Рациональный азарт

Обычно пробуждение состоит из сумбурных звонков, поспешных сборов и попыток запихнуть в себя что-то съестное против воли. При всем этом Авантюрин никогда не забывает свои украшения, особенно сильно любит серьгу, которая перенимает всё внимание собеседника с клейма. Он его не стесняется, скрыть не пытается, пусть и во время приступов бессознательной паники или воспоминаний хочется с кожей его отодрать. Но это только мысли, в реальности Какаваша не посмеет проливать собственную кровь. Летнее солнце назойливо подсвечивает занавески, пытаясь проникнуть лучами в помещение. Авантюрин не привык к такой обстановке, потому что в его квартире жалюзи плотно перекрывают доступ света в комнату. Но что ещё более непривычно — аккуратные массажные прикосновения к макушке. От них хочется расплыться неподвижной субстанцией, настолько это приятно. Авантюрин знает, кому принадлежат пальцы, чувствует рядом тепло другого человека, поэтому улыбается, прежде чем открыть глаза. — Доброго полудня, — голос Рацио тихий, а сам он облокачивается на изголовье кровати. Пока одна рука находится рядом с авгином, вторая держит книгу. — Как ты себя чувствуешь? Мужчина поднимает взгляд на доктора, ластится под движения пальцев. Рассматривает чёрную рубашку с расстёгнутыми двумя верхними пуговицами, одинокую волнистую прядь, упавшую на лицо. Сам Авантюрин, по ощущениям, в какой-то больничной великоватой футболке и штанах, но ему пока всё равно. Поворачивается на бок, обхватывает пояс любимого, носом водит по ткани, пока тёплая рука продолжает перебирать пшеничные локоны. — Какаваша сейчас умрёт, если не выпьет кофе, — зевает топ-менеджер, уложив голову теперь на бедро Рацио. Сверху фыркают: — Я даже не хочу спрашивать, сколько кофе ты выпил, пока караулил отель. — Ты правда не хочешь этого знать. — Я знаю, но дозу надо уменьшать и уходить от этого лёгкого источника кофеина и дофамина, — Веритас старается не упрекать, что, на удивление, получается хорошо. — Можно я останусь с ним? Мы так хорошо ладим. — У тебя тремор и панические атаки из-за него. — Но я люблю его- — слезливо вздыхает Авантюрин. — Игрок, дай мне встать, я принесу тебе завтрак и кофе, — Рацио игнорирует спектакль одного актёра. Подумав, авгин сжимает талию сильнее и снова прячет лицо в родном запахе жасмина: — Мы же в больнице, тут есть медсестрички, пусть они свою работу выполняют. Почему это должен делать ты? Авантюрин понимает, насколько тактильно голоден, его прямо распирает от желания залезть на Веритаса, обхватить руками и ногами, просидев так примерно день. Сейчас он не боится его отпускать, как раньше, скорее хочет убедиться, что ему правда можно получить желаемое без особых вкладов. — Я сказал, что медсестёр нам не надо, мне несложно о тебе позаботиться, — Рацио не напряжен, даже не пытается отстраниться, только легко пальцами начинает стучать по затылку. — Кроме меня никто сюда не зайдёт. — Стой, ты что, тоже тут находился, пока я был без сознания? — авгин поднимается на руках, расставив их по бокам от мужчины. — Ты был ранен? — Нет, — доктор поспешно успокаивает. — Я хотел остаться рядом и договорился на общую палату. И вправду, в просторной комнате сбоку, за открытой ширмой, заметна ещё одна застеленная кровать. Обжитый прикроватный столик доказывает чужое присутствие. — Сколько я спал? — Целый день и половину этого. Сейчас три часа дня. В голове топ-менеджера идёт подсчёт: значит, загадочница пришла к ним вечером четвёртого дня, когда выбрались, наверное, была глубокая ночь. Пятый день он пропускает, и вот, совсем чуть-чуть до конца всей зубодробительной истории! Настроение поднимается выше небес. — Ладно, отпускаю, — Какаваша живенько выпрямляется, изящно тянет руки вверх, зевая. — Где моя одежда? — На стуле. Терпеливо дождавшись ухода Рацио, мужчина поднимается во весь рост на кровати, высоко на ней подпрыгивает пару раз с победоносным напевным возгласом: — Джек-пот всё-таки мой! Выкуси, несправедливая судьба. Сил в теле немеренно, поэтому, ловко соскочив с кровати, топ-менеджер хватает полотенце, чтобы отправиться в душ. Взгляд падает на телефон. Уведомлений никаких, что странно, потому что обычно на протяжении дня ему писала Елена. Он был слишком погружен в свои мысли, поэтому отвечал на них крайне сухо, но не оставлял без внимания. Авантюрин сомневается — позвонить после водных процедур или сейчас написать сообщение? Услышать голос Топаз хочется сильнее, поэтому побеждает первый вариант. В больнице для высоких рангов корпорации всё сделано для комфорта, и к палате прилагается отдельная небольшая ванная комната с туалетом. Поэтому тратить время на ожидание в очереди не приходится, да вообще не во всех учреждениях такое есть, так что привилегии работать директором на лицо. Выходит Какаваша только в халате и с цели набрать номер его сбивает присутствие Веритаса. Он расставляет с подноса тарелку, вилку и чашку. Движения резкие, а лицо с явным оттенком недовольства, но оно пропадает, когда доктор поднимает взгляд. — Почему босиком? Авантюрин хлопает глазами, доходит за секунды: — Я тебя прошу, лето на дворе. Здесь тепло. В Рацио сражается наставительный приказ и понимание, что Авантюрин достаточно крепкий, поэтому отсутствие тапочек ему никак не аукнется. — Ты чего такой злой уже? Кто настроение подпортил, ну-ка, с кем мне надо серьёзно поговорить? — расплывается в лисьей улыбке топ-менеджер, приближаясь к низкому столику. Обхватив чужую шею, Какаваша встаёт на носочки, почти выравнивая на один уровень их взгляды, но Рацио всё ещё почти на половину головы выше. Это так дразнит и в то же время ему нравится, насколько сильно доктор отличается от привычного понимания учёного: крупные руки, широкие плечи, натренерованные ноги, крепкий торс, а на грудные мышцы опасно смотреть, а то мысли всякие лезут в голодную на прикосновения голову. — Садись завтракать, как оденешься, мне надо тебя сводить кое-куда. Авантюрин вскидывает бровь. Чтобы Рацио и не говорил прямо в лоб? — Заинтриговал, — в губы шепчет авгин, выпуская из объятий. Прежде чем он смог отвернуться, его аккуратно притягивают за талию обратно и целуют в висок. Авантюрин мгновенно расслабляется, но только для виду. — Прости, хотел подождать, пока поешь, а не нагнетать. — Брось. Нет ничего такого, с чем бы мы не разобрались. Веритас награждает нежной улыбкой и наконец позволяет топ-менеджеру сесть за трапезу. Во время еды завести разговор не получается. Кое-кто строго пытается научить его правилу «когда я ем — я глух и нем», поэтому всячески игнорирует шумного, уткнувшись в книгу. — Давай я сделаю один звонок, и потом мы пойдём, — полностью собравшись, Авантюрин таки добирается до контактов на телефоне. — Кому? — Топаз. — Это ни к чему. Ты сейчас с ней увидишься. — О, так даже лучше, — груз спадает с плеч. — Она давно ждёт? — Она здесь в качестве пациента, как и ты. Рацио стоит у двери с полной готовностью встречать любую реакцию авгина. На пару секунд звуки в голове пропадают. — Веди, — лицо остаётся непроницаемым, но у Какаваши есть глаза, с удивительной способностью подсвечивать матовым блеском напряжение внутри. Они проходят по коридору чуть дальше от его собственной палаты. Веритас стучится и открывает только после самодовольной интонации: — Такая культурность ни к чему, профессор, мы же не чужие, заходите. — Моя «культурность» относится исключительно к госпоже Топаз, — чеканно отвечает доктор, закрывая дверь следом за Какавашей. — Здравствуйте, доктор, Авантюрин, — вторит какой-то непривычно блеклый женский голос. В идентичной комнате Авантюрин сначала видит Сугилита. На его руках вялый Счетовод шевелит ушками для приветствия пришедших. Чуть дальше, на постели, полулежит Топаз. По телу расползаются бинты, а кожа, что видна — бледная, как бумага. Больше всего пугает выражение лица — обыденное, без улыбки, будто у куклы. Глаза, обычно сияющие энтузиазмом, безраличны, хотя не без знакомого гостеприимства. — Елена? — сердце Какаваши подпрыгивает, и в него вонзаются сотни игл. Директор подходит к девушке, обхватывает щёки с синяками. — Что с тобой? Кто это сделал? Аккуратно, чтобы сильно не нажимать на раны, он проводит по плечам, рукам, приходя в шок от одного вида. Ноги укрыты одеялом, предчувствие подсказывает, что это не просто так. — Авантюрин, всё уже прошло. Не переживай, — ровно говорит Топаз и рукой накрывает горячие пальцы. — Разве вы с Яшмой не должны были её защищать?! — с рычанием оглядывается авгин. — Ага, вот она тебе всё и расскажет. Подержи, — Сугилит без особой вежливости пихает Счетовода в руки Веритасу. Тот застывает неподвижной статуей на пару со свинкой, пока директор подходит к коллегам. — Пора, Топаз. В смуглой ладони появляется оранжевый, драгоценный камень. Авантюрин ни с чем его не спутает, поскольку сам носился с ним на Пенаконии. «— Откуда у него её камень?» — ... — без слов Елена достаёт из кармана халата фиолетовый самородок. Происходит обмен. Как только Топаз возвращает сугилит владельцу, тот же судорожно вздыхает. Авантюрин, сжимающий её плечи, чувствует, как дрожь пробивает тело. — Елена? — приходится сесть рядом, чтобы заглянуть в опущенное лицо. Паника нарастает, он не может никак ей помочь, не знает даже как. — Скажи хоть что-нибудь, умоляю. В неоднородных глазах плещется синева, а вместе с ней страх, боль и облегчение. Топаз робко тянет руки навстречу, получается медленно, потому что сил нет, но мужчина улавливает просьбу и крепко обнимает. Поглаживает светлые волосы, слушая тихие всхлипы, но не забывает с презрением поглядывать на рядом стоящего коллегу. — Что с ней было? Это из-за камня была такая апатия? — Рацио обращает внимание на осколок силы эманатора. — Любопытный профессор, — скалится Сугилит. — Тебе повезло, что я люблю хвастаться. Веритас про себя вздыхает. — Мой камень позволяет убрать из головы лишние домыслы и предрассудки, взамен повышает интуицию, оглушая всякую... — мужчина задумывается, подбирая слово: — рациональную чушь, основанную только на личных страхах. На этот раз Веритас вздыхает достаточно шумно вместе с Счетоводом. — Вот это состояние позволяет принимать безошибочные решения быстро, без промедления. Заодно уменьшает удар по психике после того, что она пережила, сейчас её воспоминания крайне размыты. Но, взамен, бумерангом вернутся непрожитые эмоции. Этого не избежать. — И что она должна была пережить? — шипит Авантюрин. — Не надо, Какаваша, — девушка находит в себе силы поставить подбородок на плечо приятеля. — Он пытался отговорить. Это.. это был мой план... — Какой план? О чём ты? Мне кто-нибудь объяснит внятно, что здесь случилось? — Чур не я, — быстро реагирует Сугилит и указывает в сторону доктора. — Пусть он это делает. — Кто угодно, лишь бы не ты, — язвительно отвечает тот и без особой вежливости отдаёт Счетовода обратно. — Подержи. Топ-менеджер гордо принимает ношу, будто держит на руках породистое животное, ценой в пару филиалов корпорации (это так и есть). — Откуда ты что-то знаешь? — Авантюрин щурится, глядя, как Веритас ставит стул рядом с кроватью. — Браслет, — угрюмо выдаёт мужчина, присаживаясь. Ещё один взгляд фиалковых глаз целится в Сугилита с невысказанным желанием прикончить. Но тот непрошибаем: — Эх, знаешь, Счетовод, ты единственный пример благодарной свиньи в этом помещении. Свинка-копилка вяло подаёт жалобный звук. — Целью этой миссии была не передача артефакта, а нахождение приспешников Энгиматы на Пир-Пойнте, — начинает Веритас. — Они, как я понял... проникли в базу данных КММ. — Да, они запутали засекреченные файлы, поэтому дело передали в руки высоким рангам, — Елена находит силы отстраниться, чтобы опустить взгляд на перебинтованные руки: — В нашем отделе дело поручили Сугилиту. У него был свой план, но госпожа Яшма вмешалась и попросила... Девушка неловко косится на Веритаса, как бы проверяя настрой другого. Мужчина кивает: — Говорите, как есть. — М-м, она дала ему волю привлечь к делу Доктора Рацио. Артефакт был приманкой от Сада Воспоминаний и тот, кто его нёс, обязательно бы стал целью фикциологов... — И ты решила, что поменяться с ним местами – хорошая идея, — догадывается Авантюрин. Его тон резок, он прячет лицо в ладонях: — Как тебе это в голову стукнуло, ты мне скажи?! — У меня была сила Сохранения и браслет на меня не действовал в полной мере! — стала защищаться Елена. — Я знала, что будет нелегко, но смертью бы моей это не закончилось! — Хочешь сказать, что она пыталась послать Рацио на смерть? Он вообще-то у неё на деловом контракте, ей это не выгодно! — шипит он, не сдерживаясь. Гнев, взрощенный на страхе потери, искрит предупреждением. Авантюрин привык рисковать своей жизнью, потому что у него есть некая надежда на удачу, другие в его глазах выглядят беспомощно. Обычно безраличный топ-менеджер редко открывает подобную свою сторону, что доказывает крайнюю степень беспокойства за подругу. Однако, это никак не облегчает груз давления, который он излучает одним своим присутствием. Со стороны у Рацио складывается впечатление, что мужчина может сорваться на грубости. Учитывая мнительность авгина — он вполне мог дойти до какого-то радикального решения, если ничего не изменится. — Конечно нет! — Топаз напугать оказывается не так просто. — Госпожа Яшма ни за что бы так не сделала, но сам подумай, настоящий артефакт высасывает куда больше жизненных сил! И тебе бы ничего никто не сказал! Авантюрин издаёт раздраженный вздох, всем своим видом демонстрируя свою нервность. Елена знала, что Рацио становится кем-то новым в жизни друга, кем-то близким, и если с ним произойдёт что-то непоправимое — Какаваша точно так просто это не переживёт. — Я тоже сильная, слышишь меня? — перебинтованный кулак ощутимо ударяет в плечо. Страдальческая насмешка. Авантюрин осторожно гладит тонкую кисть, говорит вкрадчиво, будто с глупой девушкой: — Подруга, я знаю, но— — Нет, ты не понял, Какаваша, — перебивает Топаз, давит сильнее: — Я сильная, я никуда не пропаду и не уйду. Верь в меня. Мелькает образ горизонта, к которому приближается маленькая фигурка девочки с длинными, пшеничными волосами. Авгин помнит сестру высокой, но сейчас мог скрыть её в своих объятиях. По крайней мере ту девочку, которой она остаётся всегда. Она сдалась. Ушла, оправдывая выбор «кровавым долгом», предпочла смерть, а не возможность жить с братом. Эта обида ещё жива, и Авантюрин не хочет думать, что Елена, заменившая множество воспоминаний с сестрой, тоже может погибнуть от рук врагов. Однако мужчина забывает, что она не беззащитная девочка с балластом в виде брата. Сильный, перспективный топ-менеджер отдела стратегических инвестиций. — Я услышал тебя, — гнев отступает под гнётом воспоминаний. Елена как всегда решает помочь другим в пользу корпорации, но в убыток себе. Только в случае с Ярило она всего-то опустилась в ранге. Подозрительный рост цены за добрые дела не на шутку напрягает Авантюрина, и он направляет стрелы тревоги на довольного скандалом Сугилита: — А ты что, не мог отговорить её?! Яиц, смотрю, нет уже, да? — Ой-ой, как заговорил. Там Яшма была, а ты знаешь, как она реагирует на отказы. Не хочу потом вылавливать из своих блюд змей, в отличие от тебя, мне моя жизнь любима. И между прочим, — мужчина вскидывает брови: — Елена у неё любимица, я был в проигрыше, как только она очаровала её своим ангельским ореолом, ворвавшись в мой кабинет, на минуточку, без предварительной записи. Я жертва обстоятельств. — А как же, жертва, — кривляет авгин. — Молчи, презренный. Она твоему доктору жизнь спасла, а я милостиво согласился подыграть. — Милостиво?! Это?! — Авантюрин резко указывает на руку Веритаса. — Я тебя убью. — Неблагодарная ты всё-таки свинья, я профессору краткий экскурс в твои пристрастия подарил, а ты— Авантюрин хочет швырнуть пустой поднос, где ранее стояла посуда, но не успевает. Сугилит указывает на Счетовода: — Тише, у меня ребенок на руках, причём раненный. — Игрок, — Рацио конфискует снаряд. — Он же намеренно это делает. Не реагируй. — Почему ты всё ещё здесь? — Авантюрин кое-как выдыхает. — Жду, когда этот пятачок расскажет мне, где настоящий артефакт. Мне-то его надо вернуть нашим приятелям, садовникам, — топ-менеджер сужает синие глаза. — Ах, прости, — Топаз понимает, что камень летит в её огород. — Ну, ты держишь его на руках. Все мужчины переводят взгляд на свинку-копилку. Счетовод пару секунд ничего не демонстрирует, как вдруг начинает икать. — Подставь руку, а то упадёт, — быстро предупреждает девушка. — Подставить?? — лицо Сугилита терпит сложные метаморфозы, он будто готов отбросить животное. — Куда? — Ко рту, приятель, свинки-копилки в туалет не ходят, — Авантюрину, кажется, становится легче от чужого смятения. — Ты ему скормила артефакт?! — внутри топ-менеджера будто что-то умирает, прежде чем свинка выплевывает ему на ладонь целый браслет. Вроде бы ни слюной, ничем другим вещь не испачкана, но Сугилит держит её как мешок с навозом. — Эоны, как до такого можно додуматься? Не отвечай, знать не хочу, что творится в твоей голове. Топаз тоже весело, она пожимает плечами: — Счётик любит всякие блестяшки и драгоценности. Я его специально поменьше кормила в последние дни, чтобы он смог с радостью его проглотить. — Очаровательно, — от смысла слова в произношении ничего не остаётся. Сугилит садит животное на кровать к хозяйке, не убирая отвращения с лица. — Всё. Ухожу. Вы мне омерзительны. — Как же так, даже на чай не останешься? — злорадствует авгин. — Игрок, — Веритас закатывает глаза. — Как дитя малое. — Ну док, я не могу лишить себя такого удовольствия. — Лишать себя чего-то ты прекрасно умеешь, это правда. Привези в мой любимый ресторан завтра своего доктора, заберу подделку. — не сдаётся Сугилит, накидывает лёгкий плащ и направляется к выходу. — А тебе, профессор, лучше хорошенько подумать над своими дальнейшими действиями. Дверь закрывается и наступает тишина. Топаз с Авантюрином смотрят на Веритаса, не решаясь задать тот самый вопрос, который их обоих гложет с того вечера, когда они обнаружили несостыковки действительности и базы данных. Хотя, после обнаружения вмешательства фикциологов, кажется, ответ лежит на поверхности. — До-ок, — Какаваша начинает первый. — Зачем ты согласился на новый контракт с Яшмой? Взгляд ализариновых глаз мерцает, но направлен куда-то в свои мысли. Веритас точно услышал вопрос, но говорит другое: — Я у вас в долгу, госпожа Топаз. Моя беспечность и халатность принесла вам хлопот. — Если не хотите при мне говорить, то это нормально. Не переживайте, — девушка пытается ободрить. Однако, мужчина отрицательно качает головой: — Всё нормально. Я об этом лишний раз не говорю, но ничего сверхъестественного... почти. — Яшма в принципе на человека слабо похожа, так что-о... ай! — не успевает Какаваша закончить, как подруга щипает за руку. — Ты уже знаешь про мой конфликт с Амброизусом, если коротко, — Веритас обращается к Елене: — В студенческие годы я отказался от участия в его проекте, раскритиковав публично. Он затаил обиду и стал делать всё, чтобы перекрыть мне пути в научное общество, выгнать с Ягурет. Память подкидывает давний день, когда приезжие Вэньлин и Генри защищали свои проекты и именно на студентке, с её капсулами знаний, этот Виц Амброзиус — директор филиала отдела технологий — отыгрался по полной. Однако, проблема быстро решилась, поэтому Авантюрин забыл. — Они хотели вас исключить? — Топаз расстроенно опускает плечи. — Как ужасно, что в руках такого человека сохраняется власть до сих пор. — Суть в том, как я подошёл к решению проблемы. Время было на счету, и ко мне подозрительно удачливо подошла ваша старшая коллега, — доктор закрывает глаза: — Я воспользовался услугами её ломбарда. Авантюрин и Топаз замирают, единогласно подумав, что у них случилась слуховая галлюцинация. Они оба хлопают глазами, на что Рацио тоже вскидывает бровь: — Взамен на то, что Амброизус не сможет добраться до меня, я должен отдать ей свой ум. То есть, оказывать всяческую поддержку на заданиях при первом требовании. Разве вы не из-за этого меня выбрали для проекта с Пенаконией? Теперь директора синхронно перестают дышать. Елена ощущает странный наплыв стыда, вспоминая их легкомысленную игру в тот день. Стараясь не подать виду, она поглядывает на плечо авгина. Одна рука напряжена, будто порывается сделать знакомое движение, но её держат в узде силой воли. — Нет, мы не знали... — тихо подаёт голос девушка, когда понимает, что Какаваша не собирается отвечать: — Тогда почему госпожа Яшма так настойчиво вас подвергает опасности сейчас? — Потому что она предлагала компромисс. Снять с меня этот залог, но взамен мой проект по всестороннему развитию должен перейти под руководство КММ, — Веритас начинает в своей манере растягивать слова в презрительной интонации: — Они хотят пихать в своих работников знания, не имея даже малейшего понятия о том, для чего я это затеял. Если я отдам это в руки корпорации, то потеряю огромную часть руководства над процессом, а мне известно, что с такими проектами становится в перспективе... Ладно, это другой разговор, я разошёлся. — Вы отказали ей... — Елена вздыхает. — А она, если видит удачный вклад, то прибегает к любым методам. — Вот именно. Моя голова и мои идеи для неё отличный вклад в корпорацию. Но я даже слушать не хочу. Авантюрин выпадает из реальности. Он в очередной раз понимает — удача благоволит только ему. Комбинация кубов выбрала человека, который не имел возможности отказаться от сотрудничества, облегчив задачу договора. Авгин тогда ещё насмехался про себя, посчитав вспыльчивость доктора напускным образом, раз он на первом же собеседовании согласился. Змея сидела рядом, делала вид, что никак не влияет на происходящее, хотя буквально решила исход переговоров своим присутствием. Пригрелась рядом, ожидая возможности обездвижить. — Ты бы отказался от задания на Пенаконии, не будь Яшмы рядом?.. — Что?.. — Рацио резко оглядывается на Авантюрина. Они на улице. Медсестра прогнала их с палаты Топаз под предлогом смены бинтов. Доктор говорит о чём-то, и Какаваша автоматически кивает, поэтому он даже не помнит, как оказался на улице, прежде чем задал вопрос. Застанный врасплох доктор замирает на месте. Выражение лица говорит само за себя. Топ-менеджер достаёт из кармана брюк фишку, перекатывая её между пальцев. Смотрит на блестящую поверхность, сжимает челюсть. — Авантюрин, — в окружении прохожих Веритас не решается назвать настоящее имя. Он подходит к директору, оставив между ними пару шагов: — Разве это сейчас имеет значение? Пенакония позади, а я стою здесь только потому, что хочу стоять рядом с тобой. — Да, своей удаче снова тебя увидеть на этой планете я обязан Яшме и тому, что она тебя, фактически, посадила на поводок, — сквозь зубы, уже более нервно отвечает Какаваша. Вздыхает. Заявление о поводке не нравится Веритасу. Он возмущается: — Только от нас зависело развитие нашего общения! Чего ты опять взъелся? Она здесь не причём, — как бы делая заметку для себя, доктор поднимает голову к закату, чуть тише добавив: — Мне придётся с ней ещё раз поговорить, это выходит за рамки... — Я с тобой, — тут же отвечает директор. — Тебя это не касается, — Рацио скрещивает руки на груди. Авантюрин делает ещё шаг, поднимает фишку между пальцев, безотказно утверждая: — Коснётся, если ты выслушаешь моё настойчивое предложение.