достаёт ручку (которую специально взял для этого момента) и перечёркивает прежнюю подпись на месте соглашения. Рядом с этим крестом ставит новую, как доказательство аннулирования. — Доволен? — авгин подталкивает договор обратно к коллеге. — Я тобой никогда не буду доволен, — скалится мужчина. — Вот и славно, тогда ужасного тебе вечера, — Авантюрин встаёт и хлопает Рацио по плечу. — Пошли, док. Сугилит провожает их молча до самого входа, подзывает официантку, чтобы та принесла бокал вина, а сам смотрит на договор. Удивительно — человек всю жизнь страдает от кошмарного количества невзгод, отталкивает даже тех, кто искренне желает помочь, сам себя чуть ли не сводит в могилу, но один жалкий год общения с кем-то исключительным полностью его меняет. Ради этого надо было наводить весь шум из мук и приступов истерики? Чтобы всё решить одним знакомством? Ничего более абсурдного и нелепого Сугилит ещё не слышал. Впрочем, слушать больше не желает, ему такого не понять.

***

— Раз всё так хорошо закончилось, то предлагаю это отметить! — Слушаю предложения. — Я знаю возле нашего отеля чудесный бар. Надеюсь, ты умеешь пить. — За себя переживай лучше.